— Беккер, Беккер, что бы мы делали без вас! — польстила Мария в фойе отеля «Оазис здоровья Вальтрауд», предлагающем оздоровительные программы. Навязчиво пахло хлорной водой из бассейна и настоями из сауны, к тому же всем сотрудникам было приказано сердечно приветствовать всех гостей по любому возможному случаю словами:

Griaß God! Kammahoiffn? (Бог в помощь!..)

— Бог в помощь! Спасибо, — пыталась ответить Николь Шваттке по-баварски.

— Забудьте это, — сказал Штенгеле.

Беккер повел группу по запутанным коридорам отеля. Владелица гостиницы Вальтрауд плелась следом, она была не в восторге от интереса полиции к ее «Оазису здоровья».

— Наверняка он стрелял отсюда, — сказал Беккер, когда они вошли в номер отеля, — я в этом почти уверен.

Номером полностью завладели криминалисты с кисточкой, обстукивающие все, фотографы и ненормальные компьютерщики. Вальтрауд вздыхала.

— Почему вы так уверены? — спросила Николь.

— Я вначале отбросил тезис о перенаправленном луче и предположил прямой обстрел. Исходя из этого предположения, мы еще раз проанализировали телевизионные кадры. По реакции Оге, по движению, которое делает его нога, мы вычислили территорию, откуда мог быть генерирован лазерный луч. Нам удалось достаточно сузить участок, но все еще оставалось множество отелей и пансионатов, куда нам пришлось обращаться. Наконец мы установили, что выстрел был произведен в этом помещении.

Еннервайн подошел к окну. Отсюда наверняка можно было наблюдать за прыжками на лыжах невооруженным глазом. Прекрасное место, где мог стоять любитель прыжков на лыжах.

— А почему вы в этом так уверены? — спросил он.

Беккер сделал такое лицо, будто ему пришлось начинать все издалека.

— Объясните нам, пожалуйста, так, чтобы мы поняли, — сказал Еннервайн.

— Хорошо, я попытаюсь. Расход энергии на лазерный луч, которую должен был произвести стрелок, чтобы достать до трамплина, оставляет следы. Вы все знаете, что при производстве лазерных лучей речь идет о процессах квантовой механики, ну хорошо, ладно. Требуется жидкость или газ, чтобы преобразовать медленные световые лучи в быстрые лазерные лучи. Это называется «накачка». Различные виды лазеров известны, кстати, по этим веществам. Гелий-кадмиевый лазер, лазер с парами металла, аргон-криптоновый лазер. Все вещества можно обнаружить даже спустя несколько недель. И даже месяцев.

— Мы регулярно убираем наши номера, — сказала фрау Вальтрауд оскорбленно.

— К уборке это не имеет никакого отношения. Чем больше вы убираете, тем больше указаний вы даете криминалистам, где им нужно искать, — сказал Беккер.

— А что вы нашли здесь в комнате?

— Мы здесь нашли концентрацию частичек иттербия. Это тот элемент, который применяется исключительно для производства лазера.

— А сейчас совсем дурацкий вопрос, — сказала Николь Шваттке. — Почему вы искали комнату в отеле? Почему луч не мог быть выпущен из частной квартиры?

— Собственно по той же причине. Кто-то, кто хорошо разбирается в лазерах, знает, что при этом действии он оставляет следы. Я бы не стал выпускать лазерную пушку из собственной квартиры. Я, как наш Куница, снял бы комнату в отеле на один день, а потом бы снова исчез.

Все кроме Вальтрауд довольно кивнули. Все немного гордились Беккером.

— Снимаю шляпу! — сказал Штенгеле и изобразил поклон, что при его костлявой фигуре выглядело несколько гротескно.

— Это еще не все, — продолжил шеф экспертов-криминалистов. — Дама на регистрации просмотрела список гостей в компьютере. Она смогла вспомнить о госте в этой комнате потому, что он заселился в предновогоднюю ночь, а днем на Новый год снова выписался. Это для туриста необычно.

— Очень необычно, — сказала Вальтрауд. — Именно в Новый год у нас на курорте многое предлагается. И мы здесь в отеле «Оазис здоровья Вальтрауд»…

— Вы уже пригласили рисовальщика…

— Конечно, мы его сразу же привели и заставили его сразу же изобразить на компьютере фоторобот. По данным дамы из регистратуры, это наш человек.

Торжествуя, Беккер поднял вверх компьютерную распечатку, чтобы все могли ее видеть. У Еннервайна и его команды на лице было написано разочарование.

— Но это же…

— Этого человека нет у нас в нашем списке!

Человек на фотороботе не был ни Вилли Ангерером, ни Тони Харриглем, ни бургомистром, ни госпожой старшей преподавательницей, и ни одним из ее учеников, это вообще не был подозреваемый, которого они наметили. И очевидно также, что это не был коренной житель. Это был мрачного вида мужчина, который не мог отрицать свое дальневосточное происхождение.

— Азиат! — воскликнул Штенгеле растерянно.

Азиата они до сих пор в свои расчеты не принимали. Они молча смотрели друг на друга.

— Хорошо поработал, Беккер. Мы задержимся здесь еще на некоторое время. Сделаем несколько экспериментальных выстрелов, на этот раз лазерной пушкой. Только чтобы удостовериться, что наши теории правильные.

Дверь открылась, несколько техников вкатили большой чудовищный аппарат и поставили его у окна. Фрау Вальтрауд недоверчиво осматривала чудовище.

— Это лазерный аппарат с электрогенератором.

Беккер соединил несколько черных блестящих похожих на трубочки деталей.

— А это уже непосредственно лазерное ружье. Оно ужасно колется, боль можно сравнить со средним ударом тока. Я уже попробовал на себе — чего только не сделаешь для раскрытия преступления.

Все смотрели как на трамплине, на котором все началось, готовилась к прыжку хорошо известная фигура. Ее красную шапку-ушанку можно было различить издалека. Гизела снова была в деле. Команда собралась внизу в пустом лобби отеля. Подслушивания можно было не опасаться, поэтому рискнули провести совещание. Комиссар казался предприимчивым и готовым к наступлению.

— Итак, это азиат, наш Куница. Вечером перед Новым годом он сюда заселяется, чтобы в день Нового года устроить здесь большую суматоху. Но почему?

— Потому что он наслаждается катастрофой, как Нерон горящим Римом? — предложила Николь.

— Это может быть одна из вероятностей, она подошла бы к другим покушениям и к признательным письмам. Но я попытался найти другую причину. Куница провоцирует в Новый год сенсационное представление, потому что он хочет отвлечь от чего-то другого. И он инсценирует еще пару покушений, и опять, потому что хочет отвлечь от новогоднего покушения.

— Новогоднее покушение должно было отвлечь от чего-то другого? — спросил Штенгеле с сомнением. — От другого покушения?

— Может быть, — ответил Еннервайн. — Прыжки в новогодние праздники привлекают большое общественное внимание. Сюда съезжается много видных деятелей. И с этими видными деятелями Куница хочет сделать что-то нехорошее. Я предполагаю шантаж, иначе мы бы об этом услышали. Куница устраивает грандиозный спектакль, который отвлекает всех, в том числе и телохранителей. А потом принимается за авторитетную личность.

— Возражаю, — сказала Мария. — Тот бы пошел в полицию. Скажем так, приехала Мадонна, и она должна быть подвергнута шантажу…

— Но я не говорю о Мадонне. Я говорю о ком-то, кто вообще не заинтересован в том, чтобы стать достоянием гласности. Не обычная поп-знаменитость и не какой-нибудь правительственный чиновник, а тот, кто действительно что-то решает. Один из многих людей, которые обладают реальной властью, реальным влиянием, держит в своих руках нити управления, которые не показываются публично. Я пришел к этой мысли на основе сегодняшнего письма Куницы. В нем он говорит о тех, кто действительно имеет право принятия решений.

Он достал из кармана копию и прочел:

Чем важнее они, тем меньше видишь их в телевизоре. Но знаете ли, как их можно узнать? По их постоянно присутствующим телохранителям…

— Мы знаем, что известные в стране ВИП-персоны находились на так называемой ВИП-террасе. Для того чтобы схватить кого-то оттуда, достаточно небольшого отвлечения. Но наш Куница понес стократные затраты — сложная лазерная аппаратура в гостиничном номере, трудоемкие последующие покушения с необычными методами коммуникации. По моей оценке нужно несколько месяцев, чтобы подготовить такое — если ты один, из чего я исхожу. Но такие затраты оправдывают себя, если иметь в виду объект самого высокого уровня.

— У вас есть для этого сценарий? — спросила Николь.

— Конечно. Куница стреляет из гостиничного номера в Сёренсена, затем спускается вниз к трамплину, знает, где найти важную персону. Телохранители отвлечены суматохой и беспокоятся о другом. Кроме того, важная персона не киноактер, который известен всем. Он, пожалуй, чтобы привести пример, который мне пришел в голову…

— …член жюри по присуждению Нобелевской премии? — предложила Николь.

— Да, точно, из этой категории. Так как все всполошились, то Куница может приблизиться к видному деятелю. Он совершает с ним какое-то действие. Потом выходит, разбирает свой лазерный аппарат и устраивается где-то в другом месте на курорте. Чтобы скрыть, что речь шла о чем-то большом, денежном, с далеко идущими планами, он совершает еще несколько кровавых покушений, дает работу местной полиции, представляет себя эгоистичным фантазером, криминальным снобом, который даже может себе позволить работать с неподдельным почерком. Потом бесследно исчезает.

— И это все сделал один-единственный человек? — сказал Штенгеле с сомнением.

— С необходимой подготовкой многое можно сделать одному, — ответил Еннервайн.

— Сергей Нечаев, — вступила в разговор Мария. — Русский анархист. Пока его в 1902 году не схватили, царская полиция предполагала, что действует группа из десятка человек по крайней мере. И как велико было удивление — и не меньше насмешки населения, — когда выяснилось, что это был всего лишь одиночка. Ведший расследование комиссар полиции был властями наказан строже, чем террорист.

— Я понимаю намек, — сказал Еннервайн улыбаясь. — Итак, нам нужен…

— …список важных персон, которые были здесь на Новый год, возможно, инкогнито. Предполагаю, это будет трудно сделать.

— Трудно, это не то слово, — сказал Холльайзен. — Это, в сущности, невозможно, так как я не имею понятия, у кого мог бы быть такой список. Во всяком случае, не у официальных инстанций. Эти важные персоны, альфы, как они их называют, находились в ВИП-ложе, которая укрыта в нижнем отделе судейской вышки. Подъезд к ней скрыт, подъезжают через лесок, улица находится под усиленной охраной.

— Но местные службы безопасности…

— Это больше не имеет отношения к местным службам безопасности. Многие видные персоны находятся здесь инкогнито, дабы избавить местную полицию от чрезмерных затрат на обеспечение безопасности. К примеру, действительно только как пример, что американский президент захотел бы посмотреть новогодние соревнования по прыжкам с трамплина на лыжах. То пришлось бы эвакуировать целые кварталы в поселке, разрешить демонстрации, построить целый городок для прессы, стянуть большие силы полицейских — все это не способствовало бы свободной обстановке на таких мероприятиях. Для этого и существует ВИП-ложа. Здесь как раз и вращаются важные персоны.

— Но бургомистр — хозяин этого мероприятия.

— И бургомистр не имеет никакого влияния на ВИП-ложу. Его можно найти наверху на ВИП-террасе. У Рози Миттермайер и Михаэля Шумахера.

— Вы сами уже там когда-нибудь были, Холльайзен? — спросила Мария.

— Да, давно, когда как раз закончилось строительство трамплина. Тогда мелкому сельскому полицейскому позволили туда войти. Это просторное помещение, в котором примерно могут поместиться около ста человек. Но с тех пор я там не был.

— Итак, нет никакого шанса узнать, кто там тусовался? Никакого отдельного списка гостей, подсунутого Федеральной разведывательной службой или, как это называлось, Специальным отделом военной полиции США?

Холльайзен улыбнулся:

— Я вижу здесь только одну возможность. Предполагаемый единственный местный житель, который имеет туда доступ, это Беппи Фишер.

— Который играет на цитре?

— Именно он.