Был свежий весенний день. Утром я отдыха ради забрался на Гринью, а потом, спустившись, выехал после обеда из Резинелли вниз, домой. Помню, что испытывал состояние блаженства, словно ребенок, которому дали конфету.

Включив в машине радио и отопление, я спускался по извилистой горной дороге, когда на одном из крутых поворотов заметил человека, собиравшего первые в этом году подснежники. Человек был низенький, в длинной, до пят, старой военной шинели, и мне подумалось, что он беден и ни за что на свете не осмелится поднять руку с просьбой подвезти его, как это делают красивые девушки, уверенные, что им не откажут. Я решил остановиться и пригласить его в машину.

Подъезжаю поближе, торможу и сигналю клаксоном, чтобы привлечь его внимание, а другой рукой открываю дверцу: мол, добро пожаловать! Низенький человек с большим пластиковым мешком в руках, на четверть заполненным подснежниками, с улыбкой смотрит на меня и, видимо не понимая моего милостивого жеста, подходит к машине.

— Садитесь, я подвезу вас до Лекко. Пешком вы часа два пройдете, да и холодно теперь.

— Нет, спасибо, — отвечает он, — я лучше пешком.

— Да что вы, какой разговор! Садитесь, не стесняйтесь. Тут у меня тепло!

— Нет, благодарю вас, не беспокойтесь, — повторяет он.

Однако я, твердо уверенный, что делаю «доброе дело», уговаривал его до тех пор, пока низенький человек не согласился и, взяв свой мешок, не уселся в машину, где радио встретило его песнями.

— Хорошо в машине ехать, ах, хорошо! — сказал человек. Потом, выглянув из окошка, вдруг добавил:

— Цветов-то сколько!..

— Вы, извините, кем работаете? — спрашиваю его.

— Торгую на рынке горными цветами. По средам и субботам. Это в Лекко, на площади 20 сентября.

— А сегодня пятница. Значит, вы собирали цветы для завтрашней продажи, а я…

— Да, но это неважно. У вас в машине очень хорошо!

— Послушайте, извините ради бога, что я вас увез от работы. Но я думал, вам нужно в город… Давайте отвезу вас обратно.

— Ни в коем случае! В машине так славно ехать!

Господи, что же я натворил, желая сделать доброе дело!

Чтобы как-то загладить свою неловкость, предлагаю остановиться и пообедать в траттории Баллабио, поговорить.

— Превосходная мысль! — соглашается низенький человек. — Только позвольте, я буду угощать, иначе обижусь.

Час от часу не легче! Неужели придется уступить ему и в этом?

— Вот что, — предлагаю я, — продайте мне все цветы, которые вы насобирали, — а сам думаю: заплачу ему побольше, чтобы хоть как-то оправдать его убыток.

— Нет, эти цветы я отнесу моему брату. Так. Опять мимо.

— Вы ведь из Лекко? Я почему-то вас никогда не видел. Вот брата вашего, наверное, знаю. Чем он занимается? — спрашиваю.

— Вы не можете знать моего брата. Он уж много лет, как скончался… Эти цветы я отнесу на его могилу.

Меня словно палками взгрели, и я больше не приставал к низенькому человеку с благодеяниями.

Приехали в Лекко. Он выходит из машины, и я, набравшись духу, спрашиваю:

— Где вас можно отыскать?

— Меня? Трудно это… Попробуйте на рынке! Хотя и там я не всегда стою. Когда нет горных цветов, езжу куда-нибудь еще. Впрочем, меня хорошо знают только в «Кафе друзей», я бываю там каждое утро перед открытием. Делаю уборку, навожу порядок. Кстати, если вам захочется выпить хорошего кофе, приходите прямо в «Кафе друзей». Только ничего не платите! Просто скажите, что вы — мой друг.