Прошло немного времени, и жители города то и дело стали замечать каких-то ребят, которые совали свой нос куда не следует. А когда вмешивался взрослый, получалось, что ребята делают не то, что он думал, а совсем наоборот.

Идет, скажем, почтенный гражданин по улице и видит: двое мальчишек возятся у почтового ящика, суют туда пальцы, даже щепки.

— Что это вы тут делаете? — кричит гражданин. — Письма вытаскиваете?

— Нет, — отвечают мальчики. — Как раз наоборот: почтовый ящик набит до отказа, и письма выпадают. Вот мы и запихиваем их подальше.

Знаем мы, как вы запихиваете, — ворчит гражданин. — Марш отсюда!

— Да вы посмотрите! Вон один конверт чуть-чуть держится, сейчас совсем выскочит.

И мальчик засунул его обратно.

Смотрит гражданин на мальчика и не знает, что думать. Когда-то он тоже был маленьким и из озорства бросал в почтовые ящики всякие иеполагающиеся вещи. А тут получается наоборот. Странно!

А то видит милиционер, — мальчишка катит по тротуару поваленную урну. Милиционер на него:

— Ты зачем урну опрокинул? Поставь на место!

— Вот я и ставлю, — спокойно отвечает мальчуган. — Ее повалил кто-то.

— Сам догадался поднять? — удивляется милиционер.

И было чему удивляться: не один год он следит за порядком, не один раз приходилось ему кричать вот на таких же сорванцов, которые нарочно возьмут, да и опрокинут урну или еще какую-нибудь штуку выкинут. Но чтобы кто-нибудь из них поступил наоборот, — такого милиционер еще не видывал.

Шли как-то два тэвэтовца по тихой улочке. Сильный ветер шумел в вершинах деревьев и раскачивал ветви. Неожиданно над головами раздался треск. Мальчики остановились, осмотрелись, — ничего не видно. Ступили несколько шагов — опять треск. Оглянулись — всё тихо. Вдруг налетел порыв ветра и мальчики увидели страшные электрические искры.

— Это ветка прикасается к проводу, — сообразили ребята. — Надо ее отломать, — хорошее будет очко.

Один из ребят полез на дерево, а второй остался внизу. Дерево и без того раскачивалось от ветра, а теперь, когда на него влез мальчик, всё заволновалось, затряслось. Треск и сверкание пошли такие, что не по себе стало не только тому, кто сидел на дереве, но и тому, кто остался внизу.

Из ворот вышел старик-дворник. Он сразу же увидел искры и обоих мальчишек.

— Вы что, хулиганы, делаете?! — закричал он.

Подбежал к дереву и схватил мальчика за плечо.

— А ну, слазь, я тебе покажу! — крикнул он сидевшему на дереве.

Оба мальчика начали объяснять, в чем дело, но дворник и слушать не хотел. Мало ли чего наговорят эти разбойники! Он своими глазами видел, какие штуки они выделывают. Кто-кто, а уж он-то их знает!..

Из домов вышли жильцы, остановилось несколько прохожих. Мальчик спустился с дерева. Начался разбор дела.

Дворник слушать не хотел никаких объяснений, остальные тоже искоса поглядывали на ребят. Положение становилось критическим. Но вдруг послышался чей-то вопрос:

— Уж не тэвэтовцы ли вы?

Спрашивал только что подошедший пожилой человек.

— Да, да, — оживились ребята.

Человек улыбнулся и сказал дворнику:

— В таком случае, поблагодарите и отпустите их.

— А что это за тэвэтовцы такие? — удивился дворник.

— Лучшие из наших детей, — отвечает человек. — Они на каждом шагу делают полезное дело. Такие не обманут. Вот взяли да отломали ветку, которую вам самому давно уже следовало срезать.

Дети пошли дальше, радуясь встрече с человеком, который знал об их организации.

— Наверно, учитель, — решили ребята.

Они не ошиблись: то действительно был учитель, хотя и не из их школы. Легко догадаться, что учителя некоторых других школ прослышали про их дела. Но вообще-то жители города не знали о них ничего, и странное поведение тэвэтовцев удивляло их на каждом шагу.

… Летний день. В городском сквере отдыхают обитатели города. На скамейках много женщин с маленькими детьми. Каждая следит, чтобы ее ребенок не отбежал далеко, не полез на клумбу за цветами. А если иногда малыш всё-таки подберется к клумбе, вытянет цветок с корнем или сделает ямку, мать сама приведет всё в порядок.

Какой-то семилетний мальчик, пришедший с отцом, вывернул два белых камня, которыми была обложена клумба. Отец строго прикрикнул на сына и заставил его своими руками уложить камни на место.

Вдруг, откуда ни возьмись, прибежал сорванец лет двенадцати, вскочил на клумбу и сбил ногами куртину цветов.

Ты что делаешь? Клумбу испортил! — послышались голоса.

Но мальчишка побежал дальше; свидетели происшествия по-прежнему сидели на скамейках, а сбитые цветы остались на земле.

Тогда к клумбе подошла девочка и старательно посадила цветы на место. Все стали хвалить девочку, словно она совершила что-то особенное. А для нее это было самое обычное дело, — ведь то была Клава Макейчик, член ТВТ.

Что же так удивило людей? Женщина ведь тоже только что посадила цветы, а мальчик уложил на место камни, и никто на это не обратил внимания. Каждый считал, что так и должно быть. А когда это же самое сделала Клава, все удивились и начали хвалить ее наперебой.

Читатель, должно быть, уже догадался, в чем здесь секрет: женщина посадила цветы, которые вырвал ее ребенок; мальчик уложил на место камни, которые вывернул сам, а Клава исправила то, что было испорчено кем-то другим. А самое главное — сделала она это сама, по собственной инициативе. Вот это-то и было новым, «необычным», к чему люди еще не привыкли. Такие случаи бросались в глаза и потом долго еще обсуждались на разные лады.

Вот и сейчас здесь, в сквере, одна женщина рассказывала другой:

— Было дело зимой. Холодно. Сильный ветер. Стою это я на улице, жду трамвая. Мимо идет школьница лет одиннадцати. Сумка с книгами у нее висит на локте, а руки спрятаны в муфточке. Остановилась недалеко от меня и высматривает что-то на снегу. А там какая-то железная рогулька валяется. Девочка стоит над ней, раздумывает. Вроде бы хочет поднять, да боится вынуть руки из муфты: железяка-то холодная. Постояла, подумала, да всё-таки наклонилась и подняла. Мне интересно: на что ей та штука, — никуда ведь она не годится. Девчонке, видно, холодно, но ничего, стерпела, подняла железину, отнесла в сторону и… бросила. Так это меня заинтересовало, что я подошла к ней и спросила:

— Зачем ты ее поднимала?

— Да очень опасно, — отвечает: — наедет машина, -еще может шину проколоть.

Я присмотрелась и вижу, что в самом деле опасная железина: твердая, острая. Шину она, безусловно, проколола бы. Даже совестно стало. Мне не то что в голову не пришло бы отбросить, я даже ее не заметила бы, если б не эта девочка. До чего сообразительная, а какая глазастая! Эх, все бы такие были!

— Все дети? — переспросила соседка.

— А почему бы и нет?

— Я думаю, что и нам с вами не мешало бы быть такими, — усмехнулась она.

— Еще бы! — воскликнула первая. — Да только у нас такой привычки нет. Никто нам не подсказал в свое время.

Поблизости сидела еще одна женщина и внимательно прислушивалась к их разговору. Наконец она вмешалась:

— Вы как будто интересуетесь детьми, которые всех удивляют своими поступками. Могу вам сказать, что и мой сын состоит в их организации.

Обе приятельницы быстро обернулись к ней, и одна из них сказала:

— Это делает вам честь. Не очень-то много родителей, которые воспитывают детей в таком духе. Чаще всего никому из нас это в голову не приходит.

Женщина рассмеялась:

— Должна признаться, что и нам такое в голову не приходило. Это они сами в школе, в пионерском отряде додумались. Организовали какое-то «Товарищество Воинствующих Техников» и называют себя «тзвэтовцами». С тех пор у нас в доме чуть надо какую-нибудь мелочь починить, сын сразу всё и делает. Да еще старается, чтобы кто-нибудь другой его не опередил. Это же самое они делают и везде, где только можно, — игра у них такая…

Мимо, по дорожке, с криком и смехом пронеслись трое ребят. Первый, добежав до свободной скамейки, возле которой на траве валялся платок, поднял его и крикнул:

— Есть очко!

Его товарищи начали над ним подсмеиваться:

— Какое ж это очко? Сам для себя нашел. Не понесешь же его в милицию. Кто туда пойдет его спрашивать?

Мальчик, нашедший платок, на какой-то миг растерялся.

— А может, кто-нибудь объявится! — заявил он.

И, подняв платок, закричал на весь сквер:

— Эй, чей платочек?

Какая-то девушка, уже выходившая из сквера, обернулась и узнала свой платок. И после того как мальчик деловито передал ей свою находку, он торжествующе обратился к друзьям:

— Ага! Пишите очко.

Три знакомые нам женщины с любопытством наблюдали эту сцену. Две из них ничего не поняли, а третья сказала:

— Вот вам и тэвэтовцы.

— А при чем тут какое-то очко?

— Это они себе очки записывают за каждое полезное дело. Известно, — дети.

Так постепенно слава ТВТ выходила за пределы семьи. Но всё же это было только начало, и многие жители то и дело всё еще удивлялись необычному поведению каких-то необыкновенных детей.

Под конец расскажем еще одну занимательную историю, попавшую даже в газету. Главный герой этой истории, к сожалению, остался неизвестным: никто даже и не знал, что это был тэвэтовец. В общем, история эта заключалась в следующем.

Когда входишь в городской Парк культуры и отдыха, надо пройти по небольшому деревянному мосту. Мост этот недавно ремонтировали. Кто-то из рабочих, по небрежности, не загнул острый конец гвоздя, и он торчал из столбика как раз на самом ходу. Если бы рабочий мог предположить, что из этого потом получится, он бы, наверное, ночей не спал, его замучила бы совесть. А может быть, он после об этом и в самом деле узнал, может, он и действительно ночей не спал, — только нам об этом неизвестно, и мы ничего определенного тут сказать не можем.

Так вот, на мосту за какой-нибудь час произошло много потрясающих событий.

Кто-то, задумавшись, задел за гвоздь рукой и оцарапался до крови. Остановился, осмотрел руку и гвоздь, буркнул: «Ну и работа!» — и пошел дальше, отирая платочком кровь. Всё обошлось тихо.

Иначе получилось, когда за гвоздь зацепилась девушка и порвала свое выходное шелковое платье. Шла она с молодым человеком в парк на гулянье — и вдруг такое несчастье! Сначала она ойкнула, потом застыдилась и, наконец, заплакала. Молодой человек подбежал к гвоздю, ощупал его и с возмущением закричал:

— Это вредительство! Оставлять такой гвоздь, где столько народу ходит!

Остановились и прохожие. Они сочувственно посматривали на девушку и тоже возмущались:

— За такое разгильдяйство надо под суд отдавать тех, кто так строит!

— И тех, которые должны следить за порядком!

— Что начальство-то смотрит?

— Кто-то должен ведь отвечать!

— В газету писать надо!

Одним словом, возмущение было всеобщее, все сочувствовали девушке. И всё-таки девушка, вместо гулянья, должна была вернуться домой. ..

Народ разошелся. Какое-то время всё было спокойно, если не считать двух смешных случаев. У одной женщины зацепился за гвоздь накинутый на плечи платок. Почувствовав, что кто-то держит ее, она обернулась и крикнула на паренька, шедшего позади:

— Осторожней, молодой человек! Что за глупые шутки?

Тот удивился:

— Что вы, гражданка? Я вас не трогаю.

Только тогда выяснилось, что пошутил не парень, а гвоздь, и женщине пришлось извиниться.

Потом какой-то мужчина со шляпой в руке задел ею за гвоздь, шляпа выпала из рук и полетела в реку. Конечно, трудно было удержаться от смеха, видя, как шляпа плывет по реке, а ее владелец бежит вдогонку за нею по берегу. Но самому пострадавшему, конечно, было не до смеха.

А между тем приближалась минута, когда на мосту должно было произойти самое важное событие нынешнего дня.

К мосту приближался высокий франт в роскошном сером пальто. Шел он так быстро, что полы распахнутого пальто развевались, словно крылья. И вот одним «крылом» он зацепился за гвоздь… Видно, пальто было добротное, потому что треск разорвавшегося материала услышали многие. Молодой человек не заплакал, как девушка: он поставил вопрос совсем иначе, по-деловому.

— Граждане! — обратился он к окружающим. — Прошу вас, будьте свидетелями, что я порвал свое новое пальто об этот гвоздь. Я подам на горсовет в суд: он должен отвечать за причиненный ущерб в общественных местах.

И побежал к тому месту, где стоял милиционер.

— Товарищ милиционер! — сказал он. — Прошу вас составить акт о том, что я порвал новое пальто о гвоздь вот здесь, на этом мосту, где проходят тысячи людей. Я полагаю, что за это должен нести ответственность хозяин города — горсовет.

Когда они подходили к месту, где торчал гвоздь, какой-то мальчуган последним ударом камня окончательно загнул и обезвредил виновника несчастий. Потерпевший, увидев это, набросился на парнишку:

— Ты что тут делаешь? Тебя кто просил совать нос не в свое дело? Товарищ милиционер! Вот здесь был гвоздь, а этот малец его уничтожил. Но неважно, факт остается фактом. Вот свидетели, которые видели.. .

Но свидетели, сдерживая смех, разошлись. Происшествие, как мы уже говорили, попало в газету. Там писалось о разных недоделках, небрежностях, которые подчас допускаются строительными организациями. Среди приведенных примеров был и пресловутый гвоздь на мосту при входе в Парк культуры и отдыха.

«Безусловно, — писала газета, — за такие небрежности должны отвечать те, кто допускает их. Трудящиеся города имеют право требовать, чтобы в общественных местах им не угрожала опасность от каких-то гвоздей. Однако в случае на мосту у Парка культуры и отдыха есть один характерный штрих, который касается всех граждан. Какой-то паренек взял и загнул камнем гвоздь. А разве не мог то же самое сделать каждый? Над этим следует призадуматься».

К этому мы можем только прибавить: среди людей, проходивших тогда по мосту, не одна сотня была и таких, которые уничтожили бы этот гвоздь, но они прошли равнодушными, ничего не заметив. Разные случаи бывают на свете.