В тот вечер в семье Павлика все занимались делами.
Папа, преподаватель латыни в медицинском институте, готовился в своей комнате к завтрашней лекции. Он говорил, что просидит, пожалуй, всю ночь.
Мама гладила белье. Павлик должен был решить на завтра четыре задачи. Даже его пятилетняя сестренка нашла себе серьезное занятие: она шила платье своей кукле.
В квартире было тихо, чисто, уютно. Электричество светило ярко и приветливо. Каждый с охотой занимался своим делом.
И вдруг вся эта мирная жизнь полетела кувырком. И только из-за того, что неожиданно погас свет.
Сначала думали, что это ненадолго, как иногда бывает. Зазевается там, на станции, какой-нибудь техник, повернет не то, что надо, — ну и сейчас же исправит ошибку.
Но на этот раз минута тянулась за минутой, а света всё не было.
— Павлик, посмотри-ка, есть ли свет у соседей? — крикнул из своей комнаты папа.
Как всем хотелось, чтобы там тоже не было света!
Павлик выглянул в окно и увидел напротив, через улицу, ярко освещенные дома. Оставалась еще надежда на то, что в других квартирах их дома тоже нет света. Он выскочил за дверь и вернулся, опустив голову.
— Везде горит!
— Значит, только у нас испортилось, — с досадой сказал отец. — Что ж, придется мне зажечь лампу. А вы все — спать.
— Дай им хоть поужинать! — сказала мама. А где же лампа? Она была здесь.
Настроение у всех сразу испортилось.
— Это ты брал ее?
— И не видел!
— Кто последний раз брал?
— Всегда у нас, если что-нибудь нужно. .
— Может, здесь?
— Горе мне с вами!
— Я видел ее вот тут.
— Да нету же!
— Кто же, в конце концов, брал ее?
В сердитый разговор вмешался детский голосок:
— Мама! Лампа в кладовке, на полке. Папа сам туда ее поставил.
Словно теплым ветерком повеяло от этих слов. Все облегченно вздохнули.
Когда принесли лампу, в ней не оказалось керосина.
— А керосин есть у нас? — встревожился папа.
— Есть, есть, — успокоила его мама. — Много. Павлик, неси бутыль.
Выполнить такое задание впотьмах было не так просто.
Павлик кое-как нашел бутыль и, рискуя разбить ее, принес в комнату.
Теперь оставалось только налить керосин в лампу. Каждый понимал, как сложно это дело. Одному с этим не справиться. Даже вдвоем и то трудно. Тут должны были участвовать все.
Прежде всего приходилось светить спичками и так, чтобы свет был всё время: одна спичка еще не успеет догореть, а уже зажигали другую. Это дело было самое важное, и его взял на себя папа.
Павлик должен был держать лампу и следить, чтобы керосин не лился через край. Мать взяла в руки бутыль.
— Начинай! — скомандовал отец.
Все старались изо всех сил, и дело помаленьку подвигалось. Отец чиркал спички одну за другой, больше ничего не видя. Мать постепенно наклоняла неудобную бутыль. Павлик не дыша следил, как медленно наполнялась лампа.
Положив подбородок на край стола, Катя тоже внимательно наблюдала, пристроившись под бутылью.
— Готово! — крикнул Павлик.
— Готово! — повторила Катя, радостно подпрыгнула и. стукнулась головой о бутыль!
Тут-то и произошло самое неприятное: бутыль выскользнула из рук матери, ударилась о край стола и разбилась. Керосин облил хлеб и всё, что оказалось на столе, да вдобавок еще и Катю. Осколки дребезжали под ногами; там была не только бутыль, но и стекло от лампы.
В квартире, где пятнадцать — двадцать минут тому назад было так светло и уютно, где так мирно и счастливо текла жизнь, где все были так милы друг другу, теперь водворился мрак, пахло пролитым керосином. Из тьмы послышался сердитый голос отца:
— Павлик! Завтра утром, перед школой, сбегаешь на электростанцию и вызовешь монтера. Слышишь? Утром непременно! Иначе он может в этот день не прийти, и опять просидим сутки без света.
Павлик хотел было возразить, что он может опоздать в школу, что у них завтра контрольная письменная работа, да к тому же он еще и дежурный. Но сразу понял, что сейчас лучше этого не говорить.
Лампу зажгли без стекла. Коптящий огонек тщетно силился осветить комнату; от этого только стало еще неуютнее.
… Назавтра Павлик выбежал из дому в четверть девятого. До начала занятий оставалось сорок пять минут. Павлик рассчитал, что трамваем он доедет до электростанции и оттуда до школы минут за двадцать, так что останется еще двадцать пять минут на все другие дела.
Как назло, трамвай долго не приходил. Пассажиров на остановке собиралось всё больше и больше.
А когда, наконец, трамвай показался, Павлик с ужасом увидел, что он переполнен до отказа. Ведь как раз в это время все служащие спешили на работу. Павлик попробовал было втиснуться в вагон, да где там!
Тогда его осенила отчаянная мысль: прицепиться сзади на «колбасу».
Так он и сделал.
Нельзя сказать, чтобы он устроился прекрасно, однако был доволен и тем, что успеет выполнить папино поручение.
Трамвай проходил мимо школы, и Павлик услышал приветственные возгласы своих товарищей.
Смотрите! Смотрите! Павлик на «колбасе» едет! А-га-га! Ура!
Павлик, запыхавшись, вбежал в контору, подошел к окошку и попросил, чтобы прислали монтера.
— Какой ваш номер, абонент? — спросила служащая.
— Не знаю.
— Тогда принесите абонентскую книжку.
— Так я же вам говорю адрес.
— Всё равно, без номера мы заявок не принимаем. Об этом давно известно.
У мальчика опустились руки. Что делать? Опоздать в школу или остаться еще на сутки без света?
Нет! Родители рассердятся, если будет второй такой вечер, как вчерашний.
И он вынужден был вернуться домой. Правда, на этот раз ехал, как настоящий пассажир.. .
… В школе прозвонил звонок. В класс вошел учитель.
— Подготовьтесь к письменной работе.
— Чернил нет, — ответили ученики.
— А почему не побеспокоились раньше? — строго спросил учитель.
— Чернила в шкафу, а ключ у дежурного.
— Кто дежурный?
— Павлик Рогатка.
— А где же он?
— На «колбасе» поехал! — отвечали ученики со смехом.
— Что это значит? — нахмурился учитель.
Ему рассказали, как Павлик ехал мимо школы, прицепившись сзади к трамваю.
Учитель не мог этому поверить. Как же так? Павлик Рогатка, такой хороший ученик, вместо того, чтобы идти в школу, катался на «колбасе», да еще тогда, когда в классе письменная работа, когда он сам — дежурный?!
— Не может этого быть! — сказал учитель. — Это даже слишком не только для него, но и для самого недисциплинированного ученика во всей школе.
— Да мы сами видели!
— Ну ладно, с этим потом разберемся. А теперь где хотите доставайте чернила.
В соседнем классе шел урок географии. Неожиданно открылась дверь и показалась голова ученика из класса, где учился Павлик. Учитель географии с удивлением взглянул на мальчика.
— Можно мне попросить у приятеля чернил?
— Надо было раньше думать, — ответил учитель. — Ну, скорее!
Ученик ушел.
— Так вот, мы говорили, — начал учитель, — что северные моря…
Дверь открылась снова.
— Позвольте попросить чернил…
— Что это сегодня такое творится?! — возмутился учитель географии.
— У нас письменная работа, а дежурный…
— Это не наше дело! Не мешайте!
Но тем временем кто-то уже подал мальчику чернильницу, и он удалился.
— Так вот, мы говорили, что северные моря…
Опять открылась дверь.
— Разрешите чернил попросить.
Учитель рассердился окончательно.
— Да что ж это такое, наконец?!
В других классах происходило примерно то же самое.
Дело дошло до того, что появился директор, стал наводить порядок.
И когда прибежал запыхавшийся Павлик, у него оказалось такое количество неприятностей, какого он не имел за целый год.
… Вряд ли кого-нибудь еще так ждали, как монтера в квартире Павлика. Можно сказать наверняка, — его ждали, как солнце, которое несет свет.
Каждый раз, чуть скрипнет дверь, — все бросались к ней, полные радостной надежды, а отходили грустные, потому что монтер всё не шел.
И вот, наконец, явился человек с сумкой; его встретили как дорогого гостя.
— Сюда, сюда, пожалуйста! — суетилась мама, подпрыгивал Павлик, кружилась Катя.
— Ничего, ничего, — стесняясь, отвечал пришедший.
— Нет, нет, пройдите, пожалуйста! Если бы вы только знали, сколько неприятностей было! — жаловалась мама, провожая гостя в комнату.
— А разве вы уже знаете? — спросил гость.
Мать с удивлением взглянула на него.
— Как же не знать, если пришлось пережить столько, что и рассказать нельзя!
— А может, тут совсем о другом, — улыбаясь, сказал человек и раскрыл сумку. — Может, сообщают приятное?
И он подал письмо.
— Почтальон! — вскрикнул Павлик.
— Почтальон! — произнесла мать.
— Почтальон! — повторила Катя.
— Да, — отвечал гость. — А вы думали — кто?
— Думали, — монтер… — смущенно отвечала хозяйка.
Когда возвратился отец, он первым делом спросил, был ли монтер. А услыхав, что еще не был, очень расстроился.
— Может, и сегодня он не придет?
И от этой мысли всем сделалось тяжко.
Только в пятом часу появился настоящий монтер.
Павлик не отходил от него ни на шаг и следил за каждым его движением.
Монтер подошел к счетчику, вывернул пробку, посмотрел: проводок, проходивший через нее, был цел. Ввернул ее обратно и вывернул вторую. В ней проводок был оборван.
— Я вам пока соединю проволочкой, — сказал он, — а вы купите новую пробку и поставьте сами.
Он взял тоненькую проволоку, обернул один ее конец вокруг медной шейки, а другой — вокруг металлического кончика пробки и ввернул ее на место.
Павлик внимательно наблюдал за его работой, всё примечал и, когда вспыхнул свет, задумчиво произнес:
— Это мы и сами могли бы сделать.
— Конечно, могли бы! Особенно, если купить новую пробку, — улыбаясь, сказал монтер, а затем добавил уже серьезно: — Но всё же имейте в виду: пользоваться «жучком» надо очень осторожно и только в крайнем случае. Если поставить проводок потолще, можно наделать беды не только себе, но и соседям. Лучше всего иметь запасную пробку; для этого никакой техники знать не требуется.
Когда монтер ушел, Павлику сразу стало и горько и жалко, что из-за такого пустяка пришлось вытерпеть столько невзгод.
