1

Гм… Любопытно…

Кучумов снова бегло пробежал глазами статью.

«Представляя себя двойником человека…» Гм… Чушь, конечно, но любопытно. Желтая пресса, блин. Чего только не понапишут! «Как стать экстрасенсом…» Причем, пишут так, как будто… как будто… — он в затруднении пощелкал пальцами. — Как будто сам по себе факт существования этих самых экстрасенсов сомнений не вызывает. Все, мол, это знают. Вопрос лишь в том, как одним из них стать. А между тем… — Кучумов окончательно запутался в своих умопостроениях и досадливо мотнул головой. — А, черт!.. Думать еще об этом бреде!.. Печатают всякую лажу для лохов! А те хавают.

Но я-то ведь тоже прочитал! — тут же уличил он сам себя и против воли улыбнулся. — Причем с интересом. Тоже схавал, можно сказать. Значит, получается, и я лох!

Он снова усмехнулся, небрежно отодвинул в сторону плохо напечатанную, дешевенькую газетку и раскрыл ноутбук.

Ладно, поработаем немного. Для разнообразия. Дел на завтра полно, а я дурью маюсь. Чепуху всякую читаю…

* * *

Увидев, что сигнал светофора сменился на желтый, Кучумов остановился. Стоявшая же рядом с ним девушка, напротив, неожиданно резко рванулась с места и попыталась пересечь проезжую часть прямо перед самым носом тронувшегося уже с места потока машин.

Она успела пробежать примерно половину дороги, и в это время лениво и безучастно следивший за ней до этого Кучумов вдруг представил зачем-то себя на ее месте. Точнее, представил себя ею.

Он и сам не мог потом понять, зачем? Зачем он это тогда сделал?! Вероятно, статья та проклятая вспомнилась. Про экстрасенсов. Подсознание злую шутку сыграло.

Он ясно, подробно, во всех деталях, как и рекомендовалось в статье, представил себя на месте этой бегущей девушки. Или этой девушкой?.. Как уж там правильно?..

Что вот это он-она бежит… бежит… машины уже двинулись… но пока еще медленно… успеваю… Ощущение было необычайно яркое. Он как будто и правда стал вдруг той девушкой!

И в это самое мгновенье в сознании Кучумова задним планом всплыла внезапно купринская Олеся. Хорошенькая полесская ведьмочка. Как она тоже учила главного героя, что надо, мол, слиться с человеком, представить себя им, — а потом раз!.. делаешь резкое движение вперед! — и человек падает. И Кучумов, даже не сознавая толком, что он творит и, главное, зачем!? немедленно именно так и поступил. Сделал резкое движение всем телом вперед. Словно ему хотелось проверить на практике этот книжный совет, выяснить, действительно ли с ним происходит сейчас нечто необычайное, или все это только плод его разыгравшегося не в меру воображения? Упадет девушка или не упадет? Впрочем, все происходило настолько быстро и стремительно, что в тот самый момент он фактически даже не отдавал себе отчета в своих поступках и действовал, по сути, на уровне инстинктов. По наитию. Раз!.. Упадет — не упадет!? Это уж потом, на досуге, он все эти события тщательно обдумывал и подробно анализировал. А тогда просто сделал — и все. Это же так интересно!

Раз!

Девушка упала.

Крики ужаса… жуткий скрип тормозов… глухой удар… Кровь и неподвижно лежащее на асфальте тело.

Совершенно потрясенный Кучумов стоял, оцепенев, и не верил собственным глазам. Он же этого не хотел! Не хотел!! Он просто играл. Шутил! Проверял, какой из него экстрасенс. Этого быть не может!

И тем не менее, это было. Только что по его вине погиб человек. Молоденькая совсем девушка, почти подросток. Фактически, он ее просто убил.

* * *

Кучумов вернулся домой, его трясло. Первым делом он бросился искать ту проклятую газетенку с той чертовой статейкой.

Блядь!.. Куда я ее дел!?.. Так… Здесь… Может?.. Тоже нет ни хуя!! Пиздец, нет! Выкинул.

Кучумов рухнул в кресло, закрыл глаза и стал лихорадочно заново прокручивать в голове подробности всего, только что с ним происшедшего. Собственно, не сами события, а свои личные, внутренние ощущения, испытываемые им в тот момент. Он пытался понять, что же это все-таки было? Неужели и правда это он?.. Да нет, чушь! Бред!! Не может этого быть! Сказки все это! Начитался всякой дряни, вот и навоображал себе бог знает что!

Так!.. Так… — Кучумов сосредоточился, восстанавливая все в памяти. — Я стою на переходе, — он сразу же словно опять воочию перенесся туда, настолько ярки и свежи еще были воспоминания, — рядом эта девушка… Она перебегает дорогу… Я… Да! Вот!! Вот он, этот самый момент, когда все случилось! Когда я слился с ней, стал ею, представил себе, будто это я, а не она сейчас перебегает дорогу. И потом!..

Кучумов открыл глаза и в смертной тоске уставился в потолок. Сомнений не было. Это он виноват в гибели девушки. Он и никто другой! Что-то с ним тогда такое произошло, что он обрел вдруг способность чудеса творить. Вот он и сотворил! Чудо. Воспользовался, можно сказать, внезапно открывшимся у него даром. Толкнул человека под машину.

Кучумов опять закрыл глаза и мучительно застонал. Так плохо ему еще не было никогда в жизни. Не просто плохо. Ужасно!

Я убийца! — безнадежно подумал он. — И никуда от этого теперь не деться! Эта девушка — на моей совести. Она же еще почти совсем ребенок была!.. Господи, Господи! Прости меня! Прости!! Я не знал, что делал!

* * *

Прошел месяц. Жизнь Кучумова за этот месяц круто изменилась. Теперь это был, по сути, совершенно другой человек. Нет, внешне все осталось почти по-прежнему. Работа — дом. Разве что с друзьями он практически перестал общаться. Равно как и с сослуживцами. Рассеянным стал каким-то, что ли… Все время теперь молчал, словно постоянно о чем-то думал.

Но это все были лишь чисто внешние признаки, видимые, так сказать, невооруженным взглядом. Самая верхушка айсберга.

Гораздо более серьезным было то, что творилось у Кучумова в душе. Под водой.

За этот месяц он словно повзрослел на сто лет. Постарел. Чувствовать себя убийцей, пусть даже невольным, оказалось непросто. Очень даже непросто.

Этот страшный груз Кучумов носил теперь в душе постоянно. Таскал за собой повсюду. Как каторжанин пушечное ядро. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался, он всегда об этом помнил. На работе, дома, на отдыхе. Везде. Всегда! Не забывал ни на минуту!

Самым ужасным была полная неопределенность. Полнейшая! Он это все-таки сделал или не он? Кучумову, наверное, легче было бы, если бы он наконец в этом убедился. Что да, он!

Но убедиться-то как раз и не удавалось.

Первое впечатление со временем сгладилось и исчезло, а все последующие попытки что-то доказать или опровергнуть…

С тех пор он проделал бесчисленное множество аналогичных опытов: с друзьями, знакомыми, соседями, коллегами по работе, просто случайными прохожими — и ни разу больше ничего подобного у него не получалось. Абсолютно! Даже намеков. Все было глухо, как в танке.

И тем не менее какой-то червячок сомнения у него в душе все же оставался. Копошился там. И грыз его и грыз. Точил и точил.

Дело в том, что он помнил прекрасно то свое внутреннее состояние. Тогда… в тот единственный злосчастный раз, когда все у него так замечательно получилось. Оно было каким-то совсем особым, это состояние. Необычным. Не таким, как всегда. Им тогда словно вдохновение какое-то вдруг внезапно овладело. Подъем! Творческий экстаз. Как будто он стал на мгновенье гениальным художником или поэтом.

А сейчас, во время всех этих бесчисленных последующих экспериментов, ничего подобного не было. Ничего, даже отдаленно похожего на то восхитительное состояние необычайного душевного подъема, он больше ни разу не испытывал. Вот то-то и оно!.. Может, в этом-то и было все дело? Поэтому-то больше ничего у него и не выходило?..

Он создал гениальное произведение и теперь не может его повторить. Ну и что? Что это меняет? Причем здесь повторы? Все равно, получается, он гений, как ни крути. То бишь, экстрасенс, черт бы все побрал!! Первое-то произведение все равно ведь именно он создал! Девушку угробил. Он, и никто другой. Он — его автор. Он — убийца!

* * *

Прошло еще полгода. Боль Кучумова притупилась. Не исчезла совсем, но в значительной степени притупилась. Он сумел загнать ее в самые дебри подсознания. Дар его больше никак не проявлялся, и он почти убедил себя, что все это ему тогда просто-напросто привиделось. Померещилось. Начинался всякой… хуйни!! — вот и навыдумывал себе невесть чего. Экстрасенс!.. Хренов.

Убедить-то убедил, да… не совсем. В глубине души Кучумов знал прекрасно, что это не так. Иногда, в минуты отчаяния, он вспомнил во всех подробностях тот… треклятый день!!! и тогда ему становилось совсем невмоготу. Тогда он шел в ближайший магазин, покупал водку и быстро напивался в одиночестве до чертиков. До потери сознания. Пока не отключался прямо за столом.

Помогало, но плохо. И не всегда, к тому же. Иногда наутро еще хуже становилось, и тогда приходилось новую дозу принимать. Новую порцию лекарства.

Его страшная тайна подтачивала его изнутри. Пожирала, как раковая опухоль. Он сделался за эти полгода угрюмым и раздражительным. Желчным. Окружающие от него теперь попросту шарахались. Скоро вокруг Кучумова образовался самый настоящий вакуум, и он остался совсем один.

 

2

Кучумов дернулся как от удара. Его будто обожгло что-то. Он поискал глазами и тут же обнаружил источник боли. Это была относительно молодая еще, красивая, холеная дама как раз в этот самый момент садящаяся в роскошный лимузин с шофером на той стороне улицы. Высокий спортивный парень, по виду типичный охранник, предупредительно распахивал перед ней дверцу. Еще один такой же маячил сзади.

— Женщина, женщина!.. — не раздумывая, громко, на всю улицу, закричал Кучумов и отчаянно замахал руками, чтобы привлечь к себе внимание. — Да-да, Вы! — еще громче закричал он и, как болванчик, часто-часто закивал головой, увидев, что та, к кому он обращается, удивленно на него воззрилась. —

Подождите секундочку!

Ловко лавируя между машинами, он быстро пересек улицу и приблизился к неподвижно застывшей на месте в своем величественном изумлении даме. Торопливо показал пустые руки шагнувшему было ему навстречу охраннику и, задыхаясь и с трудом переводя дыхание, сбивчиво проговорил:

— Извините!.. Всего на два слова!..

* * *

— Нет, я Вам десятый раз уже объясняю: я не имею к похитителям Вашей дочери ни малейшего отношения! — терпеливо повторил Кучумов подозрительно глядевшему на него мужчине. — Еще раз говорю, я просто шел по улице, почувствовал исходившую от Вашей жены боль и подошел к ней. Это было чисто инстинктивно. А про то, что у вас дочь похитили, только от Вас, сейчас вот узнал. А тогда, на улице, я лишь боль почувствовал. Волну боли. Я чувствую иногда эти вещи, я… — Кучумов помедлил и с отвращением закончил, — экстрасенс.

— Так чего Вы от нас все-таки хотите? — еще более недоверчиво поинтересовался мужчина. — Денег за помощь? Сколько?

— Да не надо мне никаких денег! — раздраженно уже бросил Кучумов. — Ничего я от вас не хочу! Я хочу лишь помочь — и все. Совершенно бескорыстно. Попробовать помочь, — после небольшой заминки суеверно поправился он. — Дайте мне хоть какую-нибудь вещь Вашей дочери, любую: пуговицу, носовой платок… — что угодно! Фотографию можно… Вот и все! Это все, что мне от Вас сейчас нужно.

В комнате повисло напряженное молчание. Мужчина по-прежнему не сводил с Кучумова внимательных и настороженных глаз.

— Я вам не верю, — наконец медленно, почти лениво, нараспев произнес он. — Не верю я ни в каких экстрасенсов! «Шел случайно по улице!.. почувствовал волну боли!..» Чушь!! Сказки для дурачков. Постанова конкретная! Развод лохов.

Я лично так полагаю, что вы просто из их компании. Тех уродов, что мою дочь похитили. И теперь просто какую-то новую игру затеваете. Чтобы денег из меня побольше вытянуть.

Но только этот номер у вас не прокатит!.. — тонкие губы мужчины растянулись в подобие улыбки, глаза угрожающе сузились. — Тут вы, ребятки, фраернулись!

Сейчас мои пацаны побеседуют с тобой, козел, по душам, и ты нам все расскажешь. Что и как. Уши тебе к табуретке гвоздями прибьют, паяльник в жопу засунут — очень, знаете ли, способствует!.. Откровенности.

— Ну, хорошо, а если Вы все-таки ошибаетесь, что тогда? — Кучумов тоже попытался улыбнуться, хотя губы его не слушались. Ему было по-настоящему страшно.

Во что я ввязался!? — подумал вдруг он. — В разборку банд? Этот, папаша, сам, судя по всему, такой же.

Но отступать было уже поздно. Теперь надо было идти до конца.

— Вдруг я и правда могу помочь? Верите Вы или не верите, но попытаться-то можно! Тем более, что я ведь от Вас ничего не прошу. Никаких денег.

— Ну, помочь-то ты в случае чего и с пробитыми ушами сможешь… — задумчиво процедил мужчина, все также оценивающе и цепко разглядывая Кучумова. Но в голосе его послышались колебания. — Ладно, черт с тобой! — наконец, судя по всему, решился он. — На похитителя ты, конечно, не похож. Вид у тебя полного мудака. Лох голимый. Ботаник. Дам я тебе ее фотку! Но смотри!..

— Послушайте! — Кучумов неожиданно ощутил, что он больше не боится. Приступ слабости прошел. — Я ведь Вам помочь пришел! Помочь!! Совершенно бескорыстно и ничего не требуя взамен. Что Вы себя так ведете? Не по-людски. Вы вообще человек?

* * *

Кучумов сел за стол, положил перед собой фотографии девочки и попытался настроиться. Он и сам не знал, что это означает, и что у него из этого получится. И получится ли вообще что-нибудь. То чувство, которое он испытал утром, при встрече с матерью несчастного ребенка, сейчас уже бесследно исчезло, и появится ли оно опять, было неизвестно. Но Кучумов почему-то был уверен в душе, что появится. Не может не появиться! Не зря же снова в нем это дар пробудился. Именно теперь.

Впервые с того самого, рокового раза. Впервые за… сколько там месяцев?.. За полгода?.. Больше! Н-да… Ну-с… Гм… Симпатичный ребенок… Впрочем, все дети симпатичные. Сколько же ей лет?.. Лет 8, наверное… А может, 9… А может… А может, а может… Вот! Есть!! Все!!!

Кучумов вдруг ощутил, что между ним и девочкой установилась мгновенно какая-то внутренняя связь. Он чувствовал, что она испытывала сейчас. Ее растерянность, панику, страх… Она была очень испугана сейчас, эта девочка. Очень-очень. Смертельно. Ей хотелось домой, к родителям, к маме и папе. Окружающие взрослые — грубые, неразговорчивые, незнакомые мужчины — внушали ей ужас. Она боялась их до дрожи.

И еще Кучумов понял, что сможет ее найти!! Он ощущал направление, в котором надо двигаться. Вот туда… Да-да, она там!

Кучумов возбужденно вскочил с кресла и принялся лихорадочно одеваться.

Отцу надо позвонить! — вспомнил вдруг он и на секунду остановился. — Как договорились. Если что-то почувствую.

Кучумов прислушался к своим внутренним ощущениям.

Нет!! Некогда! Надо спешить! Ехать немедленно! Самому. Связь может в любой момент оборваться. А в присутствии посторонних — тем более. Одному надо ехать! Прямо сейчас. Засеку место, а потом уже отцу сообщу, — решил он. — Пусть делает, что хочет.

Он уже выскакивал из квартиры, захлопывая за собой дверь, тыча ключом в замок и в спешке никак в него не попадая.

Кучумов пулей вылетел из подъезда, подбежал к своей машине и распахнул дверцу.

Через минуту он уже мчался к выезду из города.

* * *

За окном замелькали деревья. Кучумов гнал по пустому шоссе под 140. Он торопился. Его словно подстегивало, подталкивало что-то: быстрее! быстрее! быстрее! пока еще есть связь! дорога каждая минута! В том, что он движется в правильном направлении. Кучумов не сомневался ни секунды. Близость девочки ощущалось им все острей. Но это пока. Пока есть связь. Если же связь оборвется… Короче, следовало торопиться. Быстрей!.. Быстрей!!..

Кучумов на полной скорости проскочил какой-то очередной незаметный поворот с главной дороги и резко затормозил.

Э-э, нет!.. Нам сюда!

Асфальт… асфальт… гравий… Блядь! ямы какие-то! а-а, черт!.. Что за дорога!? куда я еду?.. Ну вот, получше, вроде… Ага!.. Что это у нас такое?.. Пожалуй, лучше здесь и остановиться.

Кучумов заглушил мотор, вылез из машины и осмотрелся. Дальше начинался дачный поселок. Девочка была где-то совсем рядом. Кучумов это ясно чувствовал. Так ясно, словно он находился с ней в одной комнате.

Ну, и чего теперь? — Кучумов в нерешительности окинул взглядом стоявшие невдалеке дома. — На этом и остановимся? Или будем все же конкретный дом искать?

Он вынул из кармана мобильник и взглянул на экран. Пусто! «Вне зоны действия сети». Это окончательно решило его сомнения.

Ладно, глупо так уезжать, — подбодрил он себя. — В двух шагах от цели. Ну, гуляю я по поселку, ну, и что? К тому же вид у меня полного мудака, как этот папа ее сказал. Никто меня не заподозрит.

Он осторожно пошел мимо домов.

Нет… нет… не этот… не этот… но уже совсем близко!.. не этот… Да где же, черт?!.. А-а-а!.. Вот он. Да, точно. Здесь! В этом доме.

Кучумова просто захлестнула волна отчаяния и страха, как тогда, на улице. Источник был слишком близко, буквально за стеной.

Где же они ее держат? — мелькнуло у него в голове. — В подвале, что ли? А если она закричит? Вряд ли тут такая уж звукоизоляция. Значит, наверняка в подвале. Сволочи!

Ему вдруг вспомнилась та, первая девушка. Погибшая по его вине. Распростертое на асфальте окровавленное тело. Все эти месяцы он гнал от себя эту кошмарную картину, но сейчас она всплыла в памяти необыкновенно ярко.

Я спасу эту девочку! Чего бы мне это ни стоило! — поклялся себе Кучумов. — И тем самым искуплю тот свой грех. Жизнь за жизнь!

Собственно, эта сокровенная мыслишка и была истинным движителем всех его героических поступков с самого начала, просто он не решался никак ее озвучить и сам себе в этом признаться. Что не так уж бескорыстно он на самом-то деле и действует. Грехи замаливает. Сделку с судьбой заключает. Баш на баш! Девочку на девочку.

«Не надо мне никаких денег!» Ах, как благородно, скажите, пожалуйста! Рыцарь, прямо. Без страха и укропа. Баярд. Ладно, впрочем.

Но что все-таки за подлое существо человек! — цинично усмехнулся про себя Кучумов. — Существует ли оно вообще, подлинное бескорыстие? Если копнуть поглубже — обязательно что-нибудь, да выкопаешь. Какую-нибудь дрянь.

Да и что это вообще значит: «бескорыстно»?.. Просто так? Тогда зачем ты вообще это делаешь? Если у тебя нет никаких стимулов?

Всегда есть какая-нибудь корысть!.. Всегда-а!.. Какая-нибудь, да тайная выгода! Гнильца-с… Если не материальная, так, значит, моральная. Что еще хуже. Потому что с материальной-то хоть все ясно, а с моральной человек еще и лицемерить непременно начинает. И паладином на белом коне себя выставлять. Уверенный, что его никто уличить никогда не сможет. Ткнуть носом, что он такой же точно, как и все. Такая же эгоистичная и себялюбивая мразь.

«Не надо мне ничего» — это значит: «надо все!!»

Ах, прах тебя побери!

* * *

Ладно, — Кучумов в последний раз посмотрел на дом, на соседние дома, убедился, что он хорошо запомнил место и сможет его теперь всегда при необходимости отыскать, и повернулся, чтобы уйти, — больше мне здесь делать нечего. Это не кино, и я не Стивен Сигал. Надо идти папашке звонить. Пока меня здесь не застукали и действительно уши к табуретке гвоздями не прибили. Вместе с яйцами.

Он сделал уже несколько шагов и вдруг замер на месте как вкопанный. Он почувствовал внезапно, что в доме никого нет! Никого, кроме девочки! Никаких бандитов. Он мог в этом поклясться! Он это явственно ощущал!

Вероятно в эту критическую минуту, когда нервы его были напряжены до предела, а все чувства обострены, его новые паранормальные способности тоже резко обострились. Впрочем, особо над всем этим Кучумов сейчас не раздумывал. Отчего да почему. Ему было не до того. Главное, что дом был пуст! И он знал это совершенно точно. Вот что было сейчас единственно важным! Все остальное было несущественно.

Кучумов заметался. Он совершенно не представлял себе, что ему теперь делать. С одной стороны, он понимал прекрасно, что такой невероятной удачи упускать нельзя, но, с другой стороны… С другой стороны, он был, в сущности, обычный законопослушный гражданин, рядовой обыватель. («Лох голимый!» — припомнилось вдруг ему, и он криво усмехнулся.) Как это: лезть в чужой дом!? Это же преступление! За это и в тюрьму сесть можно!

Кучумов облизал пересохшие губы, еще раз огляделся по сторонам и на негнущихся ногах подошел к двери. Глаза заливал пот. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит сейчас из груди.

Он постучал в дверь. Сначала негромко, робко совсем, потом сильнее, потом, осмелев, уже в полную силу. Ни звука! Кучумов постучал уже ногой, не церемонясь и громко крича:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?!

Тишина! В доме, похоже, и правда никого не было.

Дальше Кучумов действовал как во сне. Не думая и не колеблясь. На автомате.

Он быстро сбежал с крыльца, приблизился к окну, снял, торопясь, с ноги ботинок, размахнулся и изо всех сил ударил им по стеклу. Звон раздался такой, что, казалось, сейчас сюда сбежится вся округа.

Однако ничего не произошло. Никто не появился. Все вокруг как повымерло. Похоже, соседние дома были необитаемы.

Кучумов прислушивался еще мгновенье, потом начал, спеша, выбивать ботинком торчащие отовсюду из рамы осколки, чтобы не порезаться, когда полезет в дом. Времени это заняло у него совсем немного.

Люк, ведущий в подвал, он обнаружил почти сразу. Да он и не мог его не обнаружить. Никакого труда это ему не составило. Девочка сияла для него, как маленькое солнце, как мощный тысячеваттный прожектор. Она притягивала его, словно магнит.

Замка на люке, слава богу, не было. Только засов. Кучумов откинул дверцу и заглянул вовнутрь. Внутри было темно.

— Даша! — громко позвал он. — Не бойся! Я пришел тебе помочь. Меня прислал твой папа.

* * *

Кучумов включил зажигание. Руки дрожали. Его вообще трясло всего, как в лихорадке, хотя он и старался этого не показывать, чтобы еще больше не испугать сидящего рядом и без того насмерть перепуганную Дашу. Ребенок, судя по всему, до сих пор еще находился в каком-то шоке. Да и немудрено! Провести неделю в этом темном, сыром подземелье! Тут и не каждый взрослый выдержит.

Кучумова передернуло. Ну, и сволочи! Нелюди.

Мотор еще не прогрелся, и машина резко дернулась с места и потом некоторое время шла рывками. Кучумов от волнения никак не мог сориентироваться и сообразить, правильно ли он едет. Впрочем, дорога тут была одна, и заблудиться было невозможно.

Гравий… гравий… Ага! вот они, эти ямы, значит, все правильно, сейчас асфальт начнется… Ну, точно! вот он, родимый, — все правильно, сейчас на трассу выскочим. А там уже!.. Господи, пронеси! Неужели получилось?..

Кучумов посмотрел направо… налево… притормозил, пропуская какой-то грузовик, и аккуратно вырулил на главную дорогу. Плавно притопил педаль газа, и машина, быстро набирая скорость, рванулась вперед.

Все! — Кучумов облегченно откинулся на спинку кресла и покосился на съежившуюся на соседнем сиденье девочку. — Спасены!

Он уже хотел было улыбнуться Даше и сказать ей что-нибудь одобрительное, как вдруг улыбка замерла у него на губах. Он заметил краем глаза, как сидящие в ехавшей навстречу бээмвэшке четыре крепких короткостриженных парня в изумлении вытаращились на него и на Дашу, а поглядев в зеркало заднего вида, увидел, как бээмвуха резко затормозила и начала торопливо разворачиваться.

Пиздец! — похолодев, понял он и почувствовал, что сердце у него обрывается и проваливается куда-то в ледяную пустоту. — Ну, я и дурак! Нужно было спрятать ее. Хотя бы на заднее сиденье посадить.

Шансов уйти от мощного бумера не было никаких. Кучумов это прекрасно понимал.

Все дальнейшее словно слилось для него в одно единое длинное мгновенье.

Дикий скрежет тормозов, он выскакивает из своей старенькой «девятки», обегает ее, распахивает правую дверь, хватает ничего не понимающую и визжащую от ужаса девочку и грубо вышвыривает ее из машины:

— Беги отсюда!! Быстро!!!

Вскакивает снова в машину, разворачивается почти на месте, круто вывернув руль, и мчится, вдавливая до упора в пол педаль газа, все быстрее и быстрее, навстречу стремительно приближающийся, сверкающей на солнце иномарке.

Только лоб в лоб!! — успевает еще подумать Кучумов, прежде чем через секунду все тонет для него в чудовищном грохоте и грозном реве пламени.

* * *

— Папа, а тот дядя умер? — уже лежа в постели, спросила чистенькая, умытая и причесанная Даша, вопросительно и серьезно глядя снизу вверх на своего отца.

— Да, — помолчав, ответит тот. — Так получилось. Спи, Дашенька! Ты устала, тебе надо сейчас поспать. Спи.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

— И что будет дальше с той девочкой?

И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:

— Ничего. Она вырастет, выйдет замуж, нарожает детей и забудет всю эту историю.