Полина проснулась среди ночи. Глаза ее были мокры от слез. Она безуспешно пыталась вспомнить его лицо,.. голос... хоть что-нибудь! но ничего не получалось. Только общее впечатление.
Какое-то огромное, неземное счастье, блаженство,.. ощущение чего-то светлого, чистого, возвышенного,.. чего-то безудержно, безумно, ослепительно прекрасного!.. того, что она искала неосознанно всю жизнь, но так в итоге и не нашла. О чем мечталось, грезилось когда-то в юности, в молодости, да и потом!.. позже... Сначала часто, потом все реже и реже... Пока и вовсе не забылось. Пока не засосало все серое, вязкое безнадежное болото повседневности. Рутины. Быта.
Все эти глупые, розовые, девичьи мечтанья!.. О великой любви, о НЕМ!.. Чутком, умном, прекрасном. Все понимающим... Глупые, детские, наивные, бесплодные и неопределенные и так, как правило, никогда ничем потом и не кончающиеся.
Да и чем они могут «кончится»? «Потом» наступает зрелость. Пора прощания с грезами. Время выхода замуж. Годы идут. Подружки вон все уже повыскакивали! А ты так в старых девах и сиди. Кисни. «Мечтай»!..
Психологически сложно, родители постоянно пилят... Да и вообще, сказки все это! «Мечты о прекрасном принце». Нет на свете никаких принцев! Васька вот есть, Колька, Петька... И по улицам еще миллионы таких же точно петек бродят. Как с одного и того же конвейера сошедших. Одинаковые мысли, одинаковые вкусы, одинаковые слова... Вот они — есть. А принцев нет. Да и не было никогда. Принцы, они ведь только в сказках встречаются. Да и то не часто. А в жизни!..
И вот теперь такой именно принц и приснился вдруг Полине. Волшебный! Добрый. Прекрасный. Сказочный!
Наверное, случайно в сон к ней из своей сказки залетел. Да так в нем и остался. Задержался... На время... С ней!..
Нет, даже не то... Не принц... — Полина сладко и томно потянулась, почувствовав, что ее недавние, только что испытанные и пережитые во сне ощущения снова оживают в памяти,.. в теле...
Принц — это все же нечто чужое. Внешнее. Что-то незнакомое. А это... это... это было свое, родное! Это словно была она сама!! Какая-то часть ее души. Ее другая часть. Ее вторая половинка. С которой она так в этой жизни пока до сих пор и не встретилась.
Полина вдруг неожиданно вспомнила, что она слышала ведь что-то такое!.. Подобное... Сегодня, по телевизору... Андрогин,.. две половинки души... Да-да! Точно.
Она поколебалась секунду, потом решительно начала расталкивать мужа.
— Коль!.. Коль!..
— А?.. что?.. — услышала она в темноте его сонный голос. — Что случилось?
— Ты вот сегодня передачу по телевизору смотрел. Про две половинки души. Что это такое?
— Какие «половинки»?.. — муж спросонья ничего не понимал.
— Ну, по телевизору говорили: две половинки души. Что это такое? Можешь ты мне объяснить?! — уже с металлом в голосе повторила свой вопрос Полина.
Муж немного помолчал, собираясь с мыслями, потом вздохнул и начал покорно «объяснять», так и не решившись выразить свое неудовольствие по поводу того, что его разбудили из-за подобной чепухи среди ночи.
— Согласно некоторым мифам, Душа при рождении разделяется на две половинки, мужскую и женскую. И они всю жизнь ищут потом друг друга, чтобы соединиться и снова обрести Единство. Тебя это интересует?
— А что там еще про романы какие-то говорили? В этой передаче? — нетерпеливо поинтересовалась Полина.
— А-а... ну да-а-а... — слышно было, как муж зевнул. — Так называемые «старинные» романы, которые в англоязычной критике именуются специальным словом — «romance». Сюжетным средоточием орфически трактованного дионисийского действа таких романов была Священная свадьба, обставленная — в процессе развертывания мифа в романтический сюжет — такими мотивами, как случайная встреча будущих влюбленных в многолюдном месте, мгновенное ослепление предметов любви, испытание чистоты их помыслов, приключения, связанные с плаванием по бурным морям и с посещением потустороннего мира, разлучение и финальная встреча — воссоединение, непременно включающая в себя мотив «узнавания» — прозрения...
Муж опять протяжно зевнул.
— Ладно, спи, — смилостивилась, наконец, Полина.
Муж сразу же перевернулся на другой бок и, судя по всему, мгновенно заснул. Через секунду до Полины донеслось его ровное посапывание.
Она попыталась осмыслить то, что только что услышала.
Случайная встреча,.. ослепление!.. потом разлука,.. воссоединение,.. узнавание...
Будет у меня все это? — с легкой грустью подумала она. — «Воссоединение — узнавание»?.. Нет, наверное... Вряд ли... У меня еще и «встречи»-то не было... А мне уже...
Вдруг ее словно что-то толкнуло. Она торопливо зажгла ночник, схватила ручку, листок и начала лихорадочно записывать. Быстрее!.. Быстрее!..
— Что ты делаешь?!
Полина с досадой обернулась. Муж, привстав на локте, близоруко щурясь, удивленно смотрел на нее.
— Ничего, спи! Записываю тут кое-что, чтобы завтра не забывать.
Муж чуть поколебался, потом в недоумении пожал плечом и снова отвернулся.
Полина кинула нетерпеливый взгляд на листок.
Так... «Харона»!.. Дальше что?!.. Дальше?!
Увы! Что писать дальше, она уже не знала. Вдохновение кончилось. Ушло. Бесследно исчезло! Муза улетела. Так некстати проснувшийся муж, по всей видимости, спугнул ее, когда окликнул Полину.
Полина медленно перечитала написанное. Потом еще раз. Полежала немного, глядя в потолок, потом снова толкнула мужа.
— Кто такой Харон?
— Харон?.. Перевозчик в царство мертвых, — сонно забормотал муж. — Через Стикс... Или Ахерон... Или Лету... Реку Забвенья... Не помню уже... Кажется, все-таки Лету... — «Катит Лета свои свинцовые воды...»
— Ладно, спи! — бесцеремонно оборвала его Полина, помедлила еще немного и выключила свет.
* * *
Утром Полине позвонила подружка, потом другая... И к полудню она уже почти забыла о своем странном сне.
Ближе к вечеру ей случайно попался лежащий на ночном столике листок.
Полина взяла его и быстро пробежала глазами.
«Не печалься, родная, мы с тобой опять так и не встретились на этом свете.
Может быть, потом... века через два или три...
Ты ко мне не спеши — поживи, порадуйся пока, я тебя подожду на втором повороте к Лете;
Мы еще поболтаем с тобой немножко, прежде чем в никуда уйти.
Прежде чем улыбнуться, кивнуть и расстаться спокойно и без сожаленья;
До следующей встречи, которую нам придется теперь так долго ждать.
Прежде чем выпить тяжелой и черной воды из свинцовой Реки Забвенья,
И забыть в тот же миг даже то, что нам там, при жизни, нельзя было никогда забывать.
Здесь — можно, и под ворчанье Харона»
Ночные воспоминания ожили... нахлынули!..
Вторая половинка... Сладкая, щемящая грусть, тоска о том, что так и не случилось и уже в этой жизни так, наверное, и не случится никогда... Глаза опять защипало.
Повинуясь какому-то внезапному порыву, она быстро порвала листок и выбросила его в форточку. Белые клочки бумаги мелькнули на мгновенье за окном и сразу же пропали.
Полина постояла немного, бесцельно глядя прямо перед собой, потом решительно повернулась и пошла на кухню готовить ужин.
Вот так! Никаких половинок. Никаких принцев и никаких харонов! Никаких сказок. И вообще, «кроме мордобития, никаких чудес»! Муж скоро должен придти, а у меня еще ничего не готово. «Андрогин»!..
* * *
И просил у Люцифера Его Сын:
— А Бог? Разве Он не есть та самая вторая половина?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Да. Универсальная вторая половина. Для любой души. Отмычка тоже подходит к любому замку. Но она все же не есть настоящий ключ. Она оставляет царапины.