Толя продолжает рассказывать истории из своей криминальной жизни.

Какой-то, блядь, непрекращающийся фильм ужасов. Даже не знаешь, как, собственно, на все это и реагировать. - Был у меня лучший друг, царство ему небесное! Прикинь, приезжаем мы с телками в пансионат под Москвой. Крутой пансионат, одни немцы там отдыхали. Наших вообще не было. Ну, выпили и разошлись по номерам. Я со своей шлюхой в один номер, а он в другой. Ну, я ее трахнул и лежу на кровати на спине и курю. А она в ванную пошла. И чего-то долго ее нет, минут пятнадцать-двадцать. Ну, я лежу, жду. И вдруг слышу в коридоре выстрелы! Один, другой! Ну, все, думаю. Это друга моего, наверняка убили. Ну, а тут некого больше. Одни немцы в пансионате и мы. Я сразу же пистолет хватаю, штаны натягиваю - и к двери. Высовываюсь в коридор - никого. Я к двери номера друга подхожу, смотрю - открыто… Вхожу, а там две комнаты. Я вышибаю ногой дверь, врываюсь

- пусто. Я другую дверь выбиваю, смотрю: сидит мой друг, голый, на корточках, муди до пола свисают и спокойно курит. Весь в крови с ног до головы и глаза пустые-пустые. Я ему говорю: 'Вася, что с тобой?

Ты хоть цел?' Он мне отвечает: 'Я-то цел, а ты посмотри, что там с телкой моей случилось!' Я заглядываю в комнату, а она лежит на кровати на животе в какой-то неестественной позе, руки как-то вывернуты, и вся в крови. И вся кровать кровью залита. Оказалось, он лежит, шпилит эту телку - он на спине лежит, а она на нем сверху - и в это время вышибают дверь и врываются люди в масках и с пистолетами. Он увидел их, сразу шлюху эту схватил, ею прикрылся, как щитом. Они начали палить, все пули - в нее. Нашпиговали ее ну всю свинцом, а на нем - ни царапины. Ни одна пуля ее не пробила. Бог спас в тот раз… Ну, потом все равно его убили. Вообще, сколько хороших ребят поубивали - это еще спросить кое с кого за это надо.

Неправильно все это. Иначе как-то делать все надо было… - И что, своих убивали? За что? - Конечно, своих. Ну, чистки всякие. Мало ли за что. Наркотики, например, стал принимать… Приезжаю на дачу.

Сидят трое за столом, что-то спокойно обсуждают. Солдат сидит, ругается. А у него голос такой громкий, особенно когда выпьет. - Да, я уж знаю, - смеется Коля. - Ну, вот. Сидят трое. А я знаю, что их четверо должно быть. Спрашиваю: 'А Миша где?' - 'Да вон, в сумках лежит. На конструктор разобранный. Сейчас скорая помощь придет'.

(Расчлененный труп Миши лежит в сумках, сейчас придет машина, чтобы забрать труп и куда-то вывезти.) Я заглядываю в сумки - действительно, лежит. Потом вечером по лестнице иду с Солдатом, а он мне говорит: 'Тут привидения живут! Я по лестнице когда иду, они мне затылок своим взглядом прожигают. И спать ночью не дают'. Конечно, живут. Еще бы! Или вот. Трое за городом ждут четвертого. Он должен подъехать, и они его должны убрать. Пока ждут - роют яму, куда труп спрятать. Ну, вырыли, один выхватывает пистолет и в голову другому - бах! бах! Тот в яму падает. То есть он думал, что четвертый должен подъехать, а на самом деле его самого убрать собрались. Он для себя самого яму рыл… Вообще людей сколько понапрасну перебили - это кошмар! В 96-97-ом годах, помню, каждую неделю - три-четыре трупа минимум. У меня у самого почти все знакомые погибли. - И что, все под чистки попали? Всех свои убили? - Да нет. По-разному. С другими группами разборки, предательства всякие. Я в своей жизни столько уже предательств видел… с шестнадцати лет в этой каше варюсь. И каждое предательство всегда, как правило, кончалось обязательно чьей-то смертью. Друга или знакомого. Толе, напоминаю, всего двадцать четыре года. Последние пять из них он сидит в тюрьме.