Ян смотрел в зеркало и не верил отражению. Мутные, серые глаза с воспалёнными капиллярами. Круги под ними синюшные. Бледное лицо, почти белые губы. Зубы на фоне их жёлтые и продолжают темнеть. Кожа сухая, шелушится. А ведь ещё не весна. Рано для авитаминоза. Зима только-только подступает застывшими лужами поутру. Что со здоровьем?

— Кто я? — прошептали бледные губы. — Кто же я, чёрт побери?! И что со мной?

Отражение молчало. Лишь зло усмехалось и вновь и вновь сверлило его странным взглядом. Вроде всё то же, тот же он, тот же Ян. Но что со взглядом? Кто смотрит из глубины? Это не его взгляд. И это странное ощущение присутствия.

Он не один!

— Ян…

Человек в страхе отшатнулся от зеркала так быстро, что не рассчитал и свалился в кресло. Ударился затылком о медную ручку шкафа.

Да что творится?

Потирая ушибленное место, нащупал неотвратимо растущую шишку. Кожу жгло, на пальцах осталось немного крови. Но мазать голову зелёнкой ли, йодом ли, желания не было. Заживёт. На нём всё раньше заживало быстрее, чем на собаке. До недавнего момента.

Искоса поглядывал на себя в зеркале. Порой казалось, что успевает быстрее, чем отражение. Вот он уже смотрит на себя, а взгляд отражения только поворачивает глазные яблоки.

Или это глюки? Забавно, никогда не отличался особой паранойей. Разве что к телевизору. А именно к неуёмному желанию четвертовать половину актёров, сценаристов и режиссёров, сжечь их вместе с рекламоделателями и ценителями популярного юмора. Но это нормально. Нормальная реакция здорового мозга на бред, льющийся из ящика. Тут и тестов никаких проходить не надо. Они все по Фрейду составлены, а значит, ничего хорошего человеку не сулят: извращенец, псих, просто дурак. Выбор не велик. Зато лекарств уйма. Выбирай, какие нравятся: по цвету, запаху, вкусу. Заодно можно и по рецепту. Если до него есть дело.

Ян потёр виски, перевалился через подлокотник, глядя в зеркало сверху вниз.

— Запутался? — спросило отражение.

Ян не особо удивился. Минуту назад отражение произнесло его имя. Вот это было страшно. Вплоть до мурашек. А второй раз как-то и не особо. В конце концов, боль от пульсирующей шишки отдаляет разговор с отражением на второй план. Делает каким-то эфемерным, нереальным. Словно полусон. Фантазия. В конце концов, мог просто потерять сознание, а теперь во сне кажется, что нашёл себе в зеркале собеседника.

— Ян, я могу помочь тебе.

Вроде бы отвечать отражению не принято. Если только речь не репетируешь перед встречей с аудиторией. Но зеркальный двойник совсем страх потерял. Двигает мимикой не так, как Ян. Чешет нос, моргает, лыбится странно. Как зверь перед прыжком. Не улыбка — оскал.

Сам Ян отчётливо понимал, что ни один мускул на его лице не шевелится. Только боль в голове и затекающая шея. Так что за бред происходит?

Поднялся и подошёл к зеркалу вплотную, зло бросив:

— Кто ты, чёрт тебя подери?

— О, ты, наконец, ответил, — улыбнулось отражение. — Не бойся, я не ты. Просто так тебе будет проще принять меня.

— Чего ты хочешь?!

Отражение зевнуло.

— Сделку, мой друг, сделку.

— Я не твой друг! И…

— И что? И никогда не заключаешь сделки с отражениями? — хмыкнуло отражение.

— Нет, — опешив, пробормотал Ян. Складывалось впечатление, что сон затягивается. Ущипнул себя. Кожа послала сигнал мозгу, что такой массаж ей не нужен. Пусть пальцы ослабят хватку. — Чёрт, это на самом деле?

— Ты слишком часто зовёшь черта, — покачало пальцем перед носом отражение. — А иногда наши желания имеют неприятное свойство сбываться, Ян. Подумай об этом. Хорошенько подумай.

Ян упёрся спиной в диван, продолжая в упор смотреть в глаза пришельцу из зазеркалья. Ведь он точно не был им, Яном. Он был чужим. И этот то ли дефект мозга, то ли просто глюк следовало убрать, пока не стало слишком поздно. Ведь дальше — больше.

Кто знает, что появится в зеркале завтра?

— Да, Ян. Никто не знает. Но любопытство всё равно возьмёт своё, — спокойно сказало отражение. — Так удовлетвори его. Не иди против себя. Это глупо.

— Что ты хочешь?

— Ммм… Скажем так, мне нужно твоё тело. Ненадолго. Максимум на пару недель. Крайний срок — месяц.

— Что значит — тебе нужно моё тело? А я? Куда денусь я сам? Как бы это… душа!

— А ты никуда не денешься. Просто будешь сидеть, так сказать, в уголке и за всем наблюдать. А через месяц я уйду.

— Зачем я тебе? Разве во мне есть что-то особенное? Кто же я?

— Ты человек, Ян. Простой человек. И не льсти себе.

— Но почему моё тело… Почему тебе нужно именно моё тело?

— Ты болен, Ян. Вскоре болезнь возьмёт над тобой верх. Хочешь знать, какая именно болезнь… или вскрытие покажет? Может, просто уберём её?

— Ты вылечишь меня?

— Я дам тебе силы для самоисцеления. Не так и сложно задушить твою болезнь сейчас. Или всё же предпочитаешь вскрытие?

— Не, мне рано умирать, — Ян обхватил виски, ощущая в теле что-то холодное и чужое. Эта та самая болезнь, которая вскоре возьмёт верх. И удовлетворённая победой, сравняет его тело с землёй. Ей только и надо, что закопать его!

— Ян, я вдохну в тебя порцию жизни. Лет на тридцать хватит вполне. Даже если пустишься в разгульную жизнь без забот. Ты же всегда завидовал тем из телевизора, которые чего-то добились в жизни… Ты всегда хотел быть знаменитым.

— Хватит! — прервал раздосадованный Ян. — Я даю тебе своё тело.

— Нет, не так. Ты позволяешь мне подселиться в твоё тело…

— А ты не позже, чем через месяц покидаешь меня вместе с болезнью. Так?

— И если будешь паинькой, оставлю тебе кое-что из моих прошлых способностей. Здесь-то они мне ни к чему.

— А ты сам откуда? Разве не из этого мира?

— Да не важно, Ян. Важен лишь тот, к кому я пришёл, — улыбка отражения стала жёсткой. — Мы навестим моего старого друга… Ты готов?

— Да, — убито выдавил из себя Ян. — Я готов.

— Ты разрешаешь мне подселиться?

— Д…да… — ещё тише ответил Ян.

Что-то холодное обхватило его и сознание померкло. На смену затаившейся болезни, набирающей силы, как зреющий на Солнце плод, пришла чужая сила. Испуганный ее мощью, Ян сделал было слабую попытку воспротивиться, но все сопротивление было подавлено на раз… Вместе с болезнью…

Шишка рассосалась за секунды.

Чёрный маг Александр вернулся к жизни, чтобы навестить старого друга.

* * *

Серая «Волга» мигнула на прощание правым поворотником и влилась в поток машин на трассе. Вячеслав ещё некоторое время смотрел вслед, не в силах ни сдвинуться с места, ни убрать с лица довольно глупую улыбку.

Ведь улыбка прямо до ушей. И словно приклеенная. Не убирается. Видимо, и впрямь, истинная улыбка — отражение души.

Ведь она кажется глупой только для этого серого мира, но не для них с Иришкой. Вячеслав был уверен, что у эльфийки, сидящей на заднем сиденье такси, сейчас точно такая же улыбка. И сама душа светится. Она теперь одна на двоих. И оба теперь в два раза сильнее. Две половинки, когда-то разделённые Творцом, нашли друг друга.

Эта встреча для них предначертана судьбой. Никак иначе.

Просто чувствовал, что так оно и есть. Не может быть никак иначе — любовь! Обоюдная любовь. Что может быть в мире прекрасней?

Ветер холодно лизнул шею. Руки рефлекторно приподняли воротник. Всё-таки зябко и неуютно стало, едва машина скрылась из виду. Солнце снова скрыли тучи. Без контроля стихийника (не до этого было, гуляя с ней) ветер сменил направление и натащил целые охапки серой ваты с севера. Приволок тоску и мрак.

Снова холодом лизнуло шею. В груди на миг похолодело, сердце забило тревогу до того, как подключится разум. Только теперь Вячеслав понял, что это не ветер.

Тиски холода сдавили горло, перехватывая дыхание. Незримые цепи стали затягиваться сильнее, сжимая вены, артерии. Если бы это была верёвка, шарф, нить, оставался хоть шанс, чтобы протиснуть под ней пальцы, бороться. Главное, не поддаваться страху, не сдаваться, и тогда есть шанс победить. Но то, что обхватило горло, было незримо. Пальцы как ни пытались, не могли нащупать ничего. Только вогнутая леденеющая кожа, пережатые вены и слабый, протестующий хруст позвонков. У инициированного запас жизни немного больше, чем у простого человека, но и он умирает без воздуха.

— Я же испепелил тебя, сука, — прошептал синеющими губами Вячеслав, прекрасно понимая, что мучитель слышит его.

Существо в теле Яна еще больше приблизилось к жертве, не опуская рук, не ослабляя хватки. Довольная ухмылка, блестящие предчувствием победы глаза. Губы почти коснулись уха стихийника.

— Считай, что я воскрес… — собеседник чуть помедлил с ответом, сильнее затягивая незримые путы. — Или твои молнии слишком слабые, чтобы убить меня, дружок.

Вячеслав, заставляя тело жить и не допустить потери сознания, боролся. Но ноги подгибались, от нехватки кислорода голова потяжелела, зрение поплыло. Адреналин гулял по жилам. Мысли метались в поисках выхода.

Тело хотело жить! Разум не верил в смерть! А тот огонь в сердце, что разожгла Иришка, и вовсе не желал ничего знать о скорейшем уходе.

Огонь… Огня нет, как не ищи…

Воздух… Воздух пропитан сыростью.

Земля… Мокрая земля и поздняя осень не то время, когда можно много взять сил от земли. Деревья умирают, погружаются в сон до весны.

Вода… Вода слишком медленно наберёт силу и не успеет причинить вред, и недостаточно холода, чтобы наморозить льда. Ветер…

Ветру едва ли хватит сил на ураган, а шквальным порывам мучитель лишь усмехнётся. Молния… Нескольких минут не хватит, чтобы столкнуть разряды… И он слишком близко…

Александр учёл всё.

Картинка мира перед глазами Вячеслава почернела, поплыла. Мозг требовал кислорода и отказывался умирать, но лёгкие больше не могли сделать ни вдоха…

Белокурая девушка с крыльями, бредущая невдалеке повернулась, с интересом разглядывая обоих.

Теряя сознание, Вячеслав прошептал:

— Помощи… именем…

Перед глазами встала Иришка. Её близость, её взгляд, её запах, улыбка.

Надо выжить!

— … солнца! — прошлёпали губы, и Вячеслав с тоской ощутил, как близка минута невозврата.

Люция на ходу скинула плащ и выхватила клинок. Крылья воинственно расправились. Ангел разбежалась и прыгнула, в бешеном ритме работая в воздухе крыльями. Всё, что угодно, лишь бы успеть к двум странным типам, один из которых имеет две души, а второй вот-вот лишится единственной.

В конце концов, жертва попросила помощи. Ее жизненный путь долог, да за плечами нет стольких грехов и суммы жизненных ошибок, чтобы пройти мимо.

Долг ангела — наблюдать, но долг неизжитого человека в ней — вмешаться, хоть это и не совсем её дело.

Люция искренне надеялась, что Алрониил простит и на этот раз.

Архангелам ведь свойственно прощать?