Я очень люблю эту блестящую рок-оперу, но как произведение искусства, и не более того, поскольку с исторической достоверностью ее создатели (а точнее, автор либретто Андрей Вознесенский) явно не в ладах.

Так, в рок-опере главного героя Резанова именуют графом и командором. На самом деле он не был ни графом, ни прославленным мореплавателем, ни командором. Все это художественный вымысел поэта Андрея Вознесенского. Николай Петрович Резанов был действительным камергером и почетным членом Петербургской академии наук. (Этот титул был присвоен Резанову перед самым началом кругосветной экспедиции, возможно чтобы поднять статус японского посольства.)

Увы, настоящий Резанов сильно отличался от образа, созданного Андреем Вознесенским. Так, согласно запискам одного из офицеров экспедиции, Ермолая Левенштерна, был он страшным матерщинником. Самым безобидным его выражением было «посажу головой в нужник». Остальное воспроизведению не подлежит, во всяком случае, на страницах этой книги.

А вот что рассказывает о «добром и сентиментальном» Резанове преподаватель Сибирского аэрокосмического университета Анна Сурник: «В романе Гектора Шевиньи «Утраченная империя» Резанов представлен сентиментальным героем. Когда он умирает, слуга Иван кладет на его могилу кастильские розы и плачет. На самом деле слугу звали Александром, и хозяин его нещадно бил тростью за любую провинность. За то, что встал, например, чуть позже или ночные туфли не так подал. Утро на корабле часто начиналось так: распахивалась каюта, оттуда вылетал слуга, побитый и взъерошенный. Резанов был героем своего времени – человеком жестким и амбициозным, крепостником, одним словом».

Отмечу и то, что к тому времени, когда Николай Петрович добрался до Сан-Франциско, он меньше всего напоминал того романтического красавца, каким мы его видели на сцене. За время путешествия он сильно исхудал (одежда болталась на нем, как на скелете), от цинги кровоточили десны, а все тело покрыла какая-то сыпь. Был он практически лысым, а из-за подагры еще и хромал – ходил, опираясь на трость.

Что касается Кончиты, то именовать «красу Калифорнии» донну Консепсьон «американкой» неверно. Во-первых, она была не «дочерью калифорнийского губернатора», а дочерью испанского коменданта Сан-Франциско Хосе Дарио де Аргуэльо. Во-вторых, Калифорния стала американской только в 1848 году, тогда как Резанов умер в Красноярске 1 марта 1807 года.

И конечно же нельзя здесь не затронуть тему романтической любви между главными героями рок-оперы. Похоже, что таковой и вовсе не было, как со стороны Резанова, так и со стороны Кончиты. Как отмечалось выше, внешностью своей поразить пятнадцатилетнюю испанку Резанов вряд ли мог. Возможно, он был хорошим собеседником, но из-за того, что языка испанского не знал, с Кончитой они обменивались только короткими фразами.

Собственно говоря, то, что у Резанова не было романтических чувств к испанской красавице, давно уже не секрет. Вот выдержки из его писем: «Здесь я должен Вашему Сиятельству сделать исповедь частных приключений моих. Видя положение мое неулучшающимся, ожидая со дня на день больших неприятностей и на собственных людей своих ни малой надежды не имея, решился я на иной тон переменить мои вежливости. Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивый характер ее, честолюбие неограниченное, которое при 15-летнем возрасте делало отчизну ее неприятною. Я нечувствительно поселил в ней нетерпеливость и получил согласие. Поставя себя коменданту на вид близкого родственника, управлял я уже фортом Католического Величества так, как того требовали пользы мои, и сам губернатор, так сказать, в гостях у меня очутился. Миссии на перерыв привозить начали хлеб, и в таком количестве, что просил я остановить возку» (из письма графу Румянцеву, министру коммерции). «Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Кончита прелестна, мила, как ангел, но ей нет места в сердце моем» (из письма другу). Еще в одном из писем Резанов сообщал, что содержит в Новоархангельске 12-летнюю индейскую девочку из племени тлинклитов.

Даже во время кругосветной экспедиции Резанов находил возможности для «тесного общения» с противоположным полом. Так, в путевом дневнике старшего офицера судна «Надежда», лейтенанта Макара Ивановича Ратманова, жизнь Резанова в Бразилии описывается следующим образом: «А у нашего посла украли на берегу 49 талеров и золотую табакерку – ничего странного слышать, что сие попалось в те руки, которые доставали послу и белых и черных непотребных женщин – в бытность посла на берегу мало делал России чести, ибо которым было отказано от португальцев общества, а его превосходительство ежедневно делал ему визиты, для того чтобы утолить свое сладострастие».

Что же касается Кончиты, то для нее брак с Резановым открывал блестящие перспективы. Появлялась возможность перебраться из захудалого колониального городка в имперскую столицу и быть вхожей в высший свет России. Сам Резанов заметил «предприимчивый характер» и «честолюбие неограниченное» Консепсьон, и, скорее всего, именно возможность резко изменить свою жизнь и привлекала ее больше, чем «красота» и величие российского посланника.

Но все это догадки. Могла ли Кончита просто полюбить Резанова? Любовь часто бывает чувством мистическим, объяснениям не поддающимся. И если со стороны Резанова ее не было (о чем он сообщал сам), то насчет Кончиты можно только предполагать. Можно дать и вполне научно обоснованное объяснение чувства, возникшего у Консепсьон к Резанову. В колониальной глуши Резанов среди, извините, самцов имел самый высокий ранг (пусть даже в большей степени визуальный), и это была главная причина возникшей к нему заинтересованности, переросшей, возможно, в чувство.

С многолетним ожиданием Резанова Кончитой тоже все не так просто и красиво. О смерти Резанова Консепсьон узнала вовсе не через 35 лет, а примерно через два года после этого печального события. Об этом правителю российских колоний в Америке Александру Баранову написал министр коммерции Николай Румянцев. Тот в свою очередь сообщил печальную новость отцу Кончиты, Хосе Дарио де Аргуэльо. Кстати, никакого обета безбрачия Кончита не давала. Скорее всего, получилось так, что она не встретила достойного человека. В монастырь же она ушла в возрасте 60 лет.