— Клянусь яйцами святого Хомобоно, Эллианна, о чем ты только думаешь — отказалась от такого первоклассного жеребца прежде, чем проверила его способности?

Мисс Эллианна Кейн огляделась, убедившись, что ни одну из горничных не смутила речь ее тети. Эллианна не поразилась тому, что тетя Лалли заговорила; не удивила ее и вульгарность слов. Ее тетушка была известна по всему Девонширу за откровенные высказывания, и за то, что она не выбирала выражений. Муж-пират поощрял ее свободную речь, а отец Эллианны только смеялся над эксцентричностью сестры. Лавиния Гудж, урожденная Кейн, сейчас была уже достаточно стара, достаточно богата и совершенно не заботилась о чьем-то мнении. Отсюда и мифический попугай. И практикуемый время от времени обет молчания. Без этого им невозможно было бы жить в Лондоне. Их избегали бы все — от высшего общества до лавочников. И без того они практически не выходили из дома, но таков их собственный выбор.

Нет, что удивило Эллианну, так это то, что ее тетя, кажется, одобрила лорда Уэллстоуна.

— Я думала, что ты не хочешь, чтобы я имела что-то общее с виконтом, — проговорила она. — «Бесполезный, напыщенный тип», вот как ты назвала его.

Тетя Лалли обзывала виконта и худшими словами, и всю британскую аристократию вместе с ним. На самом деле, она убеждала Эллианну вышвырнуть лорда Уэллстоуна за дверь на его аристократический зад.

— Фу, это было до того, как я увидела его, — заявила тетя Лалли, откладывая вышивку в сторону. — Я изменила свое мнение.

Эллианна вернулась к работе над своими схемами и клочками бумаги, на этот раз более осторожно обращаясь с клеем.

— И я тоже. Нам не нужно нанимать высокородного сопровождающего. Если мистер Латтимер не сможет помочь, а лорд Стрикленд не захочет, то мы займемся этим делом сами по себе. Тимми сможет нанять несколько дополнительных слуг, вот и все. Я должна буду ощущать себя неловко, объясняя его сиятельству нашу ситуацию или принимая его услуги.

— Неловко? Вот чем ты объясняешь неискреннее представление, которое устроила для него?

— Я не была неискренней. Просто мне было стыдно из-за клея, собаки и попугая, и…

— Чепуха. Одна улыбка этого красивого франта — и твои колени подогнулись, признай это!

Эллианна снова разлила клей. На этот раз она не стала совать в него пальцы, а воспользовалась промокашкой, чтобы спасти свои вырезки из газет.

— Вовсе нет! С моими коленями не произошло ничего подобного. Они вели себя так, как положено.

— Что ж, мои превратились в желе, клянусь. Если бы я была на десять лет моложе…

— На десять?

Тетя Лалли проигнорировала дерзкий вопрос.

— Полагаю, ты собираешься сообщить мне, что не заметила привлекательную ширину его плеч, или то, как бриджи облегают его мускулистые бедра. Нет, тебе не нужно ничего говорить мне. Я могу видеть, как покраснели твои щеки.

— Леди не замечают подобных вещей, — упорно заявила Эллианна.

— Вот чему вас учат в этих фешенебельных академиях? Быть глухой, немой и слепой? Конечно, ты заметила. Ты же женщина, не так ли? — Она нахмурилась, глядя на черное платье, которое окутывало племянницу со всех сторон. — Хотя об этом трудно догадаться, когда ты закутана в этот парус из крепа. Но это к делу не относится. Если от его улыбки твое сердце не забилось чаще, а его внешность не заставила тебя разлететься на кусочки, то почему тогда твои мозги превратились в глину, когда он вошел в комнату? И почему, ради корсета святой Сесилии, ты позволила ему выйти из гостиной?

Эллианна приклеила еще один список имен на свою схему, чтобы отсрочить ответ. Наконец она вздохнула и произнесла:

— Потому что я не слепая. Ты же видела его. Он — самый красивый мужчина, какого я когда-либо встречала.

— Так что же? Ты и раньше видела красивых парней. На самом деле ты всю жизнь имела дело с привлекательными мужчинами — в банке. Ты нанимала и увольняла их без счета. И на местных ассамблеях ты танцевала с немалым количеством красавцев. Может быть, они были не так отлично оснащены, как Уэллстоун, но я никогда не видела, чтобы ты пришла в полное замешательство из-за одного из них.

— Ну, я никогда не была одета подобным образом, когда встречалась с ними, и мои пальцы не были склеены! Конечно же, я собиралась переодеться. Я думала, что он пришлет записку, уточняя время для интервью.

— Вместо того, чтобы нанести визит как положено, да еще и с цветами.

— Но в этом-то все и дело. Мне не нужен элегантный сопровождающий с идеальными манерами и совершенным узлом шейного платка. Я не поэтому написала ему. В лорде Уэллстоуне слишком много от лондонского франта для моих целей.

— Тогда измени свои напыщенные цели, — пробормотала тетя Лалли. — Или просто игнорируй его внешность. — Она рассмеялась, когда ее племянница грубовато фыркнула в ответ. — И подумай о его связях. Ты говорила, что тебе нужно именно это.

— А ты говорила, что от представителя элитных кругов будет столько же пользы, сколько от сисек у Атласа. — Собака снова улеглась на диване и сопела во сне. — Он не захотел бы помогать кому-то с моим происхождением в таком шатком деле.

— Леди не должна повторять все, что она слышит. Кроме того, думаю, что этот молодой парень созрел для вызова. Он явно полагает, что тебе будет лучше вместе с ним, чем со Стриклендом или этим типом с Боу-стрит.

— Ты думаешь, что он захочет снова оказаться в моей компании, после того, как встретился со мной и с Атласом?

— Он же так сказал, не правда ли?

— За него говорили деньги. Любой может сказать: виконта пугает сама идея того, что его увидят с кем-то из нас. Он просто хотел заключить деловое соглашение. Мы все знаем, что лорду Уэллстоуну нужно зарабатывать себе на жизнь.

— Я не стала бы винить его в этом, и тебе не следует. Твой собственный отец добился успеха собственными силами, точно так же, как и мистер Гудж. Я восхищаюсь этим парнем, особенно тем, что у него есть имя и титул, но он пытается чего-то добиться, а не является банным листом на заднице высшего общества. У него есть я…

Эллианна откашлялась.

— Ягодицы, — исправилась тетя Лалли.

— Я не стану обвинять в наличии амбиций человека из любого класса. Просто у меня такое чувство, что искренность лорда Уэллстоуна можно купить за шестипенсовик.

— Возможно. Но виконт знает, как вести себя в гостиной леди. И в спальне тоже, если я не ошибаюсь, но он может помочь тебе найти твою пустоголовую сестру. Чем скорее эта клуша вернется в гнездо, тем быстрее мы сможем отправиться домой.

— Мне жаль, что ты скучаешь по своему коттеджу, тетя Лалли.

— Дело не только в коттедже или в моих кошках. Дома женщина может ходить куда захочет, может развлекать кого пожелает. — Лавиния Гудж предпочитала развлекать первого помощника своего мужа, который вступил во владение кораблями капитана Гуджа и его прибыльными контрабандными маршрутами. — И дома богатой молодой женщине не нужно скрываться из страха, что каждый посетитель — это распутник, готовый похитить ее, чтобы заставить выйти за него замуж или получить выкуп.

— До тех пор, пока мы не узнаем, что произошло с Изабеллой, мы должны соблюдать осторожность, вот и все.

— Так вот чем ты занимаешься? Я думала, что ты держишься поближе к берегу, чтобы избежать наводнения в виде охотящихся за приданым поклонников.

Эллианна вырезала еще одну статью из газеты и приклеила ее под соответствующей датой, прижав так сильно, что бумага порвалась.

— О, чтоб тебя! — Она приклеила еще один обрывок бумаги поверх первого. Ее проект превратился в хаос и виноват в этом только один человек. — Я не испытала радости от прошлой встречи с лондонскими холостяками. И не собираюсь повторять этот опыт.

— Что ж, по крайней мере, Уэллстоун честен относительно своих намерений. Не секрет, что он плавает под тем флагом, за который ему платят. Однако, если уж на то пошло, то мне послышалось, будто виконт беспокоился о том, что ты останешься сама по себе.

— Возможно, он и беспокоился — немного.

— Ну, тебе решать, Эллианна. По моему мнению, он подойдет.

— Подойдет для чего, тетя Лалли? — спросила Эллианна, глядя на тетю из-за еще одной газеты. — Ты ведь не пытаешься играть роль свахи, не так ли? Ты же знаешь, я не намерена выходить замуж.

Если тетя Лалли и имела собственные взгляды на то, что ее племянница намеревалась остаться незамужней, она, на этот раз, достаточно мудро воздержалась от произнесения этих взглядов вслух.

— Устраивать брак между тобой и Уэллстоуном? Черт возьми, нет. Такой аристократ как виконт жениться на ком-то из собственного класса, когда соберется сделать это. На дочери графа или еще выше, готова поспорить. У тебя слишком рассудительная голова на плечах, чтобы ожидать чего-то иного. Если бы я думала, что этот пройдоха сможет разбить тебе сердце, то я не поощряла бы тебя нанять его, так ведь?

— Надеюсь, что нет. В любом случае, нет никаких шансов на то, что мое сердце будет затронуто. Потребуется нечто большее, чем привлекательное лицо… — и дьявольская улыбка, и телосложение как у греческого бога, и бойкий, как у придворного, язык, — … чтобы я передумала.

Тимми согласился с миссис Гудж.

— Он подойдет, мисс. — Вопреки общепринятому мнению, два дома — Кейнов и леди Августы — все эти годы находились в приятельских отношениях. Разрыв произошел между матерью Эллианны, Аннабеллой, и отцом Аннабеллы, лордом Частоном, а не между двумя сестрами. Так же, как и ее отец, и ее брат, нынешний маркиз, леди Августа предпочитала никогда не общаться с Эллисом Кейном, но она приглашала племянниц провести праздники или летние каникулы с ней в Лондоне или на морском побережье. Леди Аннабелла, миссис Кейн, с радостью отправляла к сестре своих дочерей, возможно, чтобы противодействовать влиянию другой их тети, Лавинии Гудж. Поэтому Эллианна и Тиммс были старыми друзьями. Размякший от мадеры древний дворецкий расположился на кухне, подняв больные ноги повыше, вытащив вставные зубы и надев очки. Эллианна сидела напротив него, разложив на столе свои схемы и забросив тяжелый, напоминающий мантилью головной убор на другой стул. Ее волосы свободно струились по спине, а туфли остались в гостиной. Она тоже медленно вращала в руках бокал с вином.

— Так говорит и моя тетя — что виконт может помочь найти Изабеллу.

— Вы должны слушаться ее. Не в общем смысле, конечно же, — быстро добавил Тиммс. — Но его сиятельство кажется порядочным человеком, благослови Бог его душу и надежду на небеса. — Тиммс вспомнил о второй монете, которую виконт вручил ему, в этот раз по пути к выходу, в то время как все знали, что у молодого пэра в карманах пусто. Тиммс снова благословил его.

— Но он такой элегантный, — пожаловалась Эллианна.

— Да, как говорят, с самой вершины. Верх совершенства.

— Точно. Он подумает, что я — отчаявшаяся старая дева, которая так изголодалась по мужскому вниманию, что готова платить за это.

— Послушайте, мисси, ни одна наследница не платит за то, чтобы мужчины падали к ее ногам, особенно такие хорошенькие, как вы, и лорд Уэллстоун, безусловно, понимает это. Говорят, он себе на уме и в полном порядке. Во всем Лондоне вам не найти более благородного джентльмена, Господь свидетель. И сдержанный к тому же, что вам особенно понадобится, чтобы спасти репутацию мисс Изабеллы, если вы найдете ее.

— Когда я найду ее, — поправила его Эллианна.

Тиммс посмотрел на нее поверх края очков.

— Значит, вы не опасаетесь, что она встретилась со своим создателем? Этот парень с Боу-стрит, он, кажется, убежден в этом.

— Я отказываюсь верить в это. Мы вернем ее, где бы она ни находилась. Ты тоже должен верить в это, Тимми.

— О, я верю. И я опускаюсь на колени и молюсь за мисс Изабеллу каждую ночь, и почти каждое утро, когда мои старые колени все-таки сгибаются.

Эллианна потянулась через стол и коснулась его руки со старческими пятнами.

— Благодарю тебя, Тимми. Не знаю, что бы я делала без тебя.

И Тиммс не знал, чтобы он делал без нее, и ему было страшно думать об этом. Ему хотелось, чтобы мисс Эллианна и ее сестра были обеспечены прежде, чем это время придет. О, у них достаточно денег, чтобы быть веселыми как кузнечики, но это не соответствовало понятию дворецкого о будущем для приличных молодых леди. Разве Господь не приказал своим детям плодиться и размножаться? Несмотря на все способности мисс Эллианны складывать и вычитать, управляя целым банком так, как другие женщины ведут свои домашние счета, она ничего не знает о мире. Ей нужен мужчина, чтобы научить ее, и разве Иисус Христос не послал им идеального джентльмена? В отличие от миссис Гудж, которая твердо придерживалась купеческого сословия, у Тиммса была романтическая слабость к мезальянсам, к бракам по любви. В жизни случались и более странные вещи, чем привлекательный лорд, влюбившийся в красивую наследницу. Он готов поспорить, что это может случиться еще раз, если ему удастся заставить этих молодых людей встречаться.

Ну, он не станет спорить. Он дал слово мисс Эллианне. Сразу после того, как вынужден был признаться в том, что проиграл всю свою пенсию на скачках. Милая девушка пообещала, что восстановит ее — после того, как дворецкий докажет, что излечился от игорной заразы. С Божьей помощью — и страхом перед работным домом — он сделал это. Теперь чем скорее они найдут мисс Изабеллу и обе девицы выйдут замуж, тем быстрее Тиммс сможет уйти на покой в тот маленький коттедж, который он нашел, прямо рядом с Эпсомскими холмами. С этой целью он попытался раздуть добродетели виконта.

Тиммс указал на ее схемы и сказал:

— Моя старая память не поможет вам с этим, но виконт Уэллстоун должен знать всех в ваших списках. В добавок, он сопровождал леди по городу на протяжении трех или четырех лет, и никто не догадывался об этом, настолько осмотрительно он себя вел.

— Но ты знал об этом.

— Я дворецкий, мисси. Моя работа — знать все.

Она улыбнулась, на что и рассчитывал Тиммс.

— Но ты сказал мне, что теперь об этом знают все. Весь Лондон знает, что виконт Уэллстоун берет деньги за то, что выступает в качестве эскорта для юных леди, чтобы их отцам и братьям не приходилось делать этого.

— И в самом деле, неприятное дело, — заметил Тиммс, которому понадобился еще один глоток вина, чтобы избавиться от дурного привкуса при упоминании об этом светском провале. — Полностью спланированное той коварной девицей Паттендейл и ее матерью, готов делать ставки — то есть, я готов отдать свою душу в руки Всемогущего. Затем, когда его друг-офицер смылся, репутация лорда Уэллстоуна была разорвана в клочья. Время от времени его высмеивают в скандальных газетенках, где пишут, что его услуги распространялись дальше того, чтобы просто танцевать с леди. Принаряженный Фред — вот как они называют его.

— Почему Фред?

— Говорят, что это пошло от клички фермерского борова, которого нанимали обслуживать свиноматок. Перед этим фермер мыл и причесывал Фреда, что называется, принаряжал, словно свиньям есть до этого дело. — Тиммс вспомнил, что он не в местном пабе, откуда он был изгнан, вместе с ипподромом, благодаря его клятве, данной молодой хозяйке. — Простите меня за неделикатность, мисс Эллианна.

Она отмахнулась от этих слов.

— Ты же знаешь, я не наивная девчонка. Продолжай. Расскажи мне еще о лорде Уэллстоуне и его ситуации.

— Дальше стало хуже. Один карикатурист изобразил его несчастное сиятельство в виде Отелло, мавра Венеции. За исключением того, что газета подписала под похожей на него фигурой «Мужчина-проститутка из Лондона». Это недостойно, и не соответствует истине, даю честное слово искренне верующего человека.

— Бедняжка, — произнесла Эллианна, сочувствуя неприятному положению виконта, на что и надеялся Тиммс. Затем она подумала об этом и о голубоглазом Адонисе, чья улыбка может сманить птиц с дерева, или леди в его постель. — Как ты можешь быть уверен, что это неправда?

Тиммс сдвинул очки на кончик носа.

— Говорю вам, дворецкие знают все. Кроме того, это на самом деле просто. Его бы давным-давно поймали, если бы он, как говорится, заводил кобылок в паддок перед скачками. И если бы виконт обслуживал старых кляч, то ему не нужно было бы держать закрытым половину собственного дома, чтобы сэкономить деньги.

— Так ты думаешь, что ему можно доверять?

Тиммс кивнул.

— Он будет стоить своей цены — или ему придется отвечать передо мной, мисс. Что касается денег вашего отца — если вы беспокоитесь, что виконт ищет нечто большего, чем временного трудоустройства — то его сиятельство мог бы в любой момент жениться на наследнице. — Пусть не с таким большим и соблазнительным состоянием, как у мисс Эллианны Кейн, но все-таки у него есть принципы. — Уэллстоун не сделал этого. Парень не относится к охотникам за состоянием, и пусть Господь благословит его за это.

— Отлично, потому что его ждет только разочарование, — Эллианна выпрямилась на стуле. — Как я уже говорила тебе, я не собираюсь выходить замуж.

И, к недовольству Тиммса, она сказала ему об этом еще раз, и еще — после того, как большая часть вина оказалась выпитой.

— Нет, мне будет намного лучше одной, — зевнув, закончила Эллианна, — чем с мужчиной, которому мои деньги будут нравиться больше, чем я. Кроме того, для тети Августы жизнь старой девы оказалась вполне приемлемой.

Тиммс вылил остатки вина себе в бокал.

— И она оставила свой дом благословенной собаке.

Поэтому Эллианна решила посоветоваться с собакой.

— Что ты думаешь о лорде Уэллстоуне? — спросила девушка, когда они отправились ненадолго прогуляться в маленьком, обнесенном стеной саду позади дома. Старая собака могла добраться только туда, не рискуя запыхаться настолько, чтобы лишиться чувств. — Он подойдет?

У Атласа не было хвоста, которым он мог бы помахать в качестве ответа. Однако он поднял лапу.

— Что ж, тебе понравились его цветы.

Так же, как и ей — во всяком случае, до того, как собака съела их. Несмотря на то, что Эллианна сказала тете, она все еще находила приятным тот факт, что лорд Уэллстоун решил принести ей символический подарок. Конечно же, Эллианна получала цветы и прежде. Ей двадцать восемь, и ее уже развлекало большое количество поклонников. К несчастью, на самом деле Эллианне не особенно радовалась их обществу. Она всегда сомневалась в их искренности, размышляла, сколько человек нанесло бы ей визит, кто принес бы цветы или сладости, если бы ее приданое было менее значительным. Лорду Уэллстоуну не нужно было приносить букет, чтобы завоевать ее расположение; у него в кармане уже лежал ее чек.

Ни один из тех других джентльменов, высокородных, которые соизволили оказать честь дочери банкира своим вниманием, или амбициозных, желавших породниться с ее семьей, не произвели на нее впечатления. Не такое сильное, как лорд Уэллстоун.

Эллианна подбодрила себя тем, что она уже миновала тот возраст, когда влюбляются без памяти, хотя виконт и стоил того. Он просто дьявольски привлекателен, и девушка могла оценить это — так, как можно восхищаться картиной в галерее, не желая завладеть ею, или коснуться ее, или сидеть несколько часов, уставившись на нее, словно лунатик.

Конечно же, ей не угрожает опасность подпасть под искусные чары виконта, с цветами или без. Тетя Лалли права насчет этого. Вместе с букетами и конфетами, Эллианна испытала более чем достаточно горячих, мокрых, ужасных поцелуев от мужчин, заявляющих о страсти и в то же время подсчитывающих ее доход. Ее хватали руками и зажимали по углам джентльмены, клявшиеся в любви и в то же время пытавшиеся скомпрометировать ее и вынудить вступить в брак. Они показали Эллианне, насколько отвратительными, корыстными и льстивыми могут быть ухаживания мужчин. Хуже всего дело обстояло с очаровательными поклонниками, потому что она почти верила им, особенно когда Эллианна была моложе и обладала меньшим опытом. Теперь она не собиралась иметь ничего общего с мужчинами, их страстью или их обещаниями.

Все, чего она хотела — это вернуть сестру.

У нее было все остальное: активная, приносящая удовлетворение жизнь, респектабельное место в своем обществе, друзья, которые разделяли ее интересы, и необходимые средства, чтобы помочь другим женщинам улучшить жизненные обстоятельства. Ее благотворительные учреждения добивались положительных результатов, а не просто проводили собрания. Она руководила приютами, училищами и больницами. Эллианна Кейн ни перед кем не отчитывалась и никого и ничего не боялась.

Нет, это неправда. Она боялась, что ее силой вынудят выйти замуж за какого-нибудь мужчину, достаточно беспринципного, чтобы похитить ее — как, по ее опасениям, это произошло с Изабеллой. Если верить мистеру Латтимеру с Боу-стрит, то похищения людей случаются не так уж редко. Однако до сих пор не пришла записка с требованием выкупа.

Лорд Уэллстоун знает людей, с которыми ей нужно поговорить об исчезновении сестры, и он точно будет знать, каких алчных, распускающих руки джентльменов Эллианне нужно будет тем временем избегать. Если он не один из них, то определенно сможет распознать этот тип мужчин. Если верить Тиммсу, то его сиятельство осмотрительно выполняет свою работу, и значит, сможет защитить ее репутацию и репутацию Изабеллы. Одни его размеры и сила обеспечивали физическую защиту.

— Так что ты думаешь, Атлас? Он подойдет?

Он должен подойти. Если от Латтимера не будет никакой помощи и Эллианна не сможет проникнуть в дом Стрикленда и поговорить с бароном, то лорд Уэллстоун останется ее самым многообещающим шансом.

Атлас зарычал на собственную тень.