Она победила. И каков приз! В отблесках огня Рекс сиял как бог. Широкие плечи, мускулистые руки, легкая тень завитков на груди. Одеяла скрывали остальное, но это долго не продлится, когда он так улыбается – то ли уступая, то ли выжидая.

Аманда толком не знала, что делать с плодами победы, но требовала трофей, карабкаясь на высокую кровать. Она начала тянуть одеяло, но Рекс крепко держал его, потом задул ее свечу и свою лампу.

– Пока нет.

Если Аманда не знала, как продолжить, то у Рекса были об этом четкие понятия. И сильные руки, чтобы притянуть ее к себе, положить ее голову на свою подушку, где белокурые локоны сплетались с черными. Между ними были лишь простыня и тонкая паутинка кружев, но в его объятиях Аманду ничто не волновало. Вот оно, чувство правильности происходящего, безопасности и защиты. Больше того, ощущение, что ее любят. Его сила теперь в ее распоряжении, ее мягкость и слабость принадлежат ему. Вот почему Аманда была готова, как говорится, забросить шляпку за мельницу и отдаться Рексу. Из-за этого и из-за его возбуждающих поцелуев, которыми он осыпал ее веки, щеки, шею. Теперь можно ни о чем не думать, только о нем и чувствах; которые он в ней пробуждает.

Подобно принцессе, подобно волшебному эльфу, подобно глине в умелых руках скульптора. Никаких страхов и сомнений, никаких тайн и недоверия, только восхитительные ощущения и стремление к большему. Ближе, жарче, быстрее. Больше.

Ее наряд исчез. Возможно, он обратился в пепел, потому что ее кожа горела огнем. Аманде и без одежды было жарко от рук Рекса, ласкающих ее нагую плоть, двигающихся вверх и вниз по спине, обнимающих талию. Он коснулся ее груди, потом опустил голову к соскам. Они были такими же твердыми, как то, что сквозь простыни прижималось к ее животу. Аманда потянулась вниз, но Рекс перехватил ее руку:

– Пока нет.

– В-вы это уже говорили.

Он поцеловал ее, чтобы прекратить разговор. И языком щекотал ее язык. Аманде казалось, что они слились в танце, которого никогда не было и, вероятно, никогда не будет. Музыка желания пронизывала ее тело, она вибрировала от бушующего в ней вихря любви. Аманде казалось, что она взорвется от жажды, от стремления воспарить к неведомым высотам, понять все, вальсировать среди облаков. И отвечала на ласки его языка, узнавала, как заставить Рекса вздохнуть, застонать, притягивала его ближе, словно они могли стать одним существом. Скоромно пока нет. Если сначала она не умрет от неутоленного желания.

Его рука остановила ее нежное исследование. Рекс отстранился, теперь кроме простыни их разделало расстояние.

– Я не могу этого сделать.

– Я думала, вы сказали, что можете.

– Могу, но не буду.

Совесть и без того мучила его, что он обнимает Аманду, вернувшись из борделя. Он не сможет жить в ладу с собой, если лишит ее девственности. В ту же ночь? Как он мог прикасаться к этой сладкой доверчивой женщине после общения, пусть краткого и безрезультатного, со шлюхой, продававшей свое расположение за деньги? Нет, это невозможно.

Не важно, что сказала Аманда, она рассуждает нерационально. Да и он, когда она рядом, не блещет здравомыслием, даже когда тонкая длинная сорочка скрывает ее изящное тело. Куда делся пеньюар? Верити, должно быть, сжевала его.

Аманда прижалась теснее, почти взобралась на него, закинув ногу ему на бедро. Рекс повторял на память первую страницу «Энеиды». По-латыни. Arma virumque. И снова обнял Аманду, несмотря на благие намерения.

– Это моя вина, вы не находите меня привлекательной. Я слишком развязная, слишком худая. Я понимаю, что вы испытываете ко мне только жалость. Простите, что опять потревожила вас.

И Рексу снова пришлось поцеловать ее, пока эта малышка опять не расплакалась.

– Я говорил вам, что вы красавица? – прошептал он между поцелуями. – Я хочу вас. С вами все в порядке. Смотрите, как хорошо вы подходите мне! – Он посадил ее на себя поверх одеяла.

Это было ошибкой. Не нужно было позволять, чтобы ее тело снова коснулось его. Теперь они оба были в огне.

– Видит Бог, как я вас хочу! Но это неправильно. Останови меня.

Аманда этого не сделала. Вместо этого она целовала его шею, кончиком языка коснулась мочки уха. Рекс застонал от того, что по глупости научил ее этому приему несколько мгновений назад.

– Остановись. – Его голосу недоставало убежденности и, возможно, силы, поскольку у него перехватило дыхание.

– А если я скажу, что я не девушка? Вам станет легче?

Два, ну, может быть, три дня в постели с ней исцелят его.

– Скажите.

Она так и сделала. И солгала. Красные, как кровь девственницы, сполохи мелькнули перед глазами Рекса.

– Хорошая попытка, мой ангел, но я вам не верю. И все же я слишком слаб, чтобы отпустить вас. Мы можем наслаждаться обществом друг друга. – Он не лишит ее невинности, но подарит ей наслаждение.

Она все-таки расплакалась, познав, на что способно ее тело и что Рекс может сделать с ней и для нее.

– Я никогда не знала, сколь сильны эти ощущения. Но есть большее. Я знаю, что есть.

– Вы еще недостаточно окрепли. И я тоже.

– Но вы не получили удовольствия.

– Получил.

Ее вскрики и вздохи возбуждения, удивления, узнавания, экстаза, осознание, что ей нравятся неведомые доселе ощущения, оказались для него более чувственными, чем Рекс мог вообразить, и принесли удовлетворение. Откровенно говоря, ощущения были совсем не те, как если бы он оказался в ней, но он мог наслаждаться каждым дюймом ее нежной кожи, каждым изгибом тела, не испытывая груза вины.

– Мне очень понравилось. А теперь вам пора идти.

Но если Рекс и думал отослать ее, то опоздал. Аманда уже спала. Он мог разбудить ее, но был слишком занят, разглядывая ее в свете угасающего камина. На ее ресницах повисла крошечная слезинка, сладкие губы приоткрылись. Неужели он когда-нибудь так боготворил женское тело? Он в этом сомневался.

Рекс был доволен, несмотря на то, что завершения не последовало, но это больше не имело значения. Он с улыбкой заснул сам.

Его разбудил шум пробуждающегося дома. Сквозь шторы пробивались рассветные лучи. Рекс поцеловал Аманду, и она тут же ответила, скользнув рукой по его груди к смятым простыням. Он поднес ее руку к губам и поцеловал каждый пальчик.

– Нет, ангел мой. Я не святой, чтобы противостоять этому. Вам нужно идти в кровать.

– Мм… – сонно пробормотала она, переворачиваясь.

– В свою кровать, – со стоном сказал он. – Мерчисон не должен обнаружить вас здесь утром, и няня не должна вас хватиться. Представляете, какой шум поднимется, когда вас не найдут на месте? Иди, дорогая, светает, слуги просыпаются.

– Я слишком устала. Вы украли мою решительность.

Он знал, куда она девалась.

Рекс выбрался из кровати, довольный, что Аманда отвернулась и не видит его покалеченную ногу и более чем здоровое мужское естество, поднял свой халат и ее одежду. Надев халат, он перекинул пеньюар через плечо и, обняв, поднял Аманду на руки.

– Похоже, это уже входит у меня в привычку.

Она рассмеялась, мягко, сонно, чувственно. Рексу хотелось отнести ее на крышу, где их никто не найдет и не помешает. Он направился к ее спальне.

– И все-таки я должен быть святым.

Аманда погладила его по щеке и поцеловала его, чувствуя отросшую щетину.

– Вы совершенство. Думаю, я люблю вас, лорд Рексфорд.

К счастью, они уже были в ее спальне, потому что Рекс едва не уронил ее.

– Нет, маленькая плутовка, это остатки накала страстей. Так Верити обожает Дэниела, потому что он кормит ее. Нет-нет, вы вовсе не похожи на собаку, от вас пахнет гораздо лучше. – Рекс поцеловал ее за ухом, где еще сохранился аромат духов.

Аманда покачала головой, и белокурые завитки зашелестели у его плеча.

– Нет, я не испытала бы страсти, если бы не любила вас.

Она действительно искренне верила в это.

– Возможно, у женщин все по-другому. Но вы слишком мало меня знаете для любви.

– Вы не верите в любовь с первого взгляда?

– Я вообще не слишком верю в любовь.

– А я верю! Клянусь, после сегодняшней ночи я не стану вас ни о чем спрашивать. Кроме поисков убийцы.

– Я найду его, верь мне. – Рекс посадил Аманду на смятые покрывала и быстро отпрянул, чтобы не поддаться искушению присоединиться к ней. – Клянусь, все изменится. Я сделаю все для этого.

– Я верю, что сделаешь, – донеслось из коридора. Аманда, пискнув, натянула до подбородка одеяло.

Рекс резко повернулся, острая боль пронзила изувеченную ногу, и ему пришлось опереться о стену. Он выпрямился.

– Спасибо за прекрасную заботу о моей крестнице, Джордан. Теперь ты можешь ее оставить. Полагаю, ночью ей стало нехорошо. Ведь так, Аманда?

– Да, мэм, – хрипло ответила она из-под одеяла. – Очень плохо.

Рекс возблагодарил небеса, что не каждый способен видеть правду. Он вышел и, закрыв за собой дверь, разглядывал женщину, которую не видел с тех пор, как ушел в армию. Она выглядела утомленной и бледной, вероятно, после дороги, но была все еще красива, с гордой осанкой. В свою очередь, она уставилась на него, и Рексу сделалось неловко.

– Я скоро уеду, – сказал он. – Я в Лондоне только для того, чтобы найти доказательства невиновности мисс Карвилл.

Леди Ройс подняла бровь.

– Она не тронута.

– Не совсем, полагаю. – Графиня сняла с его плеча пеньюар. – Мы поговорим об этом позже, когда оба отдохнем. Я жду тебя к ленчу.

Трапеза с Медеей! Насколько Рекс помнил древние мифы, она убила своих детей и подала на ужин. Он поклонился.

Рекс в то утро покинул дом рано. Взяв лошадь, он отправился в Гайд-парк. Дэниел сегодня не поднимется, а если и сделает это, то пожалеет из-за головной боли, от которой станет мучиться, и противоядия, которое Мерчисон вольет ему в горло. Возможно, это научит его умеренности.

Вернувшись, Рекс вошел через вход для слуг. Из кухни доносились восхитительные запахи свежеиспеченного хлеба, бекона, копченого лосося. Если повариха и не привыкла кормить джентльменов, ее, должно быть, предупредили, потому что она поставила перед ним тарелку, не приглашая в официальную столовую.

– После стольких лет готовки для вашей матери приятно накормить голодного мужчину.

От этого напоминания у Рекса пропал аппетит.

Поев, чтобы не обидеть повариху, он отправился на Боу-стрит, чтобы на пару часов предложить свои услуги инспектору Димму. Работа давала ему удовлетворение. Видит Бог, ему нужно, чтобы что-то в жизни приносило удовлетворение. Рекс нашел колоду карт и, усевшись за стол перед дверями кабинета, раскладывал их, изображая скуку, пока инспектор допрашивал подозреваемых. Один удар по столу – правда, два – ложь.

Через двадцать минут Димм вышел, раскуривая трубку и извинившись, что сегодня для виконта было мало работы.

– Мы многое наверстали, и все благодаря вам, сэр. – Потом Димм просмотрел список инициалов Рекса. – Этот Катберт имел проблемы с законом. Несколько лет назад, если я правильно помню, в его доме погиб коридорный.

– Убит?

– Несчастный случай, как они говорили. – Инспектор с отвращением выбил трубку на крышку стола. – Со сломанной шеей? Шишкам многое сходит с рук, простите мои слова, милорд.

– Кто бы ни убил сэра Фредерика, он не отвертится, независимо от его положения. Я вам это обещаю. – Один удар.

Подъехать к тиру Мантона не удалось. Опрокинувшаяся телега перекрыла движение, капуста рассыпалась по всей улице. Выйдя из кареты, Рекс пошел пешком, решив, что его изувеченной ноге нужны упражнения. Он не рассчитывал увернуться от катящихся кочанов, уличных мальчишек, хватающих все, что могли унести, сердитых кучеров и зевак. Спасаясь от суматохи, Рекс шагнул в переулок, но как только свернул с главной улицы, почувствовал нечто странное: шею сзади словно покалывало. Многие офицеры в Испании утверждали, что чувствуют опасность и прислушиваются к себе. Рекс не слишком им верил, ему собственный дар доставлял одни неприятности. А зря, если бы он оттачивал другие способности, то не имел бы шрама на щеке и покалеченной ноги. Теперь он прислушался.

Рекс остановился у витрины магазина, торгующего гравюрами и эстампами. Притворившись, что разглядывает портрет принца Уэльского, он на самом деле изучал отражение в стекле. Поблизости был только юный клерк с пачкой книг. Это уж чересчур. Рекс, помахивая тростью, пошел дальше, прекрасно понимая, что по алому мундиру его легко выследить.

Черт, неприятное ощущение не уходило, и Рекс быстро свернул на другую улицу. Оглянувшись, он увидел, что клерк по-прежнему идет за ним, теперь уже ближе. У следующего переулка Рекс остановился будто бы поправить сапог, выпрямился с ножом в руке и, приставив его к горлу молодого человека, потянул клерка за угол.

– Вы следите за мной. Кто вас послал? И не вздумайте лгать.

– Мистер Хармон.

Синий.

– Я не знаю никакого мистера Хармона.

– Мм, майор Харрисон. Да, это должен быть он. Но я не собирался причинять вам никакого вреда, сэр. Этот джентльмен послал меня сказать вам, чтобы вы остерегались. Он сказал, что за одну ночь вы нажили больше врагов, чем лиса в пяти курятниках.

Рекс убрал нож.

– Если у вас было поручение, то почему вы хитрили, а не подошли ко мне открыто?

– Он хотел проверить, насколько вы уязвимы.

– Как видите, я неуязвим. Можете передать своему начальнику, что я не нуждаюсь в предупреждении или телохранителе-книжнике.

Не успев договорить, Рекс почувствовал, как в его ребра ткнулось оружие. Скосив глаза, он увидел между книгами дуло пистолета и медленно опустил нож.

– Понятно. Передайте вашему хозяину, что я усвоил его урок. В будущем я буду осторожнее.

– Извините, капитан, но он также сказал, что вам необходимо следить за своими манерами. Он сказал, что так лучше для вашего здоровья. – Приподняв шляпу, клерк исчез.

Старший продавец в тире Мантона сразу узнал оружие на эскизе Рекса.

– О да, это наша работа! Один пистолет из пары. У нас есть заказ на второй, потому что один украли. Так что у нас здесь «вдовец», ищущий пару. Вы нашли пропавший? Мистер Корд будет счастлив получить его назад, не тратясь на изготовление другого. Пистолеты принадлежали его отцу.

– Мистер Лисандр Корд? Который проживает в Олбани? – на память процитировал Рекс свой список.

– Вы знаете этого джентльмена? Превосходный человек. Я уверен, что вы прольете бальзам на его душу. Он сентиментален, знаете ли.

Рекс не знал этого человека, но навестил его. Корд довольно уверенно объяснил, что пистолет украли несколько недель назад из его кареты, пока он был в театре. Он говорил правду.

Корд был также потрясен, что из его пропавшего оружия убили сэра Фредерика Холи. Он не был убийцей.

– Но вы знали его? Вы знали, каким делом он занимался?

Лисандр Корд оглядел свое жилище, явно желая оказаться в другом месте и не вести этот разговор.

– Сэр Фредерик был аристократом. Он мог не заниматься делом.

– Но даже аристократам делают инвестиции, оказывают финансовую помощь многообещающим предприятиям. А вы?

– Я? – Голос Корда поднялся на октаву. – Я держу деньги в фондах.

Это была правда, но не вся, чувствовал Рекс.

– У вас есть враги?

– У меня? – снова воскликнул Корд. – Может, вам лучше спросить, желал ли кто-нибудь зла сэру Фредерику?

– Все желали ему зла, это очевидно. А вы? Убийца мог быть случайным вором, который сначала ограбил вашу карету, а потом и дом сэра Фредерика, но слишком уж много совпадений. Другой, более изощренный, вариант: кто-то умышленно оставил ваш пистолет на месте преступления. В конце концов, у властей есть только ваши уверения, что пистолет был украден.

Корд побелел.

– Посмотрим, отдадут ли вам пистолет, когда дело будет закончено.

– Знаете, если из него убили человека, мне он не нужен. Мантон может сделать для меня другой.

– Хорошая идея. Доброго дня!

День не был добрым. Приближалось время ленча.