Леди Кора полагала, что Дэниел должен оставаться в постели, пока не почувствует себя лучше. Довиль, вернувшийся на службу к Дэниелу, полагал, что хозяин должен оставаться в постели, пока не будет выглядеть лучше. Судя по внезапному румянцу на щеках мисс Эббот, ее отведенному в сторону взгляду и тому, как она отодвинула в сторону тарелку с завтраком, его внешний вид был хуже, чем считал сам Дэниел.

Не важно. У него были дела, о которых нужно позаботиться. Довиль воспользовался пудрой, чтобы скрыть некоторые царапины, и повыше повязал шейный платок, чтобы спрятать следы укуса на шее. Дэниел отказался забинтовать голову, но согласился надеть шляпу – шляпу, клянусь Юпитером! – чтобы не пугать женщин и детей видом швов на затылке. И он натянул перчатки – перчатки, клянусь Зевсом! – чтобы прикрыть ободранные суставы пальцев.

Первый визит он нанес поверенному Ройсов и Стамфилдов. Две эти семьи плюс побочный сын графа, Харри Харрмон, настолько занимали время мистера Маркуса Глессинга – и так хорошо платили – что у него не было необходимости обзаводиться другими клиентами. Конечно же, у него нашлось время для мистера Стамфилда, даже без предварительной договоренности. Поверенный даже нашел время для того, чтобы сделать комплимент тому, как он отлично выглядит. В самом деле, он – вылитый Бо Браммел , усмехнувшись, произнес мистер Глессинг, обновленный человек.

– Готов поспорить, это влияние некой леди, а? Ваша мать, должно быть, в восторге. Она как раз говорила мне, как мечтает о…

Так что Дэниелу пришлось снять шляпу и перчатки и ослабить шейный платок, чтобы доказать, что он – это он, тот же самый человек.

– Ах. Понимаю. Так чем я могу помочь вам сегодня, сэр?

Глессинг без сомнения принял желание Дэниела устроить безопасный и быстрый проезд и найти средства к существованию для джентльмена, который оказался обузой для приличного общества. Он не должен вернуться, с ним не следует беседовать о прошлом и ему не стоит доверять. Но и заставлять его голодать тоже не следует.

Если один из его особенных клиентов заявил бы, что луна сделана из зеленого сыра, то поверенный принял бы это заявление как факт, поэтому раз мистер Стамфилд сказал, что этот человек виновен, значит, так оно и есть.

– Я немедленно займусь этим.

– Великолепно, Глессинг. Я знал, что могу рассчитывать на вас. Когда вы закончите приготовления, пошлите записку в клуб «Макканз». Харрисон проследит за тем, чтобы негодяя доставили под охраной.

Мистер Глессинг посмотрел на сбитые костяшки пальцев Дэниела.

– Будет ли ему нужна, хм, медицинская помощь на борту корабля? Капитану нужно будет это знать.

– О, Харрисон, должно быть, уже вызвал хирурга. Не думаю, что у поварихи нашлось время бинтовать сломанное запястье, выпрямлять сломанный нос – что только улучшило внешний вид этого червяка – или вправлять вывихнутую челюсть. Ей нужно было готовить жаркое для позднего ужина. Но не беспокойтесь; Бэбкок не умрет. И у меня есть свидетели, которые подтвердят, что он первым напал на меня.

– Я в этом никогда не сомневался. Знаю, что вы редко сами затеваете драку. – И это говорил человек, которому пришлось платить за повреждения в стольких тавернах, в скольких он и сам не был, и возмещать стоимость такого количества окон, столов и стульев, что хватило бы и на королевский замок.

– Благодарю. – Дело Дэниела было закончено, за исключением последней просьбы. – О, есть еще одно небольшое поручение, которое я хотел бы вам дать. Вы знаете крестницу моей матери, ту, которую она привезла с собой в город?

– Да, мисс Корисанда Эббот. Я с нетерпением жду встречи с юной леди.

– Не могли бы вы узнать условия брачного договора ее матери, чтобы выяснить, какое приданое осталось юной леди и на каких условиях?

Глессинг расплылся в улыбке.

– Я сделаю это с удовольствием.

– Господи Боже, – почти закричал Дэниел. – Мы сейчас говорим вовсе не об удовольствии. Не потому, что мисс Эббот неприемлема, если я соберусь надеть на себя кандалы, но ведь я не собираюсь этого делать. Вовсе нет. Эта женщина привлекает поклонников – вот почему, прежде всего, матушка и привезла ее в Лондон – и мне нужно знать, что им рассказывать.

– О. Конечно же.

Дэниел смог расслышать сожаление в голосе Глессинга, но не мог представить себе, почему поверенный был разочарован в том, что его клиент доволен своим холостяцким образом жизни. Затем вспомнил, что у Глессинга есть жена и крикетная команда детей. Как говорится, страдание предпочитает компанию.

Следующий визит он нанес в городской дом лорда Моргана. Дэниел не хотел, чтобы пожилой джентльмен услышал о позоре своего племянника и его неизбежном отъезде от слуг или задумывался над обстоятельствами произошедшего.

Дом был небольшим, с цветочными клумбами, сейчас заросшими сорняками. Медный дверной молоток потускнел, окна были покрыты сажей, поэтому Дэниел не видел, чтобы какой-то свет проникал через них. Угрюмый дворецкий открыл дверь, запаха лука в его дыхании было достаточно, чтобы лишить уверенности менее настойчивых посетителей.

По крайней мере, в комнате, где сидел лорд Морган, был тепло. Он расположился возле камина, закутавшись в одеяло, рядом стояла бутылка с лекарством, на коленях лежала газета, а у ног спала старая пятнистая гончая. Собака открыла один глаз, увидела, что у Дэниела нет с собой еды, и перекатилась на другой бок.

Лорд Морган удивился тому, что Дэниел нанес визит ему домой, но не его новостям.

– Я знал, что раньше или позже он придет к плохому концу, туда, куда он направлялся. Я только рад – ради его матери – что никто не зарезал его или не застрелил в каком-нибудь переулке. Я очень признателен за то, что вы дали ему шанс сохранить репутацию, какая бы она не была, не запачкав ее еще больше. Вы поступили более щедро, чем это сделало бы большинство людей, особенно после того, как он разбил бутылку о вашу голову.

– В ответ он получил еще больше. Но скажите мне, если угодно, знали ли вы о его махинациях с целью обмануть Хэйверсмита, заставив оплатить поддельный долг?

– Нет, клянусь в этом. Обыграть зеленого юнца в карты – это одно дело. Даже заставив его развязать кошелек с помощью выпивки. Но подписаться его именем, после того, как опоил его? Это рука дьявола, я на такое не способен.

Дэниел поверил ему. Если бы он ощутил хоть малейшую сыпь, то ушел бы отсюда вместо того, чтобы выслушивать откровения лорда Моргана.

– Я знал только то, что Джереми глубоко увяз. Думал, что он найдет себе богатую жену, хотя это удовлетворило бы его кредиторов только на небольшой срок. Он продолжал бы играть и проигрывать до тех пор, пока не кончились бы деньги.

– Что прекрасно известно каждому отцу, брату или поверенному в стране. Никто, кто заботится о своей дочери, или о ее состоянии, не позволил бы ей выйти замуж за подобного человека.

– Правда, истинная правда.

Они оба ненадолго задумались над этим – о том, что каждый из них не смог пройти испытание в глазах отца, или, в случае лорда Моргана, в глазах сына.

Пожилой мужчина вздохнул.

– Думаю, он надеялся соблазнить какую-нибудь женщину, которая сама контролирует свое состояние, но ваша мисс Эббот оказалась для него слишком проворной птичкой.

– А иначе я стал бы тем, кто зарезал бы его.

– Да, точно, именно об этом я и твердил ему.

– Что насчет его сестры? – спросил Дэниел.

– Боже, вас не может интересовать моя племянница. Она противная, как грязь, и злобная, как змея.

– Нет, я имел в виду ее будущее. Не окажутся ли она и ее матушка в стесненных обстоятельствах без поддержки Джереми?

– Какой поддержки? Я оплачиваю их счета с тех пор, как умер мой младший брат. Астма, знаете ли. Семейная наследственность.

– Мне жаль слышать это.

– Но не так жаль, как мне. Однако с такой семейкой я сомневаюсь, что мой брат стремился прожить подольше. – Он захрипел и указал на лекарство. Дэниел налил ему жидкость в стакан. – Они справятся. Если бы они обе не были злонамеренными мегерами, то я поселил бы их здесь. – Лорд Морган огляделся, а затем в смущении откашлялся. – Полагаю, этому месту не помешала бы женская рука.

Во всяком случае, рука горничной точно не помешала бы. Тарелки, старые газеты и собачья шерсть покрывали все поверхности. Лорд Морган был небрит. А на носках его тапочек красовались дыры.

– Если вы не хотите жить с ними, то может быть, они пожелают отправиться вместе с Джереми?

– Что, в какую-то языческую страну, где они будут слишком бедны для британского дворянства? Нет, полагаю, в деревне они заняты своими церковными комитетами и визитами друзей. Нет причины ссылать и их тоже.

Дэниел поднялся, его миссия была завершена. Ему не предложили ни чая, ни крепких напитков, ни чего-нибудь закусить, что заставило его беспокоиться о лорде Моргане.

– С вами будет все в порядке?

– Без Джереми, который жил за мой счет? Вы думаете, он беспокоился о своем старом дядюшке? Нет, его волновало только то, что он мог позаимствовать или украсть. Это все игра и выпивка вместе взятые, знаете ли. Словно болезнь, вот так, даже хуже, чем астма. Он не мог сражаться сразу и с тем, и с другим. Никакой силы воли, как у его отца.

Дэниел не знал, что ответить на это. Он потеребил перчатки, которые так и нес в руках, не надевая, но потихоньку попятился к двери.

Лорд Морган и не ожидал ответа.

– Со мной будет все в порядке. Спасибо, что спросили. На самом деле, я решил отказаться от своих привычек до того, как они убьют меня. Я не пью спиртное уже несколько дней, и к тому же перестал курить. Рано ложусь спать и ем простую пищу. Мне уже дышится легче. Как вы считаете?

Тот факт, что он вообще все еще дышал, казался Дэниелу чудом.

– Желаю вам дальнейшего укрепления здоровья.

– Это все влияние вашей матушки, знаете ли.

Дэниел разорвал шов на одной из перчаток, резко сунув в нее руку.

– Да, я знаю.

Он вышел из дома, после того, как устроил разнос дворецкому, чтобы тот лучше заботился о своем хозяине и о доме, и, вложив в руку слуге золотую монету, чтобы воодушевить его.

Теперь он направился в «Макканз». Дэниел обошел вокруг, чтобы заглянуть в переулок, но служащие клуба уже навели там порядок.

Повариха настояла на том, чтобы проверить свою работу, а затем накормила его. Теперь все было так, как он любил – отличная еда, ласковая кошка на коленях, и никто не сплетничал о том, что мужчина изменил своим привычкам.

Харрисон был рад услышать о приготовлениях для своего докучливого гостя. К счастью, хирург оставил достаточно лауданума, чтобы держать Бэбкока под его воздействием, потому что стоны негодяя беспокоили гостей, которые платят деньги. Харрисон думал, что Бэбкок, вероятно, кричал, требуя освобождения, но кто смог бы понять его, ведь вокруг его головы, поддерживая подбородок, была намотана широкая повязка? Управляющий клубом знал мистера Глессинга и собирался лично доставить ему нежелательный груз. Преступление и нападение произошло в его клубе, так что он ощущал некую ответственность за них.

Дэниела попросили взглянуть на пару чеков, пока он расправлялся с обильной – и бесплатной – трапезой. Учитывая всю эту преступность, наводнявшую сейчас город, и то, что на джентльменов нападают прямо рядом с их клубами, кое-кто из клиентов боялся носить с собой так много наличных денег. К тому же, некоторые из них забывали, сколько денег у них на счетах. А некоторые и вовсе забывали свои имена.

Дэниел мог помочь им вспомнить.

У Кори этим утром тоже было несколько дел. Леди Кора пару раз моргнула, но ничего не сказала, когда Кори взяла с собой одну из горничных и попросила Добсона нанять им экипаж.

Дворецкий приподнял брови, но сделал то, что она просила. В конце концов, она ведь не член семьи, но при этом и не взбалмошная юная мисс.

Кори заявила горничной, что хочет купить одну или две безделушки для леди Коры, которая была так добра к ней, и приказала кучеру ехать в «Ранделл энд Бридж». Этот ювелирный магазин был популярен в высших слоях общества и известен тем, что заслуживал доверия. Кори вовсе не собиралась продавать по первой же цене, которую ей предложат, научившись торговаться на деревенских ярмарках. На самом деле, она надеялась, что ей никогда не придется продавать драгоценности своей матери. Но их стоимость была отправной точкой, с тем, чтобы она снова могла почувствовать, что управляет собственной жизнью, чтобы могла начать разрабатывать план на тот случай, если произойдет катастрофа.

Клерк вел себя вежливо, но не более, после того, как изучил ее одежду, чтобы решить, достойна ли она его минимального внимания. Однако он превратился в лебезящего слугу, как только Кори упомянула, что гостит в Ройс-Хаусе. Графиня была одной из лучших клиенток этого заведения. Чем он может помочь юной леди?

Кори подождала, пока горничная отвернулась, чтобы посмотреть на других клиентов; затем развязала бархатный мешочек, который несла в руках и высыпала его содержимое на бархатную ткань, которую предложил клерк.

– Мне нужно знать, сколько это стоит. В целях безопасности, разумеется. Я знаю, что не должна носить их с собой так небрежно, но мне хотелось узнать их стоимость.

– Конечно. – Леди всегда продавали свои драгоценности, и всегда предлагали то или иное объяснение; сливки общества никогда не хотели признавать, что живут не по средствам. Клерк старался держаться вежливо, пока прикладывал к глазу ювелирную лупу и подносил поближе ожерелье. А затем серьги и браслет.

– Думаю, что вы можете носить эти вещи куда угодно, мисс. Они стоят менее десяти фунтов.

– Десять фунтов! – воскликнула она, а затем понизила голос. – Десять фунтов?

– Это отлично выполненные фальшивки. Приятный дизайн, красивая оправа, но при всем том, это – стекло.

– Стекло?

– О да. – Клерк взял нитку бриллиантов из футляра позади него, ожерелье, у которого камни были почти такого же размера. – Видите, как они отличаются по глубине, прозрачности и блеску? Взгляните. – Он взял небольшого размера стекло, отложенное в сторону как раз для таких целей, чтобы провести линию одним из настоящих бриллиантов. Затем он попытался сделать то же самое одним из камней Кори, из браслета. Камень – кусочек стекла – треснул.

Точно так же треснуло что-то и внутри Кори.

– Мисс? Вам нехорошо? Мне принести вам стакан воды? Позвать вашу горничную? Вас ждет экипаж?

– Нет. Нет, со мной будет все в порядке. Это, гм, неожиданность, вот и все. Я… я полагаю, мой отец подумал, что настоящие камни слишком ценны, чтобы рисковать ими в Лондоне. После всех этих историй о кражах, знаете ли.

– Я всегда говорю, что лучше быть осторожными с фамильными драгоценностями. Никогда не знаешь, когда грабитель вломится в ваш дом в эти дни.

– Звучит пугающе, не так ли? – Но еще хуже знать, что вором оказался твой отец. Как она сможет признаться в этом кому-нибудь? И так уже достаточно неловко, что Стамфилды знают, что он ухаживает за Альбертой Ривендейл, словно влюбленный кавалер. Вся округа смеется за его спиной. Было оскорбительно знать, что арендаторы боятся отца из-за дурного характера, торговцы недолюбливают его за скупость, а местное общество больше не приглашает его на приемы из-за мерзкого поведения в пьяном виде. Но это? Это было уже за пределами унижения. Теперь она чувствовала, что ей стыдно.

Ее собственный отец так мало заботился о Кори, что украл у нее драгоценности. Она задумалась о том, когда он заказал копию, и продал он оригиналы или хранил их где-то.

Девушка подумала и о том, что ей теперь следует делать, раз у нее нет денег, на которые рассчитывать в случае нужды.

– Мисс, вы нашли подарок для леди Коры? Здесь есть прелестная брошь, которая может ей подойти для нового тюрбана.

– Нет, слишком большой выбор. Я не могу решить. Мы вернемся в другой день.

Она поблагодарила клерка, который потихоньку положил подделки обратно в мешочек. Девушка сунула мешочек обратно в ридикюль, притворившись, что ищет носовой платок.

– Похоже, я тоже подхватила простуду, из-за которой мисс Стамфилд чихала прошлым вечером. Нам нужно вернуться домой.

Она выглядела такой бледной, что никто не стал оспаривать ее решение остаться дома этим днем и отдохнуть.

То есть никто, за исключением Дэниела. Он беспокоился. Его мать и сестра уехали наносить визиты и тратить еще больше его денег на безделушки, но ему не нравилась бледность Кори. Сначала этот румянец утром; теперь лицо у нее стало мертвенно-бледным. Он сказал себе, что не сможет отделаться от мисс Эббот, если она окажется болезненной. Вот почему он так беспокоился.

Возможно, следует позвать врача? Дэниел забыл, что не доверял всем лицам этой профессии и почти послал лакея найти одного из них. Затем он решил, что кто-то должен узнать, не нужно ли Кори что-то еще, кроме отдыха днем, и какого дьявола мать уехала, когда нет ничего важнее, чем здоровье ее гостьи?

Он тихо постучал в дверь мисс Эббот на тот случай, если она спит.

Дверь немедленно открылась. На ней все еще было утреннее зеленое платье, но волосы были распущены и струились вниз по ее плечам. Дэниел не осознавал, насколько они длинны, эти каштановые, пронизанные солнцем пряди, какие они гладкие и мягкие на вид. Как ему хотелось пропустить их сквозь пальцы.

– Что вам нужно?

– А, чтобы узнать, все ли с вами в порядке.

– Нет, со мной не все в порядке. Я бедная.

– Вы имеете в виду, что вам плохо? Мне нужно послать за врачом?

– Нет, я имею в виду «бедная» в смысле «без гроша», то, что у меня не будет средств содержать себя, если я не смогу найти себе мужа или оплачиваемую работу. Бедная, потому что мои бриллианты оказались сделанными из стекла. Вы знали об этом?

Дэниелу не хотелось вести эту беседу в коридоре, где ее могут подслушать проходящие мимо слуги.

– Могу я войти?

– Я не настолько бедна, чтобы принимать от вас карт-бланш.

– Господи, я же не предлагаю… То есть вы правы. С моей стороны будет неправильно зайти в вашу спальню. Я, хм…

– Вы знали?

Он заколебался. Она возненавидит его из-за правды. А ото лжи у него будет крапивница.

– Откуда я мог знать? Я же не ювелир.

– Но вы подозревали, не так ли?

Это ему пришлось признать.

– И ничего мне не сказали.

– Я не видел причин для этого. Эти побрякушки выглядят красивыми, и только эксперт может отличить их от настоящих, особенно вечером, в театре. Вы же знаете.

Кори стиснула кулаки.

– Да, теперь я знаю. Я спросила у ювелира, у кого-то, кто не стал бы мне лгать.

Дэниел стоял на своем в дверном проеме.

– Я никогда не лгал. Я никогда не говорил, настоящие они или нет. И это не имеет значения.

– Для меня – имеет.

Она захлопнула дверь перед его носом.