Горничная закричала и уронила узел с простынями. Прибежал лакей, запнулся о простыни и врезался в Добсона, который пришел увидеть, что за порыв ветра, – или, горе ему, слуга – осмелился с такой силой закрывать двери, что можно разбудить отдыхающую мисс Эббот – или мертвого.

– Она не хочет видеть доктора, – сказал им Дэниел. Он перешагнул через простыни, помог лакею подняться на ноги, поправил напудренный парик Добсона и ушел.

Мисс Эббот не покидала своей комнаты до обеда, когда появилась уже в обычном для себя состоянии, в розовом шелком платье с высокой талией. На шее у нее были жемчуга, а в зачесанных наверх волосах – шелковые розы. Она беседовала с леди Корой о дневных визитах. Говорила о предстоящем вечере. Но не разговаривала с Дэниелом.

Как обычно Дэниел обратился к своей еде вместо того, чтобы прислушиваться к женской болтовне о безделушках. Леди Кора и Сюзанна обменялись взглядами и дружно пожали плечами, но не задавали вопросов. Они слышали от слуг все, что им нужно было знать.

На балу было жарко, шумно и толпа давила со всех сторон. Другими словами, бал имел успех. Сюзанна была приглашена на каждый танец, а Кларенс предложил посидеть с ней во время вальсов. Дэниел заметил, что хозяйке не пришлось заставлять мальчишку танцевать с другими партнершами, включая эрудированную мисс Томлинсон, которая выглядела почти хорошенькой, дважды вальсируя с лордом Чадвиком. К счастью, Чадвик оказался великолепным танцором, потому что мисс Томлинсон практически ничего не видела без своих очков с толстыми линзами, но зато девушка выглядела намного красивее – и счастливее. Никто в «Уайтс» не принял бы пари против того, что этот брак состоится.

Дэниел также заметил, что Кори, мисс Эббот, танцевала все танцы, прогуливалась по периметру зала между танцами, ужинала в другой компании и редко возвращалась к леди Коре. Она со смехом заявила, что слишком старая, чтобы нуждаться в подобной защите компаньонки, а, кроме того, оставаясь рядом, она стоит на пути у поклонников леди Коры. Один раз, когда девушка подошла узнать, как идут дела у его матушки, Дэниел попытался вовлечь ее в разговор. Кори тотчас поинтересовалась, не сможет ли он принести лимонада, потому что ей захотелось пить от всех этих танцев. Когда он вернулся с напитком, мисс Эббот уже ушла.

Дэниел вручил чашку матери, а та отдала ее лорду Моргану, который спрятал ее за пальмой в горшке. Жаль, что сам Дэниел не мог тоже спрятаться там, чтобы избежать их жалостливых взглядов в ответ на такое откровенное оскорбление. Без сомнения, они оба полагали, что Дэниел заслужил это. Может быть, так оно и есть. Кто может догадаться, о чем думает женщина?

Дэниел искал Кори взглядом среди танцующих, иногда делая это слишком часто для собственного покоя. Он видел, как она улыбается своему партнеру, кружась в танце так быстро, что были видны ее щиколотки. Проклятие.

Она больше флиртовала, больше смеялась, стояла чуточку ближе к своим партнерам. И, Господи, неужели вырез на ее розовом платье был тоже более откровенным? Или все дело в жемчуге, который притягивал его взгляд к сияющим белым округлостям – то есть к жемчужинам – и заставлял задерживаться там.

Очевидно, что Кори была более решительно, чем обычно, настроена отхватить себе мужа. Если это было преступлением, то все остальные юные леди, посещающие эти нудные приемы, тоже были виновны, но сегодня вечером мисс Эббот была более откровенна на этот счет, чем другие. Или, может быть, он просто внимательнее наблюдал за ней, или лучше понимал ее мотивы.

Разве она не понимает, что джентльмены начинают нервничать, когда женщина ведет себя слишком напористо? Ведь предполагается, что они – охотники, а не добыча. Словно умный старый лис, холостяк сможет почуять своих преследователей за несколько миль. К тому же он либо оставляет свору позади себя, либо уходит под землю. У лондонских джентльменов больший опыт по части избегания плена.

И все же Дэниел был вынужден признать, что стратегия Кори, кажется, сработала достаточно хорошо. Все больше и больше мужчин умоляли его представить их, или просили о личной встрече, чтобы обсудить свои перспективы. Ни у кого не было перспектив, повторял он снова и снова, по крайней мере, до «Олмака». Большое количество пудры в «невыразимых» позволяло ему говорить, что леди, включая самую решительно настроенную охотницу в мире, пока просто получают удовольствие от Сезона.

А вот Дэниел никакого удовольствия не получал.

Мог ли он спокойно стоять и наблюдать, как его друзья пускают от нее слюни, называют ее «Кумиром Лондона», «Красавицей бомонда»? Мог ли наблюдать за тем, как Кори оценивает каждую потенциальную жертву с тщательностью домохозяйки, покупающей форель к ужину? Отвратительно, вот как это можно было описать.

Мисс Эббот не выказывала привязанности ни к одному из них и ни разу не танцевала с одним и тем же кавалером. И все же она собирается выбрать себе партнера на всю жизнь и сделать это в ближайшем будущем. Как? Возьмет самого богатого? Того, у которого выше титул, самое большое поместье, самая привлекательная внешность? Должно быть, она никогда не встречала примеров хорошего, продолжительного брака, такого, какой был у его родителей – наполненный любовью, доверием и дружбой. Или не видела той приторной нежности в отношениях между новоявленными родителями, как у Рекса и Аманды. Или не ощущала желания, которое горело между новобрачными Харри и Симоной. Нет, Кори была чертовкой с холодным сердцем и искала себе такого же холодного брачного союза.

Ее поклонники, очевидно, думали, что она достаточно приветлива, потому что принимали ее кокетство как вызов. Отсутствие у нее фаворитов, казалось, увеличивало ее популярность, вместо того, чтобы внушать подозрения толпе. Овцы, вот они кто, следуют всем стадом туда, где самая новая, самая зеленая трава. Никто больше не считал, что мисс Эббот трудно угодить; теперь у нее просто было достаточно много требований, что делало ее еще более привлекательной, более желанной для поклонников.

Дэниел отправился в комнату для игры в карты.

И услышал, как ее имя упоминается повсеместно. Черт побери, неужели мужчина не может избежать этой чепухи в наполненной сигарным дымом комнате, где все джентльмены – старше его? По крайней мере, в кабинете хозяина не было книги для записи пари, какая есть в каждом клубе, где через строчку упоминается некая дочь богатого простолюдина и ее брачные перспективы. В последний раз, когда он заглядывал туда – ну хорошо, это было всего лишь сегодня днем – пари были равномерно распределены между десятью мужчинами, одинаково респектабельными и одинаково приемлемыми. Его имя даже не упоминалось.

Никто и не осмелился бы, сказал себе Дэниел, получая удовлетворение там, где мог. И никто не заговорит о ней без почтения. Он позаботится об этом. Один взгляд на его лицо и кулаки, вкупе с обрывками сведений о падении Бэбкока и репутации Дэниела – благодаря этому любая неприличная болтовня прекращалась, не успев начаться, не важно, о чем там думали эти распутники.

К этому времени все они знали, что, он, in loco parentis , не станет обсуждать любые приличные предложения до окончания бала в «Олмаке». К тому же все знали, что Стамфилд изобьет любого, кто осмелится подойти с каким-то другим предложением. Тем не менее, ничто не удерживало джентльменов в игорной комнате – даже тех, кто был в возрасте и женат – отпускать замечания о красоте Кори и о том, что она так же прекрасна душой, как и телом, если верить их женам и дочерям. Мисс Корисанда Эббот – настоящая благородная леди, очаровательное прибавление к лондонскому обществу.

Ха! Ведь это не им чуть не прищемили нос дверью. И не через них переступали, когда они лежали раненые. Им не отказывали в прогулке, поездке верхом, визите в музей или танце. Они не приносили проклятую чашку лимонада к пустому месту. На них не орали за то, что они пытались защитить ее, ради всех святых.

Дэниелу хотелось закричать, достаточно громко, чтобы услышала вся эта орава красноречивых, грациозно танцующих, с гладкой не тронутой сыпью кожей, ухажеров, что Кори вовсе не желанная невеста. Мисс Эббот – не кроткая леди, даже не наполовину. Она не любезная, приятная женщина, которой притворяется, вовсе нет. Она жадная, алчная и хладнокровная, стремящаяся сделать самую выгодную партию, причем ни любовь, ни привязанность не играют ни малейшей роли.

Она сделает несчастной жизнь любого мужчины, как только тот осознает, что Кори вышла за него, чтобы сбежать от своего отца и той шлюхи, на которой Эббот может жениться. Она хотела распоряжаться собственными деньгами, иметь свой дом и управлять собственным курятником, и ради этого выйдет замуж даже за гунна Аттилу .

И если бедный дуралей полюбит ее, если будет ожидать ответа на свои чувства, если он захочет стать королем в собственном замке – что ж, тогда ему будет намного хуже.

Почти так же плохо, как сейчас Дэниелу.

После нескольких таких дней, наблюдая за тем, как его приятели-холостяки превращаются в легковерных дураков – и, видя, что его матушка и сестра тоже пополняют коллекции поклонников – Дэниел решительно воспротивился.

Он больше не станет посещать никакие балы, венецианские завтраки (хотя на этих абсурдных по названию дневных мероприятиях еда была вкусной и обильной), рауты или обеды. Он не нужен леди для того, чтобы приносить им лимонад; для этого у них есть множество готовых на все рабов. И он им не нужен, чтобы заполнять пустые места в танцевальных карточках, потому что таковых просто не оказывалось. И им не нужна его защита. Никто не осмелится переступить черту с дамами из Ройс-Хауса после того, как распространились слухи о том, как неизменно Дэниел Стамфилд защищает своих друзей и семью.

После того, как Дэниел наступил на оборки на подоле очередной полной надежд дочери хозяйки бала, отчего эта простушка расплакалась, ее нижние юбки оказались на виду, а ее матушка жаждала его крови, леди Кора приняла его отступничество – но если только он обещает сопроводить их на следующей неделе в сверхважный «Олмак».

Проблема заключалась в том, что Дэниел был не намного счастливее, вернувшись в свои прежние пристанища. Его новая одежда и более аккуратный внешний вид сделали его объектом шуток, которые теперь были вовсе не так забавны, когда он начал пить намного меньше. Игра в карты перестала доставлять интерес, только не тогда, когда ему пришлось подсчитать сумму, в которую обошлись счета от модисток, дополнительное жалованье слугам, еда и напитки для бесконечных посетителей.

Нельзя сказать, что Дэниел был близко к затруднениям, но каким-то образом деньги в эти дни начали казаться более ценными. Изучение бухгалтерских книг поместья, с которыми раньше управлялась матушка, заставило его осознать, что его средства не безграничны, и вовсе не так легко зарабатываются. Конечно же, он всегда это знал, но происшествие с Кори и ее бриллиантами помогло ему оценить то, что у него есть и как глупо с его стороны рисковать потерять часть своего состояния ради безрассудного удовольствия одного вечера.

Его старые друзья сейчас тоже были не настолько дружелюбными. Дэниел больше не был одним из них, готовым на любую проказу или пари. И, если быть честным, от них плохо пахло.

Мир оказывается совершенно иным, когда ты не проводишь жизнь в алкогольном дурмане, осознал он, и при этом далеко не таким забавным.

Женщины? Господи, теперь он видел отчаяние в их глазах. Может быть, оно тоже всегда находилось там, и он игнорировал его ради собственного душевного спокойствия. Разносчицы, крупье, девицы, работающие в борделе Лидии Бертон – у всех у них было так мало лет, чтобы заработать себе на жизнь, сталкиваясь с опасностью, деградацией и безысходностью. Дэниел больше не мог получать удовольствие от их внимания, зная, что у них нет выбора. Вместо этого он покупал им обеды и платил за их время, не прося ничего взамен, кроме как составить ему компанию.

– Ты настоящий джент, Дэнни, именно так, – сказала ему одна из девиц. – У тебя есть сердце.

А еще угрызения совести и беспокойство, которые не давали ему спать по ночам, заставляя желать неизвестно чего. Во всяком случае, не того, что он мог назвать. Дэниел начал проводить в «Макканз» все больше времени с Мисс Уайт и поварихой, чем с крупье и собутыльниками.

Харрисон попытался утешить его.

– Женщины скоро будут пристроены и с плеч долой. Ходят слухи, что Бриллиант Сезона получит больше предложений, чем любая другая леди, а ваша сестра будет второй, отстав совсем чуть-чуть. Заключаются пари на количество предложений, поэтому книги пари заполнены достаточным количеством поклонников. Меня уполномочили передать вам просьбу вести счет.

Дэниел в ответ только что-то прорычал.

– Нет? Я так и думал, что вы откажетесь. Слышал, вы не слишком добры с отвергнутыми ухажерами и все такое. Во всяком случае, все ставки в пользу того, что лорд Морган, этот старый распутник, будет готов сделать предложение вашей матери. Это не такая уж плохая партия, особенно теперь, когда он пытается исправиться. Мы не видели его в клубе с тех пор, как уехал Бэбкок. Так что взбодритесь, мой друг; достаточно скоро ваша жизнь снова будет принадлежать вам.

– Я думал, что это случится, вероятно, после «Олмака». Теперь я надеюсь, что это будет после бала, устраиваемого матушкой в следующем месяце. В конце Сезона, в самом худшем случае.

Даже завтра будет уже слишком поздно.

Кори знала, что она может сделать выбор, по меньшей мере, из дюжины джентльменов. Они не заговаривали о своих намерениях – благодаря этому болвану Дэниелу – но женщина догадывается о таких вещах. Некоторые визитеры задерживали ее руку в своей, покидали ее с взглядами сожаления, соревновались, чтобы прислать ей самый большой букет, самую большую коробку конфет. Если она упоминала некую книгу, то ей присылали дюжину копий. Потеряла веер? Ей преподнесли дюжину взамен.

Кори могла бы иметь, по меньшей мере, две дюжины менее благородных предложений, и она знала об этом, если бы Дэниел – когда дело касалось распутных намерений, то он вел себя не как полный болван, черт бы побрал его необузданные привычки – не внушал такой страх своим внешним видом.

Никто из ее поклонников не вызвал у нее расположения. Один был так красив, что все остальные женщины вздыхали, когда он проходил мимо. Про другого было известно, что он богат, как ростовщик. Лорд Такой-то божественно танцует, а у сэра Как-его острый ум. У баронета есть очаровательная дочь, оставшаяся без матери; у банкира – красивый дом на Темзе. Мисс Эббот не могла сосредоточить внимание ни на одном из них.

Кори не могла представить, что признается кому-то из них, что однажды нарушила все общественные правила приличия. Она страшилась того, что увидит на их лицах, когда покажет им свои сломанные пальцы. Как она объяснит, что ее бриллианты, чудесные бриллианты ее матери, такие же фальшивые, как и ее претензии на респектабельность?

Кори знала, что она не может согласиться на помолвку под фальшивым предлогом. Стамфилды были не единственными, кто уважал правду. Кроме того, Дэниел и его матушка знали о ее прошлом. А еще знал тот камердинер. Рано или поздно могут узнать и другие. Ее муж должен узнать об этом первым.

Она встретится со своим поклонником, которого выберет, наедине – после того, как Дэниел одобрит его, этот самонадеянный простофиля. Никого из джентльменов, которых она рассматривала в качестве мужа, нельзя было забраковать, иначе они не прошли бы мимо леди Коры и Добсона, но самодовольному Дэниелу нужно ощутить себя важным и всесильным.

Затем, прежде чем Кори примет предложение, которое, несомненно, последует, ей придется раскрыть свои секреты. Ее руки были уродливы, но еще уродливее были факты, которые ее поклонник имел право знать, перед тем как связать себя обещанием: ее отец может не расстаться с ее приданым без борьбы; он не станет устраивать ей пышную свадьбу или покупать туалеты невесты. Этому неизвестному будущему жениху нужно рассказать, почему хозяин дома, в котором живет Кори, считает ее слишком неприличной, чтобы доверять ей.

Затем ее избранник начнет увиливать – она могла ясно представить это уже сейчас – и предложение никогда не будет сделано. Он поклянется, что никогда не раскроет никому ее личные секреты, но какой же джентльмен следит за своим языком после нескольких рюмок с приятелями в клубе?

Кори подумывала о том, чтобы хранить молчание и секреты до того, как будет объявлена помолвка, возможно, на том балу, который так усердно планировала леди Кора. Ни один джентльмен, достойный этого титула, не разорвет помолвку, так что она будет в безопасности. Но при этом ни одному мужчине не понравится, если ему продадут бывший в употреблении товар. Ей придется жить с этим человеком, терпеть его отвращение и злость из-за того, что ему солгали, хотя и путем недомолвки.

Как она сможет сделать это? Ей было достаточно трудно разговаривать с Дэниелом Стамфилдом, а ей он даже не нравится. Ну, во всяком случае, не слишком нравится. Не так сильно, как ее последний партнер по танцу, поклялась себе Кори, кем бы он ни был.

Она была рада, что сейчас Дэниел не следил за каждым ее шагом, ни на приемах, ни дома, когда приезжали посетители. Она не скучала по его хмурому виду, вовсе нет. Теперь она могла сосредоточиться на том, чтобы получше узнать своих поклонников, а не на том, чтобы избегать мистера Снирфилда .

Ее единственной надеждой было завязать настоящие отношения в то короткое время, которое у нее оставалось, выстроить привязанность, которая выдержит все ее признания.

Так что Кори перестала принимать приглашения от всех подряд и свела своих партнеров к этой избранной дюжине, отдавая каждому по два танца, или танец и ужин, или танец и поездку в парк. Она даже позволила некоторым из фаворитов украсть у нее поцелуй, чтобы узнать, осмелится ли кто-то из них вызвать гнев Дэниела, и сможет ли она выносить их прикосновения. Но больше всего ей хотелось узнать, достаточно ли они хотят ее, чтобы взять такой, какая она есть.

То есть несчастной.