Меня хотели увести, но я не давалась. Губа была искусана, а слезы все текли и текли. Риас не смотрел на меня, он ни разу не обернулся, словно больше никого не слышал, только смотрел в небо, но уже не улыбался.

— Сделай же что-нибудь! — кинулась я с кулаками на грудь Тиретиса, но он только обнял меня, прижимая к себе и удерживая мою руку.

— Я не властен над судьбой, Ориса, — в его голосе не было холода.

Его голос дрожал, а сам он еле стоял на ногах. Мертвенно-бледный. Все на стадионе молчали, когда поняли, что это не просто шутка и не тренировочный бой. Хасир плюнул под ноги и ушел, не найдя сил смотреть на растерзание одинокого парня. Райан окончательно растерял невозмутимость и кусал ногти, силясь что-то придумать, но я потеряла надежду. Если бы выход был, то он бы уже его нашел.

Нестаргонский отпустил меня, убедившись, что я могу стоять и направился на трибуну к участникам прошедшего экзамена. Райан моментально подхватив меня, потащился следом. Нестаргонский распрямлял спину, его походка становилась с каждым шагом уверенней. Мы успели, когда он приблизился к Кобеану и остановился рядом.

— Ты думаешь, что я оставлю тебе это просто так? — Тиретис старался говорить негромко и холодно, но голос все равно предательски дрожал.

— Я не понимаю тебя, Тиретис, — проговорил Кобеан, вторя привычке Риаса.

Это месть за Лидана? Публичная казнь?! Я взорвалась, срываясь с места, потянулась к ножу. Райан силился нагнать меня, но не успел. Не успела и я, потому что Тиретис схватил мою руку и прижал к себе. Он посмотрел мне в глаза с пониманием.

— Не так и не сейчас, Ориса. Предоставь это мне и соберись. Ри не хотел бы, чтобы ты закончила свою жизнь из-за покушения на недостойного, — высказал он, а я разревелась снова, роняя нож и утыкаясь в его грудь.

Он постоял немного так, чтобы все же неуверенно погладить меня по волосам, стараясь успокоить, хотя самому нужна была поддержка.

— Поверь, Кобеан, мое терпение не безграничное и ты перешел черту. Я не прощу тебе смерть Ри.

— Ты обвиняешь меня бездоказательно? — в голосе Кобеана я не услышала ни капли сожаления, — По-моему сам Солвер против подобного. Был.

Я стиснула зубы, силясь не завыть в голос. Я бы не устояла, если бы не Нестаргонский, который не позволил мне упасть.

— Темный жнец! Там темный жнец! — закричал кто-то в толпе.

Я не хотела смотреть, но все же пошла следом за Тиретисом. Я заставлю себя смотреть. Риас любит внимание и я ему его отдам все, без остатка. Я подавила всхлип. Райан принял меня из рук Нестаргонского, обеспокоенно заглядывая в мое лицо.

— Извини, Ориса. Я ничего не придумал, — проговорил он, стыдливо отводя взгляд.

Элания взяла меня за руку и выпустила свой огонь, чтобы остановить мою истерику. Она не отпустила руку, выпуская огонь порционно и поддерживая свое исцеление. Мы подошли к свободному месту, чтобы окинуть поле боя взглядом.

Риас мерял шагами небольшую территорию, гуляя и стараясь улыбаться самой широкой и светлой улыбкой, на которую был способен. Мои слезы продолжали течь, а ком в груди заставлял сжиматься до боли мышцы. Огонь Элании еле справлялся.

На поле стало темнее. Мы наблюдали все через красное сияние барьера, который искажал солнечный свет, но все равно все было хорошо видно. Напротив Риаса стоял одинокий всадник. Его скакун был из черного тумана, как и сам он. Он не держал поводья, руки его были заняты. В правой руке покоилась коса, а в левой старинный фонарь, который излучал совсем немного света, синее сияние, как у магии Райана. Наверное. Отсюда через красный барьер оно выглядело лиловым, а значит внутри оно синее. Он почти весь был из сполохов тьмы. Его плащ с глубоким капюшоном, то что скрывалось под ним, силуэт выступающих рук. Они не были из тумана, но были черными с синим отблеском вен. Что я знаю о темных всадниках? Мыслей не было. Я все забыла. Еще немного и я забуду, как жить.

— Райан, расскажи, — негромко прошу, зная, что он догадается.

— Он отберет его душу, Ори. Он не оставит ему ничего. Убьет, а потом он уйдет.

— У него есть шансы? — не теряю последней надежды.

— Извини, — разрушает и ее Райан.

Скакун понесся, набирая скорость и оставляя за собой плотный черный туман, а его всадник сделал взмах косой. Риас раскинул руки в приглашающем жесте, чтобы за долю секунды отскочить и исчезнуть в невидимости. Скакун остановился, развернулся. Всадник покрутил тьмой из-под капюшона по сторонам, а потом просто тряхнул фонарем, выпуская вспышку волны. Риас стал видимым, нахмурился, стоя уже там, где недавно был всадник. Возле пирамиды.

— Эй, черныш! Это уже жульничество какое-то! — возмущался он, а я сдерживала новые рыдания.

Никто не улыбался от такого поведения Риаса. Даже Элания стерла предательские слезы с щек, но не отвела взгляда с арены.

— Иди ко мне! Черт возьми, ты же так меня хочешь!

Нестаргонский сжал перила так, что побелели костяшки. Скакун встал на дыбы, издавая громкое, какое-то загробное ржание. Риас опять стер улыбку, испугавшись и отступив на пару шагов назад. Преподавательский состав смотрел стоя, осознавая, что им придеться нести вину за смерть Риаса, а может принимая ошибку и, тем самым, отдавая честь неугомонному учащемуся.

Всаднику надоело слушать возгласы смертного, его скакун снова взял старт, только теперь быстрее. Риас призвал свою тьму, но она отказала ему. Всадник отобрал его силы или подчинил? Может быть. Это же высшая темная нежить. Риас уклонился от косы в последний момент, метнув один из ножей в спину темному жнецу, но нож осветился синим сиянием, при прикосновении к жнецу, и прошел насквозь, застревая между камней пирамиды. Кажется, Риас выругался, но как-то негромко, обреченно.

Я прижала руку к груди, вторую по-прежнему не выпускала Элания, растрачивая свой огонь. Я старалась дышать, но было больно.

— Я тебе не дамся просто так, копытный! — вновь возмутился он.

Всадник не медлил и вновь его скакун набирал скорость, Риас опять вскинул с вызовом руки в пригласительном жесте. Но скакун не добежал. Сердце остановилось, но я не смела закрыть глаза. На бегу скакун и всадник превратились в темную, стремительную тучу, чтобы разрезать вспышкой пространство и открыть его прямо перед Риасом. Он не успел отскочить, он даже не успел испугаться и понять, что произошло. Всадник поднял его за горло, приподнимая над землей. В руке у него не было косы, и при нем не было скакуна. Он лишь поднял свой фонарь на уровне лица Риаса, чтобы зашептать множеством голосов. Он шептал неизвестные слова, возможно что-то на забытом, древнем языке. Эти голоса эхом разносились над всем стадионом и были страшнее, чем шепот Риаса, когда он взывал к демонической силе. Риас выгнулся, стараясь освободиться от захвата и пытаясь вдохнуть кислород. Но лишь сжал зубы плотнее от боли, которую испытывал. Из него потянулась темная, струйка магии. Сначала ведь заберет магию, а потом душу? Или это душа Риаса?

Риас кричал, все сильнее сжимая зубы и вцепившись в руку темного жнеца. Он переборол боль и замолчал, лишь дергаясь в судорогах и стараясь не сводить взгляда с тьмы из-под капюшона. Мои ноги подкосились и я все же заплакала с новой силой, Райан подхватил, не дал упасть, но не стал разворачивать, не мешал смотреть. В темной струе тумана показалось золотое сияние. Значит, это все же магия. Моя магия выходила золотым песком, покидая Риаса. Он сузил глаза и сорвался. Наотмашь его кулак ударил тьму под капюшоном. Он изогнулся, сгибая ноги и стараясь оттолкнуть ими жнеца, но тот превратился в неосязаемое. Риас упал на спину и зашелся в кашле, долго пытаясь сделать вдох. Он поднимался несколько раз на колени. Даже это было трудным. Жнец появился перед Риасом снова, когда тот стоял на четвереньках, стараясь победить слабость. Фонарь был вновь протянут к Риасу.

— Не смей! — отчетливо прорычал тот, что все еще не готов был отпустить даже часть меня.

Он оттолкнулся, чтобы схватить жнеца в талии и повалить, как вполне живую, материальную особь. Он сел на него сверху и бил кулаками, пока пару раз не ударил по голой земле. Риас сидел на коленях на земле и тяжело озирался, пытаясь понять откуда появится враг.

— Нет! — несдержанно воскликнула я, в полной тишине стадиона.

Голос не отказал мне, а Риас поднял на меня глаза. Он быстро поднялся на ноги, но было поздно. Скакун нес своего всадника на спине. Риасу должно было отсечь косой голову, но вместо этого, из-за его движений и попытки уклониться, коса вошла в бок, сильно раня. Его протащило еще несколько метров прежде, чем он упал на землю. Он тяжело перевернулся с бока на спину, подгибая ноги. Кровь быстро стекала, окрашивая и щедро поливая землю. Жнец показался снова рядом, он поднял свою косу, чтобы неправильно завершить свой ритуал. Он не стал делать попытки отобрать душу неугомонного блондина. Даже этой высшей нечисти надоел этот парень.

— Борись! — услышала голос Тиретиса.

Риас зарычал, его гарпун вскинулся перехватывая ставшую материальной косу, чтобы потянуть на себя. Ему было больно, он кривил лицо от страданий, но приложил все силы. Жнец не ожидавший больше прыти от жертвы, упал на одно колено, а Риас оставшимся в арсенале клинком, проткнул врага в живот. Синий свет засиял из раны. Жнец был ранен и в спешке вновь принял нематериальную оболочку. Утаскивая за собой оружие жертвы. Он может победить жнеца. Может. Вот только надо достать клинок, который застрял в камнях пирамиды.

Он сообразил, глянул в ту сторону и испуская тяжелый стон, поднялся. Он двигался медленно и постоянно припадал на раненную правую сторону. Делал частые передышки, но и жнец долго не объявлялся. Когда Риас смог добраться до пирамиды и уже карабкался на первый камень, его враг показался на другом конце поля. Он все еще источал синий свет из раны, но уже освободился от клинка жертвы. Жнец призвал своего скакуна, что возник из ниоткуда с громким, загробным ржанием. Всадник поднимался на скакуна тяжело, будто раненный человек. Риас поспешил, сильнее кривясь от боли, ругаясь и проклиная врага. Кровавый след тянулся за ним. Он одолел половину подъема, когда всадник вновь разрезал пространство синим сиянием и оказался возле Риаса.

Блондин словно почувствовал его спиной. Он упал на живот и перевернулся на спину, чтобы коса вошла в камни и застряла там, где только что была грудь Риаса. Он тяжело вздохнул, снова скривился от боли и зарычал уже от ярости.

— Что же ты такой приставучий?! — прокричал он вопрос молчаливому жнецу, и вновь собрав силы, толкнул ногами врага.

Жнец отлетел и почти упал с этой высоты на землю, но успел превратиться в туман. А Риас болезненными рывками продолжил свой путь. Жнеца вновь не было долго. Он успел, упал на колени, потянулся за клинком, но ему не хватало сил, чтобы просто вытащить его. И он заплакал, не стыдясь, но ненадолго закрывая лицо руками. Успокоился и поднял глаза к небу, обращаясь к кому-то и ругаясь с кем-то. Он говорил негромко и не отчетливо. Было трудно разобрать. Неужели, он обращается к богам?

Позади вновь воплотился жнец, он схватил Риаса за плечо, а Риас успел-таки вырвать клинок. Но был отброшен о следующую ступень. Он сильно ударился и вновь начал кашлять, только уже выплевывая на ладонь кровь и отирая ее о штанину. Я устала плакать, устала переживать эмоциональные перепады. Организм включил апатию заранее, надежда погибла, больше не осталось сил бороться и верить. Жнец подошел, становясь на одно колено и близко поднося свою тьму к лицу блондина, он вновь шептал что-то. Это что-то проговаривалось явно с угрозой, но никто не понимал, о чем он. У него не было косы, он ударил рукой, ломая ребра и хватая сердце Риаса. Риас закричал, но успел всадить клинок в врага перед тем, как его дыхание остановилось. Жнец не смог больше уйти в нематериальность, он упал рядом с блондином.

Слезы не останавливались. Глаза уже болели, были обветрены, а ног я не чувствовала, как и своего сердцебиения. Нестаргонский закричал, хватаясь за голову и падая на колени. Многие отводили глаза, но все стояли и не смели покинуть трибуны. Я не сдержалась, нашла силы, собрала всю себя, чтобы направиться к Дарголийскому. Он наблюдал за всем с непоколебимым величием, его огонь спал. Марк стоял рядом с ним с таким же видом. Они отомстили.

— Ты понимаешь, что сделал? — негромко спросила я, не скрывая своей злобы.

— Такие как он, Ориса, не достойны жизни, — проговорил он мне, покидая трибуну.

Я стояла также спиной к полю, силясь понять за что мне это. Как так вышло, что я не просто разрушила свою жизнь. Я не смогла достичь конечной цели в Астарии, я предала свою названную сестру, я предала Дарголийского, я убила того, кого люблю и я сломала жизнь наследнику величайшей страны.

— Ориса, — подошел Райан, — Пойдем, тут больше нечего делать. Преподаватели пытаются снять барьер. Осколок потух.

Я сжала кулаки, закрывая глаза. Голова кружилась и меня начало тошнить. Как же жить дальше? Как не сломаться? Я ведь больше не услышу его насмешек, не увижу ярких глаз, не почувствую прикосновения родных рук. Как люди живут, теряя близких? Как они справляются с этой болью? Опустошение прошло, наполняя душу тоской и горечью, которая не могла даже и сравниться с той, что я чувствовала, когда сердце было разбито. Как глупа я была, когда считала, что это было самым страшным пережитым чувством.

— Что это? — задала вопрос Элания.

Я обернулась. Темный жнец осветился. Преподаватели вновь спешно активировали барьер. Успели вовремя. Гигантская волна синей энергии с огромной скоростью прошла по полю, ударяясь о защитный барьер и отражаясь, отлетая обратно и ударяясь ровно в хрусталь маленькой статуэтки на пирамиде. Корпус лопнул и темно-фиолетовый осколок, постукивая покатился вниз по камням, ударяясь веселым звоном. Я затаила дыхание, когда он навис на краешке. Ничего не происходило. Ветерок подул сильнее. Кобеан остановился, вглядываясь с прищуром во все происходящее. Нестаргонский поднял голову. Все мы чего-то ждали. Надеялись? На что?

Ветерок вновь подул, подхватывая крошечную боковину осколка и чуть поворачивая его. Он скатился дальше. Еще один звон и он отскакивает от бокового выступа камня, чтобы упасть ровно на грудь Риаса.

— Боги отозвались? — в полной тишине задал вопрос Нестаргонский.

Осколок засиял фиолетовым цветом, смешиваясь с кровью Риаса. Остатки темной магии в бездвижном, мертвом теле блондина засуетились, поглощая новую для себя магию. Мы смотрели за этим уже не так с надеждой. Риас был мертв, а вот его магия грозилась натворить дел. Она не остановится только на осколке. Я первая бросилась к входу барьера, что уже был перезапущен. Моя команда бежала следом. Нестаргонский тоже ринулся с нами. Щиты Райана уже были на нас. Октавий и Эмбер не смогли нас остановить. С кем мне предстоит бороться? Как остановить магию в мертвом теле?

Мы быстро пересекли площадку, чтобы чуть медленней взобраться на пирамиду. Я вздрогнула и мои слезы вновь потекли ручьем, когда смотрела в открытые, мертвые глаза Риаса. Я, не глядя, закрыла их. Щиты Райана уходили с такой скоростью, что времени на раздумья было немного.

— Элания ты всегда действовала правильней всех! Действуй же! Не стой! — выкрикнула я, силясь перекрыть боль в груди и слезы.

— Я не знаю! — кричала в ответ на меня девушка, но воззвала к своему исцелению.

Мы не знали, что делать. Она затягивала раны на трупе, теряя больше половины силы, потому что ее поглощала искра Риаса.

— Прекрати! Это не поможет, — встрял Нестаргонский.

— А что поможет?! — взъелась в ответ Элания, вытирая свои слезы.

— Я не знаю, — обреченно высказал наследник, опять хватаясь за голову.

— Я больше не могу, — оповестил Райан, когда его щиты слетели.

— Зачем мы вообще сюда прибежали?! — крикнул Мони.

Я изогнулась от новой боли. Эта боль была мне знакома. Когда всю твою суть выворачивают наизнанку, когда магию пробуждают насильно, вырывая ее из тебя. Но сейчас никто не остановит и не возьмет под контроль силу. А хочу ли я магию? Хочу ли я жить? Уже ничего не хочу. Ничего не нужно. Я падаю, обнимаю Риаса. Внизу кричат друзья, которые успели отбежать. Я через боль, перевожу взгляд. Райан пытается вернуться, чтобы забрать меня, но Мони и Тиретис удерживают его. Элания смотрит на меня с обидой и сдерживает рвущиеся рыдания. Киви не сдерживается, она рыдает. Сил смотреть больше нет и я закрываю глаза, стискивая зубы. Так больно, что хочется кричать и я не сдерживаюсь. Но боль отпускает, а сила еще при мне. Мы смогли остановить и победить? Райан придумал что-то?

Я отскочила, когда Риас зашелся в кашле. Боялась пошевелиться, чтобы развеять мираж, иллюзию. Сердце замедлилось, почти остановилось. Показалось? Он лежал без движений. Не дышал. Я вновь судорожно вздохнула, собираясь разреветься. Но он вновь закашлял, сделал вдох, выдох. Открыл глаза, сильно щурясь и моргая.

— Боги, Ори. Что ты сделала со мной, милая? За что? — сипло прохрипел Риас.

Перед тем, как сознание все же покинуло меня, я увидела, как Нестаргонский растеряв все величие, спешно поднимался к нам.