Капитан наблюдал за тем, как девушка спускается. Судя по всему, она была чем-то расстроена.

— Я упала, — сказала она в качестве извинения.

Джахан пробрался к тому месту, где присела Ануш, и помог ей подняться. К ее лбу прилипла прядь волос, лицо пылало. На юбке темнело пятнышко, оставленное слезой, и капитан увидел, что на ткани проступила кровь.

— Все в порядке? Ты можешь идти?

Девушка кивнула.

— Ты шла вверх или вниз? Похоже, тебе нужно отдышаться.

Прежде чем она ответила, мужчина направился к пляжу.

Спускаясь по крутому склону, капитан подал ей руку, но она оттолкнула ее и, спустившись, пошла к кромке воды.

— Может быть, тебе следует промыть рану? — спросил он, указывая на то место на юбке, где проступила кровь.

— Все в порядке.

— По такой жаре неразумно оставлять все как есть.

Она направилась к дальнему утесу, сжав руки в кулаки. Ее тонкая блузка болталась на худых плечах, а мокрый подол юбки оставлял следы на песке. Девушка целеустремленно шла вперед.

С момента их последней встречи капитан думал об Ануш Шаркодян больше, чем ожидал. Несмотря на слухи о том, что азербайджанская армия собирается в Баку и будет перемещаться на юго-восток, к Вану, для поддержки Пятой армии, он поймал себя на том, что все время думает о девушке.

С ее стороны это был смелый поступок — встретиться с ним в руинах, но он не ожидал, что она будет бояться его. Свой страх она хорошо скрывала, ее выдавали только два красных пятна на щеках и то, что она держалась очень скованно. Это было не то, на что он рассчитывал.

— Красивый пляж, — начал он, — и, похоже, никто сюда не приходит.

Идти Ануш было больно, но она не показывала этого и не оборачивалась.

— Скажи, почему ты сюда приходишь?

— Здесь мое убежище.

— Ну а, кроме меня, от кого еще ты скрываешься?

Она внезапно остановилась и повернулась лицом к морю. Стоя спиной к капитану, она подняла юбку и поплескала водой на разбитое колено. Он отвернулся и стал смотреть на высохшее русло, пока не почувствовал, что она вновь распрямилась.

— От моей матери. Я не оправдываю ее надежды, и она любит всем жаловаться. Кроме того, она ненавидит мужчин.

— Спасибо, что предупредила.

— В особенности турецких мужчин.

— Значит, — произнес он, улыбаясь, — ты скрываешься здесь от матери.

— От всех. И еще я прихожу сюда, чтобы поплавать.

Джахан уже знал, что она ходит купаться на пляж неподалеку. Он виден с вершины холма, расположенного возле деревни. Холм был легкодоступен, в отличие от того места, где они сейчас прогуливались. Однажды он видел, как она привела туда с собой детей американцев и, оставшись в одной нижней рубашке, рассекала волны, плавая вместе с ними.

Больше всего его поразило не то, что она отличная пловчиха, и не то, как раскованно она держалась в компании детей, а то, что эта, по сути, еще девочка, выходящая из воды в мокрой, плотно облегающей тело рубашке, имела фигуру женщины. У нее были прекрасной формы стройные ноги, изящная талия, округлые груди, соблазнительно проглядывающие сквозь сорочку.

Для него это было настоящее открытие, и, прячась за скалами, он не мог отвести глаз от Ануш.

— Только не на этом пляже, — добавила она. — Здесь слишком опасные течения, но я иногда плаваю на главном пляже.

— Это весьма смело, ведь тебя могут увидеть. Я и сам там плаваю, но не часто.

— Есть и другие места, пляжи, скрытые от посторонних глаз.

— Я других не знаю.

— Есть небольшая бухточка, — продолжила она с сомнением. — Тайная бухта у подножья утеса, но туда трудно добраться.

— Еще труднее, чем сюда?

— Гораздо труднее.

— Ты покажешь мне это место?

— Нет! — Ануш отвела взгляд.

— Почему нет?

— Это небезопасно!

— Но ты же там плаваешь…

— Я плаваю с раннего детства.

— Как и я.

Было видно, что она не передумает.

— Скажи мне, где это, и я схожу туда сам.

— Вы никогда не сможете его найти.

— Тогда отведи меня туда.

Ануш смотрела на скалы, и он проследил за ее пристальным взглядом, скользнувшим с утеса на бурлящий котел воды возле него. Не могло быть и речи о том, чтобы искупаться вместе.

— Там очень крутой обрыв, и, если вы боитесь высоты, не стоит и пытаться.

— Тогда решено! — улыбнулся он. — Я ничего не боюсь.