Лейтенант ехал следом за капитаном, их лошади осторожно ступали между камнями.

Росшие со стороны предгорий деревья отбрасывали на путников глубокую тень, а со стороны моря берег был обрывистым, он почти отвесно спускался к воде и скалам.

Они побывали на вершине холма, в смотровой башне — самой высокой точке черноморского побережья, — и теперь ехали обратно в лагерь.

Вдали море сливалось с небом, их разделяла едва заметная голубая линия.

— Никаких русских сегодня, лейтенант.

— Да, господин капитан.

— Пора завтракать. Море навевает аппетит.

— Да, господин капитан.

Капитан посмотрел на своего заместителя:

— О чем вы думаете, лейтенант?

— Пошли слухи, господин капитан. О ваших письмах.

— Продолжайте.

— Наши люди особо не обеспокоены этим. Большинство из них преданы вам. Но команда Ожана недовольна.

— Их недовольство — не моя забота.

— У капитана Ожана есть связи, господин. Это не тот человек, который стерпит угрозы.

— Этот насильник Ожан — животное! Его следует высечь кнутом!

— Говорят, что его поддерживают влиятельные люди. Это беспокоит меня, господин.

— Не стоит волноваться, Ахмет. У меня тоже есть связи, и я не боюсь людей такого сорта.

Они медленно ехали вдоль тропинки, плавно спускавшейся к морю по крутому склону. В том месте, где тропинка соединялась с прибрежной дорогой, им открылся вид на деревню, расположенную ниже, и зернохранилище у северной ее окраины.

Подъехав ближе, путники увидели во дворе вооруженных солдат, часть из них входили и выходили из здания. Это были люди не из их подразделения. Наблюдая за всем этим, Джахан понял, что беспокойство Ахмета было небезосновательным. Прибытие этих солдат много чего могло означать, но, определенно, ничего хорошего ждать не приходилось.

— Лейтенант, нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали.

Придержав лошадь, Джахан достал небольшой томик стихов, который всегда носил в кармане, и вырвал страницу.

Написав имя своего отца и адрес, по которому проживала его семья в Константинополе, он протянул листок Ахмету:

— Отнесите это Ануш Шаркодян. Вы знаете, кто это. Я не буду делать вид, что это не так. Вы найдете девушку или в больнице, или в доме доктора Стюарта. Передайте это ей в руки, больше никому не давайте. Скажите ей, пусть напишет моим родителям. Они будут знать, где я.

Джахана и лейтенанта заметили метров за триста до лагеря и, когда они въехали во двор, их уже поджидали.

— Капитан Орфалеа?

Мужчина, стоявший в дверях, был примерно такого же роста, что и капитан, но у него были темно-русые волосы, раньше, наверное, они были совсем светлыми, и тонкие рыжие усы.

— Я думаю, вы знаете, кто я, капитан. Конечно, знаете… вы же писали про меня.

— Ожан.

— Капитан Ожан. Я так рад, что мне выпала честь… сопроводить вас в Трапезунд.

— Вы не знаете значения слова «честь».

— Действительно не знаю. Я ведь дикарь и варвар. Варвар, которому велено освободить вас от обязанностей командира.

— Чье это распоряжение?

— Это распоряжение полковника Абдул-Хана! Итак, капитан, разворачивайтесь, и мои люди проводят вас до Трапезунда.

— Мне нужно собрать вещи.

— Мы уже собрали все ваши вещи и документы. Ну и дотошный же вы человек! Ах да, не переживайте о местных жителях! Я понимаю, вас здесь армяне считают своим защитником, но я о них позабочусь. Заверяю вас, я уделю им особое внимание…