В его сознании все перемешалось, день стал ночью, а ночь днем. Муслу гнал лошадей изо всех сил, периодически посматривая, не гонятся ли за ними бандиты, и проверяя, как там капитан.
Временами раненый был не в себе, а иногда его сознание прояснялось и он тянулся к лежащей рядом дочери.
Ранним ясным утром Муслу направил повозку в старые ворота Гюмюшхане. В городе не было больницы, но в казармах был фельдшер, и именно туда Муслу держал путь.
Джахан пришел в себя и смотрел на проплывающие мимо строения.
— Куда ты едешь? Держись подальше от казарм. Муслу, послушай меня! Ищи постоялый двор!
— Капитан, господин, в казармах есть врач. Вы не в том состоянии, чтобы ехать в другое место.
— Но не в казармы! Ты понял меня? Хозяйка постоялого двора поможет нам. Главное — не попасть к солдатам!
Неохотно Муслу подчинился и свернул с центральной улицы. С большой осторожностью он ехал по узкой улочке, ведущей к реке.
Хозяйка постоялого двора была маленькой худой женщиной с испуганными голубыми глазами и сморщенной кожей. Она носила традиционную одежду пустынных кочевых племен и кожаную паранджу, скрывающую нижнюю половину лица.
За ее домом были арочные ворота, куда прошла повозка, а высокая стена не позволяла видеть ее с улицы.
Муслу предложил женщине достойный бакшиш, и она взяла деньги, ни секунды не раздумывая. Если она и считала странным то, что раненый солдат предпочитает прятаться у нее в доме, а не ехать в казармы, свое мнение она держала при себе.
Во дворе возились дети, но она прогнала их и закрыла ворота. После этого она сняла одеяло с ноги Джахана. Женщина поцокала языком, покачала головой и громко зашипела, когда Джахан попытался сесть.
От ноги исходил запах гниющей плоти, она стала темно-лилового цвета.
— В Гюмюшхане нет врача, — сказала женщина. — Старый доктор Кемаль умер от холеры, а молодой доктор Кемаль уехал в Сивас.
— Ну должен же быть хоть кто-то! Костоправ или травник, — настаивал Муслу.
— Никакой травник не сможет здесь помочь! — Женщина перевела взгляд на капитана. — Дезертир?
Он покачал головой. В порыве чувств он поднял одеяло, и женщина увидела ребенка, находившегося рядом с ним. Лале лежала на спине, раскинув руки и ноги и повернув головку набок. Ее ротик был открыт, глаза плотно закрыты.
Женщина протянула руку и осторожно пошевелила малышку. Та издала слабый звук, но глаз не открыла.
— Боюсь, она долго не протянет, — сказала женщина мягко.
— Вы можете что-то сделать? — умоляюще спросил капитан. — Накормите ее.
— Разве я похожа на кормилицу? Даже если бы я была ею и у меня было бы полно молока, ей все равно уже не поможешь. Ребенок слишком слаб. — Она махнула рукой. — Покиньте мой дом. Мертвый ребенок принесет несчастье!
— Мадам, эфенди… капитан не дотянет до Сиваса, — упрашивал женщину Муслу. — Нам больше не к кому обратиться!
В этот момент кто-то спрыгнул во двор со стены. Это был мальчик лет девяти-десяти.
— Эй, ты! Иди сюда!
Женщина быстро подошла к мальчику, который отчаянно пытался вскарабкаться на стену. Она схватила его за штаны и, прижав к стене, схватила за ухо и начала допрашивать:
— Так, и что ты здесь делаешь? Шпионишь?
— Нет, байян Фатима… — всхлипывал мальчуган. — Я просто хотел посмотреть.
— На что посмотреть? И что ты увидел?
— Ничего! Я ничего не увидел… Ай, мне больно, байян Фатима! Я увидел солдата, того, в повозке.
— И что еще? Говори мне правду, а то я откручу тебе ухо!
— Ничего, только ребенка… Я увидел ребенка!
— А что ты слышал? А ну говори мне, живо! А то возьмусь сейчас за метлу!
— Байян Фатима, отпустите! Я знаю доктора, который может им помочь.
— Какого доктора? — спросил Муслу.
Женщина отпустила ухо мальчика, но тут же ухватилась за другое — на всякий случай.
— Он врет. Нет здесь никаких докторов.
— У моей тетки постояльцы, — сообщил мальчик, прижав ладонь к уху. — У нее в доме остановились неверные, американцы! В той семье есть мужчина, он врач. Так сказала моя тетка. Она сказала, его зовут доктор Стюарт.