Кларинда сидела на камне около весело журчавшего ручейка и смотрела на небо. После нескольких месяцев в плену ее взор не мог сразу охватить огромной темной бездны, усыпанной звездами. Когда после трех часов пути по зыбучему песку они впервые увидели мелькнувший в лунном свете оазис, Кларинда решила, что это всего лишь мираж, шутка, которую ее уставшее тело сыграло с мозгом. Но они подъехали ближе, а оазис не исчезал из виду, а, напротив, казался все явственнее.

Одна сторона бассейна была окружена гнувшимися на ветру пальмами, а с другой стороны от него открывалась потрясающая панорама неба и пустыни.

Если кому-то из них и показалось странным, что султан со своими гвардейцами поехал следом за ними, чтобы передать им воду, провизию и даже маленькую палатку, то у Эша хватило мудрости промолчать. Они просто поблагодарили султана за щедрость и терпеливо ждали, пока Кларинда во второй раз со слезами распрощается с Поппи.

Спрятав руки в рукава платья, Кларинда потерла предплечья, чтобы согреться среди ночной прохлады. Похоже, она будет скучать по своей подруге Поппи гораздо больше, чем предполагала. Впрочем, Поппи пообещала, что постарается уговорить султана приехать в Англию с визитом как можно скорее. Учитывая, какие обожающие взгляды Фарук то и дело бросал на Поппи, у Кларинды не было причины сомневаться в ее словах. Она покачала головой, снова восхищаясь тем, насколько непредсказуемыми могут быть сердечные дела.

Ее собственное сердце тяжело забилось в груди, когда она услышала за спиной чьи-то шаги. Подойдя к Кларинде, Эш закутал ее в плащ, который не снимал с того самого мгновения, как они сбежали из дворца, и ее окутали приятное тепло и мускусный аромат его тела.

— Большинство людей и не представляет, как холодно может быть ночью в пустые, — сказал он, поставив одну ногу на камень, на котором сидела Кларинда.

На нем остались только бриджи да рубашка, рукава которой он закатал до локтей, обнажив мощные руки, слегка поросшие золотистой порослью.

Несмотря на то что они поставили палатку у дальнего конца бассейна, под пышными кронами пальм, резкий голос Ясмин доносился до них, нарушая тишину пустынной ночи.

— Ты — свинский пес! — вопила она. — Твоя мать была свиньей, а отец — псом!

— Ах, cara mia, как мне нравится, когда ты так мило разговариваешь со мной!

Ласковый ответ Люка вызвал новый всплеск гнева Ясмин — она закричала еще громче, а за криком последовал звук разбиваемой посуды.

А потом наступило зловещее молчание.

— Они переругиваются с тех пор, как мы отъехали от берега. Как ты думаешь, они в конце концов поубивают друг друга? — спросила Кларинда, которую больше волновал Люк, чем Ясмин.

— Полагаю, они умрут в жарких объятиях друг друга еще до окончания ночи, — усмехнулся Эш — Или по крайней мере до того, как мы доедем до лагеря Макса.

— Макса?! — переспросила Кларинда, шокированная словами Эша. — Так Максимилиан здесь? В Марокко?

Эш кивнул.

— Макс со своими людьми разбил лагерь прямо рядом с Марракешем, — сказал он. — Нам понадобится меньше трех дней, чтобы добраться туда.

«Всего три дня…» — промелькнуло в голове у Кларинды, и ее сердце окаменело.

Она-то предполагала, что ее жених в безопасности, сидит сейчас за письменным столом в каком-нибудь бирманском поселении. А он, как оказалось, находился всего в трех днях езды от того места, где Фарук держал ее в плену. Кларинда считала, что Эш повезет ее в Бирму на корабле. Что они проведут вместе чудесные дни… и ночи, прежде чем он навсегда исчезнет из ее жизни.

Три дня — всего три коротких мгновения после стольких лет ожидания. До того дня, когда Эш неожиданно материализовался из пустоты во дворе дворца Фарука, она и не подозревала, что по-прежнему ждет его.

Все еще глядя на небо, Эш промолвил:

— Мы с Максом не всегда бывали единомышленниками, но из него выйдет хороший муж. Надежный и верный.

— Знаю, — отозвалась Кларинда, не в силах опровергнуть эти слова, несмотря на то, как больно они ее ранили.

— Тебе не придется бросать в него чем-то, чтобы привлечь его внимание, или опасаться того, что он сбежит на край света в поисках какой-нибудь нелепой мечты, — продолжал Эш.

— Так ты оставил меня из-за мечты? — Кларинда изо всех сил старалась говорить легкомысленным тоном, чтобы скрыть боль, все еще терзавшую ее сердце. — Чтобы увидеть места вроде этого? Чудесные места, которых ты не увидел бы никогда, если бы мы поселились на каком-нибудь старом чердаке?

— В индийских тропических лесах я видел таких удивительных существ, которым даже не дали названия со времен райского сада. Я ездил на слонах по африканскому вельду, когда на многие мили вокруг не видно ничего, кроме травы. Я видел, как встает и садится солнце над древними пирамидами в Гизе. Я проехал по всему миру и любовался такими видами, каких большинство людей даже представить себе не может. — Эш повернулся к Кларинде, его глаза в свете звезд мерцали, как дымчатые топазы. — Но я не видел ничего, что могло бы сравниться с тобой.

Кларинда встала, плащ медленно сполз с ее плеч. В это мгновение в ее жизни не было ни привидений прошлого, ни фантома будущего. Была только эта ночь, это место — райский оазис в зыбучих песках времени.

— А правда ли то, что пишут о вас скандальные газеты, капитан Берк? — поинтересовалась она. — Правда ли, что когда вы спасли принцессу Хиндустана, вы отказались от целого состояния в золоте и от драгоценных камней?

— Да… Отказался… — Его взор устремился на ее губы. — И все ради того, чтобы получить удовольствие от ее поцелуя.

— Тогда кто я такая, чтобы отказать вам в такой же награде? — тихо произнесла Кларинда. После минутного раздумья, Эш взял ее лицо в свои теплые ладони и наклонился к ее рту. В тот миг, когда их губы соприкоснулись, оба поняли, что им никогда не удовольствоваться только поцелуем.

Каждое нежное прикосновение его губ проливало воду на пересохшую пустыню, в которую ее сердце превратилось без него. Рождало в теле Кларинды восхитительную дрожь страсти и желания. Кончик языка Эша слегка нажал на ее сомкнутые губы, дразня ее, играя с ней, делая бессмысленным сопротивление.

Когда ее язык отозвался на этот чувственный вызов и стал исследовать его рот с тем же самозабвением, Эш обвил Кларинду руками и прижал к своему телу так крепко, что, казалось, они превратились в одно целое.

Кларинда обрадовалась этой поддержке, потому что колени могли предать ее в любую секунду, когда Эш склонил голову и прикоснулся своими теплыми влажными губами к ее горлу, нащупав пульс, бившийся с каждым мгновением все быстрее. Как самый примитивный, дикарский барабан, он бился для него, только для него, отвечая на каждую бархатную ласку. Кларинда прильнула к нему крепче, когда его губы запечатали нежные лепестки ее рта, а затем слегка прикусил и их, демонстрируя свою власть над ней.

Кларинда повернула голову в поисках других мест, которые она могла бы испробовать на вкус. Ее губы жадно пробежали по сильной линии его подбородка, и даже грубоватая щетина не остановила их нежных прикосновений. Кларинда рванула в стороны полы его рубашки. Ее губы осыпали мелкими поцелуями его грудь, ее язык прогулялся по курчавой поросли, наслаждаясь солоноватым мускусным привкусом его кожи.

Сжав ягодицы Кларинды обеими ладонями, Эш приподнял ее и прижал к себе так крепко, что она ощутила всю мощь его плоти, впечатавшейся в ее мягкий живот. Кларинда тихонько вскрикнула, ведь она успела позабыть ее силу и внушительные размеры.

Тихая усмешка Эша наполнила ее слух.

— Не стоит притворяться, будто все это производит на тебя большое впечатление, дорогая, — прошептал он. — Не ты ли говорила Поппи, что я нарочно распускаю слухи о своих изысканиях для того, чтобы компенсировать скромный размер…

На этот раз Кларинда заставила его замолчать с помощью двух своих пальцев.

— Я солгала, — прошептала она.

Эш не сводил с нее своих янтарных глаз, в которых появилось осторожное выражение, когда вторая ее рука, скользя кругами, стала продвигаться от его груди к мускулистой равнине его живота. Кончики ее пальцев опускались все ниже и наконец дотронулись до его плоти, рвавшейся наружу из-под натянутой кожи оленьих бриджей.

Эш откинул голову назад, из его горла вырвался прерывистый стон.

— Уж не знаю, какой эликсир ты выпила на этот раз, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — но хотелось бы верить, что ты влила в себя целый бочонок этого зелья.

Лаская каждый пульсирующий дюйм и наблюдая за тем, как напрягаются и заливаются огненной краской черты его лица, Кларинда и сама все больше чувствовала опьянение особого рода. Опьянение желанием. Опьянение собственной силой. Опьянение страстью.

Эш бережно взвесил в ладони ее налитые груди. Когда его пальцы принялись катать, покручивать и слегка сжимать отвердевший сосок, проглядывавший сквозь тонкую ткань платья, Кларинде показалось, будто кровь вскипела в ее жилах, угрожая спалить на месте все ее существо.

А потом его руки оказались у нее на плечах. Эш ловко стянул с них платье, и оно с легким шуршанием упало на песок позади нее. Под платьем на Кларинде оказалось лишь несколько слоев прозрачного шелкового белья, в котором она должна была лечь в постель Фарука.

— Господи, женщина, — пробормотал Эш, положив ладонь на затылок Кларинды и бережно укладывая ее на платье, — ты и представить себе не можешь, что бы я сделал с тобой, если бы мы лежали на нормальной кровати.

Когда его губы снова накрыли ее рот, Кларинда могла думать только о том, что не может быть более подходящего места для любви, чем зыбучий песок возле нежно журчащего водоема под пологом в виде небосвода, усыпанного сияющими звездами.

Все еще впиваясь в ее губы жадным поцелуем, Эш опустился на Кларинду всем своим весом и осторожно вставил колено между ее бедер. Запустив руки в шелк его волос, Кларинда принялась тереться своим лоном о его колено, чтобы избавиться от сладкой, томительной боли, которая волнами расходилась по ее животу, наполняя ее теплом и блаженством.

Когда спустя несколько минут этой изысканной пытки Эш откатился в сторону, Кларинда протестующе застонала, обвиняя его в жестокости. Открыв глаза, чтобы бросить на него сердитый взгляд, она увидела, что Эш лежит рядом на боку, подперев голову рукой.

— Ты понимаешь, что я никогда не видел тебя полностью обнаженной? — спросил он. — Разве только во сне…

Кларинда нахмурилась, вспоминая то утро на лугу. Они оба были так молоды, так возбуждены, так переживали из-за того, что случилось до этого, что едва могли сдерживаться. Она помнила, как руки Эша нетерпеливо стаскивали с нее ночную рубашку, помнила, как ее собственные дрожащие руки неумело возились с завязками на его штанах, пока он не перехватил обе ее руки одной своей и не справился с этой задачей сам. Кларинда так глубоко погрузилась в эти воспоминания, что ей понадобилось несколько мгновений для того, чтобы осознать смысл всех слов Эша.

А когда это у нее получилось, на ее губах появилась довольная улыбка.

— Ты правда видел меня во сне? — спросила она.

— Каждую ночь, — серьезно кивнул он. — Каждую ночь без исключения.

— И я почти во всех снах была обнаженной?

Он кивнул.

— Кроме тех, когда на тебе не было ничего, лишь кружевные подвязки, шелковые чулки и красные бархатные туфельки на высоких каблучках с бриллиантовыми пряжками, — признался Эш. — Они у меня были самыми любимыми.

— И ты мне тоже снился, — призналась Кларинда, опуская глаза.

— Надеюсь, на мне не было подвязок, чулок и красных бархатных туфель на высоких каблуках?

— Нет, разумеется, — ответила она. — Хотя иногда ты был в наручниках. Иногда даже с петлей на шее.

— Ты маленькая мстительная распутница! — вскричал Эш. Кларинда, заглянув в его прищуренные глаза, почувствовала, как по ее спине снова пробежала дрожь. — Тебе не кажется, что настало время воплотить наши мечты в реальность?

Кларинда медленно кивнула, позволив Эшу бережно, слой за слоем снять с нее все нижнее белье, пока он не увидел в лунном свете ее тело. Она была такой уязвимой.

Кларинда едва сдержала желание прикрыть наготу руками, когда его тяжелый взгляд медленно прошелся по ее телу, задержавшись на налитых грудях с острыми розовыми пиками сосков, на изящном изгибе ее талии, на серебристом гнездышке ее волос, примостившемся на стыке бледных бедер, и наконец вернулся к ее лицу.

— Святой Господь, Кларинда! — хрипло прошептал Эш. — Ты почти заставила меня пожалеть о том, что я не султан. Я бы отнес тебя в свои покои и держал в гареме под замком, подальше от глаз всех мужчин. Но я бы не был так милостив, как Фарук. Я бы приковал тебя к своей кровати и держал бы там постоянно, чтобы у меня была возможность приходить к тебе в любое время дня и ночи и ласкать до тех пор, пока тебя не оставили бы мысли о бегстве.

Кларинда судорожно вздохнула: ей прежде и в голову не приходило, что подобные мрачные фантазии могут так сильно воздействовать на нее.

Эш опять опустил глаза.

— А это правда, что женщины в гареме научили тебя, до каких именно мест надо дотрагиваться, чтобы доставить себе наибольшее наслаждение? — спросил он.

— Правда, — осторожно кивнула Кларинда.

— И какие же это места?

Кларинда укоризненно посмотрела на него, смущенная тем, что Эш все еще заставляет ее краснеть после всего, что она пережила, всего, что они вместе сделали.

— Ты и так отлично знаешь эти места, — сказала она.

Его губы растянулись в медленной лукавой улыбке.

— Покажи мне, — попросил Эш.

Им обоим было ясно, что она не сможет сдержаться и отказать ему в столь откровенной просьбе. Бросив на него вызывающий взгляд, Кларинда провела рукой вниз по животу до светлых кудряшек между ногами. Когда ее средний палец утонул в этих кудряшках, улыбка на лице Эша погасла, оно стало напряженным и таким же угрожающим, какими бывают лица у пустынных убийц.

Его рука молниеносно взлетела в воздух, и он схватил ее за запястье — так же, как сделал это однажды ночью в гареме.

— Леди ни к чему самой развлекать себя, когда рядом есть джентльмен, который так и рвется помочь ей в этом, — проговорил он.

— Но вы, сэр, — отозвалась Кларинда и, слегка приподнявшись, запечатлела поцелуй на соблазнительном кусочке кожи у него за ухом, — вовсе не джентльмен.

На щеке Эша появилась знакомая ей дьявольская ямочка.

— И я заставлю тебя радоваться этому еще до окончания этой ночи, — заявил он. — Вот увидишь, заставлю.

Словно в доказательство этому самоуверенному заявлению, Эш с готовностью сам запустил пальцы в серебристые кудряшки, прикрывавшие ее лоно. Именно это ему так хотелось сделать в ту ночь в гареме, когда Кларинда находилась под воздействием эликсира. Он погладил тугой пульсирующий бутон, отчего по ее телу пробежала дрожь восторга.

Уже знакомая с темной и удивительной властью его рук, Кларинда была шокирована, поняв, что сейчас, когда она не находится под действием эликсира и в состоянии реально оценивать происходящее, они доставляют ей больше удовольствия, чем когда ее опоили афродизиаком. Впрочем, если он продолжит ласкать ее также, способность реально оценивать вообще что-либо будет утрачена. Скорее всего она просто умрет от желания.

Бедра Кларинды распахнулись, когда его палец проник дальше, чтобы разделить шелковистые лепестки, расположенные позади бутона. Она почувствовала, что начинает распускаться, как один из экзотических цветов в садах Фарука, а ее тело так и манит Эша, и этому соблазну он противиться не в состоянии. Кларинда тихонько ахнула, когда его палец проник в ее лоно и слегка надавил на него.

Как же давно она этого ждала. Как давно…

Когда к первому пальцу добавился второй, Кларинда могла только извиваться и постанывать от наслаждения. Но когда к двум его пальцам присоединился третий, она вцепилась зубами в широкое плечо Эша, чтобы сдержать громкий стон. Воспользовавшись этим, Эш протолкнул три пальца еще глубже, а его мозолистый большой палец стал катать тугой бутон ее страсти. Беспомощной Кларинде оставалось только лежать и выгибаться от ласк Эша, становясь рабыней его умелых прикосновений.

Она так глубоко окунулась в экстаз, что сразу и не заметила, как Эш опустил голову и начал осыпать поцелуями ее живот.

— Что ты делаешь? — задыхаясь, спросила она, когда его язык коснулся маленькой ямочки над ее пупком.

Подняв голову, он заглянул ей прямо в глаза.

— Я понял, что ты прошла курс обучения у наложниц Фарука, — хрипло проговорил он, — но и я тоже научился кое-чему с тех пор, как мы с тобой были вместе. — От его откровенной улыбки по ее телу пробежала дрожь.

После всего, чему ее научили в гареме, Кларинда была готова поклясться в том, что ее уже ничем не удивишь. Но когда Эш обхватил ее бедра своими большими теплыми руками и сжал их так, чтобы она не смогла свести бедра вместе, если бы захотела, Кларинда почувствовала, как ее бьет дрожь от его прикосновений. Эш собирался делать то же, что делал мужчина с черноглазой красоткой на фреске в гареме. Он хотел прикоснуться к ней языком.

Не успела Кларинда вскрикнуть от удивления, как язык Эша проник в ее лоно. Она кричала и изгибалась дугой на платье, едва не доходя до вершины экстаза. Последние девять лет своей жизни она строила стены вокруг своего сердца, чтобы защититься от него, однако не могла спастись от нежных ласк, которые его язык дарил сердцевине ее женской плоти.

Пустыня и звезды исчезли из ее поля зрения в одно мгновение. Весь мир Кларинды теперь ограничивался губами Эша и тем наслаждением, которые они ей дарили. Теперь-то она понимала, почему на лице у женщины на фреске застыло такое блаженное выражение. Понимала, почему ее рот приоткрылся, глаза застыли, а бедра широко раскрылись, чтобы пропустить к своему лону любовника, дарившего ей божественные, пусть и запретные ласки.

А потом ее мысли исчезли, когда язык Эша пробежал по ее пульсирующей плоти, а в глубь ее существа вновь проникли его пальцы. Кларинде показалось, будто внутри что-то взорвалось, и этот блаженный взрыв сотряс все тело. Она несколько раз исступленно выкрикнула его имя, чувствуя, как тает от удовольствия.

Воспользовавшись этим, Эш быстро сорвал с себя бриджи и проник своим восставшим естеством в ее мягкое, скользкое нутро. Кларинда задрожала и выгнулась дугой, невольно пропуская его глубже. Его плоть с такой уверенностью ворвалась в нее, что у Кларинды не осталось ни сомнений, ни страха, ни сожалений.

Эш ненадолго замер. Возможно, Кларинда и воспротивилась бы этому, но он так глубоко вошел в нее, что она чувствовала каждый стук собственного сердца в том месте, где их тела соприкасались.

Опершись на руки, Эш опустил на нее глаза. Судя по его искаженному лицу, он был готов вот-вот потерять над собой контроль.

— Когда Макс меня разыскал, я стоял перед расстрельной командой, — сказал он. — Но если бы я в тот день все-таки погиб, то все равно бы вернулся, и тогда мой призрак преследовал бы тебя.

— Ты и без того всегда был со мной, — тихо проговорила Кларинда. Положив руку ему на затылок, она привлекла Эша к себе и запечатлела горячий поцелуй на его губах.

На этот раз Эш не столько целовал, сколько впитывал ее в себя, пробовал на вкус. Казалось, ему стало мало одних ее губ и тела и он стремится захватить и ее сердце. И в это мгновение Кларинда была готова полностью отдать ему всю себя вместе с душой.

Когда Эш начал двигаться, безупречная английская леди, которой она всегда старалась быть, исчезла, уступив место диковатому созданию, которое Эш обожал. Она впилась своими острыми ногтями в его спину, будучи не в силах больше обманывать себя и его. Она не могла принадлежать ни единому мужчине, потому что всегда принадлежала ему.

И всегда будет принадлежать.

Они желали друг друга так же отчаянно, как это было много лет назад. Однако сейчас близость приносила им больше удовлетворения, чем тогда. Исчезли робость, страх чего-то нового, неизвестного, неловкости, боли. Зато осталось чудо их смешавшегося дыхания, вскриков удовольствия, головокружительной радости от того, что их сердца бьются как одно, да грациозного танца их тел, двигавшихся в безупречном ритме.

Кларинде хотелось, чтобы это продолжалось целую вечность, ведь она провела так много ночей в ожидании этих мгновений. Когда Эш чуть отпрянул назад, продлевая сладкую пытку, она обхватила его торс ногами и привлекла его ближе к себе.

— Помнишь, что я говорила тебе во время массажа? — прошептала она ему на ухо. — Что я не хочу, чтобы ты обращался со мной, как будто я фарфоровая? Что мне нравится, когда ты делаешь это жестко и входишь глубоко?

Ей не пришлось больше напоминать ему об этом. Эш начал двигаться быстрее, его толчки становились все стремительнее, резче. Кларинда подчинялась этому первобытному ритму, пока с ее губ не слетел громкий стон, торжествующий победу любви, который громом прокатился по всему ее телу.

Когда ее мышцы стали судорожно сжиматься вокруг его плоти, Кларинда почувствовала, что та стала еще тверже и больше. Похоже, Эш все-таки научился одной-двум вещам за те годы, что они не видели друг друга. Потому что в то мгновение, когда из его горла вырвался гортанный крик, он рывком вышел из нее и излил свое семя на ее мягкий живот.

* * *

Кларинда лежала нагой в теплой колыбели рук Эша, слушая, как ветер шепчется о чем-то с листьями пальм, и любуясь чудесным мерцанием звезд на небе цвета индиго.

— Не помню, чтобы в Англии было так много звезд, — тихо вымолвила она. — Кажется, что достаточно вытянуть руку — и ты сможешь достать с небосвода звезду.

— Думаю, звезды там те же, только их скрывают сажа, туман и изморось, — проговорил Эш. Крепче прижав к себе Кларинду, он нежно поцеловал ее шелковистые волосы. — Я их никогда не видел, потому что не смотрел вверх. Я был слишком занят, любуясь тобой.

Кларинда, лениво поигрывавшая жесткими волосками на его груди, подняла голову и с мечтательной улыбкой посмотрела на него.

— Насколько я помню, ты не слишком-то часто отпускал мне комплименты, когда мы были детьми, — сказала она. — Помнится, ты не раз называл меня чертовой девчонкой-сорванцом или хитрой маленькой мегерой.

— А это потому, что ты и в самом деле была чертовой девчонкой-сорванцом и хитрой маленькой мегерой. — Эш приподнял брови. — Тебе никогда не приходило в голову сказать мне, что я тебе нравлюсь, вместо того чтобы вытворять всяческие глупости?

Кларинда отодвинулась от него в притворном ужасе.

— Разумеется, нет! — воскликнула она. — Что хорошего было бы в этом? Я имею в виду, что произошло бы, если бы ты не разделил моих чувств? Я выглядела бы дурочкой! К тому же если бы ты не был таким тупоголовым, то понял бы, что я просто обожаю тебя. Ведь об этом было известно всем. Даже Максимилиану.

Эш недоверчиво заморгал.

— Что ты сказала? — спросил он.

— Макс всегда знал, что я без ума от тебя, — пояснила Кларинда. — Ведь это он нашел меня, зареванную, за голубятней после того, как я узнала, что ты влюблен в эту глупую девчонку, погонщицу гусей.

Эш поморщился, явно раздосадованный еще одним фактом из жизни своего брата.

— Макс мог бы сказать мне об этом, — бросил он.

— Возможно, он счел, что ты и сам в свое время обо всем догадаешься, — предположила Кларинда. — К тому же я взяла с него слово молчать.

Эш фыркнул.

— Если Макс что-то и умеет делать, так это хранить тайны, — скептическим тоном заметил он.

Кларинда опустила глаза, намереваясь перевести разговор в менее опасное русло.

— Мне тогда было всего двенадцать лет, и у меня буквально сердце разрывалось от зависти, потому что у этой девчонки груди были куда внушительнее моих.

Эш положил ладонь на одну ее грудь и слегка сжал ее, оценивая полноту и упругость.

— Вот об этом ты точно можешь больше не беспокоиться, — усмехнулся он.

Кларинда прикусила губу в точности так же, как она делала это, когда была озорной двенадцатилетней девчонкой.

— А теперь, когда я не нахожусь под действием непонятного древнего эликсира, мне хотелось бы продемонстрировать тебе некоторые штучки, которым меня обучили в гареме, — промолвила она.

Эш осторожно посмотрел на нее.

— Боюсь, у меня нет под рукой огурца, — произнес он.

— Знаю, — прошептала она. Обхватив рукой его плоть, она убедилась в том, что Эш уже достаточно возбужден.

Его бедра слегка дрогнули, когда она провела пальцем по его широкой головке, отчего все тело Эша замерло в ожидании.

— Кларинда, — хрипло проговорил он, — я не султан. Тебе не нужно прибегать ко всяческим ухищрениям, чтобы доставить мне удовольствие. Я буду счастлив и с…

Она склонила к нему голову, и весь мир Эша перевернулся до основания, оставив ему единственное чувство: дразнящие прикосновения ее языка. И тогда он смог лишь откинуть голову назад, сцепить зубы и вцепиться руками в шелковистые пряди Кларинды, которая с готовностью демонстрировала ему то, чему ее обучили умелые наставницы из гарема Фарука.

Когда Эш проснулся и увидел, что Кларинда свернулась клубочком рядом с ним, а ее рука доверчиво покоится у него на боку, он подумал лишь об одном: «Господи, я опять сделал это!»

Пустынное небо над их головами постепенно превращалось из розового в голубое. Золотой и уже раскаленный диск солнца медленно выкатывался из-за пальмовых крон у дальнего края оазиса, предупреждая всех о том, что уже совсем скоро дневное светило превратит бескрайнюю пустыню и небосвод в разъяренный ад.

Испытывая такое чувство, будто языки адова пламени уже подбираются к нему, Эш с неохотой высвободился из объятий Кларинды. Он быстро надел бриджи, сапоги и рубашку. Ему пришлось оставить сорочку наполовину незастегнутой, потому что маленькие торопливые ручки Кларинды оторвали несколько пуговиц, когда она спешила обнажить его грудь, чтобы добраться до нее своими пухлыми губами.

Руки Эша на мгновение замерли на завязках бриджей, когда он вспомнил, с какой готовностью и самозабвением эти самые губы ласкали его плоть. Кларинда всегда была отважной девушкой, любящей всевозможные приключения, но прошлой ночью она пригласила его в такое путешествие, о котором он никогда и мечтать не смел. При воспоминании об этом он опять испытал возбуждение и исполнился желанием снова сорвать с себя бриджи и зарыться в ее теплое, мягкое тело. Хуже того, он ничуть не сомневался, что она с радостью раскинет перед ним руки. И ноги.

Эш провел рукой по волосам, стараясь не вспоминать, как она делала то же самое. Все, что он совершил прошлой ночью, могло послужить доказательством того, что отец правильно оценивал его. Он бессовестный сукин сын. Он вызволил Кларинду из гарема Фарука лишь для того, чтобы, не теряя времени, заняться с ней любовью. Он предал собственного брата, даже не удосужившись подумать о том, что лучше для Кларинды, для ее будущего. Он боролся лишь для того, чтобы удовлетворить свои эгоизм и тщеславие.

В точности как он сделал это много лет назад. Вспоминая цену этой ошибки, Эш повернулся к палатке, намереваясь вытащить Люка из его спального мешка и потребовать, чтобы тот без него сопроводил женщин в лагерь Макса. Он должен убежать из этого места, убежать от нее, даже если ему, черт возьми, придется идти пешком до ближайшего порта. Он предпочтет наступить на ядовитую змею, посадить себе на руку скорпиона с его смертоносным жалом, встретиться с бандой пустынных грабителей, чем снова испытать искушение, оказавшись еще хотя бы на одну ночь в ее компании.

Эш сделал вперед уже два шага, как вдруг за его спиной раздался чистый и звонкий, как колокольчик, голос:

— Идете куда-то, капитан Берк?