— Ну что ж, это было… вполне сносно, — чуть позже пробормотала Порция, зарывшись носом подмышку Джулиану и уронив голову ему на грудь. В окно с любопытством заглядывала луна, и лунный свет, пробравшись в комнаты, растекался на полу серебристыми лужицами.

— Это было бы еще более сносно, если бы ты прекратила дразнить меня. Но нет, тебе непременно нужно было, чтобы я тебя укусил! — проворчал он. Даже не открывая глаз, Порция могла бы поклясться, что он ухмыляется. Пальцы Джулиана осторожно коснулись свежих отметин у нее на горле. — В следующий раз я надену на тебя наручники, клянусь!

— Боже мой! Какие ужасы! Просто дрожь берет, как представлю себе, что ты станешь вытворять со мной, если я снова окажусь в твоей власти, — усмехнулась Порция. Разве она уже не оказалась в его власти… не сдалась на милость победителя?

— О да, дрожи, любовь моя, дрожи! — угрожающе пробормотал у нее над ухом Джулиан. В темноте послышался низкий, чуть хрипловатый смешок, от которого по всему ее телу пробежала восхитительная дрожь. — До самого утра!

— Не понимаю, чем ты так недоволен! — проворчала она. — Я не чувствую ни малейшей слабости. Так, голова немного кружится, и все. Как будто опьянела немного.

— Это потому, что я выпил совсем немного твоей крови — ровно столько, чтобы хватило сил продержаться, пока мы не вернемся в Лондон и я не смогу завернуть к мяснику и основательно подкрепиться. — Джулиан немного помолчал. — Или не отыщу какого-нибудь щенка, достаточно упитанного, чтобы утолить мой голод.

Порция, вздрогнув, приподнялась на локте и с ужасом уставилась на него широко открытыми глазами.

— Я пошутил! — замахал руками Джулиан. — Я не ем щенков, честное слово! — Дождавшись, когда успокоенная Порция снова уютно свернется клубочком у него под боком, он вздохнул: — Котята куда лучше, правда? Такие нежные… ласковые… ммм! Просто слюнки текут!

Порция, зарычав, запустила руку в густую поросль волос у него на груди и сердито дернула.

— Послушай, ну сколько можно! Хватит уже винить себя! Подумаешь поддался искушению, ну и что?! Разве ты никогда не слышал старые легенды? Все смертные обладают потрясающим даром убеждения. Им соблазнить несчастного вампира — тьфу, пара пустяков! — Порция, пристроившись у нет на груди, бросила на Джулиана кокетливый взгляд из-под длинных ресниц. — Ну не всякого, конечно, — поправилась она, — а исключительно слабовольного!

Джулиан с улыбкой отбросил с ее лица спутанные локоны. Во взгляде его темных глаз проснулось желание.

— Ну, когда я вижу тебя, вся моя хваленая выдержка тает, словно снег на солнце, — со вздохом признался он.

— Правда? Может, стоит тогда устроить тебе настоящую проверку?

Не слушая протестов Джулиана, девушка ужом вывернулась из его объятий и перекатилась на край постели.

Ничуть не сомневаясь, что жадный взгляд Джулиана скользит по ее обнаженному телу, облитому серебристым светом луны, Порция упала на подушки и гибко потянулась — точь-в-точь сытая и ленивая кошечка.

— Иди ко мне, Джулиан. Я хочу почувствовать тебя рядом.

— Хочешь, чтобы я оказался рядом? — Джулиан, подобравшись, одним прыжком оказался рядом с ней. «Словно дикий кот», — промелькнуло в голове у Порции. Губы его прижались к ее уху. — Или… в тебе? — промурлыкал он.

По спине Порции пробежала восхитительная дрожь предвкушения. Закусив губу, она лениво поманила его к себе.

— Я хочу почувствовать твои руки…

Она почему-то думала, что он обхватит ладонями ее груди. К удивлению девушки, вместо этого руки Джулиана принялись блуждать по ее телу. Он осторожно ласкал кончиками пальцев ее алебастрово-белую кожу, почему-то старательно избегая касаться при этом набухших сосков и еще влажных завитков волос внизу живота. Это продолжалось до тех пор, пока Порция не почувствовала, как каждый нерв, каждая клеточка ее тела дрожит, изнемогая от жгучего желания. Отвернувшись в сторону, чтобы он не видел ее лица, девушка до боли закусила губу, притворяясь равнодушной.

— Поцелуй меня, — приказала она, почувствовав, что больше не выдержит ни секунды этой сладостной пытки.

Руки Джулиана осторожно раздвинули ее бедра, и Порция сдавленно ахнула, почувствовав, как его губы нежно прижались к самому сокровенному местечку между ее ногами. Затрепетав, она выгнулась на постели, царапая ногтями кровать, пока Джулиан ласкал ее губами. Она и опомниться не успела, как уже снова кричала и билась в его опытных руках. Все произошло очень быстро — волна наслаждения, захлестнув ее, схлынула, оставив девушку дрожащей, словно осенний лист на ветру.

Только после этого Джулиан позволил себе поцеловать ее в губы, дав ей возможность ощутить на губах свой собственный вкус.

Судорожно вцепившись в его плечи, Порция быстрым движением опрокинула его на спину и, не дав ему опомниться, вскочила на Джулиана верхом.

— По-моему, ты очень коварный и очень своевольный вампир, Джулиан Кейн, — промурлыкала она. — Я, конечно, обладаю некоторым даром убеждения. Но очень сомневаюсь, что его хватит, чтобы заставить тебя повиноваться моей воле.

Джулиан со смехом закинул руки за голову. По губам его скользнула дьявольская ухмылка.

— Ну-ну… да мы никак готовимся сбросить оковы? Или я ошибаюсь, любовь моя?

Порция вызывающе вскинула подбородок. На губах ее играла улыбка, полная такого соблазна, что Джулиан, будто ослепленный, прикрыл глаза.

Девушка, склонившись к нему, игриво пощекотала кончиком языка его сосок. Не веря собственным глазам, Джулиан ошарашено уставился на нее.

— Бог ты мой… держу пари, ты снова начиталась этих мерзких готических романов!

Порция с кротким видом захлопала глазами. Ну просто сама невинность, усмехнулся про себя Джулиан.

— Да, боюсь, ты прав… Понимаешь, как-то раз, когда я от скуки листала какую-то книжку в библиотеке Эйдриана, то совершенно случайно наткнулась на одну довольно непристойную гравюру. Она была заложена между ее страниц и выскользнула, когда я взяла книгу в руки. Держу пари, он бы жутко разозлился, если бы узнал, что она попалась мне на глаза. Но ведь ты сам всегда упрекал меня за мое неуемное любопытство, разве нет? Помнишь, как ты дразнил меня зато, что я всюду сую свой нос?

Не дожидаясь, пока ошеломленный Джулиан вновь обретет дар речи, Порция нагнулась. Ее жаркое дыхание обожгло его плоский живот, и по телу Джулиана пробежала дрожь. Он с трудом проглотил вставший в горле ком, дыхание стало хриплым и неровным.

— Кажется, я начинаю думать, что это становится одной из твоих милых привычек.

Почувствовав мягкое прикосновение ее губ Джулиан судорожно вытянулся на постели. Хриплый стон вырвался из его груди. Сильное тело обмякло — теперь он был полностью в ее власти. Порция торжествовала. Она была твердо намерена доказать, что ее аппетиты не уступают его собственным.

Усталая Порция, не в силах пошевелиться, лежал а в объятиях Джулиана. Она чувствовала себя довольной и насытившейся. Сон понемногу принял ее в свои объятия. Девушка уже стала потихоньку засыпать, когда вдруг что-то твердое принялось настойчиво тыкаться ей пониже спины.

Не открывая глаз, она чуть слышно застонала, тело ее машинально прижалось к нему.

— Мне казалось, что ты собирался соблазнить меня раза три за ночь, не больше. А на самом деле сколько раз это было? Я уж и со счета сбилась… семь? Или девятнадцать?

Горячее дыхание Джулиана обожгло ей ухо.

— Шесть с половиной, если уж быть точным. Впрочем, я не считал. Кажется, я забыл предупредить тебя о том, что есть одно несомненное преимущество в том, чтобы стать вампиром, так сказать, в расцвете лет.

— Ммм? Что-то не понимаю… о каком преимуществе речь?

Обхватив руками ее груди, Джулиан осторожно принялся покручивать соски, пока они не превратились в тугие бутоны.

— О неутомимости.

В первый раз за много-много лет Джулиан позволил себе увидеть сон.

Он стоит в церкви, зная, что Господь уже больше не отвергает его. Сквозь разноцветные витражные стекла струится яркий солнечный свет, согревая его лицо и заставляя темные кудри Порции сверкать и переливаться подобно драгоценному шелку. Она улыбается ему, в ее голубых глазах сияют нежность и любовь. На ее шее завязан белоснежный газовый шарф, в волосах — венок из еще не распустившихся розовых бутонов, и выглядит она точь-в-точь как ангел. Впрочем, она и есть ангел.

Взгляд его спускается вниз, с любовью и нежностью обегает ее слегка округлившийся живот. Внезапно он понимает, что она ждет ребенка — ребенка, которого подарил ей он, — и сердце его наполняется радостью.

Слегка повернув голову, он видит стоящего неподалеку Эйдриана, который не сводит с него глаз, и читает в его глазах гордость за младшего брата. Рядом с мужем Каролина с маленькой Элоизой на руках.

Джулиан украдкой шутливо подмигивает ей. Заметив это, непоседа протягивает к нему пухлые ручонки.

— Дядя Джулс! Дядя Джулс! — требовательно кричит она, подпрыгивая на руках у матери.

Смех Порции, звонкий и чистый, словно перезвон серебряных колокольчиков, песней звучит в его душе. Он обнимает свою невесту, упиваясь ее красотой. А потом нежным поцелуем прижимается к ее губам и впервые открыто называет ее своей женой.

Открыв глаза, Порция в первую минуту решила, что еще спит и снова видит сон. Собственно говоря, это и неудивительно — сколько раз она вот так просыпалась на рассвете, представляя себе, как нежится в объятиях Джулиана.

Он лежал возле нее, вытянувшись на пуховой перине, жестом собственника закинув на нее длинную ногу. Глаза его были закрыты, судя по всему, он мирно спал. Порция затаила дыхание — тусклый дневной свет, пробившись сквозь щелку в портьерах, давал ей полную возможность всласть полюбоваться этим совершенным образчиком мужской красоты. В длинном поджаром теле Джулиана чувствовалась скрытая сила. Порция невольно подумала, как сильно оно отличается от ее собственного — шероховатое в тех местах, где ее тело было гладким, и твердое в тех, где она была мягкой. Перекатившись на бок, она приподнялась на локте и принялась с удовольствием разглядывать его. Если это сон, решила Порция, то нужно попробовать растянуть удовольствие.

Как обычно, спутанная прядь волос по-мальчишечьи спускалась ему на лоб. Она машинально протянула руку, чтобы убрать ее с лица, но тут же отдернула, испугавшись, что потревожит его мирный сон. На твердых, резко очерченных губах Джулиана играла слабая улыбками от этого лицо его казалось безмятежным, как у спящего ребенка. Взгляд Порции скользнул ниже, задержался на широкой груди, узких мускулистых бедрах, скользнул по гладкой коже, над которой кое-где поднимались струйки синеватого дыма.

Вскрикнув, Порция сорвалась с постели. Только сейчас до нее дошло, что это вовсе не сон. Взгляд ее метнулся к окну — и Порция с ужасом увидела, что из-за горизонта уже пробиваются первые лучи солнца.

Повинуясь исключительно инстинкту, Порция с силой встряхнула Джулиана. Он что-то замычал, не просыпаясь, и девушка, застонав от натуги, кое-как стащила с постели его тяжелое тело.

Джулиан с грохотом приземлился на пол.

— Какого дья…?! — прохрипел он, с трудом открывая глаза.

Порция, сопя от натуги, какое-то время суетливо металась по комнате, прежде чем ей наконец удалось найти одеяло. Несмотря на заиндевевшее стекло на окне и на стоявший в комнате стылый холод, оба они прошлой ночью как-то совсем забыли о его существовании. Скомканное одеяло обнаружилось на полу возле одной из ножек кровати. В той же куче валялось то, что еще оставалось от ее шемизетки. Порция метнула отчаянный взгляд на окно. Солнце поднялось заметно выше, окрасив небо над горизонтом в золотые и розовато-алые тона. Не обращая внимания на охи и причитания Джулиана, она кое-как завернула его в одеяло.

Моргая, Джулиан попытался было сесть. Но прежде чем он успел отшвырнуть одеяло и снова оказаться в лучах утреннего солнца, Порция прыгнула на него и всем своим весом придавила к полу.

Ошеломленный Джулиан затих, даже не пытаясь сбросить ее с себя. Порция удовлетворенно хмыкнула. И только заметив босую ногу, торчавшую из-под одеяла в каких-нибудь двух дюймах от собственного носа, сообразила, что в спешке уселась ему на голову.

— Знаешь, по-моему, не набрось ты мне на голову эту штуку, — сдавленно пробормотал он, имея в виду одеяло, — было бы куда забавнее…

Охнув, Порция скатилась на пол. Потом, приподняв одеяло с одной стороны, ужом протиснулась под него и крепко прижалась к Джулиану. Он лениво разглядывал ее — в точности, как огромный, зловредный кот перед тем, как одним прыжком наброситься на свою ни о чем не подозревающую жертву.

— Мы проспали! Смотри, уже рассвет! Солнце встает! Ты же можешь сгореть!

Из-под одеяла снова послышались проклятия, только на этот раз куда более крепкие и замысловатые. Неожиданно для нее Джулиан выскользнул из-под одеяла, метнулся в узкий простенок между кроватью и стеной, потянул за собой одеяло и исчез.

Растерявшись от неожиданности, Порция захлопала глазами, немного подумала, потом осторожно заглянула под кровать. И встретилась взглядом с Джулианом — скорчившись в три погибели, он смотрел на нее, лицо его и взъерошенные волосы были перепачканы пылью. К счастью, ветхая кровать оказалась достаточно большой, а ножки — достаточно высокими для того, чтобы он смог уместиться под ней. Завернувшись в одеяло, Джулиан развалился на полу, словно зверь — в уютном, хоть и несколько темном логове.

— Пройдет несколько часов, прежде чем солнце сядет и мы сможем выбраться из дома, — прошептала Порция, отчаянно жалея Джулиана. — Я могу чем-нибудь тебе помочь?

Ухватив ее за руку, Джулиан рывком втащил ее под кровать. На губах его играла уже хорошо знакомая ей сатанинская ухмылка.

— Составь мне компанию.

Порция, прислонившись к краю кровати, придирчиво разглядывала в свете луны один из своих шелковых чулок.

— Мог бы и сразу сказать, что это была твоя гравюра. Помнишь, та, которую я случайно нашла в книге? А я-то грешила на Эйдриана! — сварливо бросила она.

Джулиан, убрав с ее лица прядь волос, наклонился, чтобы прижаться губами к ее затылку, и по спине Порции пробежала восхитительная дрожь.

— Для чего? Разве не забавнее было показать тебе, как такое бывает в жизни? — смешливо проговорил он. — Я купил их у одного хлыща, когда впервые приехал в Оксфорд. Потом целый день рассматривал их, все пытался сообразить, что будет потом — пока не услышал шаги Эйдриана, поднимающегося по лестнице. Ну и перепугался, конечно, сунул их в первую же книгу, которая попалась мне под руку, а после, естественно, напрочь об этом забыл. И вспомнил, только когда ты столь любезно напомнила мне об их существовании.

— Ну, ты мог забыть, куда их засунул, но вряд ли ты забыл, что на них изображено. И чем там дело закончилось. — Встав, Порция сунула ножки в крошечные изящные туфельки, потом снова вернулась в объятия Джулиана. — Господи ты Боже мой, я даже представить себе не могла, что люди могут вытворять такое! — смущенно шепнула она на ухо Джулиану.

Приложив ладонь к ее пылающей щеке, он ехидно подмигнул.

— Ну я ведь не человек, ты забыла? — ухмыльнулся он.

Рядом с Джулианом день пролетел на удивление быстро. Как только багровый лик солнца стал клониться к закату, он выбрался из-под кровати и подкинул в камин дрова, чтобы Порция смогла немного согреться. Помимо дров Джулиану удалось отыскать в кухонном чулане несколько сморщенных картофелин. Пока он сходил за водой к заброшенному колодцу, девушка запекла картофель в горячей золе, чтобы хоть как-нибудь заглушить терзавший ее голод. Самое странное во всем этом было то, что, сидя по-турецки перёд горящим камином, с босыми ногами, раздетая (если не считать рубашки Джулиана, которую она накинула на голые плечи), пока он осторожно засовывал ей в рот кусочки печеной картошки, она чувствовала себя гордой и довольной, как королева. Поев, Порция поставила на огонь котел с водой, которой они воспользовались, чтобы наспех вымыться.

Задумчиво вздохнув, Порция привычным движением откинула упавшую ему на лоб прядь волос. Ей было больно думать о том, что их идиллическое свидание под луной близится к концу. Девушка встряхнула измятое платье, попытавшись хоть как-то привести его в порядок. Святая вода, которой накануне облила ее Валентина, к счастью, бесследно высохла, не оставив на ткани ни единого пятнышка.

Джулиан подхватил с пола галстук. Набросив его на Порцию, он шутливо притянул ее к себе, чтобы поцеловать напоследок, после чего повязал ей его на шею, как шарф, и аккуратно поправил, прикрывая свежие отметины у нее на горле.

— Эйдриан с Каролиной уже небось с ума сходят от беспокойства. Если я не доставлю тебя домой в самое ближайшее время, мой братец наверняка вызовет меня на дуэль. А тебе ли не знать, чем обычно заканчиваются эти дуэли!

— Как только он убедится, что с нами ничего не случилось, сразу начнет приставать к тебе — пожелает убедиться, что ты намерен поступить со мной как порядочный человек.

Хотя это было сказано шутливым тоном, Джулиан успел заметить мелькнувший в глазах Порции страх.

— Или… не намерен? — дрогнувшим голосом спросила она.

Лицо Джулиана при этих словах помрачнело, напомнив Порции о том, что произошло между ними в склепе. И еще раз — нынешней ночью. Обняв девушку за плечи, он заглянул ей в глаза:

— Черт побери! Как только мы вернемся в Лондон, первое, что я сделаю, это наступлю на горло своей проклятой гордости и попрошу Эйдриана помочь мне изловить Валентину и вернуть то единственное, что сделает меня достойным такой женщины, как ты.

— Свою бессмертную душу? — едва слышно прошептала она, почему-то не осмелившись произнести это в полный голос.

Джулиан покачал головой. По губам его скользнула улыбка, полная такой горечи, что у Порции сжалось сердце.

— Нет, ангелочек, моя душа тут ни при чем. На что она мне? Отобрав ее у Валентины, я тут же вручу ее тебе — вместе с сердцем и остальными непременными атрибутами моей земной жизни.

От счастья она едва не расплакалась.

— Знаешь, Джулиан Кейн, для такого бездушного человека ты удивительно романтичен! — смахнув слезы, пошутила она.

Уткнувшись лицом в ее распущенные волосы, Джулиан ласково погладил ее по спине.

— Тогда, я надеюсь, ты не станешь возражать, если мы назовем свою дочь в твою честь?

— Ты хочешь, чтобы нашу дочь звали Порция?

Притворно сконфузившись, Джулиан захлопал глазами.

— Порция?! Господи! — ахнул он. — А я-то готов был поклясться, что тебя зовут Прунелла!

Пробираясь вслед за Джулианом по узкой тропинке, ведущей через заснеженные поля, Порция продолжала возмущаться. Вечно он дразнит ее, ворчала она. Все вокруг было сковано холодом. Хотя Джулиан закутал ее в свое пальто, Порция с тоской вспоминала свою подбитую норкой мантилью и теплую меховую муфту.

Джулиан, попросив ее подождать, нырнул в подвал дома, где в свое время, вероятно, были конюшни. Стоило ему только скрыться из виду, как Порция почувствовала, что замерзает. Скорчившись в три погибели за чахлым кустом, чтобы как-то укрыться от пронизывающего ветра, она зябко обхватила себя руками. Зубы ее выбивали звонкую дробь, словно испанские кастаньеты. Время тянулось бесконечно. Внезапно из-за двери вынырнул Джулиан, ведя за собой бойкую гнедую кобылку, запряженную в небольшую кокетливую коляску. В элегантном двухколесном экипаже как раз хватило места на двоих.

Осторожно обхватив руками ее талию, Джулиан приподнял девушку и усадил ее в коляску.

— Надеюсь, ты позаботился оставить записку, предупредив хозяев, что мы просто одолжили у них лошадь и коляску и непременно вернем их утром? — спросила она.

Джулиан, хмыкнув, прищурился:

— За каким чертом мне нужна душа, когда ты взяла на себя роль моей совести?

— Просто мне неприятно думать» что ты вернешь себе душу только для того, чтобы болтаться в петле за грабеж средь бела дня! — фыркнула она. — Держу пари, Уоллингфорд постарается занять место в первом ряду, чтобы полюбоваться, как тебя вздернут! Уж он ни за что не упустит такого удовольствия.

— Ты, как всегда, удивительно практична» любовь моя, — Забравшись в коляску, Джулиан устроился возле нее. — Как только доберемся до дома, разыщем одного из грумов Эйдриана, вытащим беднягу из теплой постели и попросим его вернуть и лошадь, и коляску нашему неизвестному благодетелю.

Несмотря на то что им следовало уносить отсюда ноги, да поскорее, поскольку риск, что вампиры ринутся в погоню, был достаточно велик, Джулиан не тронулся с места, пока не отыскал парочку теплых одеял. Втащив их в коляску, он устроил для Порции нечто вроде уютного гнездышка. Сдерживая приплясывающую от нетерпения кобылку, он заставил ее идти до дороги шагом и только там, слегка шевельнув кнутом, пустил ее легкой рысью.

Порция радостно засмеялась, подставив лицо ветру. В воздухе тихо кружились снежинки. Джулиан обнял ее за плечи и прижал к себе. Порция, вздохнув от счастья, уронила голову ему на плечо — она уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой безмятежно счастливой и полной надежд. Конечно, она догадывалась, что впереди их ждет немало опасностей, но сей час, в объятиях человека, которого она любила много лет, Порция ничего не боялась.

Душа ее пела от счастья, и все казалось ей музыкой — звонкий цокот копыт, мелодичное позвякивание сбруи, эхом разносившееся в морозном воздухе, тихий шепот кружившихся вокруг снежинок. Она вдруг поймала себя на том, что ей не хочется возвращаться в Лондон — она была бы счастлива ехать так вечно, лишь бы рядом с ней был Джулиан.

Несмотря на твердую решимость Порции насладиться каждой минутой, мерное покачивание коляски и уютное тепло, разлившееся по телу, сделали свое дело — свернувшись калачиком в объятиях Джулиана, она как-то незаметно для себя задремала.

Когда она в следующий раз открыла заспанные глаза, Джулиан, стегнув кобылку хлыстом, сворачивал на мощеную дорожку между элегантными городскими особняками.

Порция, зевнув, потянулась, как сытая ленивая кошка.

— Что-то мне подсказывает, что Эйдриан вряд ли пребывает в добром расположении духа, — пробормотала она.

Джулиан натянул вожжи, и кобылка пошла шагом.

— Очень надеюсь, что он хотя бы даст мне возможность все объяснить, — мрачно заметил он. — Хотя… зная своего братца, я бы не слишком удивился, если бы он пристрелил меня прямо на пороге дома.

— Не глупи! — Порция снисходительно похлопала его по руке. — Он никогда не пустит в ход арбалет — сначала выслушает меня, — с непередаваемым апломбом закончила она.

Джулиан удивленно покосился на девушку:

— Какая кровожадная крошка! Не хотел бы я оказаться в числе твоих врагов.

— Вот и умница! Слушайся меня, и все будет в порядке! — пробормотала она, подставив Джулиану губы для поцелуя.

Когда они, задохнувшись, разжали объятия, выяснилось, что снег повалил с новой силой. Порция, зябко передернув плечами, подняла глаза к небу, разглядывая кружившиеся в воздухе тяжелые мокрые хлопья.

— В жизни своей не видела таких крупных снежинок, — пробормотала она.

Джулиан смахнул с ее щеки упавшую снежинку, затем растер ее между пальцами и принялся разглядывать оставшийся на них грязно-серый след.

— Это не снег, — медленно проговорил он, повернувшись к ней. — Это… пепел.

Лицо его потемнело. Выдернув руку, Джулиан схватил вожжи и с силой хлестнул кобылку по спине. Испуганно заржав, та понеслась галопом. Порция схватилась за край подпрыгивающего на ухабах экипажа, до боли в глазах вглядываясь вперед. До дома Эйдриана оставалось не больше квартала. Не прошло и нескольких минут, как они поняли, что произошло нечто ужасное.

Особняк Эйдриана исчез — только сгоревший остов здания, некогда бывшего их домом, угрюмо высился на фоне ночного неба.