– Лорд Смерть, – задумчиво повторила Лотти, теребя лист «Сент-Джеймс кроникл». – Хмм, сильно сказано, не правда ли? Может быть, я назову свой первый рассказ «Невеста Лорда Смерть». Что скажешь. Гарриет?

– Не понимаю, как ты можешь веселиться. Особенно когда ты в самом деле стала его невестой.

Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на кровати Лотти среди вороха газет. Сегодня Стерлинг отменил свое распоряжение «не баловать Лотти», и ей позволили оставаться в постели до самого полудня. С утра Лотти отметила, что все в доме стали относиться к ней, словно к тяжело больной, мгновенно исполняя все ее желания. Двое слуг перенесли Гарриет в ее спальню, а Куки испекла для Лотти ее любимые французские пирожные – в виде сердечка, пропитанные ромом и медом. Даже Джордж то и дело заглядывал в спальню, чтобы осведомиться, не нужен ли девушкам третий партнер в вист, и каждый раз приносил с собой все новые и новые газетные листы, пахнущие сырой типографской краской. Лотти, наверное, могла бы чувствовать себя счастливой, если бы только Куки не вздыхала так горестно, а остальные слуги не смотрели на нее с такой печалью в глазах.

Можно было подумать, что Лотти осуждена на казнь, а не на брак с богатым маркизом Оукли. Теперь Лотти точно знала, что означают слова: последний обед смертника перед выходом к виселице.

Назло всему и всем Лотти старалась держаться спокойно и весело. Ей не хотелось, чтобы ее жалели. Подведя Стерлинга и сорвав бал, который он для нее устраивал, она была полна решимости с честью сыграть роль невесты. Что ж, если ее брак – это каторжные галеры, она взойдет на борт с высоко поднятой головой. Даже Гарриет, поглощенная разыгрывающейся у нее на глазах мелодрамой, не чувствовала, насколько нервничает на самом деле ее лучшая подруга.

Отбросив в сторону «Кроникл», Лотти взяла последнее пирожное с подноса, стоявшего на коленях у Гарриет, и сказала:

– Довольно странно читать о самой себе в газетах. В них я выведена настоящей трагической героиней, словно сошедшей со страниц романа, который я когда-нибудь напишу. – Она слизнула с верхней губы капельку меда. – Нужно будет описать в своем первом романе мою свадьбу. А заодно изучить в нем черную душу маркиза и разгадать тайну смерти его первой жены.

– Все это хорошо, просто отлично, – мрачно сказала Гарриет, – но кто будет разгадывать тайну смерти его второй жены?

Лотти бросила на подругу косой взгляд и развернула последний выпуск «Обозревателя».

– О, потрясающе! Здесь пишут о том, что мы с маркизом были давно и безнадежно влюблены друг в друга, а зловещий Стерлинг всегда оставался преградой на пути к нашему счастью.

– Ужасно романтично! – воскликнула Гарриет прижимая руку к груди.

– Ужасно глупо, – ответила Лотти и скомкала газету. – Могу сказать тебе по секрету, что маркиз никогда не был влюблен в меня, ни тайно, ни явно. А вот Стерлинг в самом деле выглядел зловеще, когда прошлой ночью размахивал заряженным пистолетом.

Она пробежала глазами строчки скандальной хроники и воскликнула:

– Святые небеса! Если верить тому, что здесь написано, то нас с маркизом застали… – Она задумалась над тем, как ей деликатнее назвать то, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, и остановилась на латыни: – …Застали во время flagrante delicto.

– Восхитительного аромата? – переспросила Гарриет, никогда не любившая латынь и ставившая ее хотя и выше, чем географию, но значительно ниже, чем правила хорошего тона.

Лотти вздохнула, приложила ладонь к уху Гарриет и тихонько объяснила, что на самом деле означает это выражение.

– Боже! – ахнула Гарриет, моментально покраснев до самых корней волос. – Ты никак не могла заниматься подобными вещами, да еще с ним.

Лотти хотела еще кое-что добавить, но в это время послышался стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Лотги, втайне надеясь, что это прибыл новый поднос с пирожными. Однако это оказались Лаура и тетушка Диана, позади которых виднелись фигуры двух слуг. Глаза Лауры были красными от слез, а под глазами тетушки Дианы залегли глубокие тени.

Хотя Диана и не была родной теткой Лотти, она относилась к ней всегда с истинно материнской заботой и участием. Вот и сейчас она нежно поцеловала ее в лоб.

– Здравствуй, детка. Если мисс Димвинкл не будет возражать, мы с Лаурой хотели бы поговорить с тобой.

– А Гарриет нельзя остаться? – спросила Лотти, заранее переживавшая предстоящую разлуку со своей лучшей подругой. Ведь, по настоянию Хайдена, они уже завтра сразу же после венчания должны будут уехать в Корнуолл.

– Боюсь, что нет, – ответила Лаура, обменявшись с Дианой каким-то странным взглядом.

Все они молча подождали, пока двое слуг не вынесут Гарриет из спальни, затем Лаура плотно закрыла дверь и присела на кровать по одну сторону от Лотти, а по другую сторону опустилась Диана.

– Мы с твоей сестрой пришли, чтобы подготовить тебя к тому, что тебе предстоит в ближайшие дни… – начала Диана, беря Лотти за руку.

– …и ночи, – добавила Лаура и покраснела.

Лотти посмотрела сначала на Лауру, затем на Диану. «Хорошо бы сейчас зарыться с головой под одеяло и уснуть», – подумала она.

Диана сильно сжала руку Лотти и продолжила:

– Я уверена, что тебе кое-что известно о тех… особых обязанностях, которые жена должна исполнять по отношению к своему мужу.

– И эти обязанности никогда не бывают столь волнующими, как в первую брачную ночь, – дрожащим голосом подхватила Лаура.

– Наступает тот долгожданный момент, когда муж и жена остаются наедине, чтобы закрепить свой союз… – Диана слегка запнулась, – …физически.

– И это должно стать прологом к их дальнейшей счаст… счастливой жизни, – буквально простонала Лаура и уткнулась лицом в плечо Лотти.

– Ради всего святого, перестань плакать, Лаура! – прикрикнула на нее Диана, протягивая ей свой носовой платок. – Так ты можешь напугать бедную девочку до смерти!

– Ну, ну, успокойтесь, – пробормотала Лотти, пожимая руку Дианы и поглаживая сестру по голове. – Не нужно читать мне лекций о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Ведь я выросла на ферме рядом с овцами.

Лотти понимала, что Диану и Лауру мучает мысль о том, что ее супружеская жизнь окажется непохожей на их собственную. У них обеих были мужья, которые обожали их, Лотти же должна была стать женой почти незнакомого ей человека, который, возможно, будет вести себя в постели как дикое животное – грубо, без малейшего намека на нежные проявления чувств. Сказать по правде, Лотти сама боялась представить Хайдена Сент-Клера на себе, внутри себя. При мысли об этом у нее холодело под сердцем.

Диана смахнула с глаз последнюю слезинку и сказала:

– Есть вещи, которым нельзя научиться на ферме, моя дорогая. У любой женщины есть способы подчинить своей воле даже самого несговорчивого и упрямого мужчину.

Лотти подалась вперед и вся обратилась в слух. Лаура запрокинула голову и прошептала:

– Диана, неужели ты в самом деле собираешься…

– Разумеется. Если уж так случилось, что Лотти должна будет отправиться в логово врага, ее нужно подготовить к битве. А мы с тобой должны дать ей в руки оружие и научить ее с ним обращаться.

По настроению, царившему в доме Девонбруков на следующее утро, скорее можно было подумать, что готовится не свадьба, а похороны. Лаура и Диана держались вместе, постоянно промокая глаза носовыми платочками, а Теин и Джордж стояли словно статуи, с каменным выражением на лицах. Несмотря на советы газетчиков одеться в черное, невеста была в розовом. Времени на то, чтобы сшить подвенечное платье, не оставалось, поэтому Лаура и Лиана помогли Лотти подобрать это розовое, с кружевными оборками, из своего обширного гардероба. Сейчас Куки прикрепляла к нему дрожащими пальцами букетик сорванных в саду пурпурных гиацинтов, на лепестках которых блестели капли. Только это была не роса, это были слезы Куки.

Она едва не выронила цветы, когда в дверях появился Хайден Сент-Клер. Вместе с ним пришел высокий худой мужчина, в светлых волосах которого было больше серебра, чем золота.

Пока мужчины занимали места возле мраморного камина, который должен был служить алтарем, незнакомец посмотрел на Лотти и неожиданно подмигнул ей. Лотти едва не подмигнула ему в ответ, но в последний момент сдержалась и нахмурила брови. Не хватало ей еще начать флиртовать прямо под носом у своего будущего мужа! В таком случае ей не добраться живой даже до Корнуолла. Лотти живо представила себе, как зарыдают ее родные, узнав о том, что она трагически погибла, поскольку подол ее платья «случайно» запутался в колесах экипажа.

Одинокий скрипач, стоявший в углу комнаты, выжимал из своего инструмента какие-то душераздирающие звуки, и под них Лотти подвели к жениху. Она вздохнула. Все это действительно напоминало восхождение на плаху. Теперь пришла пора взглянуть в лицо палачу.

Одетый во все черное, если не считать белоснежной крахмальной сорочки и галстука, Хайден Сект Клер показался Лотти еще выше и крупнее, чем прежде. Она успела отметить, что сегодня он даже умудрился слегка причесать свои буйные волосы. Его загорелое лицо было совсем молодым, и Хайдена скорее можно было принять за ровесника Джорджа, чем Стерлинга если бы только не морщинки у глаз.

Чем ближе подходила к нему Лотги, тем больше не замеченных прежде мелочей бросалось ей в глаза: твердый овал подбородка, тонкий белый шрам за левым ухом Хайдена, тонкая тень над верхней губой, снять которую было невозможно даже самой острой бритвой.

Заняв место рядом с женихом, Лотти подумала о том, что лучше бы ее тетушка и сестра не приходили к ней вчера со своим разговором. Даже при своем буйном воображении Лотти просто представить не могла, что этот мужчина способен проделывать с ней все то, о чем они ей рассказали.

Или она с ним.

И Лотти опустила глаза, надеясь, что это будет списано на ее девичий стыд.

Священник приказал Стерлингу передать невесту жениху, и маленькая рука Лотти утонула в большой ладони Хайдена.

Все это время с лица Стерлинга не сходила широкая улыбка, но это не помешало ему сказать, наклонившись к лорду Оукли так, чтобы никто, кроме их троих, не мог услышать:

– Если ты сломаешь ей жизнь, я сломаю тебе шею.

Жених и невеста преклонили колени, и Хайден ровным голосом поклялся перед всеми, что будет заботиться о жене и хранить ей верность до самой смерти. Лотти повторила те же слова, не переставая думать о женщине, которая до нее клялась Хайдену в вечной любви, но в результате предала и свою клятву, и его самого.

Остаток церемонии оказался скомканным. Лотти не успела опомниться, как священник закрыл Библию, и сказал молодоженам встать и скрепить свой союз супружеским поцелуем.

– Прости, что втянула тебя в эту историю, – тихонько шепнула Лотти, подставляя Хайдену свою щеку для поцелуя.

– Я счастлив, что мои ухаживания показались тебе более приемлемыми, чем королевские, – так же тихо пробормотал он в ответ. – По крайней мере, ты не укусила меня.

– Кто, черт побери, сказал тебе… – начала Лотти в полный голос, забыв от неожиданности о том, что такие вещи принято говорить шепотом.

Но договорить она не успела, ее муж закрыл ей рот поцелуем.