XVI век. Россия постепенно становится объектом пристального и, как правило, недоброжелательного внимания со стороны разнообразных путешественников. Страна, во многом решившая свои внутренние проблемы «приросшими землями», воспринимается теперь Европой как потенциальный и опасный конкурент. Обычно с конкурентами и противниками затевают сначала идеологическую борьбу. Пока дело не дошло до драки, необходимо опорочить потенциального врага, лишив его уважения, человеческого достоинства, поставить на нем постыдное и унизительное клеймо. Ассоциаций никаких не вызывает?
Вот и записки европейских путешественников того времени отличаются крайне высокомерным отношением к соседям. Как правило, все неевропейцы в них представлены как дикие и грязные народы. В этом заключался идеологический, говоря современным языком, замысел.
Подчинение дикого и деморализованного противника куда как легче, чем сильного духом. Редкий путешественник обходил стороной описание винопития в России, но ни в одном описании читатель не найдет совершенно однозначного и категоричного утверждения о пьянстве в России.
В одной книге, но на разных страницах говорится и о традиции выпивать и о том, что в России существуют ограничения, связанные с пьянством. «Русским за исключением нескольких дней в году запрещено пить мед и пиво», — говорил Герберштейн (1517-27 гг.). «В Московии же нигде нет кабаков», — утверждал Михалон Литвин (1550 г.).
Вы подумайте только — нет кабаков! Вот вам и европейские чемпионы по пьянству. И выпивать дозволяется лишь несколько раз в год. Но при этом именно Герберштейн может считаться заложившим основы — основоположником! — постоянных заблуждений о России. Трезвые люди ему в глаза почему-то не бросались (впрочем, ясно почему — они работали), обе миссии Герберштейна в Московию оказались неудачными, он немного знал по-русски, а потому считал себя выдающимся экспертом. В общем, психологический фон, на котором взращивался, этот миф, вполне очевиден. А с учетом того, что по своему дипломатическому статусу наш Сигизмунд проводил изрядное количество времени на приемах — пирах и, обладая несомненным литературным даром, писал о том, что хорошо знал, его яркие описания русского разгула врезались в память Европы.
«Подают разные напитки: мальвазию, греческое вино и разные меды». «Стараются о том, чтобы сделать послов пьяными». «Принесли водку, которую они всегда пьют в начале обеда». «На другой повозке — три сорта хорошего меда и два сорта пива» (это о снабжении посольства, взятого на довольствие русским правительством). «Пьют же таким образом...» Подобными фразами испещрена вся его «Московия».
В этом контексте как-то теряется то, о чем Герберштейн тоже честно говорит: «Все дела они заканчивают до обеда; так что если идут переговоры о серьезном деле, то они не едят зачастую целый день, а расходятся только тогда, когда зрело все обсудят и решат, и расходятся только ночью». Не то что не пьют, а даже не едят! Без всяких кофе-брейков — пока дела не сделают. Но ангажированный европейский читатель выхватывал из популярной книжки — а «Московия» была бестселлером середины XVI столетия — не эти крупицы истины, а скандальные детали.
Тогда же, с XVI века, в России стало распространяться привозимое из Европы хлебное вино (как тогда называли водку). При царе Иване III (1440-1505 гг., правил с 1462 года) право изготовлять алкогольные напитки принадлежало казне, которая организовала новые питейные учреждения — корчмы. Содержание корчмы являлось способом вознаграждения царских вельмож, назначавшихся в города в качестве воевод «в кормление с корчмами». С этого и зародилось на Руси пьянство. Получается, спаивать народ начало собственное правительство.
И оно же, словно убоясь собственных дел, стремится принимать меры для ограничения пьянства в первую очередь в столице. В частности, москвичам разрешалось пить хмельное только по праздникам.
Впрочем, в XVI веке Иван IV, будущий Грозный, вернувшись из похода на Казань, в качестве, поощрения допустил частичное нарушение монополии: отличившиеся воины и некоторые воеводы могли брать торговлю спиртным в аренду «на веру».
Позже Иван Грозный взамен древнерусской корчмы учредил для опричников на Балчуге особый питейный дом — кабак, где они могли и сами пить, и продавать водку населению. «Кабак» — слово татарское; в отличие от татарских постоялых дворов в кабаках продавались лишь крепкие алкогольные напитки. Кабаки также содержались «на вере», то есть управлялись казной или отдавались на откуп «как государевой казне прибыльнее». В основном, кабаками могли в то время владеть бояре. Были известны кабаки Макарьевского монастыря в Нижнем Новгороде, где «скоморохи, медведи, пляски и всякие бесовские игры чинились».
Распространение кабаков вначале вызывало жалобы духовенства и народа, а иногда они даже уничтожались. Так, например, известно из летописей, что сын Грозного Царь Федор Иванович (Иоаннович) (1557-98 гг.), последний (с 1584 г.) из Рюриковичей, который вопреки мифам отнюдь не был ни больным, ни слабоумным, закрыл кабак в Нижнем Новгороде (заметим, кабак некоторое время был один (!) на большой город). Но постепенно к кабакам все-таки привыкли.
Иконописный портрет Ивана IV. XVI в.
Один из самых сложных персонажей российской истории
Продажа алкогольных напитков в них поручалась выборным от населения головам и целовальникам, которые выполняли свою службу как повинность. Параллельно с этим кабаки отдавались на откуп, на срок от одного до пяти лет, а иногда и бессрочно. Головам и целовальникам приказывалось «собирати на нас (великого государя) кабацкую прибыль с великим рвением», а за сохранность и целость собиравшихся денег они, их собиратели, отвечали «животами» (жизнью). Воеводы обязаны были «смотреть накрепко, чтобы они, кабацкие головы, во всем искали бы государю прибыли». Кабацкие головы и целовальники принимали все меры для того, чтобы увеличить кабацкую «прибыль», заманивали в кабаки посетителей увеселительными мероприятиями: там были скоморохи, «непотребные женки», музыканты, etc.
Кабатчики выезжали на ярмарки, места богомолья, разносили вино по домам, отпускали в долг, получая затем «напойные деньги» с «правежом великим».
В ряде случаев воеводы докладывали царю в Москву, что «питухов не стало», что во всех кабаках пропились, обнищали и просили какой-нибудь кабак закрыть или людей от «кабацкого питья унимать». Тогда они получали такой ответ:«...вы пишите к нам не радея о нашем деле, что кабак хотите отставить... а вы делая леность своего и нехотя нам служить пишете нам не делом». После этого приказывалось, чтобы кабацкий сбор был больше прежних лет, чтобы казне была прибыль.
В дальнейшем кабаки появились и в Сибири.
Распространение пьянства в Сибири вынудило правительство издать в 1698 году указ, в котором, в частности, сказано: «...которые питухи озадорятся и напьются пьянством безобразным и учнут товары, мягкую рухлядь своего промысла в заклад или мену пропивать, так их унимать и обрав его всего в особый чулан, чтобы проспался, положить, а как проспится по вине смотря наказать его словами, или высечь батожьем, все ему отдать в целости, а взять только по правде сколько он пропил, а лишнего чего он не памятует отнюдь не имать и в государеву казну не класть и гораздо смотреть, чтобы никто через свою силу не пил, а от безмерного питья до смерти бы не опился и душу свою на веки не погубил».
Кабаки содержались «на вере» или «на откупе» почти до конца XVIII столетия, причем правительство пользовалось то одной, то другой системой, то обеими вместе.
Все же распространение пьянства в народе вынуждало иногда правительство предпринимать меры, чтобы положить ему предел.
Однако это стремление не было решительным и последовательным. Как говорилось при Михаиле Федоровиче (1596-1645 гг.), первый царь (с 1613 г.) из рода Романовых, «по грехам, в Московском государстве от войны по веем скудность... кроме таможенных пошлин и кабацких денег, государевым деньгам сбору нет». Так, народ постепенно отвыкал от пива и меда и пристрастился к водке [38]Соловьев С.М. Соч. в 18 кн. Кн. 7. М., 1963.
.
При Алексее Михайловиче (1629-76 гг., царь с 1645 г., отец Петра I) кабаки были переименованы в кружечные дворы, и было решено снова ограничить число питейных заведений по одному на город.
Грустный вывод, а что поделаешь? Начало алкоголизму на Руси положила сознательная политика правительства.
Но и в XVII веке на Руси пили все же много меньше, чем в Европе.