Мне могут возразить: ведь кодекс рыцарской чести действовал не в одной России. Несомненно! Но в Европе его, этот кодекс, давно, века с XV, начал разъедать капитализм. Известно, что, например, в Британии практически официально действовал принцип: «Джентльменом является тот, у кого достаточно средств, чтобы быть джентльменом».
Есть у тебя 40 фунтов стерлингов дохода? Тогда ты дворянин. А если у тебя «всего» 39 фунтов, ты не джентльмен, даже если твои предки помогали вылезать с борта корабля на берег еще Вильгельму Завоевателю.
В Европе только старший сын наследовал имение и становился лендлордом. Второй сын еще обычно наследовал движимое имущество, а третий уж точно не получал ничего. Кто плохо знает из курса школьной истории сей европейский принцип единонаследия, освежу на более наглядном примере: вспомните замечательную сказку про лучшего PR-щика всех времен и народов Кота в сапогах. Первому сыну отец завещает все свое хозяйство, второму - еще что-то по мелочам, третьему же достается лишь хозяйский кот. Пример очень наглядный и, главное, полностью соответствует исторической реальности того времени. Попытка ввести такую систему в России была предпринята Петром I, но у него ничего не получилось. Так по Европе уже века с XV-XVI бродили буквально толпы неприкаянных дворян - с гонором и шпагами, но без средств к существованию.
Когда русский дворянин делал карьеру, он повышал свою значимость в корпорации под названием «Россия». Выше ранг - больше и причитается.
А когда делал карьеру европеец, он изменял лишь свое частное положение, не более. Конан-Дойль описывает в своих знаменитых «Записках о Шерлоке Холмсе» такое явление, как покупка практики. Врач практикует, это приносит доход, и практика что-то стоит. Практику в таком-то районе можно купить за такую-то сумму. Вкладываешь деньги и получаешь на них прибыль. Так купил практику доктор Ватсон, бессменный друг Шерлока Холмса. Если врач заболел, постарел, не так интенсивно работает, теряет постоянную клиентуру, стоимость практики понижается. Купить такую подешевевшую практику - выгодное дельце! Это как покупка подешевевшего поместья, которое легко, потрудившись, опять сделать приносящим солидный доход.
Точно так же, как практики врачей и адвокатов, могли продаваться и должности. Начиная с Римской империи, должности чиновников и даже военачальников нередко попросту «выставлялись на рынке», где стоили определенных денег. Был даже случай в Византийской империи Х века, когда суд счел стоящей денег… саму протекцию. Чиновник выдал замуж свою дочь и «по блату» пристроил на должность зятя. Ну как не порадеть родному человечку! Но зять оказался пьяницей и бездельником, его со срамом прогнали с должности, и тогда тесть начал судиться с родственником, требуя оплатить его услуги. И суд признал право истца на оплату его рекомендации! Во Франции до самого конца королевского периода в 1789 году действовала система откупов. Некий купец вносил государству налог за целую провинцию, а потом собирал налог сам. Естественно, не обижая себя. Дело было выгодное, откупа рвали друг у друга, и существовала стройная система - кому, когда и сколько давать, чтобы получить откуп.
Любому придворному и вообще любому дворянину король мог также назначить ренту - пожизненную или наследственную пенсию. То есть дать не землю, а именно фиксированный доход. Или должность, на которой не надо совершенно ничего делать. У такой должности было официальное название - синекура. Слово происходит от латинского sine cura animarum - без попечения о душе.
У французских королей раздача синекур была таким же обычным делом, как раздача рент или отдача провинций собственного государства на откуп.
Уточним, что понятие синекуры было куда как своеобразным. Скажем, ночной горшок короля должны были выносить шесть человек, вооруженные шпагами и одетые в бархат. И эти должности синекурой не считались. Что вы! Придворные работали. Без особого риска для жизни, но в тяжелых экологических, можно сказать, условиях. Синекура - это другое, это, например, когда человек живет в Версале, что общеизвестно, а «зарплату» получает за должность королевского наместника на островах Вест-Индии. Которые он и в глаза никогда не видал.
Почему же в таких условиях «экономический человек» Адама Смита не мог относиться к занятию государственной должности просто как к бизнесу?
Особенно если он эту должность «благополучно» покупал. Он к ней относился просто как к инвестиции.
Собственно, приблизительно это и происходит нередко в СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ. Но не надо думать, что так было всегда, испокон веков, и никак иначе у нас априори быть не может.
Не надо, повторюсь, путать современное безумие и историческую предрасположенность.
И в старые добрые времена офицеры, ясное дело, могли отправить солдат косить сено в своем имении. Злоупотребление, несомненно, но ведь не в ходе же военных действий такое совершалось. А случаи казнокрадства офицеров и присвоения ими сумм, отпущенных на фураж или на пропитание солдат, редки и не типичны даже в XVIII веке.
Кстати, не забудем: в русской армии всегда нервно относились к должности армейского интенданта. А. В. Суворов говаривал: «Полгода интендантства, и можно расстреливать без суда».
О назначении Александра Александровича Вяземского генерал-прокурором А. Румянцев сказал: «Ваше величество делает чудеса: из обыкновенного квартирмейстера вышел государственный человек». Интендант в армии… а не воровал! Это приятно удивляло. Заметим, однако: для Румянцева очевидно, что государственный человек не ворует. Это уровень «обыкновенного квартирмейстера»…
Но в России, при всей ее нелюбви к интендантам, не было случая, чтобы солдаты пошли в бой вовсе разутыми, без сапог или были лишены пропитания.
А в Европе бывало, и не раз. Вот вам маленький пример из жизни известного человека.
Знаменитый военный инженер, военачальник, классик фортификации, маршал Франции Вобан прожил жизнь военного человека. Он построил новых 33 крепости и усовершенствовал до 300 старых, участвовал в 53 осадах и 104 стычках и сражениях, принудил капитулировать множество вражеских «неприступных» крепостей. В 1677 году был назначен руководителем всех инженерных работ Франции. За пять лет разработал систему укреплений границ и окружил королевство кольцом укреплений.
Но в конце жизни Вобан навлек на себя неудовольствие короля и даже был уволен со службы. Дело в том, что он издал книгу «La dime royale» («Десятина короля»). В ней Вобан красноречиво описывает бедность народа, бедственное состояние армии, казнокрадство и стяжательство… по сути дела, всех. К сожалению, на русский язык книга не переведена, но многие куски из нее можно найти в труде экономиста XIX века Бржевского.
Не менее мрачный колорит повального воровства присутствует в книгах Монтескье или Дидро. Право же, стоит почитать тем, кто любит порассуждать о пользе протестантской этики и генетической предрасположенности русских к воровству и мздоимству.
Если что-то строилось, присваивались суммы, порой превышавшие в два, в три раза расходы на реальное строительство. Скажем, строительство Большого Версальского дворца обошлось в 25 725 836 ливров.
По мнению историков, строительство велось очень экономно, потому что экономили на всем, все пересчитывали, все заказы шли по конкурсу, - поэтому украли необычайно мало - не более половины отпущенных казной средств.
Версаль, кстати, «построен на костях» гораздо в большей степени, чем наш Санкт-Петербург: на его строительстве умерло до 6 тысяч человек - от скверной пищи, дурной воды, отсутствия медицинской помощи. Зато придворные, распределявшие заказы, и получившие их подрядчики не бедствовали. Увы, увы, об этом вы никогда не прочитаете ни во французских школьных учебниках, ни в путеводителях по версальским дворцам. В отличие от нас, легкомысленные французы не выставляют напоказ всем и вся не самые веселые страницы своей истории.
Кстати, еще пару слов о солнечной Франции. Как-то генерального контролера французского министерства финансов Калонна спросили: «Как вы решились взять на себя управление королевскими финансами, когда вы и свои личные дела совсем расстроили»? Тот ответил не без юмора: «Потому-то я и взялся заведовать королевскими финансами, что личные мои финансы уж очень оказались расстроены».