Джеймс Мэдисон

(совместно с Александром Гамильтоном)

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 342–345.

Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 578–579.

Февраля 5, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Можно, пожалуй, высказать и противную мысль – что в противоположность случайным обращениям к народу, каковые вполне могут вызывать возражения, обращения, производимые постоянно, окажутся уместной и достаточной мерой для того, чтобы предотвратить или исправить нарушения конституции.

Прошу принять во внимание, что, исследуя означенные средства, я ограничусь вопросом, насколько они способны помочь блюсти конституцию, вынуждая те или иные ветви власти оставаться в положенных им пределах, и отнюдь не считаю эти средства пригодными изменили” саму конституцию. Что касается первого, то обращения к народу в определенные периоды почти столь же бессмысленны, как и обращения к нему по случайным поводам, по мере их возникновения. При коротких промежутках между такими периодами то, что подлежит проверке и исправлению, окажется чересчур близким по времени и связанным со всеми теми обстоятельствами, которые лишь очернят и исказят результаты ревизий. При длительных промежутках то же самое замечание остается в силе касательно любых недавних мер, в отношении же давних будет тем справедливее, чем глубже они будут уходить в прошлое, ибо, если отдаленность во времени и может содействовать беспристрастной проверке, преимущество это неотделимо от тьмы неудобств, которые, надо полагать, сведут его на нет. Во-первых, публичная проверка по истечении долгого времени окажет крайне слабое сдерживающее воздействие на власти, которые, возможно, пошли на крайность в силу существовавших тогда причин. Да и можно ли представить себе, что законодательная [c.342] ассамблея из ста, а то и двухсот членов, страстно преследующих излюбленную цель и нарушающих ради нее конституцию, остановится в своем неудержимом продвижении к ней, прислушавшись к доводам, возникшим в результате проверки их действий, отделенной промежутком в десять, пятнадцать, а то и двадцать лет? Далее, злоупотребления по большей части уже успеют дать свои пагубные плоды, прежде чем целительные постановления против них начнут применяться. И наконец, там, где они, возможно, и не причинят большого зла, так долго будут в действии и пустят такие глубокие корни, что их вряд ли легко будет выкорчевать.

Замысел пересмотреть конституцию с тем, чтобы исправить недавно выявившиеся несообразности, а также ради других целей, был осуществлен в одном из штатов. Задачей совета цензоров, собиравшегося в Пенсильвании в 1783 и 1784 годах, было, как мы видели (см. статью 48. – Ред.), проверить, “не вторгаются ли законодательная и исполнительная власть в сферы ведения друг друга”. Этот важный и доселе не применявшийся в политике опыт заслуживает очень пристального внимания по ряду пунктов. Правда, по многим из них он, пожалуй, как единственный в своем роде, к тому же проведенный в условиях несколько своеобразных, не может считаться полностью убедительным. Но в применении к обсуждаемому вопросу эксперимент этот содержит некоторые факты, которые, осмелюсь заметить, служат отменной иллюстрацией к приведенным мною доводам.

Во-первых. Выясняется, что, судя по именам джентльменов, входивших в означенный совет, некоторые, по крайней мере из его деятельнейших и ведущих членов, были также деятельными и ведущими фигурами в политических партиях, уже существовавших в штате.

Во-вторых. Выясняется, что те же деятельные и ведущие члены совета были также деятельными и влиятельными членами законодательного и исполнительного корпусов в рассматриваемый период и даже выступали кто за, кто против тех самых мер, соответствие которых конституции предстояло проверить совету. Двое из его членов ранее занимали должность вице-губернатора [c.343] штата, а несколько других входили в исполнительный совет на протяжении семи истекших лет. Один из них до того был спикером, а ряд других – видными членами законодательной ассамблеи одновременно с ним.

В-третьих. Каждая страница протоколов свидетельствует о том, насколько эти обстоятельства сказывались на характере обсуждений. В течение всего времени своего существования совет был расколот на две четкие и непримиримые партии. Этот факт подтверждают, сокрушаясь по его поводу, сами члены совета. И даже без этого протоколы заседаний – прямое тому доказательство. По всем вопросам, какими бы мелкими и не связанными друг с другом они ни были, одни и те же имена неизменно выстраиваются в две враждующие колонки. Любой нелицеприятный наблюдатель может, не опасаясь ошибиться и вместе с тем оказаться обвиненным в пристрастии к одной из сторон или ее поборнику, сделать вывод, что, к сожалению, страсть, а не разум, скорее всего, определяли их решения. Когда люди, решая разнообразные вопросы, руководствуются трезвым и вольным разумом, они неизбежно высказывают по их поводу различные мнения. Когда же ими правит общая страсть, мнения эти, коль скоро здесь годится это слово, во всем одинаковые.

В-четвертых. Весьма сомнительно, мягко выражаясь, правильно ли решения этого совета определяли в ряде случаев границы, предписанные законодательной и исполнительной власти, и не нарушали ли их вместо того, чтобы сдержать и поставить каждое ведомство на отведенное ему место.

В-пятых. Я так и не смог убедиться, что решения совета по конституционным вопросам – будь они верными или неверными – хоть в какой-то мере изменяли практику, основанную на законодательных построениях. Напротив, выясняется, если я не ошибаюсь, что в одном случае тогдашние законодатели отвергали построения совета, фактически одержав над ним в этом состязании победу.

Поэтому и сам совет своими изысканиями доказывает существование болезни, а своим примером – негодность предложенного от нее лекарства.

Это заключение отнюдь не умаляется ссылкой на то, что штат, где проводился сей эксперимент, находился в [c.344] критическом состоянии, да и задолго до того его население вовсю будоражили и сбивали с толку партийные распри. Но можно ли полагать, что в следующее семилетие тот же штат окажется без партий? И можно ли рассчитывать, что любой другой штат в любой другой период вдруг освободится от них? Такое положение вещей ни предполагать, ни желать, право, не следует, ибо изничтожение партий непременно повлечет за собой либо всестороннюю угрозу общественной безопасности, либо полное изничтожение свободы.

Если бы в качестве предосторожности из собраний, избранных народом, дабы проверить предшествовавшие власти, были бы удалены все лица, связанные с правлением за предыдущий период, трудности отнюдь не решились бы. Важнейшая задача пала бы, возможно, на плечи людей, которые, при куда меньших способностях к управлению, лучше сгодились бы на иные дела. К тому же, хотя лично они, возможно, и не участвовали в правлении в те годы, а потому не были непосредственно замешаны в тех мерах, которые им надлежало рассмотреть и оценить, не исключено, что они имели отношение к партиям, с этими мерами связанными, да и были избраны при их содействии.

Публий [c.345]

КОММЕНТАРИИ

Каждый – Гамильтон и Мэдисон – безоговорочно объявлял себя единоличным автором этой статьи. Взвесив все “за” и [c.578] “против”, Дж. Кук все же отдал предпочтение Мэдисону, многозначительно закончив свои разыскания в этом отношении так: “Чтобы указать на предварительный характер этого заключения и отметить претензии Гамильтона, его имя помещено в скобках ниже имени Мэдисона”.

П. Эйделберг в уже упоминавшейся работе (р. 308) предлагает: “Поразмышляйте над следующим абзацем из статьи 50 “Федералиста”: “Когда люди, решая разнообразные вопросы, руководствуются трезвым и вольным разумом, они неизбежно высказывают по их поводу различные мнения. Когда же ими правит общая страсть, мнения эти, коль скоро здесь годится это слово, во всем одинаковые”. Теперь следует отметить, что, хотя Мэдисон первым заговорил о “плюрализме” в связи с принципом представительства, а в данном случае в связи с палатой представителей, тем не менее эта ветвь власти таит в себе опасность тирании эгалитаризма. Следовательно, можно считать, что, хотя существование палаты представителей делает возможным большую степень плюрализма, сохранение этого плюрализма в основном зависит от сената. Эту мысль Публий развивал в дальнейших статьях. [c.579]

К тексту