— Знатная хижина, — сказал Марио, когда они вошли в один из лифтов с рассеянным освещением и поехали наверх.

Ширли кивнула.

— Очень хороший дом.

Она купила квартиру в пентхаузе год тому назад. Это было внешним признаком ее успеха в агентстве и в то же время — ее личного успеха. Теперь Ширли напряженно ждала, понравится ли здесь Марио.

Он решил, что Ширли снимает маленькую квартирку в мансарде, когда она нажала кнопку четырнадцатого этажа. Но теперь, когда они вошли в квартиру с прекрасной планировкой, у него перехватило дыхание.

Но, прежде чем он пришел в себя от этого шока, откуда-то выскочил лающий меховой комочек, бросаясь попеременно то к нему, то к Ширли.

— Ну, Богги, ты мой самый хороший, — похвалила Ширли и погладила йоркширского терьера, радостно прыгающего вокруг них.

— Это Богги — мой защитник, — смеясь, представила она его Марио.

Тот ничего не ответил. Защитник! Разве Ширли не могла завести себе другого защитника? Кого-нибудь из породы людей? К тому же начинающая манекенщица или модель не могла себе позволить такую роскошную квартиру.

Открыв дверь, Ширли нажала на кнопку, и повсюду в обширных помещениях загорелся рассеянный свет. Маленькая прихожая через широкий коридор вела прямо в жилую комнату. Это был зал, в котором легко можно было бы организовать вечеринку на добрых сорок человек.

Через панорамные окна взгляд падал на террасу с деревьями и растениями, откуда открывался фантастический вид на огни Манхэттена и Ист-Ривер. Помещение было выдержано в желтых и бежевых тонах. Кое-где виднелись черные акценты. Все выдавало почерк высококвалифицированного дизайнера, который на самом деле и оборудовал квартиру. Ширли добавила только несколько личных пожеланий и идей.

— Как тебе нравится моя квартира? — спросила она, напряженно ожидая ответа, после того как Богги немного успокоился и свернулся у нее на руках.

— Разве она — твоя? — удивился Марио, и в его душе шевельнулась ревность. Вот теперь он по-настоящему разозлился на Ширли. Он неправильно ее оценил. Сломя голову влюбился в женщину, о которой абсолютно ничего не знал. Он был полным идиотом. Лучше бы он послушался Риччи.

— А ты что подумал? — спросила она его удивленно. Ширли заметила гнев в глазах Марио, но не могла себе объяснить его причину. Прежде чем он успел ответить, зазвонил телефон.

— Извини, — сказала Ширли и пошла по мягкому бежевому ковру к маленькому секретеру красного дерева, выполненному в античном стиле, который стоял рядом с широкой кушеткой, оббитой красной кожей. На секретере пронзительно звонил телефон.

— Там — кухня. В холодильнике есть вино. А рядом бар. Смешай что-нибудь или открой бутылку вина.

Марио резко повернулся и пошел в указанном направлении. Вероятно, Ширли звонил мужчина, который оплачивал эту квартиру. В конце концов, у него было право контролировать ее по ночам. Он зло прикусил нижнюю губу. Он просто не мог понять все это!

Кухня была столь же роскошной, как и жилая комната. Великолепно оснащенная домашней техникой и очень просторная. Как будто такая женщина, как Ширли, на самом деле будет готовить! Наверняка холодильник пуст, а роскошная плита с керамическим покрытием и двумя духовками никогда не использовалась.

Но огромный холодильник вовсе не был пуст, а до отвала наполнен самыми разными деликатесами. Марио с раздражением захлопнул дверцу холодильника. Он прошел к бару, взял бутылку самого дорогого ирландского виски и налил себе большую порцию, которую сейчас же проглотил. Потом налил еще, плеснул немного в другой стакан, закрыл дверцу бара и пошел обратно в комнату.

Марио сейчас же почувствовал воздействие алкоголя. Когда он злился, напитки быстро ударяли в голову на все сто процентов. Он и пил только тогда, когда злился. Обычно предпочитал хорошее сухое белое вино.

Ширли еще была у телефона.

— Будь умником, Фил, — как раз просила она, когда увидела Марио. Она держала в руке телефонную трубку и улыбнулась ему, а потом снова заговорила с этим мужчиной.

Марио ничего не сказал. Молча он держал второй стакан, а сам отпил еще один большой глоток из своего. Он не произнесет ни одного слова, пока она будет разговаривать по телефону. Он не станет создавать ей никаких трудностей. А когда она закончит разговаривать, он попрощается с ней под благовидным предлогом. Никаких упреков, никаких объяснений.

Полные чувственные губы Марио сжались в ниточку. Он стоял у одного из панорамных окон, повернувшись к Ширли спиной, и украдкой поднял бокал своему зеркальному отражению в окне. Все так и должно было кончиться. Он — доверчивый дурак.

— Нет, Фил, это только временное решение, — заверяла Ширли. — Ну успокойся же. Флетчер заменит тебя только до тех пор, пока твой Джим, Джек — или как его там — снова не вернется домой. Я не могу использовать тебя в школе, пока ты занят своими делами.

Марио прислушался. Что это там говорила Ширли? Ее слова были для него абсолютно непонятны и совсем не подходили к той картине, которую он себе нарисовал. Кто же этот Фил? Может быть, коллега?

— Естественно, что Флетчер — никакая не замена, — продолжала Ширли.

Марио повернулся к ней, и она бросила ему беспомощный взгляд, в котором было отчаяние.

— Нет, Фил, ты не дашь ему в нос, — сказала она и с трудом подавила улыбку. — Иначе тоже окажешься в больнице. Используй несколько свободных дней для развлечений и снова приходи, когда успокоишься.

Она улыбнулась Марио и подняла вверх бокал с виски, как бы чокаясь с ним. Но Марио был слишком ошеломлен, для того чтобы ясно мыслить, и, криво улыбнувшись, снова выпил. Он вообще больше ничего не понимал. Марио завороженно смотрел на Ширли. Ее лицо вдруг снова стало серьезным, и она повысила голос.

— Если ты это сделаешь, то можешь завтра же вылететь на улицу, Фил, — пригрозила она своему таинственному собеседнику.

Кажется, Богги тоже не выносил строгого голоса своей хозяйки. Он соскочил с ее рук, помчался к Марио и прыгал вокруг него до тех пор, пока тот рассеянно не наклонился к нему и не взял на руки.

Марио изумленно уставился на Ширли, которая кричала в телефон, нахмурив брови.

— Ты будешь уволен, Фил, если это сделаешь, будь в этом уверен! — Она сердито бросила телефонную трубку на аппарат, закончив разговор таким образом. — Этот ирландец! — фыркнула она. И в тот же момент телефон снова зазвонил, и Ширли опять сняла трубку. Закончив разговор через некоторое время, она схватила одну из шелковых бежевых подушек с кожаной кушетки и накрыла ею аппарат. — Так, теперь нам больше не будут мешать, — с удовлетворением сказала она, и ее лицо снова засветилось.

— Кто это был? — спросил Марио, хотя еще несколько минут тому назад намеревался не задавать никаких вопросов.

— Фил Карпер, наш визажист, — сказала Ширли. — Гений, но совершенно сумасшедший.

— Что это значит, что ты его уволишь? Ты же не можешь…

— Могу, конечно, — прервала его Ширли. — Но я этого не сделаю. Он действительно мастер в своем деле. Главное, не допустить, чтобы он создавал проблемы Грегу Флетчеру.

— Грег Флетчер? — спросил Марио, совершенно запутавшись. Он понимал все меньше.

— Флетчер — это хореограф или балетмейстер, он замещает Фила… — начала было Ширли, но потом прервала себя. — Давай оставим производственные дрязги. Лучше будем наслаждаться этим вечером. Как тебе нравится моя квартира?

— Великолепно, — сказал Марио. — Я просто удивляюсь телефонному разговору. Кому можешь угрожать увольнением ты, начинающая модель или манекенщица? И что это значит — визажист? Кто это — мы?

— А! — Ширли засмеялась. — Я же тебе совсем ничего не рассказала о своей школе. Пойдем, выпьем глоток вина. От виски у меня голова становится тяжелой.

Они прошли через комнату, и Марио снова залюбовался ее безупречными длинными ногами. Богги заскулил и начал бороться за свободу на руках Марио. Когда тот выпустил маленькую собачку из рук, она помчалась за Ширли и громко залаяла в кухне.

— Сейчас, сейчас я тебя покормлю, малыш! — заверила Ширли и наполнила миску из открытой коробки из холодильника. После этого она протянула Марио бутылку с вином и штопор. Богги ел свой корм, с удовольствием чавкая, а Марио молча открыл бутылку. Он не представлял, что бы такое спросить дальше. Пока все, что он себе нафантазировал о Ширли, не соответствовало действительности, даже наоборот…

— Иди сюда, садись ко мне, — предложила Ширли, сбросила лодочки с ног и уютно устроилась в углу огромного красного дивана.

Марио уселся рядом с ней, но из предосторожности — на некотором расстоянии. Он все еще не был уверен, что должен обо всем этом думать.

— Итак, — начала Ширли и с удовлетворением посмотрела на него сияющими зелеными глазами. Казалось, она совершенно не замечает его замешательства. — Я начала как модель в семнадцать, а уже через пять лет основала свою собственную школу манекенщиц и агентство. Вот и вся история.

— Ага! — сказал Марио с довольно глупым лицом. Но, поразмыслив над ее объяснением, он разбудил свое старое подозрение. — А разве тебе не нужен был для этого целый капитал? Откуда ты взяла деньги?

— Я начала с мелочи, — сообщила Ширли, которая, к счастью, ничего не подозревала о его черных мыслях. — А моим капиталом стали хорошие связи, которые у меня уже были, и мои знакомства.

— И сегодня ты можешь себе позволить такую квартиру? — спросил Марио и осмотрелся с недоверием.

— Да. — Ширли гордо кивнула. — Вот уже целый год агентство «Уандер» приносит хорошую прибыль. Теперь я спокойно трачу деньги, и это доставляет мне удовольствие.

— Это прекрасно, — констатировал Марио, искренне удивленный. Он был рад, что не высказал своих подозрений, входя в квартиру. Иначе бы страшно опозорился и обидел Ширли.

— Почему ты мне ничего об этом не рассказала?

— Когда? — лукаво засмеялась Ширли.

Марио должен был признать, что у нее до сих пор было мало возможностей что-нибудь рассказать о себе. Во-первых, они знали друг друга только несколько часов, а во-вторых, он так долго говорил о своих мечтах и планах.

— Ты права, — согласился он, с любовью посмотрев на нее своими темными глазами, осторожно положил руку на ее плечи и нежно притянул к себе. — Я все время рассказываю только о своем. А ты — деловая женщина, добившаяся успеха. Это потрясающе!

— Успех приносит удовольствие, — с улыбкой признала Ширли.

Она наслаждалась тем, как он нежно притянул ее к себе, чувствуя его пальцы на своей коже через мягкую шелковую ткань пиджака, и в ней поднялась многообещающая волна желания, которое она постоянно ощущала рядом с Марио.

Но вдруг он ее отпустил и поднялся.

— Я хотел бы посмотреть всю твою квартиру. Пойдем, проведи меня по ней.

* * *

Тем временем Богги поел на кухне и начал бегать по комнате с резиновой мышкой, которую наконец ловко бросил под ноги Марио. Марио сейчас же понял, что от него хочет йоркшир, молниеносно нагнулся и, не слушая предостерегающего крика Ширли: «Нет! Нет!», — кинул мышку через комнату.

Радостно лая, Богги понесся за ней, и Ширли вымученно вздохнула.

— Ну, теперь ты устроил! Он больше не оставит тебя в покое.

И действительно, маленькая веселая собачка снова и снова приносила резиновую мышку и требовала, неустанно тявкая, чтобы Марио играл с ней и дальше. Марио посмотрел на Ширли, прося о помощи. Должен ли он уступить напору Богги?

— Иди быстрее в спальню, — сказала она ему. — Может, нам удастся там от него спрятаться.

Им это удалось. Ширли ловко захлопнула дверь в спальню и прислонилась к ней, облегченно вздохнув.

— С этим мы справились. — Богги взволнованно царапался в дверь и яростно лаял, но безуспешно. — Он сейчас успокоится. С ним всегда так: с глаз долой, из сердца вон.

Еще некоторое время они смеялись над собакой. Потом посмотрели друг на друга. Их лица стали серьезными. Напряжение, возникшее между ними с самого начала, стало еще сильнее. У Ширли было такое чувство, что, если Марио до нее дотронется, из нее посыпятся искры.

Искры действительно вспыхнули в самой глубине ее существа и разожгли в Ширли пожар. Своими мягкими губами она ответила на поцелуй Марио, и в этом поцелуе было желание. Ее руки как бы сами собой сплелись на его затылке, и она полностью отдала себя в его руки, которые нежно ласкали ее тело.

— Ты — чудо, — простонал Марио между двумя поцелуями.

Его руки скользнули под узкую юбку Ширли и двинулись в путешествие, не встречая сопротивления. Его пальцы гладили внутреннюю сторону ее бедер. Все, что он делал, только разжигало страсть Ширли, ее желание, и Марио это чувствовал.

Быстрым движением он подхватил ее и понес к огромной овальной кровати с водяным матрасом. Спальня была выдержана в розовом и черном цветах. Сатиновые простыни отсвечивали матовым серебристо-серым цветом. Когда Марио опустил девушку на кровать, она посмотрела на него блестящими зелеными глазами.

Ее взгляд выражал волнение и желание, и Марио быстро снял с нее пиджак ее вечернего костюма. Он наслаждался видом ее обнаженных грудей. Они были такого светлого цвета, что темные, коричневатые соски вызывающе контрастировали с ними.

Марио наклонился над Ширли и поцеловал ее груди. Прохладная мягкая кожа опьянила его.

— Ширли! — простонал он.

Она не заставила его долго ждать. Быстрыми нетерпеливыми движениями Ширли стянула с себя юбку, трусы, пояс для чулок, чулки и тихо лежала, ожидая, пока Марио разденется. Она хотела его, как еще никогда не хотела ни одного мужчину, и едва могла дождаться, когда он к ней придет.

Ширли слышала от других девушек об особом огне итальянских мужчин. Она всегда считала это ерундой. Что означает иное происхождение? Она любила по-своему. И Марио обладал присущими только ему способностями. К ее ирландским и его итальянским предкам это, конечно, не имело никакого отношения.

Но когда они любили друг друга, многое оказалось иначе, чем Ширли могла даже мечтать. Марио обходился с ней, как будто она была драгоценностью. При этом он возбуждал ее, действуя так ловко, что она думала, что больше просто не выдержит.

Когда она, изнемогая от страсти, прижалась к нему и обхватила его, он, улыбаясь, отклонился и прошептал:

— Подожди, мой ангел! Сейчас! Сейчас.

Желание Ширли все росло, и она негромко застонала.

Волны наслаждения одна за другой охватывали ее тело, и Ширли предалась первому бешеному оргазму, который Марио продлил страстными ласками.

Когда напряжение внутри нее постепенно спало, ласки Марио стали более мягкими и успокаивающими. Только спустя некоторое время Ширли снова открыла глаза. До этого она лежала, крепко зажмурившись, чтобы ничто не отвлекало от захватывающего дух наслаждения.

Она посмотрела в его возбужденное лицо, исполненное любви. Он сдерживал себя, хотя и дрожал от напряжения.

— Тебе хорошо? — спросил он, и Ширли молча кивнула. Ее горло сжалось от волнения, она ждала, когда Марио тоже наконец достигнет апогея, и хотела доставить ему такое же наслаждение, какое он подарил ей. Она жаждала целиком сконцентрироваться на нем, познать его, как только можно познать мужчину в этой единственной, особенной ситуации.

Движения Марио были все еще нежными, он по-прежнему хорошо владел собой. Ширли пристально посмотрела в его по-мужски красивое смуглое лицо, чтобы ничего не пропустить. И вот наступил долгожданный момент. Марио закрыл глаза, его белоснежные, сверкающие зубы сжались. Ширли любила его в этот момент так, как еще никогда никого не любила. Ее пальцы впивались в его спину, и она вторила его хриплым стонам своим тихим мурлыканьем.

После этого они долго лежали обнявшись. У Ширли его страсть еще раз вызвала высшее наслаждение. Она нежно гладила твердые мускулы его спины. Марио прижал ее к себе нежно, как сокровище, а его губы ласкали мочку ее уха.

Лежа рядом с ней на широкой колышущейся кровати, он продолжал ее гладить. Казалось, он не мог выпустить Ширли из своих рук, как будто снова хотел вызвать страсть, которой они оба только что так насладились.

И Ширли должна была признать, что ему это удалось. Ей одновременно было жарко и холодно, и она не могла насытиться Марио. Если его руки гладили ее соски, ей хотелось, чтобы они ласкали ее бедра, и наоборот.

— Мне можно остаться? — спросил Марио после почти бесконечного молчания.

— Нужно, — ответила Ширли и улыбнулась. — Если ты захочешь выбраться из моей спальни, Богги разорвет тебя на куски. Он караулит там, снаружи.

— Я не хочу уходить, — заверил он и, взяв руку Ширли, провел ею по губам и перецеловал все ее пальцы, один за другим. — Я должен сделать тебя счастливой.

— Сделать счастливой? — Ширли подняла голову и хотела отнять у него свою руку, но Марио ее не выпустил и снова начал целовать ее пальцы. — Ты уже сделал меня счастливой.

— Ах, это. — Он небрежно махнул рукой. — Это еще ничто. Ты можешь быть гораздо, гораздо более счастливой.

Она чувствовала себя юной и невинной, лежа вот так рядом с ним. Ее глаза смотрели на него вопросительно и с недоверием. Он не был ее первым любовником. Но он был первым, кто проник в самые сокровенные тайны ее тела. И Марио знал это. И это снова и снова возбуждало его фантазию и его желание.

Ширли не могла поверить в то, что происходило с ней этой ночью. Она потеряла представление о том, спит ли она и видит сны или бодрствует и вновь, и вновь переживает эти невероятные чудные взлеты.

Все, что Марио с ней делал или шептал, возбуждало ее. И она честно давала ему это понять. Ее возбуждение и наслаждение были безотказным стимулятором для Марио. И если они засыпали, то достаточно было малейшего движения гибкого, стройного тела Ширли, чтобы Марио снова проснулся и стал активным.

В утренних сумерках они наконец так глубоко заснули, что больше уже ничто не проникало в их сознание. Они не слышали ни телефона, который звонил в соседней комнате, ни требовательного лая Богги. Лишь солнечные лучи, которые проникли через легкие муслиновые гардины и упали на лицо Марио, разбудили его.

Он взглянул на часы. Было уже десять. Время открытия пиццерии. Риччи, наверное, проклинает его. Потом он услышал, что Богги лает, и бросил быстрый взгляд на Ширли, которая зарылась глубоко в подушки и спала рядом с ним, совершенно обнаженная. Он нежно убрал прядь белокурых волос с ее лица. Она почувствовала это и повернулась на спину.

Еще несколько минут Марио любовался ее безукоризненным телом и прекрасным узким лицом. Потом вскочил одним рывком. Он с удовольствием встретится с ней снова. Но теперь нужно скорее вернуться в Бруклин.

Он постарался тихо собрать свои вещи. Один башмак он выудил из-под тумбочки, стоящей рядом с кроватью, и с удивлением спросил себя, как он мог туда попасть. Когда он выпрямился, то услышал, как Ширли прошептала его имя. Он испуганно бросил на нее взгляд. Не разбудил ли он ее?

Но нет, она спала с беззаботной счастливой улыбкой на губах. Ничто не могло бы разбудить Ширли так быстро. Марио услышал, что звонит телефон, как раз в тот момент, когда он шел из ванной. Богги сидел под дверью и хотел воспользоваться возможностью, чтобы проскочить мимо Марио и броситься к своей хозяйке. Но Марио оказался проворней. Он перекрыл ему путь своей голой ногой и мгновенно закрыл дверь перед его носом.

Как был, голый, Марио подошел к секретеру рядом с окном и снял телефонную трубку точно так же, как это сделала Ширли накануне вечером.

Марио искал ванную комнату и не очень удивился, когда, найдя ее, обнаружил, что она оснащена сауной и джакузи. Жаль, что он торопился. Он с удовольствием воспользовался бы всей этой роскошью. Его щетина выглядела ужасно, но он нашел только маленькую дамскую электробритву, которую побоялся опробовать.

Когда он чистил зубы одной из многочисленных зубных щеток, то увидел уголком глаза какое-то движение. Это был Богги, который прокрался в ванную со своей резиновой мышкой, положил ее перед ним и, помахивая хвостом, ждал, чтобы Марио поиграл с ним.

— Ну хорошо, — засмеялся Марио и нагнулся. — Ты же не должен жить как собака. — Он далеко бросил игрушку, и она, описав широкий полукруг, полетела в сторону прихожей, а пес помчался вслед за ней.

Марио оделся и приготовил себе на кухне чашку растворимого кофе. С удовольствием глотая горячий напиток, он написал на аспидной доске, которая висела рядом с буфетом для продуктов: «Я тебя люблю. Жду тебя, как ты только освободишься, в моей пиццерии на Миртл-авеню. Обнимаю, Марио».

Он улыбнулся про себя, когда Богги снова преградил ему путь, выскользнул за тяжелую дубовую входную дверь и закрыл ее перед носом ошалелого терьера. Он снова увидит Ширли. Они прекрасно проведут время вместе.

Но когда поезд метро вышел на поверхность в Бруклине, и Марио с сожалением увидел, как исчезают контуры Манхэттена, он пришел в отчаяние. При дневном свете Бруклин производил довольно бедное впечатление. Что подумает Ширли о его пиццерии? Между роскошью, к которой она привыкла, и простыми людьми, среди которых жил Марио, была зияющая пропасть.

Что же будет? Он постарался взять себя в руки и, выйдя из метро, начал напевать арию из Пуччини. Скоро он, наверное, осмелится сделать большой прыжок в сверкающий Манхэттен. Бруклин для него стал уже тесен. В любом случае скоро он окажется на другой стороне Ист-Ривер.

Когда Марио вошел в пиццерию, он был в прекрасном расположении духа. Очевидное неодобрение матери не могло испортить ему настроение.

— Где это ты болтаешься? — напустилась она на него, сверкая черными глазами. — Где ты был всю ночь! О чем ты только думаешь? Я что, должна выплакать себе все глаза, беспокоясь о своем сыне?

— Нет, мам! Ты не должна этого делать. — Марио засмеялся и закружил маленькую женщину, хотя и знал, что это разозлит ее еще больше.

— Тогда будь любезен, не устраивай такие штуки, — продолжала ругаться миссис Альбертини.

— Твоему сыну двадцать девять лет, мама, — беззаботно ответил Марио и размашисто уселся на один из высоких пластиковых табуретов у стойки. — В таком возрасте уже можно отсутствовать целую ночь.

— Твоему отцу было больше шестидесяти, когда он умер. И он никогда не проводил целую ночь где-то, а не дома.

Риччи тоже не хотел поговорить с ним по-хорошему. Он это заметил сразу, как только вошел в дверь. Риччи лишь ворчливо пробормотал что-то в ответ на его приветствие и сразу же исчез на кухне. Когда Марио пошел вслед за ним, повязав себе фартук, он был готов к крупному разговору. Но Риччи сделал вид, будто им нечего обсуждать. Он месил тесто и даже не взглянул на Марио, когда тот вошел.

— Трудно пришлось вчера? — осведомился Марио, взяв рубленое мясо для гамбургера.

— Обошлось, — последовал краткий ответ.

— Много заработали?

— Достаточно! — Вероятно, из Риччи больше ничего нельзя было вытянуть.

— Прекрати, старик, — начал Марио примирительно. — Мне жаль, что я заставил тебя здесь сидеть. Но иначе не могло и быть. Сегодня вечером я останусь здесь. Она придет сюда. Ты удивишься. Она — принцесса, ах, нет, что я говорю, она — королева.

— Ну, сказка, — ворчливо пробормотал Риччи.

— Риччи, ты мой друг или нет?

— Друг, друг, — сказал Риччи, стукнул рукой по кому теста, который он месил так, будто хотел выместить свою злость на этой безобидной вещи, и превратил его в блин.

— Тогда веди себя как друг, — потребовал Марио, и на его лице появился упрек.

— Я так и делаю, — сказал Риччи и удивленно взглянул на него.

— Ты так не делаешь, — возразил Марио и снова улыбнулся. — Иначе ты бы, по крайней мере, спросил, удалась ли мне эта ночь?

— Ну и как? — спросил Риччи и широко ухмыльнулся. Так всегда и было. Если что-то и случалось, Марио не мог долго сердиться по-настоящему.

— И еще как удалась! — похвалился Марио. — Невероятно, скажу я тебе. Невероятно.

— Ты, по крайней мере, успел снять с нее корону? — спросил Риччи и улыбнулся еще шире.

— Что? — спросил, не поняв, Марио.

— Корону, — повторил Риччи. — Ну, королевы носят короны. Я хотел спросить, снимает ли она ее в постели.

— Ах, так, — засмеялся Марио и шутливо ткнул Риччи в бок. Он был рад, что между ним и его другом снова все было в полном порядке.