Дориан чуть откинулась назад, приподняла к Николасу лицо. Жест на удивление естественный и восхитительный в своей бесхитростности. Подушечкой большого пальца Николас осторожно провел от ее виска вниз, вдоль линии подбородка… давая Дориан возможность передумать… отказаться. Она не хотела отказываться. А думать была просто не в силах. Ресницы ее сомкнулись, весь мир исчез, остались только Николас и ожидание его ласки.

Свободной рукой Николас провел вдоль ее спины вниз, туда, где линии талии переходили в мягкие соблазнительные округлости. Прижал к себе. В предвкушении поцелуя кончик языка Дориан скользнул по губам.

– Радость моя… – Дразнящее тепло его дыхания отдалось дрожью у нее в коленях; откуда-то изнутри поднималась сладкая истома.

Он ее когда-нибудь поцелует или нет?

Мимолетное, едва ощутимое прикосновение его губ потрясло Дориан. И разожгло ее огонь. Теперь уже она сама еще сильнее прижалась всем телом к телу Николаса, обхватила руками его шею, приоткрыла рот в робкой, но недвусмысленной мольбе.

Как он устоял против ее невинного обольщения, осталось загадкой. Но Николас хотел продлить миг этого первого, головокружительного чувства близости, и чудом совладал с собой. Он провел языком сначала по нижней упрямой губке, затем по верхней.

Неискушенность Дориан – вот что его сдерживало. Он мечтал открыть ей дверь в мир доселе не изведанных ощущений, научить наслаждаться близостью мужчины, его запахом, его телом, его страстью. Он умирал от желания посвятить ее в древний как мир ритуал любви.

Прильнув ртом к ее зовущим губам, Николас чуть приподнял Дориан и сделал несколько шагов к постели. Их тела разделяла одежда, но Дориан явственно ощутила его желание. И впервые познала восторг физической власти над мужчиной. Когда Николас опустил ее на постель, она потянулась к нему, и ее ладони заскользили по его плечам, спине, ягодицам… Николас застонал.

Мгновение спустя он немного отстранился и вытянулся рядом с Дориан, опираясь на локоть. Его губы по-прежнему не отрывались от губ Дориан, только теперь поцелуй был не дразнящим, а дерзким, требовательным. Ладонь обвела контуры ее груди, задержалась на животе, обласкала бедра, ноги…

Когда он успел проникнуть под платье? Его пальцы вдруг обожгли обнаженную кожу ее ляжек над чулками.

Дориан коротко ахнула.

– Ты когда-нибудь была с мужчиной, радость моя? – Губы Николаса шевельнулись у самых ее губ.

– Ч-что? – Дориан смутно осознавала, что он ее о чем-то спрашивает, но сознание ей отказывало, подчиняясь лишь зову плоти. Еще. Еще. Пальцы Николаса преодолели преграду кружевного белья.

– Радость моя, у тебя был мужчина? – Его язык прочертил влажную дорожку от ее горла до ушка.

– О-о… нет… – сорвалось с губ Дориан.

– Я так и думал.

Его ладонь скользнула меж ее ног. Дориан задрожала. Его пальцы уговаривали, будоражили, дразнили. Бедра ее сами собой приподнялись, задвигались…

Едва слышный стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Николас рывком набросил край покрывала на обнаженные бедра Дориан.

– Так я и знал! Нужно было сразу запереть эту проклятую дверь!

* * *

В следующий миг опасения Николаса подтвердились. В спальню, отведенную Дориан, влетел ее брат. Главе семейства Сент-Джонов хватило нескольких секунд, чтобы уловить смысл представшей перед ним сцены.

– Какого черта вы здесь делаете с моей сестрой?! – в бешенстве выпалил он.

– Добрый вечер, Сент-Джон.

Николас встал, запахнул сюртук, чтобы хоть как-то скрыть доказательства очевидного желания, и протянул руку Дориан. Она попыталась привести в порядок платье и белье, насколько это было возможно под покрывалом, а затем с помощью Николаса тоже соскользнула с высокой кровати.

– Я требую ответа! Немедленно! – взревел Дэвис. Лицо его исказилось от страшного подозрения, сжатые в кулаки пальцы побелели.

– Закройте дверь и перестаньте орать, – ледяным тоном приказал Николас, – есди не хотите собрать публику.

Дэвис с треском захлопнул дверь, но голос понизил:

– Какой позор! Я требую объяснений.

Николас взглянул на Дориан, легонько стиснул тонкие пальчики, чуть заметно подрагивающие в его ладони.

– Я имел удовольствие целовать вашу прелестную сестру. Это же очевидно, – произнес он с невольной ухмылкой. Дориан, растрепанная и смущенная, выглядела прелестно, и на сей раз именно он был тому причиной!

– Можете оставить свои любезности для других дам, если они их примут, – процедил Дэвис, обжигая Николаса ненавидящим взглядом. – Моя сестра в них не нуждается.

– Я сама его пригласила, Дэвис, – вмешалась Дориан. Откинув за спину копну золотистых локонов, она украдкой бросила на Николаса смущенный взгляд. – Все в порядке, правда.

– В порядке? – вскипел Дэвис. – В порядке?! Он воспользовался твоей слабостью, Дориан! Ему нужно твое состояние, ты что, не понимаешь? В знатную семью предателя не примут, так что ему остается только искать себе жену среди богатых наследниц.

Николас выпустил ладонь Дориан и, шагнув к ее брату, угрожающе свел брови.

– Не стоит приписывать мне собственных амбиций, Сент-Джон!

– Дэвис, ну пожалуйста! – Дориан потянула брата за рукав. – Я сама позволила ему меня поцеловать. Пойми же ты наконец.

Тот выдернул руку.

– И что означает эта фраза, Сикум?

– Лишь то, что вы в своих предположениях абсолютно не правы. – Николас предпочел не затевать ссоры. В конце концов, это же брат Дориан, и у него действительно есть основания для гнева.

– Иными словами, вы целовали мою сестру ради сиюминутного удовольствия?

– Ну все, довольно! – Дориан встала между мужчинами. – Ты перешел все границы, Дэвис. Это тебя не касается!

– Еще как касается! – Дэвис высокомерно вскинул голову. – Сэр, вы скомпрометировали мою сестру. Я требую удовлетворения.

– Дэвис! – Дориан в отчаянии обернулась к Николасу. – Он выпил лишнего и не понимает, что говорит!

В глазах Дэвиса Николас прочитал откровенную враждебность и решимость идти до конца.

– Он прекрасно понимает, что говорит.

– Выбор оружия за вами. – Дэвис еще выше задрал подбородок. – Назовите имя вашего секунданта.

– Подождите! – Дориан схватила брата и Николаса за руки. – Дуэль ничего не решит. Можно найти иной выход.

Дэвис посмотрел на сестру так, словно она внезапно лишилась рассудка.

– Что, если бы мы с Николасом были помолвлены? Ты был бы удовлетворен?

Николас от неожиданности вздрогнул. Не иначе как сами небеса вдохновили Дориан на эту мысль. Помолвка приведет его прямо к цели! Стиснув ладонь Дориан, он заглянул в ее побледневшее от тревоги лицо.

– Верно. Будете ли вы удовлетворены, мистер Сент-Джон, если я попрошу руки вашей сестры?

– Ну да, и получите то, за чем гонялись – состояние Дориан!

– Состояние вашей сестры меня совершенно не интересует, – по-прежнему глядя прямо в глаза Дориан, заявил Николас. Он прекрасно понимал, что для нее помолвка была лишь средством не допустить дуэли… Ну так что ж. Ему представился шанс, и он этим шансом воспользуется. – Мы можем подписать договор, по которому все деньги Дориан останутся в ее распоряжении пожизненно.

– Вы на это пойдете? – изумилась Дориан.

– Почему бы и нет, если это успокоит вашего брата. Да и вас тоже.

Несколько долгих секунд Дориан всматривалась в лицо Николаса. Видимо, она нашла там ответы на все свои вопросы, потому что неожиданно крутанулась к брату с ликующим возгласом:

– Вот так, доволен? Я принимаю предложение графа Сикума!

В глазах Дэвиса гнев сменился растерянностью.

– Но, Дориан, ты не можешь принять его предложение! Это же катастрофа! Что подумает Элизабет?! А ее отец? Дориан Сент-Джон выходит замуж за продавшегося французам Деррингтона! И что ты скажешь тете Шарлотте? Ты ведь обещала ей выйти замуж только по любви!

– Не знаю, что подумает леди Элизабет или герцог Истли – и знать не желаю, – огрызнулась Дориан в ответ на эту речь. – Зато дуэли между вами теперь не будет, это точно.

– Дориан… – Дэвис в смятении запустил пальцы в волосы.

– Что привело вас в спальню сестры в столь поздний час? – осторожно поинтересовался Николас, боясь показаться невежливым и в то же время изнывая от желания покончить с этой сценой и выпроводить Дэвиса.

Тот весьма холодно ответил:

– Теперь это не имеет значения.

– В таком случае – спокойной ночи, – вставила Дориан.

Дэвис с потерянным видом двинулся к выходу, протянул руку, чтобы открыть дверь, – и вдруг обернулся:

– А когда вы собираетесь объявить о помолвке?

– Полагаю, сразу по возвращении в Лондон, – ровным тоном отозвался Николас, хотя столь быстрое развитие событий его и самого выбило из колеи.

– Довольны собой, да? – с плохо скрываемой неприязнью спросил Дэвис. – Дориан могла бы найти лучшую партию. Гораздо лучшую. Она могла бы выйти замуж за наследника герцогского титула.

Николас нахмурился, но заставил себя почтительно склонить голову.

– Поверьте, я полностью осознаю свой весьма скромный статус.

Дэвис кивнул с видом удовлетворенной добродетели. Похоже, знак смирения со стороны графа Сикума его немного смягчил. Однако он по-прежнему топтался у двери.

– Николас тоже не задержится у меня в спальне, – сказала Дориан. – Раз уж мы помолвлены, Дэвис, ты вполне можешь оставить нас на пару минут наедине.

Одарив Николаса напоследок подозрительным взглядом, Дэвис исчез в темноте коридора.

Как только дверь за братом закрылась, Дориан повернулась к Николасу. Он не мог не уловить возникшей между ними неловкости, которой буквально полчаса назад не было и в помине.

– Боже, что мы с вами наделали? – сказала она.

– Мы сделали то единственное, что только можно было сделать, чтобы предотвратить дуэль, – с довольной усмешкой ответил Николас и заправил своевольный завиток ей за ухо. – Лично я всегда считал, что дуэли ровным счетом ничего не решают.

– И я с вами согласна, но… – Дориан упала в кресло. Так же, как и брату, ей явно требовалось время, чтобы прийти в себя ото всех этих стремительно развивающихся событий.

– Ну подумайте сами… – Николас принялся вышагивать по комнате. – Помолвка многое упрощает. Во-первых, не будет больше проблем с приглашениями на любых приемах. Во-вторых, мы сможем встречаться сколько угодно, не опасаясь ненужных сплетен или праведного гнева вашего брата.

Взгляд Дориан был полон сомнений.

– Вас, наверное, смущают обвинения в мой адрес? – Николас остановился перед ней и скептически прищурился. – Угадал?

– Нет, что вы, дело не в этом, – зазвенел негодованием голос Дориан. – Насчет практической пользы вы, конечно, правы. Просто… обстоятельства нашей помолвки… Трудно себе представить что-нибудь менее романтическое.

– Должен признаться, мне тоже трудно было представить столь откровенное предложение руки и сердца от дамы, – с усмешкой отозвался Николас.

Верная себе, Дориан героически пыталась улыбнуться.

– Вы же понимаете, что я не могла допустить этой дуэли.

– Разумеется. – Николас помрачнел. Только что она лежала в его объятиях, такая нежная и податливая, но ей даже в голову не пришло, что она может пойти за него по любви, а не ради брата. – Не допустить дуэли – это все, чего вы хотели, верно?

– Именно, – кивнула Дориан.

– Что ж, сами видите, что мужчину и женщину могут связывать самые разные отношения, причем далекие от истинной любви. Союз, так сказать, партнеров! – С этими словами Николас взял Дориан за руку и заставил подняться с кресла. – А теперь я хочу поцеловать свою невесту.

Но магия тех минут, которые они провели в спальне, пока сюда не ворвался Дэвис, уже исчезла. Дориан уперлась ладонями ему в грудь; ресницы ее смущенно затрепетали, затем взлетели вверх.

– Пожалуйста, не нужно целовать меня, как тогда…

– Что, это было так ужасно?

– Наоборот, милорд… восхитительно… даже чересчур. – Она залилась румянцем.

Довольный этим признанием, как и краской смущения на ее лице, Николас улыбнулся.

– Хотите отложить такие поцелуи до официального объявления о помолвке?

– Да… Да.

– Ну а чисто символический позволите? Скрепить помолвку? – Николас наклонил голову.

Он легко дотронулся губами до ее губ, но Дориан откликнулась на поцелуй, прильнув к нему всем телом, – и выдержка покинула Николаса. Он готов был немедленно вернуться к тому моменту, на котором их прервал Дэвис.

Но Дориан вдруг резко отпрянула и, пошатнувшись, оперлась на стол, чтобы сохранить равновесие.

– Ухожу, – глухо произнес Николас. – Постараюсь произвести как можно больше шума, чтобы успокоить вашего брата.

– Да, пожалуй, так будет лучше всего. – Дориан прижала ладони к пылающим щекам. – Обговорим все детали помолвки позже.

– Отлично. – Николас отдал бы, кажется, все на свете, лишь бы только остаться с ней… но он понимал, что и так добился сегодня большего, чем мог надеяться в самых смелых мечтах. – Спокойной ночи, радость моя.

Дориан заперла за ним дверь и прислонилась виском к прохладному косяку. Голова шла кругом.

Она станет графиней Сикум. Да, но ее согласие не было основано на истинной любви. В тот момент это решение казалось разумным… однако нельзя забывать, что оно было принято по необходимости. И хотя Николас охотно принял ее предложение, их помолвку он все же назвал… да-да, именно так… «Союзом партнеров»!

И пусть ее все сильнее тянет к Николасу, и пусть его неизменные внимание и галантность заставляют колотиться ее сердце… нельзя забывать, что прежде всего ему нужна рукопись Шамьера.

* * *

Однажды приняв решение, Николас никогда не медлил со следующим шагом. По приезде из Тьюк-Эбби он тут же послал доверенного слугу в родовое поместье за фамильным обручальным кольцом.

Официальная помолвка Дориан Сент-Джон наверняка взбудоражит общество, а значит, все тонкости ритуала должны быть соблюдены, чтобы удовлетворить высший свет, Дэвиса и… и Дориан. На ее пальчике засверкает великолепное обручальное кольцо, которое носили графини Сикум во многих поколениях.

Уже на следующий день лакей вернулся в Лондон с кольцом. Выбрав подходящий момент, когда они с дядей Джорджем наслаждались аперитивом перед обедом, Николас протянул кольцо своему единственному родственнику и сообщил о предстоящей помолвке.

– Дориан Сент-Джон… – протянул дядя Джордж, разглядывая кольцо в последних лучах уходящего солнца. – Вот уж кто не станет шарахаться от опозоренного семейства Деррингтонов. Пожалуй, это единственная леди, способная вновь распахнуть для тебя двери в высшее общество. К тому же она наследница немалого состояния. И половина этого состояния отойдет к тебе.

– Я счастлив, что вы одобряете мой выбор, – натянуто улыбнулся Николас. В душе он надеялся, что дядя, услышав имя его избранницы, проявит больший энтузиазм. – Но вот что касается состояния… Я дал согласие подписать договор, по которому все средства Дориан останутся в ее распоряжении.

– Ну не знаю. Я бы сказал, поступок с твоей стороны опрометчивый. – Дядя Джордж убрал ноги с подставки и выпрямился в кресле. – Сейчас-то у тебя нужды в наличных нет, но…

– Дориан обладает массой других достоинств, которые меня привлекают. – Николас сам себе удивлялся. Эта фраза вызвала в нем воспоминания о ее теплых податливых губах, о ее теле, с такой готовностью отзывающемся на его ласки… А ведь в сложившихся обстоятельствах ему следовало бы скорее вспоминать о том кусочке рукописи Шамьера, которым она владела.

– Что ж… Ты всегда точно знал, чего хочешь… – пожал плечами дядя Джордж. – С самого детства. Я-то помню. Твой отец мечтал видеть тебя кавалеристом, а ты выбрал море. И заявил отцу – как сейчас вижу вызов в твоих глазах! – «Хороший корабль заслуживает не меньшего доверия, чем добрый конь!» Братец, помнится, прямо остолбенел – аж челюсть отвалилась. А такое, доложу я тебе, с ним не часто случалось.

Николас, в душе соглашаясь с дядей, тем не менее поддерживать разговор не собирался. Он не принадлежал к любителям то и дело оглядываться на пройденный путь. Уроки жизни лучше всего усваиваются в движении вперед – таково было кредо Николаса. Из прошлого лишь лживые обвинения в адрес имени Деррингтонов он не мог и не имел права оставить без ответа.

– А потом лихорадка унесла жизнь твоего брата Гилберта, – задумчиво качая головой, продолжал дядя Джордж. Гилберт, средний сын Деррингтонов, беззаботный, удачливый шалопай, унаследовал бы графский титул в том случае, если что-то случилось со старшим, Чарльзом. – Кто бы мог представить, что вскорости и Чарльз вместе со своим сыном погибнет на пожаре, пытаясь спасти лошадей из огня!

– Чарльз ведь посвятил свою жизнь лошадям, как того хотел отец, – отозвался Николас. В его тоне не было и намека на обиду. Он никогда не ревновал старших братьев к отцу. И никогда не лелеял надежд стать наследником рода Сикумов. Графский титул, доставшийся ему так неожиданно, тяжким бременем давил на его плечи.

– Любая женщина обрадуется такому подарку, – сказал дядя Джордж, возвращая кольцо.

Николас задумался, вглядываясь в лежащий на его ладони сапфир. Таинственная синяя глубина камня напомнила ему глаза Дориан.

– Она тебе нравится?

Николас изумленно уставился на дядю.

– Ну конечно! С чего такой вопрос?

– Видишь ли, Ник… – Дядя Джордж неожиданно отвел глаза и принялся озабоченно поправлять манжеты. – …Ты все твердил, что сначала снимешь обвинения с имени Деррингтонов…

– Всему свое время, – ответил Николас. – Однако именно это еще не смытое позорное пятно требует соблюдения во время помолвки всех общепринятых правил.

Дядя Джордж ответил глубокомысленным кивком.

– Понимаю, Ник. Тебе нужно мое благословение. Считай, ты его уже получил. Если Дэвис Сент-Джон согласен породниться с семейством Деррингтон, пользующимся столь дурной славой, то почему бы и Деррингтонам не согласиться на родство с семейством разбогатевших торговцев.

Николас, улыбнувшись, сунул футляр с кольцом в карман. Вопрос с благословением Джорджа решен. Договор о разделении имущества, который удовлетворит Дэвиса, на днях будет готов. Высший свет наверняка оценит преподнесенное Дориан кольцо – и сплетням придет конец… Но главное – Дориан будет довольна. Ее согласие сотрудничать с ним постепенно приобрело для Николаса очень важное значение. Он не мог не признать, что теперь ему было бы трудно опровергнуть слухи о своем предательстве без участия Дориан.

Но эту девушку не так просто привлечь на свою сторону… Даже преподнеся ей фамильную драгоценность, веками украшавшую руку женщин одного из древнейших родов Англии, нельзя быть уверенным, что завоевал мисс Сент-Джон. Это верно, но кольцо все же станет первым шагом на пути этого завоевания. И путь этот он пройдет до конца, решил Николас. Как ни мечтал он оправдаться в глазах всего мира, глаза Дориан, доверчивые, чистые, в которых не было бы даже намека на сомнение, – вот что ему хотелось увидеть больше всего.

* * *

– Ах, мне просто не терпится вновь увидеть графа Сикума! – воскликнула тетя Шарлотта, опускаясь в кресло у камина в гостиной, куда Дэвис сопроводил дам после ужина. К вечеру в особняке Сент-Джонов ждали Деррингтона. – Такой приятный собеседник… и мужчина очень привлекательный! – Глаза тети Шарлотты сияли в предвкушении знаменательного события.

– Да, тетя Шарлотта, граф Сикум – весьма привлекательный джентльмен, – рассеянно отозвалась Дориан.

– Не передумала? – Дэвис склонился над ее плечом.

Его тревожило беспокойство, написанное на лице сестры, и темные круги у нее под глазами. С каждым часом он все больше ненавидел Деррингтона. Пожалуй, вызов на дуэль был ошибкой с его стороны… Если бы не дуэль, Дориан не приняла бы столь поспешного решения, которым вероломный граф, естественно, не замедлил воспользоваться.

– О твоей выходке в Тьюк-Эбби пока молчат. – Дэвис понизил голос, чтобы не услышала тетя Шарлотта. – Все заняты перемыванием косточек герцога и герцогини. По слухам, он провел ночь в башне, потому что в замке не было подходящего места, кроме кровати супруги. А ее спальню он уже давно не посещает!

Он бросил на сестру многозначительный взгляд.

– Но знай, когда мы уезжали, на тебя многие глазели с любопытством. Официальное объявление о помолвке придется весьма кстати.

– Само собой, – ответила Дориан, не поднимая взгляда от сцепленных на коленях ладоней. – Но ты должен знать, Дэвис, – между мной и Николасом ничего не было. Всего лишь поцелуй, не больше.

– Всего лишь поцелуй! – Дэвис закатил глаза. – Ты считаешь меня идиотом, Дориан?! Я же видел тебя с ним в постели!

– Кого видел? В чьей постели? – вскинулась тетя Шарлотта. – На этих домашних вечеринках всегда происходит так много интересного!

– Вы просто ослышались, тетя Шарлотта. Не обращайте внимания, – сказал Дэвис. – В вашем возрасте не стоит прислушиваться ко всяким сплетням. – Любить никогда не поздно, – усмехнулась пожилая леди. Выпад племянника ее, похоже, не слишком задел. – Придет время, ты и сам поймешь это, Дэвис.

Щеки Дориан вспыхнули румянцем.

Дэвис пересек комнату, остановился у окна. Тишину в гостиной нарушало лишь тиканье настенных часов. Через несколько секунд Дэвис обернулся к Дориан.

– Может, он передумал? С него станется!

– Николас сейчас приедет, – негромко, но уверенно уронила в ответ Дориан.

Эта непривычная для сестры покорность выводила Дэвиса из себя.

– Теперь я вижу – ты точно решила пойти на попятную!

– Ничего подобного. И тебе не советую. Одно из двух – либо помолвка, либо дуэль, не забыл?

– Дуэль?! – Тетя Шарлотта перегнулась через подлокотник и вытянула шею. – Ты что, вызвал графа Сикума на дуэль? Значит, это с ним ты застал Дориан в ее спальне?!

Дориан испустила едва слышный стон. Краска стыда залила щеки Дэвиса.

Сияющий взгляд тети Шарлотты остановился на Дориан.

– Вы с графом Сикумом любовники?

– Не совсем так, тетя Шарлотта… – пробормотала Дориан. Она оказалась в трудном положении. Тетя мечтала услышать признание, от которого Дэвис взвился бы до небес.

– Совсем не так, тетя Шарлотта, – провозгласил Дэвис. – Все правила приличия будут соблюдены, и о помолвке, как положено, объявят в газетах!

– Вам нет никакой нужды ограждать меня от жизни, дети мои! – Тетя Шарлотта улыбнулась светло и загадочно. – Думаете, я не понимаю, что такое юность, любовь, страсть?!

Дэвис снова отвернулся к окну. Просто невероятно, думал он. Оставшаяся в старых девах тетя Шарлотта – и заявляет такое! Как она может? Сцена в спальне стояла у него перед глазами. Дориан и Сикум рядом на одной постели. Бог весть, что там могло произойти. Будучи единственным мужчиной в семье, Дэвис считал себя ответственным за репутацию сестры. Но не отдавать же ее первому встречному.

Станет ли Сикум хорошим мужем для Дориан? Дэвис давно понял, что с его своевольной сестричкой сможет справиться только очень сильный, властный человек. Но отдать ее по собственной воле в жены негодяю…

Если верить слухам, то Сикум – негодяй из негодяев. Офицер, предавший свою страну… что из него выйдет за муж? Вот только Дэвис никак не мог представить себе Николаса Деррингтона в роли хладнокровного, подлого предателя. На загородных вечеринках граф проявил себя более чем внимательным кавалером и временами бывал даже мил… Да, он позволил себе вольности по отношению к Дориан, но ведь и ответственность тут же взял на себя. И на средства Дориан не стал претендовать… На негодяя это совсем не похоже.

Но самым странным все же оставался тот факт, что Дориан приняла предложение Сикума. Более того, его упрямая сестрица, поклявшаяся выйти замуж только за любимого человека, можно сказать, сама попросила графа жениться на ней!

Мысли Дэвиса были прерваны громогласным сообщением дворецкого Бартона о прибытии графа Сикума.

Обернувшись, он увидел, как Дориан поднялась с кресла. Навстречу графу она, однако, не сделала ни шагу. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, но, как Дэвис ни пытался, на их бесстрастных лицах он так ничего и не смог прочитать.

– Добро пожаловать, граф! – Тетя Шарлотта близоруко прищурилась, вскинув голову. – Вы гораздо выше, чем мне показалось в нашу первую встречу. И такой статный. Синие глаза и темные волосы – редкое сочетание… Вы с Дориан будете восхитительной парой у алтаря!

Дориан закашлялась, пытаясь скрыть смущение.

– Я счастлив, что моя внешность заслужила ваше одобрение, мисс Сент-Джон. – Николас, сверкнув белозубой ухмылкой, склонился к руке тети Шарлотты.

– Да еще и такой обаятельный! Прошу вас, зовите меня тетей Шарлоттой. Вы ведь скоро станете членом нашей семьи.

После того как подали шерри, беседа стала общей и, учитывая неловкость ситуации, достаточно непринужденной. Вскоре тетя Шарлотта принесла свои извинения и удалилась к себе, и только тогда разговор зашел о делах.

Николас протянул Дэвису несколько листков.

– Вот брачный договор, о котором шла речь… тем вечером. Полагаю, вы захотите посоветоваться со своими поверенными, но я решил передать его вам собственноручно.

– Благодарю вас, весьма предусмотрительно с вашей стороны, Сикум. – Дэвис взял бумаги у Николаса. – Пойду пока просмотрю документы. Думаю, вам есть о чем поговорить.

И Дэвис отправился в свой кабинет, почти уверенный, что бледность сестры и ее лихорадочно сверкающие глаза можно приписать предсвадебному волнению.

Он уже готов был признать несправедливость обвинений против графа Сикума. Похоже, этот Деррингтон и впрямь думает лишь о благе Дориан. И Дориан он, конечно, небезразличен. Иначе зачем бы ей соглашаться на такой спектакль?