На кухню я заходила с опаской, но бабуля лишь мельком глянула через плечо и включила краны. Раздалось шипение, и раковина наполнилась паром.
– Дверь закрой, будь любезна.
Я послушно подтолкнула створку ногой и сгрудила посуду на столешницу.
– Сейчас ты начнёшь меня убивать, а шум воды – чтобы заглушить мои крики?
Она сняла со стопки верхнюю тарелку и принялась намыливать средством.
– Сейчас я буду мыть посуду, а ты – её вытирать.
Родители не раз предлагали бабушке установить посудомоечную машину, но она категорически отказывалась. Говорила, что вещи чувствуют, когда с ними обращаются с любовью, и отплачивают тем же, поэтому и блюда в такой окружённой заботой посуде получаются вкуснее. А от машины какие могут быть чувства?
Молчание становилось всё менее комфортным. Я встала на цыпочки и приоткрыла форточку, впустив ночной воздух. Думала, бабуля вызвала меня сюда для упрёков. Упрёки как-то легче выдержать, чем такую вот тишину. Вроде и нарушать рискованно, и терпеть невыносимо. Так и скандалили: она – драя тарелки, а я – протирая их махровым, с резвящимися поросятами, полотенцем.
Наконец в голову пришла более-менее безопасная тема.
– Нетта – ведьма.
– Да неужели? Эта новость испортилась ещё несколько часов назад.
Приободрившись тем, что она не перестала со мной разговаривать, я продолжила:
– Завтра на балу ей предстоит… не знаю, что именно, но Нетте, да и всем нам, точно понадобятся ведьминские силы, а мы понятия не имеем, как их пробудить. Сегодня пытались по-всякому у неё в квартире, и результат нулевой. Может, у тебя получится, как с Кас… Ксавьером?
Бабулина рука замедлилась.
– Попробую, – и возобновила энергичные круговые движения.
– Спасибо. А по поводу Кольца, – робко заметила я, развивая успех, – подумала вот: ты ведь входишь в Совет, и тебе мэр…
– Как-то слишком много ты начала думать, – отрезала бабушка. – Жаль только – в последнее время. И не мечтай, что мэр Санкёр даст мне «подержать пять минут колечко», если ты это собиралась предложить. – Я подавленно молчала, потому что бабуля угадала. – Если же идея состояла в том, чтобы угостить охрану и видеокамеры помадкой, то не поверишь: прибегала какая-то наглая беспардонная мышь и сгрызла все запасы! А на приготовление новых нужна неделя. На её счастье, у меня завалялась штука-другая, да вот только охрана всё равно не знает кода от замка. Мэр как-то упоминал, что в курсе лишь члены семьи, на которых помадки уже не хватит, да и в любом случае они питаются лишь стряпнёй личного повара. – Она перевела дыхание и уже более спокойно произнесла: – Как насчёт мальчика Нетты? Странно, что его с вами сегодня не было. Электронные затворы – это ведь по его части.
– Нетта с Чезаре поссорились.
Бабуля даже губку отложила.
– Накрепко, – вздохнула я. – Вернее, их поссорил Варлог, а он в этом деле специалист. Теперь Чезаре куда-то пропал, трубку не берёт и, боюсь, вообще не объявится в ближайшее время.
– Ясно.
Остаток мытья прошёл в молчании. Закончив, бабушка завернула краны и повесила резиновые перчатки сушиться.
– Попытаюсь сейчас помочь Нетте, а ты сходи проведай вашего питомца и ложись спать, чтобы завтра противопоставить Варлогу что-то посерьёзнее зевка.
– Питомца? – не поняла я и тут же закашлялась, полупридушенно выдавив: – Ты и про Феникса знаешь?
– А ты думала, я не замечу невидимого коня в собственном саду?! Он же мне яблока на яблоке не оставил! И кому пришлось кормить и выгуливать его, пока вы бегали по всему городу, создавая новые проблемы?
Спрашивать о чём-то ещё я побоялась, поэтому просто отправилась выполнять приказ. Но на пороге не удержалась и обернулась.
– Как считаешь, зачем Имельда сделала Феникса невидимым?
– А это, полагаю, и был тот самый «побочный эффект», – раздражённо ответила бабуля, и я, почувствовав, что тонкую корку её самообладания вот-вот прорвёт кипящая начинка гнева, сочла за лучшее испарить себя с кухни.
Феникс дремал, но при моём приближении проснулся. Чувствовал он себя превосходно, поэтому задерживаться в саду не пришлось. Вскоре и Нетта с бабулей покинули кухню, совершенно измученные, но, увы, не добившиеся прогресса.
Подругу разместили в моей комнате, а Ксавьеру постелили прямо в гостиной, на диване. Покончив с одеялами и простынками, я поднялась к себе и обнаружила, что Нетта свернулась калачиком в кресле и уже дремлет, прижимая к груди сотовый. Дверь я постаралась притворить как можно тише, но её ресницы дрогнули и приоткрылись.
– Как там Кас?
– В порядке… более или менее. Чезаре не вышел на связь?
Она покачала головой и крепче стиснула трубку.
– Написала ему про нашу проблему с витриной, но сообщение вернулось непрочитанным.
Ответить на это было нечего, поэтому я молча выдвинула ящик комода и кинула ей чистую ночнушку.
– Вот, переоденься. Бабушка говорит, что нынешняя молодёжь такая бестолковая, потому что узкие джинсы кровоток перекрывают. А я с сегодняшнего дня во всём слушаюсь бабулю.
– Так уж во всём? – поддразнила подруга, но сорочку взяла.
Потянувшись за своей пижамой, я застыла.
– О нет! Только сейчас вспомнила про Эсмеральду! Она же одна и взаперти!
– С ней всё в порядке, – успокоила Нетта, выныривая из горловины. – Чезаре ещё в прошлом году собрал дома полностью автономную установку: с поддержанием микроклимата, питанием по часам и даже релаксирующей музыкой. Считай, Эсмеральда сейчас на курорте.
Я представила жабу в шезлонге и гавайских бусах, потягивающей коктейль с зонтиком.
Нетта поиграла завязками ночной рубашки, подёргала кружева и вздохнула:
– Слушай, извини…
– За что? – поразилась я, забираясь под одеяло.
Подруга присела на край кровати и принялась выводить пальцем треугольники на покрывале.
– Вы все надеетесь на мою силу, а я вот… и ещё Чезаре… и вообще, – в голосе прорезались дребезжащие нотки.
– Нет уж, эта попытка у тебя не прокатит!
– Какая попытка? – удивилась она уже нормальным тоном.
– Отнять у меня звание самой косячной девушки столетия.
Она прыснула и улеглась на бок лицом ко мне. Отсмеявшись, я задумалась:
– Знаешь, в полицейском участке Варлог упомянул, что воззвать к чарам Кольца способна лишь подобная Имельде, то есть ведьма. А что, если Кольцо и есть ключ к пробуждению твоих сил?
Нетта приподнялась на локте:
– Думаешь?
– Почему нет? Может, там тоже предусмотрена какая-нибудь автономная система, и стоит тебе его коснуться, оно само заработает и сожрёт Варлога? Или включит твой дар заодно с инструкцией по его применению?
Нетте идея понравилась.
– Хорошо бы, – вздохнула она, заваливаясь обратно. – А когда всё закончится, я запихну свой дар в…
– Не-е-е-ет-та!
– …в Кольцо, – невозмутимо продолжила она, – Кольцо – в шкатулку, шкатулку – в сейф, и брошу на дно Ла-Манша.
Мы ещё немного пофантазировали на тему, а потом она вдруг тихо произнесла:
– Слушай, ты сильно расстроилась из-за Каса? Только честно. Я имею в виду, что мы-то уже понастроили планов, а он… жена, сын, ещё небось парочка внебрачных всплывёт.
– Очень в этом сомневаюсь, – рассмеялась я, но подруга осталась серьёзной. Вгляделась внимательно.
– Успела в него втрескаться, да?
Я перевернулась на спину, уставившись в потолок, где фосфоресцировали салатовым звёзды-наклейки, и прислушалась к себе.
Похоже, этого вопроса я внутренне ждала, а вот ответ пришёл только что.
– Знаешь, наверное, должна была бы… Обязана по всем законам романтики! Он ведь классный: красивый, смелый, чуткий, с чувством юмора порядок, да и целуется отпадно…
– Фу, без подробностей, он же мой дедушка!
– Ещё утром ты их требовала.
– Ещё утром он им не был.
– Ладно, – снова рассмеялась я, – складывая руки на животе и обводя глазами лучи самой яркой звезды. – Но сердце, вот так, чтоб с замираниями… и думать только о нём… нет, такого нет. – Я послушала немного тишину и добавила: – К тому же я сняла ботинки.
– Да, – вздохнула Нетта, взбивая свою подушку, – ботинки – аргумент. Значит, всё ещё Арий? Не получается выкинуть его из головы?
Я пожала плечами, забыв, что она не может видеть этого в темноте, и неожиданно осознала, что не вспоминала о нём целый день с того самого разговора на ярмарке. Ответить помешал странный звук снаружи.
– Ты это слышала?
Мы выбрались из постели и подошли к окну. Я толкнула раму наверх, и ворвавшийся ветерок принялся играть занавесками и нашими волосами.
– Гляди! – Нетта ткнула в сторону дороги, но я уже и сама заметила незваного гостя. В лунном свете каждая косточка Морока сияла белизной, и только в глазницах клубился красный дым.
Ворон подлетел к нашей ограде, но едва попытался проникнуть во двор, как от земли до небес вспыхнула рабица из синего огня и тут же погасла.
– Что это было? – поразилась Нетта.
Морок помахал подпалёнными крыльями, переместился левее и предпринял новую попытку – с тем же результатом. Отсвет сетки отразился на лице Нетты и кончиках её зубов, а мой слух уловил тихое постукивание, как будто кто-то наигрывал на кастаньетах. Следующая вспышка выхватила раскачивающиеся на нижних ветвях сушки.
– Бабулиных рук дело, – указала я на них. – Она поставила защиту. Вот почему Варлог прошлой ночью не сумел проникнуть в дом и решил, что я наложила чары. По крайней мере, здесь мы в безопасности, можем спокойно спать до утра.
Ворон попробовал в ещё нескольких местах и, не найдя брешь, досадливо каркнул, а потом заметил нас. Дымок в глазницах из алого стал тёмно-пурпурным.
Нетта проворно высунулась из окна и махнула ему.
– Эй ты! Передай своему хозяину, что, если с Бальтазара хоть клок шерсти упадёт, я сама его отцелую! Да так, что мало не покажется. А потом догоню и добавлю!
Ночнушка на ней надувалась пузырём, глаза метали молнии, а волосы грозно развевались вокруг лица, но вороньи скелеты не так-то просто напугать. Морок показал полуистлевшим крылом неприличный жест, пренебрежительно каркнул и с демонстративной неторопливостью полетел прочь.
Мы смотрели ему вслед, пока белая точка не исчезла на горизонте, затем закрыли окно и вернулись под одеяло, порядком подмёрзшие. Нетту ещё какое-то время колотило то ли от холода, то ли возмущения, то ли того и другого вместе, а минут десять спустя, обратившись к ней шёпотом с каким-то вопросом, я поняла, что она спит. Самой мне, хоть и безумно уставшей, заснуть никак не удавалось.
Так и лежала, глядя в потолок, когда снизу донёсся даже не шум – шорох… или вздох. Возможно, он мне лишь почудился, но ноги сами вывели в коридор, к ступеням.
Дверь в гостиную была приоткрыта, но звук больше не повторялся. Только напольные часы тикали, дребезжа маятником. Заколебавшись, я потопталась на середине лестницы и уже собралась вернуться наверх, когда из комнаты раздалось негромкое:
– Я не сплю, Виски.
Часы скрипнули ещё разок.
– И я, – сообщила я очевидную глупость и, поскольку отступать было поздно да и незачем, преодолела оставшееся расстояние и вошла в гостиную.