«…Его мужественно очерченный рот притягивал и манил, а глаза цвета блаженства обещали лучшую ночь в жизни Кассандры! Он налетел на неё как шквал, смерч, ураган, сжал в страстных объятиях, и даже каждый кубик на его прессе обнимал её с криком: «Ты моя!»
Ловко порхающие по клавишам пальцы замерли, треск оборвался.
– В чём дело? – прекратила расхаживать по комнате Друзила и недовольно обернулась к сидящей за малиновой печатной машинкой «Ундервуд» Цирцее.
Та поправила очки.
– Это физиологически невозможно. Мышцы брюшного пресса не снабжены конечностями и уж тем более – артикуляционным аппаратом.
– При чём здесь физиология, когда речь о страсти, вдохновении!
– Извини, но тут вынуждена настоять. Это принципиальный момент: я никогда не предоставляю своим читателям непроверенных или некорректных данных. А поскольку именно я отвечаю в нашем соавторском дуэте за матчасть и корректуру…
– Ладно-ладно, поняла! Вычеркни последнюю строку.
Пока Цирцея заменяла лист, Друзила сделала глубокий вдох и возобновила кружение по комнате, стремясь вновь подхватить то волшебное чувство, что владело ею до этого грубого вмешательства. Чувство ускользало, поэтому после трёх кругов она остановилась погладить возлежавшую на розовой атласной подушке и лениво поигрывающую шоколадной костью Пикси. Стоило пальцам коснуться усеянных блёстками кудряшек, как лицо озарилось и слова опять понеслись бурным потоком, снося дамбы творческого затыка.
– Он налетел на неё как шквал, смерч, ураган и сжал в страстных объятиях с криком: «Ты моя!» В следующий миг его губы властно смяли её рот, высасывая остатки воли, а слишком роскошные для мужчины волосы рассыпались по спине и плечам, накрыв их обоих плащом вожделения. От него пахло мускусом, пороком и… и что на этот раз?! – возопила она, поскольку пальцы снова безмятежно зависли над клавишами.
– Я не знаю, как пахнет мускус.
– Ты издеваешься?!
– Ничуть.
– Последние десять лет ты только и делала, что строчила любовные романы, но до сих пор не удосужилась выяснить, как пахнет мускус? Тысячи авторов до тебя писали, не зная, и никаких проблем. Да какая вообще разница, как он пахнет! Главное, что твои читательницы знают.
Цирцея твёрдо покачала головой и поправила чернильную ленту.
– Я уже предупреждала, что не описываю ничего из того, что не проверено на личном опыте.
Друзила выхватила из-под задремавшей было Пикси книгу Анны Жар и продемонстрировала разворот с весьма пикантной иллюстрацией.
– Что, и это тоже?
Цирцея с достоинством выпрямилась.
– У меня второй юношеский по спортивной гимнастике.
Её напарница бессильно откинула книгу, которая аккуратно приземлилась на вершину стопочки из таких же, и взмахнула рукой.
– Хорошо, какой вариант ты предлагаешь?
Библиотекарша прищурилась, глядя вдаль, пробежалась кончиками пальцев по идеально заточенным карандашам…
– От него пахло морским побережьем и… нет, не так. – Она потёрла виски и снова вперилась вдаль. – От него пахло горьким шоколадом с нотками миндаля, корицы и апельсина сорта…
– Отчего ж не всем кондитерским отделом сразу? Ладно, вписывай свои апельсины, раз без них никак.
Цирцея с готовностью потянулась за следующим листом.
– И если уж мы всё равно заменяем страницу, то зачем мять девушке рот, когда есть целый ряд куда более удачных синонимов, несущих при этом не менее яркий эмоционально-стилистический окрас? А то видя «смял рот», я всегда представляю поцелуй с трамваем.
– Господи помилуй! Как ты вообще умудрялась всё это время писать книги? При таком-то подходе! Неудивительно, что у тебя творческий кризис. Скорее поражает, что он наступил только сейчас, а не на первом же абзаце десять лет назад.
В спор вмешалась пронзительная трель.
Друзила подхватила трубку.
– Да! Да… да? – Короткий взгляд на напарницу. – Да. Поняла, сейчас будем.
– Кто это в такую рань? – удивилась Цирцея, когда та вернула трубку на рычаг.
– Бри. – Друзила уже перекладывала подушку с Пикси в переноску с крылышками. Туда же кинула упаковку шоколадных костей и журнал для собак «Четвероногие модницы». – И мы немедленно отправляемся к ней домой.
– Но у нас разгар сцены! Валентайн вот-вот сорвёт с Кассандры одежду! Зачем бежать сию секунду?
– Потому что она сейчас там.
– Кто? Брунгильда? – Цирцея была совершенно сбита с толку.
Друзила выпрямилась и посмотрела ей прямо в глаза.
– Ведьма.
* * *
Звонок гулко разнёсся по всему дому. За рифлёным стеклом входной двери маячил неясный силуэт.
– Я сама открою! – остановила Регина потянувшуюся было к ручке служанку и быстро пересекла холл. – Иди занимайся своими делами, Клара.
Та слегка приподняла брови, но послушалась. Дождавшись, пока работница скроется за поворотом, девушка распахнула дверь перед белобрысым курьером, выскочила на крыльцо и снова плотно притворила её.
– Регина Сан… – начал он, поднимая голову от формуляра, и поперхнулся.
Взгляд восхищённо скользнул по её фигуре, и наушники вывалились из ушей.
– Да-да, это я.
Она нетерпеливо выхватила бланк, поставила размашистую подпись и сама выдернула у него из-под мышки свёрток с изумительной красоты буквой «Д» на лицевой стороне. Мгновение радостно его рассматривала, а потом снова нажала на дверную ручку и толкнула створку плечом.
Парень спохватился.
– Если возникнут какие-то претензии к качеству, или пожелания по работе фирмы, или просто станет одиноко и захочется с кем-то поболтать, там на обратной стороне есть номер моего мобильного, и…
Дверь с треском захлопнулась у него перед носом. Наблюдавший эту сцену садовник покачал головой и продолжил расчёсывать газон веерными граблями.
– Без шансов, парень.
Регина уже неслась наверх, перепрыгивая через две ступени. Очутившись у себя в комнате, плюхнулась с размаху на кровать, сорвала упаковку и ликующе вскрикнула.
* * *
Голоса я услышала ещё на верхней площадке и в гостиную спускалась со смутным ощущением надвигающейся катастрофы. Стоило переступить порог, как разговоры стихли, и на меня уставились шесть с половиной пар глаз (правый у Пикси закрывала чёлка). Штаны с мишками сразу показались неуместными.
Друзила Гримсен, Цирцея Хук и Флорис Кранах расселись вокруг стола, на котором Ксавьер что-то увлечённо чертил. Бабуля лавировала между ними с подносом, обнося чаем с маковыми крекерами, а безразличная к общей суматохе Пикси лежала в стороне на журнале, изучая фото питомцев в шмотках от Куччи («Ваша собака умрёт от счастья в таком комбинезоне!»).
Нетту я заметила не сразу. Подруга сидела, забравшись с ногами в кресло, и послала мне кислую улыбку, мол: а что, думала, я шутки шутила насчёт конца света?
– Не торчи в дверях, поздоровайся со всеми и проходи, садись, – поманила меня бабуля и поставила перед Пикси плошку с котлетами в форме рыбок.
Сделав, как велено, я неуверенно приземлилась на подлокотник Неттиного кресла.
– Что тут происходит?
– Мы всё знаем, – сурово заявила Друзила Гримсен.
– Да? Тогда назовите дифференциал тангенса, – вяло буркнула Нетта.
Флорис Кранах укоризненно качнула в её сторону перманентом.
– Твоё поведение не лучше, юная леди: была в курсе и скрывала творящиеся безобразия от членов Совета! Мало того – активно помогала их творить!
И это она ещё про Адама не знает…
– Вот уж действительно преступление, – пробубнила подруга.
Похоже, её успели порядком заклевать, пока я была наверху.
– Твоя бабушка рассказала нам историю «от» и «до», – сообщила Цирцея, чинно расправляя на коленях юбку строгого синего костюма с пионом в петлице – само воплощение сдержанности и нравственности. – Про принца Варлога, твою вопиющую халатность, – с придыханием, – Ксавьера… – глаза за затуманившимися стёклами очков плотоядно облапали его. Благо Кас спиной стоял, не видел. – В общем, всё! – закончила она прежним деловитым тоном.
Интересно, это «всё» включало некий хлебобулочный кулон на вчерашней ярмарке?
Бабуля жестом оборвала поток обвинений и отставила пустой поднос.
– Мы собрались здесь не для того, чтобы подсчитывать чужие ошибки, а ради обсуждения конкретных действий на сегодняшний вечер, призванных предотвратить чудовищную катастрофу!
– Конкретных действий? – заинтересовалась я, не успев толком проникнуться чувством вины.
– Слагаем план, – пояснил Ксавьер и чуть отодвинулся, приглашая меня взглянуть на то, что он там чертит на листе ватмана. – И поелику нам неведом точный ход мыслей Сына Шакала, мы измышляем несколько возможных стратегий.
Я поднялась и направилась к нему, но на полпути ощутила, как на плече сомкнулись чьи-то зубы, слегка прикусив.
– Феникс! – взвизгнула я, потирая обмусоленную футболку. – Он что, тоже тут?
Невидимый конь заржал, довольный шуткой. Пикси закатила глаза и лениво перелистнула страницу. А в следующий миг пион на костюме Цирцеи исчез, сменившись влажным пятном на правой груди.
Ну и далее ожидаемо: она визжала, Ксавьер извинялся, а конь-хулиган был изловлен и с шумом изгнан во двор. Пока остальные разбирались с ним, я подошла к столу и без помех рассмотрела наброски плана.
– Ого, мы тут даже по партийным кличкам! Та-а-ак, а это что такое? С какой стати я «Морковка»?!
Вернувшийся Кас протянул маркер.
– Прозвание временное, ты вольна выбрать любое по душе.
Подумав пару секунд, я вычеркнула Морковку, надписала привычного Рыжика и вернула фломастер со словами:
– А теперь можно сначала и поподробнее для опоздавших?
Следующие несколько часов работа и мозги кипели вовсю. Строились гипотезы, предлагались варианты, вносились дерзкие предложения, одна за другой возводились и рушились до основания хитроумные крепости интриг. Нетта мало участвовала в обсуждении, предпочитая, растянувшись на полу, листать журнал вместе с Пикси. По-прежнему хандрила из-за Чезаре.
В районе обеда приезжал в полицейской машине констебль Куинси, которого вышел встречать Кас, а ещё через час в дверь снова позвонили, и на этот раз открывать побежала я, готовясь вежливо выпроводить любого, кого найду на пороге.
Там нашёлся загорелый мускулистый парень в одежде слесаря на два размера меньше (брюки – так уж точно; бедняга, наверное, за предшественником донашивал) и головном уборе из того же комплекта.
– Мы приглашали слесаря? – удивилась я, пытаясь припомнить, когда и по какому поводу могли вызвать его с бабушкой.
Парень неожиданно сдёрнул с головы шапку, высвободив гриву каштановых волос, и окинул меня с ног до головы развратным взглядом.
– Для тебя буду кем захочешь, детка.
– Что-о?! – попятилась я.
Но тут мимо протиснулась Флорис Кранах.
– О, вы уже приехали, юноша! Как это мило с вашей стороны. – Схватила его за руку и потащила в гостиную, крича на ходу. – Дру, стриптизёр уже здесь!
Проходя мимо меня, парень масляно подмигнул.
Я с каменным лицом захлопнула дверь и прошлёпала за ними. Похоже, в эту часть плана меня посвятить забыли.
Обсуждение продолжилось, а стрелки неумолимо бежали по циферблату, словно подкручиваемые невидимым часовщиком-вредителем.
Праздничное настроение пропитало город. С улицы то и дело доносились автомобильные гудки, музыка, разговоры. Мимо окон проплывали нарядно одетые люди, поодиночке, парами, семьями, компаниями. Они оживлённо переговаривались и заразительно смеялись, предвкушая вечернее торжество. Гостей, как обычно, наехало море. В этом году даже возвели несколько дополнительных одноэтажных корпусов при единственной на весь Мистиктаун гостинице «Принц-Стар», номера в которой раскупили за много месяцев вперёд.
Проводив взглядом очередную дамочку, похожую на змею в своём ультракоротком коктейльном платье из золотой чешуи, я встрепенулась. Платье! Ничего же так и не сшила и не купила для бала! Совсем не до того было в последнюю неделю.
Ладно, надеюсь, ещё влезу в выпускное. Бледно-голубой мне никогда не шёл, но если отпороть те бантики и прикрыть пятно на пупке брошкой, выйдет вполне себе прилично. И не скажешь, что из секонд-хенда.
– Виски, можно тебя? – позвали от двери.
– Конечно, ба. – Я слезла с края стола, вышла за ней в коридор и плотно прикрыла дверь, приглушив жаркий сценарный спор между Цирцеей и госпожой Гримсен касаемо роли Антонио – того самого стриптизёра. – Куда мы?
Бабуля обернулась уже с середины лестницы.
– Туда, где никто не помешает.