Субботнее утро выдалось хмурым и холодным — такой денек неплохо провести у растопленного камина с хорошей книгой в руках. Но мои перспективы были совсем другими: на руках у меня находились две работы, и обе сулили кучу проблем. Вообще-то, главная проблема, с которой сталкиваешься в моей профессии, — это рутина. Но нынешние случаи рутиной даже не пахли.

Я пропустила через соковыжималку два апельсина, потом покормила Кава и еще раз вознесла ему хвалу за суперкотовское поведение прошлым вечером. Затем наскоро пробежала кроссворд в «Трибьюн». Темой его были обозначены «знаменитые цитаты», что выглядело привлекательно, но заняться разгадыванием всерьез не хватало времени. Нужно было отправляться в офис и сделать несколько звонков, а также проработать кучу материалов по моим проверяемым.

Вопреки бурной деятельности по сносу здания «Консолидейтид» лифт еще работал, а в моем офисе не отключили ток. Едва отперев дверь, я воткнула в розетку верного мистера Кофе и начала обзвон. Как правило, люди готовы выложить вам по телефону уйму информации, при условии, что вы умеете найти подход. Но была суббота, да и праздники еще не кончились, поэтому не многих удалось застать на месте. Оставив с дюжину сообщений, я зашла на PeopleFinders.com. Там в базе больше двух миллиардов записей и вообще куча информации, так сайт не только быстрее и дешевле толпы наемных операторов, но и способен раскопать куда больше, нежели они. Затем я обратилась к составленному накануне списку родственников, друзей и коллег моих подопечных. Список включал всех, с кем я намеревалась встретиться с глазу на глаз, в том числе, разумеется, и самих соискателей в естественной для них среде обитания. Ни один факт не скажет о человеке красноречивее, чем то, в какую сторону обращено изголовье его кровати. И поскольку любопытство присуще мне от природы, обнюхивание окрестностей — любимейшая часть моего расследования.

Я позвонила Тому Джойсу, не слишком рассчитывая застать его в книжном магазине. Том — гуру среди чикагских букинистов. Помимо экспертиз и оценки его регулярно зовут на телевидение, а два дня в неделю он бывает в Чикагском центре редкой книги. Зона его профессиональной деятельности простирается от Лейк-Форест до Форест-парк. Еще он постоянный член чикагских компаньонов сэра Хьюго — местного общества фанатов Шерлока Холмса, а это само по себе говорит о мыслительных способностях моего друга. Будем надеяться, что пытливый ум Тома поможет мне завлечь его в дело Роберта Бернса.

— С праздником! — радостно выдохнула я в трубку, которую он снял после первого же гудка. Должно быть, с делами в библиотеке Том успел покончить за вчерашний день.

— Веселых Святок, Ди Ди! Я как раз приготовил святочный пунш, приходи.

— Издеваешься? В прошлом году после маленького стаканчика твоего пойла я едва добралась до дому!

— Не преувеличивай! — рассмеялся он. — С его помощью викинги переплыли Атлантику.

— И сварен он по собственному рецепту твоей матушки. Знаю, знаю. Ты мне все это рассказывал в прошлом году.

— Как там успехи в «Хай-Дате»?

— Чем дальше, тем интереснее. Ты оказался прав по двум пунктам. Во-первых, фирма и впрямь втянулась в «нечто крупное». Во-вторых, промышленный шпионаж там живет и процветает. Один из моих предполагаемых подопечных просто слинял. Выбежал из здания. Компания подозревает в нем лазутчика, но понятия не имеет, что ему удалось вынюхать.

— Где же искать дух Рождества в нашем деловом мире?

— Надеюсь, у тебя его больше, чем у прочих, потому что собираюсь попросить еще об одном одолжении.

— Ну?

— Сколько ты еще пробудешь в магазине?

— До семи. Только не могу обещать, что останусь трезвым.

— Постарайся. Мне надо кое-что показать тебе.

— Что именно? Не надо так жестоко дразнить мое любопытство!

— Это нечто, что даст тебе почву для розысков. Я загляну до семи. Пока!

Повесив трубку, я выудила из портфеля копию протокола, составленного по поводу вчерашнего ограбления, набрала указанный там телефонный номер и попала на дежурного офицера-женщину. Та до бесконечности рылась в бумагах, пока не обнаружила рапорт. Потом сообщила, что в участке из-за праздников не хватает людей и заняться расследованием они смогут не раньше четвертого января.

— Наступит уже следующий год! — взбунтовалась я. — Так не годится! Речь идет о вооруженном ограблении!

— Согласно данному рапорту, — раздался лаконичный ответ, — ничего не было взято, кроме двух пустых коробок. Это не свидетельствует о серьезности случая, мисс Макпил.

И она повесила трубку прежде, чем я успела возразить или указать на ошибку в моей фамилии.

Я распечатала ответы от PeopleFinders.com и запрограммировала компьютер обзвонить еще несколько крупных баз данных на предмет сведений о моих проверяемых. Пока в здании есть электричество, за эту часть работы можно не беспокоиться. К тому же если линия будет постоянно занята, это отобьет руки вчерашнему телефонному маньяку, кто бы он ни был. В список я добавила имена Джорджа Мюррея и Джека Максуини, совладельцев тетиной адвокатской конторы. Элизабет может пребывать в полной уверенности, что ее хахаль чист, но для меня этого недостаточно.

Перекусить мне не удалось, но было уже почти два, а опаздывать на встречу с лейтенантом Фернандесом не хотелось. Я выкопала из ящика стола несколько печенюшек «Фиг Ньютонс», сунула в сумочку, схватила папку с данными из «Хай-Даты» и поспешила на улицу.

Погода стояла холодная и ветреная, и первый глоток ледяного воздуха обжег легкие. На тротуаре красовался знак, предупреждающий пешеходов об опасности схода снега. Я посмотрела наверх, вспоминая о несчастном случае в прошлом году, когда прохожий был убит упавшей с крыши сосулькой. С точки зрения статистики мне было о чем волноваться. Охваченная духом предосторожности, я подняла верх «миаты», обследовала салон, потом опустилась на колени и заглянула под кузов. После истории с тормозами я нервничала всякий раз, когда поворачивала ключ зажигания.

Штаб-квартира чикагской полиции размещалась в доме № 3510 по Мичиган-авеню. Посетителей встречала дверь из пуленепробиваемого стекла, а за ней ряды камер, биометрических сканеров и мониторов. Это местечко могло похвастаться куда большей технической оснащенностью, нежели «Хай-Дата» — плод неограниченного доступа к средствам налогоплательщиков. Единственным напоминанием о рождественских праздниках служили две чахлые пуансеттии в горшках по обе стороны от парадного входа.

Потолочные камеры неотступно наблюдали за мной, пока я клала на стеклянный поднос записочку с просьбой пригласить лейтенанта Фернандеса и общалась через микрофон с дежурной, сидящей за очередным пуленепробиваемым стеклом. Девушка потребовала сообщить, нет ли у меня оружия. Я ответила, что нет. Она отослала сообщение Фернандесу, а мне посоветовала подождать в сторонке.

Присесть в вестибюле можно было только на бетонную скамью — обстановка была исключительно спартанская, ни намека на излишества. Две двери вели в мужской и женский туалеты соответственно. По обеим стенам коридора были прорезаны окошки из пуленепробиваемого поликарбоната. Двери в концах коридора были из черненой стали с большими глазками. Перед каждой стояла рентгеновская рамка. Двери были заперты, и провести через нее мог только дежурный. Повсюду на потолках виднелись противопожарные разбрызгиватели, а в полу — сточные отверстия. Мне подумалось, что им тут не составит труда пустить воду и в два счета смыть всех и вся к чертовой матери.

Распахнулась боковая дверь, из нее появился крепкий мужчина в штатском, быстро подошел и нашел меня глазами.

— Ди Ди Макгил?

— Лейтенант Фернандес? Как вы догадались, что это я?

— Вот, — он вручил мне пластиковую идентификационную карту с текущей датой и моей цветной фотографией. Видимо, ее сделала одна из потолочных камер, пока я разговаривала с дежурной. Впечатляет.

— Прикрепите ее к лацкану, — с улыбкой сказал лейтенант. — Нам надо пройти через рентгеновскую рамку. Департамент национальной безопасности оплачивает все эти прибамбасы, но я почему-то не чувствую большей уверенности, чем в старые времена, когда каждый мог войти сюда беспрепятственно.

— Вот как? И почему?

— Потому что половина здешних копов — вооруженные до зубов психи, — с лукавой усмешкой прошептал он.

Ростом Фернандес был шесть футов и один или два дюйма, черноволосый, смуглый, с небольшой щетиной на щеках. Одет в светло-желтую рубашку для гольфа, отутюженные коричневые брюки, на правом бедре болтался «Глок» сорокового калибра. Одежда облегала тело, демонстрируя превосходную мускулатуру. На вороте рубашки висела идентификационная карта.

Я плюхнула свою сумочку на транспортерную ленту рамки и передала Фернандесу бумажный пакет с банкой Олсона.

— Поставьте его рядом с сумочкой и пройдите через металлоискатель, — возразил тот, указывая на ленту.

Когда я без проблем прошла рамку, Фернандес выложил на транспортер пистолет и ключи от машины, после чего последовал моему примеру.

С другой стороны мы не увидели вывода транспортерной ленты — там имелось автоматическое окошко, которое открывалось только в случае, если проверяющий не находил вещи подозрительными.

Пока мы ждали, лейтенант внимательно оглядел меня.

— Фил отрекомендовал вас с лучшей стороны, — произнес он.

— Как и вас.

— Мы вместе работали над парой расследований. С ним приятно иметь дело. Как вы познакомились?

— Длинная история, — отозвалась я. — Возможно, когда мы получше узнаем друг друга, я все расскажу.

Окошко со щелчком распахнулось, и мы забрали свои вещи. Лейтенант взял бумажный пакет.

— Идем прямо в лабораторию, — сказал он. — Я уже предупредил сотрудников.

Мы стали петлять по длинным коридорам. Признаюсь, я совершенно заблудилась.

— Вам приходилось раньше бывать в нашей новой штаб-квартире? — поинтересовался Фернандес.

— Нет, тут я в первый раз. Зато бывала в старой, на углу 11-й улицы и Стейт-стрит. Это здание намного больше.

— Ага, триста тысяч квадратных футов бюрократического рая, — он махнул рукой. — Это своего рода миникрепость с домашним комфортом. У нас тут тренажеры и сауна, которым позавидует любой фитнес-клуб. Все на широкую ногу. А вот и лаборатория. Скоро вы получите подтверждение моим словам.

В лаборатории царило Рождество. Развешанные по одной из стен гирлянды образовывали фигуру Санта-Клауса, в центре стояла мигающая огнями елка, а по бокам от нее — два снеговика.

Дружелюбно настроенная сотрудница, которую Фернандес назвал Женевьевой, взяла у него пакет и заверила, что лично снимет отпечатки. Я снабдила ее листком со всей информацией, имевшейся на Джона Олсона в «Хай-Дате», включая номер социального страхования.

Пожелав Женевьеве удачи, мы направили стопы в кабинет Фернандеса. По пути он сообщил, что попал в немилость к боссам полиции и потому оказался в отделе по «висякам».

— Это все равно, что разжаловать, — признался лейтенант. — Будь я простым патрульным, меня заслали бы куда-нибудь на Коттедж-Гроув, выписывать штрафы за парковку. Но я не жалею. Мне эта работа нравится: есть доступ ко всем и всему — любой лаборатории, любым файлам и вообще всякой всячине, имеющей отношение к расследованиям. А знание — сила, как выразился кто-то из великих.

— Получается, шефы, сами не зная, спустили чудовище с цепи, — проговорила я, думая, что же такого мог он натворить или кому наступил на мозоль.

На стене его кабинета висела карта со всеми зарегистрированными преступлениями в разных районах. Фернандес растолковал мне значки, обозначающие некоторые виды правонарушений.

— Видите кулаки с медными кастетами? Это простое нападение, без отягчающих обстоятельств.

Я посмотрела на карту поближе и поинтересовалась, что значат три буквы «икс».

— А, это преступления, связанные с проституцией. А вот эти маски Зорро говорят о кражах.

В ходе беседы я начала было рассказывать про нашу работу страховых следователей, но поняла, что ему и так все известно. Лейтенант в свою очередь вспомнил про случай в бытность регулировщиком движения. Он тогда остановил водителя и сказал, что, задав один-единственный вопрос, сможет установить, пьян тот или нет.

— И что же это за вопрос?

— Микки Маус — это кот или собака?

Не успели мы отсмеяться, как зазвонил телефон. Фернандес тут же ответил, кивнул и поднял большой палец.

— Женевьева кое-что нашла, — сказал он, повесив трубку. — Скоро она принесет файл.

— Супер, — меня в очередной раз поразила высочайшая техническая оснащенность полиции.

Положив локти на стол, он подпер щеки ладонями.

— Будь у нас сейчас свидание, мы могли бы поговорить о чем-то еще кроме преступлений, — произнес Фернандес. — Как думаете, такое возможно?

— Свидание?

— Ну вы как минимум обязаны покормить меня ланчем за эти отпечатки.

— С технической точки зрения кормить мне надо Женевьеву. И разве на пальце у вас не обручальное кольцо?

— Да, так. Но мы в разводе.

— Угу, как все полицейские в департаменте.

— Нет, я действительно разведен.

Раздался стук в дверь, вошел коп в форме и, не говоря ни слова, положил на стол две папки.

— Спасибо, Харви, — поблагодарил его Фернандес, погружаясь в чтение.

Через минуту он захлопнул папки и придвинул их через стол ко мне.

— Это любопытно, мисс Макгил. Женевьева передала два досье. Имя и отпечатки не сходятся.

— Ого! Я и сама не знала, чего ожидать. Позвольте взглянуть.

— Это собственность полиции, и я не имею права выдать вам папки.

— Но…

— Но если вы обещаете пригласить меня на ланч, — рассмеялся лейтенант, — я дам вам посмотреть и даже скопировать все, что сочтете нужным.

— Дайте-ка сюда, — я потянулась через стол, но Фернандес ловко отодвинул папки. — Ну ладно, ладно, ланч на следующей неделе. Теперь давайте.

Он подчинился, и я жадно забегала глазами по бумагам. Отпечатки на банке из-под кока-колы принадлежали некоему Дэну Картону из Плимута, штат Массачусетс. Я взглянула на фото из досье на Дэна Картона. Сомнений никаких — это был Джон Олсон. «Онлайн Детектив» ничего не выдал по запросу «Джон Олсон», и теперь я поняла, почему. Дэна Картона повязали в шестнадцать лет за хранение марихуаны — вполне серьезное основание, чтобы сменить личность.

Джеффри Фиру это понравится. Я намеревалась посоветовать «Хай-Дате» проштудировать списки сотрудников «Штайнмец АГ» и других конкурентов на предмет присутствия в них фамилии «Олсон». А еще — проводить проверку соискателей до, а не после их приема на работу.

Я скопировала что нужно, после чего мы с Фернандесом обменялись рукопожатием.

— И помните про ланч, — заявил он на прощание. — Если забудете, скажу Филу, что вы причинили мне кучу неприятностей.