Облака совсем рассеялись, и над головой сияло голубое небо. Я ехала на север по Иннер-драйв, к жилищу Марси Энн. Яркое зимнее солнце полыхало искрами на волнах озера Мичиган — пейзаж прекрасный, но в условиях декабря не вызывающий ни малейшего желания познакомиться с ним поближе.

Я нажала на кнопку звонка престижной, расположенной у северной окраины Линкольн-парка, квартиры Марси. Потом постучала. Никто не открыл. Я снова села в машину и поехала к Рону Риверсу, решив вернуться сюда на следующий день.

Рон с женой и маленькой дочкой снимал двухкомнатную квартиру в доме «четыре плюс один» на углу Веллингтон и Шеридан. Комната была маленькой, но опрятной, детский манеж и изящная семирожковая менора добавляли уюта. Малютка Сара подползла к моим коленкам и принялась водить пухлым пальчиком вверх-вниз по ноге, явно забавляясь ощущением тонкой ткани колготок. Слава богу, что мама, тетя Элизабет и двойняшки не видят меня сейчас, посреди такой домашней сцены. Конца не было бы разговорам.

Скромное финансовое положение, пояснил Рон, является временным. Им еще приходится расплачиваться с кредитами, взятыми на его послевузовское образование. Жена подтвердила, что их «жизнь взаймы» подходит к концу и на горизонте уже маячит нормальное существование.

Пока миссис Риверс суетилась, собирая расписки, квитанции, свидетельства о рождении и дипломы, Сара продолжала забавляться с моими ногами. Насколько можно судить, с Роном все чисто. Я закинула удочку насчет слухов о поглощении «Хай-Даты», но он заявил, что вообще не в курсе этого дела, как и обстоятельств смерти Кена. Аккуратно высвободившись из ручек Сары, я распрощалась и вышла. Когда дверь закрылась, из-за нее донеслись голоса, живо обсуждающие, какие последствия поглощение может возыметь на работу Рона.