Приняв душ, я надела теплые чулки, джинсы, два свитера и жилетку. Потом прихватила рулон туалетной бумаги. Аксиома: этой роскоши днем с огнем не сыщешь в женской уборной во время спортивных мероприятий. Рулон я сунула в сумочку, поверх конверта Марси. Теперь, после ее гибели, нет спешной необходимость изучать ее договоры и квитанции, но после я обязательно ими займусь, хотя бы из любопытства.

Помахав на прощание Кавви, мы помчались к стадиону «Солдир Филд». «Красные кепки» направили нас на внешнюю парковку, которая стремительно заполнялась. Скотти сунул служащему пару долларов, чтобы встать поближе к дороге и без проблем уехать, как только закончится игра.

Когда мы вышли из машины, Скотти спросил насчет запасного колеса, поставленного вместо правого переднего.

— А где новый «Мишлен»?

— После расскажу, — я потянула его за рукав. — Не хочу опоздать к розыгрышу.

Стадион сверкал огнями подобно Лас-Вегасу, ярко выделяясь на фоне непроглядной тьмы зимней ночи. С озера Мичиган дул ледяной ветер. Даже под выданным нам одеялом было сыро и холодно. И, тем не менее, фаны «Медведей» готовы были убить за лишний билетик.

К концу первого тайма наши вели со счетом 17:10. От болельщиков, даже в минус тринадцать, просто пар валил. Пока в перерыве акробаты Джесси Уайта выдавали невообразимое представление, Скотти сообщил, что работа в Лондоне у него была сверхсекретной, а я поведала про тетю, Роберта Бернса и два трупа в «Хай-Дате».

— Я встречался с некоторыми ребятами из «Хай-Даты» на семинаре в прошлом году.

— Что тебе известно про «Хай-Дату»? — спросила я, подтыкая вокруг нас стадионное одеяло.

— Говорят, что их генеральный, Джефф Фир, действительно парень с головой, но слишком уж натягивает вожжи и не хочет подчиняться совету директоров. Сейчас «Хай-Дата» борется за выживание — крутые ребята из Европы, «Штайнмец АГ», пытаются захватить ее.

— Слышала про враждебное поглощение.

— Ну, это не совсем враждебное поглощение, — уточнил Скотти, когда мы встали, чтобы пропустить возвращающихся на места болельщиков. — «Хай-Дата» — это частная компания, и владеют ею несколько крупных инвесторов. И самая значительная доля, насколько понимаю, у Джеффри Фира.

— Как же тогда «Штайнмец АГ» рассчитывает прибрать фирму к рукам?

— За последние несколько лет «Хай-Дата» феноменально выросла.

— Ага, Том Джойс сообщил мне то же самое.

— А, Том! Надо бы нам с ним пересечься на днях. Так ему известно что-то про «Хай-Дату»?

— Я просила его наскоро пробить эту компанию, прежде чем начать на нее работать. Он смог сообщить только голые факты.

— Кстати, насчет голых…

— Прекрати немедленно, если я это сниму, то замерзну насмерть.

— Хм, верно. Ладно, подождем немного. Вернемся к «Хай-Дате». Том наверняка рассказал тебе, что рост этот финансировался за счет венчурного капитала и больших кредитов, так?

— Именно так.

— Так вот, долговые обязательства перепродавались по нескольку раз и, видимо, могут быть предъявлены к уплате.

— Что это значит применительно к поглощению?

Скотти наклонился и поцеловал меня. Его губы оказались неожиданно теплыми. Горячая волна желания вмиг заставила забыть про жуткий холод.

— Разговор про поглощения мы отложим до возвращения в кровать, — прошептал он.

— Черт! — выругалась я, когда здоровенный детина в темно-синей парке наступил мне на ногу.

— Простите, леди, — буркнул тот и пошел дальше.

— Ты в порядке? — спросил Скотти, зевнув. — Извини, не сдержался — не выспался после полета.

— Расскажи подробнее про поглощение.

— Как я уже говорил, это, строго говоря, не враждебное поглощение. «Штайнмец АГ» вышел с предложением купить «Хай-Дату», но сделка сорвалась. Ходят слухи, что у «Хай-Даты» остались последние штрихи, чтобы закончить некую супер-пупер программу, которая принесет ей кучу баксов.

— Видимо, это и есть «нечто крупное», о чем говорил Том Джойс.

— Дело пока в тайне, но все знают, что нечто должно случиться, после того как владельцы отклонили явно выгодное предложение «Штайнмец АГ». Слухи вокруг сорвавшейся сделки подстегивают ситуацию. Говорят, партнеры могут пойти на акционирование компании, чтобы таким образом найти средства на уплату по долгам и сохранить контроль над фирмой.

— Хм-м… Мне доводилось немного слышать про эту прорывную программу. Видела кусок рекламного ролика, сделанного Кеном Гордоном — ну тем самым, которого убили.

Я почувствовала, как напрягся Скотти.

— Расскажи, что ты слышала, — произнес он.

— А это не будет считаться промышленным шпионажем? — я улыбнулась. В кои-то веки обнаружилось то, что знаю я и чего не знает Скотти.

— Можешь доверять мне, Ди Ди, я никому не скажу.

— Ни о каких деталях, способных приподнять завесу, мне не известно, так что не обнадеживайся. Во время показа ролика я слышала лишь то, о чем говорят слухи, — о работе «Хай-Даты» над революционной программой, способной разложить на составляющие любую другую.

— Если им удастся ее доделать, — сказал Скотти, — «Хай-Дата» не только выживет, но и начнет процветать.

Мы опять встали, пропуская очередных возвращающихся на места болельщиков, команды тем временем снова появились на поле.

— Что-то никак не возьму в толк: если «Хай-Дата» отказалась от предложения «Штайнмец АГ» — кстати, что значат эти «АГ», — то почему им надо бороться за выживание?

— «АГ» — это вроде нашего «АО» — немецкая аббревиатура, означающая акционерное общество. А нынешняя сложная ситуация «Хай-Даты» связана с тем, что «Штайнмец» выкупил большую часть ее долгов у различных банков. Теперь немцы требуют уплаты, и «Хай-Дате» необходим резкий приток средств, чтобы отбиться. Сама знаешь, какая сейчас ситуация на рынке кредитования — никто ничего не выдает, поэтому у наших друзей крупные проблемы. Возможно, новая программа сумеет вытащить их из черной дыры.

Оживление на поле снова привлекло наше внимание к игре. «Пэкерс» навалился на наших, делая с мячом что вздумается, и вскоре уже вел в счете 24:17. К концу четвертой четверти оборона «Беэрза» была измотана до предела. Под нашим одеялом я чувствовала холод и сырость, как в неотапливаемом средневековом соборе. Потом защитники «Медведей» перехватили пас «Грин-Бей Пэкерс» и сократили разрыв в счете. Толпа восторженно взвыла.

Дополнительный розыгрыш позволил сравнять счет. Сирена сообщила, что до конца осталось две минуты. «Пэкерс» контролировал мяч. Если мы не дадим им забить, игра перейдет в овертайм.

Когда «Грин-Бей Пэкерс» перешел в атаку и наши защитники затормозили его только на отметке в 45 ярдов и за тридцать секунд до конца, зрители застонали. Мы со Скотти тоже вскочили с мест. Следующие три розыгрыша дали нам небольшое продвижение, но очков не принесли. «Медведям» оставалось забивать филд-гол или уходить в овертайм. А расстояние до ворот превышало пятьдесят ярдов и ветер дул прямо с озера.

Я затаила дыхание. Кикер ударил по мячу, и тот на самых последних секундах пронесся над перекладиной прямо на страницы хроник американского футбола. Толпа болельщиков вскочила в едином порыве, и никто на забитом до отказа стадионе не вспоминал больше о морозе.

По пути домой Скотти не спросил про шину, зато заговорил про Кена.

— Помимо своего статуса партнера в «Хай-Дате», он был сводным братом Фрэнка, — пояснила я. — Вот почему копы считают меня замешанной в это дело.

Развивать тему мы не стали, но до конца поездки чувствовали себя немного подавленными.

Вернувшись в квартиру, я откупорила бутылку «Вдовы Клико», припасенную в холодильнике к Новому году. Шампанское взбодрило нас, и я готова заявить под присягой, что заниматься любовью со Скотти той ночью было ничуть не менее классно, чем побить «сырноголовых» на своем поле.