За тренировками и встречами с Аней я как-то совсем забыл о Веронике. Перспектива снова встретиться с ней и, тем более, переспать, была мне достаточно отвратительна, так что произошло нечто вроде вытеснения мыслей о необходимости выполнить это задание, и, поскольку Лин больше не напоминала мне об этом, я решил, что судьба ко мне благосклонна, и об этом этапе обучения женщиной я могу благополучно забыть. Однако жизнь распорядилась иначе.

Весь город готовился к традиционной осенней ярмарке, приуроченной к седьмому ноября. Конечно, эта ярмарка не шла ни в какое сравнение со знаменитой ярмаркой в Севилье, но для крымчан она была не менее важным мероприятием.

На площади возводили ярко разукрашенные торговые павильоны, шла подготовка к народным гуляньям, кустари заготавливали впрок всевозможные поделки, устанавливались жаровни для шашлыков, плова и разных национальных блюд.

Ярмарка продолжалась два дня, субботу и воскресенье, и за эти два дня симферопольцы должны были запастись на всю зиму дешевой картошкой, морковкой, соленьями и прочими разносолами.

Народ плясал, пил, гулял, веселился и, с запасливостью предусмотрительного хомяка, мешками тащил в дом дары полей.

Я, если исключить выпивку, занимался тем же самым, активно включаясь в общее веселье, и с живым интересом бродил по ярмарке, слушая музыку, разглядывая павильоны и принюхиваясь к ароматам кухонь народов СССР, прикидывал, чего бы еще такого попробовать.

Симферопольская ярмарка, с детства ставшая важной частью моей жизни, наряду с восторженными и радостными чувствами, неизменно отзывалась у меняв душе смутной тревожной грустью. Она была своеобразным рубежом, последним всплеском активности и веселья перед наступлением долгой и унылой зимы. С ярмаркой уходили последние, иногда по-летнему теплые дни крымской осени, и вместе с ними уходил в прошлое очередной этап моей жизни.

Шел последний день ярмарки, когда покупательский ажиотаж достигал апогея, и у меня просто не оставалось времени размышлять о связанных с приближением зимы душевных переживаниях.

Я бодрым аллюром курсировал между ярмаркой и домом с закинутыми на плечи мешками овощей и фруктов. Мать, для которой осенние заготовки оказывались гораздо более важным событием, чем для Рокфеллера приобретение новых и исключительно доходных нефтяных месторождений, пребывала в состоянии крайнего возбуждения и громовым командирским голосом отдавала все новые распоряжения, которые я должен был исполнить как минимум со сверхзвуковой скоростью.

Под громовые раскаты хорошо поставленного голоса Александры Авериновны я скинул с загривка огромный мешок с картошкой, и, отирая пот со лба, тут же бодрой рысцой потрусил обратно к чадящему разгулу ярмарки. К счастью, основная часть работы была выполнена, и оставалось купить какую-то мелочь. Сокращая путь, я двинулся наискосок через парк Тренева, лавируя среди толпы озабоченных, нагруженных покупками граждан. Я как раз собирался обогнать девушку, шедшую впереди меня с тяжелой авоськой, набитой картошкой, как вдруг ручка авоськи оторвалась, и картошка посыпалась на землю.

Пытаясь подхватить оторвавшийся край другой рукой, девушка резко развернулась, и, наткнувшись на меня, выронила авоську и оказалась прямо в моих объятиях.

Наградив меня убийственным злобным взглядом, она начала было какую-то малолестную для меня фразу и осеклась на полуслове. Мы с Вероникой ошеломленно уставились друг на друга, и я прочел в ее глазах пришедшее на смену злости узнавание, в свою очередь сменившееся черной ненавистью, смешанной с испугом.

Когда я понял, кто передо мной, все неприятные воспоминания, ненависть и отвращение, так долго хранившиеся в моей душе, вдруг испарились словно по мановению волшебной палочки.

Я не знал, чему я был обязал столь неожиданным поворотом сюжета — судьбе или личной силе. Для меня несомненным было одно: эта встреча не была случайной. Она должна была произойти, хотел я того или нет, потому что это был необходимый этап обучения. Я вспомнил, что с Аней я столкнулся почти так же, неожиданно и нос к носу. Теперь, когда работа с Аней была завершена, судьба привела в мои объятия Веронику. В такой ситуации я не мог цепляться за старые детские чувства и обиды. Я готовился стать воином жизни, и я должен был действовать, как даос.

Все эти мысли промелькнули у меня в голове буквально в доли секунды, и, честно говоря, хотя я и решил действовать, как даос, я не имел ни малейшего представления, что должен делать даос в подобном положении. Поскольку ничего путного мне в голову так и не пришло, я, на всякий случай покрепче сжав ее запястья, попавшие мне в руки во время столкновения, поцеловал в щечку сочащуюся ненавистью, как бультерьер при виде волка, девушку.

Вероника ошалело отпрянула, ее руки напряглись в попытке вырваться из захвата, и я едва успел заблокировать подъемом вверх согнутой ноги яростный удар коленом, направленный мне в пах. Казалось, она находится на грани истерики.

Я понял, что памятуя о мучительной смерти когда-то натравленного на меня дога, девушка собирается дорого продать свою жизнь, и будет сопротивляться до последнего.

В попытке обезопасить себя, я резко присел, выполнив технику «прыжок с камня», и одновременно завел ее руки за спину. Сомкнув кольцо рук у нее под ягодицами, я резко выпрыгнул вверх, прижимая ее к себе и лишая таким образом возможности размахивать конечностями с целью нанесения мне тяжелых телесных повреждений.

Туфелька, свалившись с ноги Вероники, покатилась по асфальту, и я понял, что она сейчас завопит, как пожарная сирена.

— Успокойся! Я тебя не трону! — скороговоркой начал объясняться я, надеясь предотвратить ее вопль. — Я был маленьким и глупым. Я не знал, что такое женщина. Ты меня насмерть перепугала, когда набросилась на меня. Забудем прошлое. Такие женщины, как ты — редкость. Ты — прелесть. Ты красавица.

Я подумал, что насчет прелести я, пожалуй, чуть-чуть переборщил, но в общем получилось неплохо.

Вопль застрял у нее в глотке, так и не вырвавшись наружу, тело начало расслабляться, а на лице даже появилась полуистерическая усмешка. Вероника пребывала в промежуточном состоянии, все еще не сообразив, стоит ли орать и пытаться выцарапать мне глаза, или лучше приступить к мирным переговорам.

Желая закрестить успех, я решил перейти к неожиданным действиям в ее собственном стиле, и, вцепившись зубами в верхнюю пуговицу ее кофточки, неловким движением оторвал ее и выплюнул на землю. Раздвигая носом мешающие мне края кофточки, как собака кучу листьев в поисках упавшего в них кусочка колбасы, я принялся покрывать жаркими поцелуями ее грудь.

Ошеломленный зрелищем народ, позабыв о своих авоськах и симферопольской ярмарке, окружил нас плотным кольцом, на разные голоса комментируя происходящее.

Приученный в тренировках с Учителем даже во время напряженного поединка с врагом уделять внимание тому, что происходит вокруг, я уловил настойчиво повторяющиеся предложения вызвать милицию, и понял, что пора принимать срочные меры. Объясняться с милицией мне не хотелось.

С громкими криками:

— Я нашел свою любовь! Я нашел свою любовь! — я закружился на месте, продолжая сжимать Веронику в объятиях, и, когда по моим расчетам, ее голова должна была закружиться до такой степени, чтобы ей и на ум бы не пришло опровергать мои громогласные утверждения, я поставил ее на ноги и разжал руки, на всякий случай готовясь сблокировать увесистую оплеуху.

— Чего не сделаешь ради Учения, — обреченно подумал я. — Может и не стоит защищаться от ударов? Должна же дама в конце концов получить удовлетворение.

Но оплеух не последовало. Смуглые руки Вероники скользнули вдоль моего тела, и она резким порывистым движением прижалась ко мне изо всех сил.

Разочарованный народ, убедившись, что скандала не будет, стал понемногу расходиться.

Только теперь я понял глубину мудрости Лин, говорившей о том, как ограничивает мужчину привязанность лишь к одной женщине. Как бы ни была прекрасна партнерша, всегда найдется другая женщина, способная разжечь в душе мужчины не менее сильные, хотя и совершенно иные чувства, и при правильном отношении к вопросу связь с разными женщинами может подарить счастье как самому мужчине, так и многим его любовницам.

Я извлек из воротника всегда хранящуюся там булавку и, отыскав на земле оторванную пуговицу, аккуратно подколол ее к кофточке, чувствуя, что Вероника так и не пришла в себя и до сих пор не может поверить в происходящее.

Затем я вытащил из кармана «коготь каменной птицы» — короткую палочку, до блеска отполированную моими руками, и моток веревки, которые я тоже всегда носил с собой, во время прогулок по улицам выполняя с ними необходимые тренировочные упражнения.

Собрав в авоську рассыпанную картошку, я перевязал ее, приспособив «коготь» в качестве ручки.

— Давай, я провожу тебя домой, — предложил я. Реакция Вероники тронула меня до глубины души. Исчезли без следа ее вечная напыщенность, злоба и высокомерие. На меня смущенно и чуть виновато смотрела обыкновенная красивая девушка.

— Я буду тебе очень благодарна, — тихо сказала она.

— Удивительно, как легко оказалось сломать барьер вражды между нами, — подумал я. — Правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. Похоже, что от ненависти до любви — тоже.

Я подхватил авоську, и мы рядом пошли по парку, как старые добрые друзья.

Вероника жила вместе со старенькой матерью. Я быстро очаровал старушку, и мы отправились на кухню попить чая с тортом. Потом мы с Вероникой вернулись на ярмарку, и я помог ей отнести домой очередные покупки.

Той же ночью мы были вместе. Мама мирно посапывала в соседней комнате, а мы, стащив с кровати на пол матрас, чтобы не шуметь, совершили, наконец, то, от чего я так легкомысленно отказался, будучи школьником.

В три часа ночи, в последний раз поцеловавшись в прихожей, мы расстались. Окрыленный, я бежал домой по пустынным улицам, предвкушая, каким отличным рассказом я смогу порадовать Лин.

Вероника была ярчайшей представительницей стихии огня. Наша встреча зажгла в ней сумасшедшую страсть. Каждое наше свидание в постели превращалось в неистовый поединок желаний и плоти.

С учетом моего и без того насыщенного расписания я не мог уделять Веронике слишком много времени, и, естественно, ее характер и темперамент не позволяли ей мириться с таким ходом вещей. Она звонила мне домой, тоном, не принимающим отказа, заявляя:

— Чем ты там занимаешься? Я тебя хочу!

Она поджидала меня около института и у дома родителей, и мне приходилось пускать в ход самые изощренные дипломатические приемы, чтобы уклоняться от ее чересчур пристального внимания и в то же время продолжать поддерживать хорошие отношения.

Вероника относилась к редкому типу спирального построения с преобладанием эмоциональности, находящейся на внешней стороне спирали. Классификация женщин по сексуальным, эмоциональным и интеллектуальным показателям, приведенная выше, относилась к линейному построению, и не полностью подходила к описанию личности Вероники. Построение по спирали — более сложное, и о нем я расскажу в одной из последующих книг.

Тело и сердце, сексуальность и эмоциональность были в ней накрепко спаяны и неразделимы, образуя гремучую смесь, способную как воспламенить мужчину, так и спалить его дотла.

Сложная смесь жажд, начиная от жажды господина и кончая жаждой опасности, заставляли ее постоянно ставить себя в ситуации на грани фола. Ей не нужна была любовь или нежность. Веронику заводила именно борьба полов, борьба, в которой она неизменно должна была побеждать, хищно и умело манипулируя чувствами и поведением мужчины.

Одним из ее любимых развлечений было сталкивать своих поклонников, провоцируя их умирать от ревности и бороться за нее. Вероника получала наслаждение, унижая мужчин и сравнивая их с другими, более мужественными, удачливыми и сексуальными. Фактически, она паразитировала на их эмоциях, испытывая оргазмические ощущения при виде их ярости, ревности, обиды или разочарования.

Одной из причин наших достаточно долгих и хороших отношений с Вероникой было то, что я ко всем ее вывертам относился совершенно безразлично.

Лин однажды сказала мне:

— Ты никогда не должен обращать внимание на женские эмоции, если чувствуешь, что женщина провоцирует тебя, сознательно или подсознательно желая добиться определенной реакции, доставляющей ей скрытое или явное психологическое удовлетворение. Естественно, в данном случае речь не идет о направленных на тебя искренних положительных эмоциях — бескорыстной любви, дружбе, желании сделать что-либо приятное. Такие эмоции со стороны любого человека ты должен воспринимать, как подарок, и откликаться на него всем своим сердцем.

К сожалению, искренние и бескорыстные эмоции со стороны женщин встречаются не слишком часто. По большей части их эмоциональные взрывы и проявления связаны с достижением какой-либо четко определенной цели, зачастую неосознаваемой, но обычно направленной на удовлетворение какой-либо из жажд.

Так, женщина с жаждой жалости к себе может великолепно изображать беспомощное и сломанное в столкновении с суровой действительностью или с твоей собственной мужской жестокостью существо для того, чтобы, как вампир, утолить свою жажду возникающими у мужчины чувствами сострадания, жалости или собственной вины. Если же реакция мужчины оказывается отрицательной, ее устраивает и этот вариант, поскольку в нем она черпает дополнительную поддержку и подтверждение своей жажды жалости.

Женщина с жаждой ощущений может провоцировать скандалы или столкновения между мужчинами для получения необходимых ей ощущений. Существуют сотни приемов эмоциональной «раскрутки» мужчин для достижения желаемых результатов, и мужчины с печальной неизбежностью вновь и вновь попадаются в подобные ловушки.

Встретить в современном обществе женщину с гармоничной моделью мира исключительно трудно, и почти все встреченные тобой женщины будут в той или иной степени страдать от внутренних конфликтов или деформирующих их психику жажд. Ты должен относиться к этому факту спокойно и с пониманием.

Лишь оставаясь отрешенным наблюдателем в момент, когда женщина будет пытаться манипулировать тобой с помощью различных эмоциональных зацепок, ты сможешь изучить ее внутренний мир и понять механизмы функционирования ее личности. Но, не поддаваясь на ее уловки, ты, тем не менее, должен неизменно демонстрировать женщине, что в целом она очень нравится тебе как личность, и лишь некоторые аспекты ее поведения не всегда вызывают твое одобрение. Тогда, если женщина действительно в тебе заинтересована, она постепенно изменит свое поведение на более приемлемое, тем более что ее трюки все равно не будут приносить желаемый результат.

Именно таким образом — спокойно и без эмоционального отклика я реагировал на скандалы и вызывающие выходки Вероники, и она, интуитивно чувствуя черту, которую не стоит переступать, понемногу укрощала свой темперамент.

Я уже упоминал, что одним из ее любимых развлечений было стравливать мужчин между собой. Она несколько раз демонстрировала мне своих любовников, описывая их несказанные мужские достоинства. Я реагировал на это вполне благожелательно, но моя огненная подружка не желала прекращать своих попыток в тщетной надежде, что однажды я, снедаемый ревностью, подобно Отелло, тоже попытаюсь ее задушить, но в нашем случае история будет иметь счастливый конец, завершившись бурным и страстным сексом. Одна из таких попыток обернулась против нее самой, раз и навсегда отбив охоту к подобным играм.

Вероника назначила мне свидание в кафе. Я, неожиданно освободившись от каких-то дел, появился на месте минут на пятнадцать раньше назначенного времени, и, заказав кофе и пирожные, устроился у стойки.

— Привет, Саша, — услышал я. — Что ты здесь делаешь?

С чашкой кофе в руке ко мне подходил Егор, мой давний приятель и ученик.

— Девушку жду, — ответил я. — А ты тут какими судьбами?

— Шерше ля фам, — заговорщицки подмигнул он. — А что у тебя за девушка?

Несколько минут спустя мы убедились, что Вероника назначила свидание нам обоим.

Через оконное стекло мы одновременно заметили приближающуюся к кафе провокаторшу. В предвкушении удовольствия на ее лице играла гнусновательная усмешка.

— Мы незнакомы, — шепнул я, и, отодвинув тарелку с пирожными, демонстративно повернулся к Егору спиной.

Вероника грациозно впорхнула в кафе, и мы дружно двинулись ей навстречу, чуть ли не одновременно поприветствовав ее и попытавшись ее обнять.

С одобрением отметив наше хорошо разыгранное удивление, девушка отстранилась, и, поправив прическу, сказала:

— У меня сегодня было настроение повидаться с вами обоими.

— И как ты себе это представляешь? — поинтересовался я.

— Даже не знаю, — капризно скривилась Вероника. — По-правде говоря, я не могу выбрать. Решите этот вопрос между собой, как настоящие мужчины. Я буду с тем, кто одержит верх.

Егор с задумчивым видом почесал в затылке.

— Не думаю, что настоящим мужчинам имеет смысл ссориться из-за женщины, — рассудительно заявил он. — Их слишком много, чтобы понапрасну напрягаться в такой приятный день.

Радость на лице Вероники сменилась легким удивлением. Она выразительно посмотрела на меня, в надежде, что хотя бы я соглашусь поддержать марку настоящего мужчины.

— Полностью с тобой согласен, — присоединился я к мнению соперника. — Я вообще не вижу особого смысла выяснять отношения из-за женщины. Меня не удивляет, что многие настоящие мужчины, чтобы не портить себе нервы из-за капризных баб, предпочитают любить друг друга.

Брови Вероники поползли вверх. Она не могла поверить своим ушам. Егор дружески положил мне руку на плечо.

— В этом есть смысл, но женщины тоже иногда на что-то годятся, — сказал он и, подумав, добавил. — Если, конечно, они ведут себя хорошо и не пытаются забивать клинья между настоящими мужчинами. Ты как, не прочь был бы отведать вместе этот пирожок?

— Лучше есть сладкий пирог пополам с друзьями, чем говно в одиночку, — немного грубо, но весомо заявил я.

— О чем это вы тут толкуете? — нервно спросила Вероника.

— Как о чем? — удивился я. — Раз ты никак не можешь решить, с кем из нас ты хочешь остаться, может быть, сегодня ты разделишь постель с нами обоими?

Вероника буквально поперхнулась от возмущения. Я почувствовал, что ее первым импульсом было закатить нам пару горячих пощечин, но показать свою злость в данной ситуации означало бы для нее проиграть. Этого ее гордая душа допустить не могла. Если кто и будет контролировать ситуацию, так только она.

— Что ж, если вы этого хотите, пусть будет так, — сказала она с нехорошим блеском в глазах. — Только надо решить, куда мы пойдем. Ко мне нельзя. Поодиночке мама еще могла бы выдержать вас, но вдвоем — точно нет.

Мы отправились на квартиру к Егору, и, к нашему обоюдному удовольствию, Вероника проявила себя в лучшем свете. Хотя ситуация была достаточно непривычной, но нам с Егором все очень понравилось.

С тех пор Вероника больше не пыталась стравливать меня со своими дружками, и мы продолжали заниматься любовью исключительно наедине.

Общение с Вероникой оказалось очень полезным для меня в плане формирования правильного отношения к женщине. Я научился не реагировать на стервозные проявления ее характера, хотя это было и нелегко, и относился к ней просто как к человеческому существу с весьма своеобразной моделью мира.

Травмирующие воспоминания наших первых встреч полностью стерлись из моей души и больше уже не мешали мне проявлять по отношению к женщинам искреннюю привязанность, доверие и заботу. Лишний раз я убедился в этом, когда, после долгой разлуки, вернувшись из армии, снова случайно встретил Веронику на улице.

— Здравствуй, милая, — воскликнул я, протягивая к ней руки.

Множество воспоминаний всколыхнулось в этот момент в моей душе, но среди них не было болезненных и плохих. Я испытывал лишь чистую радость и любовь к уникальной, ни на кого не похожей женщине, подарившей мне столько волнующих и интересных впечатлений.

Во взгляде Вероники я прочитал те же самые чувства. Казалось, она готова была расплакаться от переполнявшего ее счастья. Всхлипнув, она бросилась ко мне в объятия, и на короткий миг мы стали одним целым, объединенные этой пусть мимолетной, но беспредельной и всепоглощающей любовью.