Когда на часах было без пятнадцати шесть, Томаш начал одеваться. Самое главное — чтобы твари не прокусили ему кожу и не плюнули на нее, да и вообще любой контакт с зомби может стать последним. Томаш надел толстый свитер и старую кожаную куртку, замотался шарфом по самые глаза, напялил солнечные очки и, наконец, натянул шапку. Ох, жарко будет, конечно, но Томаш надеялся скинуть лишнюю одежду, как только доберется до машины друзей.

Тем временем на улице послышался звук мотора. Томаш метнулся к окну — да, это черный «Гольф» Дамиана въезжает во двор. Черт, зараженных прибавилось! Сразу три бешеных кинулись к автомобилю, и Дамиану пришлось удирать от них по газону. Каким-то чудом Француз успел заметить Томаша, высунуться в окно и проорать:

— Будем у пиццерии, дуй туда!

Машина вырулила из двора, зомби прекратили бесполезную погоню и остановились, с бестолковой злобой глядя вслед ускользнувшей добыче. Томаш команду понял. Перед выходом он быстро задернул шторы во всех комнатах и наказал матери ни в коем случае не открывать их и тем более не смотреть во двор.

— На балкон, само собой, выходить не вздумай. Под окнами лежит пани Божена, и этого, поверь, лучше не видеть.

— Что? — встрепенулась мать. — Божена? Под окном? Она тоже…

— Была, да, но ее муж сбросил вниз. Она чуть меня за собой не утянула, потому что я неосторожно вылез на балкон.

— Радек ее сбросил?

— Он тоже стал ненормальным.

— Сынок, — всхлипнула Барбара. — Что вообще происходит?

Каждый раз, когда мать плакала, Томаш понимал, насколько она постарела. А он заставлял ее проливать слезы чуть ли не каждую пятницу, когда приходил под утро, едва держась на ногах. В эту секунду он себя ненавидел. Он обнял мать за плечи и произнес скороговоркой:

— Француз и Дамиан ждут меня и пиццерии, я должен бежать. Просто будь дома, не открывай никому, даже к дверям не подходи. Сейчас я выйду, ты запрешь дверь и обратно навалишь на нее шкаф, хорошо? Он тяжелый, конечно, но ты справишься. Вот и славно, идем!

Барбара протянула сыну плотную пачку денег, завернутую в пакет. Тот кивнул и убрал деньги во внутренний карман куртки, застегнув его на молнию.

Стараясь ступать бесшумно, Томаш подобрался к дверям и аккуратно отодвинул громоздкий шкаф. Он посмотрел в глазок. Чисто. Подождав несколько секунд, Томаш приоткрыл дверь и выглянул на площадку. Никто не бросился на него, никто не устроил засады, все было спокойно. Он посмотрел на маму, маленькую, уставшую и хрупкую, и улыбнулся ей. Она слабо улыбнулась в ответ.

Томаш покинул квартиру и медленным движением закрыл дверь, в замок которой тут же с тихим щелчком закрылся. Он вытащил из-за пояса огромный кухонный нож, который не решился показывать матери, и сжал его в правой руке. Это придало некоей уверенности — теперь он может быстро нанести смертельный удар. Вопрос только, хватит ли смелости бить живого человека ножом? Даже безумного?

Никогда прежде родной и знакомый подъезд не таил в себе столько угрозы, даже в детстве, когда Томаш с друзьями боялись старой и потемневшей от времени двери в подвал, из которого постоянно несло сыростью. Они были уверены, что там живет какой-то жуткий монстр, и если ребенок припозднится по дворе до темноты, то, стоит ему войти в подъезд и направиться к ступенькам, этот монстр схватит его и утащит в подвал. Поэтому, заигравшись в футбол или прятки, Томаш всегда вихрем влетал в подъезд и старался как можно быстрее преодолеть несколько лестничных пролетов, чтобы подвальное чудовище не достало до него своими холодными скользкими щупальцами.

Тогда, в детстве, Томаш знал, что все эти монстры — это так, понарошку, и бояться их было просто забавно. А сегодня все по-настоящему, и потому стоит быть всегда наготове.

Он медленно спускался, мертвой хваткой вцепившись в рукоять ножа. Сейчас он жалел, что жил на четвертом этаже — до выхода пилить и пилить. Томаш боялся, ужасно боялся, и интуиция подсказывала ему, что победить страх можно только одним способом — действием. Он смотрел то вверх, то вниз, готовый отразить нападение, но пока все шло хорошо.

Спокойно было и на втором этаже. Из одной из квартир доносилась музыка и громкий смех — похоже, кто-то решил устроить пир во время чумы. Или кому-то было просто наплевать на все вокруг.

— Идиоты обкуренные, — еле слышно пробормотал Томаш. — Хана им, точно.

Первый этаж. Здесь тоже ничего не вызывает опасений. Хотя, стоп. Одна дверь, справа, была приоткрыта! Томаш замер, им овладела нерешительность. С одной стороны, хотелось тихонько проскочить мимо, как мимо подвального чудища, а с другой он боялся, что незамеченным пройти не удастся, и упырь вопьется прямо в спину. А то и запрыгнет сзади и укусит прямо в шею. Томаш представил, как на горле в сжимаются охочие до крови зубы зараженного, и ему стало нехорошо, настолько нехорошо, что подступила тошнота. Нет, хватит! Хватит. Не время трусить, дома мама, она одна, она без него не справится.

Он спустился на ступеньку ниже, поудобнее перехватил нож. Томаш не сводил глаз с приоткрытой двери. Он чувствовал исходящую оттуда угрозу, и был готов ее отразить. Обычно его предчувствия оправдывались достаточно редко, так и оставаясь предчувствиями, но сегодня опасения оправдались. Вредная бабка Ядвига с прытью, какой позавидовал бы ямайский спринтер, вывалилась из своей квартиры и рванулась навстречу.

Томаш взмахнул ножом перед собой, лихорадочно отступая. Лезвие рассекло тянущуюся к нему руку старухи, и на серые ступеньки закапала кровь. Ядвига что-то шипела, ее глаза, казалось, были готовы вот-вот лопнуть. И тут Томаш разозлился по-настоящему. В нем не было такой ярости, даже когда он разбивал башку тому балбесу из Гдыни, что нагло ухлестывал за Натальей. Прежде он недолюбливал Ядвигу, да и только, но сегодня он ее ненавидел.

Он начал рубить тяжелым ножом, как топором, стараясь действовать быстро, чтобы не дать зомби плюнуть в него. Зараженная, еще вчера бывшая обычной пожилой женщиной, ворчавшей на всех и вся, заверещала от боли безумным голосом. Теперь уже она пятилась, пытаясь защититься, но было поздно. Томаша даже не пугала кровь, которая полилась рекой, наоборот, она скорее подгоняла его бить сильнее. Он остановился, лишь когда Ядвига упала на пол у самой двери своей квартиры, так и не успев вернуться туда, и затихла. Томаш тяжело дышал. Он переводил взгляд с окровавленного ножа в своей руке на то, что осталось от соседки по подъезду. Нет, это все ненормально, этого не должно было быть!

Сверху донесся топот. Кто-то бежал за ним, на шум! Наверняка пан Радослав, ненасытный подонок, который только за утро успел расправиться как минимум с двумя противниками и только и ждал, когда появится новая жертва.

Звук шагов приближался, и Томаш побежал. Он пинком распахнул подъездную дверь, у которой опять сломался магнитный замок, и не глядя по сторонам ринулся туда, где его уже ждали друзья. Справа лежал труп пани Божены, и Томаш с трудом поборол пугающее искушение посмотреть на него.

Периферийным зрением он заметил, что к двух сторон к нему уже бегут. Впереди было еще два зараженных, но они были слишком увлечены дракой друг с другом. На всякий случай Томаш обогнул их на приличном расстоянии.

Он быстро оглянулся — по следу шло уже пять монстров. Их лица были искажены злобой и они, казалось, не знали усталости. Вообще. Томаш слышал хриплое сбивчивое дыхание за спиной, но почему-то уставал только он. Или же зомби просто не могли остановиться, даже если это нужно? Возможно, ярость гнала их вперед и будет гнать, пока не остановится бешено колотящееся сердце и зараженный не упадет, пробежав по инерции на ватных ногах еще с десяток метров.

Томаш петлял между машинами и ловко перескакивал невысокие ограждения. Дышать было невероятно тяжело, каждый вздох обжигал легкие. Он на бегу сорвал шарф и хотел было избавиться и от куртки, но вспомнил, что там лежат деньги.

Ему все-таки удалось увеличить дистанцию — зомби оказались не такими прыткими, особенно когда нужно было преодолевать какие-то препятствия, например, забор или ограду. Ближайший, пан Радослав (да что же это такое, он что, воплощение сатаны?!), отставал на метров двадцать, а то и двадцать пять. Но он бежал быстро, тогда как Томаш уже чувствовал, что перестает адекватно воспринимать действительность — краски тускнели, все как-то странно плыло, катастрофически не хватало воздуха. Эту гонку он вот-вот проиграет.

А вот и пиццерия, крохотное квадратное здание с огромной пластиковой пиццей на стене. Кто-то где-то кричал и верещал, кто-то за кем-то гнался, кто-то кого-то убивал. Улица была полна насилия и страха, но все это проносилось мимо сознания. Томаш был уже близко, и он видел, что машины нет. Француз и Дамиан уехали! Оставили его! Все, теперь домой уже не вернуться.

Он сам не знал, зачем продолжает бежать. По следу шли только два зомби — остальные нашли себе другую, более доступную добычу. Томаш перебежал через пустую дорогу, по которой еще вчера носились автомобили, и добежал до пиццерии. Твари были близко, они все-таки догоняли его. Но он не сдастся.

Томаш решил оббежать здание вокруг, затаиться за углом и встретить этих ублюдков с ножом, а потом уже думать, как попасть обратно, в квартиру. Но, едва он забежал за пиццерию, как увидел «Фольскваген». Дамиан быстро завел мотор, и уже через пару секунд Томаш плюхнулся на соседнее сиденье — Француз молодец, заранее пересел назад. Видимо, ожидал, что за Томашом будет погоня. Зомби выскочили навстречу автомобилю, но Дамиан легко разминулся с ними и выехал на дорогу. Пан Радослав лишь злобно ощерился, пуская пузыри из зеленой слюны. Он-то небось надеялся, что загнанная жертва вот-вот сломается, и можно будет разделаться с ней.

— Твою мать, — хрипло выдохнул Томаш, стягивая куртку. — Думал, не добегу.

— Мы и сами уже не ждали, — признался Дамиан.

— Едем к Козловскому?

— К нему. Нам тоже нужны волыны, — усмехнулся Дамиан и прибавил скорости.

Пот тек ручьем, заливая глаза. Футболка приклеилась к спине, а температура воздуха в кроссовках была сравнима с температурой поверхности солнца. Томаш избавился от куртки и кофты, но шапку снимать не стал — не хотелось было объяснять друзьям, что, мол, с перепугу поседел. Те хоть и сами те еще храбрецы, но случае подтрунить над приятелем не упустят.

Дамиан вел машину уверенно, лихо обходя время от времени попадавшиеся препятствия в виде брошенных автомобилей и трупов. Через десять минут друзья пересекли круговое движение и оказались в соседнем Сопоте.

— Ну и дела, — Томаш был поражен тем, что творилось вокруг.

Зараженные были везде — бегали за прохожими по улицам, врывались в подъезды, прыгали на машины. Машин, впрочем, было уже совсем немного, и водители старались ехать как можно быстрее. Это помогало миновать расправы от рук зомби, но повышало шансы на аварию с летальным исходом — шанс столкнуться с такими же торопыгами, не глядя вылетающими со второстепенных дорог, был велик.

Свидетелями столь трагичного события и стали Томаш, Павел и Дамиан — из двора на главную выскочил красный Опель, преследуемый десятком зараженных, едва разогнался и влетел в бок миниатюрному Смарту. Смарт, машинка размером чуть больше консервной банки, несся с приличной скоростью, поэтому водитель не успел отреагировать на угрозу. В итоге чудо немецкого автопрома отлетело и кубарем покатилось к обочине, дважды перевернувшись на крышу и остановившись лишь от крепкого удара о стену дома. Сработали подушки безопасности. Больше того, водитель остался в сознании.

Правда, у него явно были повреждены или зажаты ноги — он тщетно пытался выбраться в течение нескольких долгих секунд, пока на него не накинулось несколько тотчас подскочивших зомби. Водителю Опеля повезло меньше — он то ли потерял сознания от сильнейшего удара об руль, то ли вовсе погиб.

— Пристегиваться надо, — покачал головой Француз. Этого бегемота хрен проймешь, тут люди как мухи мрут, а ему до лампочки.

Зомби с удовольствием дрались и друг с другом. Иногда драки были жестокими и кровавыми, иногда хватало одного удара или даже злого рыка, чтобы более слабый пустился наутек.

— Это ж зоопарк какой-то, — комментировал все происходящее Француз. — Это что у них в мозгах творится?

— А ты подойди да спроси, — хохотнул Дамиан.

— Кстати, почему по объездной не едем? — полюбопытствовал Томаш.

— Потому что все туда прут, может быть пробка. Кстати, ты может шапку свою дурацкую снимешь?

— Иди ты, — огрызнулся Томаш. — На дорогу смотри.

Ехать надо было далеко, до городка под названием Реда. Томаш боялся пробок, но главная улица, идущая через Гданьск, Сопот и Гдыню была очень широкой, а машин попадалось все меньше.

Томаш вспомнил, что надо позвонить Наталье — не время больше играть в обиженных. На счастье, сотовая сеть снова работала. Похоже, тех, кто ее перегружал, уже превратили в безмозглых болванов, и теперь можно спокойно звонить и отправлять сообщения.

— Томаш?

— Привет, детка. Ты в порядке?

— Я да, а вот папа и Марчин…

— Укусили?

— Да, — Наталья ожидаемо захныкала. — И до мамы не могу дозвониться, она вчера в Варшаву уехала к подруге. Телефон не отвечает.

Томаш прекрасно понимал, что это означало, но ему хватило ума не озвучивать свои домыслы.

— Ты сейчас где?

— Дома.

— А отец твой с братом?

— Не знаю, были во дворе, но уже с полчаса, как пропали. Что мне делать, Томаш?

— Я за тобой приеду, через пару часов, — буркнул Томаш, и тут же сердито добавил. — А ты почему сама-то не позвонила?

— Да я как-то растерялась, — новые всхлипывания, ну что за истеричка. — Забери меня, пожалуйста.

— Конечно, пупсик, не плачь, закройся в своей комнате и ни шагу на улицу, поняла?

— Ага.

— Давай, до встречи.

— Я буду тебя ждать.

Ждать она будет, ага. Томаша охватила злость — чем же она, стерва, раньше думала? Могла бы позвонить, точно могла. Хотя, если ее папашу и дебила-братца покусали эти психопаты, тогда, наверное, правду говорит. Странно, что у нее крыша не поехала. Хотя может, что и поехала, по телефону же не поймешь.

К зараженным, устроившим кровавую баню на всех улицах города, Томаш уже привык. Точнее, не то, чтобы привык привык — к такому никогда не привыкнешь — просто их вид перестал вызывать шок. Носятся, дерутся, плюются и кусаются, и пусть, только меня не надо трогать.

В Гдыни ситуация была еще хуже. Один раз Дамиан едва успел прибавить газа и уйти из зоны поражения — три полицейские машины перекрыли встречную полосу и отстреливали зомби, которые лезли и лезли. Дамиан был хорошим водителем, его отец когда-то был гонщиком-любителем и научил сына кое-каким вещам. Гольф виртуозно огибал зараженных, не давая им сделать ровным счетом ничего. Несколько плевков от разъяренных зомби оставили на стеклах тошнотворные зелены кляксы, но с этим как-то можно было смириться.

Очень много автомобилей направлялись в сторону Румии и Реды — выжившие бежали из города, начисто игнорируя правила движения. Они заезжали на эстакаду моста и мчали на юг, по хорошей современной автостраде, которая еще вчера была платной. Сегодня, понятное дело, никто плату брать не станет. Как сообщил Француз, народ валил в Щецин и оттуда в Германию, надеясь, что там будет безопаснее. Кто-то слышал информацию про лагеря для беженцев от НАТО. Представитель Северо-Атлантического Альянса о Польше не сказал ни слова, хоть Польша и была одним из самых крупных государств Европы и, как заявляли американцы, очень важным союзником США. Как всегда, западные партнеры оставили свою восточную союзницу один на один с бедой.

Когда до квартиры Козловского осталось не больше километра, на дорогу с моста вдруг прыгнул зараженный. Он явно метил на грохнуться на крышу автомобиля, а потом выковырять оттуда добычу. Дамиан заметил движение периферийным зрением и едва успел притормозить и вывернуть руль вправо. Зомби — молодой тучный паренек — со свистом пронесся мимо и неуклюже шлепнулся на асфальт, поломав себе ноги. Упади он на машину, всем пришлось бы худо.

— Мне придется покружить, чтобы отвести этих ублюдков подальше, — нарушил молчание Дамиан. — Француз, звони Кубе, пусть готовится и прикрывает нас из окна. Соседи в полицию не позвонят, пусть не боится.

Француз полез за телефоном.

— Привет, Козловский. Да-да, мы уже подъезжаем. Покатаемся немного по району, оттянем их от твоего дома. Ну, а ты прикрывай наши задницы из окна. Круто я сказал, да? Прямо как Брюс Уиллис, — Француз мерзко заржал. — Ладно, давай.

Зараженных было не так уж и много, за машиной погналось едва ли больше десяти человек. Дамиан специально снизил скорость и шел чуть медленнее тридцати километров в час, чтобы зомби не теряли друзей из виду и не прекращали преследование.

Гольф кружил между однотипными четырехэтажными домами, симпатичными и аккуратными. Здесь как раз построили новый район и сдали с пару месяцев назад. Томаш сам подумывал о том, чтобы перестать пропивать родительские деньги, устроиться на работу и снять здесь квартирку с Натальей, но, увы, не сложилось.

— Ладно, рули уже к Козловскому, — махнул рукой Француз. — И так далеко отъехали.

Дамиан резко развернулся и ускорился. Не доехав до зомби, он свернул в арку, а потом направо, и поехал еще быстрее. Таким образом, до дома Козловского друзья добрались без хвоста. Сам Куба с сигаретой в зубах и грязной майке уже маячил в распахнутом настежь окне черной винтовкой. Смуглый, высокий и худой, как палка, он напоминал мексиканского наркобарона. Сходство Кубе нравилось, и, дабы усилить его, он отрастил себе характерные усы.

— Давайте, девочки, по одной, — гаркнул Козловский и загоготал над своей шуткой. — В подъезде чисто, код двадцать три четырнадцать.

Все трое вышли из авто и подбежали к крыльцу. Француз уже вводил код, когда над головами друзей грянул гром выстрела.

— Сука! — заорал Павел, от страха поспешивший и нажавший на какую-то лишнюю кнопку.

— Давай заново и успокойся, — процедил Томаш, переминаясь с ноги на ногу. — Козловский шлепнул бешеного, все нормально.

Ну и зрение у этого доходяги, с удивлением подумал Томаш. Сам он никого не видел, пока Козловский не нажал на спуск. Одновременно со звуком выстрела что-то шевельнулось и упало на землю в кустах в метрах пятидесяти.

Наконец, бестолковый Француз ввел верный код, и друзья оказались в подъезде. В большинстве домов в Польше подъездные двери почти целиком состояли из стекла, поэтому говорить об их пользе в такой ситуации не приходилось. Любой зараженный, даже самый хилый, сможет выбить стекло и войти внутрь, если захочет. Если захочет… Интересно, а хотя ли чего-нибудь вообще эти твари, кроме как добраться до ближайшего к ним человека и разделаться с ним?

Квартиру себе Козловский оттяпал знатную — трехкомнатная, обставленная с размахом дорогой мебелью и современной техникой. Томаша всегда удивлял этот жулик, как ловко он приторговывал наркотой и оружием прямо под носом у полиции. Причем Якуб Козловский держался на плаву уже очень долго — с самого низвержения коммунистического строя. А все началось с торговли травкой, когда Кубе было всего шестнадцать.

— Давай, заходим, — Козловский впустил друзей внутрь, потом высунул башку в подъезд и осмотрелся.

Не обнаружив опасности, Куба довольно крякнул и захлопнул дверь.

— Сегодня тут носились, — пояснил он, кивком указывая на лестничную площадку. — Пришлось подняться на этаж выше и потратить целый магазин. Не очень-то хочется, чтобы эти сукины дети начали ломиться ко мне, эта долбаная дверь даже от моего пердежа дрожит. Вот ведь давно знал, что надо ей заняться, да так и протянул.

— А что, они могут вломиться? — осведомился Дамиан.

— Да, еще как, — ответил Козловский, откупоривая бутылку водки. — Как раз на четвертый этаж сегодня ввалились, к молодоженам. Те, видать, не натрахались еще, твари их прямо в койке искусали и избили, а потом меж собой начали что-то выяснять.

— И что, выяснили? — по-свойски спросил Француз, плюхаясь на кожаный диван.

— Не успели. Двоих в голову, третьего в сердце, — не без гордости отозвался Куба. — Я не верил во всю эту хрень с укусами и прочей мистикой, что там в Сети такие, как вы пишут, так что решил молодым помочь. Парень пошел в ванную мыться — ему еще морду расквасили, нос сломали, кровища моря. А девчонка его в одеяло закуталась и давай тихонько хныкать. Симпатичная, зараза. Я с ними посидел минут пять да думал идти, а она раз — и отключилась. Ну, кинулся я за бойфрендом, стучусь в ванную, а тот молчит. А потом как заколотит в дверь! И давай что-то орать. Да так сильно бил, гнида, что дверь чуть не вылетела к чертям. Ему, чтоб открыть, надо было просто ее на себя потянуть, а он так и не догадался.

— Голливуд прямо, — восхищенно покачал головой Дамиан.

Томаш с неприязнью посмотрел на него. Еще один псих. Что он, что Француз — для них это все как игра, как новая стрелялка из магазина.

— Ну и я говорю! А тут еще чувствую, что сзади кто-то топчется. Оборачиваюсь, а там красотка в неглиже с дикими глазами, из комнаты выпорхнула и на меня нацелилась. Я сразу сообразил, что тут почем и шарахнул ей по лбу. А потом, чтоб подстраховаться, прямо через дверь остатки обоймы в ее хахаля высадил. Тот тихонько похрипел и умолк. Вот такое у меня утро, блин. Как тут не пить?

Куба снова присосался к бутылке. Затем, утолив жажду и вернув себе хорошее настроение, он окинул друзей слегка помутневшим взглядом и спросил.

— Кстати, а вы что конкретно хотели-то?

— Я ж тебе звонил, — раздраженно сказал Француз. — Три пушки…

— Ты что, думаешь, один такой, кто мне звонит, идиот?! Только до вас двое были уже, — вдруг вспылил Козловский. — Какие пушки? Что предлагаешь за них?

— Мы ж договорились, — Француз назвал сумму.

— Не, — просто ответил Куба. — Деньги уже не нужны никому.

— Что? Ты ж сам сказал…

— Так это когда было? Вчера вечером, когда я был под мухой и ни хрена не понимал, что творится. А сейчас уже понимаю, что всему пришел звездец, и деньгами теперь можно или подтираться, или костер разводить.

— А что ты хочешь?

— Машину, — пожал плечами Куба. — Она у вас далеко не новая, так что за один ствол пойдет. Нужно еще оружие — пригоните что-нибудь поинтереснее.

— Мы за каким чертом сюда пилили? — в Томаше начала подниматься ярость.

— Да мне по барабану, — пожал плечами Козловский и с невозмутимым видом снова присосался к бутылке. — Можете идти прямо в задницу.

Дамиан вскочил, намереваясь броситься на лживого паршивца, но тот ловко отставил водку и стремительным движением поднял ствол винтовки. Он смотрел прямо в грудь Дамиану, и тот был вынужден остановиться и ограничиться свирепым взглядом.

— Так, а ну-ка на выход, джентльмены, — улыбнулся Козловский.

Он стоял спиной к балкону, Томаш же сидел аккурат напротив него и все видел. Видел, но не успел никого предупредить, все произошло слишком быстро. Два зараженных мастерски спрыгнули с балкона этажом выше и оказались прямо за Козловским, который так и целился в Дамиана.

Звон стекла, крик. Козловский пытается обернуться, но делает это чертовски медленно, и зомби, высоченный мужик в дорогом пиджаке, сбивает его с ног в невероятном броске. Оружие Кубы, старая винтовка М14, вылетает и падает прямо под ноги Французу, который, увы, не успеет воспользоваться подарком, потому что прямо на него как танк прет еще один зомби, низкий, крепкий мужичок средних лет с окровавленной мордой и сломанным носом.

Француз орет, зараженный бьет его кулаком в лицо. Француз поднимает руки, закрывается, и зомби жадно, с хрустом впивается зубами в его запястье. Павел кричит еще громче, и ему вторит Козловский, которому вырывают ухо, заливая дорогой паркет кровью.

Томаш помотал головой. Недолго думая, он схватил бутылку водки, ополовиненную Козловским, и обрушил ее на голову твари, сидящей на Французе. Удар пришелся вскользь — в последний момент зомби немного дернулся. Так или иначе, зараженный переключил свое внимание на Томаша, который так и держал бутылку в руках, дрожа и медленно пятясь.

Дамиан, не издав ни единого звука, выскочил в коридор, открыл дверь и сделал шаг на площадку, намереваясь удрать и бросить Томаша. Но, похоже, кто-то встал на его пути. Судя по его сполошным крикам, зомби не оставили ему шанса.

В голове Томаша в фоновом режиме пульсировала мысль, что твари устроили настоящую засаду. Ударили с балкона, потом подстерегли там, куда, предположительно, должны отступать жертвы. Тем временем зомби медленно шел на Томаша, расставив руки и ощерив зубы. Его верхняя губа, прикрытая жиденькими усами, мерзко подрагивала, а изо рта непрерывно вылетали капельки слюны, смешиваясь с идущей из носа и рассеченной брови кровью. Слюна. Он же может плюнуть! Не дать сделать этого, ударить первым.

Томаш размашистым движением снизу зарядил бутылкой зомби прямо в челюсть. Голова зараженного откинулась назад, он потерял точку опоры и свалился на паркет, и Томаш ударил еще раз. Бутылка раскололась о макушку крепыша, и тот обмяк. Возможно, умер, а может, просто потерял сознание. Томаш вытер руки, залитые водкой, о штаны и осмотрелся.

Француз встал на ноги, сжимая рану на запястье здоровой рукой. Козловский уже не шевелился. Он был мертв. Из прокушенной шеи выбежало столько крови, что на полу образовалась глубокая темно-красная лужа. Убийца торговца поднялся с бездыханного противника, ища глазами новую жертву. Истошно вопил Дамиан. Он пытался захлопнуть дверь, но зомби уже просунули свои руки и громко орали, прямо как люди.

Тем временем зараженный выбрал Француза. Томаш же воспользовался моментом и схватил винтовку, оброненную Козловским. Он немного разбирался в пистолетах и револьверах, но это оружие знал только по играм. Томаш понятия не имел, сколько патронов в магазине и взведена ли винтовка, он просто вскинул ствол, упер его в спину зараженного, обхватившего Француза и пытавшегося добраться до его лица или шеи, и нажал на спусковой крючок.

Выстрел бабахнул настолько громко, что от неожиданности заложило уши. Отдача ударила в плечо, да так сильно, что Томаш был уверен, что болеть будет очень долго. Он никогда не стрелял из такого оружия, поэтому и не подумал о том, что надо было упереть приклад в плечо.

Зомби всем своим немалым весом свалился на переставшего что-либо соображать Француза. К счастью, пуля не прошла навылет, и Павел не пострадал, а вот зараженный мгновенно распрощался с жизнью.

— Томаш, помоги, — орал Дамиан, из последних сил удерживая дверь. Кто-то из зомби плюнул ему прямо в глаза, и тот жмурился, пытаясь вытереть слюну о рукав порванной кофты. — Ай, как глаза щиплет, ничего не вижу!

— Француз, давай со мной, — Томаш выскочил в коридор и, особо не целясь, трижды выстрелил в зомби, лезущих в квартиру. Их было двое или трое, сложно было разобрать. Получив отпор, зараженные отступили — было невозможно разобрать, какой урон они понесли. Дамиан захлопнул дверь и тут же запер ее на замок. И он, и Томаш начали напряженно слушать тишину, ожидая, что она прервется новой атакой. Но этого не случилось. Топот убегающих тварей давно уже стих, бояться было нечего.

Томаша снова неприятно кольнула мысль, что зомби действуют подобно хищникам на охоте. Ему почему-то не верилось, что эта атака с двух сторон была стихийной. Томаш своими глазами видел, как зараженные спустились на балкон Козловского — они повисли на руках, чуть ли не синхронно качнулись и буквально влетели в квартиру Кубы. Так что, выходит, они разумны? Нет, конечно. Но все равно странно, что та парочка, пришедшая с балкона, действовали так слаженно.

— Француз, ты как?

— Херово, — Павел сидел на полу, баюкая покусанную руку. — Все, хана мне.

Кровь из укуса уже почти не бежала, но Француз менялся на глазах. Его лицо покраснело, глаза сделались какими-то бегающими, язык постоянно нервно облизывал высохшие губы. Он был смертельно напуган.

— Тебя же укусили, — дрогнул голос у Дамиана.

— А в тебя плюнули, — мрачно ответил Томаш. — И чего у тебя кофта вся порвана? Кусали?

— Пытались, да не вышло, — нервно ответил Дамиан — Нехорошо мне что-то.

И тут его обильно вырвало. Томаш понял, что в течение ближайших минут станет свидетелем того, чего особенно боялся. Но почему-то сейчас было все равно, он не чувствовал ничего похожего на горечь или сочувствие. Посмотрев на Дамиана, который пару минут назад порывался бросить его и Француза и смыться на машине, он спокойно сказал.

— Давай ключи от машины. Вы остаетесь здесь.

— Что? — Дамиан вытаращил глаза, Павел же просто опустил голову. Кажется, он теряет сознание, это очень плохой знак.

— Давай ключи, сука, иначе я тебе прямо сейчас мозги по стенке размажу, — Томаш сам удивлялся своему спокойствию. Эх, если б он раньше умел так говорить, давно бы стал самый крутым в своем районе.

Дамиан замахнулся для удара, но Томаш был готов к этому. Он резко взмахнул винтовкой, и приклад встретился с квадратной челюстью друга. Что-то хрустнуло, и Дамиан упал, держась за лицо.

— Сейчас выстрелю, — предупредил Томаш. — Ключи.

Выплюнув два зуба и комок крови, Дамиан полез в нагрудный карман рубашки и дрожащими руками достал заветные ключи, разъяренно глядя на Томаша. Когда он вытянул руку, рукав рубашки немного поднялся, и взору Томаша предстали аккуратные следы зубов.

— Ты еще и обмануть нас хотел.

Новый удар опрокинул Дамиана на спину.

— Брось ключи на пол и ползи в ванную. И закройся там. Ты все равно уже не жилец.

Дамиан подчинился. Поднявшись, он нетвердой походкой направился в ванную комнату и честно закрыл зверь, а потом и запер — это подтвердил металлический щелчок щеколды. Вздохнув, Томаш аккуратно поднял ключи, осмотрел их на предмет крови и положил в карман джинсов, а после перевел взгляд на Француза. Тот будто уснул — сидел, привалившись к стене, голова свесилась на бок. Даже вроде посапывал негромко.

— Ты, конечно, был придурком, но ты мой друг, — сообщил Томаш обмякшему Французу и выстрелил.

Француз дернулся, голова безвольно метнулась влево, выплеснув на стену кровавые ошметки мозга, и тело лучшего друга сползло на пол. Томаш достал магазин — из десяти патронов осталось четыре. Со щелчком он вернул его на место. Теперь надо поискать еще какое-нибудь оружие и патроны. Он старался не косить глазами на мертвого Француза, так как зрелище было удручающим — правая часть лица покойника была залита кровью, которая все лилась.

В это время из ванной комнаты донеслись какие-то звуки. Дамиан очнулся, предатель. К нему Томаш не испытывал ни малейшей жалости. Он лишь продолжал удивляться охватившему его спокойствию. За десять минут Томаш обшарил все шкафы в квартире Козловского, но, увы, кроме старого ТТ польского производства и двум магазинам к нему ничего обнаружить не удалось. Самое главное Козловский хранил в сейфе в соседней комнате, доступа к которому у Томаша не было и теперь уже и быть не могло — кодовый замок знал только владелец, а пытаться угадать комбинацию или взломать стальную махину было глупой идеей. И с собой ее не заберешь, слишком тяжелая.

В любом случае, уж лучше пистолет, чем ничего, тем более что за ним Томаш сюда и приехал. Внезапно ему в голову пришла мысль. Томаш брезгливо обшарил карманы штанов Козловского, стараясь не запачкаться в его крови, и обнаружил полный магазин к винтовке — логично, ведь Куба с самого утра с ней не расставался.

Находка подняла Томашу настроение. Кроме того, на M14 должен быть калибр 7,62 миллиметра, такие патроны наверняка можно будет раздобыть у тех же полицейских.

Томаш подошел к двери в ванную комнату. Он вспомнил, как Козловский каких-то двадцать минут назад хвастал о том, как изрешетил зараженного прямо сквозь дверь. Выпускать Дамиана наружу, чтобы прострелить ему башку в коридоре, Томаш не планировал. Он легонько пнул по двери носком, и зомби тут же начал колошматить по ней. Дамиан крепкий парень, шесть лет посвятивший боксу, так что долго эта дверь не продержится. Томаш прицелился примерно на уровне груди, прижал приклад к отозвавшемуся болью плечу и дважды выстрелил.

Грохот и стук черепа об пол — попал. Теперь надо выбираться отсюда. Томаш вернулся в гостиную и ткнул прикладом крепыша, об чью голову он разбил бутылку с водкой. Тот не подавал признаков жизни. Надо же, сегодня Томаш убил, как минимум, трех человек, а то и больше — он так и не знал, что стало с теми зараженными, кто пытался ворваться в квартиру вслед за Дамианом и поймал несколько пуль.

Вид с балкона не вызывал опасений — никаких подозрительных субъектов поблизости не наблюдалось. Только где-то вдалеке, в паре сотен метров, кажется, бродил один, медленно удаляясь.

Стараясь не терять времени, Томаш сменил магазины в винтовке. Он посмотрел в глазок, площадка была пуста. Затем осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Никого. Только тихонько завывает ветер, врывающийся в подъезд через разбитое окно. Убежали, явно убежали.

Он вышел на площадку. Все вокруг в крови. Ниже на ступеньках лежал подстреленный им зомби, прижимая руки в пробитой груди. Значит, одного все же прикончил. Четыре трупа за одно утро! Томаш на секунду задержался, не решаясь перешагнуть через мертвеца — ему все казалось, что тот схватит его своими остывающими пальцами за ногу и вопьется зубами. В итоге он перепрыгнул чуть ли не половину ступеней и с громким шлепком приземлился, тут же приготовившись стрелять. Нет, никого. Черт, эти твари точно не такие уж тупые. Уж если они по балконам скачут, как макаки по джунглям… Томаш внезапно подумал о своей маме, которая осталась одна в квартире. А если запрыгнут на их балкон?

Эта мысль заставила поторопиться. В подъезде никого не было, и Томаш выбежал на улицу. Быстро оглядевшись, он открыл машину, сел и заблокировал двери. Теперь надо было забрать Наталью, потом быстро добраться до магазина, набрать продуктов и ехать домой. Не теряя ни секунды, он выехал с парковки и направился в сторону Гданьска.