Один конец прозрачной трубки надевается на пипетку медицинской груши, или, если уж по-простому, клизмы. На второй конец натягивается гайка, желательно потяжелее, ибо ей предстоит сыграть важную роль грузика. Затем как следует сжимаем клизму, опускаем конец трубки с гайкой в бензобак и медленно ослабляем хватку. Бензин весело бежит вверх и все, что остается сделать, это перегнуть и сжать трубку, отцепить клизму и, наконец, вставить трубку в бензобак или любую другую емкость.

Хамза с интересом следил за манипуляциями Виктора, заодно посматривая по сторонам и держа оружие наготове. Виктор тем временем опустошал уже третью машину. Первые два бака дали ему бензин для своего автомобиля — компактного темно-зеленого рено — а из третьего он наполнил четыре больших канистры.

Было видно, что Хамза торопится, но не хочет нервировать Виктора. Виктор, в свою очередь, все прекрасно понимал и стремился завершить свои дела как можно быстрее, ведь еще нужно помочь другу.

Зараженные периодически мелькали в соседних переулках, один раз даже четыре человека, по виду отец, мать и двое сыновей-подростков, как ни в чем не бывало, вышли из соседнего подъезда. Хамза и Виктор быстро пригнулись, пряча головы за припаркованными вдоль тротуара автомобилями, но зомби не удостоили их ни малейшего внимания. Зомби, как железные опилки, тянулись к загадочному магниту.

Когда зараженные только появились в поле зрения, в голове снова зашумело. Хамза чуть не начал стрелять, но Виктор, повинуясь внезапному наитию, остановил его — пришлось всем немалым весом навалиться на ствол дробовика. Но в этот раз боль длилась недолго. Зомби скрылись за углом, и все, как будто бы ничего и не было. Да и их было слишком мало, чтобы причинить людям серьезный вред.

— Виктор…

— Да-да, Хамза, закругляюсь, — нервно перебил Виктор. — Давай, подгоняй свою машину вон к тому синему фиату.

Хамза сделал выбор в пользу нового корейского джипа, поскольку планировал в случае чего ехать проселочными дорогами, а то и вовсе по бездорожью. Надо сказать, ему повезло — бак машины был почти полон, а в емкий багажник с легкостью уместилось еще шестьдесят литров бензина в канистрах. Хамза порывался поставить еще несколько на задний ряд, но на той заправочной станции канистр больше не было, а другие АЗС находились на порядочном удалении, и добираться до них, вероятно, пришлось бы через полчища зомби, прущих к Сене.

Виктор и сам не ожидал, что бывший военный будет с таким интересом разглядывать, как он сооружает примитивный самодельный насос для откачки чужого бензина. Наверное, это был первый и единственный раз, когда Хамза был в роли подмастерья, а не маститого учителя.

Бензин глухо ударил по жести канистры, когда легкий западный ветер принес пока еще далекий и едва уловимый вертолетный стрекот. Звук рассекающих воздух лопастей становился все ближе, и вскоре в небе уже можно было различить три маленькие темные точки, неспешно бороздящее воздушное пространство над французской столицей.

— Надо уходить, — нервно облизал сухие губы Хамза. — Они сейчас самолеты подгонят, и начнется. Черт, я думал, это будет не так быстро!

Да, вот-вот, похоже, все и закрутится. Даже в воздухе заискрилось напряжение, предвосхищение грядущего торнадо. Только бы успеть выехать на шоссе! Там уже будет более или менее безопасно. Виктору еле хватило терпения залить канистру до горловины. Едва закрутив крышку, они с Хамзой прыгнули каждый в свою машину и, не медля, поехали за Анжеликой.

Приближение зомби теперь можно было заметить, даже когда зараженные не попадали в поле зрения. Все начиналось с тихого шипения, которое можно принять за помехи в радиоэфире или даже за ветер. Чем ближе были зомби, тем отвратительнее становился звук — иногда это шипение расщеплялось на невыносимое сочетание высоких и низких звуков, а иногда просто обращалось в писк или, напротив, низкий глухой рокот, от которого все внутри начинало прыгать.

В таких случаях Хамза, ехавший впереди, сразу же менял маршрут, сворачивая в проулки и даже в сквозные дворы. Он очень спешил, и Виктору стоило больших усилий не отставать от проводника. Пару раз Хамза выбирал неверные направления, и тогда телепатическая атака зомби обрушивалась на них всей мощью, заставляя стискивать зубы и впиваться пальцами в руль.

Кажется, Виктор уже успел кое-чему научиться. Теперь он мог воспрепятствовать возникновению странных и чужеродных образов в его разуме, блокировать эти всплывающие окна. Боль никуда не делась, при каждом попадании в область мысленного излучения она принималась с новой силой пульсировать в висках, гулким эхом отдаваясь в темени и затылке. Но теперь Виктор не терял контроля над своим телом и разумом, уверенно управляя автомобилем и начисто игнорируя попытки зараженных телепатов поведать ему о своих последних воспоминаниях и ощущениях. Причем Виктор был стопроцентно уверен, что зомби показывают свое кино непреднамеренно — оно само по себе вертится в их головах, и бедняги наверняка и знать не знают, что выжившие тоже это все видят. Судя по уверенным маневрам Хамзы, он тоже не терял контроля.

Пандемия была похожа на падение метеорита, который вмиг уничтожил старый мир, а новый возникал постепенно, по мере того, как приходила в себя планета, как рассеивалась в воздухе пыль, скрывающая землю от солнца. Точно так же рассеивалась и пыль в сознании зараженных, проясняя его и открывая его носителям их общие цели. Этакий коллективный разум, выкристаллизовавшийся после разрушительного удара инфекции, собирал зараженных вместе и вел их в неизвестном для Виктора направлении. Ясно было одно, зомби становятся слишком сильными и опасными, и пора бы решать этот вопрос с помощью остатков армий разных государств. Жаль, конечно, города, архитектуру и память, но, если уж выбор стоит между окончательным уничтожением крупнейших оплотов цивилизации и жизнью, решение очевидно.

А вот и ставший за эти два дня хорошо знакомый дом. Спокойно уехать из города уже не получится, остается лишь в спешке забрать все оружие и как можно больше продуктов, чтобы потом не было нужды останавливаться в магазинах в ближайшие дни.

Конечно, Анжелика удивилась и даже слегка возмутилась из-за такой спешки, но Хамза терпеливо разъяснил ей, что самолеты могут подойти в любую секунду, и тогда всем не поздоровится. В подтверждение его слов в квартиру через приоткрытое окно ворвался оглушительный грохот.

Хамза автоматически рухнул на пол, а Виктор с Анжеликой остались стоять, разинув рты. Авиаудар пришелся западнее. Пыльная туча вперемешку с дымом взметнулась в воздух, тонко задребезжали стекла, откликаясь дрогнувшей земле.

— Не успели, — процедил Хамза. — Они уже начали.

Новые взрывы сотрясли Париж. Один раз грохнуло совсем рядом, и тогда стекла не выдержали и брызнули осколками. К счастью, Виктору и Анжелике хватило ума отойти от окон подальше.

Виктор насчитал двенадцать ударов, после которых весь город завыл автомобильными сигнализациями. Какофонию дополнял рокот авиационных моторов, доносившихся сквозь облака.

— Это не конец, — предупредил Хамза. — Не знаю даже, бежать сейчас или ждать здесь и рисковать.

— Ждать, — немедленно отреагировала Анжелика и вцепилась в крепкую руку Хамзы. — Я никуда не иду, ни-ку-да. В этот раз точно, и не надо снова бить меня по лицу.

Виктор с удивлением уставился на Хамзу, тот сделал виноватое выражение лица, а потом укоризненно сказал Анжелике.

— Скажи спасибо, что не оставил тебя тогда, а потащил за собой, а то сейчас ты была бы для них хорошей мишенью.

Он показал пальцем вверх. Внезапно один из самолетов снизился, и Виктор различил стремительные очертания темного корпуса. Участок, подвергшийся бомбардировке, наверняка представлял собой бесформенное месиво, затянутое к тому же непроницаемым облаком пыли и дыма.

Никто сперва не понял, как это произошло. Из клубов пыли вырвался луч ослепительно-желтого света. Достигнув самолета, он вдруг лианой обвился вокруг корпуса и дернул вниз.

Самолет заревел, нос устремился к небу, точно ребенок на руки к матери, но взлететь не удавалось. Железного хищника все сильнее тянуло вниз, и сопротивления мощного мотора хватило лишь на пару секунд. Потрясенные увиденным, Виктор, Хамза и Анжелика наблюдали, как бомбардировщик камнем рухнул вниз, рассекая воздух своей массивной тушей. Он с треском упал прямо в серую завесу, немедленно внеся свою ленту в общую картину разрушения.

Второй пилот все понял и сделал все, что мог, чтобы ретироваться, но и ему не дали уйти. Точно такое же щупальце обхватило его и потащило к земле. Из самолета вырвалась ракета, следом за ней еще одна. Обе взорвались в десятке метров над землей, разбившись о невидимую преграду. Хотя в момент взрыва она как раз-таки стала видимой, на долю секунду сверкнув, и тотчас вновь исчезла.

Хватка на миг ослабла, а потом неземная сила вдруг швырнула самолет, как детскую игрушку. Он с огромной скоростью, бешено вращаясь, и Виктор понял, куда целились зараженные. Преградой стала Эйфелева башня, принявшая на себя чудовищной силы удар. Казалось, что прочнейшая металлическая конструкция выдержит атаку, но громкий треск известил об обратном. На глазах изумленных людей башня надломилась. Ее пик еще секунду держался неподвижно, а потом неторопливо, но постепенно ускоряясь пошел навстречу земле.

— Бежим, — Хамза первый вскочил на ноги. — Берем только оружие, нет времени. Давайте, давайте, и только пискни, Анжелика!

Та и не думала возражать. Она не была глупой девушкой и прекрасно понимала, что оставаться в квартире больше не имеет никакого смысла. Тонкими пальчиками с еще свежим утренним маникюром она подхватила ящик с патронами, а остальное разобрали мужчины.

Лихорадочно хватая все самое необходимое, Виктор поражался тому, что вполне может ясно соображать, пока руки в фоновом режиме делают свое дело. В уме билась мысль о том, что теперь ни у них, ни у кого-то еще против зомби нет просто-напросто никаких шансов. Он видел то, что видел. Да, бомбардировщики частично выполнили свои задачу, но, скорее всего, зараженные не свалили их сразу лишь потому, что не знали, какую угрозу несут самолеты. А теперь знают. И впредь не подпустят к себе.

Как они делают, черт их дери? Телекинез? Ладно, допустим. Но на таком расстоянии? Разве что… Разве что, когда их много, они способны аккумулировать энергию всех членов своей гигантской стаи и бить концентрированно. Боги, какой бред! Это ж вообще такая нелепица, что американские сценаристы со своими гениальными идеями нервно курят в сторонке, кидая завистливые взгляды на внезапно сбрендившую реальность.

На бегу Хамза велел Виктору следовать за ним — он выведет машины из Парижа через восточную часть города, а потом они разойдутся каждый в свою сторону. Виктор, услышав это, искренне обрадовался. Автомобильные дороги французской столицы оставались для него загадкой, он легко мог заплутать и потерять кучу времени, а то и вляпаться в историю с коротким и печальным концом.

Хамза вывел автомобиль из двора, затем, попетляв по переулкам, вырулил на широкую дорогу. Голова тут же отозвалась болью, и Виктор едва не впечатал с таким трудом найденный рено в здоровенное дерево. Перед глазами на миг возникла страшная картина — стремительно несущийся вниз снаряд, взрыв, запах паленого мяса и разлетевшиеся повсюду останки тел. Кипящая злоба, вся обратившаяся на этого железного змея, обхватила его, подобно лассо, и потащила вниз, не обращая внимания на жалкие попытки оторваться. Один упал, второй тоже, но остальные скрылись! Месть! Месть!!!

С трудом Виктор отбрыкнулся от вторжения зараженных. Не притормаживая, он резко выкрутил руль влево, объезжая препятствие, а потом обратно вправо, выезжая на серый асфальт сразу за Хамзой. Хамза резко прибавил скорость, видно, тоже старался как можно скорее покинуть зону поражения.

Быстрый взгляд в зеркало заднего вида — ужас, в левом глазу не выдержали капилляры, и белок налился кровью. Мир помутнел, глухая стена с потрясающей легкостью отсекла все звуки, и впереди показались зомби. Они бежали, и их было очень много. А вот и еще бегут, справа. Слева чисто, но туда на машине не уйти. И все так медленно, так неторопливо, лишь мысли продолжают нестись с неимоверной скоростью.

Хамза высунул дробовик из окна. Его машину резко мотнуло, он с трудом удержал руль и начал стрелять. Раз, два, три, четыре, дюжина убитых и раненых на асфальте. На морды зомби вернулась злоба, да только это была не та тупая ярость, виденная еще двумя днями ранее, а вполне направленная, осмысленная агрессия.

Серебристый джип был уже совсем близко к прореженной дробью толпе, и, казалось, что сейчас зараженные дрогнут и раздадутся в стороны, но не тут-то было. Они еще плотнее сомкнули ряды и встали, как вкопанные. Джип вдруг взмыл вверх, на секунду замер в воздухе, а потом кубарем покатился прочь. Он сделал шесть или семь оборотов через крышу перед тем, как остановиться.

Машину искорежило так, что теперь было трудно поверить, что еще пару секунд назад она куда-то ехала. Виктор понял, что это, похоже, конец, а пути обратно нет — зомби, бегущие справа, были уже совсем близко, не развернуться.

Внутри все похолодело и сжалось в предвкушении страшной смерти. Он уже ощущал, как и без того небольшой автомобильчик сжимается, скрипя и кряхтя, и как трещат ребра, острыми осколками вспарывая бешено стучащее сердце.

Виктор сделал то немногое, что только мог — надавил что было сил на педаль газа. Стрелка спидометра бодро скакнула вверх, за секунду достигнув отметки «сто», когда рено врезался в толпу.

Эти твари обладали поистине безумной реакцией. Они отскакивали от стремительно надвигающейся угрозы так быстро, что их движения ускользали от человеческого зрения, подобно взмахам крыльев колибри. Просто стоял человек, и вот его здесь нет — он уже в метре от тебя, как будто телепортировался. Виктора тут же осенила страшная догадка. Зомби не отпрыгивали сами, их оттаскивали сородичи, как будто дергая за ниточки, вот чем вызвана эта странность их движений.

Понять, почему его не постигла участь Хамзы, Виктор так и не успел. Голова налилась такой сильной болью, что обозримая действительность превратилась в крохотную точку, через которую Виктор с трудом видел несколько метров дороги. Его пытались атаковать, с ним тоже хотели разделаться.

Как только Виктору удалось отразить натиск на свой ум, зомби начали действовать жестче и ударили по машине. Но они не могли опрокинуть или развернуть ее, не потеряв при этом своих людей — автомобиль все равно бы зацепил с десяток зараженных, причем зацепил бы серьезно.

Удача снизошла до Виктора — там, где заканчивалось скопление монстров, начинался крутой поворот направо. Виктор вынужденно сбросил скорость, боясь вылететь с дороги. Но теперь у зомби был призрачный шанс остановить его, как только рено отъедет от толпы и не придется рисковать своими.

Такому вхождению в поворот, наверное, мог позавидовать даже профессиональный гонщик. Виктор сделал все просто идеально, и спустя мгновение его скрыла спасительная стена высокого офисного здания, за угол которого он и повернул.

Уже знакомый желтый хлыст, похожий на декорацию к дешевому триллеру, прянул, но промахнулся. Первый его удар рассек воздух и обрушился на то место, где мгновение назад была машина Виктора. Второй выпад пришелся на офисный центр. С грохотом и звоном осыпались стеклянные стены, погнулись опоры, здание с тяжелым хрипом накренилось, как пизанская башня, и замерло.

На прямой зомби достанут его, что им стоить забежать за угол и еще раз занести свой бич? Поэтому Виктор начал исступленно и хаотично петлять по переулкам, стараясь строго придерживаться направления главной дороги. Зараженные частично обрушили еще два жилых дома и с десяток автобусных остановок, прежде чем Виктор окончательно вырвался из их цепких лап.

Он пришел в себя лишь когда машина начала пожирать километры широкого шоссе, ведущего в Бельгию. Виктор даже и предполагать не мог, каким таким чудесным образом он самостоятельно разыскал нужную дорогу — наверное, в режиме автопилота ориентировался по знакам, пока взбудораженное сознание после всего увиденного и пережитого срочно подыскивало себе новую точку опоры, чтобы вернуться с небес на землю.

Виктор действовал чисто механически, даже не пытаясь достучаться до своей «думалки». За окном проносились хорошо знакомые пейзажи — грязный пригород с кучами мусора и растрескавшимся асфальтом сменился широким шоссе, по которому и раньше можно было ехать сто тридцать километров в час, что уж говорить про теперь.

Сочные поля, идеально ровные квадраты которых Виктор прежде видел только в иллюминатор самолета, теперь раскинулись по обе стороны. Вдалеке белели ветряки, задорно молотя лопастями воздух. В небе на огромной высоте пронеслись три боевых самолета. Да, их ряды сегодня поредели, впредь будут начеку. Кто ж знал, что эти чудовища на такое способны. Военные теперь наверняка вообще растеряются и перейдут в глухую оборону, не желая больше подвергать и без того немногочисленный оставшийся личный состав смертельному риску.

В висках еще колотилась кровь, но мысли потихоньку остывали, принимая привычную форму. Ясность возвращалась, отдельные переживания последних дней помалу собирались в общую картину, отображающую кардинально изменившуюся реальность.

— Кипит твое молоко! — прокричал Виктор. — Это что ж получается, я опять один остался. Ладно, это мы еще переживем. Бедный Хамза. Анжелика, бедная… Суки, выродки, что ж вы творите-то, а?! Откуда вы вообще взялись?!

Злоба разлилась тяжелой кипучей волной, заполняя собой каждую клеточку тела и каждый уголок разума. Виктор резко нажал на педаль тормоза. Шины возмущенно взвизгнули, оставляя темный след на ровном, как стекло, асфальте.

С пинка открылась водительская дверь. Виктор выбежал наружу, охваченный яростью и отчаянием. Так хотелось чем-нибудь по чему-нибудь врезать, но вокруг были лишь асфальт, земля и железо отбойника, разделяющего разные направления движения. На секунду задумавшись, Виктор подбежал и подошвой что было сил пнул ни в чем неповинное ограждение. Металл упруго колебнулся, и нога отскочила обратно. Виктор ударил еще несколько раз, а потом силы резко закончились. Из него будто вытащили позвоночник, тело все обмякло. Сразу захотелось сесть, и он тут же сделал это, привалившись спиной к покрывшемуся следами подошвы отбойнику. Еще бы закурить, да за сигаретами надо идти в машину.

Когда он плакал в последний раз? Должно быть, в школе. Да, наверное, это было в девятом классе, когда, возвращаясь домой, Виктор в подъезде ненароком попал под раздачу вечно пьяного соседа, отмотавшего в общей сложности лет двадцать. Тогда он заливался слезами от неожиданной и совершенно беспричинной обиды, вихрем вылетев из подъезда. Рассказывать родителям о случившемся не хотелось, ибо отец непременно пошел бы выяснять отношения, а соседу ничего не стоило пырнуть его ножом и вернуться в хорошо знакомое место с понятными и близкими сердцу законами. Только отца тогда уже не вернешь. Так что оставалось только реветь от несправедливой обиды.

Вот и сейчас слезы лились ручьем, а лицо скорчилось такой гримасой, что Виктор бы сгорел от стыда, посмотрись он сейчас в зеркало. Рыдания сотрясали его все сильнее, превращаясь в судороги, соленая влага застилала глаза. Жалость к недавно приобретенным и только что утраченным товарищам как-то незаметно перетекла в жалость к самому себе. Сколько Виктор не одергивал себя — это же не он, в конце концов, остался погребенный под грудой острого металла — но сердцу не прикажешь.

Он снова остался один, совершенно один. Все навалилось скопом. Единственная женщина, кого он по-настоящему любил, использовала его как трамплин, дожидаясь подходящего случая, чтобы перескочить повыше, ухватившись за более приемлемый вариант. Наверное, поэтому Лена всегда на корню отметала все разговоры о детях. И чем он думал? Почему раньше не расшифровал столь понятные знаки? Даже родители, поначалу деликатно молчавшие, в последние пару лет нет-нет да и намекали на то, что жена явно темнит. А Виктор ее защищал, оправдывая Ленино поведение нормальным для современной женщины желанием сделать карьеру и реализовать себя и свои амбиции.

Хороший был мужик Хамза, смелый и справедливый. И так нелепо погиб. Его жизнь, и без того полную жестокости и смерти, оставивших неизгладимый след, но не изуродовавших душу, безжалостно отняли не ведающие никакой жалости существа. Существа, почти неделю назад увлеченно копошившиеся в своих уютных мирках, переживая из-за безответной любви, решая проблемы на работе и время от времени задумываясь, чего же все это ради. Сегодня с людьми они уже не имели ничего общего, даже внешне зараженные начали меняться.

Эти пять дней изменили все вокруг до неузнаваемости. Даже воздух, получивший долгожданный отдых от бесконечного шума и дыма, теперь был другим, чужим и незнакомым. Где-то внутри зародилось и помалу крепло предчувствие того, что все это лишь цветочки, и ждать ягодок долго не придется. Мир больше не принадлежал людям, и те бесы, что вселились в тела мирных и не очень обывателей, преследовали теперь какие-то свои цели, явно идущие вразрез с целями чудом спасшихся в этой катастрофе людей.

Доживающие последние дни сотовая связь и Интернет с обваливающимися по принципу домино страницами и ресурсами казались насмешливым отголоском вчерашнего дня, полного забот и тревог, заставляющих забывать о самом главном. Но вчера резко перешло в сегодня, обойдясь без какой-либо прелюдии.

Что делать теперь? Ехать, куда запланировал, куда деваться. Попытка связаться с родителями не увенчалась успехом, и без того скромная сумма денег на счету закончилась, да и заряд телефона вот-вот исчерпается. В суматохе двух последних дней Виктор совсем забыл подключить телефон к генератору автономного питания в квартире Хамзы.

Связи нет, по крайней мере, у него. Чтобы раздобыть новую симкарту, нужно заехать в какой-нибудь населенный пункт с большим магазином, а этого Виктор делать совершенно точно не будет. Конечно, вдоль бескрайних шоссе щедро рассыпаны АЗС, но найти симку там, вдали от городов, крайне маловероятно. Да и, если честно, не слишком хотелось.

Хотелось сорваться в путь и ехать как можно быстрее, пока на приборной панели не загорит желтым крохотная лампочка бензобака. Тогда придется выйти из машины, позаимствовать топливо у тех, кому оно уже ни к чему, и продолжить сумасшедший бег, не останавливаясь ни при каких обстоятельствах.

Родная земля вдруг стала такой манящей и такой далекой, что Виктор готов был ехать хоть двое суток напролет, лишь бы поскорее увидеть с детства знакомые поля, озера и густые леса, хмуро взирающие на мир. Вековым деревьям многое довелось повидать, но такого, что происходило в данный момент, навряд ли.

Итак, решение принято. Виктор встал, протер глаза разящим потом рукавом и размял спину, наслаждаясь негромким хрустом костей. Накатившая волна катарсиса бережно обняла его и понесла вперед, и вот он уже заводит мотор и включает передачу.

За окном мелькают деревья и редкие домики, и ярко-розовый диск солнца, нашедший брешь в облачном покрывале, опускается все ниже, кокетливо прячась за верхушками раскинувшегося вдалеке леса. Он еще не исчез до конца, когда на западной потемневшей части небосклона зажглись первые холодные огоньки.

Теплый день нехотя уступил вахту короткому вечеру, который бесцеремонно вытолкнула непроницаемая темная ночь, отпустив ему пару коротких часов. Свет фонарей и вывесок больше не мешал ночи безраздельно власттвовать над миром, на место беспокойных и непоседливых муравьев-людей пришла совершенно новая сила, только-только вступающая в свои права.

Шелестели шины, оставляя позади метры и километры, и свет фар широким конусом выхватывал расстилающуюся впереди дорогу, то прямую, как стрела, то петляющую в замысловатых изгибах. Путь был бесконечно долог, но само движение уже было наполнено смыслом и, следовательно, жизнью. Виктор твердо смотрел вперед, уверенно держа руль. Он знал, где находится конечная точка его путешествия, как знал и то, что должен туда добраться.

Все закончится и рассеется, как туман под пронзительно-яркими рассветными лучами, и солнце вновь заиграет золотом на водной глади и пустит блики по крыше родного дома.

Прохладный ночной ветерок ворвался в открытое окно, принеся с собой не только свежесть, но и странный низкий звук, который монотонно тянулся, изредка меняя тональность.

Уже зная, что увидит, Виктор повернул голову влево. Он разинул рот, не в силах подобрать слова даже для того, что объяснить себе, что происходит. Зомби столпились на вершине холма, окруженного лесом. Они стояли, разгоняя тьму желтоватым искрящимся светом, который окутывал их скопление. Этот звук шел от них, но не из головы Виктора, как прежде, а снаружи — зараженные были слишком далеко, чтобы снова влезть в его разум.

Нет, зомби пели. От их потусторонних голосов дрожала земля, деревья под темным напором склонились, брезгливо отворачиваясь от зараженных. А те затянули свою заунывную песню, заставляющую резонировать все вокруг.

Через дорогу прочь от зараженных побежали лесные животные. Виктору пришлось снизить скорость, чтобы пропустить белок и зайцев, кабанов и лис, проскочил даже здоровенный лось, испуганно фыркая.

И тут в небо ударила струя ослепительного света, широкая и яркая, и вокруг стало светло, как днем. Звезды скрылись из виду, животные в панике припустили еще быстрее, торопясь нырнуть в лес на противоположной стороне дороги. Они толкались и пробивались вперед, и хищники даже не смотрели в сторону травоядных. Инстинкт самосохранения был сильнее, и он гнал их прочь от проклятого места.

Виктор остановил машину, неторопливо закурил и вышел. Как только он увидел светлое зарево над Парижем, стало ясно, что спешить уже некуда. Просто захотелось посмотреть, что будет дальше. Через минуту к парижскому светопредставлению присоединилась еще одна группа зомби, находившаяся на порядочном удалении от шоссе — лишь слегка посветлело небо на юге, у самого горизонта.

Что ж, похоже, зомби перешли, наконец, к осуществлению своего замысла, о котором простым смертным пока ничего неизвестно. Виктору вдруг подумалось, что, коль скоро завязка плавно перетекла в кульминацию, ему стоит поторопиться — перед смертью очень хотелось повидать семью, уж лучше умереть рядом с родными людьми, чем здесь, на чужой земле.

Маленький темно-зеленый рено вновь помчал на восток, и вскоре, по мере удаления от французской столицы, небо над дорогой вернуло свой ночной цвет. На черном покрывале вновь проступили звезды, и в этот раз они словно улыбались Виктору, подбадривая его и говоря, что это еще не конец.