Понимая текущую ситуацию, Томаш не рассчитывал на легкий путь назад, в самое сердце трех городов. Наталья жила в Сопоте, как и положено настоящим богачам, в тихом районе недалеко от пожарного отделения.

Машин было по-прежнему много, но подавляющее большинство ехало на север, по направлению к Вейхерово и дальше. Томаш не совсем понимал, зачем они лезут туда, откуда вряд ли будет путь к отступлению, разве что уходить в море. Теперь вообще везде настоящий хардкор, куда ни плюнь, так что не проще ли остаться там, где ты находишься, и как-то защищаться на месте? Или хотя бы прорываться на юг, к большой земле.

Повсюду бегали твари, гонялись за редкими прохожими и изредка бодались друг с другом. Томаш заметил, впрочем, что между собой они уже воевали уже не так рьяно. Могли рыкнуть, толкнуть, изредка огреть сородича или цапнуть, но скорее для острастки или в борьбе за что-то — за убегающую добычу, к примеру. К тому же периодически попадались незараженные идиоты, зачем-то решившие выйти погулять, и охотиться за ними было интереснее. Эти люди что, вообще в изоляции живут? Ну куда, куда вы повылазили? Только травите душу своими нелепыми и жестокими смертями.

Чудовища быстро сообразили, что прыгать на едущие машины не есть хорошая идея, и особенной прыти на дороге не проявляли. Светофоры погасли, теперь для всех горел зеленый свет. Конечно, тем, кто выезжал с второстепенных дорог и спальных районов, пришлось худо. В этом простом уравнении даже короткая остановка почти всегда равнялась смерти, приходилось не глядя вылетать на основные дороги, где запросто можно схлопотать в бочину мощнейший удар от других. Они ведь тоже спешат. Томаш хорошо помнил ту аварию утром.

Самые находчивые водители гнали по тротуарам, нередко проезжая по трупам, набирали скорость и безбоязненно выезжали на дорогу. Те, кто путешествовал на больших машинах, могли позволить себе маленькую шалость — посшибать на своем пути зомби, точно кегли. Разлетались зомбяки здорово, видеть это было отрадно.

Сердце рухнуло в желудок, когда, пролетая очередной перекресток, Томаш краем глаза заметил, что зомби нагло открывает дверь машины, вынужденно пропускающей поток. Водитель намеревался повернуть направо и присоединиться к колонне беженцев, но этому идиоту не хватило мозгов запереться изнутри! За это и поплатился. Толстяк-зомби распахнул дверь и попытался вытащить тщедушного мужичонку, но ремень безопасности не давал осуществить задуманное. На заднем сиденье верещали дети.

Томаш не видел, чем все закончилось, но догадаться нетрудно. Несколько раз он объезжал сбитых зараженных. Большинство было мертво, но некоторые, скуля и корча рожи от боли, ерзали на асфальте, щедро обагряя его своей отравленной кровью. Даже в таком состоянии все их мысли сосредотачивались на ставших недосягаемыми целях.

Уже на самом въезде в Сопот Томаш, объезжая остановившийся прямо посреди полосы микроавтобус, не успел среагировать и проехал по еще живому зараженному. Он толком не разглядел монстра, просто надавил на газ, понимая, что тормозить не стоит. Раздался хруст и сдавленный вопль, и черный Гольф помчался дальше. Ощущение было, как будто на большой скорости проскочил по лежачему полицейскому. По мягкому лежачему полицейскому.

Томаш облегченно выдохнул — не хватало еще тут застрять! Изредка хлопали выстрелы, но больше где-то вдалеке, центральная же улица была целиком во власти зомби. Да и малыми силами ее не удержишь, проще оборонять переулки и собственные дома. Вот, наверное, американцам сейчас весело с их-то картонными домиками, то ли дело в Польше — кирпич и камень.

Пришло время подумать, как спасти Наталью и уцелеть самому. Тварей было много, они быстры и бесстрашны, а на всех патронов не хватит, даже если каждый выстрел будет смертельным. Но Томаш не мог быть в этом уверен. К тому же плечо ныло все сильнее, и болеутоляющего адреналина уже не хватало.

Поворот направо, на круговом движении налево, и вот и нужная улица. Справа возвышается здание экономического факультета, где учится Наталья, слева — общежитие. Пожарное отделение через двести метров, и еще два раза столько же до пункта назначения.

Твою мать! Дорогу почти полностью перегораживала красная пожарная машина, опрокинутая на бок. На ней уже бесновались два зомби-подростка, беззлобно бодавшиеся между собой. Будь они обычными прыщавыми юнцами со здоровыми мозгами, Томаш бы прихлопнул их одной рукой, не вставая из-за стола. Но не теперь.

Не снижая скорость, он пересек встречную полосу и выскочил на тротуар. Машина несколько раз подпрыгнула, ее крепко повело налево, но Томаш удержал руль и вернулся на дорогу, сыпя проклятия с перепугу. Уф, пронесло, зомби бессильно скалятся вслед. Снова повезло, но повезет ли в следующий раз?

Возле дома Натальи никого не было, однако чуть выше на улице зараженные носились от дома к дому в поисках новых жертв. Тел вокруг не видно, но это не значит, что никто никого не убил. Сколько их здесь, бешеных? Кажется, четверо, но может и больше.

Не давая себе времени испугаться еще больше, Томаш вышел из машины с винтовкой наготове. Оружие взведено, только стреляй. Тут он вспомнил, что в суматохе забыл позвонить Наталье, и она не знает, что он уже здесь, если только не караулит у окна. Возвращаться в гольф было поздно, твари обязательно набегут, потом хрен их сбросишь, так что полный вперед!

Томаш постучал в дверь, подождал пару секунд для приличия и изо всех сил врезал по ней ногой. Дверь надсадно крякнула, но не поддалась. Какого хрена? Наталья же боится из комнаты выйти, неужто хватило смелости спуститься и запереться после того, как братец с папашей отчалили? Томаш взял небольшой разбег и попробовал ударить плечом. Оно тут же отозвалось такой сильной болью, что на секунду потемнело в глазах, но зато ему удалось ввалиться внутрь и даже удержать равновесие.

— Наталья! Бегом! Выходи! — заорал Томаш, морщась от боли и осторожно выглядывая в дверной проем. Как же он не подумал, что бить надо здоровым плечом.

Они уже были близко, они бежали сюда, вот ведь сволочи!

— Иду! — раздалось со второго этажа.

— Стоп, оставайся на месте! — скомандовал Томаш и начал осторожно подниматься по лестнице, держа вход на прицеле.

Он едва успел нажать на спусковой крючок. Чертова винтовка дернулась в руках, и пуля вырвала щепки из дверного косяка, никак не навредив ворвавшемуся в гостиную зомби. Да это же сосед Натальи, обрюзгший старый пердун, чей пес обгадил все газоны в округе! Он был в семейных трусах и разорванной на груди майке. На шее и руках виднелись укусы, уже немного потемневшие. Вся морда — сплошной отек, над правым ухом еще и багровеет какой-то порез. Ну, вояка.

Услышав звук выстрела, зараженный замер. Остановились за его спиной и другие зомби, чей топот был слышен еще секунду назад. Что-то смутило тварей.

Внезапно старик в семейках развернулся на сто восемьдесят градусов и по-молодецки бодро ринулся обратно на улицу, но Томаш снова взял его на мушку и уложил точным выстрелом аккурат между лопатками. Они боятся выстрелов! Они боятся! Вот курвы, ну, хоть какая-то управа есть на них.

— Томек! — визжала Наталья. — Что там происходит?!

Не ответив, Томаш поднялся на второй этаж, пробежал по короткому темному коридору и оказался в комнате девушки. Та сидела в углу, вся зареванная, обняв руками бледные коленки и прижавшись спиной к письменному столу. На ней была джинсовая юбка и розовая футболка с какой-то дурной золотистой надписью по-английски, любимая футболка Томаша.

— Одного приголубил, — буркнул он, захлопнув за спиной дверь. — Ты собралась?

— Да, — кивнула Наталья. — Собралась.

Она встала и взяла с кровати увесистый пакет. Наверняка половину упакованных вещей составляли всякие глупости типа косметики и прокладок. Бабы, одним словом, их не вразумишь и не поймешь.

— Слушай сюда, — Томаш схватил Наталью за плечи, невольно задержав взгляд на ее больших карих глазах, которые на солнце отливали зеленым. Как же он соскучился по ней, что ни говори. — Их там много. Я иду первый, ты идешь за мной, и ради Бога, не ори. Все делай молча, ясно? Иначе ты можешь сбить меня с толку, я промахнусь, и нами по очереди закусят все твои долбанные лицемерные соседи, а то и папа с братцем подтянутся. Усекла?

— Ага, — девушка продолжала тихонько всхлипывать и дрожать, и Томаш обнял ее и погладил по голове. Зря он брата с отцом приплел, зря, но слово не воробей.

— Успокойся, конфетка, нам надо только добежать до машины, а потом будет безопаснее. Готова?

— Готова, — кивнула Наталья, шмыгая носом. — Идем сейчас, иначе я не выдержу.

Томаш первым делом выглянул в окно. Двое зараженных переминались с ноги на ногу возле машины, точно караулили водителя. Издалека сойдут за нормальных, пока не подойдешь ближе и не увидишь лиц.

Других зомби Томаш так и не заметил, но они могли притаиться возле входа, под стеной или даже в гостиной. Обзор из окна оставлял желать лучшего, мертвых зон достаточно.

Высунув винтовку наружу, Томаш тщательно прицелился, задержал дыхание и выстрелил. Он хотел попасть зараженному в сердце или хотя бы просто в грудь, но пуля снова ушла выше, царапнув зомби плечо. Тот отреагировал мгновенно, крутанулся и с воплем пустился бежать, а следом за ним помчался прочь и второй зомби.

— Все, на выход.

Напряжение было таким, что голова Томаша вот-вот готова была взорваться. Но вместе с тем его переполнял азарт, какого раньше никогда не было. Древний инстинкт, безмятежно дремавший в генах сотни лет, был беспардонно разбужен и охотно взял вожжи.

Удар ногой, дверь распахивается, но в коридоре чисто. Томаш быстро подскакивает к лестнице и едва не сваливается с нее, с трудом успев вовремя остановиться — сбылись его худшие прогнозы, зараженные были в гостиной, сразу трое. Зная, что наверняка промахнется, Томаш все же выстрелил, и это спугнуло тварей и заодно расколотило огромную вазу в метре от выбитой двери.

Женщина в деловом костюме юркнула в двери и удрала вверх по улице, а еще два зомби скрылись в кухне, ибо до выхода им было далековато. Бабу пришлось отпустить, тем более, что она бежала так, что пятки сверкали, не оглядываясь. А вот теми двумя придется заняться, оставлять их за спиной глупо.

— Детка, держись рядом, буду стрелять. Только не бойся.

Ответа не последовало, Наталья могла лишь тихонько попискивать и еле сдерживаться, чтобы совсем не разреветься. Томаш прошел мимо входной двери, быстро зыркнул на улицу и, убедившись, что на смену позорно бежавшему зомби не пришли другие, сделал еще несколько шагов.

С кухни монстрам деваться некуда, разве что в окно прыгать. И чего это они там так затихли? Суки, чтоб их. Да еще эта дура сзади скулит, тихо, но все равно слышно, наглухо срывая его попытку подкрасться. За каким чертом приперся вообще за ней? Она же предала его, предала. Но он ее любит.

— Выходите, твари! — заорал Томаш, но ответа не последовало.

До кухни оставалось не больше пяти шагов, и он стоял, не решаясь идти дальше. По спине лились холодные капли, в любом момент могли ударить сзади. Паскудные зомби явно приготовили засаду, и эта мысль заставляла Томаша быть максимально осторожным. Он не имел права на ошибку.

К счастью, гостиная и кухня не были разделены дверью — одно помещение с другим соединялось симпатичным арочным проемом, сквозь который Томаш хорошо видел угол обеденного стола и окно, задернутое тюлем. На подоконнике стояли какие-то ухоженные цветочки, которые так любила мать Натальи, и ваза с фруктами.

— Прям натюрморт, — пробормотал Томаш, неистово стискивая винтовку.

Зомби не выдержали первыми. Возможно, их болезнь прогрессировала невероятными темпами, и вирус делал своих носителей все сообразительнее, но пока до Эйнштейна им было далековато. Почему-то зараженным пришла в головы идея атаковать одновременно, и они столкнулись в проеме, замешкавшись и дав Томашу разделаться с ними, как с мишенями в тире.

Первым выстрелом он раскроил череп пожарному в тяжелом мешковатом костюме, и тот шумно обвалился на дощатый пол. В глазах второго зараженного, молодого хипстера (его поистаскавшийся спортивный пиджак теперь выглядел еще более стильно), заметался страх. Томаш же хладнокровно нажал на спусковой крючок, практически не целясь, и быстро отвел глаза от своей работы — немного затошнило, парню выбило глаз. Эх, а Томаш целил в бороду, которую в последнее время так полюбили эти ублюдки.

Наталья обещала не кричать, но она все же не удержалась от того, чтобы тоненько взвизгнуть идиотским голосом. К счастью, ей хватило ума зажать себе рот ладонью. Томаш все равно успел бросить на Наталью испепеляющий взгляд. Он все больше злился на себя за то, что приехал сюда, пока мать сидит дома одна, без всякой защиты. Любовь любовью, но семья дороже.

— Уходим, — процедил он. — Если тебя укусят, сама будешь виновата.

Они выбежали на улицу. Где-то неподалеку кричали, часто звучали выстрелы, а чуть поодаль, на перекрестке, горел огромный американский джип, которого три минуты назад не было. Значит, в ту сторону соваться смысла нет, придется вернуться на главную улицу.

Томаш сел за руль и приятно удивился, когда Наталья плюхнулась рядом, захлопнула дверь и тут же заблокировала ее. Девица даром что бледная, как поганка, и колотит всю, но ума не теряет.

Резко тронувшись назад, Томаш быстро развернулся, задев при этом ограду, но такие мелочи его отныне не заботили. Хрен с ней, с задней фарой, да и с оградой тоже, больше за такую ерунду штрафов никто не выписывает.

Большой супермаркет, куда направлялся Томаш, находился в паре километров от его дома, в не слишком густонаселенном районе, поэтому основания полагать, что удастся избежать встречи с толпой чумных имелись.

Впервые Томаш летел по городу с такой скоростью — стрелка спидометра порой доходила до ста тридцати километров в час. Наталья знала, что это машина Дамиана, но, на удивление, сидела молча и не задавала никаких вопросов. Шок, похоже, или все же того, чердак протек. Сколько она не ела, интересно? По всему выходило, что сутки или около того. А ведь она наверняка не ела, боялась носа высунуть со второго этажа.

Дорога прошла без сучка, без задоринки. Зомби мелькали за окнами, стремительно оставаясь позади, а на пути никаких серьезных препятствий не встретилось.

Когда Томаш увидел магазин, с его плеч будто камень свалился. Сразу четыре полицейские машины и с десяток хорошо вооруженных сотрудников оцепили парковку и охраняли людей, совершающих покупки. Вокруг тут и там лежали тела зараженных, и очень много зомби сновало по округе, не решаясь подойти и скаля морды издалека. Все-таки Томаш ошибся, здесь оказалось очень опасно и, если бы не полицейские, дело было бы совсем худо. Как бы зомби славно покуражились в магазине, раздирая перепуганных людей. А те, в свою очередь, повели бы себя как стадо баранов — начали бы разбегаться кто куда, не пытаясь объединиться и дать отпор.

Томаш свободно проехал рядом с легавыми и достаточно быстро припарковался на место крохотного Опеля, который с визгом тронулся и умчался в неизвестном направлении, с забитым всякой всячиной салоном.

Подбежал полицейский с автоматом. Томаш и Наталья вышли из машины и вопросительно уставились на него.

— Не укушенные? — подозрительно спросил полицейский.

— Нет, конечно. Хотите — проверьте.

— Некогда нам проверять! — отчаянно выпалил сотрудник правопорядка. — Поспешите, мы здесь будем не больше часа.

— А потом? — удивился Томаш.

— У нас тоже есть семьи, — буркнул полицейский и направился обратно к своим.

Томаш повернулся к Наталье.

— Давай бегом, мне будет нужна твоя помощь. Надо набрать как можно больше, если там еще хоть что-то осталось. Они скоро уедут, и тогда здесь начнется бойня.

Им повезло — удалось разжиться и консервами, и макаронами, и крупами. Томаш даже урвал хороший охотничий нож, невесть как оставшийся незамеченным в толчее. Народу и вправду было много, и это радовало. Значит, еще не все потеряно. У некоторых было оружие, все больше пистолеты, и их уже никто не прятал. Томаш пожалел, что не взял свой. О винтовке, конечно, и речи не шло, на такое полицаи бы точно глаза не закрыли — им только не хватало перестрелки между гражданами разнимать.

Самое интересное, что, снуя по магазину, время от времени сталкиваясь и наступая друг другу на ноги, люди спешили извиниться и ободряюще улыбнуться друг к другу. Они были вежливее, чем обычно, хотя по всему полагалось, наоборот, толкаться и драться за каждый кусок хлеба.

Никто уже не обращал на ритмичные выстрелы снаружи — зомби все же не оставляли попыток прорваться в магазин. Томаш представил, как манила этих монстров беззащитная толпа испуганных людей, мечущихся между прилавками. Но зачем, чего же ради вы это делаете, выродки? Для чего мы нужным вам?!

Они с Натальей вывезли тележку на улицу и подкатили к машине, быстро опорожнив содержимое. Девушка что-то сказала насчет того, что неплохо бы вернуть тележку к входу, но Томаш чуть не пинками загнал ее внутрь, завел мотор и выехал в сторону дома. Только бы все было хорошо, только бы.

— Томаш, а что у тебя на голове? — тихо спросила Наталья, как только они выехали с парковки.

Томаш молча снял шапку. Наталья ахнула и прижала ладони к лицу. Он все ждал вопросов или комментариев, но девушка, видимо, больше не могла выдавить из себя ни слова — всю смелость израсходовала на давно назревший вопрос. Она только робко и очень нежно погладила его по плечу.

Во дворе зомби не было, видимо, здесь уже некем поживиться. Но твари могут караулить в подъезде, и возникал вопрос, как поднимать наверх четыре полных огромных пакета. Один, потяжелее, он взял себе, второй отдал Наталье. За остальными сбегает один, куда деваться. Взгляд Томаша упал на тучу мошек, вьющихся над трупом пани Божены, окруженным загустевшей кровью, издалека почему-то похожей на карамель. Мерзость, какая же мерзость, сжечь эти смердящие останки, что ли? Только смрад поднимется прямо к ним в окна. Оттащить тоже не получится, не хочется трогатьэто, когда оно уже начало разваливаться.

Наталья при виде изломанного трупа шумно сглотнула и отвернулась, не проронив ни слова.

Томаш поднял глаза. Дверь, ведущая на его балкон, была закрыта, целая и невредимая, а все окна остались зашторенными. Он позвонил матери, та была дома, говорила тихо. Никто не врывался, только один раз в дверь постучали, но она не отозвалась.

Пока мама разбирала установленную Томашем баррикаду, они с Натальей вошли в подъезд. Мерзкое жужжание мушек над телом убитой старухи эхом раскатывалось по подъезду, как будто насекомых было несколько сотен.

Вид Ядвиги вызывал желание немедленно опорожнить и без того пустой желудок, но Томаш удержался. Каким-то чудом устояла и Наталья. Завтра здесь будет вонять, как сейчас воняет от пани Божены, но та хоть лежала на улице. Хотя и сейчас труп начал смердеть, и при каждом вдохе пока еще легкий могильный запах царапал нос и горло.

Наконец, они добрались до квартиры и вошли внутрь. Мать кинулась Томашу на шею, но он отстранил ее.

— Надо еще три пакета поднять. Держите винтовку, она заряженная, если кто-то полезет в квартиру — стреляйте. Я постучу вот так, три раза быстро и три раза медленно. Только тогда можете открывать.

С собой он прихватил пистолет и бегом понесся вниз, не оглядываясь и надеясь проскочить Ядвигу как можно скорее. Томаш крепко сжимал пистолет, чья холодная тяжесть вселяла уверенность. С подобным оружием доводилось обращаться прошлым летом на даче Француза, где они палили по банкам, так что Томаш был уверен в своем оружии.

Он дважды спускался и поднимался, нервно моргая и подпрыгивая от каждого шороха, но тревога каждый раз оказывалась ложной. Дверь той квартиры, откуда утром доносилась громкая музыка, была разворочена, и Томаш ожидал, что оттуда кто-нибудь выскочит. Наверное, все или погибли, или отправились на улицу в поисках добычи — замок подъездной двери уже почти неделю не работал, и открыть ее мог каждый. Зомби наверняка наловчились тянуть дверь на себя, если убеждались, что толчком она не открывается.

Наконец, миссия по обеспечению себя и близких продуктами и предметами первой необходимостью закончилась, и Томаш быстро восстановил входную баррикаду. Затем, с чувством собственного достоинства обведя глазами притихших и испуганных, но благодарных ему женщин, он понял, что сделал великое дело, и теперь имеет право отдохнуть.