Маленькие круглые перламутровые облака прильнули к земле так низко, как будто хотели спуститься, упруго прокатиться по полю и снова взмыть вверх. Солнечные лучи играли золотом на их белых барашках, и я не мог отвести взгляд от красоты этого рассвета. Давненько не выпадало минутки насладиться подобным.

Легкий восточный ветер шевелил кроны деревьев на противоположном берегу, пологом и таинственном, еще хранящим в себе ночь. Кама неспешно несла темные воды, вчерашним вечером Лехиными стараниями подарившими двух здоровенных лещей.

Из палатки доносился Ванькин храп. Мое дежурство было последним — три часа назад меня разбудил Леха и тут же сам заснул мертвым сном, измотанный и раздраженный. Я был только рад, ведь нет ничего не лучше, чем встречать рассвет. Восходящее солнце всегда приносило людям надежду. Наверное, так повелось еще с тех давних времен, когда даже самые простые, известные сегодня любому ребенку законы природы оставались загадкой, и человек искренне радовался, завидев на востоке тонкую полоску света, чтобы вечером снова задаться вопросом, а взойдет ли солнце завтра.

Вчерашним вечером мы добрались до Камы. Вода, как и предполагалось, оказалась ледяной, и мы несколько раз черпали ее в большие кастрюли и грели. Наконец-то удалось помыться, ощущение свежести теперь дорогого стоит и доступно не каждому. Как говорится, не только лишь всем, но очень немногим.

Вопреки моим ожиданиям, разговоров у костра было немного — все хорошенько подустали — но обошлось без такого напряжения, как в первый день. Мы быстро втягивались и, как ни странно, все меньше думали про близких, которых уже нет. Так же о синяках и кровящем носе не думает борец на ринге — он понимает, что для этого время еще будет, а сейчас главное выстоять. Да и не поможет близким наша печаль, совсем не поможет, а нам навредит.

Правда, оставшись в одиночестве, я не мог прекратить думать о семье. В голову упрямо лезли картины из детства, которые прежде таились где-то в глубинах памяти и никак не давали о себе знать. Я и сам не думал, что храню так много воспоминаний.

Перед внутренним взором проплывали походы в парк отдыха, вкус мороженого, то непередаваемое чувство, возникающее в груди, когда в первый раз садишься на быструю карусель, на которую год назад тебя еще не пускали. «Чертово колесо», «Орбита», «Вихрь» — да это же была сказка, а не жизнь! Как мы все ждали момента, чтобы родители забрали нас в Парк Имени Горького, который мы в Ижевске почему-то называли Летним Садом!

Желтое солнце, желтое лето, беззаботные люди в легкой одежде, горячий растрескавшийся асфальт и небо, голубое, безмятежное. И это неповторимое ощущение полета на старой советской карусели! Такого я даже в Диснейленде, увы, не испытывал. И даже в Порт-Авентуре.

И да поморщатся скептики, но даже в свои двадцать пять я мог уверенно заявить, что тогдашние эмоции не просто сильнее сегодняшних, но и живее. Давно я не испытывал ярких переживаний, приятного волнения, предвкушения. Все притупилось, несмотря на то, что ничего особенного я не познал и не обрел. Наверное, поэтому и хочется купаться в прошлом, и пусть это бессмысленно и глупо, но зато так можно испытать хоть тень тех малых и больших радостей. Только не стоит переусердствовать, а то так можно затереть воспоминания, выхолощив из них все самое лучшее. Тогда останутся просто картинки. Родные, добрые и светлые, но опустошенные.

Из палатки показался заспанный Семен, весь мятый, с топорщащимся вихром волос. Он провел рукой в тщетной попытке пригладить лохматость, потянулся и неспешно поплелся в мою сторону.

— Доброе утро, — слово «утро» плавно перетекло в продолжительный зевок. — Ну что, все спокойно?

— Ага, кому мы тут нужны, — я с неохотой прервал раздумья — Семен, Семен, еще пять минут поспать не мог?

— Да уж, здесь нас никто не найдет. Надо бы Машке позвонить. Из-за этого так и не спал толком, все переживал.

Семен уселся рядом со мной, вставил симку в китайский смартфон и включил его. Настороженное выражение лица говорило о недоверии к устройству из Поднебесной, но вот дисплей посветлел, и Семен сразу расслабился.

— Почти разряжен, — грустно резюмировал он через полминуты. — Но позвонить, надеюсь, получится.

Получилось. Новости от Маши были неутешительными. В их полку прибыло, теперь в общежитии находилось около двух десятков уцелевших студентов. Один оказался покусанным, но его вовремя разоблачили и заперли в подвале, по которому он теперь и носился, громыхая всем, чем можно. Еды пока хватало — питались тем, что было в столовой и примыкающем к ней небольшом складском помещении. Семен клятвенно заверил ее, что уже завтра они увидятся. Я совсем не был в этом уверен, но решил не портить другу настроения, хоть и не понимал, чем он думает. Любое препятствие на дороге, и мы застряли. Может статься, что и надолго.

Через полчаса, пролетевшие в болтовне о всякой ерунде, проснулись и Ванька с Лехой. Мы планировали выезжать как можно раньше и не останавливаться, пока не покинем Россию — у нас два водителя, которые могут сменяться, плюс Семен на подхвате, и большие перерывы нам ни к чему. Правда, Семен что-то мямлил насчет того, что давно не водил. Лично я в этом проблемы не видел, но он настоял на том, что сядет за руль только в крайнем случае.

Наскоро позавтракали всякими вредными сладостями, запив все это дело абрикосовым коробочным соком, и начали собираться.

— Нам надо объехать МКАД, — сказал Ванька, закидывая сложенный спальник в кузов пикапа.

— С навигатором разберемся, — Леха продемонстрировал нам свой трофей, добытый все в том же счастливом супермаркете. — Написано, что тут есть карты России и Европы. Вот только батарейка села, так что на ходу включим и посмотрим.

— Можно сделать крюк, двинуть на Тверь, а потом оттуда на юг, в Ржев, Вязьму и потом на Смоленск, — Семен решил предвосхитить события и развернул настоящую дорожную карту страны, которая должна была пригодится на тот случай, если навигатор окажется бесполезным. — Должно получиться.

— Дорога только может быть плохая, — заметил я.

— Ага, а на МКАДе можем капитально встрять, потом придется назад катить, объезжать все это безобразие, — возразил Ванька. — Ты представь, какая шумиха поднялась в Москве, когда до них добралось. Все бросились вон из города и дружно встали, а потом их дружно перебили или превратили в себе подобных. По сути, они там все оказались заперты в пределах этой своей кольцевой.

— Ладно, давайте в объезд, мне, в общем-то, все равно, — я поспешил закончить нарождающуюся дискуссию. — Только поехали уже, спорить можно и в машине. Семен, карту аккуратно складывай, не хватало еще порвать ее.

Я уже изнемогал в предвкушении от грядущей дороги. Всегда хотелось проехать подобный маршрут, из глубины России на Запад, в Европу, а сегодня нам выпал шанс сделать это небывало быстро. Мечта сбылась тогда, когда все вокруг рухнуло, и радоваться этому было очень цинично. Но чему-то ведь надо радоваться, когда поводов для этого больше не осталось?

Впрочем, радость моя вскоре омрачилась. Первые проблемы началась на мосту через Каму, сразу после Чистополя, мимо которого мы пролетели на всех парах. Пару раз вдалеке мелькнули небольшие группы зомби, но никто из них, похоже, не ждал гостей и не предпринял даже дежурной попытки атаковать нас.

Сбылся наш худший прогноз — на узком мосту все же случилась пробка. Дорога была полностью перегорожена, и мы в задумчивости остановились. Выход предложил Семен, такой простой и логичный, что додуматься до него может только тот, кто не тратит времени и сил на поиски сложных решений.

Нужен трос, кажется, — почесал репу Ванька. — Будем оттаскивать.

— Никакой трос не нужен, — ответствовал Семен и показал на три легковушки, сыгравшие в догонялки и в итоге всем скопом влетевшие в автобус, который слишком сильно высунулся из правого ряда на левый. — Вышибем стекла, снимем с «ручника», если надо, и откатим.

Так и сделали. Стоило взяться за работу, и стало ясно, что существенную помеху представляет лишь несколько машины. Почти все двери остались незапертыми, бить стекло мне пришлось лишь раз — заодно опробовал «баллонник».

В течение всего процесса я не выпускал из рук пистолет, отказываясь верить, что в таком удобном для засады месте нет зомби. Но на глаза попадались только трупы, причем куда меньше, чем должно быть. Почти все мертвецы лежали на дороге или сидели в разбитых автомобилях. Хорошо, что нам не приходилось иметь дело с транспортом, набитым трупами. Даже не хочу представлять, какой там царит смрад.

Кто-то был раздавлен, но были среди погибших и укушенные. Синяки и обильные кровоподтеки говорили о том, что зомби получили смертельные ранения от тупых предметов — наверное, их колотили битами и монтировками, которые присутствовали в каждом втором российском автомобиле. Водители и их пассажиры, вероятно, бросились вперед пешком, понимая, что в пробке они обречены, по пятам шла смерть. Интересно, насколько далеко они сумели убежать вперед? И что случилось потом? Вполне возможно, что и там их ждали с распростертыми объятиями злобные чудовища, а теперь они ждут нас. Или же мы увидим кучу мертвых тел.

Пока мы возились с машинами, Семен в гордом одиночестве пошел разбираться с автобусом — допотопным пазиком. Он являл собой последний камень преткновения, и, пожалуй, самую непростую задачу.

— Даже залезть туда не смог, чуть в обморок от смрада не упал, — честно признался Семен. — Там кладбище натуральное, камрады.

Добравшись до пазика, мы увидели и причину пробки. Оказалось, что мост перекрыли две машины полиции и четыре кареты скорой помощи. Возможно, здесь планировали быстро проверять людей на вирус и лишь потом пропускать, но что-то пошло не так, и в итоге не уехал вообще никто.

Странно, что мобильный пункт не поставили на въезде на мост, что было бы логичнее, а почти на самом выезде. Время, наверное, не позволяло.

Полицейские лады стояли нетронутыми. Более того, мы подергали за ручки и выяснили, что двери заблокированы. Я заглянул через пыльное стекло в салон, прикрыв глаза ладонью, но ничего не увидел. Леха отрапортовал, что и во втором автомобиле пусто, ни оружия, ни документов. Значит, эти или бежали, или хотя бы попытались это сделать, надеясь впоследствии вернуться за своими машинами.

Белые микроавтобусы с красным крестом на бортах пострадали больше — выбитые стекла, кровавые дорожки на асфальте возле двери кузова, через которую внутрь вносили больных при госпитализации. За одним из автобусов в смертельных объятиях замерли два высоких крепких мужчины. Один был в форме медбрата, другой же был типичным представителем провинциальных спальных районов — кроссовки, спортивный костюм с лампасами, бритая голова.

Из груди зомби торчал скальпель, а его рот был весь в крови — своей и врага, которому он прокусил горло. Судя по всему, смерть медбрата и зараженного наступила примерно в одно и то же время. Они до последнего стальной хваткой держали друг друга, надеясь успеть сразить врага и уцелеть самому, но силы оказались равны.

Войти в ПАЗик нам удалось только со второго раза, когда мы отдышались после первой неудачной попытки и вновь пошли на штурм, прикрыв лица носовыми платками. Внутри было несколько мертвецов разного пола и возраста, и от затхлой вони слезились глаза. К счастью, водительское кресло пустовало, ибо сам водитель, с укусами на правой руке и лице и аккуратной дыркой от пули в затылке, лежал на полу между сиденьями первого ряда.

Окоченевшими пальцами он сжимал ключи, и доставать их пришлось мне, потому что я стоял ближе. Стараясь не касаться синей руки, я взялся за торчащий из кулака кусок металла и крепко дернул на себя. Хрустнули пальцы, но не разжались. После нескольких попыток я, наконец, достиг успеха и передал ключи брезгливо сморщившемуся Ваньке.

— Я два дня есть не смогу, — глухо пробормотал я через платок. — Быстрее бы.

— Слушай, Ванька, отгони автобус, мы будем на улице, — хотел схитрить Леха, тоже весь скривившийся. — Прикроем тебя, то да се…

— Ага, сейчас! — разозлился Иван. — Всем стоять, я не собираюсь один это нюхать.

Он повернул ключ и мотор надсадно затарахтел, как будто жить ему осталось не больше пары минут. Едва Ванька аккуратно отпихнул полицейскую машину, загораживающую выезд, как автобус заглох.

— Черт, да что с ним? — недоумевал Ванька, безрезультатно пытаясь снова завести двигатель.

Так или иначе, автобус еще двигался по инерции, и Ванька аккуратно увел его с нашей полосы и, когда скорость упала почти до нуля, с филигранной точностью прижался к правому борту моста, упершись носом в нос машины скорой помощи. Путь для нас был практически свободен — полицейские почему-то встали так, что между носами лад вполне проходила даже габаритная машина, наподобие нашего форда.

Единственным, кто был освобожден от муки в пазике, стал разведчик-Семен. Но и он время не терял — искал топливо.

Было немного боязно оставлять его одного, но мы же недалеко — если что, подбежим, поможем, да и пистолет у Семена самый лучший из всех наших.

— Я машину заправил, под завязку! — радостно оповестил нас он. — А то бак почти высушили уже. Да и тросы нашел тут в ниве, нам лишними не будут, убрал в багажник. А еще одну пленку реквизировал, такую же, какой мы еду в кузове накрываем. Тоже всегда может пригодиться.

— Ну, Семен, хорош, — Леха с улыбкой похлопал друга по плечу. — Ты сегодня просто недельную норму выполнил, стахановец. Теперь всегда будем тебя в тылу оставлять, в качестве прикрытия.

— Не возражаю, только пушку мне получше раздобудьте. Я и снайпером могу быть, я хорошо стреляю. Помнишь, Леха, мы ходили на стрелковый кружок?

— Стараюсь забыть, — мрачно ответил Леха. — Меня через три занятия выгнали.

— Вот, а я городские соревнования выиграл, — с гордостью похвалился Семен, а потом решил утешить Леху. — Ну и зря выгнали, ты ведь в армии здорово стрелял.

— Потому что был обижен на жизнь, учился, как проклятый — не хватало, чтоб еще в армии на смех поднимали.

— Давайте в машину уже, снайперы, — подгонял всех Ванька. — Следующая остановка — обед.

Я все возился с радио, но ни одна станция не работала. А чего я хотел, там же везде люди сидят, тоже небось эвакуировались, если успели, конечно. Оставалась надежда на какие-нибудь сообщения от армии или правительства, что-нибудь о точках сбора беженцев, например, или какие-нибудь инструкции по выживанию. Ничегошеньки, только трескучие помехи в эфире, какие частоты ни крути.

День распогодился, за окном бурно зеленели леса и поля. Попадались и деревушки, прижимавшиеся к дороге своими серыми деревянными боками. В некоторых из них на улицах можно было увидеть спокойно передвигающихся людей, а также пастухов, ведущих коров в поле. Жили, точно ничего и не случилось. Наверное, тоже думают, что до такой глуши вирус не дойдет. По крайней мере, в России. Чтобы совершить такой марш-бросок, из города в деревню, зомби, во-первых, должны как-то узнать о существовании последних, а во-вторых, им придется запастись едой и водой или научиться охотиться в дикой природе. Ага, представляю, как зомби носятся за лосями с копьями на перевес и ставят капкан на зайца, а все для того, чтобы добраться до какого-нибудь Простоквашино и покусать полторы бабушки. Хотя, смех смехом…

Догадки об эволюции зомби подтвердили новости из Интернета — Семен подзарядил от прикуривателя свой новый смартфон и теперь сообщал нам самое интересное.

— Многие страницы уже не открываются, — вздыхал он. — Новостные порталы тоже помирают, на нашем главном последние новости от вчерашнего вечера, сегодня никаких записей не добавляли.

— Что там в мире вообще?

— Димыч, ты у нас лингвист, на вот, посмотри.

Я взял телефон и зашел на сайт CNN. Хм, американцы молодцы, держат удар, отдельные случаи дезертирства в рядах армии и национальной гвардии еще не приняли массовый характер.

— В Штатах лучше, конечно, но главные города оставлены полностью. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Бостон и остальные. Пишут вот, что зомби устроили настоящую засаду в Фоллс-Черч, неподалеку от Вашингтона. Сами налетели на полицию с трех сторон и перекусали или перебили почти всех. В Белом Доме тоже вечеринка, да вот беда — первые морды успели смыться. А так, в целом, хана Штатам — кроме зомби еще и латиносы с чернокожими разгулялись. О, кстати, еще о зараженных! Пишут, что в их поведении прослеживаются признаки стаи. Некоторые ученые сходятся во мнении, что группы зомби демонстрируют типичное поведение стайных хищников, которые просто охраняют свою территорию от всех, кто в их шайку не входит.

— Свою? — поразился Леха. — Они что, уже успели ее пометить, как собаки?

— Ну, они считают ее своей, — невесело усмехнулся я, пролистывая новости. — И да, они поумнели, пьют воду из фонтанов, луж, да откуда угодно, а с едой у них точно никаких проблем нет и не предвидится. Супермаркеты, рынки, маленькие магазины — все к их услугам. А для тех, кто не привередлив, на первое время сгодятся и мусорные баки.

— Шведский стол, прямо, — покачал головой Ванька. — Скоро борщ варить научатся. Лишь бы нам такую засаду тут не устроили, как американским копам, а то не сдюжим, боюсь.

— Согласен, — кивнул Семен. — Я после той бойни в магазине все еще не могу в себя прийти. До сих пор как-то не верится, что целехонькими вышли.

— Просто надо головой думать, — авторитетно заявил Леха. — Не они должны нападать неожиданно, а мы. Ударять быстро, по всем фронтам, чтоб ни один зомби не успел сориентироваться. Самая лучшая защита — нападение, а особенно умное нападение.

— В нашем случае это вроде работает, — закивал я. — А еще охотник всегда теряется, когда добыча сама превращает его в свою жертву. Как-нибудь попробуем самим напасть, только с нормальным оружием. Ну, если будет нужда, конечно. Так просто-то не полезем, зачем?

Могучие колеса пикапа с легкостью пожирали километры, как кит пожирает планктон, я мы скользили взглядами за проплывающими за окнами деревнями и городами и молчали. Рейнджер прекрасно вел себя на шоссе, и Ванька то и дело жмурился от удовольствия и поглаживал массивный руль.

Я посмотрел на спидометр. Сто пятьдесят километров в час. Иногда, когда дорога шла прямо и хорошо просматривались, он гнал и быстрее. Впрочем, на ухабистых участках и на крутых поворотах приходилось сильно снижать скорость.

— В Европе беда, — после периода всеобщего молчания я перешел на польские новостные сайты. — В Германии лагерь беженцев уничтожен, туда проникла зараза. Военные и часть гражданских вроде успели куда-то передислоцироваться, но связь с ними потеряна. Отмечают перебои и в мобильных сетях. Телевидение и радио не работают.

— Как хорошо, что Машку туда не забрали, в лагерь этот, — присвистнул Семен. — А то бы ехать было уже некуда. Эх, хоть бы уже завтра добраться… Неспокойно мне братцы, душа не на месте.

Все задумчиво покивали, соглашаясь с Семеном, а потом вдруг прорвало Леху.

— Парни, а знаете, что я понял? Это ж третья мировая! А что? Кто сказал, что война обязательно между странами должна идти? Человек против нелюди, глобальное противостояние. Или вот так — человек против своего же порождения, ведь теракт люди устроили? Люди. Сами заразу выпустили, а теперь остатки цивилизации с ней борются и пока на всех фронтах отступают.

— Эйнштейн был прав, — Ванька тоже решил блеснуть своими познаниями, почерпнутыми из тематических подписок в соцсетях. — Они нас перебьют, а когда поумнеют до такой степени, что начнут и между собой войны развязывать, драться будут палками и камнями.

— Если темпы их развития сохранятся, — с сомнением проговорил Семен, — то, может, они перестанут быть нам враждебными и даже оклемаются. Уже встречаются мнения, что это болячка временная, с последующим самоисцелением.

— Будем надеяться, — вздохнул Ванька. — Вдруг дурь на самом деле повыветрится. Правда, население планеты здорово сократится… Вы видели глаза того зомби на парковке?

— О, а я думал, что один заметил, — хмыкнул я.

— Не, Димыч, ты не один такой умный. Так вот, мне интересно, почему он один был, если они теперь вроде как стаями разгуливают?

— Может, его не приняли, вдруг он больной — даже для зомби — и странный, — пожал плечами Леха.

— Тогда странно, что он даже для приличия не попробовал напасть исподтишка и, если не убить, то хотя бы заразить.

— Наверное, в их планы не входит нас заражать. Ты ж сам только что в Интернетах читал нам, что когда они видят человека, то хотят только одного — сделать так, чтобы он перестал подавать признаки жизни, то есть умер или потерял сознание, — вещал Семен. — Я вот подумал, они ведь действительно ведут себя как хищники и защищают свою территорию. Когда мы выезжали из Набережных Челнов, их привлек звук сигнализации, и они побежали…

— А потом стали меж собой грызться, — перебил Леха. — Семен, что ты пытаешься уложить все это в какую-то теорию?

— Они начали драться между собой, потому что, должно быть, были из разных группировок, — тихо проговорил Семен и снова вперился в смартфон, проверять свое предположение.

Через минуту он радостно воскликнул, как будто решил задачку по математике.

— Да, точно! Это не мы одни заметили. Зомби научились определять, кто «свой». А кто «чужой». Чужими теперь являются все, кто не входит в их стаю. А в стае может быть в среднем от пяти до двадцати зараженных. Но это все очень не точно, такие же люди, как мы, пишут. А видят они далеко не все, так, из окна одним глазком поглядывают. Хотя вот так, помалу, черпая отовсюду по кусочку информации, вполне можно собрать этот паззл.

А это уже было похоже на правду. Только теперь я понял, что насторожило меня в тот момент, в Членах — зомби бежали на нас небольшими организованными группками из разных дворов. Может, это и совпадение и мы просто маемся дурью, но ведь должно быть хоть какое-то объяснение происходящему. Навряд ли явление, в эпицентре которого мы очутились, можно назвать бессистемным.

Казань мы заметили издалека по клубам дыма, идущим вверх от города. Местами дым был черный, как смоль. Казань крупный город, вдвое больше Ижевска, и уж если там заполыхали пожары, то что же творится в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске и других миллионниках? Страшно даже представить. Небо все заволокло чернотой, зомби там, наверное, все поголовно кашляют от гари и пыли. Может, хоть потравятся. Да и темно в Казани — солнце даже здесь с трудом прорывается сквозь полотно дыма.

Согласно нашему плану, столицу Татарстана мы обогнули по объездной. Временами нам встречались брошенные машины, иногда с выбитыми стеклами. Некоторые из них врезались в отбойники, от других тянулись по асфальту следы потемневшей крови вперемешку с тормозным следом. Пару раз попадались и скопления автомобилей, которые появлялись по самой банальной причине — идущий первым водитель не справился с управлением, в него въехал второй торопыга, третий, четвертый и так далее, по принципу снежного кома. Пассажиры и водители часто так и оставались внутри искореженных машин и привлекали не только мошек, но и ворон, которых тут кружило немало. А трупы, лежащие возле леса, были изрядно потрепаны, чуть ли не обглоданы — волки и медведи осмелели, начали выбираться из чащобы аж к самой трассе. Быстро животные чувствуют перемены!

Люди выезжали из города в спешке, гнали, как сумасшедшие, поэтому немудрено, что очень и очень многие не успевали не то что затормозить, но хоть как-то среагировать на препятствие. К счастью, дороги в республике были очень широкими, по сравнению с той же Удмуртией, и в большинстве отличались действительно качественным покрытием, поэтому такой проблемы, как на выезде из Чистополя, не было.

Миновав Чебоксары, мы решили пообедать, но Семен настоял на том, что предварительно нужно снова заправить бак — как же, если застрянем без бензина, визит к Маше откладывается. В общем-то он был прав, мы проехали больше четырехсот километров. Однако в этот раз судьба нам не слишком благоволила — все попадавшиеся АЗС были пусты и обесточены, и мы уже отчаялись, как вдруг впереди замаячила маленькая заправочная станция старого образца. На ее территории стоял грузовик с резервуаром, и Семен воодушевился.

— Это же АРС-14, с ручным насосом! Удача, парни! Если, конечно, там дизель.

Все-таки хорошо иметь среди друзей такого человека и тем более в такое время. Семен был ярким представителем рабочего класса, где он только ни работал — помимо двух лет на АЗС ему довелось с переменным успехом потрудиться на нескольких крупных и малых производственных предприятиях. Кроме того, он был мастером на все руки и всю работу по дому выполнял сам с младых ногтей, ему очень нравилось возиться с ключами и отвертками или разбираться с электрикой.

Леха и Семен занялись грузовиком и резервуаром, в котором-таки оказался подходящий вид топлива, а нам с Ванькой было поручено разыскать еще одну или две емкие канистры — в кузове осталось немного места, а такие запасы лишними не бывают.

Нас спасла только неожиданно хорошая реакция Ивана. Я безмятежно открыл дверь и вошел в полутемный небольшой торговый зал, когда из-за невысокого прилавка на меня кинулась темная скрюченная фигура. И как только Ванька успел выстрелить?

Зомби взвизгнул от боли, резко изменил траекторию движения и скрылся за стойкой с кассой в противоположной конце помещения.

— Димыч, ты чего спишь! — нервно заорал Ванька. — Как к себе домой заходишь, блин.

— А если он тут не один? — дрогнувшим голосом спросил я, сдавив холодный пистолет руками.

— Ну так и смотри в оба!

Света было мало, чертовски мало, и глазам требовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к потемкам. Но у нас и одной минуты не было, особенно если учесть, что зомби теперь наловчились нападать исподтишка.

Осторожно, приставными шагами двигаясь к стойке я все ждал, что кто-то вот-вот бросится на меня с какого-нибудь неожиданного направления. Воображение живо рисовало, как зомби повалит меня на пол и сомкнет зубы на моей шее, обдав гнилым смрадом из давно нечищеной пасти. Я нервно передернул плечами и продолжил пристально всматриваться в сторону прилавка, до слез напрягая глаза.

Зомби не стал ждать, когда мы подойдем вплотную. Он выскочил со стороны Ваньки и начал бешено озираться, ища, куда бы юркнуть. Ванька выстрелил трижды, один раз куда-то в грудь и два раза в лицо. Зомби отшатнулся и привалился спиной к белой двери, ведущей в подсобное помещение.

Я подбежал и тоже наставил на зараженного оружие. Мы с Ванькой стояли, готовые продолжить атаку в любой момент. Зомби же закрыл лицо руками, сквозь бледные пальцы тоненькими струйками бежала кровь. Он выглядел худым и изможденным, и синяя униформа сотрудника АЗС висела на нем грязным бесформенным мешком. Зараженный не пытался напасть, он стоял, прижимая руки к ране на лице. Его глаза, виднеющиеся меж расставленных пальцев, испепеляли нас ледяной серостью. Решительность покинула нас, нажать на спусковой крючок уже не казалось так легко.

— Эй, что тут такое?! — раздался голос Лехи.

Зомби понял, что прибыло подкрепление и, видимо, утратил остатки надежды. Он неуклюже, словно нехотя, подался в сторону Ваньки, и тому ничего не оставалось, кроме как выпустить еще две пули в голову агрессора. Зомби потерял равновесие и упал на пол. Он бешено дергался и хрипел, крови было все больше.

— Да ты ему в глаз попал, — в голосе подбежавшего Семена впервые прорезалось нечто, похожее на тревогу.

— Надо проверить, что за той дверью в подсобку, — спокойно сказал Леха, точно ничего страшного не случилось. Хлопнул по плечу Ваньку и отошел. Ванек же переводил взгляд выпученных глаз то на пистолет, то на подстреленного мужчину, мучительно испускавшего дух. Мой товарищ весь мелко дрожал, и в наступившей гробовой тишине был слышен дробный перестук его зубов.

Я смотрел на корчащегося зомби с горьким сочувствием. В нем было что-то человеческое, действительно было, и сейчас оно проступало особенно заметно. Он напал на нас не потому, что хотел поживиться нашей плотью или сделать нас такими же. Кажется, для него не существовало другого выхода.

Сначала он защищал свою территорию от незваных гостей. Нападение не доставляло ему удовольствия, это же было видно! И его взгляд… В нем точно не было того слепого безумия, которое мы видели у той твари у оружейного магазина. Неприязнь — да, явная, но уже без примеси ненависти. Всего день прошел, но какая разница! Или, быть может, тот зомби в Челнах был из «свежих»? Ибо он выглядел ужасающе.

Наконец, подстреленный зомби умолк. Правая рука еще пару раз дрогнула, как будто хотела помахать миру на прощание, и невезучий охранник отмучился.

Леха подергал дверь, она была заперта на замок. После нескольких крепких ударов ногой ее таки-удалось открыть, и нам в нос прянул мерзкий запах разложения. Трупы женщины и двух мужчин были раскиданы по крохотной подсобке. Женщина тоже была сотрудницей АЗС — мы поняли это по знакомой синей униформе с логотипом компании, который был почти не виден под темным пятном вокруг раны в груди. Тот неброско одетый мужичок с щетиной, видимо, водитель грузовика-бензовоза, из которого мы выкачали топливо. А третий, молодой парень в смешной мятой бейсболке с нарисованным на ней персонажем какого-то мультсериала, походил на его помощника или просто на случайного посетителя.

Все трое были основательно покусаны, и мы сделали вывод, что они умерли от недостатка воды. Тот, кто напал на нас, запер их здесь, а затем обратился. Наверное, в пылу борьбы на него попала инфицированная кровь или ядовитая слюна угодила в рану, а он еще не знал, чем это грозит. Во всяком случае, на шее и лице застреленного нами зомби не было никаких укусов, да и одежда была подозрительно целая, хоть и не слишком чистая и свежая.

— Брать нечего, так что валим отседова, — коротко определил план действий Леха.

Семен профессионально закончил манипуляции с заправкой нашего пикапа, а затем доверху залил единственную оставшуюся на заправке десятилитровую канистру.

— Я есть хочу, — проворчал Ванька, прикуривая сигарету. Кажется, он немного пришел в себя. Во всяком случае, на конопатые щеки вернулся румянец.

Мы привычно отошли за коробку здания, чтобы не чиркать спичками в опасной зоне, хоть сейчас никто не станет гонять нас. Вдыхая едкий дым, я ответил:

— Точно, просто какой-то зверский аппетит проснулся. Хотя после того автобуса пару дней поголодать собирался.

— Привыкнем скоро, — Леха с отрешенным видом выпустил клуб дыма, глядя на голубое небо. — Настолько привыкнем, что совсем перестанем как-то на это реагировать.

Не прошло и пяти минут, как наш темно-синий пикап, по-прежнему сияющий чистотой, помчался дальше. Еще немного времени ушло на выбор места для пикника. Наконец, мы скатились с дороги прямо в поле, где и расселись, доставая наши внушительные по нынешним временам запасы. Семен до последнего настаивал на том, что обедать надо на ходу, что нельзя терять времени, но нам хотелось поесть по-человечески и подышать свежим воздухом.

Чувство голода притупило бдительность, и когда до нас донесся рокот мотора, поздно было даже пытаться скрыться — до машины так просто отсюда не добежишь, а по ней нас и так, и сяк найдут. Да и наверняка уже завидели нас, сидящих в чистом поле, как на ладони.

Это были военные. Два грузовика Урал с полными кузовами солдат с автоматами шли со стороны столицы на восток. Они ожидаемо остановились на обочине встречной полосы напротив Рейнджера, а мы взирали на них затравленными взорами.

В нашу сторону тут же направились два крепких мужика с калашниковыми наперевес. Семен с кислой миной сидел с открытой бутылкой минералки, немного не донесенной до пересохших от жажды губ, а Ванька задумчиво изрек:

— А я уже семь лет от армии бегаю. Вот, добегался.

— Все на колени, руки за голову, — гаркнул один из подошедших, почему-то вперив хмурый взгляд в меня.

Мы безропотно подчинились и выжидающе-напряженно уставились на военных, несколько ошеломленные таким началом. Второй крепыш достал сигарету, неторопливо прикурил ее, и, выпустив ноздрями дым, поднял на нас зеленые водянистые глаза:

— Ну, а вот теперь поговорим.