Расставшись с друзьями, огорченными утратой эфедрина, Виктор осторожно прокрался по трапам и переходам до трюма, где хранился весь запас награбленного на Тароке гравитрона. Элька сказала, что он сможет обменять пару ящиков сырой минеральной руды на топливо, только не объяснила, где и как он это сделает.

Бормоча ругательства, Витя закинул один ящик себе на спину. От тяжелого груза его ноги слегка подогнулись, колени задрожали, а оскорбительность проклятий возросла троекратно. Второй ящик Витя взял за ручку и потащил волоком. Страшный грохот его железных бортов по ступеням и неровному полу разодрал мертвую тишину, царившую на покойном звездолете, и оповестил всех крыс, мокриц, живых мертвецов и прочих заинтересованных лиц о том, что Виктор идет к шлюзу. К счастью, его перемещение не привлекло ничьего внимания, и безостановочно матерящийся Витя благополучно выбрался на свежий воздух.

Нервно оглядываясь по сторонам, он вышел из корабля и, мелко семеня по рыхлой почве, направился к побережью. Что бы там ни говорил Че-Че по поводу наркотических галлюцинаций — тела Риты в шлюзовой камере не было, а значит, он действительно видел ее, если не живой, то, во всяком случае, не мертвой. Надо сматываться отсюда. На Надежде становится слишком весело.

Виктор достал медальон и полюбовался полированным металлическим кругляшом. Впереди было долгое и спокойное путешествие на Землю. Основной генератор неприятностей — Элеонора — остастся здесь, следовательно, посещение родного дома не сулит никаких осложнений. Похоже, его ждал маленький отпуск, тихое отдохновение от гонок, перестрелок и разных прочих хлопот.

Вспомнив, что на яхте нет душа, Виктор скинул с себя одежду и всласть поплескался в теплой соленой воде. Затем он нарвал фруктов. Сложить их было некуда, и Виктор связал узлами штанины своих брюк. Они были несколько грязноваты, покрыты пятнами крови и продырявлены пулей, но вполне могли исполнить роль мешка. Убедившись в надежности изготовленной тары, он ссыпал туда собранные плоды.

Бросив последний взгляд на ржавеющие останки «Эльсидоры» и уже предвкушая грядущее расслабление, Виктор включил гиперпереход, забросил в шар ящики с гравитроном и перебрался на яхту. Первое самостоятельное путешествие в космическом пространстве начиналось. В отличие от первого космонавта Земли, Виктор не зависел от техников, инженеров и центров управления. Он мог странствовать в гордом свободном одиночестве, а только это и можно считать настоящим космическим путешествием.

В каюте яхты, совмещенной с капитанским мостиком, гальюном и камбузом, царил пугающий беспорядок. На полу было разбросано оружие, окровавленные бинты и комки пищевого концентрата. Защитный кожух с пульта управления был снят и лежал в луже воды, вытекшей из раздавленной кем-то емкости. «Подпольный бордель после налета милицейского патруля, — подумал Виктор. — Всех красоток и сутенеров увели в застенок, остались только разбитые двери, скучные понятые и использованные презервативы на полу». Решив, что приберет свое жилище позже, Виктор почесал еще влажную после купания повязку на раненой ноге, дал себе слово поменять ее в ближайшее время и уселся в пилотское кресло. Набивать новое полетное задание не пришлось. Он просто скопировал из памяти вычислительной машины маршрут прошлого полета к Земле и дал команду на выполнение.

Повсюду защелкали, загудели какие-то механизмы. Прогревались трансформаторы и силовые устройства, готовясь бросить яхту сквозь холодный вакуум в бесконечную звездную даль. Виктор, успокоенный этими бодрыми звуками, откинулся на спинку кресла и мгновенно заснул нормальным человеческим сном. Не под действием медикаментов, вколотых ему после ранений, и не от ядовитых газов, заполнявших мертвеющие потроха «Эльсидоры», а просто от усталости. Давно с ним такого не случалось.

Яхта же, наоборот, проснулась, ожила. Сориентировавшись по звездам и уточнив место своего пребывания по магнитным полям, она протестировала все свои устройства и включила маршевые двигатели, постепенно доведя их мощность до максимума. Без тряски и перегрузок хрупкая скорлупка, созданная разумом, двинулась в путь по уже знакомой дороге. Быстро разогнавшись, она преодолела световой барьep и, разорвав тонкую пленку реальности, вырвалась из эйнштейновского пространства, многократно превысив скорость света.

Виктору, мечтавшему о сне без сновидений, не повезло. Едва он смежил веки — начался кошмар.

Он, едва переставляя ноги, бредет по пустынному городу, обходя груды битого кирпича и остовы машин с сидящими в салонах скелетами. На перекрестках установлены противотанковые «ежи» и блокпосты, сложенные из больших бетонных плит, укрепленных мешками с наполовину высыпавшимся песком. Их охраняют всё те же скелеты, только облаченные в бронежилеты. Виктор со страхом осматривает стены с выжженными на них силуэтами людей. Затаив дыхание проходит под хвостовым оперением рухнувшего на жилой дом пассажирского авиалайнера.

Оказаться в мертвом городе — это не самое страшное, что может случиться с человеком. Самое ужасное — если в этом городе есть еще кто-то живой, кроме тебя. Виктор бежит. Вокзал, большие железные буквы на крыше покорежены и обуглены. Прочитать название станции — невозможно. Подходит электричка, все стекла в вагонах выбиты. Виктор запрыгивает в тамбур. На заплеванном полу — окурки, чья-то отрубленная ступня. Трупик младенца подвешен к потолку. Он мерно покачивается в ритме постукивающих колес.

Как только двери со скрипом открываются, Витя выскакивает из вагона и снова бежит. Просторная привокзальная площадь, светлое здание, лестница, длинные темные коридоры. Гудит сирена. Впереди чья-то тень — надо догнать.

Виктор вывалился из сна и с наслаждением стряхнул с себя липкий противный кошмар. К его удивлению, сирена продолжала травмировать его слух тревожными переливами.

Продрав глаза и еще находясь под впечатлением приснившегося кошмара, Виктор отключил сирену и всмотрелся в информационные дисплеи. Ничего хорошего он там не увидел: первое аварийное сообщение высветилось на мониторе полчаса назад, когда Виктор крепко спал. Компьютер просил заменить батарею в пульте управления, которая то ли села от старости, то ли ее случайно отключил Че-Че, когда снимал установленный Элькой пароль. Не дождавшись никаких конструктивных действий со стороны экипажа, компьютер сам подключился к первому попавшемуся источнику питания, чем и сжег очень важную логическую схему. Следующие пятнадцать минут бестолковый автомат с маниакальным упорством подключал и сжигал блоки, дублировавшие сгоревшую схему. Причем делал он это по-подлому, сохраняя гробовое молчание. Когда в ход пошел последний, четвертый блок, до него наконец дошло, что что-то не в порядке. Задействовав все ресурсы, он вывел яхту к ближайшей кислородной планете. Затем он включил сирену, перешел в режим аварийной посадки и благополучно «завис», так как рассчитать эту самую аварийную посадку ему уже было нечем.

Усвоив всю эту грустную информацию, Виктор почувствовал, что ожидаемый отпуск накрылся. Смерть опять дышит ему в затылок. Похоже, способность влипать в неприятные истории на ровном месте передалась ему от Эльки. Неизвестно только, каким путем — воздушно-капельным или половым.

Первым делом Виктор пристегнулся ремнями к креслу. Посадка не обещала быть мягкой. Подрагивающей рукой он отключил сдохшую автоматику. Пульт управления прощально подмигнул и погас. Остались освещенными, а значит, и активными, только монитор справочной системы и три индикатора, которые показывали высоту, количество оставшегося на борту топлива и скорость падения. Единственной возможностью хоть как-то влиять на полет яхты была рукоятка регулятора давления в соплах архаичных химических двигателей, установленных как раз на случай таких катастрофических происшествий. Совершать посадку на устаревших даже для Земли движках, имея под собой мощный гравитронный реактор, казалось высшей формой дебилизма, но ничего поделать было нельзя. Управлять реактором могла только высокоученая электроника, которая по причине некоторого слабоумия своих создателей покончила жизнь самоубийством.

Виктор потрогал вспотевшим от страха пальцем рукоятку давления, но, решив, что ее час еще не пришел, включил справочник, чтобы выяснить, о твердь какой именно планеты ему предстоит разбиться в лепешку. Файл с данными, захлебываясь от восторга, известил Виктора, что его могилой станет уникальная во всех отношениях система миров. Две равных по размеру планеты вращаются вокруг общего центра тяжести и вместе, дружной парочкой, совершают бег по круговой орбите в окрестностях умирающего красного гиганта — звезды Лиард. Обе планеты населены весьма цивилизованными гуманоидами земного типа, обладают развитой промышленностью и сельским хозяйством, владеют большим космическим флотом.

От таких славных новостей настроение у Виктора немного улучшилось. Если повезет, то его спасут еще до вхождения яхты в атмосферу. У таких высококультурных планет должны быть свои орбитальные спасательные службы. Они, конечно, могут опоздать, но и тогда у Виктора оставался шанс выжить, только здесь появлялось много «если». Если его яхту не уничтожит система противометеорной обороны, если он не разобьется и если не раздавит при падении какого-нибудь уважаемого гражданина или не разрушит любимый аборигенами древний архитектурный памятник. Тогда он вполне сможет рассчитывать на обычную депортацию, возможно, ему даже позволят купить новый звездолет, и он с большим комфортом продолжит свой великий поход за эфедрином и пивом «Балтика».

Яхту несильно тряхнуло. Начинался вход в атмосферу. Виктор неумело перекрестился и взялся дрогнувшей рукой за рукоять регулятора. Цифра, указывающая расстояние до поверхности планеты, стремительно уменьшалась. Витя включил тормозные двигатели: скорость падения сократилась, но резко пошел вниз уровень топлива в баках. Движки жрали керосин, или что там горело в дюзах, с аппетитом людоеда, дорвавшегося до бифштекса после года вегетарианской диеты.

Виктор сбросил тягу, экономя горючее. Во всей этой истории его радовало одно — он не чувствовал перегрузок, а значит, гравитационное поле яхты работало нормально и оно сможет амортизировать не очень сокрушительный удар.

Свободное падение продолжалось, но органы чувств Виктора никак этого не фиксировали. Сила тяжести была постоянной, и если бы не шипение раскаленного воздуха за обшивкой звездолета, то можно было бы представить себя сидящим в уютном интернет-кафе и играющим в компьютерную игру с нехитрыми правилами: цифры, указывающие высоту, скорость падения и количество топлива должны обнулиться одновременно. Но как с первого раза попасть в золотую середину, где его ждало спасение, если удача прячется за бешено меняющимися числами.

Виктор дождался, когда расстояние до планеты пересечет отметку в пять тысяч метров, и дал максимальную тягу. Его слегка вдавило в кресло, и скорость от страшных сотен сократилась до десятков, единиц, нуля. Полыхая упругими реактивными струями, яхта уверенно поперла вверх, как мотоцикл «Днепр» на крутую горку. Душа Виктора возрадовалась такой невероятной маневренности летательного аппарата. Она тоже рвалась в небо, к звездам. Но тут горючее кончилось, а до земли оставалось еще полкилометра.

Виктор закрыл глаза. Теперь он мог мечтать только о безболезненной смерти. «Бедная Элька, — подумал он — Наверное, ей суждено состариться рядом с замороженным возлюбленным, если, конечно, она не попадет в лапы имперцев. Тогда она умрет молодой, как и я»

Удар, вопреки ожиданиям, оказался несильным. Такой бывает при прыжке с пятиметровой высоты — неприятно, но вполне терпимо.

Свет в каюте погас. Индикаторы на пульте светились еще долю секунды, а потом потухли и они. Всё погрузилось в беспросветную тьму. Некоторое время что-то скребло по обшивке, шпангоуты жалобно трещали. Кресло под Виктором вибрировало и дергалось из стороны в сторону. Прошло несколько ужасных мгновений, когда еще не было ясно, может ли он считать себя живым или уже нет. Внезапно всё стихло. Было слышно, как где-то капает жидкость из разорванного трубопровода. Запахло жженой краской. В трюме гудели остывающие двигатели. Посадка закончена.

Виктор не знал, сколько минут или часов он просидел неподвижно, не в силах осознать тот потрясающий факт, что ему опять повезло. Убедившись наконец, что его грешная душа в очередной раз не рассталась с его бренным телом, Витя со стоном разжал пальцы, намертво вцепившиеся в рукоятку регулятора давления, и выбрался из пилотского кресла. Пора было начинать переговоры с местными обитателями. Так как, если верить справочнику, аборигены являются вполне успешными покорителями космоса, Витя рассчитывал, что большого количества слов для объяснений не потребуется. Они и так всё прекрасно поймут. Судя по всему, его ждут карантин, допрос, небольшие формальности типа оплаты морального ущерба, и можно будет продолжить путь.

Он направился к внешнему люку, осторожно нащупывая дорогу в темноте, но, как ни старался, добраться до цели без потерь не удалось. Чувствительный удар о ящики с гравитроном заставил его изрыгнуть короткое ругательство, но Витя быстро сменил гнев на милость и ласково погладил металлический бок контейнера. Как хорошо, что он захватил с собой побольше этого волшебного вещества. Любой инопланетник, если верить Эльке, знает толк в гравитроне и постарается обеспечить его владельцу сервис по высшему разряду.

«Я пришел с миром», — прорепетировал Виктор фразу, которую он скажет встречающим. Сначала он произнесет ее по-русски, из патриотических соображений, потом на общегалактическом диалекте, чтобы поняли, а потом еще и повторит на языке жестов, чтобы поняли наверняка. Жест миролюбия был очень простой: руки, ладонями в сторону собеседника, прижаты к голове, как будто изображают уши. Космические бродяги почему-то называли этот жест «куверстукас».

Виктор отстегнул плечевую кобуру с бластером и забросил ее в угол. Идти с миром — значит идти без оружия. Тем более что он хорошо помнил свое столкновение с земными правоохранительными органами и повторять этот урок совсем не хотел.

Всё. Речь выучена, встречающие аборигены собрались. Виктор был в этом уверен — уже несколько минут он слышал отчетливые удары по обшивке. Итак, что его ждет: буханка хлеба, соль и девушка в нарядном кокошнике или наручники и полицейский участок? И то и другое лучше собственных похорон, участия в которых он только что так удачно избежал. Виктор поправил воротник рубашки и пригладил волосы. Собравшись уже нажать кнопку, открывающую люк, он неожиданно обнаружил полное отсутствие на себе каких-либо штанов. Еще несколько минут ушли на поиски этой детали одежды и вытряхивание из нее раздавленных фруктов. Удары по корпусу яхты становились всё сильнее и нетерпеливее. Хозяева планеты хотели быстрее познакомиться с незваным гостем. Виктор поспешил удовлетворить их законное любопытство и, натянув штаны, открыл внешний люк.

За бортом было светлее, чем в каюте, но ненамного. Свет исходил от каких-то огней, и Виктор не сразу разглядел, что это факелы в руках собравшихся вокруг людей. Багровые всполохи пламени отбрасывали на лица встречающих яркие красные пятна и делали их похожими на морды монстров. Все собравшиеся настороженно смотрели на Виктора. Ужас и ярость перемешались в их огромных выпученных глазах, и эти взгляды не обещали космическому путешественнику ничего хорошего. Особенно его огорчили палки и мечи в руках местных жителей. Сейчас он пожалел о том, что так неразумно расстался с бластером.

Рядом с собой Виктор увидел полуголого человека с большим молотом. Это он так настойчиво колотил по обшивке яхты. Увидев, что люк открылся, мужчина застыл, как каменное изваяние, и только через минуту очнулся, бросил свой инструмент и присоединился к толпе. «Какие-то они дикие, — подумал Витя. — Может, я попал на съемки исторического фильма? Где врачи? Где спасатели? Я, кажется, кое-что разрушил, когда приземлялся, но стоит ли делать из этого трагедию? У меня достаточно средств, чтобы починить всё и троекратно возместить любой ущерб».

Виктор сделал маленький шажок вперед и, приложив руки к ушам, сказал заветную фразу:

— Я пришел с миром!

Толпа отпрянула. Лишь сейчас Виктор заметил, что та груда мусора, на которой лежит яхта и на которой стоит он сам, только наполовину состоит из битых камней, щебня и ломаных досок. Грязные лохмотья, разбросанные повсюду, — это вовсе не тряпки, а части сплющенных и изуродованных человеческих тел. Руки и ноги торчали повсюду. По камням ленивыми ручейками сочилась кровь. Кровь убитых им людей. Они погибли, когда звездолет рухнул на их жилище. Виктор удивился, что не слышит стонов и криков о помощи. Неужели погибли все?! Может быть, раненых успели убрать, пока он натягивал штаны? Неожиданный и жесткий ответ на этот вопрос он получил немедленно: битый кирпич рядом с левой ногой Виктора пришел в движение, и из него сначала высунулась рука со скрюченными пальцами, а потом и ее владелец, взъерошенный старик с лицом, покрытым синяками. Он закряхтел, выбрался из-под камней и пополз вниз по склону к своим соотечественникам. Неестественно вывернутая ступня волочилась за ним, болтаясь на одном тонком лоскуте кожи. Не успел старик проползти и десяти метров, как от толпы отделился человек в черном балахоне. Он выхватил кинжал и двумя короткими ударами добил калеку. Толпа одобрительно загудела. Виктор понял, почему он не слышал стонов, — спасение раненых в этом мире не практиковалось.

Космический путешественник попятился, готовый в любую секунду запрыгнуть обратно в яхту и задраить за собой люк. Он не сделал этого сразу только из-за того, что хотел немного осмотреться и наверняка выяснить, можно ли договориться с местными жителями и стоит ли это делать.

Чем дольше Витя озирался по сторонам, тем больше убеждался, что договориться не получится. Слишком примитивны были строения, окружавшие его, слишком грязны и запуганы были люди. Пустое пространство, на котором лежала яхта, представляло собой небольшую площадь, накрытую сверху куполом, состоящим из беспорядочного переплетения деревянных балок, веревок и ржавых жестяных пластин. Наверное, яхта проломила крышу здания. Виктор опустил руки, перестав изображать чебурашку, и поднял глаза вверх. Над его головой зияла огромная дыра, но это была не дыра в крыше. Многочисленные этажи уходили вверх, и только на стометровой высоте виднелся маленький клочок голубого неба. При падении звездолет насквозь прошил высотное здание и теперь лежал где-то в районе подвала. На всех верхних этажах можно было различить группки людей, которые заглядывали в провал, пытаясь понять, что погубило их родных и близких. Что обрушилось с неба на их дом.

Камень звонко ударился о борт яхты рядом с носом Виктора, и, прежде чем он успел закрыться руками, второй попал точно в голову.

«В чем-то они правы», — подумал Витя, теряя сознание.

«Дурак! Господи, какой же я дурак! — подумал Виктор, с трудом раскрывая веки, слипшиеся от засохшей крови. — От меня требовалось только смотаться за пивом и таблетками, а я так обделался. Разбил звездолет и позволил каким-то уродам закидать себя камнями. Идиот!»

Неудачливый путешественник очнулся в маленькой комнатке без окон. Он долго лежал не двигаясь и медленно переваривал последние события. Ему было ужасно обидно и очень жалко себя. Витя тупо взирал на фосфоресцирующий газ, клубящийся под потолком. Этот газ был единственным источником света в пространстве, ограниченном каменными стенами и дверью, сколоченной из толстых, плохо ошкуренных досок.

Погладив большую выпуклую шишку на голове, Виктор пришел к неутешительному выводу, что ему в очередной раз не повезло и он сам совсем не виноват в том, что произошло. Для закрепления факта оправдания себя в своих собственных глазах он выругался самыми непристойным словами, которые знал. Он не забыл упомянуть создателей бортового компьютеpa Элькиной яхты. Досталось и программистам, в бреду родившим алгоритм работы этого компьютера, и обитателям планеты, додумавшимся отгрохать свою башню именно там, где он приземлился. Пара теплых слов пришлась на долю составителей звездного справочника, утверждавшего, что на этой планете царят просвещение и прогресс. Изрыгнув сложную нецензурную тираду, Виктор почувствовал себя гораздо лучше и решил осмотреться вокруг, чтобы выяснить, куда на этот раз забросили его злая судьба и коварное стечение обстоятельств.

Он попробовал встать и немного размять затекшие мышцы и был неприятно удивлен, обнаружив, что его шею стягивает широкий железный обруч. Очень ржавый и очень тугой. Но это было еще не всё. От ошейника к стене тянулась едва ли не якорная цепь, склепанная из грубых кривоватых звеньев. Витя разразился очередной порцией крупнокалиберной брани.

Громко кряхтя и гремя тяжелой цепью, он всё-таки поднялся со своей лежанки и продолжил изучение помещения, где ему, судя по всему, предстояло провести немало времени. Его тюремщиков нельзя было упрекнуть в полном отсутствии гуманизма. На столике рядом с лавкой стоял глиняный кувшин с чистой и очень приятной на вид водой. Рядом лежала ароматная пшеничная лепешка. Виктор незамедлительно продегустировал и то и другое. Нормальное питание в этой тюрьме ему, во всяком случае, обеспечено. Тесто было немного необычным на вкус, но по сравнению с пищевой органикой еда казалась просто божественной. Остатками воды он промыл свежую рану на голове. Похоже, что в Витю попал не один камень, а три или четыре, но он потерял сознание после первого и, что было дальше, к счастью, не помнил.

Для старой раны на ноге жидкости не осталось, а заскорузлая повязка уже начала неприятно пованивать. «Так и до гангрены недалеко», — подумал Виктор и осторожно потрогал бинты. Нога отозвалась тупой болью медленно гниющего зуба.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Витя полез под стол и обнаружил там бочонок с двумя кольцами-ручками и деревянной крышкой. Принюхавшись, он сообразил, что в эту емкость следует положить съеденную лепешку, после того как ее переработает кишечник. Виктор продолжил осмотр, суливший ему много открытий, и установил, что ножка от стола может при необходимости исполнить роль дубинки и что цепь, которой он прикован к стене, слишком короткая и не позволяет ему дойти даже до двери.

Он собрался уже заняться изучением светящегося газа под сводами своего нового жилища, когда услышал шаги в коридоре. Кто-то подошел к двери и отодвинул засов. «Замка нет, — подумал Витя. — Только задвижка. Практично, ничего не скажешь».

В камеру вошел человек в бархатном камзоле и широких полосатых штанах, заправленных в узкие шнурованные сапожки. Это был именно человек. Среднего роста, с желтовато-серой кожей, очень большими глазами и обычной головой. Встретишь такого в метро и не обратишь внимания. Нормальный землянин.

Пришедший сел на табуретку, стоящую в недосягаемом для Виктора углу, и раскрыл на коленях папку с большими листами бумаги. Не глядя на пленника, он отцепил от пояса и поставил на пол рядом с собой небольшую бутылочку, похожую на флакон от духов. Судя по тому, что он обмакнул в эту бутылочку заостренную деревянную палочку, это была обычная чернильница.

Сделав какие-то пометки на листе, гость произнес длинную фразу и вопросительно посмотрел на Виктора. Не дождавшись никакой реакции, он что-то записал и снова выдал длинную тираду, состоящую преимущественно из шипящих звуков. Опять сделал паузу и опять что-то чиркнул. Похоже, он говорил одно и то же, но на разных языках. Старался выяснить глубину лингвистических познаний Виктора.

Чувствуя, что тестирование может затянуться, Витя сел накрай лавки и наблюдал оттуда, как дознаватель заполняет каллиграфическими буквами страницу за страницей. Когда запас тестовых фраз, которые он знал, был исчерпан и ни на одну из них Виктор не прореагировал, человек посыпал песком последний исписанный лист, собрал бумаги в папку и достал из-за пояса черную дощечку с небольшим кусочком мела. Сделав несколько штрихов, он изобразил на доске схематичный силуэт человечка. Так обычно рисуют дети — палка, палка, огуречик.

Показав картинку Виктору, он сказал: «Сыодад ди», превратившись таким образом из дознавателя в учителя языка.

— А с каким-нибудь галактическим диалектом ты, конечно, не знаком, — констатировал Виктор.

— Сьюдад ди, — повторил «учитель» и жалобно посмотрел на космического путешественника.

— Да пошел ты, — пробурчал Витя и для наглядности продублировал фразу жестом — положил кулак на сгиб левой руки.

— Сьюдад ди, — захныкал дознаватель.

— Ладно, подавись: сьюдад ди.

«Учитель» облегченно кивнул и набросал новую картинку с идущим человечком.

— Сьюдад рад.

— Человек идет, то есть сьюдад рад, — ответил Витя и подумал, что аборигены, конечно, существа дикие, но далеко не глупые. Перед тем как наказать пришельца, решили его сначала допросить. Очень мило с их стороны, но зачем нужно было присылать на допрос такого неуча, который не знает ни одного космического языка? Из этого можно было сделать только один вывод — жители этой планеты, а также их предки никогда не летали в космос. Значит, у них нет звездолетов. И никогда не было! Следовательно, если не удастся отремонтировать Элькину яхту… Продолжать логическую цепочку Виктору не захотелось.

Игра в слова продолжалась несколько часов, пока не пришел надсмотрщик с кувшином свежей воды и лепешкой. Не спуская испуганных глаз с Виктора, он, прижимаясь к стене спиной, осторожно прошел через камеру и поставил еду на стол.

«Дубинка у меня уже есть. Сейчас она временно исполняет обязанности ножки от стола. — Витя мысленно потер руки, глядя на ножны, прикрепленные к поясу надсмотрщика. — А теперь будет еще и меч. Осталось разобраться с цепью».

Когда солдат ушел, человек с чернильницей тоже засобирался. По-видимому, настало время обеда не только для заключенных, но и для простых служащих.

— Ди! — сказал Витя уходящему учителю. Тот остановился и оглянулся. «Глагол «стоять» я запомнил правильно, — отметил про себя Виктор. — Теперь надо познакомиться. Если человек знает твое имя — ты для него не так чужд и опасен. Надо вызвать доверие этого клерка, тогда будет проще оглушить его при удобном случае».

Он ударил себя кулаком в грудь и четко выговорил:

— Виктор.

— Иктор? — учитель неуверенно повторил слово за своим учеником.

Витя кивнул. Звук «в» был большой редкостью за пределами Земли, и он уже привык к укороченному звучанию своего имени.

Клерк немного постоял в задумчивости и, прижав папку с бумагами к животу, сказал:

— Реат.

— Реат? Плохое имя, но не всем же везет с родителями, правда?

Человек непонимающе замотал головой и вышел из камеры, а Витя занялся поглощением своей законной, честно заработанной лепешки. Реат появился снова сразу после того, как скромная трапеза была закончена и Витя собирался немного вздремнуть, но вместо этого опять пришлось учиться. Неутомимый Реат снова и снова рисовал картинки и нудным голосом повторял слова. Витя автоматически повторял их вслед за ним. Прогресс в познании языка был очевиден. Уже к концу второго урока Виктор сумел ответить на простой вопрос учителя.

— Ты прилетел с неба?

Витя решил, что после учиненного им разгрома отпираться не имеет смысла, и честно признался:

— Да, я прилетел с неба.

Реат что-то пометил в своих листочках и ушел, не попрощавшись. Виктор проводил его взглядом, лег на лавку и сразу уснул. Следующий день прошел в том же унылом зазубривании сотен новых слов. Это занятие порядком наскучило Виктору, и к вечеру он уже не был таким прилежным учеником, как на первом уроке, но «учитель» всё равно остался им доволен. Уходя, он любезно улыбнулся Виктору, а тот в свою очередь вежливо помахал рукой и, как только за Реатом закрылась дверь, развил бурную деятельность. Ему надоело сидеть в этом каменном мешке.

Прежде всего, он еще раз подробно изучил конструкцию стола. Аккуратно, стараясь не сломать, отодрал одну ножку и разумно рассудил, что она крепится к столешнице излишним количеством гвоздей. Он оставил один себе и быстро восстановил разрушенную мебель. Потом ознакомился со своей цепью, сильно унижающей его человеческое достоинство и мешающей ему чувствовать себя свободно. Если бы не этот собачий ошейник и поводок, то он мог бы выбраться отсюда в любой момент.

Цепь угнетала своей монолитностью и несокрушимой прочностью. Разогнуть звенья мог бы только Жак. Отодрать ее от стены тоже было нельзя, так как она к ней не крепилась. Сквозь небольшое отверстие в каменных блоках она уходила в соседнюю камеру и была закреплена где-то там. Оставалась надежда расковырять гвоздем заклепки на ошейнике, но они всегда на виду, и надсмотрщик сразу заметит результаты его работы.

Виктор улегся на лавку и утешил себя тем, что бежать ему еще рано. Пока он не разберется в устройстве этого мирка, ему не найти дорогу к звездам. С этой мыслью он и заснул.

Новое утро началось, как и предыдущее, с визита тюремщика. Он, как всегда, оставил на столе завтрак и пропустил в камеру «учителя».

— Привет, Реат. — Виктор помахал вошедшему рукой с зажатой в ней недоеденной утренней лепешкой. — Как спалось?

— Спасибо, мне снились хорошие сны в предчувствии нашей встречи.

Эта длинная фраза была всего лишь стандартным ответом на утреннее приветствие. Если судить по обширным синякам под глазами Реата, вздремнуть ему сегодня не удалось. Наверное, всю ночь просидел над протоколами или древними манускриптами. За время общения с «учителем» Виктор кое-что узнал о нем. На самом деле Реат был не следователем, как сперва подумал Витя, а местным богословом, которому дозволили пообщаться с исчадием ада в интересах церковной науки. Исчадием ада они считали Виктора.

— Я принес тебе азбуку, — сказал Реат, устраиваясь на своей табуреточке в углу камеры, — дальше ты будешь учиться сам. Если захочешь, конечно. Ты хорошо меня понимаешь?

— Не совсем. — Вдруг Виктор с удивлением осознал, что без труда схватывает смысл произносимых Реатом слов, а ведь еще позавчера он не имел ни малейшего представления о сьюдадском языке. Местная методика изнурительного обучения оказалась очень эффективной.

— Сейчас я покажу тебе несколько предметов, а ты объяснишь мне, для чего нужны эти вещи.

Реат подошел к столу и, развернув принесенный с собой узелок, что-то разложил на деревянных досках. Виктор встал, желая взглянуть поближе на то, о чем ему предстояло рассказать.

— Стой! — взвизгнул «учитель» так пронзительно, что Виктор от неожиданности сел обратно на лавку. — Еще шаг, и я позову стражу!

Прижимаясь спиной к стене и не спуская глаз с пленника, Реат быстро проскользнул в свой безопасный угол.

— Теперь смотри, — сказал он, оказавшись вне досягаемости Виктора.

Витя, несколько обиженный таким отношением, склонился над горкой хлама, принесенного пугливым богословом. Вещи здесь были самые обычные. На любой свалке можно найти кое-что и поинтереснее представленных здесь раритетов.

— Что ты хочешь узнать? — спросил он у Реата.

— Всё! — Глаза учителя жадно заблестели, и он подался вперед. — Тебе знакомы эти предметы?

Виктор пожал плечами и выдернул из кучки барахла цоколь от разбитой лампочки.

— Разбитая лампочка, — сказал он по-русски. Перевести на сьюдадский эту фразу он просто не мог. Его словарный запас был очень мал.

— Зачем она? — Реат зачарованно смотрел на обрывки вольфрамовых нитей.

— Свет, — ответил Виктор. — Она давала свет, когда была целая, конечно.

— Как?

— Что значит «как»?

— Воздух и дерево смешиваются в огне, трудно дышать — свет. Боль питает туман, — Реат показал на клубящийся под потолком газ, — тоже свет. А как здесь?

Виктор понял, что местные жители знают два источника света — горящее дерево и светящийся газ, но что означает фраза «боль питает туман», он не знал.

— Вода течет — свет, солнце светит — свет, ветер дует — свет. — Виктор не знал, как можно объяснить природу электричества, не пользуясь специальными терминами. Он достал из хлама на столе кусок изолированного провода и попытался объяснить Реату хотя бы общие принципы электротехники, но не добился больших успехов.

— Дьявол! — Реат прервал монолог Виктора, когда тот уже рассказывал о работе турбины, романтично сравнивая ее с мельницей. — Ты небесный дьявол, — подытожил Реат. — Ты умеешь добывать запрещенный богом свет. Претор не допустит этого.

— Да я и не претендую на подряд по освещению вашего темного царства, козел чернильный. — Витя с досадой сплюнул и продолжил уже на местном диалекте: — Дальше слушать будешь?

— Буду, — буркнул Реат и, откупорив бутылочку с чернилами, развернул рулон чистого, мелко разграфленного пергамента. — Говори.

Но про что бы ни рассказывал Виктор, будь то ржавый кодовый замок, старый шприц или клубок «жеваной» магнитной ленты, все его объяснения заканчивались тем, что запутавшийся в незнакомых словах Реат восклицал: «Дьявол небесный!»

Когда писарь забрал свой хлам и уже собрался уходить, Витя спросил его:

— Откуда эти вещи?

— Их нашли в старых тоннелях. Там, где жили люди до Гамарджа.

— Что такое Гамардж? — осведомился Виктор, но вопрос безответно повис в воздухе. Дверь за Реатом уже закрылась. Он торопился. Наверное, не хотел пропускать свой обеденный перерыв.

— Дальний путь зовет меня, но уйти я не могу, — немузыкально пропел Виктор вслед «учителю» и резко махнул рукой. Блеснул металл. В дверную доску вонзился диск от циркулярной пилы. Дребезжащие зубья еще жалобно ныли, а Витя уже схватил оскаленный железом диск и спрятал обратно в карман. Это столярное орудие он удачно заныкал во время своей лекции на тему «Занимательные и удивительные вещи, которые можно найти на обычной помойке».

«Какие они всё-таки наивные, — подумал Виктор, ощущая приятную тяжесть в кармане. — За месяц я, пожалуй, смогу нахомячить себе небольшой арсенал».

Тихий шорох под койкой заставил его вздрогнуть. «Может быть, они не такие уж и глупые, — шевельнулась в его голове испуганная мысль. — Если у них есть разбитые лампочки, то могут иметься и вполне исправные видеокамеры».

Он медленно опустился на четвереньки и с опаской заглянул под свое дощатое лежбище, ожидая увидеть там, как минимум, телевизионную съемочную группу с прожектором и звукооператором в придачу, но это была всего лишь крыса. Довольно крупная и облезлая зверюга выглядела как обычный земной грызун, только наглость у нее была неземная. Шумно пофыркивая, она вылезла на середину камеры. Витя от удивления сделал шаг назад, а крыса, по-хозяйски рассевшись на задних лапках, принялась чесать себе уши.

Виктор хотел уже испробовать на незваной гостье свое новоприобретенное оружие, но после недолгих размышлений решил, что каждый добропорядочный узник средневековых казематов должен иметь свое собственное ручное животное, дабы оно своим присутствием скрашивало его одинокое существование.

Придя к такому выводу, Витя отломил кусок от недоеденной лепешки и бросил его крысе. Та даже не взглянула на предложенное лакомство и продолжила намывать свои маленькие аккуратненькие ушки.

— Кушай, милая, — ласково сказал Виктор и почмокал губами. — Это вкусно. А может, ты по-русски не понимаешь? Как же это будет по-сьюдадски? Или тебе больше нравится язык жестов?

Витя улыбнулся — эта зверушка уже минут десять жестикулировала ему: «Я пришла с миром». Она чесала уши, изображая классический «куверстукас». От души веселясь, он и сам приложил ладони к ушам. Движения крысы сразу изменились. Не веря своим глазам, Виктор увидел, как тоненькие когтистые «пальчики» на крошечных лапках животного просигналили:

— Назови свой планетарный код.

Челюсть Виктора отвисла настолько, что любой желающий без труда смог бы разглядеть содержимое его желудка.

— Планетарный код, — требовательно повторила крыса.

Подчинившись настойчивому приказу, Виктор автоматически прожестикулировал код Земли. В ответ он получил уже известный ему по компьютерному справочнику код Леи, планеты, на которой он сейчас находился.

Крыса, очевидно, решила, что свой долг на сегодня она выполнила и может спокойно поужинать. Она встала на четыре лапы, деловито обнюхала кусок лепешки, лежащий на полу, аккуратно взяла его зубками и с большим достоинством удалилась под койку. Виктор тыльной стороной ладони поднял подрагивающую челюсть. «Неужели опять галлюцинация, — с тоской подумал он. — Наверное, ядовитые испарения, которых я нанюхался на «Эльсидоре», вызвали тяжелое психическое заболевание, и теперь мне всю жизнь будет что-нибудь мерещиться. Подумать только, я разговаривал с крысой».

Виктор обхватил голову руками и, тихо подвывая, опустился на лежанку. Горестно всхлипывая, он сам не заметил, как задремал. Переход ко сну был настолько стремительным, что Виктору показалось, будто он провалился в глубокий колодец. Он вздрогнул и испуганно открыл глаза: оказалось, что он стоит посередине широкого тоннеля, больше похожего на гигантскую трубу. Освещение было очень скудным и исходило от больших раскаленных докрасна пластин, вмонтированных в потолок. Эти пластины служили скорее обогревателями, чем осветительными приборами.

Виктор в панике завертелся на месте. Он никак не мог понять, что происходит. Неужели его безумие зашло так далеко? Картинки, рожденные подсознанием, он воспринимает как стопроцентную реальность. Он даже чувствует жар от обогревателей на своей коже. И этот странный ковер под ногами… Витя присел на корточки и сразу же подпрыгнул от ужаса — то, что он принял за толстый серый ковер, было на самом деле огромным скоплением крыс. Они заполняли своими телами весь тоннель. Звери сидели спокойно, не проявляя агрессивности. Даже те грызуны, на которых он опирался подошвами ботинок, вели себя совершенно хладнокровно и только тихо попискивали от боли. Дрожа от отвращения, Виктор сделал шаг вперед, ожидая, что вот сейчас вся стая взовьется и огромной зубастой волной накатится на него. Не пройдет и секунды, как от космического путешественника останется только обглоданный скелет. Но ничего страшного не произошло. «Это всего лишь сон», — успокаивал себя Виктор, и его походка с каждым шагом становилась всё увереннее. Ему даже стало интересно, каких еще чудовищ способна наплодить жуткая черная дыра, которую он называл своим головным мозгом.

Обогревательных пластин становилось все больше, а живой ковер становился все толще. Виктор отметил про себя, что он совсем не чувствует запаха, а ведь такое скопление неряшливых животных должно порождать редкостное благоухание.

Впереди замаячило что-то непонятное и весьма устрашающее, но Витя уже ничего не боялся. У дальней стены тоннеля высилась целая гора крысиных тел. Все они, будто на подбор, были очень большими и абсолютно лысыми. Чем ближе подходил Виктор, тем сильнее ему хотелось проснуться. Огромные крысы с уродливыми рудиментарными и переплетенными в клубки хвостами возлежали на специальных полках, обитых мягкой материей. Они почти не шевелились, только их бока тошнотворно колыхались в такт ударам их сердец. Сквозь тонкую полупрозрачную кожу можно было разглядеть внутренние органы и пульсирующие вены. На месте глаз виднелись белесые слепые пятна. У всех крыс, расположившихся на этой чудовищной этажерке, были очень длинные, толстые и скользкие даже на вид хвосты, которые сплетались в жгуты и уходили куда-то в глубь кучи. Казалось, что каждое животное здесь было всего лишь клеткой некоего сверхорганизма.

Вокруг каждой суперкрысы суетилось несколько обычных пасюков. Они заталкивали пережеванную пищу в беззубые пасти своих уродливых собратьев и уносили фекалии. В одном месте Виктор заметил, как серая крыса перегрызает хвост мутанту, который не подавал признаков жизни — его бока не колыхались, а внутренности не выглядели такими сочно-яркими, как у соседей.

«Эта тварь — бессмертна, — с ужасом подумал Виктор. — А если она способна мыслить…»

— Способна! — громыхнула в Витиной голове чужая мысль.

От неожиданности космический путешественник даже оглянулся. Прошло несколько мгновений, прежде чем он сообразил, что он не услышал это слово со стороны. Его уши по-прежнему воспринимали только шорох крысиных лапок и приглушенное попискивание. Чужая мысль родилась в его мозгу.

— Кто ты? — шепотом спросил Виктор.

— Доминант!

Витя был слишком ошеломлен, чтобы задавать еще какие-то вопросы. К тому же он не понял ответ на первый. Единственное, что он почему-то знал совершенно точно, — чуждые мысли исходят от этого сверхорганизма. От этого монстра, которого он боится до дрожи в коленях и которым невольно восхищается.

— Мне сложно контролировать твое сознание, — снова загрохотало в голове. — Я пришлю тебе своего посла. Он обсудит с тобой условия твоего освобождения.

— Кто ты? — повторил Виктор свой вопрос.

— Хозяин Леи.

Витя очнулся в холодном поту. Он по-прежнему находился в своей камере. Какой же уютной казалась она сейчас. Неважно, что здесь холодно, главное — всё здесь сделано человеческими руками — стены, дверь, стол и жесткая лежанка. Всё сделано людьми, а не сработано крысиными лапками. Под кроватью послышался шорох, и Виктор обнаружил, что по его камере бегает добрый десяток крупных крыс. Их шкуры поблескивали, будто были изготовлены из металла. Зверьки суетливо обнюхивали углы и опасливо посматривали на него пуговичными глазками.

«Прощай, моя крыша. Здравствуйте, железные крысы», — подумал Витя и схватил поперек тельца самое наглое животное, забравшееся на стол. Зверь смешно задрыгал лапками и оскалил острые зубки, а пораженный Виктор не мог поверить своим глазам — крыса действительно была одета в некое подобие собачьей попонки, только вместо мягкого плюша или бархата попонка была сделана из жесткого материала, напоминающего толстую фольгу.

Перепуганный зверек звонко пискнул и дернулся. Раздался хлопок, и с потолка на голову Виктора посыпались ошметки штукатурки вперемешку с мелкими камешками. Проклятая крыса выстрелила вверх из маленькой трубки, прикрепленной к лапке. Витя поднял глаза и увидел, что все животные целятся в него из своих микроскопических орудий. Решив не проверять на своей шкуре, насколько эти трубки опасны, он поставил крысу обратно на стол и, подобострастно улыбаясь, погладил ее по гладкому панцирю. Затем он прислонился спиной к холодной стенке и продолжил следить за безумным спектаклем, порожденным его собственным мозгом. Интересно, каких еще чудищ способен создать поврежденный интеллект?

Ничего нового долго не происходило. Зверьки закончили свою возню и скромно расселись по углам, делая вид, что присутствие Виктора их совсем не волнует. Они умывались, чистили шерстку. Одна крыса достала из кармана кусок какой-то еды и принялась ее меланхолично жевать, с аппетитом пощелкивая челюстями. Виктор мог поклясться, что у нее действительно был карман на жилетке.

Как любой нормальный сумасшедший, он решил, что если уж ему суждено жить в мире собственного безумия, то будет лучше, если здесь воцарится спокойствие и безмятежность. Витя плеснул в миску остатки воды из кувшина и, разломав последнюю горбушку, разложил угощение перед гостями. Они приняли это как должное и в порядке живой очереди, не толкаясь, растащили всю лепешку.

Виктор уже собирался заснуть, окончательно смирившись с мыслью о своей тяжелой и неизлечимой болезни, когда в спокойном поведении животных произошли некоторые изменения. Они побросали все свои дела и застыли на задних лапках, задрав дрожащие влажные носики к потолку. Кажется, они даже перестали моргать. Из-под кровати, прямо между ног Виктора, неторопливо и величественно в комнату вползла огромная крыса, покрытая клочками свалявшейся бурой шерсти. Ее дряхлые дрожащие бока были украшены полосками ярко-красной ткани с маленькими блестками, а на спине торжественно колыхался зеленый гребень.

— Я знаю, кто ты! — радостно, как участник телевикторины, воскликнул Виктор. — Ты король крыс, а я буду Щелкунчиком. Ха-ха-ха!

«Король» неторопливо принял полусидячее положение, широко расставив в стороны задние лапы, которые теперь потешно торчали из-под округлого пуза. Спину зверя услужливо поддерживали двое вельмож в красных попонках.

— Здравствуй, — важно прожестикулировал «король». — Я рад приветствовать космического путешественника на нашей скромной планете.

— Для меня тоже очень большая честь видеть перед собой почтенного… Почтенного…

— Тига, — подсказал крыс и пошевелил усами. — Меня послал к тебе сам Доминант.

Виктор с удивлением разглядел на его носу тоненькие оправы очков.

— Позволь узнать твое имя, пришелец.

— Виктор.

— Я прошу прощения за те маленькие неудобства, которые ты испытываешь после прибытия на нашу планету. Я обещаю сделать всё, чтобы твое скучное заключение в этом склепе закончилось как можно быстрее.

— Спасибо, ваше величество, я очень польщен вашей заботой, — сказал Витя, который принял решение доиграть главную роль в своем бреду до победного конца.

— Я не величество, я превосходительство, — поправил его Тиг. — Что бы я мог сделать для облегчения твоего быта?

— Мне многое мешает жить, ваше превосходительство. Цепь на шее, например.

— Люди очень одичали в этих подземельях. — Тварь печально вздохнула. — Порой они поступают хуже неразумных животных, но нам приходится мириться с этим. Этот подземный народец — последний осколок погибшей цивилизации. На поверхности люди окончательно утратили разум. Мы уберем эту гадость с твоей шеи.

— Мне нужен антисептик, чтобы промыть рану. — Виктор не был уверен, что воображаемое лекарство может ему помочь, но вдруг случится чудо и он с помощью самовнушения остановит распространение инфекции.

— Спирт подойдет? — Тиг пошевелил усами. Казалось, что это слово вызывает в его душе положительные эмоции.

— Этиловый? — Витя не сдержался и облизал губы.

— Да.

— Тогда побольше. — Виктор решил, что если ему приснится, как он напьется, то это будет совсем неплохо.

— Мы достанем всё. — Зверь положительно мотнул своей сплющенной плешивой головкой и что-то тоненько пропищал на ухо своему приближенному.

— И еще у меня есть вопросы. — Витя наклонился, чтобы получше разглядеть своего собеседника, но Тиг так испуганно отшатнулся от него, а его солдаты так решительно вскинули лапки с оружием, что Виктор предпочел быстро вернуться на исходную позицию.

— Слушаю. — Зверь с трудом сложил пальчики в нужном жесте, и было хорошо заметно, как подрагивает его лапка.

— Может быть, это бестактно, но я никогда не видел одетых, а тем более говорящих крыс, — начал Виктор. — Честно говоря, я сейчас даже не уверен, в здравом ли рассудке нахожусь. В моем мире крысы — совершенно дикие и довольно грязные существа.

— Ты тоже имеешь большое сходство с одной деградировавшей расой, обитающей на этой планете и в плену у которой ты, кстати, в настоящий момент и находишься. — Тиг, кажется, обиделся. В его телодвижениях читался сарказм.

— Простите, если оскорбил вас. Я не хотел вас унизить, просто мой разум находится в плену труднопреодолимых стереотипов и…

Тиг почти по-человечески отмахнулся от многоэтажных извинений Виктора.

— Надеюсь, твои стереотипы не помешают тебе оказать нам услугу, перед тем как ты покинешь эту планету?

— Я пока никуда не собираюсь и… Смотря какую услугу. — За время своих скитаний по космическим далям Виктор стал осторожным и не спешил давать никаких обещаний даже крысам. Даже крысам из своего бреда.

— Ты позволишь нашим специалистам осмотреть твой корабль перед тем, как улетишь.

— У меня нет корабля.

— Мы найдем для тебя корабль.

— Где? — грустно вздохнул Витя, но Тиг или то существо, которое управляло им, похоже, предусмотрело все возможные трудности до мелочей.

— Старый человеческий звездолет. Ты его починишь, — уверенно сказал он.

— У меня нет запчастей, и я не умею чинить звездолеты.

— Видишь ли, дорогой пришелец… — Тиг возбужденно вскочил на задние лапки и даже какое-то время простоял на них, прежде чем шлепнулся обратно на пол. — Дикие люди, с которыми ты имел несчастье встретиться и которые посадили тебя на цепь, не всегда были такими. Их предки были вполне цивилизованными существами, хотя и травили наших предков ядовитыми газами. Мои подданные покажут тебе кладбище старых космических кораблей и помогут найти все необходимые запчасти. То, что они не смогут отыскать, они изготовят сами.

— Неплохой план. — Виктор с сомнением покачал головой. — Но зачем вам это нужно?

Вите немного надоело испытывать на разумность фантомов, рожденных подсознанием, и он уже собирался заснуть по-настоящему, но фраза, сказанная крысой, его остановила.

— У тебя бинокулярное зрение, — прожестикулировал Тиг.

— Какое? — не понял Виктор.

— Бинокулярное. Ты смотришь вперед двумя глазами и видишь окружающее объемно.

— Ну и что? При чем здесь это?

— Надави на один глаз.

— Зачем? — Витя немного испугался. Подумать только, его галлюцинация сошла с ума. Это уже чересчур.

— Ты не веришь, что я существую на самом деле, и считаешь меня продуктом своего сознания. Надави на один глаз, — решительно потребовала тварь, — и все предметы, которые ты видишь глазами, раздвоятся, а всё, что является продуктом твоего мозга, останется целым и объемным.

— Еще чего!

— Дави! — Тиг злобно оскалился, а его приближенные подняли лапки с прикрепленными к ним трубками.

Забавный сон начал превращаться в кошмар, и, стремясь предотвратить это, Виктор надавил на глазное яблоко. Камера, стол, дверь и крысы послушно раздвоились. Тиг говорил правду. И он был настоящим!

— Мы хотели бы начать освоение космического пространства, — невозмутимо произнесла жирная тварь, — но в нашем распоряжении нет ни одного исправного корабля. Если у нас будет возможность осмотреть твое готовое к старту судно, строительство нашего флота пойдет гораздо быстрее.

— Вы очень умны и проницательны, ваше превосходительство, — пробормотал потрясенный Виктор, который еще не до конца осознал, что его помешательство может оказаться вовсе и не помешательством. Реальность бреда была хуже любого безумия. — Как вы собираетесь вытащить меня отсюда? — спросил он.

— Это не твоя забота. Я доложу Доминанту о твоем согласии. До свидания. Надеюсь, что скоро мы сможем поговорить в более приемлемой для разумных творений обстановке. — Тиг с помощью приближенных изменил положение своего тела и встал на четыре лапы.

— А что же всё-таки случилось с людьми? — напоследок спросил Виктор, но крысиный начальник ему не ответил. Он уже не мог видеть Витиных жестов, всё его внимание было поглощено втягиванием своей туши в узенький лаз под кроватью.

Охрана ушла вместе со своим повелителем, и Виктор почувствовал себя как-то пронзительно одиноко. Ему уже надоело сидеть на цепи в каменном мешке. Неудивительно, что его мозг создал подобную бредовую иллюзию для успокоения уставшей от потрясений души. Он устало закрыл глаза, надеясь наконец заснуть без сновидений. А может быть, посланец Доминанта Тиг говорил правду и Виктор на самом деле общался с крысами? Не может быть! Витя сам не заметил, как задремал, но через пару минут его опять бесцеремонно разбудили.

— Нет, этот психоз слишком затянулся! — воскликнул Витя, увидев в двух сантиметрах от своего носа шевелящиеся крысиные усы. — Прочь, тварь! — Виктор махнул рукой, и зверек, пролетев несколько метров по воздуху, жалобно пискнули шлепнулся о стену.

Виктор вскочил и бросился к нему, собираясь растоптать мерзкое животное. Он уже поднял ногу, чтобы расплющить крысу, когда вдруг почувствовал, что ставшая уже привычной тупая боль в бедре куда-то делась. Забыв о своей жажде убийства, он ощупал ногу и обнаружил на старой ране, вместо заскорузлого провонявшего бинта, свежую чистую повязку. «Одно из двух, — подумал он. — Либо я окончательно провалился в виртуальный мир, который сам выдумал, либо бытие по-прежнему определяет сознание, и тогда вся эта крысиная чушь — реальность».

Виктор попрыгал на месте, опробуя перевязанную ногу. Всё было отлично — Тиг не обманул. Пока он спал, разумные обитатели Леи оказали ему медицинскую помощь. Они сделали то, до чего не додумались его двуногие человекоподобные собратья.

Виктор взял в руки перепуганную дрожащую крысу и с умилением посмотрел на нее. Такое маленькое существо, а как много они могут сделать сообща. Может быть, Тиг и его хозяин Доминант действительно помогут ему покинуть планету. Это было бы здорово Витя уже хотел расцеловать грызуна, но, хорошенько подумав, воздержался от лобзаний. Он посадил зверька на плечо и подошел к столу. Рядом с лепешкой лежал комок черной блестящей массы. Принюхавшись, Виктор определил, что это шоколад, и сразу же набил рот приятной, чуть горьковатой сладостью. Давясь и чавкая от жадности, он съел больше половины подарка и запил его из кувшина. Едва первый глоток жидкости достиг желудка, Витины глаза полезли на лоб, он закашлялся и сел на пол — в кувшине был спирт. Тиг оказался по-королевски щедр.

Переполненный благодарностью, Виктор весело посмотрел на сидящую на плече крысу.

— А тебе чего? — спросил он. Зверек ткнул лапкой в ошейник.

— Ты что, слесарь? — восхитился Витя. — Ну, работай.

Он лег на лежанку, предоставив маленькому мастеру полную свободу действий.

* * *

Капитан Керин мало изменился с тех пор, как Элеонора увидела его в первый раз. Всё то же благородное неулыбчивое лицо с тонкими губами и изящным, хищно загнутым носом. Колючие паучьи глазки под мохнатыми бровями, короткая, по-женски стильная стрижка. Синеватые волосы уложены в челку. Добавилась только одна деталь — пустой правый рукав комбинезона, заправленный за пояс.

— Ты еще жив, чертово отродье? — вяло поинтересовалась Эля.

Глупый вопрос продувшегося игрока мог только сотрясти воздух и умножить торжество победителя, но уже не влиял на результат партии. Керин знал это не хуже Эльки. Он самодовольно ухмыльнулся и вошел в операционную, внимательно ощупывая цепким подозрительным взглядом всех присутствующих.

— Ваш приятель Дэн вчера наконец-то заговорил, — сказал он, и его улыбка стала еще шире. — Мне пришлось долго просить его об этом. К счастью, земляне удивительно живучие существа. Пришлось выдумывать новые пытки, так как я исчерпал все известные. Теперь и для тебя, выскочка, настал час потехи.

— Подлец! — вырвалось у Элеоноры. Только лупперы солдат сдерживали ее от того, чтобы не вцепиться в горло Керину.

— Вовсе нет. Я просто хочу, чтобы в мире торжествовала справедливость. — Разговаривая с ней, Керин не спускал глаз с Че-Че. — Тебе придется ответить за то унижение, которое я пережил по твоей милости.

— Интересно, почему имперцы тебя не шлепнули? Как ты вообще спасся?

— В одной из эвакуационных капсул, отчалившей от крейсера перед самой его гибелью, нашлось местечко и для меня, а вот как я попал на имперский крейсер и почему меня не убили… Сама догадайся, по чьему приказу была отключена защита «Эльсидоры»?

— Мерзавец.

— Ты опять не права. Все твои оценки продиктованы исключительно эмоциями и оскорбленным самолюбием, а если ты хорошенько подумаешь, то поймешь: мерзавцы и подлецы — это вы с Жаком и Дифором. Рассуди сама: единственный человек, который сохранил мне верность, жив и стоит рядом со мной. А все, кто пошел за тобой, — мертвы или скоро станут таковыми. В том числе и твой друг Виктор. Дэн много рассказывал мне о нем.

«Забавно: Керин принял Че-Че за Виктора. Возможно, это даст выигрышный расклад в будущем», — подумала Элеонора, которая уже привыкла даже в самой критической ситуации надеяться на лучшее будущее.

— Приятно было предаться совместным воспоминаниям, — сказала Элеонора, — но ближе к делу. Сразу ты нас не прикончил, значит, мы тебе нужны живыми. Пойдем уже. Чего резину тянуть?

Солдаты освободили проход. Капитан кивнул и направился к дверям.

— Че-Че, я понимаю, что это имперские солдаты и ты один из них, — произнесла Элеонора по-русски, не меняя интонации. — Но главное, что я знаю, — ты мой друг. Если можешь — убей их всех.

Слава Корнеев как будто только и ждал Элькиного сигнала. С того момента, как в медпункт ворвались вооруженные люди, он стоял неподвижно, опасаясь что-либо предпринять и этим окончательно провалить операцию. Вначале у него даже возникло желание легализоваться и решить дело миром, но сейчас он понял — наживке, на которую он должен поймать гридерского агента, грозит смертельная опасность. Он должен выполнить приказ любой ценой.

Че-Че упруго согнул ноги, сильно оттолкнулся от пола, и его тело, на мгновение распластавшись в воздухе, упало в дальнем углу. Там, где грудой лежало оружие. Один из солдат успел нажать на курок, но времени на прицеливание у него не было. Горячий сгусток энергии пробил стену и еще несколько переборок, опалил Элькино лицо и взорвался где-то в чреве звездолета, не причинив никакого вреда капитану Корнееву. Луппер тяжело вздохнул, заполняя разряженные конденсаторы, а Слава метнулся вдоль разрушенной стены, щелкая предохранителями и регуляторами двух лучеметов, которые ему удалось заполучить. Пробить толстые панцири врагов таким оружием было невозможно, но он мгновенно разработал и успешно применил на практике выигрышную тактику. С левой руки он выстрелил по лицевому щитку на шлеме ближайшего солдата, ослепив его на мгновение и не дав возможности прицелиться, а с правой он попытался поразить швы в местах соединения грудных пластин скафандра. При изумительной точности, с которой стрелял Че-Че, это быстро дало положительный результат: солдат жалобно вскрикнул, разрядил луппер в потолок и упал на пол. Второй действовал осторожнее. Он прикрыл надежно защищенными руками уязвимые места и начал медленно приближаться к капитану, выбирая наиболее удобную позицию для выстрела. На стволе его луппера весело светился зеленый огонек — конденсаторы заряжены до предела.

Керин озабоченно наблюдал за схваткой. У него не было с собой никакого оружия. Он был абсолютно уверен, что с такой охраной ему ничего не грозит. А может быть, он просто еще не научился достаточно уверенно пользоваться левой рукой и не захотел таскать с собой такой бессмысленный груз, как бластер.

Элеонора, не спуская глаз с бывшего капитана «Эльсидоры», взяла с хирургического столика давно присмотренный скальпель. Остро заточенное лезвие даже в руках слабой женщины — страшное оружие. Взяв нож обеими руками и выставив его перед собой, Элька всем своим небольшим весом бросилась на предателя. Сорок пять килограммов упругих мускулов и крепких молодых костей, возведенные в квадрат ярости и ненависти, могут прошибить бетонный забор. Лезвие лязгнуло по пряжке на поясе Керина и глубоко погрузилось в его живот. На Элькины руки пульсирующим потоком хлынула обжигающая кровь, и девушка тут же отпрыгнула назад, брезгливо тряся испачканными пальчиками. Капитан охнул и схватился за живот. В его глазах мелькнул испуг — первое человеческое чувство, которое заметила в этом существе Элеонора, с тех пор как познакомилась с ним. Может быть, и эта лживая инопланетная тварь способна стать немного человеком. Хотя бы перед смертью.

Элька отшвырнула скальпель, схватила из хирургического лотка компактный лазерный резак и щелкнула маленьким выключателем. На кончике тонкой ручки засветился короткий сиреневый лучик, способный разрезать любой материл. Размахивая им, как мечом, Элька пошла в повторную атаку. Но закрепить успех ей не удалось. Керин уже успел прийти в себя и был готов защищаться. Сильным ударом плеча он сбил ее с ног и наступил рифленой подошвой ботинка на руку. Элькина ладонь безвольно разжалась и выпустила резак. Нога предателя поднялась и еще раз опустилась, теперь уже на ее горло. Задыхаясь, девушка увидела, как Керин выдернул из своего брюха скальпель, застрявший в тугих волокнах мышц.

Че-Че между тем расправился со вторым имперским солдатом. Но на смену погибшим пришли еще трое. Держа на весу тяжелые трупы своих убитых товарищей и прикрываясь ими, как щитами, они попытались взять Корнеева в клещи. Вовремя разгадав хитрый маневр противника, капитан отступил в угол комнаты и сбил двумя меткими выстрелами пару осветительных рефлекторов с потолка. Они со звоном упали на головы врагов и вызвали в их стройных порядках легкое замешательство. Это дало Че-Че возможность перезарядить оружие, чем он свел к нулю тактическое преимущество имперцев, которого они добились ценой жизни двух погибших воинов. Единственное, что давало им шанс победить Славика, это кончившиеся заряды в его лучеметах. Но теперь у них не было и этого шанса.

Живой мозг Че-Че самоустранился от происходящего и как бы со стороны наблюдал за битвой, перепоручив основную работу дюжине самых быстрых на Земле процессоров, встроенных в тело. Сомнений в победе не было. Операционная система в норме. Работает с высокой точностью. Ни одной ошибки в памяти, ни одного сбоя при передаче данных. Гидроприводы и композитные суставы — без люфтов. Движения выверены до сотых долей градусов и микронов. Когда закончатся последние обоймы для лучеметов, он просто отберет оружие у одного из этих увальней. И никто ему не помешает. Ни один биологический организм по природе своей не может конкурировать в силе и скорости с симбиозом боевого механизма, человеческого мозга и компьютера.

«Что стоят ваши хрупкие кости, обтянутые дряблой плотью, против моих титановых стержней и усиленных приводов. Сколько бы слоев брони вы на себя ни напялили, я всё равно сильнее вас, — думал Че-Че, отправляя на небеса очередного солдата. — Ваши нервные клетки не в силах обработать такой поток информации с такой скоростью, как мои процессоры. Мозг у нас, конечно, почти одинаковый, но у моего нет необходимости вникать во всяческие подробности. Достаточно отдать общий приказ, и компьютеризированное тело исполнит его с абсолютной точностью и максимальной быстротой».

Последние имперцы, увидев бесславную гибель еще одного своего товарища, начали отступать, уже не высовываясь из-за трупов погибших и не давая Че-Че возможности вскрыть их хваленые скафандры. Славику оставалось только упиваться своей непобедимостью и подбадривать неуклюжего противника короткими очередями.

Когда цели, указанные мозгом для уничтожения, покинули поле зрения, позорно бежав из медпункта, Слава отключил автоматику и осмотрелся. Элеоноры видно не было. Капитан Керин стоял в другом конце комнаты с окровавленным скальпелем в руке. «Ранить! — подумал Че-Че. — Нам нужен «язык». Рука послушно согнулась и направила ствол лучемета, палец пять раз нажал на спусковой крючок. Капитан Керин получил ранения в обе коленные чашечки, в низ живота и в левую руку. Пятый заряд, предназначенный для ампутированной руки капитана, шлепнулся о стену, оставив после себя черное пятно обгоревшей краски. Встроенная в память Че-Че программа не предусматривала инвалидов.

«Разработать план по уничтожению оставшихся имперских солдат», — Че-Че отдал новый приказ вычислительной системе. В ушах раздался раздражающий писк, предупреждающий о повышенной опасности, тело сжалось для прыжка, но прыгнуть Слава не успел. Имперские солдаты переиграли самонадеянного робота с человеческим мозгом. Они открыли огонь из лупперов прямо из коридора сквозь переборки. Первый же выстрел попал в Че-Че. Испепелил покрывавший его тело декоративный пластик. Уничтожил сложную систему пневматических подушечек, имитировавших кожный покров и рельефную мускулатуру. Мускулатуру, которая всегда вызывала здоровый интерес у женщин и нездоровую зависть у мужчин. Второй, точно посланный заряд лишил его пересаженных от донора глаз и системы охлаждения компактного ядерного реактора, установленного в грудной клетке.

Быстро подключившиеся видеокамеры мгновенно доложили о месте расположения целей: солдат было хорошо видно через большие дыры, сделанные ими в переборке. Сейчас он их достанет! Оружие направлено на врагов, но вдруг в груди защелкали какие-то реле. Реактор перегрелся, и автоматика, спасая мир от атомного взрыва, заглушила его. Переход на аварийные аккумуляторы занял секунду, но этого хватило, чтобы вражеские лупперы успели перезарядиться и сделать еще по одному выстрелу.

Поверженный робот рухнул на пол, блестя очищенными от пластика бронированными пластинами. Гидроприводы взревели от напряжения, тужась согнуть заклинившие руки и защитить голову. Живой мозг в черепе робота всегда был большой проблемой для конструкторов. Этот капризный компонент являлся самой слабой частью машины. Он получал сотрясение или терял сознание даже при попадании в голову пули из самого простого пистолета. И сейчас автоматика старалась в первую очередь спасти именно мозг.

Имперцы вошли в медпункт прямо сквозь продырявленную стену и, широко расставив ноги, взирали сверху вниз на агонизирующий механизм. В роботе еще несколько минут теплилась жизнь: дергались конечности, вращались обугленные объективы видеокамер. Выстрел милосердия прекратил эту бессмысленную деятельность.

* * *

— Здравствуйте, я президент.

Виктор открыл один глаз и неодобрительно посмотрел на человека, вошедшего в камеру. «У них что, сегодня — день свиданий? — подумал он. — Повадились донимать узника своими посещениями. То крысы, теперь вот президент. Кто следующий?»

— Извините, что помешал вашему отдыху, но мне нужно поговорить с вами, — вежливо расшаркался незваный гость иприсел на край лежанки. В его лице одновременно читались легкая надменность и подобострастие. В отличие от тюремщиков и Реата, он вел себя на удивление смело — без опаски приблизился к Виктору, и в его движениях не чувствовалось ни капли страха.

Через секунду стала ясна причина этой отваги. Вслед за посетителем в камеру вошел воин, закованный в кольчугу. На его поясе болтался короткий меч, а в руках он крепко сжимал взведенный арбалет.

— Вы меня понимаете? — с беспокойством поинтересовался пришедший.

— Да-да. Общий смысл понимаю, — рассеянно закивал Виктор. — Что вам нужно? По-моему, время сейчас неурочное.

— Я хотел поговорить с вами конфиденциально. — Президент поправил богато усыпанную изумрудами звезду на своей груди и немного ослабил тугой воротник. — Это можно сделать, только когда охрана спит.

— Приказали бы привести меня в вашу резиденцию, угостили бы вкусным напитком, и мы бы прекрасно побеседовали, — пробурчал Витя, вспоминая, остался ли спирт в кувшине, подаренный ему Тигом, или он умудрился вылакать весь.

Только час назад крысиный слесарь распилил ошейник и аккуратно замаскировал разрез кусочком глины, перемешанной с металлическими опилками. После того как он ушел, Витя основательно приложился к кувшину, и похоже, что выжрал всё его содержимое, не подумав о последствиях. Последствия оказались довольно тяжелыми.

— У меня нет резиденции, — грустно улыбнулся президент, — и у меня слишком мало власти, чтобы приглашать к себе космических путешественников и детей дьявола.

— При чем здесь дети дьявола? Я скорее сукин сын, чем бесенок, — промычал Виктор, сдавливая указательными пальцами виски. — Говорите скорее, что вам нужно, и уматывайте.Я себя плохо чувствую.

— Буду краток, — легко согласился гость. — Начну с того, что после большой войны, когда мы взорвали планету наших врагов, ее обломки обрушились на наш мир, и это было божъей карой за…

— Короче, — потребовал Виктор, которого начало тошнить от ночного гостя. Особенно его раздражали белоснежные обтягивающие лосины на ногах президента. Они напоминали ему о том, что он уже очень долго не принимал ванну.

— Люди не могли больше жить на поверхности и переселились под землю, чтобы укрыться от каменного града с небес, — затараторил президент. — Они не понимали, почему небеса ополчились на них, и тогда Преториат постановил, что настоящий подлинный бог живет под землей. Только в недрах планеты люди чувствовали себя в безопасности и…

— Помедленнее, — попросил Витя. Он очень мало понял из скороговорки президента. — Что вам от меня нужно?

— Вы всё равно умрете, — уверенно заявил гость. — Вас сожгут, как слугу небесного царя. Так вот, не могли бы вы перед смертью крикнуть с эшафота, что вы посланец истинного бога и что истинный бог прощает своих заблудших детей и разрешает им покинуть подземелья? — Президент облизал губы и усмехнулся. — Мои разведчики несколько лет живут под открытым небом. Они установили, что радиация спала и метеориты давно уже не падают…

— Когда состоится казнь? — перебил его Виктор. Его мало волновали подробности местного богословия, а вот своим предстоящим сожжением он искренне заинтересовался.

— Сегодня, — ликующе сообщил президент. — Буквально через несколько часов. Эшафот уже готов. Скоро начнут колесовать ваших приспешников.

— Каких приспешников? — автоматически спросил Виктор, хотя мысли его были заняты совсем другим.

— Извините. Конечно же, у вас не может быть приспешников в нашем мире. Вы же обычный человек со звезд. Но Претор сказал, что вы — слуга дьявола. Вас призвали сюда колдуны и ведьмы, дабы погубить весь род человеческий. Их-то и убьют перед главной церемонией.

Слова президента произвели на Виктора отрезвляющее и оздоравливающее действие одновременно. Он задумчиво похлопал себя по карману и внимательно посмотрел на воина, застывшего рядом с дверью.

— Я одобряю ваш благородный порыв вывести людей на свет, — осторожно сказал Витя. — Но не вполне понимаю, зачем вам лично это нужно.

— Дело в том, что после того, как богом был объявлен князь темноты, пост главы государства стал формальным. Всю власть получил Претор.

— Вот вы и хотите восстановить историческую справедливость и вернуть себе ваших подданных.

— Да-да-да, — радостно закивал президент.

— Ничего не получится, — отрезал Виктор.

— Вам трудно выкрикнуть пару фраз перед смертью?

— Нет. Выкрикнуть нетрудно, — медленно проговорил Витя. — Просто я умирать не собираюсь.

Президент заливисто захохотал. Солдат у двери тоже слегка улыбнулся нахальству пришельца. Эта улыбка застыла на его лице навсегда. Диск от циркулярной пилы врезался ему точно в середину лба. Из раны брызнула кровь, глаза закатились, словно воин в последний момент пытался разглядеть предмет, ставший причиной его смерти.

Виктор опустил руку и торжествующе посмотрел на президента, который сохранил полное хладнокровие и даже не отодвинулся в сторону.

— Ну и что? — невозмутимо сказал он. — Убежать вы всё равно не сможете.

Витина улыбка стала еще шире и кровожаднее. Он медленно поднял руки к ошейнику и легко разломил его, с наслаждением наблюдая, как с лица президента сползает выражение чванливой наглости.

— Неужели Претор был прав? — с ужасом прошептал гость.

— Не всё, что сверху, — от бога, — с расстановкой выговорил Витя, бросая распиленное крысой кольцо на пол. В наступившей тишине оглушительно зазвенела цепь, но президент не отвел глаза, чтобы посмотреть вниз. Его зрачки неотрывно наблюдали за Виктором, а рука медленно переместилась к ножнам. Виктор тоже не стал терять времени. Он отпрыгнул к стене и выломал ножку у стола. Потрясая импровизированной дубинкой, из которой во все стороны торчали ржавые гвозди, он направился к приготовившемуся обороняться президенту. Два противника стояли друг напротив друга. Каждый из них был готов вступить в схватку, если враг сделает хоть одно необдуманное движение, но минуты текли, а начинать поединок никто не торопился.

— Я позволю тебе уйти, — неожиданно произнес президент. Его аристократическое лицо с тонкими чертами так и не изменило своего презрительного выражения. Оно стало более сосредоточенным, и всё. Ни страха, ни затаенного коварства Виктору на нем прочитать не удавалось. — Для меня нет никакого смысла удерживать тебя здесь.

Он запихнул меч обратно в ножны. Витя тоже опустил дубинку и сделал шаг назад. Этот жест доброй воли был воспринят с благодарностью, и гость продолжил свою мысль:

— Если ты исчезнешь из своей камеры, то многие воспримут это как чудо и как акт божьего промысла.

«Или как козни дьявола», — подумал Витя, но вслух сказал:

— Приятно разговаривать с умным человеком. Я, пожалуй, пойду. Отдай мне твой меч.

— Тебе самому не выбраться, — ответил президент, присаживаясь обратно на лежанку. Он окинул Виктора холодным взглядом. — Я дам тебе проводника, но ты должен пообещать мне…

— Свинорез давай, — грубовато прервал его узник, требовательно протягивая руку.

— Ты можешь взять меч у убитого тобой солдата, но дослушай меня. Я выведу тебя отсюда и дам тебе провожатого, но ты должен пообещать: если тебя поймают, то…

— Конечно, конечно, я прокричу с эшафота всё, о чем ты попросил, — закивал Виктор, готовый согласиться на что угодно, лишь бы поскорее выбраться отсюда. Он забрал оружие у мертвого воина и повертел его в руке. Трофейный меч был слишком тяжел для своих скромных размеров. По-видимому, его масса была специально увеличена, чтобы сделать удар более сокрушительным. Арбалет мертвеца Виктор повесил себе за спину. Туда же отправился и колчан с короткими увесистыми стрелами.

— Ты готов? — спросил его президент, наблюдавший за сборами с напускной скукой.

— Всегда!

Гость удовлетворенно кивнул и встал. Перед тем как покинуть склеп, он наклонился над своим покойным телохранителем и высыпал ему на лоб щепотку черного порошка. На лише мертвеца мгновенно образовалось бурое пятно, которое быстро расползлось по всему лицу и запузырилось, источая удушливый газ. Через минуту из-под стремительно разлагающейся ткани показались блестящие, будто полированные кости. Еще через минуту на полу лежал скелет, облаченный в боевую кольчугу.

— Активированные бактерии, — ответил президент на немой вопрос Виктора. — Ускоряют процесс гниения. Абсолютно безвредны для живых. Очень хорошо помогают против активных мертвецов.

— А они бывают? — спросил Витя, морщась от резкого трупного запаха.

— В лабиринтах еще и не такое встретишь. — Президент протянул ему коробочку с порошком. Виктор, не задумываясь, засунул ее в нагрудный карман. В своей жизни он всегда руководствовался принципом: «Дают — бери, бьют — отдай». Президент открыл дверь и уверенно вышел в коридор. Витя, ни разу до этого не покидавший свою камеру, радостно последовал за ним. Рядом со стеной, раскинув в стороны руки и ноги, лежал охранник. Тот самый, который регулярно приносил узнику еду. Его мозолистые пальцы всё еще сжимали рукоятку меча, а кровь из широкой раны на горле, слабо пульсируя, заливала одежду. «Пока охрана спит, значит, — вспомнил Виктор слова президента. — Подонок! Ведь можно было оглушить и связать».

Президент уже скрылся за углом, и Витя поспешил за ним. Дорогу ему освещал неизменный газ над головой. Сейчас казалось, что он светится немного ярче, чем обычно. Виктор прошел по коридору и спустился по кривоватым потертым ступеням. Президента он догнал только у второго поворота. Аристократ стоял на перекрестке двух узких тоннелей и удивленно вертел головой из стороны в сторону, будто что-то потерял. В десяти метрах от этого места Виктор разглядел решетку, возле которой лежала парочка тюремщиков, погибших, судя по всему, при исполнении служебных обязанностей. Один висел в метре от земли, притянутый удавкой к прутьям. Причина смерти второго тоже не вызывала никаких сомнений. Спина несчастного ощетинилась хвостовыми оперениями арбалетных стрел.

— Где же все? — растерянно пробормотал президент. — Здесь меня должны были ждать!

— Плевать! Уходим! — Виктор потянул его за рукав.

— Нам самим не выбраться из тюремной цитадели! — удрученно изрек президент. — Ты не представляешь себе, что это такое.

— А что делать? Кому сейчас легко? — проворчал Витя.

— Надо понять, что случилось с моей охраной. Боюсь, что мы в ловушке и я отправлюсь на эшафот вместе с тобой.

— Не забудь прокричать соответствующие слова, — язвительно посоветовал Виктор, внимательно ощупывая глазами стены и уходящие вдаль пустые тоннели. Президент был прав. Безжизненная тишина и безлюдность таили в себе какую-то плохо объяснимую угрозу. Если с телохранителями что-то случилось, то должны были остаться следы. Витя посмотрел себе под ноги и скривился. Следов было больше чем достаточно. Незаметное с первого взгляда пятнышко крови рядом с его правым ботинком. Он шаркнул по нему подошвой — пятно размазалось. Значит, свежее. Кровь тюремщиков не могла разбрызгаться так далеко. А вот и клок слипшихся волос. Похоже, что президент не дождется своих верных сторожевых псов, жизнями которых он так легко жертвует.

Виктор поднял голову. Если на полу обнаружилось столько интересного, может, и на потолке имеется что-нибудь любопытное. На высоте четырех метров среди клубов фосфоресцирующего газа чернела аккуратная круглая дыра. В ней отчетливо что-то поблескивало. Витя схватился за меч и сделал шаг назад. Еще раз посмотрев на неподвижно стоящего президента, он быстро метнулся в боковой коридор. В подобных ситуациях выживает тот, кто умеет стремительно принимать решения.

Короткая спринтерская пробежка, поворот. Дорогу преградили угрюмые силуэты солдат, закованных в латы. Виктор опешил и остановился. Солдаты молча опустили копья и двинулись вперед. Железные пятки дружно лязгнули по плитам каменного пола. Пальцы побелели от напряжения на деревянных древках копий.

Виктор не был героем. Он вступал в драку, только когда его загоняли в угол или когда мог с выгодой обменять свою смерть на жизнь друга. На этот раз речь шла только о его личной шкуре, и Витя, даже не вспомнив о гордости, которой у него отродясь не было, проворно развернулся и резво рванул назад, туда, где он оставил президента.

Формальный глава государства стоял на том же месте, не сдвинувшись ни на шаг.

— Там засада! — крикнул Виктор, указывая себе за спину. — Попробуем убежать по другому тоннелю.

— Не суетись, — проговорил президент. — Там тоже засада. Обложили по всем правилам. Как крыс.

— Откуда ты знаешь?

— Опыт. Да проклянут потомки имя Претора!

В коридоре, в котором хотел скрыться Виктор, послышался лязг металла. Четко печатая шаг, оттуда шли три латника. За их спиной виднелись арбалетчики.

У беглецов остался только один путь — обратно в камеру. Но там был тупик, и они это прекрасно знали. Виктор выдернул меч из ножен и обреченно вздохнул. Сдаваться, чтобы быть впоследствии сожженным, он не собирался. Президент обнажил свое оружие, выглядевшее очень смешным на фоне вражеских доспехов. Товарищи по несчастью встали спиной к спине, ожидая приближения неумолимого противника «Странно всё-таки жизнь устроена, — подумал Виктор, смахивая со лба обильный холодный пот. — У нас с ним такие разные судьбы, а конец — один. Смешно».

— У тебя есть арбалет, — напомнил президент.

— Я не умею им пользоваться.

— Забавно. Ятоже не умею. Арбалет — оружие простолюдинов.

— Классовое чванство сократит твою жизнь, — буркнул Виктор, перебрасывая меч из руки в руку. — На пару минут.

Когда между остриями копий и пойманными в ловушку беглецами оставалось не больше метра, латники неожиданно остановились. Кто-то за их спинами громко рявкнул, и они побросали оружие. Еще одна команда, и солдаты, выставив перед собой согнутые руки, двинулись вперед. «Будут брать живыми», — понял Виктор и покрепче прижался к спине президента. Этот спесивец оказался единственным человеком во всей Вселенной, на которого он мог рассчитывать в свой последний час.

Вдруг что-то коснулось волос Виктора. Он поднял глаза и увидел, как из дыры в потолке к нему спускается веревка. На ее конце болталась очень удобная кожаная петля, в которую так и хотелось сунуть руку. Счет шел на секунды. Солдаты были совсем рядом. Один из них уже тянулся к Виктору, чтобы схватить его за шею.

При выборе между неминуемой смертью и неизвестностью — неизвестность всегда предпочтительней. Виктор не задумываясь уцепился за петлю и взлетел вверх. Внизу послышались разочарованные крики и четкие команды. Через мгновение все звуки смешались в лязг и стоны — латники добрались до президента.

Чьи-то крепкие руки помогли Виктору пролезть через узкое отверстие в потолке. Внизу кипела схватка. Слышался звон президентского меча и сдавленные крики латников. Витя хотел оглянуться, но кто-то настойчиво тянул его во тьму, не давая остановиться даже на секунду. Космический путешественник несколько раз спотыкался и падал. Ему помогали подняться и уводили всё дальше. Слепая гонка продолжалась целую вечность. Уже стихли звуки боя и пропали последние отблески света из отверстия, сквозь которое Вите помогли сбежать, а они всё мчались неизвестно куда. Бег прекратился так же неожиданно, как и начался.

— Держи! — пропищал тонкий противный голос рядом с Витиным ухом.

Витя завертел головой, пытаясь в кромешном мраке рассмотреть своего спасителя.

— Ну же, возьми. — Кто-то сунул ему в ладонь кожаный поясок. — Надень это. На голову, а не на руку, идиот!

Виктор старательно натянул ремень на лоб.

— Не так!

Руки незнакомца быстро переместили ремешок в нужное положение на переносице. Оказалось, что к ремешку крепились окуляры тепловизора, и Виктор неожиданно для себя прозрел. Спаситель пощелкал пальцами у него перед носом.

— Видишь меня? — спросил коротышка, облаченный в просторный балахон.

Лица спасителя не было видно. Оно полностью скрывалось под капюшоном Но и то, что можно было разглядеть, произвело на бывшего узника угнетающее впечатление. Непропорциональная приземистая фигурка и огромная голова могли принадлежать только уродливому карлику.

— Ты кто? — спросил Виктор.

— Неважно. Следуй за мной.

— Спасибо, я как-нибудь сам, — отказался Виктор, которому совсем не хотелось доверять свою единственную жизнь неизвестно кому.

— У тебя нет выбора, — пропищало существо. — Через минуту солдаты будут здесь.

Виктор на мгновение задумался. Посмотрел на окружавшие его со всех сторон ржавые трубы, на груды мусора и полуразрушенные арки тоннелей, ведущих неизвестно куда. Пожалуй, самому ему отсюда действительно не выбраться.

— Веди! — решительно потребовал он, и коротышка с готовностью скрылся за переплетением металлических ферм. Виктор бросился за ним, стараясь поменьше ударяться головой о свисающие с потолка осветительные рефлекторы, древние и бессмысленные, как египетские пирамиды.

Проводник хорошо знал дорогу. Это радовало. Но вот куда он его ведет? И зачем подземный гном рискует жизнью, чтобы вытащить пришельца из тюремной цитадели? Этого Виктор не знал, а ведь от решения этой загадки зависела его жизнь.

Коротышка уверенно нырнул в какой-то люк, спустился по шаткой лестнице и перешел вброд подземный ручей. Виктор неотступно следовал за ним, размышляя о том, что, наверное, будет разумно треснуть своего спасителя рукояткой меча по голове. Конечно, после того, как большая часть пути будет пройдена и станет ясно, куда они направляются.

Виктор протянул руку к поясу и вдруг вспомнил, что бросил свой меч, когда схватился за сброшенную ему сверху веревку. Досадно! Но ничего. У него ведь есть арбалет, которым он не умеет пользоваться.

Впереди послышался громкий гул. Они проползли сотню метров по битому кирпичу и выбрались на набережную. Вдоль гранитных парапетов с оглушительным гулом проносился широкий бурный поток, который время от времени покрывался белой пеной. Через окуляры тепловизора Виктор не мог разобрать, что это за жидкость: грязная вода или канализационные стоки. Судя по запаху — второе. Но на этой планете везде плохо пахло, поэтому полагаться на обоняние было нельзя.

Коротышка оглянулся через плечо, проверяя, не отстал ли Виктор, и затрусил вдоль набережной в ту сторону, где гул был сильнее всего. Несмотря на мешковатую одежду, движения проводника были очень точны и изящны. Витя бежал следом за ним, изредка посматривая на своды тоннеля. Высокие выгнутые арки, накрывающие сверху речку и пешеходную дорожку, напоминали пищевод кашалота изнутри. Виктор обратил внимание, что все стены и своды были мокрыми. Местами по ним еще стекала вязкая маслянистая масса. Выходит, что еще совсем недавно весь тоннель был заполнен этой жидкой гадостью до самого потолка и только перед их приходом уровень спал.

Гул впереди нарастал. Скоро Виктор уже не слышал не только своих шагов, но даже собственных мыслей. Похоже, что целью их пробежки был водопад. Дышать становилось труднее. Воздух наполнился вонючими мелкими брызгами, но коротышка не снижал скорости. Витя старался не отставать, хотя уже задыхался и бок пронизывала противная тупая боль.

Вдруг что-то задело его ухо. Краем глаза Виктор заметил, как мимо промелькнула блестящая молния. Он оглянулся и увидел, что из бокового коридора, как чертики из коробочки, один за другим выскакивают арбалетчики. Витя резко увеличил скорость и начал вилять из стороны в сторону, надеясь увернуться от арбалетных стрел. Он бежал так быстро, как никогда прежде. Он мог бы поставить мировой рекорд по бегу зигзагом, но внезапно дорога оборвалась. Виктор едва успел затормозить на самом краю пропасти, в которую рушился могучий поток подземной реки. На дне бездны шумная вода скапливалась в большое бурляшее озеро и, медленно вращаясь против часовой стрелки, втягивалась в гигантскую воронку.

Витя стоял, беспомощно оглядываясь по сторонам. Куда завел его проводник? Не может быть, чтобы в ловушку! Но идти дальше некуда!!!

Солдаты приближались. По их разинутым ртам было видно, что они кричат, но шум воды заглушал все звуки. Происходящее напоминало немой фильм, только Витя в этом кино был не зрителем и даже не актером. Его положение было хуже, чем у каскадера. Он был здесь тем самым фальшивым чудовищем, которое в конце сюжета обязательно должно погибнуть.

Коротышка сильно отстал от Виктора. Он бежал, мелко семеня короткими ножками и путаясь в пузырящихся на коленях штанинах. Витя суетливо стянул со спины арбалет, но случайно задел спусковой крючок. Стрела высекла искры из гранитной плиты у него под ногами. Проклятье! Перезарядить примитивное оружие он не успеет, даже если сообразит, как это делается.

Несколько арбалетных стрел чиркнули о камни рядом с подошвами Витиных ботинок. Солдаты не собирались убивать пришельца. Его жизнь была нужна им для грядущего ритуального сожжения. А вот коротышка не был нужен никому. Стрелы несколько раз отскакивали от его спины. Каждый раз после этого проводник падал, но сразу вскакивал и бежал дальше. К пропасти! Не может быть, чтобы он не знал, куда ведет эта дорога. Значит, так и было задумано?!

Самые худшие предположения Виктора подтвердились. Раскрыв рот в немом крике, проводник с разбега бросился вниз, в самую воронку водоворота. Его ноги продолжали перебирать в воздухе, как будто он всё еще мчался по твердой земле, а руки двигались вдоль тела так, будто он уже плыл. «Ничего себе! — ошарашенно подумал Витя. — Зачем надо было меня спасать, потом бежать по подземным лабиринтам, из которых не каждый крот выберется живым? Зачем всё это?! Чтобы утопиться при свидетелях?!!»

Арбалетчики были уже в двух десятках метров от Виктора, и он понял, что ему опять не оставили никакого выбора. То есть выбор-то, конечно, как всегда, был, но ни один пункт меню из двух блюд ему не нравился. «Сгореть или утонуть, вот в чем вопрос?» — пробормотал Витя, затравленно глядя на приближающихся солдат. Больше всего ему сейчас хотелось плюнуть на всё и пойти полежать где-нибудь на травке. Но такого пункта в списке альтернатив не значилось.

Виктор отбросил в сторону ненужный арбалет и, хорошенько оттолкнувшись от края набережной, прыгнул в бездну. До последней секунды он не верил, что способен сделать это.

Воздух упруго ударил ему в лицо и перевернул вверх тормашками. Витя летел вдоль водяного потока, и ему казалось, что водопад застыл на месте и даже начал потихоньку ползти вверх по обрыву. Кромка низвергающейся в пропасть реки стремительно уносилась ввысь. Витя удивился тому, что успевает заметить всё это. Более того, он не обезумел от страха и был способен действовать. Неумело сгруппировавшись, Виктор попробовал управлять своим телом. Но это было непросто. Его крутило и болтало, как игрушечного клоуна на резинке. Поверхность подземного озера неумолимо приближалась. Огромные массы воды с грохотом атомного взрыва рушились вниз. Навстречу им взлетали брызги, образуя плотное влажное облако у основания водопада. Мощный поток воздуха и водяной пыли, идущий снизу вверх, слегка затормозил падение. Тело Виктора вонзилось в воду рядом с водоворотом. Бурлящая стремнина свирепо вцепилась в свежую добычу и увлекла ее вниз. Только по оглушающему стуку сердца Витя понял, что всё еще жив. Но надолго ли? Он уже не знал, где его руки, где его ноги, зачем он здесь и кто он вообще такой. Первая радость от того, что он не разбился, сменилась ужасом перед жадно лезущей в нос и рот водой. И хотя он провел без воздуха всего несколько секунд, его легкие уже трещали от желания сделать самоубийственный вдох. Панический страх перед надвинувшейся смертью пульсировал в мозгу, ослепляя и не давая сосредоточиться на борьбе с собственными легкими.

Виктор четко понимал, что может не дышать больше минуты. А при чрезвычайных обстоятельствах должен выдержать больше. Но инстинкт считал иначе.

Чтобы отвлечься, Витя открыл глаза и от радости чуть не втянул в себя пару литров жидкости. Сквозь изумрудную толщу воды к нему тянулись солнечные лучи. Они нежно ласкали его волосы и празднично искрились рябью на далекой поверхности.

Проводник был прав! Он действительно знал, что делал, когда прыгал с обрыва. Подземная река выходила на поверхность планеты. Это радостное известие на некоторое время отбило у Виктора всякое желание дышать под водой. Он радостно задрыгал ногами и плавно задвигал руками, выталкивая себя навстречу спасительному небу и солнцу.

Он всё еще был очень глубоко, когда осознал, что у него не хватит сил выплыть. Намокшая одежда и ботинки, налившиеся свинцовой тяжестью, тянули на дно. Опять смертельно захотелось дышать, и, хотя Виктор знал, что это будет последним желанием в его жизни, сдерживаться он уже не мог.

Прохладная речная вода ворвалась в легкие. Рефлекторно он попытался вытолкнуть ее, но это была уже конвульсия агонизирующего организма.

Жизнь медленно возвращалась в тело Виктора. Сначала она проявилась мучительной болью в груди. Жизнь будто говорила ему: «Не волнуйся, я здесь. Если ты страдаешь, значит, ты всё еще не умер». Потом она подарила ему глоток свежего воздуха. Пьянящего, как терпкое абхазское вино. Виктор открыл глаза. Неохватная голубая бездна раскинулась над ним. Рядом с этой бесконечностью нетрудно почувствовать себя хлебной крошкой на простыне великана. Она подавляла и радовала одновременно. Правда, если вспомнить, что скрывается за невинной синевой… Коварный и холодный космос таился за ласковым небосводом. Сквозь толщу воздуха, пронизанного солнечными лучами, нельзя разглядеть крупинок звезд и бездонную пустоту пространства.

Где-то рядом неспешно текла река. Это чувствовалось по движению ветра и чарующему аромату бегущей воды. Могучий неспешный поток пробивался из подземных пещер и уносился вдаль к далекому морю. Шелестел камыш, мирно квакали лягушки. Виктор от души позавидовал земноводным. Им всё равно, существует ли на свете Претор со своими солдатами, им не нужно думать, как выбраться с этой планеты. Им неведомы предательство, глупость и невежество. И вообще, у них есть всё, что необходимо для простого лягушачьего счастья.

Витя с хрипом втянул в себя воздух и надрывно закашлялся. Грудная клетка судорожно сжалась, и он, скрючившись, выдавил из себя полстакана мутной жижи. Дышать стало легче, и сразу же мысль о погоне вернула его на грешную землю. По его пятам идет отряд безжалостных воинов, по его душу звенят клинки и бряцают латы. Дорога каждая минута. Виктор поднял голову в поисках своего проводника. Коротышка понуро сидел на речном песке и терпеливо ждал, когда Виктор придет в себя. Его мешковатая хламида совсем утратила форму и лежала на его плечах безобразными складками. Одеяние полностью скрывало фигуру карлика, и невозможно было определить, какое у него тело и насколько пропорциональны его конечности. Окуляры тепловизора валялись рядом с правой рукой коротышки.

Витя поднялся и сел рядом с этим загадочным существом, которое так помогло ему, но в то же время вызывало в его душе неосознанный страх.

— Это ты вытащил меня из реки? — тихо спросил он.

— Да, — пискнул карлик, и на этот раз его голос не показался Виктору таким омерзительным.

— Я хочу посмотреть, как ты выглядишь. Сбрось капюшон, — потребовал Витя и протянул руку к голове спасителя. Он промолчал о том, что если бы у него была возможность увидеть глаза своего спутника, то, возможно, он смог бы больше доверять ему.

— Это невозможно, — отрезал коротышка, и в его руке зажглось короткое лезвие лазерного резака. Карлик не угрожал Виктору, он просто показывал, что у него есть оружие и он может пустить его вход, если его попутчик нарушит установленные правила.

— Не хочешь, не надо, — недовольно пробурчал Виктор. — Гюльчатай нашелся.

— Доминант велел доставить тебя на кладбище звездолетов, — загробным голосом изрек коротышка.

Создавалось впечатление, что каждое слово дается ему с трудом. Он очень медленно произносил фразы и иногда делал паузы между слогами.

«Так вот кто тебя послал, — догадался Виктор. — Значит, крысиный вождь не обманул. Возможно, это существо состоит у него на службе. Непонятно только, добровольно оно это делает или по принуждению».

— Я очень устал. Давай спрячемся где-нибудь поблизости и передохнем, — предложил Виктор.

Коротышка игнорировал его просьбу с таким видом, как будто даже не услышал его слов. Он молча поднялся и пошел прочь от реки. Виктор, кряхтя и ругаясь, поплелся за ним. Печально, конечно, но никого в этом мире не тревожили проблемы землянина. Карлик, конечно, прав. Погоня наверняка уже мчится сюда на всех парах. Гремят кольчуги и трещат от напряжения взведенные арбалеты. Всё это так, но ведь можно хотя бы высказать пару слов сочувствия. Как же, дождешься от них!

— Не так быстро, — заскулил Витя вслед быстро удаляющейся спине.

Но карлик был беспощаден. Он с каждой минутой наращивал темп, и вскоре Виктор не мог уже выговорить ни слова. Он тяжело пыхтел, едва поспевая за проводником, и у него не хватало сил даже для того, чтобы осмотреться по сторонам. Он лишь видел низкую густую траву у себя под ногами и корни деревьев, о которые спотыкался каждые пятнадцать секунд. Его шахтерские ботинки топтали цветы с белыми ажурными лепестками. Странные ярко-красные стебли каких-то вьющихся растений с хрустом ломались под рифленой подошвой. Сердце колотилось о ребра, пытаясь вырваться на свободу, а измученные водными процедурами легкие просто отказывались дышать. Безумно хотелось остановиться, но инстинкт самосохранения заставлял забыть об усталости. Почти животный ужас рисовал перед внутренним взором Виктора жгучие языки пламени, жадно лижущие его кожу. Вот они подбираются к лицу, от нестерпимого жара вспыхивают ресницы, седеют и превращаются в пепел волосы. В Витиной голове всё смешалось. Ему начало казаться, что стоит ему на секунду замедлить ход, как он тут же на месте зажарится до хрустящей румяной корочки.

— Отдыхай, — неожиданно сказал проводник после двух часов бега и остановился как вкопанный. Виктор с разгона врезался ему в спину, повалился на землю и взвыл, ударившись обо что-то твердое.

Под ним была гладкая плита. Вокруг столько травки, а его угораздило рухнуть на бетон! Но даже это жесткое ложе показалось Виктору мягчайшей периной. Он прижался к шершавой поверхности и с наслаждением расслабил мышцы. Проводник стоял рядом. Проклятый коротышка даже не запыхался. Он неотрывно смотрел куда-то вдаль, хотя весь обзор закрывали густые заросли.

Виктор с боязнью заметил, что под капюшоном карлика что-то шевелится. Там, где должен находиться затылок, пульсировала какая-то шишка, а рядом с левым ухом появился бугорок, которого раньше не было. Витя отвернулся. Вокруг шелестели деревья. Их толстые стволы располагались в определенном порядке на одинаковом расстоянии друг от друга. Наверное, раньше здесь был парк и эти деревья — всё, что осталось от древней аллеи.

— Надо идти, — пискнул проводник.

— По-моему, мы уже неплохо оторвались, — вальяжно вымолвил Виктор, перекатившись на траву.

— Не лежи на грунте — это опасно, — бесстрастно проговорил карлик. Витя послушно вскочил.

— Они пустили по нашему следу собак, — продолжил проводник. — Через пять минут псы будут здесь.

— Откуда ты знаешь?

— Слышу, — просто ответил карлик.

— Какого черта мы стоим? — возмутился Витя. — Побежали.

— Это уже не нужно, — сказал карлик.

Кажется, на этот раз он пищал не так, как прежде. Вроде тембр немного изменился, но Виктор не захотел обращать на это внимание. Его больше беспокоили последние слова коротышки.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он и со страхом всмотрелся в чащу.

Проводник ничего не сказал. Он молча подошел к одному из деревьев и дотронулся до коры рукой. Ствол едва заметно вздрогнул, и кусок древесины высотой в два метра плавно ушел вниз. Перед беглецами открылась аккуратная овальная дверь. Не говоря ни слова, карлик вошел в нее и поманил за собой Виктора. Витя с опаской последовал за ним. Медлить нельзя. Ему показалось, что в какое-то мгновение он услышал бешеный собачий лай. Свора была рядом.

Внутри ствола оказалась обычная кабина лифта. Она имела цилиндрическую форму, и, когда дверь захлопнулась, нельзя было различить ни малейших щелей в ее идеально гладких стенах. С молочно-матового потолка лился мягкий ровный свет. В его лучах попутчик Виктора выглядел настоящим порождением потустороннего мира. Устрашающий комбинезон походил на полуразложившуюся крокодилью шкуру. Карлик медленно и глубоко дышал со странным свистом, и каждый его выдох наполнял тесную кабину отвратительным смрадом. «Значит, ты всё-таки запыхался», — с удовлетворением отметил Виктор, дыхание которого уже успело прийти в норму.

Карлик полез к себе за пазуху и долго там ковырялся, выискивая что-то среди грязных лохмотьев. Виктор поморщился. За время, проведенное в подземной тюрьме, он немного привык к неприятным запахам, но смрад, исходящий от тела его спасителя, был еще хуже, чем аромат из его невидимой пасти. Вите захотелось умереть, лишь бы не обонять это зловоние. Похожее чувство он испытал однажды в пригородной электричке, когда в вагон вошла бомжиха. Сначала он не понял, почему молодые люди, до этого спокойно сидевшие на соседних скамейках, с воплями «Это она!» бросились к открытым окнам. Но через секунду, когда чумазое создание приблизилось на расстояние пяти метров, он присоединился к своим попутчикам. Вонь была невыносима, почти так же, как сейчас.

Наконец коротышка завершил свои манипуляции и извлек на свет черный квадратик размером с трехдюймовую дискету. Механизмы лифта как будто только и ждали этого. Кабина вздрогнула и провалилась вниз. Виктор почувствовал, что его ноги отрываются от пола и он вот-вот упрется головой в светильник. Лифт падал вниз совершенно бесшумно и с той скоростью, которую ему позволяла развить сила притяжения. Никаких намеков на работу тормозной системы не наблюдалось. Витя расставил в стороны руки, но цепляться было решительно не за что. Инстинктивно он протянул руку к своему попутчику, но сразу же отдернул ее. Брезгливость не позволяла ему опереться на коротышку.

Карлик же совершенно спокойно отнесся к падению в пропасть. Чувствовалось, что подобные путешествия он совершает не в первый раз. Он стоял ссутулившись, и казалось, невесомость, образовавшаяся в кабине, никак не действует на него. Впрочем, на него не действовал и яркий свет. Виктор, как ни старался, так и не сумел разглядеть, что таится у него под капюшоном. Только раз ему показалось, что из-под края резины блеснула пара красных глазок. Но скорей всего это ему только померещилось. Такие крошечные глаза были слишком малы для довольно крупной головы карлика.

Внезапно под ногами у Виктора раздался громкий скрежет. Свет на мгновение погас, и лифт, громко застонав, остановился. Дверь распахнулась. Темнота за порогом оказалась настолько плотной, что Вите почудилось, будто она сейчас заползет внутрь кабины и жирным нефтяным пятном расплывется по полу. Пришло время пожалеть о потерянных в водопаде окулярах ночного видения. Предстояло новое путешествие по подземельям, и без оптики ему придется очень туго. Тяжело вздохнув, Виктор вышел из кабины вслед за проводником, и, словно выполняя Витино желание, где-то высоко над головой зажглось несколько ламп. Их ничтожного света было достаточно, чтобы сориентироваться в пространстве.

То, что увидел Виктор, потрясло его воображение. Он подозревал, что на этой планете должно наличествовать нечто подобное, но здесь он впервые столкнулся с сооружением, которое почти не изменилось после гибели человеческой расы.

Беглецы находились в огромном подземном зале. Вдоль всего зала в два ряда стояли монументальные колонны. Витя отметил про себя, что они располагались на равном расстоянии друг от друга, и похоже, что каждая из них выполняла роль лифтовой шахты. Значит, в каждом стволе дерева в лесном массиве на поверхности оборудован спусковой механизм.

Проводник вновь устремился вперед, и Виктор опять последовал за ним. Ему ничего не оставалось, как только в очередной раз довериться вонючему карлику. Один, без оружия, на незнакомой планете, он не сможет обойтись без провожатого, хотя, оказавшись в относительно привычном окружении, Витя почувствовал себя немного увереннее.

Сделав несколько шагов, он понял, что подземелье не настолько безгранично, как ему показалось вначале. Колоннада была не такой широкой и длинной. Ощущение простора создавалось убогим освещением. Всего двенадцать колонн с каждой стороны. По размерам зал не превышал обычную станцию метрополитена. Учитывая схожесть людей во всех мирах, можно было предположить, что и назначение этого подземелья аналогично земному. Вскоре Витя убедился в своей правоте. С двух сторон к платформе, заставленной лифтовыми шахтами, примыкали широкие рвы. Точь-в-точь такие же, как в земном метро. Только там в них укладывают рельсы, а эти были заполнены водой.

Карлик быстро добрался до края платформы и спрыгнул в воду. Виктору ничего не оставалось, как поступить так же. Через секунду он по-настоящему пожалел, что не является счастливым обладателем такого же модного прорезиненного балахона, как у его попутчика. Вода была очень холодной и доходила Виктору до середины живота. Карлик скрылся в ней по шею и с видимым усилием начал перемещаться к одному из тоннелей, в которых раньше, очевидно, ходили поезда древнего метрополитена. Идти было трудно. Кроме того, что вода оказалась очень студеной, она еще и не стояла на месте. И, как это всегда бывает, поток устремлялся совсем не в ту сторону, куда ему следовало бы течь для удобства путников. Идти против течения очень нелегко, и Виктор заметил, что его проводник быстро выбился из сил. Почему-то это его очень обрадовало. Он вспомнил бешеную гонку, которой подверг его карлик, и решил немного потерпеть с предложением своей помощи. В конце концов, бег коротышке давался гораздо легче, чем Виктору, а теперь всё наоборот. Можно получить невинное удовольствие, наблюдая, как комок грязных тряпок барахтается в мутной воде. Может быть, от этой водной процедуры он станет хоть немного чище.

— Помоги, — пискнул карлик. — Я никогда не ходил этой дорогой и не знал, что мне здесь не пройти.

— Открой личико, — потребовал Виктор.

— Мы пойдем другим путем. — Проводник решительно развернулся к перрону.

— Ладно, Ильич долбанутый. — Витя махнул рукой и помог коротышке забраться к себе на плечи.

Всё-таки этот уродец спас ему жизнь. Вежливость требует, чтобы и Витя оказал ему какую-нибудь услугу. Удивительно, но почему-то в сердце Виктора не было ни капли благодарности к этому существу, хотя оно рисковало своей жизнью ради него. У Вити даже не было жалости, которую обычно испытывают к убогим. Тем более что карлик не был убогим, он — вполне нормальный житель этого мира и наверняка никоим образом не ощущает своей ущербности. А кто из них двоих ущербен, это еще очень большой вопрос. Во всяком случае, Виктор гораздо хуже приспособлен к жизни на этой планете, чем коротконогий вонючка.

Преодолевать течение с дополнительной ношей на загривке было не очень-то весело, но проводник нашел способ взбодрить его.

— Скоро они будут здесь, — сказал он, рассевшись на шее Виктора, подобно индийскому радже на слоне.

Витя споткнулся и по уши погрузился в стылую воду.

— Кто «они»? — пробулькал он.

— Люди, — пояснил карлик. — У нас очень мало времени. Лифт может задержать только собак. Как только они поймут, что мы вернулись на их территорию…

— Как это «на их территорию»? — перебил его Витя.

— …они перекроют тоннели, — хладнокровно закончил проводник.

— Зачем только я с тобой связался… — Виктор попытался ускорить темп, но ничего хорошего из этого не вышло.

Ноги скользили по дну подземной канавы, и он несколько раз погрузился под воду с головой. К тому же освещенный перрон остался за спиной, а в тоннеле царила кромешная тьма. Еще немного, и он не сумеет разглядеть кончик собственного носа. Одна надежда — у проводника есть очки. Неожиданно на потолке вспыхнула лампочка. Желтая и хилая вольфрамовая нить в пыльной колбе обрадовала Виктора, как первый восход солнца после полярной ночи. Этот свет был для него радостным знаком того, что ему всё еще продолжает везти. Счастье не отвернулось от него. Воодушевленный этим прекрасным знамением, Виктор начал бодрее шевелить ногами.

К еще большей радости, дно под ногами изменилось. Оно стало шершавым и очень удобным для ходьбы. Лампочка, подарившая ему надежду, осталась позади и вскоре погасла, но вместо нее загорелась новая — прямо над головой. Потрясающе, но автоматика, налаженная древними создателями тоннелей, продолжала действовать, несмотря на то что с тех пор, как ее осматривал последний электрик, прошло несколько столетий. Лампочки на их пути зажигались и гасли еще ровно десять раз перед тем, как наконец-то забрезжил свет в конце тоннеля.

Путники приближались к следующей подземной станции.

Виктор уже еле переставлял ноги и мог поклясться, что если ему удастся дойти до сухого места, то он ляжет на полированные каменные плиты и не сдвинется с места, пока ему не дадут хоть немного отдышаться. Он согласен даже остаться без проводника, если тот попытается помешать долгожданному отдыху. Да он был готов на всё, лишь бы хоть на минуту расслабить сводимые судорогой мышцы.

За спиной послышались громкий плеск и крики. Любой звук в тоннеле многократно усиливается, поэтому Вите показалось, что кто-то выпрыгнул из-под воды прямо рядом с ним, и лишь через мгновение он понял, что это погоня спустилась в метро. Сейчас преследователи были где-то в районе той станции, которую беглецы недавно покинули. Значит, в ближайшее время передышки не предвиделось. Тихо ругаясь, Виктор добрел до платформы и ссадил с себя наездника.

Новая станция сильно отличалась от предыдущей, но тоже очень напоминала обычное земное метро. Даже эскалаторы с двух сторон платформы были самыми заурядными. Имелись кое-какие отличия в деталях оформления, но в общем и целом у Виктора создалось впечатление, что он чудесным образом перенесся на Землю и находится где-нибудь на незнакомой ветке московской подземки.

Освещение на этой станции было гораздо ярче, чем в тоннеле. В глаза бросались воронки на бетонной платформе и следы от пуль на стенах. Когда-то здесь шел нешуточный бой. Кто и с кем тогда воевал, останется тайной навсегда.

Спина проводника опять маячила где-то далеко, а Виктор всё никак не мог выбраться из воды. Он несколько раз соскальзывал с гладкого бетона. Несколько драгоценных минут ушло на то, чтобы отыскать подходящий упор для ноги. В тоннеле позади него нарастал шум. Будто стадо бегемотов устроило там соревнования по плаванию.

Забыв про усталость, Виктор помчался за карликом. Безусловно, коротышка ему противен, но у них одна цель — выжить. Виктор настиг своего проводника уже на эскалаторе. Многие ступени провалились, и под ними виднелась глубокая яма, из которой торчали обломки металлических балок. Подниматься по хрупким ступеням приходилось соблюдая максимальную осторожность. Вся конструкция угрожающе потрескивала, но страх — великий вдохновитель. Когда за тобой идут убийцы, ты сам не знаешь, на что способен. Беглецы очень быстро и с обезьяньей ловкостью преодолели подъем и оказались на другой станции.

Эскалатор не вел на поверхность, как надеялся Виктор. Это была всего лишь пересадка. Здесь свет горел еще ярче, но лучше бы он померк. Витя поднял глаза, и в голове у него помутилось. От неожиданности он сделал шаг назад, и если бы коротышка вовремя не подхватил его, то он неминуемо свалился бы с довольно приличной высоты. Вся платформа на этой станции была завалена человеческими скелетами. Кости образовывали высокие длинные кучи, тянущиеся вдаль насколько хватал глаз.

Скорей всего здесь лежали кости тех жителей планеты, которым повезло остаться в живых после катастрофы. Люди укрылись в подземелье, но смерть настигла их и в этом убежище. Многие скелеты казались целыми, и никаких повреждений, говорящих о насильственной смерти, на них не было. Похоже, их обладатели умерли не в бою. Болезнь или эпидемия погубила их, а выжившие сложили мертвые тела на платформе, использовав старую станцию как открытую для посещений братскую могилу.

Проводник оттащил Виктора подальше от эскалатора и резво начал карабкаться по одной из куч. Кости хрустели и осыпались под его подошвами. Витя хотел сначала найти какой-нибудь обходной путь, но топот и собачий лай на нижней станции не оставляли времени для благоговейного отношения к умершим. Он тоже начал влезать на кучу. Мертвые обитатели планеты равнодушно взирали на него пустыми глазницами своих черепов. Витя чувствовал, что он сейчас как никогда близок к этим мертвецам. Минута промедления, и он превратится в одного из них.

Крики и ругань слышались уже на эскалаторе. У преследователей отсутствовал сильный стимул для преодоления препятствия, и опасный подъем их немного задержал.

Виктор на животе соскользнул по другой стороне груды. Здесь его за шкирку поймал карлик и затащил в дверной проем. Наверное, это был вход в одно из служебных помещений. Проводник торопливо захлопнул за собой железную створку и опустил засов. Звук закрывающейся двери услышали преследователи. Виктор не ожидал, что они так близко. Уже в следующую секунду снаружи раздались удары и вопли. Виктор затравленно оглянулся и увидел, как знакомый замызганный балахон коротышки скрывается за углом.

Дверь трещала. Засов прогнулся от бешеного напора снаружи. Из ржавых петель со звоном полетели шурупы. Виктор сорвался с места и помчался по узкому коридору к тому месту, где мгновение назад он видел проводника. Поворот направо, поворот налево. Еще раз налево. Карлика нигде не было. На четвереньках сквозь низкую арку. Опять коридор, где можно встать во весь рост, но здесь совсем темно и приходится идти на ощупь. «Неужели он меня бросил?» — пронеслась в голове Виктора паническая мысль.

В это время он выскочил на небольшую площадку. Ее освещали несколько светильников, вделанных в пол по периметру помещения. Здесь пересекались два коридора, и комната имела четыре выхода. Через один Виктор сюда зашел, а куда идти дальше? Виктор завертелся на месте. Куда бежать? В животе похолодело. Неужели конец?! Он побежал по одному коридору. Остановился. Метнулся обратно. «Бежать, куда угодно, лучше, чем стоять на месте», — мелькнуло в его голове. Он помчался, не разбирая дороги. Коридор резко изогнулся и снова пересекся с тем переходом, по которому он хотел бежать вначале. За спиной послышался дружный топот. К счастью, выбора у Виктора больше не было — путь только один.

Витя кинулся вперед. Сзади раздался восторженный рев. «Последний раз бегу на своих ногах, — с тоской подумал Витя. — Уже к завтрашнему дню у меня вырастут крылья, и я буду летать по райскому саду и жрать персики в три горла». Еще один поворот. Погоня приближалась. Тоннель постоянно извивался из стороны в сторону. То становился узким, и приходилось передвигаться боком, царапая живот и спину. То потолок опускался вниз, и нужно было согнуться в три погибели, чтобы проскользнуть дальше. Преследователи, привычные к жизни в подземных лабиринтах, без труда преодолевали эти препятствия, и расстояние между ними и Виктором с каждой секундой сокращалось.

Внезапно пол ушел из-под Витиных ног. С воплем «Вашу мать!» он провалился в колодец и, больно ударяясь о каменные стенки, полетел вниз. Сверху послышались вопли и грохот, посыпалась щебенка. Один из тех людей, которые дышали ему в затылок, тоже попался в ловушку и рухнул вниз вслед за ним. Виктор попытался затормозить падение. Рука сразу попала в щель между кирпичами, и он чуть не сломал себе запястье. Тогда он попробовал упереться в стены узкой трубы ногами и мгновенно содрал с лодыжки здоровенный лоскут кожи. Падение продолжалось. Вдруг Виктор почувствовал, что стены колодца стали гладкими, и он снова расставил руки и ноги во все стороны, рискуя лишиться всех четырех конечностей, но ладони и подошвы скользили по поверхности. Наклон трубы немного изменился. Теперь Виктор не падал вниз, а катился на собственной заднице, как с горки.

Скорость снизилась, траектория стала совсем пологой, зато громыхание катящегося вслед за ним солдата стало ближе. Уже можно было бы и совсем остановиться, если хорошенько раскорячиться, но тогда ему на шею свалится вооруженный до зубов враг, который продолжал мчаться с прежней прытью. Тяжелая амуниция не позволяла ему затормозить.

Завершение смертельного аттракциона оказалось столь же неожиданным и впечатляющим, сколь и начало. В лицо Виктора ударил спертый воздух, и он почувствовал, что летит. На этот раз не в трубе, а просто по воздуху. У проклятого колодца не было дна. Витя заорал от ужаса. Несколько секунд полета, сильный удар по пяткам. Тело Виктора вошло в воду, как торпеда. Вопль оборвался. Жадная липкая вода полезла через открытый рот в желудок и легкие. Мощное течение ударило по ребрам и куда-то его поволокло. Витя изо всех сил заработал руками, стараясь выбраться на поверхность раньше, чем потеряет сознание. С громким плеском, подняв целое облако брызг, он выскочил из пучины подземного водоема.

Вокруг ничего не было видно. Ни одного, даже самого жалкого источника света. Только грохот подземного потока, который нес его куда-то со скоростью курьерского поезда. Вдали послышался короткий вскрик. Преследователь тоже рухнул в воду. Тяжелые латы не позволят ему выплыть. Виктор засмеялся от радости и тут же наглотался воды, но это нисколько не снизило уровень его оптимизма. Погоня безнадежно отстала. Для того чтобы преодолеть колодец, им придется тащить сюда альпинистское снаряжение. Потом они будут спускать лодку или какое-нибудь плавсредство в подземную реку. Пока они будут заниматься всеми этими увлекательными делами, Виктор успеет пройти не один десяток километров, и ни одна собака не возьмет его след. «Наверное, бог любит меня, — с удовольствием подумал Витя. — Жалко только, проводник потерялся. Симпатичный карлик, хотя лица и не показывал, но всё равно очень милый гаденыш».

Впереди забрезжил свет. Тусклое желтое пятно вырывало из мрака белую от пены стремнину, зажатую между быстро сужающимися берегами, и круто снижающийся потолок. Пойманная в каменные тиски вода яростно клокотала и металась вправо и влево. «Черт возьми! — выругался Виктор. — Почему самое плохое в моей жизни обязательно должно происходить два раза? Я уже падал сегодня в речку и уже проплывал через подземный сток. Сколько можно?»

Булькнув от досады, Виктор вдохнул побольше воздуха и погрузился в холодную мокрую тьму, чувствуя, что его тело с ускорением несется вперед ногами. Несколько раз он больно ударился о камни, но это была не самая большая неприятность в его жизни с тех пор, как он покинул Землю.

Виктор уже знал, что время, которое он сможет продержаться без воздуха, целиком зависит от его нервов. Он внимательно считал удары своего сердца и не отвлекался больше ни на что. Он целиком сосредоточился на них, будто в мире не было больше ничего, кроме этих ритмичных звуков. Он сам обозначил себе предел — сто пятьдесят ударов. Он выдержит именно столько, а потом будь что будет. Тук-тук. Тридцать шесть. Витя никогда не думал, что его сердце может так медленно работать. По идее, сейчас оно должно трепетать от предсмертного ужаса, а оно еле шевелится. Или, может быть, это время сжалось в его сознании? Знала бы мама, где сейчас ее сын. Бедная, наверное, поседела бы. Не для этого она его рожала. Хорошо, что ей никогда не будет ведомо, что с ним сейчас происходит. Даже если он останется жив, ни она, ни кто другой не узнает об этом, а если Виктор и расскажет, то никто не поймет его чувств. Не проникнется его ощущениями. Тук-тук — тридцать семь. Он сам сколько раз смотрел фильмы про войну. Актеры там очень натурально играли чужую смерть, но ни один из них так и не сумел передать, что происходит в душе гибнущего человека. Никто и никогда не говорил Виктору, что умирать — это безумно скучно. Скука. Господи, какая скука. Считать удары своего сердца и ждать конца. Тук-тук — тридцать восемь.

Течение замедлилось только на восемьдесят четвертом ударе сердца. Ему опять повезло. Виктор неторопливо всплыл на поверхность и помотал головой, стряхивая воду с ресниц. Где-то вдалеке горел одинокий огонек. От него к Вите по глади воды пролегала тронутая рябью световая дорожка. Вокруг раскинулось спокойное подземное озеро. Витя не мог его видеть, но прекрасно почувствовал огромное пространство, скрытое в тверди планеты.

Он перевернулся на спину и, не спеша, лениво двигая ногами, поплыл на огонек. Интересно, кто этот добрый волшебник, зажигающий на его дороге лампочки. Ведь и там, где подземная река устремлялась в тесную расселину, свет был зажжен скорей всего специально для него. Вряд ли древние создатели канализации озаботили себя освещением коллектора.

Метров через двести плыть на спине стало уже не так приятно, как вначале, и Виктор начал подумывать о том, не избавиться ли ему от тяжелых ботинок, которые тянули его вниз. Но, с одной стороны, снять их на плаву было довольно тяжело, а с другой — терять такую замечательную обувь очень не хотелось. Неизвестно еще, какой путь ему предстоит, а магазинов, где можно подобрать что-нибудь подходящее, на этой планете нет уже очень давно.

Витя оглянулся и был приятно удивлен тем, что огонек оказался гораздо ближе, чем он ожидал. Он увеличил темп и начал внимательно всматриваться, чтобы понять, чем ему может грозить этот свет. Из темноты медленно проявился силуэт лодки. На баке печально скрючилась знакомая фигурка проводника. Так вот кто всё так талантливо организовал.

— По шаблону работаешь, смрадный коротышка, — вместо приветствия крикнул Виктор и подумал, что вся эта беготня по коридорам, колодец-ловушка, свет над подземным потоком — всё это уже было. Всё продумано заранее, как, впрочем, и побег из подземной тюрьмы. Может быть, и визит президента в камеру Виктора устроил тоже он? Или тот, кто за ним стоит? Доминант!

Виктор подплыл к лодке, зацепился за борт и тяжело перевалился на дно утлой плоскодонки.

— А если бы я не умел плавать? — прохрипел он. — Что бы ты делал? Утопил бы меня на фиг? Ты можешь представить, корявая башка, что люди иногда не умеют плавать? Крысячье отродье!

Фонарик в руке карлика погас. Виктор услышал, как проводник натягивает на глаза окуляры тепловизора и берет в руки весло. Коротышка не посчитал нужным реагировать на ругательства.

Тихий всплеск, и лодка сдвинулась с места. Виктор растянулся на дне. Судя по поведению его спутника, побег можно было считать удавшимся. Крысы выполнили свою часть договора. Скоро ему самому предстояло воплотить в жизнь свою половину: починить старый звездолет. Тогда он обретет свободу и сможет покинуть планету. Времени для ремонта какого-нибудь дряхлого летающего корыта у него безграничное количество, но всё равно надо будет поторопиться. На Надежде ждет его помощи Элька. Но сначала он должен скинуть с себя мокрую одежду, обсохнуть, согреться и хорошенько выспаться.

Виктор устало закрыл глаза. Стянуть с себя рубашку и штаны было выше его сил. Единственное, на что его хватило, — это сбросить один ботинок. После этого он забылся в беспокойном сне.

Где-то рядом лениво шевелил веслом проводник. Коротышке тоже в этот день пришлось несладко. Но он даже не задремал и продолжал вести лодку по бескрайнему подземному озеру. Очнулся Виктор, когда нос лодки обо что-то ударился. Проводник включил фонарик и направил тускловатый луч на влажную стену. Течение в этом месте было довольно медленным, и коротышке не составляло большого труда удерживать свое суденышко на месте. Карлик чего-то ждал. Витя протер глаза и уставился на пятно света. Задавать проводнику вопрос, на который тот всё равно не ответит, не хотелось. К тому же Виктор еще не полностью отошел от приятной полудремы, и всё окружающее казалось ему продолжением сна. Словно по мановению волшебной палочки, часть стены со скрипом дернулась. Внутри стены загудели механизмы, и каменная кладка уползла куда-то в потолок. Медленно, сантиметр за сантиметром.

Виктору захотелось посмотреть, что там за этими потайными воротами, но двигаться было лень. Через четверть часа Вите стало понятно, что он ничего не понимает. За дверью скрывалось маленькое ответвление широкой подземной реки. Крошечный аппендикс длиной с их лодку и шириной метра в два. Коротышка повел веслом, и плоскодонка неторопливо заплыла в рукотворный заливчик. Теперь ее с трех сторон окружали кирпичные стены. Механизмы снова натужно взвыли, и дверь так же медленно опустилась за кормой лодки.

Витя зевнул. Думать о том, что всё это могло означать, не хотелось. Ведь догадаться о замыслах его хитроумного спутника — невозможно, а тратить сильно иссякшую в последнее время умственную энергию на бесплодные догадки — жалко. Одно ясно — их здесь не найдут, ни с собаками, ни с ручными дельфинами. Погоня потерпела полное фиаско, и солдатам Претора уже не взять след.

Шум шестеренок за стенами стих. Ворота были закрыты. Через секунду послышался более низкий и унылый гул. Стены снова пришли в движение. Казалось, что на этот раз все четыре стены поплыли к потолку или покрытый плесенью потолок начал уноситься ввысь. Только через некоторое время до Виктора дошло, что это вода быстро уходит из образованного каменными стенами колодца. Мимо Витиного лица проплывали мокрые, грубо подогнанные друг к другу камни. Он мог разглядеть их во всех подробностях. Проводник почему-то не гасил фонарик, хотя и окуляров тепловизора с лица не снимал. Возможно, он хотел, чтобы Виктор хорошенько разглядел всё.

Казалось, что спуск в преисподнюю будет длиться бесконечно. Стало заметно теплее, и Витя перестал опасаться, что он подхватит воспаление легких или еще какую-нибудь простуду.

Воздух здесь был чище, чем в тоннелях. Куда-то пропал омерзительный аромат разложения и гнили. Несмотря на то, что в этом колодце, как и во всех подземельях планеты, была очень высокая влажность, знакомого запаха насекомых Виктор больше не чувствовал.

По мере спуска одна из стен колодца изогнулась, и из-под поверхности воды показалась арка, сложенная из тех же щербатых камней. В арке виднелись створки ворот. Они уже не были замаскированы, как наверху, и открылись гораздо быстрее. За воротами Виктор разглядел длинную трубу, по которой и двинулась их лодка. В конце трубы их ждали еще одни ворота. Потом снова труба и опять ворота. Целая череда преград исчезала с их пути перед самым носом лодки и снова восстанавливалась за кормой. Что бы там ни скрывалось за этой сверхпрочной анфиладой запоров — это загадочное нечто, очевидно, представляло огромную ценность, если неизвестные строители потратили столько труда не только на то, чтобы защитить это, но и надежно спрятать все укрепления от посторонних глаз.

Виктор потерял счет остановкам, коротким ожиданиям и новым воротам, когда в темноте забрезжил еще один источник света, кроме фонарика в руках проводника. Сначала это была бледная лампочка метрах в десяти по правому борту лодки. Вдруг она вспыхнула мощным пучком света, через секунду с другого берега ударил еще один луч. Справа и слева с близких берегов на их лодку уставились несколько рядов орудийных стволов. С каждой стороны в три яруса выстроились артиллеристские площадки. Пушки, установленные на них, были невелики по размеру, но, когда Виктор в уме прикинул их калибр, ему стало не по себе.

Рядом с каждым орудием виднелось несколько крыс, одетых в одинаковые попонки серебристого цвета. Они не суетились и ничего не вынюхивали, как это обычно делают грызуны. Эти зверьки неподвижно сидели рядом со своими смертоносными установками. Только стволы орудий медленно поворачивались на круглых лафетах вслед за лодкой. Виктор понял: если эти маленькие артиллеристы получат приказ «Огонь!», он через долю секунды превратится в облачко раскаленной плазмы.

Лодка ускорила свой ход. Карлик начал проворнее двигать веслом. Словно венецианский гондольер, он стоял на корме и направлял суденышко. Жаль только, лица не видно, а то можно было бы вообразить себя туристом. Тем более что таможню они, кажется, прошли и теперь остастся только наслаждаться красотами окружающего пейзажа. А посмотреть есть на что. Еще минуту назад Виктор думал, что всё, что он видит вокруг, построено людьми, а затем крысы приспособили подземные катакомбы для своих нужд, но первая же набережная, мимо которой они проплыли, показала, что он заблуждается. Узкие для человека тротуары и низкие, будто игрушечные, парапеты были сделаны специально для существ небольшого размера. Изготовленные из тщательно обработанного и очень красивого камня, они казались нарисованными, настолько идеально строители воплотили замысел архитектора. Одного только вида этих набережных было достаточно, чтобы понять — крысиная раса переживает свой расцвет. Если эти новые, рожденные катастрофой разумные существа способны тратить столько сил и времени на создание достаточно бессмысленных с инженерной точки зрения сооружений, значит, они много еще на что способны.

Словно для того, чтобы окончательно потрясти Виктора, впереди засветились окна дома. Здание высотой приблизительно в шесть метров упиралось своей крышей в свод пещеры. Это был самый настоящий жилой дом. Сквозь освещенные окна Виктор видел помещения, обставленные мебелью, и хвостатых жильцов, отдыхающих на маленьких диванах.

Насколько хватал глаз, по обоим берегам подземной реки засветились огоньки окошек. Между домами были оборудованы пешеходные переходы. На некоторых из них сидели крысы. Они с любопытством смотрели на проплывающую мимо них лодку, слишком громоздкую для их игрушечного города. Хотя, возможно, им приходилось видеть суда и покрупнее.

— Как называется это поселение? — спросил Виктор и посмотрел на своего спутника. Он всё еще надеялся увидеть его лицо, но тень от капюшона по-прежнему надежно скрывала глаза и нос. Свет от уличных фонарей падал только на подбородок и мягкие широкие губы.

— Эртимо, первый город, — пропищал проводник. Виктор быстро отвернулся. Губы карлика не двигались. Каким образом он издавал звуки, было неясно, и это пугало.

— Вы многому научились у людей, — подавленно пробормотал Виктор.

— Люди — великая раса, — неожиданно заявил карлик. — Они сделали много чудесных открытий. Некоторые из их достижений мы не можем повторить до сих пор, но это потому, что наш народ еще очень молод. Мозг людей слишком неповоротлив, их пальцы слишком грубы, чтобы делать тонкую работу, и они дискредитировали себя многочисленными войнами и ненавистью ко всем живым существам, даже к себе подобным.

«Ты посмотри, как гуманоид расщебетался!» — раздраженно подумал Виктор. Он не любил предателей, а отказ от служения своей расе, своему виду он считал именно предательством.

Жилой район города постепенно заканчивался. Темные корпуса промышленных зданий вытесняли уютные многоэтажки. Здесь уже не было ярко освещенных улиц и никто не прогуливался по набережным. По-видимому, лодка подплывала к окраине. Здания сменились обычными каменными пещерами, тут и там изрытыми норами. Кое-где в глубине черных дыр чудилось едва уловимое движение. Наверное, это были трущобы крысиного города.

Несколько раз им встретились другие суда. Они очень походили на океанские лайнеры в уменьшенном масштабе и в несколько раз превосходили их утлую посудину по размеру. На судах, пришвартованных к набережным, наблюдалась суматошная деятельность. Высокие тонконогие краны выдергивали из трюмов контейнеры с грузом и складывали их в штабеля рядом с рельсами железной дороги. Между штабелями и вагонами сновали автопогрузчики.

Виктора снова начало клонить ко сну. Когда впереди замаячили пандусы с тяжелой артиллерией и ворота шлюза, он смежил веки. Беглецы миновали город и теперь должны были покинуть его пределы. Витя почувствовал некоторое сожаление. Ему почему-то не хотелось расставаться с мирной, спокойной атмосферой затерянного в недрах планеты города Эртимо. Здесь он чувствовал себя в безопасности.

Лодка вновь вплыла в узкий колодец. Витя не стал смотреть, как захлопываются ворота за кормой, как прибывает вода и лодка поднимается наверх. Он поудобнее устроился на дне, подложил собственный локоть под голову и заснул. На этот раз сон был без сновидений. Витя как будто провалился в бездну и на некоторое время перестал существовать.

Проснулся он от холода. Ему почудилось, что чьи-то холодные пальцы хватают его за грудь. Виктор вздрогнул и испуганно открыл глаза. Над ним простиралось небо. Будто расколотое надвое, оно было розовым на востоке и черным с проблесками звезд на западе. Почему-то Виктор, несмотря на то что много времени провел под землей, сразу понял, что сейчас утро, а не какое-нибудь другое время суток. Проводник всё так же молча стоял на корме. В его облике ничего не изменилось. Он, как и прежде, держал в руках весло, только на этот раз действовал им гораздо энергичнее, чем в крысином городе. Витя почувствовал, что и качает лодку гораздо сильнее. Он поднял лицо над бортом плоскодонки и присвистнул от удивления. Вокруг простиралось безграничное водное пространство, покрытое мелкой рябью и белыми бурунчиками волн. Утлое суденышко уверенно двигалось сквозь клочья серого сырого тумана. На востоке, там, где небо розовело ярче всего, натужно вспухал исполинский пузырь восходящего светила. Виктор напряг зрение и рассмотрел на самом горизонте несколько торчащих из воды скал. Карлик направлял лодку именно к ним.

— Что там? — спросил Виктор, махнув рукой.

— Старый космодром, — ответил карлик.

Виктор бросил еще один беглый взгляд на своего спутника, но разглядеть, что скрывалось в тени его капюшона, и на этот раз не сумел, несмотря на то что лучи солнца били строго в лицо коротышки. Каким-то мистическим образом пятно ночной черноты сумело уцелеть там, точно так же, как оно сохранилось на западной части неба. Может быть, это было к лучшему. Наблюдать неподвижные бледные губы было слишком жутко.

— Старый космодром? — переспросил Витя. — Ты хочешь сказать, что есть еще и новый или просто что он древний?

— Новый космодром был полностью уничтожен во время Гамарджа, — пояснил проводник. — Старый пострадал гораздо меньше. Доминант надеется, что там ты сможешь найти все необходимые детали для ремонта хотя бы одного космолета.

— У меня просто нет другого выхода, — пробормотал Виктор.

Низкий рокот за спиной заставил его оглянуться. На небольшой высоте со стороны невидимого уже берега мчались над водой три черные тени. Витя сначала подумал, что глаза обманывают его, но, присмотревшись, понял — действительно вертолеты. Небольшие, размером с легковой автомобиль, они дружно просвистели над их головами и устремились к космодрому.

— Это свои, — успокоил Виктора проводник, усердно набегая на весло. — Люди давно разучились делать подобные машины. К счастью, после них уцелело много чертежей.

Сейчас карлик уже не казался таким хладнокровным и пугающе спокойным. Он оглядывался по сторонам, и его движения становились всё быстрее и быстрее.

— В чем дело? Что не так? — поинтересовался Виктор, одновременно пытаясь вспомнить, действительно ли он видел пучки ракет, прикрученных к брюху одного из вертолетов, или ему это показалось? Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Если у крыс есть транспортные суда и благоустроенные города, то почему бы не быть боевым вертолетам?

— Скоро будет буря, — мрачновато заявил карлик, — но мы должны успеть.

— Ты уж постарайся, — проворчал Виктор.

Над линией горизонта величественно поднимались крутые берега скалистого острова. Покрытые бурым мхом и пятнами посеревшей от соленого воздуха растительности, они казались порождением чуждого разума, непотопляемым авианосцем, стерегущим тайны погибшей цивилизации. Создавалось впечатление, что на острове не всё вымерло, что там еще теплится какая-то загадочная жизнь. Жизнь после смерти. Ржавые скелеты локаторов явственно шевелились, будто ловя сигналы от мертвых звездолетов. Скорей всего старые железные фермы качались от порывов ветра, но Виктору всё равно стало немного не по себе. Он очень явственно представил, как мертвые солдаты мертвой планеты сидят, склонившись над своим пультами, и наблюдают за приближением их лодки. Как высохшие мумии направляют на него лучеметы и ловят его переносицу в перекрестие прицела.

* * *

Закованная в бронированную перчатку ладонь имперского солдата грубо втолкнула Эльку в тюремную камеру. Девушка несколько минут стояла у дверей, прижимая руки к груди. Она была не в силах осознать, что с ней произошло. Элька тупо смотрела на свои окровавленные пальцы, на зарешеченное окно и пару матрасов на деревянном полу. На левом матрасе у самой стены кто-то спал. Он беспокойно шевелился и прерывисто, со стоном дышал под грудой грязного тряпья.

Элеонора осторожно, стараясь не поворачиваться спиной к спящему, подошла к окну и подергала ржавые прутья. Толстые обрезки железных труб были надежно вделаны в деревянные наличники. Девушка вытерла об себя руки, на которых еще осталась кровь Керина, встала на цыпочки и выглянула на улицу. Рост не позволял ей хорошенько осмотреться, и она увидела только большой кусок неба и край деревянной постройки, больше всего напоминающей барак. Вдалеке виднелась сторожевая вышка со скучающим солдатом на наблюдательной площадке. Имперцы неплохо устроились на Надежде. Их трудолюбием можно было только восхищаться.

Дикий вопль под тряпками заставил ее вздрогнуть.

— Как ты смеешь! — заорал спящий сокамерник и судорожно сжался на своем матрасе. — Я имперский солдат!

Элька перевела дух и криво усмехнулась.

— Имперский солдат, говоришь? — Она с улыбкой посмотрела на свои коричневые от ржавчины и остатков крови пальцы. — Только попробуй еще раз вякнуть!

Девушка откинула в сторону тряпки, изображающие одеяло. На матрасе, скрючившись, лежал Дэн. Он дрожал всем телом и что-то быстро бормотал, почти не разжимая губ. Элька упала перед ним на колени и начала быстро трясти его за плечи. Голова корабельного крысолова безвольно моталась из стороны в сторону, но он упорно не хотел открывать глаза.

Элеонора прижалась щекой к его лбу. Дэн буквально горел. У него была очень высокая температура. Девушка скомкала тряпки в клубок и подсунула их ему под голову.

— Я выпущу тебе кишки, варвар! — внятно пообещал ей Дэн, и Элька тихо всхлипнула.

— Что они с тобой сделали? — прошептала она.

Однорукий выглядел очень изможденным. Его лицо осунулось, сквозь кожу были видны все изгибы черепных костей. Крюк у него, по-видимому, отобрали, и на культе, торчащей из закатанного рукава рубашки, были видны ярко-красные прямоугольные пятна.

— Не плачь, Малыш, мы еще покидаем мелочь на их могилки, — пробормотал Дэн.

Его тело напряглось, и глаза быстро задвигались под закрытыми веками. Несчастное сознание однорукого находилось во власти бреда.

— Тихо, тихо, милый, всё будет хорошо. — Элеонора погладила Дэна по волосам и взяла его за руку. Больше она ничем не могла помочь ему. У нее не было ни лекарств, ни даже самой обычной воды.

Внезапно Дэн дернулся, вырвал руку и снова громко заорал. Его лицо налилось кровью, а зубы громко застучали от ужаса. Навязчивый кошмар не хотел отпускать его. Элеонора не знала, что стоит перед глазами ее товарища, но не было никаких сомнений, что это видение было мучительным и жутким, и Дэн даже не догадывался о том, что это всего лишь сон.

Десантный бот рушился сквозь плотные слои атмосферы, со свистом рассекая налившийся влагой воздух. Огненным камнем он пронзил облака, и белоснежные, залитые яркими лучами солнца долины, будто по велению злого волшебника, перевернулись в иллюминаторе и превратились в мрачные, насупленные грозой тучи над головой. Свет сжался в острые стрелы молний и помчался к земле наперегонки с падающим летательным аппаратом. Бронированный корпус бота хрустел от перепадов давления, стараясь уберечь укрывшуюся в его внутренностях живую начинку. Внезапно раскаты грома утратили величавую медлительность и легкомысленно затрещали по ребристому металлу бортов сердитым горохом.

— Что это такое, Дэн? — прохрипел долговязый солдатик, привязанный широкими ремнями к неудобному тесному креслу по соседству с Денисом Анисимовым.

— Ничего особенного. Просто у нашего противника паршивая система противовоздушной обороны. Бьют не прицельно, а по площадям. Не бойся, Малыш, до поверхности планеты мы доберемся живыми. — Дэн мрачно усмехнулся и подмигнул своему напарнику.

Они были ровесниками, но Денис чувствовал себя лет на десять старше этого парня. Пока Малыш получал образование в аристократическом летном училище, Дэну уже довелось побывать в нескольких переделках. Он уже схоронил троих старшин и сам стал командиром «пары». Этот жалкий дрожащий мальчишка стал первым его ведомым, и таких, как он, необстрелянных юнцов была почти половина в их готовящемся к высадке боевом подразделении.

Дэн обвел прощальным взглядом соседние кресла, опыт подсказывал ему, что многих десантников он видит последний раз. Пеплом некоторых из них будут торжественно удобрены корни деревьев в императорском Парке Памяти, а трупы остальных сожрут грифы. Птицы такие же свободные и вонючие, как обитатели этой проклятой планеты, которую им предстояло усмирить.

Дэн проверил крепление браслетов, заряженных стимулирующими и болеутоляющими растворами. Убедившись, что иглы для инъекций легко выскакивают из пазов, он поправил тугую повязку ларингофонов, ободряюще улыбнулся напарнику и защелкнул лицевой щиток шлема.

— Готовься, Малыш. Сейчас будет наш выход. — Голос, прошедший через микрофоны, ретранслятор, спутник связи ивернувшийся обратно в скафандр, звучал как речь простуженного робота, но напарник его прекрасно понял. Он суетливо заерзал на своем месте, проверяя карабины и защелки.

Через секунду он доложил:

— Я готов, командир.

— Первая «пара» готова, — передал Дэн на штабной частоте.

На небольшом экране, встроенном в шлем рядом с его левым глазом, появились цифры, обозначающие время, оставшееся до высадки: две секунды, почти сразу одна и с небольшой задержкой — старт! Пол под их креслами провалился. Они оторвались от летящего бота и помчались к земле, подгоняемые взрывной мощью пороховых двигателей, вмонтированных в кресла. За долю секунды до сверхскоростного прибытия к поверхности сработала защитная система. Бешеная скорость падения за доли секунды уменьшилась до нуля, и, если бы не хитросплетение силовых полей, оба десантника были бы мертвы. Вместо того чтобы скончаться от чудовищной перегрузки, они мешками шлепнулись на рыхлый грунт и, натренированно извиваясь, расползлись в разные стороны. Прицельный огонь противника немедленно разнес в щепки оставленные ими кресла.

Дэн и Малыш укрылись в артиллерийских воронках у подножия холма, который им вдвоем предстояло захватить. Вжавшись всем телом в изрытую осколками почву, они ждали, пока холодные струи дождя не уравновесят температуру боевого снаряжения и окружающей среды. Тогда их передвижение нельзя будет засечь с помощью термографов, а прямым визуальным наблюдениям мешал все тот же дождь.

«Откуда у варваров могут быть термографы? — размышлял Дэн, перевернувшись на спину и подняв забрало скафандра. Он подставил лицо под ласковые ггрохладные капли. — Да и зенитные орудия им тоже вроде по штату не положены».

Мысли Дэна носили чисто философский характер. После того как в прошлый раз их обстреляли тактическими ядерными зарядами, он был готов к любым сюрпризам.

Денис поймал ртом несколько дождинок, горьких от скопившихся в атмосфере пороховых газов. Туземцы не знали лучеметов и пользовались не менее эффективным, но гораздо более шумным огнестрельным оружием.

Сейчас Дэн чувствовал себя свободным. С тех пор как умер отец, он постоянно находился под чьим-нибудь контролем. Только в бою он был абсолютно свободен. Конечно, заботливые отцы-командиры и сейчас могли «достать» его по радио своими мудрыми приказами, но в целях маскировки они этого делать не станут. Молчание в эфире — непреложный закон при военных действиях небольшими силами, и они его не нарушат, если Дэн сам не попросит о помощи.

Он выглянул из воронки и поискал глазами напарника. Тот, сжавшись в комок, почти целиком зарылся в землю и всё равно, наверное, казался себе слишком большим и уязвимым. Дурачок не понимал, что их жизнь — это не та ценность, которой так уж сильно нужно дорожить. Интересно, за что его поперли из летного училища?

Высматривая ведомого, Дэн случайно скользнул глазом по полоске неба у горизонта и невольно залюбовался. Очищенная от туч голубизна, нежная, как разбавленный в капельке росы цвет незабудки, розоватая мраморность перистых облачков, расплывчатый промокший лес и, как контраст, сожженная варварская деревня, кирпичный скелет ремонтного завода и проклятый, ощетинившийся пулеметными гнездами и противотанковыми ежами холм, на который надо взобраться.

Сбросить бы шлем, отшвырнуть бластер и, втоптав в грязь гранаты и запасные обоймы, пойти к излучине реки, к золотистому пляжу, к небу и солнцу. Об этом можно было только мечтать.

«Поработаем во славу их вечного величества», — пробормотал Дэн и вставил в рукоятку лучемета однозарядную обойму повышенной мощности. Резко кивнув головой, он защелкнул лицевой щиток скафандра и превратил иссеченную струями дождя действительность в четкие виртуальные схемы на внутренних экранах. Не высовываясь слишком далеко из своего укрытия, Дэн прицелился из лучемета в сторону холма. Особая точность от него сейчас не требовалась. Плюс-минус десяток метров — не имело никакого значения. Курок сладострастно спружинил под пальцем. Сердце замерло, пропустив пару ударов. Огненная дорога потянулась вверх по склону и дальше ввысь, сквозь тучи и стратосферу. Говорят, с помощью такого заряда можно сбить спутник с низкой орбиты.

Теперь путь свободен, и Дэн, вяло поднявшись с четверенек, угрюмо поплелся в атаку. Он был рад тому, что лазерный импульс его лучемета выжег скользкую траву и высушил почву на полметра вглубь. Грозному солдату Империи не придется позорно шлепаться в лужи и барахтаться в грязи, роняя достоинство десантных войск его величества. Правда, дождь продолжал поливать землю, и скоро склон холма опять превратился в каток, и этот неприятный факт бесил Дэна гораздо больше, чем окопавшиеся на вершине воинственные туземцы.

Перед левым глазом на миниатюрном экране высветилась зеленая точка. Это его напарник наконец оторвал свое брюхо от спасительной слякоти и двинулся вслед за своим старшиной. Приятно, что не надо поднимать его пинками.

«Опасность!» — предупредил Дениса всезнающий экран, и десантник буднично распластался на земле. В трех шагах от него упала железная болванка, начиненная порохом. Немного подумав, она взорвалась, крепко стукнув солдата тяжелым осколком по шлему. По заплечному ранцу прокатилась согревающая взрывная волна, по холку вдавившая Дэна в почву.

«Бьют навесом, на прямую наводку выходить не рискуют, — проанализировал Дэн действия противника. — Очень благоразумно с их стороны. Они всегда так поступают, когда мы далеко. Как только подойдем поближе, станет интереснее».

Оглянувшись, он убедился, что встреча с артиллерийским снарядом сильно охладила боевой задор его напарника. Малыш валялся на спине, судорожно двигая торчащими во все стороны конечностями. Тяжелый скафандр сковывал движения и не давал ему встать на ноги. Наконец солдат вспомнил, чему его учили на тренировках, и, оттолкнувшись локтем, перевернулся на живот. Дальше о нем можно не беспокоиться. Смышленый юнец.

Дэн нехотя встал и пошел дальше, оставив за спиной глубокий отпечаток своего тела в грунте. Атака. Опять атака. Сколько их было в его жизни? Много. Каждый раз, когда жители какой-нибудь дикой планетки начинали тяготиться близким присутствием имперских рудников и пытались от них избавиться, Император с помощью «стеклянного» дивизиона аргументированно объяснял им, как они не правы. И каждая буква в неотразимых доводах Лучезарного была тяжеловооруженным солдатом, ходячей малогабаритной крепостью. Каждая фраза — эскадрой бронированных звездолетов. Каждый жест — ядерной бомбардировкой, а вздох — газовой атакой.

Сейчас две такие буквы из многословных речей Правдивого, пыхтя и хлюпая скопившимся в сапогах потом, добрели до гребня холма, чтобы донести веское слово Вечной Мудрости до неграмотных мятежников. Взрыв гранаты сбросил их обратно на склон.

«Я вам не мальчик и в царя горы играть не собираюсь», — прорычал Дэн. Он перевернулся на спину и начал, не считая и не глядя, швырять гранаты в сторону окопавшихся врагов. Его действия в точности скопировал напарник. Плотное облако высокотемпературной плазмы несколько минут пульсировало на вершине холма, превратив его в модель действующего вулкана. Когда, по расчетам Дэна, в том месте, где укрылся противник, не осталось ничего живого, даже бактерий и вирусов, он высунулся, чтобы оценить результаты своей деятельности. В лицевой щиток его шлема бойко застучали пули. Денис выругался. Придется идти в классическую атаку. Перебежками. А это, если учесть трехсоткилограммовый вес боевого скафандра, довольно утомительное занятие. Гидроприводы в шарнирных сочлениях локтевых и коленных сгибов здорово помогают при движении. Огромная тяжесть совсем не чувствуется, если идешь медленно и ровно, а вот если начинаешь прыгать, как лягушка, все эти прибамбасы только мешают.

А идти, гордо выпрямившись, им не дадут. Каждый раз будут сбрасывать гранатами со склона.

Дэн сделал знак напарнику и, пригнувшись, бросился вперед, выпустив из лучемета несколько неприцельных очередей Под ногами взорвались сразу три гранаты, и он плашмя бросился на землю. «Ужо доберусь я до вас», — уважительно пообещал Дэн и пополз вперед, попутно стараясь разглядеть обороняющихся. До бетонного бруствера, откуда на него сыпался град свинца и железа, оставалось уже не больше десятка метров, когда Дэн неудачно наполз брюхом на мину. Его подбросило вверх и перевернуло в воздухе. Приземлился он неудачно. На спину. Привод правого коленного сустава заклинило, и Дэн беспомощно заерзал, пытаясь вернуть себе нормальное положение.

У напарника дела обстояли еще хуже. Он умудрился провалиться в узкую, похожую на трубу яму и безуспешно силился выбраться оттуда, отчаянно призывая на помошь во всех радиодиапазонах.

Дэн нащупал кнопки управления, скрытые под защитной крышкой на левой руке, и отключил давление в коленном приводе. Теперь он мог двигаться, хотя и еще медленнее, чем прежде. Кое-как выпрямившись, он наконец увидел, как выглядят его враги. Они вылезали из бетонированных траншей, окружавших обгорелые обломки зенитной установки. Вражеские солдаты опасливо приближались нестройной цепью. В одинаковой серой форме и сферических, похожих на суповые миски касках они напоминали стаю ходячих бледных поганок, окружающих надломленный бурей дуб.

Дав им подойти поближе, Денис раздавил в руке активатор гранаты. Заряд взорвался прямо в ладони, и несколько атакующих превратились в почерневшие сморчки, а у Дэна отказал гидропривод локтевого сустава. Но правая рука действовала нормально, и для двух варваров это означало смертный приговор. Денис срезал их лучом бластера, и они, извиваясь, как посыпанные солью черви, опустились на землю. Выжившие предпочли трусливо отступить, и, к неудовольствию Дэна, ему снова пришлось идти в атаку.

Исход боя за холм был предрешен. Оставалось только догнать и перебить деморализованных солдат. Тогда можно будет доложить в штаб о победе и потребовать прислать замену ему и попавшему в западню напарнику.

Денис так сосредоточился на этих приятных размышлениях и на довольно замысловатом процессе перемещения своего тела, облаченного в тяжелый скафандр, что не сразу заметил возникшее перед ним препятствие. Как из-под земли впереди вырос огромный варвар, выряженный по последней феодальной моде: серая, как у простых воинов, рубаха украшена узором со множеством аллегорических сцен из местных мифов. На груди великана покоился золотой орден с рельефным изображением двух змей, разрывающих слона зубастыми пастями. К широкому, сплетенному из кожаных полосок поясу была пристегнута аптечка, снятая, очевидно, с мертвого имперского десантника. Рядом болтались пустой подсумок из-под гранат и ножны очень внушительных размеров. За плечами воителя развевался снежно-белый плащ, прошитый серебристой нитью. Денис улыбнулся: этот богатырь во всём его великолепии напомнил ему сказочного Илью Муромца, в то время как сам Дэн был похож на закованного в латы Кощея Бессмертного.

Взглянув в лицо противника, Денис утратил всякое желание веселиться. Вместо подобающей в такой ситуации ярости, ненависти или страха он увидел в умных глазах туземца чисто академический интерес ботаника к редкому растению и блеск юношеского азарта, как будто не у Дэна, а у него в руке был смертоносный лучемет.

«Сосунок! — пренебрежительно подумал Дэн. — Вышел с мечом против бластера». Как и любой имперский воин, Денис не был склонен играть в благородство и выстрелил в грудь врага, не терзаясь никакими сомнениями. Он должен уничтожить вооруженного противника, и тут не может быть вопросов или разночтений.

Раскаленный лазерный луч не дошел до цели. Его путь пересек меч, как по волшебству выскочивший из ножен воина. Разрушительная энергия бластера отразилась от полированной стали клинка и умчалась в небо.

«Отличная реакция!» — удивился Дэн. Он нажал на курок бластера и не отпускал его, выписывая лучом лазера изощренные кренделя. Но варвар как будто угадывал его мысли. Какие бы внезапные выпады ни делал Денис, блестящая сталь всегда оставалась надежной преградой между ними.

Обойма лучемета разрядилась. Дэн потянулся за запасной, но подключить ее не успел. Богатырь пошел в атаку. Удар его меча был сравним по силе с прямым попаданием кумулятивного снаряда. Ноги Дениса оторвались от земли, и еще до того, как упасть, он увидел, что сверхпрочная пластина на его груди разломилась пополам. Из этой трещины вырвались клубы пара от кипящего антифриза и брызнуло машинное масло из пробитого гидропривода. Разорванные провода заискрились праздничным фейерверком, и трехсоткилограммовая оболочка скафандра с живым человеком внутри плашмя рухнула на землю, взметнув ввысь фонтаны воды и грязи.

Над поверженным Дэном застыл варвар. Он широко расставил ноги и поднял меч, готовый в любой момент нанести завершающий удар. Денис понял, что проиграл этот бой и у него в запасе остались последние секунды. Он не успеет дотянуться до гранаты, не успеет перезарядить оружие. Он даже и не пытался сделать этого. Ему не хотелось тратить всю оставшуюся жизнь на подобную чепуху. Денис предпочел полюбоваться ярким солнцем, проглянувшим сквозь расступившиеся свинцовые тучи. Черные, белые и золотистые клочья облаков, расстрелянных лучистыми потоками багрового светила, мирно парили в синеве небесного аквариума, очерченного серой дождливой мантией. Нежно-розовые всполохи казались коралловой аркой, украсившей небесные ворота, распахнутые навстречу гибнущему солдату.

Варвар медлил. Он то ли растягивал удовольствие, то ли ему было неприятно добивать беспомощного, сломленного противника. Его серебрящийся на солнце атласный плащ хлопал на ветру подобно крыльям огромной хищной птицы.

Дэн дулом бластера поднял забрало на шлеме. Взгляды двух смертельных врагов встретились. Победитель и побежденный разглядывали друг друга без страха и ненависти. Дикарь, воевавший за свою родную планету, не боялся умереть за нее. А наемник, бившийся за чужие прибыли, ценил свою жизнь дешевле нескольких звонких монет. Кому нужен землянин в шовинистической Империи? Его просто вычеркнут из списков дивизиона и забудут. Никто и никогда больше не вспомнит о нем.

Дэну надоело ждать. Он направил бластер на врага и вхолостую пошелкал курком. Сверкающий клинок начал неотвратимо низвергаться вниз. Денис почти жаждал смерти, но в последний момент душа затрепетала, и из груди вырвался долго сдерживаемый крик.

— Пощады!!!

— Дэн, твою мать! — Элька изо всех сил била ладонями по щекам однорукого. — Если ты не заткнешься, я сойду с ума! Я тебя задушу!

— Не надо, — неожиданно сказал Дэн и открыл глаза. — Откуда ты здесь?

— Оттуда же, откуда и ты. Имперцы отловили, — пробормотала Элеонора, слегка ошарашенная такой переменой в тяжелобольном, как ей казалось, человеке. Сейчас он выглядел вполне здоровым и даже не очень уставшим.

— Это я тебя предал, — вздохнул однорукий и сел, опершись на бревенчатую стену. — Я не выдержал пытки.

— Ты здесь ни при чем. — Элеонора присела рядом с ним. — Я знала, что они вытянут из тебя всё, но я надеялась. Я надеялась…

— Что я умер, — продолжил за нее Дэн. — Так действительно было бы лучше для всех.

Девушка прижалась к плечу однорукого.

— Ты весь горишь, — пробормотала она, чтобы замять неприятную тему. — У тебя сильный жар.

— Ты забыла, что я только наполовину землянин. Сорок градусов — моя нормальная температура. — Дэн потер свою культю.

— Я никогда об этом не слышала.

— Звездолет моего отца разбился на Земле, и он долго жил в Североморске, на военной базе. Там он встретил мою маму. Потом родился я. Когда мне было семь лет, мать умерла, и папа увез меня в столицу Империи. Там я учился до тех пор, пока не попал в карательное подразделение.

Дэн собирался говорить долго. Он хорошо понимал, что сейчас происходит в Элькиной душе, и изо всех сил старался отвлечь ее, но она не слышала его. За дверью камеры кто-то топал, и девушка затравленно озиралась, словно ища пути к бегству.

Дэн положил ладонь ей на плечо и ласково произнес:

— Скажи им всё.

— Мне нечего скрывать от этих уродов, — прошептала она бледными губами. — Они и так всё знают. Если и будут пытать, то только ради развлечения. Кстати, как это здесь происходит?

— Не уверен, что тебе это интересно, — засомневался однорукий.

— На самом деле мне всё равно. Жак погиб. На этот раз окончательно и бесповоротно, значит, и мне жить ни к чему. Может, расстреляют?

— Смертная казнь в Империи запрещена, — с горечью произнес Дэн. — Нас ждет несколько часов симулятора болевых импульсов и пожизненная каторга. А проживем мы очень долго, можешь не сомневаться.

— Лучше бы убили.

Шаги за дверью стали громче. Часовой щелкнул каблуками. Лязгнула амуниция. Кто-то шумно начал возиться с замком. Зубы Дэна скрипнули, а в глазах блеснула бессильная ярость.

— Это за мной. — Элеонора вытерла мгновенно вспотевший лоб.

— Удачи тебе, — пожелал ей однорукий. — И помни, как ты назвала эту планету.

— Ни на секунду не забываю. — Девушка упруго вскочила и сама сделала шаг навстречу конвоиру. У нее был такой вид, что не ее ведут на допрос, а она сама собирается кого-то допрашивать с пристрастием.

Дэн с удивлением проводил ее взглядом. Невероятно, сколько душевных сил дал бог этому маленькому хрупкому существу. Хватило бы на трех мужиков. Жалко, что теперь ей суждено их потратить в имперских рудниках. А может, повезет и их расстреляют?

* * *

Виктор открыл глаза. Вчера он заснул в кресле напротив пульта и, проснувшись, увидел уже осточертевшую картинку на дисплее. «Ошибка ориентации. Корабль к взлету не готов!» — светилась надпись в центре экрана.

— Что тебе еще надо? — скрипнул зубами Виктор и хлопнул ладонью по клавишам. — Сколько можно надо мной издеваться?

Он занимался ремонтом этого курьерского шлюпа с тех пор, как они вместе с проводником прибыли на остров, где базировался старый космодром. Остров оказался населенным. Здесь обитало множество крыс. Среди них были ученые и инженеры, которые здорово помогли Виктору. Поначалу дело не шло совсем. Все корабли на взлетной площадке находились в таком плачевном состоянии, что об их восстановлении не могло быть и речи. Большинство звездолетов было просто вплавлено в бетон термоядерным взрывом, прогремевшим здесь когда-то в стародавние времена. К счастью, в подземных ангарах острова сохранилось довольно много не затронутых высокой температурой и взрывной волной судов. Над ними хорошенько потрудилось безжалостное время, но всё равно была возможность восстановить эти аппараты.

Курьерский шлюп, ремонтом которого занялся Виктор, приглянулся ему сразу. Это суденышко в момент гибели персонала космодрома однозначно было в исправном состоянии. Об этом можно было судить по трупу человека, который сидел в пилотском кресле. В том самом кресле, в котором сейчас расположился Виктор. Мертвец был пристегнут ремнями, и его рука лежала на стартовой кнопке. Только смерть помешала ему взлететь. Причина смерти тоже была очевидна — из разбитого черепа торчала рукоятка пожарного топорика. По-видимому, кто-то очень захотел задержать пилота. Картина произошедшей здесь трагедии стала понятна после осмотра грузового отсека шлюпа. Здесь тоже находился покойник. От его трупа остались только кости, и поэтому Виктор сразу увидел прожженные лазерным лучом ребра. Скелет лежал на куче железных ящиков. Он широко раскинул руки, будто хотел утащить их с собой на тот свет. Витя пнул ногой одну из коробок, и из нее со звоном посыпались разноцветные полупрозрачные камешки.

Витя потратил целый час, чтобы выгрести из отсека бриллианты вперемешку с человеческими останками. Он до сих пор с омерзением вспоминал эту процедуру. Самое большое отвращение вызывало то, что в день гибели планеты, нашлись существа, попытавшиеся сколотить на трагедии целого мира маленький капиталец и свалить с ним в безопасное место.

Виктор, сощурившись, посмотрел на монитор и в очередной раз пощелкал кнопками на пульте. На дисплее опять зажглась неизменная надпись: «Ошибка ориентации. К взлету не готов».

«Не повезло», — с горечью подумал он, а ведь всё так хорошо начиналось. Система самодиагностики на шлюпе заработала сразу, как только он восстановил электрическое питание бортового компьютера. После этого Виктору оставалось только с помощью многочисленных серых помощников переводить сообщения на экране и давать задания на поиск нужных компонентов. Крысы оказались очень сообразительными тварями. Общаться с ними было, конечно, сложновато, но карлик, который успешно вывел его из плена, оказался замечательным переводчиком. Он прекрасно умел пищать на крысином и неплохо говорил на сьюдадском. Он всегда находился рядом с Виктором и выполнял любую его просьбу. Вите было достаточно описать нужную ему деталь. Карлик подходил к небольшой стае крыс, круглосуточно дежуривших рядом со шлюпом, и повторял приказ. Ответом ему служил шорох лапок по бетонному полу подземного ангара. Ни разу Виктору не пришлось ждать слишком долго. Где и как крысы находили запчасти и документацию, осталось для него загадкой. Скорее всего они просто обыскивали обломки звездолетов на взлетной площадке и скрытые под поверхностью планеты склады. Большинство деталей были со следами ржавчины, но пару раз ему попались изделия со следами смазки и выглядевшие как новые. Он внимательно осмотрел их и убедился, что они были изготовлены совсем недавно. Неужели крысы уже могут и это? Хотя если учесть, что над островом круглосуточно барражируют их боевые вертолеты, а на горизонте маячит довольно многочисленная эскадра бронированных кораблей, то изготовить гидронасос для климатической системы для них — пара пустяков.

Виктор раздраженно сплюнул на монитор и растер слюну рукавом. Полюбовавшись результатом, он решил подняться на поверхность, чтобы подышать свежим воздухом. Он уже долго не покидал подземный ангар и привык к затхлости и полумраку. Всё, что ему было нужно, крысы доставляли прямо к ремонтируемому шлюпу. Еды и воды у него всегда было в достатке. Вот только с собеседниками — напряженка. Проводник, имя которого Виктор так и не удосужился выяснить, был, по своему обыкновению, молчалив, а крысы вообще не знали ни одного человеческого языка.

Виктор поднялся по скрипучей винтовой лестнице и, с трудом откинув тяжелый ржавый люк, выбрался на бетонную площадку. Налетевший с моря ветер больно дернул его за волосы и швырнул в лицо горсть песка и водяных брызг. «Спасибо», — буркнул Витя, млея под упругими струями воздушного потока.

Море сегодня было на редкость бурным. Волны с грохотом разбивались об обломки бетонного пирса и трепали эскадру маленьких крысиных кораблей. Несмотря на непогоду, небо было чистым. Обрывки облаков время от времени наперегонки пересекали небосклон и скрывались за горизонтом.

Виктор в задумчивости прогулялся по взлетной полосе. Повсюду плиты были вздыблены, но площадь над подземным ангаром осталась ровной, несмотря на то что после ядерной бомбардировки на этом острове не могло ничего уцелеть. Каким-то чудом устояла и заправочная мачта для химических ракет. Покосившаяся, но не сломленная, она торчала здесь как ржавое напоминание о человеческом безумии.

— Какие будут приказания, пришелец? — послышался голос за спиной Виктора. Витя вздрогнул. Он всё никак не мог привыкнуть к бесшумной походке карлика. Это был именно он. В своем неизменном грязно-зеленом балахоне с надвинутым на лицо капюшоном.

— Я не знаю, что делать дальше, — признался Виктор и зябко поежился. Ветер был не очень холодный, но близость этого странного сушества всегда вызывала у Виктора дрожь. — Я протестировал все узлы и системы шлюпа. Они в полном порядке. Очевидно, существует хитрость, которая не позволяет воспользоваться звездолетом тому, кто не прошел специального обучения. Что-то такое, что не описывается в инструкциях, а передается напрямую от учителя к ученику.

— Зачем им это было нужно? — спросил карлик. Его плечи заметно поникли.

— Может быть, это и не так. Возможно, срабатывает защита от дурака или я что-то не учел.

Виктор резко развернулся и пошел к люку, через который он выбрался на поверхность. Ему не хотелось уходить с открытого пространства, но присутствие карлика отравляло даже обширный морской простор. Под ногами Виктора заскрипели ступени, и в нос ударила пахнущая плесенью затхлость ангара. «Хорошо бы здесь проветрить», — решил Витя, подходя к старому шлюпу, на ремонт которого он потратил столько сил. «Интересно, а как он взлетал в космос, если я не видел здесь ворот, а внутрь ангара можно проникнуть только по узким винтовым лестницам», — задумался Виктор. Он был поражен, что такая простая мысль не приходила ему в голову раньше. Он слишком погрузился в ремонтные работы и не озаботился тем, как, собственно, он поднимет корабль в космос, когда закончит его починку.

— Как они вообще сюда затащили эту хрень! — воскликнул Виктор и забегал вокруг шлюпа. Перепуганные крысы шарахались у него из-под ног с жалобным писком, но Вите было не до них.

— Что случилось? — невозмутимо поинтересовался коротышка, как всегда очень таинственно появившийся из мрака.

— Куда эта штука должна взлетать, бездельник? — заорал Виктор, размахивая руками. — Она здесь замурована! Зачем мы с ней возились?!

Карлик молча поднял руку и сложил пальцы в виде креста. Где-то в углу ангара послышался шорох, и стены отчетливо вздрогнули. Виктор присел на корточки и втянул голову в плечи. Монолитная металлическая плита, образовывавшая прокопченный потолок, треснула посередине, и две половины быстро разъехались в стороны. По-видимому, стык между этими половинами существовал всегда, но копоть на поверхности металла не давала его разглядеть.

— Оставьте так, — приказал Виктор, с наслаждением вдыхая чистый воздух.

— Надо продолжать работу, — пропищал коротышка. — Доминант требует результатов.

— Пускай твой Доминант сам чинит звездолеты, если он такой умный, — возмутился Виктор и по трапу забрался в шлюп. Карлик решительно последовал за ним.

Витя почувствовал, что предстоит серьезный и очень неприятный разговор. Что-то в поведении коротышки натолкнуло его на эту догадку. «Ничего страшного не случится», — успокоил себя Виктор. Что они могут сделать? Убить его? А зачем? В любом случае, он уже подготовился к любому разговору. Никакого оружия он, правда, найти не сумел. Крысы очень тщательно обыскали весь остров задолго до его прибытия, и всё, из чего можно было собрать лучемет, они надежно спрятали. Виктору не попалось ничего даже отдаленно похожего на меч или нож. Единственное, что ему удалось изготовить, — это тяжелый заостренный штырь, который отлично помещался в рукаве. Закрепленный на тонких ремешках, он перескакивал в руку, стоило лишь резко махнуть рукой. Не ахти какое оружие, но надсмотрщики на Тароке предпочитали именно его.

Виктор сел в пилотское кресло и замер от восторга. Надпись на мониторе трансформировалась! Появился полетный интерфейс, достаточно простой и уже немного им изученный по техническим руководствам. В окне диагностики светились строки, прочитав которые Виктор едва не взвизгнул от радости: «Обнаружено два навигационных спутника. Система загружена. К взлету готов. Идет поиск третьего спутника».

Виктор улыбался. Он наконец понял, что мешало бортовому компьютеру запустить полетную программу — тупая железяка не могла определить свое положение в пространстве.

Небо было закрыто металлическими плитами, и сигналы с древних спутников не доходили до антенн. Какое счастье, что эти ветхие навигационные устройства уцелели на орбите планеты, и не только уцелели, но и продолжали успешно работать.

— Доминант просил передать тебе, пришелец, что условия нашего соглашения изменяются, — послышался голос карлика. — Ты не справился со своей задачей.

— Я только начал ремонт. Мне нужно еще много времени, — тихо выговорил Виктор, низко склонившись над пультом.

— Времени было достаточно! — жестко сказал коротышка. — Твоя свобода будет ограничена. У меня есть полномочия сделать это, как только я замечу, что ты готовишь побег.

— Я не собираюсь бежать, и бортовые системы еще не настроены. Мне не на чем улететь с этой планеты. — Витя медленно развернул кресло, чтобы видеть своего собеседника.

Если бы он не опирался на спинку, то он непременно свалился бы на пол. Коротышка сбросил капюшон со своей головы. Виктор ожидал увидеть там любую самую страшную харю, но к тому, что там было на самом деле, он подготовиться не мог. Лицо у карлика было самое обычное, человеческое. Только мертвое. Бледные полуоткрытые губы обнажали кончики ровных зубов. Закрытые глаза с посиневшими веками, впавшие щеки — всё говорило о том, что человек либо умер, либо заснул каким-то страшным безжизненным сном. На лысой голове мужчины сидела крыса. Довольно крупная и очень противная. Ее упитанное брюхо соединялось с головой человека проводами и полупрозрачными трубками, в которых пульсировала красная жидкость, похожая на кровь.

Виктору свело скулы от отвращения. Как они могли поступить так с разумным существом? Конечно, эти твари враждуют с гуманоидами, но это слишком жестоко даже для крыс!

Витя был так потрясен увиденным, что не сразу обратил внимание на лучемет, который карлик сжимал в своей руке. Точнее, оружие держал человек, который полностью подчинялся сидящей у него на голове крысе. Сам же он не мог ни видеть, ни говорить. Непонятно, мог ли он думать, ведь его тело целиком повиновалось приказам крысы.

— Почему ты вообще решил, что я собираюсь бежать? — тихо поинтересовался Виктор, переводя взгляд с бластера на голову коротышки и стараясь не показывать своего ужаса.

— Ты приказал открыть стартовые жалюзи. Этого достаточно, чтобы ограничить твою свободу, — пропищала крыса.

— Так закрой их! — вспылил Витя.

В шлюп начали подниматься вооруженные крысы в бронированных жилетках. По-видимому, сейчас они выполняли чей-то приказ и до этого момента где-то прятались. Раньше он не видел в подземном ангаре столько солдат. Численное превосходство теперь было на стороне противника. Качественное, впрочем, тоже.

— Поздно, пришелец, люди слишком коварны, — оглушительно и почти нечленораздельно пропищала крыса на голове карлика. От возбуждения она вонзила коготки в кожу человека, и по лицу несчастного заструилась кровь. — Ты — чудовище! Ты найдешь выход из любой ловушки. Поэтому тебе на шею наденут цепь и прикуют ее к полу ангара. Тогда ты несможешь улететь! За тобой будут следить день и ночь сотни глаз.

Визг крысы достиг частот ультразвука, и Виктор понял, что пришло время действовать. Правила игры привычны, ставки тоже вполне обыденны. Свобода или жизнь. Ему не привыкать. На Тароке ситуация была гораздо серьезнее, и то он выпутался из нее.

Виктор мучительно вспоминал, где на пульте находится кнопка закрытия входного люка. Внутри шлюпа было уже больше дюжины крыс-воинов. Несколько секунд промедления, и ему не справиться с ними.

— А когда корабль будет готов к взлету, ты меня отпустишь? — Краем глаза Виктор заметил, как рядом с так нужной ему сейчас кнопкой располагается жирная серая тушка. — Тиг обещал, что вы только осмотрите звездолет, а потом отдадите его мне.

— Зачем нам дарить тебе единственный рабочий шлюп? — насмешливо пропищала крыса.

— По крайней мере, честно, — пробормотал Виктор и резко ударил крысу, устроившуюся на пульте. Следующим движением он нажал кнопку. Люк с треском захлопнулся, разрезав надвое одного из воинов. Каюту огласил душераздирающий писк. Солдаты вскинули оружие. Витя бросился на пол и попытался вытащить из рукава свой заостренный штырь. Железяка, так лихо перескакивавшая ему в руку, когда он тренировался, запуталась в ремешках, и даже несколько отчаянных рывков не помогли вытащить ее из узлов.

Коротышка отбежал к дальней стене и что-то громко пищал, тряся лучеметом. Похоже, он не был готов к такому повороту и не знал, что делать. Убивать бесценный источник знаний он не имел права, а попасть в руку или ногу Виктора, который катался по полу, было очень сложно. Солдаты в нерешительности замерли, вскинув лапки со смертоносными трубками. Виктор понял, что стрелять в него не будут, и, оставив в покое штырь, бросился на коротышку с кулаками. Болезненные уколы пронзили икры ног. Витя заметил, как из трубок, которыми были вооружены крысы, выскакивают крошечные язычки пламени. Воины открыли огонь! Пока они стреляли несмертельными зарядами.

Витя одним ударом снес с головы карлика крысу, посмевшую подчинить себе человека. Тварь отлетела в сторону вместе с пучком проводов и трубок, а Виктор выхватил из рук коротышки лучемет и повернулся к остальным крысам. Они палили в него без остановки. Теперь он чувствовал уколы их пуль в верхней части бедер. Звери явно целились ему в пах. Несколько пуль царапнули висок. Наверное, местные снайперы пытались поразить его в глаз. Виктор выставил мощность излучения на низкий уровень, чтобы не повредить приборы, и одним нажатием курка поджарил десяток зверей. Обгоревшие, но живые грызуны бросились врассыпную. Их шкурки дымились. Отвратительный запах заполнил кабину. Не пострадавшие воины попрятались по углам, и их пули били уже в грудь и в лицо. К счастью, пока они стреляли ослабленными зарядами. Виктор однажды видел, как действует настоящая боевая пуля из такой трубки. Она навылет пробивает толстую дубовую дверь. Можно было считать, что ему снова повезло. Витя еще раз надавил на курок, и на полу осталась лежать еще парочка обугленных трупиков. Удача была на его стороне.

Внезапно раздался дружный визг, и Виктор едва успел закрыть руками лицо. Несколько обезумевших от боли и ярости животных бросилось на него. Одна из тварей, до этого казавшаяся мертвой, прыгнула с пола прямо ему на лицо. Он успел отшвырнуть ее в сторону. В этот же миг другая приземлилась у него на плече и вцепилась в ухо острыми как бритва зубами.

Виктор заорал так, что на время заглушил боевой крысиный визг. На его спине повисло сразу пять зверюг. Они рвали его тело когтями задних ног. Откуда-то прибывали всё новые и новые животные. Похоже, хитрые создания не герметизировали шлюп и оставили небольшой проход для себя.

Витя изо всех сил ударился спиной об стенку. Одна из нападающих тварей отвалилась, а оставшиеся с удвоенной энергией продолжали вырывать из него куски мяса.

Перед глазами пополз алый туман. Из него появились толстые, как мучные черви, тела Доминанта. «Смирись и останешься жить!» — прогрохотало в голове.

— На хрена такая жизнь! — взвыл Виктор и приставил к виску бластер.

Здоровенная крыса сразу же повисла на рукаве.

— Убери их! — заорал Витя. — Или ты не получишь ничего! Я убью себя!

Твари немедленно посыпались с него, как перезревшие плоды с яблони. Они расселись вокруг, образовав небольшой круг и задрав вверх свои усатые мордочки. Их упитанные тела дрожали от напряжения. Животные были готовы в любой момент снова пойти в атаку. Среди них Виктор заметил ту самую крысу, которая раньше обитала на голове карлика. Она быстро протолкалась вперед и громко пропищала:

— Доминант готов оставить в силе прежнее соглашение, только он должен обезопасить себя от твоего предательства.

— Я не собирался предавать твоего Доминанта, — простонал Виктор и потрогал свой затылок, больше всего пострадавший от крысиных зубов и когтей. В его пальцах остался окровавленный клок собственных волос. — Пусть все солдаты покинут шлюп.

— Это невозможно и бессмысленно! — уверенно заявила крыса. — Сейчас ты не будешь стрелять в себя.

— Ты тысячу раз прав, крысеныш, я не смогу в себя выстрелить, — пробормотал Виктор и двинулся к пульту. Солдаты нехотя расступились перед ним, давая место, чтобы поставить ногу, но ни сантиметра больше. Их пасти нервно раскрывались при его приближении, и было видно, как по зубам стекает слюна.

— Доминант предлагает тебе продолжить работу в прежнем режиме, — услышал он за спиной.

— Это бессмысленно, шлюп готов к старту.

Все крысы одновременно вздрогнули. Виктор вовремя сообразил, что он только что подписал себе смертный приговор.

— Вы не сможете взлететь самостоятельно! — быстро соврал он. — Двигатели взорвутся, если не знать специального кода.

— Ты обманываешь, — пискнула крыса.

— Хочешь проверить?

— Нет. — Говорящая тварь или тот, кто ею управлял, соображал очень быстро.

— Тогда слушай мои условия.

Виктор сел к пульту и несколько секунд помолчал, ожидая возражений. В шлюпе воцарилась уважительная тишина. Было только слышно, как солдаты скребут своими коготками по полу и в углу хрипло дышит истекающий кровью карлик. Витя тоже чувствовал, что по его спине бежит целая река крови и скоро его можно будет брать голыми лапами и делать с ним всё, что угодно.

— Сейчас я возьму на борт несколько инженеров, — прошептал Витя. — Их будет ровно столько, сколько солдат покинет шлюп. Если будут лишние, я убью их. Потом я взлечу.

— Это невозможно, — протестующе запищала крыса.

— Чтобы я не мог покинуть планету, вы сделаете в шлюпе дыру. Если ее до сих пор нет, хотя я думаю, что она есть. Потом я совершу посадку, там, где я сам захочу. После этого ваши парни смогут осмотреть судно.

— Твой план меня не устраивает. Ты останешься здесь, — голос крысы звучал на этот раз не так визгливо. Казалось даже, что сейчас не она, а кто-то другой издает эти звуки.

Виктор окинул взглядом кнопки на пульте и нашел еще один аргумент, который мог бы помочь ему переубедить Доминанта. Уже ни о чем не думая, он откинул небольшую крышечку с намалеванным на ней черным черепом и нажал на кнопку, которая немедленно вспыхнула красным светом. Уныло завыла сирена.

— У вас нет выбора. Через тридцать секунд шлюп взорвется, — твердо сказал Виктор. — Я включил систему самоуничтожения.

Витя был на сто процентов уверен, что эта партия останется за ним. Слишком ценен был для Доминанта этот скромный звездолет. Виктор чувствовал это так же, как Доминант ощущал его решимость.

— Хорошо. Пусть будет, как ты хочешь, — услышал Виктор и отжал кнопку самоуничтожения. Позади громко застучали коготки. Солдаты покидали шлюп.

Витя встал с кресла и, пошатываясь, дошел до шкафчика с медикаментами. Пару дней назад он изучил содержимое аптечки и большую часть выкинул из-за многократного превышения срока годности, но кое-что, несмотря на прошедшие века, уцелело, и, как оказалось, очень кстати. Виктор вскрыл герметичную упаковку жидкого пластыря и вылил себе на голову и на спину весь флакон. Жуткая боль пригнула его к полу и заставила оглушительно взвыть, но через мгновение начали действовать обезболивающие компоненты лекарства. Витя ощутил, как жидкость быстро становится вязкой и твердеет, закупоривая сосуды и останавливая кровь.

Переведя дух, он наклонился над карликом. Коротышка пребывал в бессознательном состоянии.

— Мы готовы! — пропищала крыса. Это было всё то же животное с трубочками, висящими из боков.

Виктор присмотрелся. Тварей вроде бы не стало больше. Похоже, Доминант на этот раз соблюдал договор. Хотя неизвестно, сколько еще их прячется в грузовом отсеке. Наверняка там для него приготовлен хороший сюрприз. Можно не сомневаться, что, как только он совершит посадку, его немедленно прикончат. Витя удивился своей подозрительности. Жизнь среди крыс научила его мыслить по-крысиному.

Не теряя времени, Витя уселся перед пультом. Опереться на спинку кресла он не мог. Его спина представляла собой сплошную рану, и при малейшем надавливании ее раздирала непереносимая боль. Кроме того, всё его тело было нашпиговано крошечными свинцовыми пулями.

Кнопка ускоренного взлета отозвалась мелодичным звуком, но Виктор не знал, что означает этот звук. Судя по тому, что показывали приборы, всё шло нормально, точно в соответствии с техническим руководством, только очень медленно. Внезапно шлюп вздрогнул, и цифры на высотомере замелькали с бешенной скоростью.

«Режим атмосферного полета», — высветилось на экране.

«Открыть люки грузового отсека», — Виктор набрал на клавиатуре приказ для бортового компьютера.

«Люки грузового отсека открыты», — доложил компьютер.

Виктор встал из кресла, выдернул из-за пояса лучемет, направил ствол на крысиную стаю и нажал на курок. Одновременно он другой рукой переключил регулятор мощности на средний уровень. Несколько тварей бросилось к нему, но Витя не дал им приблизиться. Он лишь старался не задеть карлика смертоносным лучом. Человек всё-таки. Через минуту всё было кончено.

«Хотели помериться с людьми коварством, идиоты. Получите!» — подумал Виктор и, убедившись, что ни одна из тушек не проявляет признаков жизни, вернулся в пилотское кресло.

Полет проходил нормально. Виктор включил прибор для мониторинга поверхности и сменил курс. Нужно было найти руины какого-нибудь города, там наверняка отыщется разрушенный заводик, где можно будет подобрать затычку для дыры в корпусе.

Вдруг какая-то чудовищная сила швырнула его лицом на пульт. В глаза полез едкий дым. Взвыла сирена. Через секунду сработала система пожаротушения, залив всё едким неэлектропроводным раствором. Витя открыл глаза и, так как он упирался носом в дисплей, невольно прочитал все параметры. Полет, как ни странно, протекал в штатном режиме. В первую секунду он подумал, что взорвался двигатель или крысы устроили очередной подвох, но бортовой компьютер рапортовал только об успешно потушенном пожаре в кабине.

Витя выдернул из-за пояса бластер, который уже успел поставить на предохранитель, и внимательно осмотрелся. Спинка его кресла была переломлена пополам, а среди груды инструментов в углу он с трудом различил какое-то движение. Похоже, что одна крыса всё-таки осталась в живых. Виктор присмотрелся и похолодел. В лапках у серого воина покоилась базука весьма впечатляющего калибра. Сейчас хвостатая тварь готовила ее ко второму выстрелу. От первого Виктора спасло только везение и сверхпрочный материл, из которого было сделано пилотское кресло.

Витя безжалостно испепелил последнего героя и на четвереньках обполз всю кабину в поисках выживших врагов и дырок в обшивке. На этот раз, кажется, все были мертвы. Или не все? Коротышка зашевелился и попытался встать. Человек, который долгое время был порабощен хитрым грызуном, перевернулся на живот и попробовал встать.

— Пить, — простонал он по-русски.

— О господи, ты-то здесь откуда? — прошептал Виктор и взял его за плечи.

— Пить, — повторил карлик и, словно для того, чтобы Витя не сомневался, что видит перед собой соотечественника, сказал: — Дай мне воды.

— Сейчас, брат. — Виктор сжал человеку руку и оглянулся по сторонам, размышляя, где можно достать воды. На шлюпе ни еды, ни продовольствия не было. Писк на пульте привлек его внимание.

— Потерпи, брат. Сейчас мы выберемся, и будет тебе целый океан воды.

Виктор бросился к пульту. Один монитор отключился и показывал только разноцветные полосы, но и того, что отображал второй, было достаточно, чтобы впасть в уныние.

— Будет тебе океан воды, брат, — пробормотал Виктор. — Глубокий и холодный океан.

Шлюп преследовала целая эскадрилья истребителей. Судя по размерам, это были типично крысиные самолеты, но вооружены они вполне боеспособными ракетами.

Виктор разблокировал небольшой, похожий на компьютерный джойстик, штурвал ручного управления и заложил резкий вираж. Шлюп слушался отлично, но верткие самолеты преследователей без труда повторили его маневр. Витя потянулся к кнопкам и начал увеличивать высоту. Шлюп послушно пошел вверх. Эскадрилья крыс не отставала. Виктор с ненавистью смотрел на очертания крылатых машин в круге радара. Рано или поздно они должны были остановиться. Есть предел высоте их полета. Самое интересное начнется, когда они приблизятся к этому пределу. В этот момент они наверняка применят оружие.

В пульте опять что-то загудело. Виктор вздрогнул. Любой звук с панели управления не сулил ему ничего хорошего. На этот раз компьютер известил его о том, что дальнейший полет невозможен — топлива для поддержания давления в кабине недостаточно.

«Не может быть! — прошипел Витя. — Я же зарядил тебя под завязку. Гравитрона должно хватить на то, чтобы три раза облететь всю Галактику. Не может быть, чтобы эта ржавая лоханка жрала топливо в таком количестве. Виктор быстро сопоставил данные об израсходованном топливе и том, что осталось, и с размаху ударил кулаком по пульту. Чертовы крысы изъяли часть гравитрона из баков. Толковые твари сумели предусмотреть всё. Именно поэтому их самолеты и не стреляли. Они просто ждали, когда опустеют баки и шлюп совершит посадку. Тогда они смогут получить обратно свое имущество, а также своего главного механика — Виктора Блинова, который им, в общем-то, уже не очень-то и нужен.

— Необходимо во что бы то ни стало оторваться от погони. Уйти из поля зрения преследователей хотя бы на время. Совершить посадку и постараться убежать. Они не могут быстро снижаться, — послышался голос совсем рядом. Виктор оглянулся, его рука потянулась к лучемету, но сразу же вернулась к кнопкам. Коротышка сумел подняться на ноги и стоял рядом, внимательно вглядываясь в мониторы. Из его лысого черепа торчали трубки, из которых по-прежнему сочилась кровь.

— Ты понимаешь показания приборов? — спросил Виктор.

— Снижайся, — процедил сквозь зубы коротышка. Его голос было очень тонким, почти женским, но слушать его было гораздо приятнее, чем крысиный писк.

— Держись! — крикнул Виктор и отключил силовой контур двигателей.

Шлюп камнем рухнул вниз. Расстояние до истребителей быстро увеличилось. Скорость падения стремительно нарастала. Витя, зажмурившись, считал про себя до десяти. Нужно было выдержать это падение. Выдержать эти цифры, показывающие катастрофически уменьшающуюся высоту. На пульте горели все красные лампочки, которые только там были. Омерзительно зудел зуммер. К счастью, автопилот Виктор настроить не сумел, иначе бортовой компьютер наверняка бы уже отобрал управление у неумелого пилота.

До десяти Виктор досчитал секунды за полторы. Стиснув зубы, он досчитал еще и до тридцати. Наконец, не выдержав напряжения, он хлопнул по кнопке и распластался на полу. Рядом шлепнулся его товарищ по несчастью. Чудовищная перегрузка вдавила их в титановое покрытие. Несколько неприятных секунд, и шлюп перешел в горизонтальный полет. Витя сразу же вернулся к пульту и с удовольствием убедился, что крысиная эскадрилья осталась почти на той же высоте, что и раньше. Кроме того, с радара исчезли три отметки. Кто-то всё-таки рискнул броситься за ними, и эти смельчаки скорей всего упали в море.

Виктор быстро вывел на монитор схему поверхности планеты. Материк был совсем рядом. Один поворот штурвала — и шлюп уже летит над сушей. Интересно, что внизу: лес, равнина или пустыня?

— Лес, — неожиданно сказал карлик.

— Ты мысли, что ли, читаешь, друг? — весело спросил Виктор, переводя корабль в режим экстренного снижения.

— Я не друг, — неожиданно заявил коротышка.

Витя автоматически схватился за рукоятку лучемета.

— Мне больше нравилось, когда ты называл меня братом, — невозмутимо продолжил карлик.

— Не шути так больше, родственничек, — прорычал Виктор. — И держись крепче. Мягкой посадки не будет!

Шлюп начало швырять из стороны в сторону. Переборки жалобно затрешали. Виктор чувствовал, как ломаются стволы деревьев за бортом. Он сжался в комок и забился в угол, прикрыв голову руками. Посадка длилась целую вечность. Наконец треск прекратился, и шлюп замер, зарывшись носом в землю.

Виктор вскочил и нажал кнопку открытия двери на пульте. Кнопка не сработала, люк остался задраенным. Витя с тоской посмотрел на погасшие мониторы. Бортовая электроника не выдержала падения. Единственный звездолет на планете вышел из строя. Только клавиша самоуничтожения пульсировала нежно-розовым светом. Казалось, корабль, которому уже не суждено будет взлететь, просит, чтобы его добили. Виктор крутанул рукоятку временной задержки и вдавил кнопку до упора. Даже если они не смогут выбраться из шлюпа, лучше умереть, чем попасть в жадные крысиные лапы и стать рабами чуждого человеку разума.

Коротышка возился с люком. Он отыскал в куче инструментов ломик и успешно отжимал им толстую железную балку. Виктор бросился к нему на помощь. Совместными усилиями замок был сломан, и люк с грохотом вылетел наружу. Вслед за ним выскочили люди. За кормой звездолета еще трещали сучья, падающие со сломанных крон на землю. В небе раздавался рев самолетов.

Виктор бросился в чащу. Чудовищный вой заполнил всё пространство и с грохотом расколол воздух мощным взрывом. Воздушный поток ударил в спину Виктора. Он сбил его с ног и прокатил по кочкам и корням. «Ни хрена себе временная задержка, — выругался Виктора. — Я думал, что будет хотя бы пять минут».

Карлик помог ему подняться, и они помчались подальше от места падения шлюпа. Скоро здесь будут все крысы планеты. И если бы только крысы. Здесь будут их самолеты, вертолеты и танки. Здесь не будет только их космических кораблей. И это к лучшему.

Он опять мчался, не разбирая дороги. Жесткие ветви кустов хлестали его по лицу, на котором уже не осталось ни одного живого места. Впереди мелькала спина проводника, и была надежда, что он знает, куда бежит. У Виктора было слишком много врагов на этой планете, и унести ноги от всех было непростой задачей.

Через пару километров кустарник сменился деревьями, и бежать стало легче. Толстых стволов становилось всё больше. Изумрудная зелень листвы потускнела и нахмурилась темно-малахитовыми оттенками. Карлик снизил скорость и через несколько минут вовсе остановился. Он тяжело и хрипло дышал.

— Чертова крыса, — проворчал он и закашлялся. — Еще немного, и я бы, наверное, помер.

Виктор положил руку ему на плечо.

— Всё будет нормально, — пообещал он коротышке. — Нам надо торопиться.

— Проклятая тварь полностью контролировала мое тело. Ее совершенно не заботило то, что я устал или ранен, — пожаловался карлик.

— Всё позади. — Виктор беспокойно оглянулся. Где-то в небе рычали вертолетные движки, но густая зелень надежно скрывала беглецов от погони. — Мы придумаем, как выбраться отсюда. Как ты вообще здесь очутился?

— Я здесь родился, — неожиданно заявил карлик и начал дрожащими пальцами расстегивать пуговицы на своем балахоне.

Грязная резина упала к его ногам. Под балахоном скрывалось тщедушное тело, на груди и спине висели толстые металлические пластины. Виктор вспомнил, как от карлика отскакивали арбалетные стрелы. Вот, значит, в чем был его секрет. Но как ему удавалось с такой тяжестью совершать заплывы и многочасовые перебежки?

— Ты не мог здесь родиться, — недоверчиво сказал Виктор, помогая карлику отстегнуть примитивный бронежилет. — Ты слишком хорошо говоришь по-русски.

— Я вообще не говорю по-русски. — Коротышка облегченно вздохнул, как только пластины упали на землю. Он выпрямился и даже стал немного выше ростом. — Я вообще не знаю ни одного языка.

— Тогда как…

— Я — телепат, — разъяснил карлик. — Я беру слова прямо у тебя в голове. Тебе повезло. Ты родился в очень хорошем добром мире.

— Ты это выяснил с помощью телепатии? — задумчиво спросил Виктор, с трудом переваривая неожиданную информацию.

— Да. Хотел бы я родиться на Земле, — с горечью вздохнул карлик и натянул на себя балахон. Виктор сразу почувствовал некоторое облегчение. Созерцание впалого живота, торчащих ребер и кривых ног, раздутых в коленных суставах, сильно оскорбляло его эстетические чувства. — Пойдем. Нам нужно успеть дойти до дороги, — пробормотал коротышка и, пошатываясь, двинулся к просвету между деревьями. — Скоро стемнеет, и в лесу станет слишком опасно. Тем более что здесь есть кое-что опаснее крыс и солдат Претора.

Не успел Виктор сделать и шага, как карлик замер на месте. Его тело напряглось.

— Что случилось? — испуганно поинтересовался он, прижимаясь плечом к плечу коротышки. Так он чувствовал себя немного спокойнее.

— Слышишь?

Виктор напряг слух. Вдалеке действительно кто-то надрывно выл.

— Не то, — уверенно сказал карлик, хотя Витя еще ничего не успел сказать. — Это… — Коротышка замялся, очевидно, подбирая слово из Витиной головы. Наконец он нашел самое точное определение: — Это всего лишь вампир. Обычно они боятся дневного света и выходят только в темноте, а этот нытик, наверное, заблудился. Он не опасен, а вот…

— Что?

— Шорох.

— Не слышу. — Виктор отрицательно мотнул головой.

— Они здесь, — прошептал коротышка и мелко задрожал.

— Кто?

— Бежим! — крикнул он и, схватив Виктора за запястье, бросился в обратную сторону. По направлению к взорванному шлюпу. Витя едва успевал перебирать ногами. Ему казалось, что его волочет за собой трактор.

— Куда?! Зачем?! Туда нельзя! — заорал Виктор, но перепуганный насмерть коротышка неудержимо мчался вперед.

Между стволов уже виднелось полыхающее на месте взрыва пламя. Гул над головой стал оглушительнее и больше не удалялся. Вертолеты крыс больше не рыскали над лесом. Похоже, они обнаружили беглецов и теперь старательно сопровождали их.

Витя попытался затормозить, но остановить карлика было невозможно. Виктор схватился рукой за низкий сук, древесина затрещала, и ветка осталась у него в ладони. Он отшвырнул ее в сторону и выхватил из-за пояса еще теплый после последнего применения лучемет.

— Ну и подыхай! — заорал карлик, отпуская его руку.

Виктор остановился и огляделся по сторонам. Под его ногами что-то прошелестело. Сердце Виктора на мгновение остановилось. Повсюду были крысы. Они быстро перемещались в траве. Витя поднял глаза. По ветвям, прыгая с дерева на дерево, тоже бежали крысы в блестящих жилетках. Их были тысячи, но они не обращали внимания ни на Виктора, ни на его попутчика. Они стремились к горящим обломкам, и ничто другое их не интересовало.

Внезапно под дальним кустом раздался треск и крысиный визг. Одновременно с другой стороны послышалось гудение мощного двигателя. Виктор отскочил и оглянулся, выставив перед собой лучемет. Прямо на него пёр крысиный танк. Машина размером с горбатый «Запорожец» была оснащена дюжиной стволов и решительно прокладывала себе путь через бурелом. Витя присел на корточки за толстым стволом и приготовился отстреливаться, но танк прополз мимо. Он направлялся туда, где слышались крысиные визги, треск и стрельба из хорошо знакомых Виктору трубочек.

По-видимому, в лесу обитало нечто такое, что одинаково пугало и людей, и хвостатых тварей. Пугало настолько, что они забывали о взаимной вражде.

— Бесполезно! — Рядом с деревом, за которым прятался Витя, появился карлик.

— Что именно? — поинтересовался Виктор, неотрывно наблюдая за перемещениями танка.

— Я надеялся укрыться в шлюпе, но обломки слишком сильно раскалены. Крысы эвакуируют своих вертолетами. Если хочешь, они смогут забрать и тебя.

— Нет уж, спасибо, — буркнул Витя.

— Я тоже так подумал. Хотя остаться здесь — это верная смерть.

— Что, собственно, происходит? — нахмурился Виктор. Ответ карлика был заглушён артиллерийской канонадой.

Танк открыл огонь по невидимому противнику. Все его стволы одновременно извергали огонь и сталь. В лесу грохотали взрывы, поднимая к небу столбы комьев земли и древесных щепок.

— Что происходит? — прокричал Виктор мучивший его вопрос и посмотрел на карлика.

Лицо коротышки исказилось до неузнаваемости, и из его горла исторгся протяжный вой. Глаза вылезли из орбит, а рот исказился и стал похож на оскаленную крокодилью пасть. Виктор отшатнулся, не в силах постигнуть, чем вызвана эта метаморфоза. Вдруг он почувствовал, как что-то упругое и мягкое сильно стиснуло его ботинки. Он опустил взгляд и присоединил свой голос к воплям карлика. Белое членистое щупальце проворно оплетало его ногу. К первому присоединилось второе. Третье и четвертое выскочили из-под земли в двух метрах от него. Зазубренные края щупальцев вцепились в штанины и проворно карабкались вверх. Коротышка был опутан ими уже по пояс. В его глазах смешались боль и ужас. Из прокушенных губ сочилась кровь.

Внезапно стало тихо. Краем глаза Виктор заметил, как боевая машина крыс погружается в грунт. Всю ее опутывали белесые шупальца. Гусеницы судорожно проворачивались, пытаясь выдернуть машину из непонятно откуда появившейся ямы.

Виктор рванулся так, что захрустели хрящи в суставах и в глазах потемнело от напряжения. Но хлипкие на вид щупальца оказались прочнее стальных цепей. Их смертельная хватка ничуть не ослабла. Он не смог даже оторвать подошвы от взбесившейся земли.

Витя направил ствол бластера себе под ноги и нажал на курок. Раскаленный луч испепелил одно щупальце, но тут же из-под земли появились еще четыре. Они опутали бластер и легко выдернули его из Витиной ладони. Через секунду рукоятка исчезла под перепревшими листьями. Виктор попытался крутануться вокруг своей оси и не удержал равновесия. Покачнувшись, он грузно рухнул на траву, и земля под ним немедленно проросла десятком новых отростков, которые быстро обвили его живот, грудь, шею и голову.

Какая-то дрянь принялась решительно пилить острыми зубьями ребра, а Виктор, широко распахнув глаза, ловил последние лучи света и жадно втягивал разинутым ртом последние глотки воздуха. Над его головой равнодушно шелестели кроны деревьев, а где-то рядом отсчитывал последние секунды своей жизни карлик.

В нагрудном кармане Виктора что-то хрустнуло, и гибельные живые оковы неожиданно лопнули. Витя, еще не поняв, что случилось, вскочил на ноги. Ничто его не удерживало. Щупальца, ставшие похожими на засохшие корни, осыпались с него, как перхоть с волос. Отдельные почерневшие обрубки еще торчали из земли, но уже не шевелились.

Карлик был по-прежнему обвит с ног до головы, и подземные твари активно душили его, всё сильнее сжимая свои объятия. Он уже не вырывался и, смирившись, покорно ждал смерти. Виктор подбежал к нему и попробовал освободить коротышке горло, но щупальца незамедлительно перепрыгнули на его одежду и опутали руки. Со скоростью гремучих змей белые стебли добрались до плеч и сдавили шею. Мгновение, и они сползли обратно на траву. По какой-то причине Виктор стал неуязвим для них. Он посмотрел на свою грудь и всё понял. Рубашка была покрыта мелким серым порошком.

«Активированные бактерии. Подарок президента, — вспомнил он. — Очень хорошо помогают от живых мертвецов».

Когда эти твари добрались до нагрудного кармана Виктора, они раздавили коробочку с порошком и от этого погибли. Витя начал торопливо соскребать с окровавленной рубашки остатки спасительного зелья и высыпать его на спеленутого карлика. Эффект был воистину магическим. Те щупальца, которые не успели вовремя зарыться в землю, мгновенно гибли, скручиваясь в обугленные безвредные кольца. Через минуту карлик был свободен. Шатаясь, он поднялся на четвереньки, немного постоял в такой позе и неожиданно бросился в глубь леса. Он рванул с низкого старта, словно заправский марафонец. Виктор даже испугался, не помешался ли его приятель от переживаний, и припустил вслед за ним, но догнать долго не мог.

Карлик остановился, только когда обессиленный Виктор, тяжело дыша, опустился на одно колено. Словно почувствовав, что Витя больше не бежит за ним, коротышка вернулся и помог ему встать.

— Осталось совсем немного, брат, — проговорил он ему прямо в ухо. — Скоро мы будем в безопасности.

Перед глазами Виктора всё плыло. Стволы, торчащие из-под земли корни вековых деревьев, прелая листва и физиономия его нелепого спутника. Карлик закинул Витину руку себе на плечо и почти потащил его на себе. Виктор не сопротивлялся. Он слишком устал и его раны слишком больно саднили, чтобы отказываться от помощи.

К тому времени, когда они выбрались на потрескавшееся полотно старого шоссе, Виктор находился в полубесчувственном состоянии. Коротышка уложил его на асфальт и куда-то исчез. Вите было всё равно, куда подевался его попутчик. Он уже не мог предпринять никаких действий. Он был способен только лежать на дороге, с трудом вдыхать в себя воздух и наблюдать, как сумерки окутывают лесную чащу, обступившую его со всех сторон.

Через полчаса карлик появился. В руках он нес охапку хвороста, и ткань балахона у него на животе заметно оттопыривалась. Витя наблюдал за ним, прижимаясь разгоряченной щекой к прохладному асфальту.

Коротышка быстро разложил небольшой костерок и разжег огонь с помощью зажигалки, которую хранил где-то в недрах своих безразмерных лохмотьев. Оттуда же он извлек и пару больших грибов, судя по всему, найденных в лесу только что. Он отломал у них шляпки и протянул Виктору упругие ножки.

— Ешь, — приказал он. — Это не очень вкусно, но поможет тебе восстановить силы.

Виктора передернуло от отвращения. От карлика по-прежнему воняло, хотя Витя немного и смирился с этим запахом, но одна мысль, что ему предлагают положить в рот что-то соприкасавшееся с его одеждой, вызвала приступ тошноты.

Коротышка всё понял без слов. Он молча отобрал у Виктора еду, насадил ее на сучок и сунул в огонь.

— Извини, — смущенно пробормотал Витя.

— Ничего, — усмехнулся карлик. — Эта проклятая крыса совершенно не беспокоилась о моей гигиене. Доберусь до поселка и схожу в баню.

— Меня тоже возьми с собой. Я ненамного чище тебя, — попросил Виктор, с наслаждением вдыхая густой грибной аромат. — Только я так устал, что не могу есть.

— Тебе так кажется, — заявил карлик и, откинувшись на спину, устремил взгляд в небо.

Воздух был чист и свеж, а на черном небосводе мириадами алмазов зажигались звезды. Прямо в зените засверкало целое звездное скопление. Где-то среди этих трепетных искорок пряталось родное недосягаемое Солнце.

— Витя, у меня будет к тебе одна просьба, — сказал коротышка, жмурясь и как будто подставляя лицо звездным лучикам.

— Для тебя всё, что угодно, брат, — спокойно пообещал Виктор. Почему-то он точно знал, что ничего плохого его спутник попросить не может.

— Забери меня на Землю, — собравшись с духом, выпалил карлик.

— Легко, — сразу же согласился Виктор. — Только на чем мы полетим?

— Я знаю, где находится старая военная база. Мне кажется, что я видел там несколько машин, похожих на звездолеты. Возможно, тебе удастся починить их.

— Это могут быть и обычные самолеты, — вздохнул Виктор и достал из костра сучок с прокоптившейся грибной ножкой. Большой и вкусной даже на вид.

— Тогда мы найдем другую базу. Придумаем что-нибудь. Завтра мы зайдем в мою деревню и возьмем у Дубового Пня план всех объектов древних людей. Он у него есть. Это я точно знаю.

— Дубового чего? — не понял Витя.

— Дубовый Пень. Так зовут нашего вождя. Большая сволочь, я тебе доложу.

Виктор пожал плечами. Каких только имен не бывает на свете. Впрочем, ему тоже не очень-то повезло с фамилией.

Витя внимательно осмотрел грибной харч. Решив не быть слишком привередливым, он закрыл глаза и алчно вцепился в мякоть. В рот хлынул отдающий гниением сок, но Витя быстро сглотнул и не дал пропасть ни одной капле. Он уже привык не обращать внимания на вкус пищи. От еды требовалось только одно — продержаться в организме до тех пор, пока кишечник не извлечет из нее все полезные вещества.

— Почему ты хочешь улететь? — аппетитно чавкая, поинтересовался он.

— Эта планета обречена, — едва выговорил карлик, меланхолично отламывая кусочек от доставшейся ему шляпки. — Когда я был маленьким, мы, лесные жители, ничего не знали про крыс. От них страдали только обитатели подземелий. Но сейчас эти твари вышли на поверхность. Воины из нашего племени видели на юге огромные картофельные плантации. На них работают люди, и у каждого на голове сидит крыса. Скоро хвостатые твари поработят или уничтожат всех, кто ходит на двух ногах, а потом будут разводить нас, как кур.

— Вы можете бороться, — не очень уверенно сказал Виктор, понимая, что говорит глупость.

— Нас мало. Мы слишком слабы и разобщены. Крысы тоже разобщены, и это спасает нас. Пока спасает. Сейчас у них есть три Доминанта, и они воюют между собой. Но когда-нибудь один из них победит.

— Откуда ты знаешь, что именно три, а не четыре или пять?

— Я чувствую. Я ощущаю их черные мысли. Они пронизывают всё вокруг. Их ровно три.

Виктор доел свою грибную ножку и насадил на веточку второй гриб. Еда действительно оказалась очень сытной. В животе появилась приятная тяжесть, и веки начали слипаться сами собой. Еще один день в этом мире завершился, а он всё еще жив. Это очень радовало. Казалось, что все неприятности закончились и впереди его ждет только хорошее.

Ранним утром его растолкал карлик. В лесной чаще оглушительно щебетали птицы, и небо над головой окрасилось в самые нежные голубые оттенки. Виктор с наслаждением потянулся и поморщился от боли в спине и ногах. Сильно саднило ребра.

Коротышка уже разбросал по асфальту остатки прогоревшего костра и двинулся вдоль дороги. Виктор тоже не нуждался в длительных сборах. Он вскочил, сунул в рот кусок гриба, оставшийся от ужина, и поспешил за своим спутником. День начинался в общем-то неплохо.

По шоссе они дошли почти до самой деревни, где жил карлик. Только два раза они сворачивали в рощу, чтобы обойти опасные участки, где, как говорил коротышка, до сих пор дежурили боевые роботы времен Гамарджа. Они исправно несли свою службу и убивали всех, кто приближался к блокпостам.

Деревня оказалась на удивление чистым и аккуратным поселением. Окруженная со всех сторон частоколом из заостренных кольев, она стояла на месте древнего форта, от которого остались только груды кирпичей и оплавленных бетонных плит. Зато все улицы здесь были покрыты толстым слоем асфальта или, на худой конец, вымощены камнями. Очевидно, это давало жителям возможность чувствовать себя в относительной безопасности. Подземные монстры не могли добраться до них.

Поселок никем не охранялся, и карлик беспрепятственно провел Виктора к самому большому дому, сложенному из отесанных бревен.

— Это наша администрация, — скорчив смешную рожицу, пояснил он и открыл перед Виктором массивную, обитую медью дверь. — Сейчас возьмем карту. Я расскажу обо всём, что со мной случилось, и мы двинемся к базе. Сегодня надо пройти половину пути.

— Надеюсь, твой доклад не займет слишком много времени? — спросил Виктор, которому всё меньше нравился этот безлюдный поселок.

— Нет. Ты забыл, что мы телепаты. Обмен информацией у нас занимает доли секунды. — Карлик вошел внутрь.

Витя с некоторой опаской последовал за ним. Он не любил посещать официальные учреждения и делал это всегда очень неохотно. А карлик, напротив, был абсолютно невозмутим. Он чувствовала себя здесь как дома. Хотя почему «как»? Это и был его дом.

Несколько обнаженных по пояс мужчин рядом с дверью резались в карты и даже не посмотрели в сторону посетителей. Судя по сложенному под столом вооружению, их задачей была охрана руководства от посягательства врагов, но, похоже, им очень не хотелось отвлекаться от игры ради демонстрации своей бдительности. Тем более что они сразу определили: никакой подлости гости не замышляют. Телепаты чертовы.

Виктор несколько раз с удивлением покосился на воинов, потрясенный размерами их тел. По сравнению с жителями подземного города, это были настоящие гиганты. Да и землянам, пожалуй, было бы тяжеловато тягаться с ними на борцовском ринге. Неудивительно, что карлик решил свалить отсюда. Каково жить среди этих здоровых полудиких идиотов, которые к тому же считают тебя маленьким выродком?

Коротышка одобрительно хихикнул, а за спиной Виктора, там, где сидели воины, послышался приглушенный рык. Проклятье, он опять забыл, что находится среди телепатов.

— Дубовый Пень обычно сидит здесь, — не переставая смеяться, сказал карлик и затащил Витю в один из боковых коридоров. — Он староста нашей деревни и командует всеми. Постарайся, пожалуйста, ни о чем не думать.

Коротышка решительно толкнул одну из двух дверей. Виктор зашел вслед за ним и застыл на месте от изумления. Он никогда не думал, что такие богатыри существуют в реальности. Дубовый Пень носил свое имя по полному праву. Кряжистый, с руками, покрытыми толстыми жгутами узловатых мускулов, он сидел за столом и что-то писал на крошечном листочке бумаге. Ручку или карандаш в его лапищах Виктор разглядеть не смог. Даже Жак рядом с таким чудовищем выглядел бы недоразвитым подростком.

— Здравствуйте. — Виктор вежливо поклонился этой глыбе мяса.

— Знаю, — пророкотал Пень по-русски, — Смрадный Червяк мне уже всё рассказал. Тебе нужна карта.

«Вот, значит, как зовут коротышку, — с удивлением подумал Витя. — Неудивительно, что он не представился»

— Ты не получишь карту, — продолжил вождь племени. — Это слишком ценная вещь, и она не может покидать пределов этого помещения. Один из моих титулов звучит как Единственный Хранитель Карты.

— Я хотел бы только… — вклинился Виктор в монолог Пня.

— Взглянуть тоже нельзя, — опередил его вождь.

«Окаянная телепатия!» — выругался про себя Витя.

— Телепатия бесит только тех, кто ею не владеет, — спокойно отреагировал Пень. — Те, кто имеет к ней врожденную способность, не испытывают отрицательных эмоций. К тому же мы не можем читать тех мыслей, которые закрываем друг от друга, но этому надо учиться.

«Похоже, что общаться молча не очень-то приятно, раз ты так много болтаешь», — Виктор очень хотел, но не смог сдержать эту мысль.

— Может быть, я могу…

— Ты угадал, хотя и не умеешь читать мыслей, — оскалился Пень. — Я хочу предложить тебе сделку. Ты окажешь маленькую услугу мне, а я покажу тебе карту. — Пень полез в ящик стола и положил перед собой маленькую коробочку, похожую на портсигар. — Тебе известно, что это такое?

Виктор подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть этот предмет. Сделка есть сделка. Всегда выгоднее договориться, тем более что Пень ничего не потеряет, если не покажет карту, а Витя потеряет всё.

— Это диверсионная мина, — уверенно сказал Виктор. — Стандартная имперская модель.

Он видел такие штуковины на «Эльсидоре». Когда они жили на Надежде, он даже использовал эти мины при заготовке дров. Вместо того чтобы рубить дерево топором, он его взрывал.

— Я рад, что ты знаком с этой техникой. — Дубовый Пень удовлетворенно потер ладони. — Можешь проверить ее работоспособность?

— И это всё? — поразился Виктор, цена просмотра карты оказалась на удивление низкой.

— Дело серьезное, — веско сказал Пень, ознакомившись и со словами Виктора, и с его мыслями. — Преториат нам очень сильно досаждает в последнее время. Им не хватает продовольствия, и они претендуют на наши охотничьи угодья. С помощью этого старинного взрывного устройства я хочу устранить Претора и его ближайшее окружение. Тебе не кажется, что подобное мероприятие может принести нашему племени приличную выгоду, которая дорого стоит?

— Может быть, — сказал Виктор, взяв в руки смертоносный прибор.

Внимательно обследовав его со всех сторон и не найдя подтеков электролита, он с опаской поднял защитную крышку. Под ней были скрыты несколько кнопок управления, пять диагностических лампочек и табло таймера. Мина оказалась очень старой, и от нее можно было ожидать любых подлостей. Пень почувствовал Витин страх и слегка отодвинулся. Виктор нажал нижнюю кнопку. Все лампочки загорелись зеленым светом. Адская машинка была абсолютно исправна.

— Отлично, — прошептал Пень, беспрерывно следящий за всеми мыслями Виктора. — Теперь установи время взрыва на три часа вперед по галактическому ординару.

Виктор поспешно сделал это. Ему было очень неприятно держать в руках древнее взрывное устройство с пятнами ржавчины на боках. Сейчас ему хотелось поскорее покончить сэтим делом, вместе с карликом изучить карту и поскорее убраться отсюда. Коротышка томился рядом с дверью, переминаясь с ноги на ногу.

— Чудесно, — удовлетворенно промолвил Дубовый Пень, — а теперь о главном…

За спиной у Вити раздался душераздирающий визг. Мимо него грязно-зеленой молнией промелькнул балахон карлика. Червяк вскочил на стол и вцепился в лицо Пня. Тот невозмутимо взял коротышку за шкирку и отшвырнул в угол. Потом стер ладонью выступившую на щеке кровь и сказал прибежавшему на шум охраннику:

— Убейте Червя. Он отлично умеет шарить по лабиринтам подземного города, но ничего не смыслит в большой политике. Я хочу, чтобы он умер очень медленно, — неспешно выговорил Пень, неотрывно смотря в глаза Виктора. Эти слова он произнес специально для космического путешественника. Охранник ни слова не понимал по-русски, зато умел читать мысли. Он поднял коротышку за ногу и вынес его из кабинета высокого начальства, вежливо прикрыв за собой дверь.

— Я не согласен, — решительно заявил Виктор, сообразив, что карлик раньше его понял, чего хочет этот перекачанный ублюдок, и его реакция была явно негативной. Похоже, что их приход в этот кабинет был большой ошибкой. Коротышка поплатится за это своей жизнью, а во что выльется эта история для самого Виктора, пока было не очень понятно.

— Ошибкой было твое появление на свет, куриный эмбрион, — прошипел Пень и взял Виктора за голову. Витя с ужасом почувствовал, что пальцы гиганта сомкнулись на его затылке.

— Ты доставишь взрывное устройство на собственную казнь, — продолжил староста деревни, свободной рукой ставя на стол большой, под стать хозяину, телефонный аппарат. — По случаю такого великого события, как сожжение пришельца, вокруг эшафота соберется весь Преториат. Радуйся, что они отправятся в Безбрежную Мглу вместе с тобой.

Виктор беспорядочно размахивал кулаками, пытаясь достать лицо противника, но руки были слишком коротки для этого. Пень невозмутимо покрутил диск телефона.

— Претор? — сказал он в трубку на сьюдадском. — Да. Это я. Моим людям удалось поймать беглого пришельца, которого вы ищете. — Староста несколько секунд помолчал, выслушивая слова собеседника. — Не думайте, что я занимаюсь благотворительностью, Претор. Я хотел бы получить за него медикаменты, вакцины, хирургическое оборудование и дизель-генератор… Чудесно… И еще одно условие. Пришелец должен быть казнен до захода солнца. Он убил трех моих воинов и обязан покинуть этот мир до того, как погаснет светило. Так требует древняя мудрость. Иначе я сам прикончу его. Прямо сейчас… Что? Всё готово для казни? Отлично. Мои люди приведут его к северному эскалатору.

Пень положил трубку и посмотрел на Виктора.

— Такова жизнь, мой друг, — сказал он и крепко сдавил Витину голову в своем огромном кулаке. Череп затрещал, и космический путешественник потерял сознание.

Это было похоже на карнавал в преисподней. Убогие калеки, с ног до головы покрытые гниющими язвами, веселились от души и сочно харкали ему в лицо. Безумные идиоты, хохоча и гримасничая, перебегали дорогу перед процессией, в центре которой ковылял Виктор, окруженный со всех сторон вооруженными до зубов гвардейцами Претора. Его руки, связанные колючей проволокой и заломленные за спину, истекали кровью. Кровавый след тянулся за ним по мощенной булыжниками мостовой. Путь на плаху не бывает легким. Успокаивает одно — идти нужно только в одну сторону.

Виктор смотрел на уродов, собравшихся, чтобы насладиться видом его предсмертных мучений, и ему почему-то было жалко их. Ему-то что? Он скоро покинет этот мир, а они останутся. Дождутся, пока его тело хорошенько прожарится на костре, и разбредутся по своим домам, больше похожим на норы. А там их встретят такие же сирые и недалекие родичи и будут с восторгом слушать рассказ о том, как проклятый пришелец забавно дергался, жарясь на медленном огне.

Вот и ступени, ведущие на эшафот. Лестница в небо, построенная и испытанная задолго до рождения Циолковского и Королева. Самый дешевый и надежный способ взлететь к звездам. Сколько раз Виктор видел такие лесенки в исторических фильмах, но никогда не думал, что они такие короткие. Секунду назад он стоял на земле, и вот он уже вознесся на сколоченную из досок площадку, в центре которой торчит почерневший от многократного использования железный столб. Такие же столбы, только меньших размеров, торчали по углам эшафота. К ним были прикованы какие-то люди. Точнее, то, что от них осталось после многочасовых пыток. Одежда одного из страдальцев показалась Виктору знакомой. Эти тошнотворные лосины он не забудет никогда. Президент! «Я сразу не узнал его, — подумал Витя. — Наверное, он теперь разбогатеет».

Толпа, обступившая эшафот живым шевелящимся кольцом, взревела, предвкушая самое чудесное зрелище, которое ей доведется сегодня увидеть. Виктор был солидарен с толпой. Ему тоже хотелось, чтобы этот дурацкий спектакль поскорее закончился. Жаль, конечно, что жизнь прошла так глупо, но не он первый и не он последний, кто абсолютно бездарно потратил отпущенные ему судьбой годы.

Витя обвел взглядом зрителей. Смердящая и орущая толпа бесновалась со всех сторон. Ее едва сдерживали солдаты, истоящие спиной к месту казни. Приговоренный к смерти мысленно поблагодарил их за это. Они были теми немногими, кто пришел сюда не ради кровавого шоу, а по долгу службы.

На небольшой трибуне на самом краю крытой площади собралась публика побогаче. Состоятельные воры и удачливые вылизыватели начальственных задниц. Аристократы денег и профессиональные лгуны. Их тела чисты, а одежда тщательно выстирана прачками, но воняет от них хуже, чем от, плебеев. В отличие от толпы, эти холеные монстры всегда точно знают, что делают.

В группе богатых сановников выделялся один человек, одетый в серую бесформенную хламиду. Неужели это и есть сам Претор? Он тоже пришел полюбоваться на казнь. «А ведь ты хотел со мной пообщаться, — подумал Виктор, вглядываясь в морщинистое лицо правителя подземного города. — Иначе ты бы не отдал приказ научить меня языку. Не получилось поговорить с пришельцем? Политика — сложное искусство, но ты услышишь мое последнее слово, и оно тебе не понравится. Дубовый Пенек закрепил на моем поясе замечательное взрывное устройство. Возможно, ты умрешь не намного позже меня».

Претор встал со своего кресла и поднял руку. Виктор подумал, что правитель подземного царства хочет произнести прочувствованную и идеологически корректную речь, но это был всего лишь сигнал к началу представления.

Толпа неистово заверещала, и на эшафот поднялся палач. Он подошел к краю помоста и начал кланяться зрителям. Похоже, что он был их кумиром, и ему самому очень нравился восторг публики. Казалось, что сейчас к его ногам полетят букеты цветов, а какая-нибудь экзальтированная дама упадет в обморок от счастья видеть мастера заплечных дел. Виктор даже почувствовал некоторую ревность оттого, что на него, главного героя предстоящей казни, не обращают столько внимания, сколько выпало на долю палача.

Наконец дипломированный изувер вдоволь накупался в лучах славы и приступил к своим непосредственным обязанностям. Он подошел к одиноко стоящему посреди эшафота Виктору и, сложив на груди обнаженные волосатые руки, высокомерно спросил:

— Перед лицом смерти и именем Претора ответь: признаешь ли ты себя сыном Светоносного Изверга? Помни, что лгущий на краю жизни будет вечно гореть в звездном пламени.

— Признаю, — тихо сказал Виктор.

Палач отшатнулся. Шум толпы стих. Люди попятились и затаили дыхание. Стало слышно, как где-то на дальней улице плачет ребенок.

— Признаешь? — потрясенно переспросил палач.

— Да. Меня вскормило Солнце. Я рос обласканный его лучами. Я дышал чистым воздухом и ел вкусную еду. — Витя не повышал голоса, но его слова эхом отражались от стен домов, окружающих площадь, как будто он говорил сам с собой в пустом спортивном зале. — Но вам этого не понять, ибо вы — мертвецы, похоронившие себя заживо. Никто из вас не спасется, пока не покинет подземелий и не выйдет на поверхность. Ваше Солнце простило вас и ждет своих заблудших детей, чтобы согреть их в своих материнских объятиях.

Витя вяло и неубедительно повторял слова президента. На самом деле ему было глубоко безразлично, как и где будут жить эти люди. Как и где они будут умирать. Просто последнее желание человека, который погиб за свою идею, стоило того, чтобы его выполнить, даже стоя на краю смерти. Виктор взглянул на то, что осталось от президента, и запнулся. Человек, в животе которого уже не было внутренностей. Человек, чьи руки и ноги валялись под эшафотом. Этот человек — улыбался! Улыбался беззубым окровавленным ртом.

— Солнце сделает вас счастливыми, если вы возлюбите друг друга, — заорал Виктор на пределе своих голосовых связок. — Плюньте на Претора! Уходите наверх прямо сейчас! Иначе живой свет покарает вас!

Витины вопли привели палача в чувство, и он очень профессионально заставил заткнуться новоявленного проповедника. Короткий тычок кулаком в лицо, и Виктор вместо просвещения заблудших занялся пережевыванием своих выбитых зубов.

— Тебя я накажу первым, — пообещал Витя, вспомнив про мину, но его уже никто не слушал.

Толпа свистела и топала ногами. Приближенные Претора что-то орали, живописно размахивая руками. Только солдаты по-прежнему невозмутимо стояли спиной к месту казни, и фосфоресцирующий газ всё так же клубился над площадью. «Свет — это боль», — прозвучали в ушах Виктора слова Реата, и действительно, газ сегодня был исключительно ярким. Если в камере он едва освещал стены и потолок, то сейчас на него невозможно было смотреть не сощурившись. По его молочной поверхности непрерывно пробегали радужные волны, которые беспрестанно вспыхивали слепящими белыми шарами. Над столбом, к которому палач тащил Виктора, бушевало настоящее светопреставление. Здесь газ опустился на несколько метров ниже своего обычного уровня, будто хотел получше рассмотреть грядущую экзекуцию. «Неужели они действительно получают энергию из страданий, — подумал Виктор. — Не может быть, но это многое объясняет».

Палач засунул Витины руки в специальный зажим на столбе. Громко клацнули ржавые, как у старого капкана, зубья, и Витя сморщился от безумной боли в запястьях. Газ над его головой вспыхнул ярче и спустился еще ниже, словно сгорая от нетерпения пожрать очередную жертву. Палач испуганно посмотрел наверх, но, не нарушая традиционный ритуал умерщвления преступников, выдернул из-за пояса короткий клинок с выщербленным от частого применения лезвием. Стараясь не затягивать процедуру и уже не красуясь перед толпой, он вонзил лезвие в живот Виктора и резким движением провернул. Кровь и изрезанные внутренности хлынули на доски эшафота. Газ под куполом, накрывающим площадь, вздрогнул, покрылся малиновыми пятнами и ринулся вниз, на столб. Сильный жар опалил кожу на лице Виктора. Мгновенно сгорели ресницы и обуглились брови. Палач откатился в сторону. Его черный балахон дымился.

«Мина, родная, ну взорвись побыстрее, пожалуйста», — молился Витя, мечтая о том, чтобы «подарок» Дубового Пня убил его раньше, чем его тело сожрет проклятый светящийся газ.

Наверху раздался грохот. Купол треснул. На эшафот посыпались пылаюшие шепки. Виктор уже не видел, как перепуганный Претор торопливо покидает трибуну для почетных гостей, как в панике разбегаются зрители, как бегут солдаты. Как вооруженные люди мечами прорубают себе дорогу в толпе. От адского жара Витина кожа покрылась волдырями и сползала с мышц тлеющими лоскутьями. Ему уже не было дела, что купол площади разрушен прицельным лазерным огнем. Что рядом с жертвенным столбом распухает шар гиперперехода.

Никто из жителей подземного города не понимал, что происходит. Они разбегались по щелям, как тараканы от внезапно включенного освещения. Только те из них, кто уже не мог двигаться, затоптанные своими сородичами, те, кто корчился в лужах собственной крови, могли услышать с эшафота истошный потусторонний вой:

— Убе-е-е-ейте мееня-я-я-я!!!