Сделаем небольшое историческое отступление, чтобы прояснить ситуацию с «одним интересным местом».
Мы знаем, что в середине 50-х годов сами люди в космос еще не летали. Но уже планировали такие полеты, жили их предчувствием.
Также известно, что первыми на околоземную орбиту человечество отправило своих лучших друзей — собак.
Официально считается, что первой собакой-космонавтом была Лайка, случилось это в 1957 году. Однако известно, что и до Лайки в космос улетели несколько несчастных, безродных и безымянных собачек.
В газетах писали, что все животные улыбались перед стартом, мол, все хорошо, доверие оправдаем. Однако в мемуарах советских инженеров-конструкторов есть свидетельства, что некая собачка по кличке Альбина протяжно выла и кусалась.
— Печально воет. Зачем кабину оборудовали радиосвязью? Разве ж мы не люди, разве ж у нас нет нервной системы? — расстроился тогда начальник полетов.
— Так это ж на будущее, товарищ генерал. Если на человека решимся, чтоб переговариваться можно было, — объяснил начальнику главный конструктор.
— Ладно, жми, не могу это слышать, — сказал начальник.
Главный конструктор нажал кнопку и под собачий лай — наполнивший командный пункт нечеловеческой тоскою (еще и усиленною динамиками) ракета взлетела.
Вслед неведомому серебристому чудищу — трубе с надписью «СССР», уносящем их подругу в неизвестность, еще долго смотрели все байконуровские псы.
Мало кто знает, что вслед за собаками на орбиту должны были отправиться васьки и мурочки. Имеются неопровержимые данные, что кошачьи экипажи проходили тренировку во Франции и Китае. Но, поскольку космических кораблей в этих стран так и не построили, животных отпустили на волю. До лучших, как говорили военные, времен.
Дальше всех в кошачьем направлении продвинулись американцы. Их программа под условным название «Наш ответ русским собакам» проработала несколько лет — до 1960, кажется, года. Тогда же — в рамках «Ответа» были проведены первые эксперименты по изучению кошачьего языка. 10 американских ученых-зоологов целыми днями, стоя на четвереньках, мяукали и фыркали на испуганных животных, пытаясь догадаться по кошачьей реакции, понимают ли их.
— Слышали, что американцы учудили? Впрочем, откуда вы могли слышать, мне самому разведка только что донесла, — сердился глава советского государства Никита Сергеевич Хрущев на военных. — Чтобы завтра же у нас было тоже самое. Человека в космос готовим, а кошек упустили, черти. Собаками увлеклись.
— Американцы, наверное, хотят заселить кошками Луну, — пошутил было генерал Маленков, но тут же осекся под суровым взглядом голубых глаз вождя. Потому что Хрущев еще не закончил речь. Он поправил на шее свой нелюбимый галстук с кремлевскими звездами и сказал:
— Ничего смешного я в этом не вижу… Надо эти, как их, академии пооткрывать. И давайте не будем ограничиваться кошками, давайте работать со всеми животными сразу. Почему у нас есть только голубиная почта? А где журавли, аисты, воробьи, наконец? Почему они не работают? Кто понимает, о чем каркают вороны? Вы, товарищ генерал, понимаете?
— Еще нет, но, если надо, разберемся и с воронами, — испугался Маленков.
— Разберетесь? А если я вам дам неделю, разберетесь? Не уверен. Не хотите признавать ошибки, — Хрущев хотел было снять с ноги ботинок и постучать им по столу, но передумал. — Упустили.
Вот такая предыстория. Таковы особенности того исторического момента. Благодаря всем этим особенностям наша Вера Сергеевна оказалась в школе для детей, обладающих необыкновенными способностями. Это был 1958 год.