— Эй! — Свиснув так, что у стоявшего рядом дракона уши заложило у всех трех голов, Кощей призывно манул рукой ближайшему лодочнику. — А отвези-ка нас, любезный, во дворец главный, к правителю города.

Горыныч только бровями недоуменно качнул, удивляясь, что Страж не сам прямо во дворец перенесся. Отвечая на безмолвный вопрос во взгляде подплывшего лодочника, распахнул крылья и взмыл над каналом — конечно же дракона ни одна лодка бы не выдержала.

Константин досадливо вздохнул — весть о драконе мигом по городу разлетится. Не то чтобы Страж рассчитывал обнаружить тут колдуна, но извещать его о своем появлении точно не стал бы. Горыныч и сам догадался, что слишком приметен, и резко взмыл ввысь — за облака.

— И как дела идут в славном Карфаэле? — Кашлянув, напомнил о себе пассажир уставившемуся на небо лодочнику.

— Неизменно благополучно, — немедленно откликнулся он и подналег на весла. Течение само несло лодку вперед, но необходимости маневрировать никто не отменял. — Все напасти обходят наш город стороной, как с давних времен повелось.

«А ведь и правда? — Задумался Кощей. — Почему мы раньше об этом не подумали? Одно могло быть этому объяснение — сторонники зла всячески избегали привлекать внимание к своему оплоту?»

— Что, и тварей колдун темный не насылал? И прорывов не было?

— Какой там, — ухмыльнулся лодочник. — Даже когда Месяцы с Абрахсисом воевали — всем землям досталось, а нас стороной обошло! Старики рассказывали… Славный город у нас — хранят его заветы древних магов.

Чем больше слушал Константин — тем меньше ему нравилось услышанное. Прислушиваясь к своей силе, Страж надеялся распознать в городе очаг зла, но ничего, кроме мирной и сытой жизни, не ощутил. Во дворец правителя он явился настороженным. И был встречен так радушно, словно самый дорогой гость.

— Уж посланца и верного соратника Месяцев у нас завсегда ждут! — Сам правитель, в котором точно чувствовалась кровь подводного народа, поспешил ему навстречу. — И без угощения и подарков назад не отпустим. Такой редкий гость у нас — сам Кощей Бессмертный пожаловал. Уж вы задержитесь, сердца наших красавиц надеждой наполните!

В душе Страж поморщился — напоминаний о своей репутации дамского угодника он не любил. Нет бы вспомнить его воинские заслуги?..

— Не с руки мне обедать, да с девицами видеться. По делу важному явился. Слышали ли в краях ваших про колдуна темного? Из мира пустого он вырвался, да в нашем схоронился. Нет ли вестей о нем каких?

Губы правителя чуть вытянулись, глаза заблестели, приобретя хитроватое выражение, и вновь невольно напомнив Константину ихтиандров.

— Как же, царь наш морской давеча богатыря из дружины Черномора с предупреждением засылал. Знаем мы, знаем про беду ту. Да только откуда ж у нас сведеньям взяться? Уж наш скромный город колдуну и даром не нужен. Что у нас? Ни магии источников, ни артефактов каких редких.

— Уж редкостей у вас хватает, — не позволил уверить себя Страж. — Всякие диковинки в Карфаэль стекаются. Припоминаю, даже бывшая Спутница хозяина зимнего — Февраля Месяца уж очень любила у вас наряды, да украшения покупать. И все больше за магическими дарами стремилась.

Ничто в облике худощавого, темноглазого правителя не изменилось, но остро почувствовал Кощей — не по нраву воспоминание это ему пришлось. Как от охапки угольков горячих, за шиворот попавших, вскинулся он.

— Каких давних времен то дела. И не упомнить такого, а наговорить сейчас что угодно можно. К чему о прошлом вспоминать? Поведай-ка лучше, гость дорогой, как пришлась Месяцу нашему новая его Спутница? До нас слухи долетали, что огненная то дева? Может растопит печали его она жаром своим?

— Скрытен Февраль. О впечатлениях своих мне не рассказывал, — сухо отрешился от намека на легкомыслие Месяца Кощей. Неприятен ему был разговор этот, сам понять отчего не мог. А только правитель города пусть и заявлял о почтении к хозяину зимнему, а не испытывал его — последние вопросы это явно показали. — Вернемся же к делам важным. Мог ли в Карфаэле кто-то из приспешников колдуна схорониться?

— Откуда?! — Выпучив и так выпуклые от рождения глаза, владыка местный и вовсе Стражу головастика напомнил. И прилизанные волосок к волоску волосы, зачесанные назад, картину только дополняли. — У нас город небольшой — каждый камешек на виду. Все наперечет, под контролем. Нет у нас никого. А появись кто — сразу молва народная по свету растрезвонит. К нам ведь и коньки горбунки заплывают, а больших сплетников мир не видывал.

Вынужденно кивнув, Кощей с ответом согласился. Пусть и настораживало его многое в поведении градоправителя, но и аргументы его были неоспоримы. Где скрыться в таком людном месте?.. И про смертность, резко возросшую, решил не заикаться — не стоит выдавать ценных сведений.

Откланявшись, вроде как выполнив поручение Месяцев, Страж из дворца переместился на берег, недалеко от моря, на котором Карфаэль стоял. Горыныч, зорким взглядом с небес его приметив, скоренько спикировал рядом.

— И что? — Все три головы дракона, плюхнувшегося на бок, уставились на Константина. — Узнал чего?

— Нет, — развел руками Кощей. — Нутром чую — юлит. Может грешки какие мелкие за ним водятся, но силы темной в городе не почувствовал. А там же все на виду… Случись чему — слухи бы сразу поползли, торговыми судами по миру разносясь.

— Так-то в надводной части города… — нравоучительно протянул Горыныч.

— О чем ты? — Изумился Страж. — Если б что в воде было — царь морской уж точно знал.

— А если глубже?

Константин непонимающе тряхнул головой.

— А ты с драконом не спорь, я пещеры лучше, чем Серый добычу, чую! И здесь они есть. Под городом, под толщей воды, глубоко в скалах, из которых древние маги сваи создали. Город там есть… тайный. Подземелья и сокровища в них.

— Казна? Карфаэль — место прибыльное сколько веков уже. Может маги, что его строили, пещеры те и сделали, когда основу города закладывали? Или гномов каких в давние времена нанимали? — Принялся рассуждать Константин. Но чем больше он разубеждал себя, тем отчетливее понимал — вот оно! — Думаю, там нора Абрахсиса и есть. А Правитель города с ним заодно. Лети-ка ты, братец, к Месяцам в пещеру ледяную, да сообщи о находке важной. Не зря и души Олесе жаловались — колдун раны зализывал, да жизни из жителей тянул. Рискует уже, но, видно, возможности его на исходе. Тут-то нам бы его и изловить!

Понятливо кивнув тремя головами, Змей Горыныч в небо взлетел. А Кощей на берегу остался, размышляя, где может быть вход в подземелье надводного города?

Стремительно летают драконы — и ветра им помогают. Как и нашептывают Февралю о приближении небесного Стража. Не успел Горыныч в пещере оказаться, а Месяцы уже знали о его приближении.

— Где же Константин? — Удивился отсутствию верного соратника Январь. — Вот уж кто старается ни одной битвы не пропускать.

— Подле Карфаэля он остался, нору Абрахсиса сторожит. Очень большая вероятность, что он сейчас именно там. И пока не сбежал — изловить его сможем.

— Вот это новости. Столько искали, а нашли — где не ждали, — Февраль отвечал Стражу, а сам уже тихонько ветеркам просьбу нашептывал. Чтобы неслись они к городу над морем и все закутки там облетели. Малейший намек на действия Абрахсиса подметили. — Расскажи-ка нам все подробнее.

Просьбу Горыныч немедленно исполнил, в деталях передав сведения от Константина.

— И что же выходит, — недовольно сверкнул взглядом Январь, — мы снова кинемся его ловить, а его и след простыл. Зато пока мы там мечемся — он сюда и заявится. Как раз срок подошел заклятию с Арины спадать. Сами ее ему на блюдечке и отдадим. А еще не известно, зачем она ему нужна, может задумал что-то пострашнее прежнего.

— Да, Арину ему отдавать нельзя, — согласился младший брат. — Мы за Спутниц своих всегда в ответе.

— Гарантии, что мы его изловим — нет, — рассудительно заметил Февраль, обдумывая одну смелую идею. — Но и дожидаться его тут — опасно. После прошлого столкновения пещера едва устояла. Сами мы переместимся, а вот Арина погибнет, если освободиться еще не успеет. Если опять силы колдуна и наши схлестнутся — большой бедой все закончится. Поэтому, если есть вариант упредить нападение, мы должны его использовать.

Яромир взмахнул рукой, явно вознамерившись с братом поспорить.

— Не спеши, — остановил его Феликс. — Трещин новых нет — есть у нас немного времени на отлучку. К тому же хитрость одна в запасе имеется.

— Что за хитрость? — Декабрь, расстроенный необходимостью выбора, который явно был не в их пользу, с надеждой уставился на брата.

— Я здесь ловушку магическую оставлю. Она уровняет наши шансы, сработает как весы. Если кто-то переместится в пещеру — нас тоже немедленно выдернет в нее, где бы мы ни были. Даже если Абрахсис ускользнет от нас — он преимущества не получит.

— Хм… — Январь уважительно кивнул, отдавая должное смекалке брата. — Но это затратное заклинание. И действует недолго…

— Три часа, — Февраль поймал себя на странном убеждении — надо идти этим путем. — Нам этого хватит, в Карфаэле задерживаться не будем. Если поймем, что Абрахсиса там нет — немедленно вернемся.

— А мне что делать?

— Остаешься сторожить Арину. Даже с заклятием, пещеру укрывающим, нам будет спокойнее знать, что рядом с девушкой Страж, — немедленно отреагировал Дмитрий.

— Мы же поспешим к Константину, — уже проваливаясь в заснеженный портал, предупредил Февраль.

Месяцы переместились к Кощею. Феликс первым делом глаза прикрыл, вслушиваясь в шепотки немедленно подлетевших ветров.

— Ага! — Торжествующе протянул он. — Появление Стража заставило правителя Карфаэля нервничать. Он несколько раз порывался открыть тайный переход…

— Открыл? Он предупредил колдуна? — Обеспокоился Январь.

— Нет… Ветра говорят, всякий раз его что-то останавливало.

— Может быть, он и сам не против избавиться от такого «попечителя»?

— Скорее, выжидает — решил поддержать победителя. Предавший однажды — предаст снова, — скептически откликнулся Кощей. — Но мы теперь знаем, как пробраться в тайную — подземную часть города.

— И то верно, — помня о временном ограничении заклятия-ловушки, поддержал его Феликс. — Устроим неожиданный визит. Будем тянуть — страх перед Абрахсисом пересилит, и колдуна он предупредит.

Месяцы и Страж дружно шагнули в развернувшийся портал и вышли из него в небольшом затемненном зале дворца градоправителя, на который указали вездесущие ветерки. Знали о нем лишь избранные, оттого, увидев важных визитеров, хозяин Карфаэля посерел лицом. Руки его невольно метнулись к амулетам на шее, но… застыли, так и не достигнув цели. Это Февраль стремительно посохом качнул и силой зимней сковал предателя.

— Пусть пока постоит тут памятником самому себе, — одобрительно прищурился Январь, окидывая взглядом ледяную статую. — После разберемся как с ним быть.

А Декабрь уже положил ладонь на неприметный камешек в кладке стены, которого за последние часы не раз в суетливом размышлении касался владелец дворца. Прикрыв глаза, словно прислушался к чему-то.

— Ход за стеной этой есть. Но маячок тут висит — распахнем дверь, и Абрахсис получит весть о появлении гостей.

— Не будем настолько вежливы, и явимся без предупреждения! — Хмыкнул Февраль, которому уже нестерпимо хотелось, наконец, избавиться от давнего врага и навести порядок в собственной жизни. Повод в лице Надежды появился крайне значительный!

Отойдя в сторону от невидимой двери, осторожно приложил вершинку посоха к стене. Тут же от нее, распространяясь равномерно и замораживая все на пути движения, поплыла волна холода. Так сковав всю стену, Феликс опять же посохом начертил на ней дверь. А затем… легонько подул на нее! И тут же оледеневший в форме арки фрагмент стены вытолкнуло вперед, не потревожив всю остальную конструкцию.

— Вот и проход, — заглядывая в образовавшуюся дыру, за которой темнела пустота, возвестил Февраль. — И маячка нет на нем.

— Идемте, — порывисто поторопил Декабрь, вознамерившись первым шагнуть в лаз. Душу его всякий раз терзала тревога за Настеньку, стоило им разлучиться. Оттого и спешил он всегда к Спутнице своей вернуться, скорее с делами управившись.

— Погоди, — придержал его за плечо старший из Месяцев. — Не думаю, что Абрахсис свое логово без защиты оставил. Как бы не нарваться на что… Первым Февралю идти, ему сейчас посох послушен. Он из нас теперь сильнее — скорее предотвратит пакость, наверняка, заготовленную на такой случай колдуном.

— Хм… — Недолго раздумывал Феликс, сразу сообразив, как можно ловушки магические обойти. Несколько взмахов рукой, и перед братьями образовался ветряной кокон, подобный тому, что в ледяной пещере Надежду кружил. Только был он не ершистым и не управляемым, а послушным воле Февраля. — Забирайтесь внутрь! Так мы проплывем по подземелью, не дав магии колдуна себя почувствовать, а капканам его магическим схлопнуться.

Первым шагнув в ветряную сферу, дождался, когда братья и Страж к нему присоединятся, и сомкнул створки зудящего вихрями укрытия. В нем магия Абрахсиса не смогла бы распознать Месяцев, а значит, и угрозу. Плавно поднявшись вверх, ветряная сфера споро поплыла по темному спуску, что ступенями извивался, уходя глубоко вниз. Не желавшие выдавать своего присутствия, визитеры пристально осматривали все на пути, подмечая сильнейшие магические руны, тут и там начерченные по стенам. Быть бы им давно обнаруженными, если б не хитрость Февраля!

Месяцы и Страж молчали, не желая и разговорами выдать себя. Но все меры предосторожности оказались напрасными. Под городом обнаружился целый лабиринт ходов и перемежавших их небольших залов. Многие из них были обжиты, какие-то превращены в застенки, где томились пленники. Попались им и огромные пещеры, заполненные тварями Абрахсиса! Братья только взглядами обменивались, понимая, что в любой момент могут с самим колдуном столкнуться.

Но… встреча оказалась совсем не той, что виделась им.

Очередной поворот, и зловещая фигура изрядно ссохшегося злодея, с мало разборчивым бормотанием нависшего над блюдом с наливным яблочком. Выдворяя его в пустой мир, братья запомнили его мощным и пышущим здоровьем магом. Но долгое пребывание вне прямых источников силы сделало свое дело — колдун явно состарился. Впрочем, порадоваться этому факту Месяцы не успели.

Все случилось мгновенно. Вскинул голову, реагируя на движение, Абрахсис. Ветряная сфера вплыла в очередную обжитую залу, где тлели поленья в камине, имелись кровать, стол и стеллажи с древними книгами и свитками. Но Месяцы едва успели подметить это взглядом, приготовившись дружно атаковать обнаруженного врага, как внезапно провалились в… серую мглу!

— Что это? — Потрясенно воскликнул Страж, своими мечами пытаясь коснуться плотной ватообразной субстанции, вдруг окружившей их.

— Только не это! — Одновременно с ним досадливо воскликнул Февраль. Яростно ударив вмиг ставшим бесполезным посохом, страдальчески простонал. — И чем я так провинился перед судьбой, что она постоянно подсовывает на пути это?!

— Что это? — Вертя головой во все стороны, переспросил Декабрь.

— Временной провал! — Ответил за брата Январь, с не меньшим изумлением оглядываясь вокруг. — За всю свою долгую жизнь ни одного не видел… Хотя и слышал от матери, давно.

— А хорошие новости есть? — Константин прищурил свои красивые глаза.

— Ну…

Месяцы замялись.

— Так и знал, что отправляться в логово колдуна не стоит, — досадливо морщась, тряхнул черными волосами старший из зимних братьев.

— Не начинай! — Пихнул его локтем Декабрь, не одобрявший некоторую склонность старшего к морализаторству.

— По крайней мере, сколько бы мы тут ни пробыли — вернемся в тот самый миг, как исчезли, — проскрежетал Февраль. Его особенно разозлило это происшествие. Ведь он застыл в шаге от своей цели.

— Ах вот оно как, — вмиг приободрился Кощей, и с самым беззаботным видом плюхнулся на мягкую основу, окружавшую их со всех сторон. — Выходит, мы на заслуженном отпуске? Никакой ответственности, обязательств и немедленных решений, от которых зависят жизни многих. Мечта! Об одном только жалею…

— И? — Скептически наблюдая за ним, проявил любопытство Дмитрий.

— Надо было у Олеси скатерть самобранку реквизировать. Давно хотел спросить, да все смелости набраться не мог. Боялся ухватом получить. Такая штука полезная в военных походах.

— Не сожалей. Тут еда не нужна, а всякая магия — не доступна. И артефакты не действуют, даже сильнейшие, — Февраль покосился на посох, ставший белесой бесполезной палкой.

— Тогда лишь одно могло сделать это приключение лучше!

— Что?!

— Если бы Абрахсис провалился с нами!

— Странные у тебя вкусы, — невольно улыбнулся Декабрь. — Лично я бы предпочел беззаботную вечность с Настенькой в одной компании провести. А не со сморщенным злобным стариком!

Напоминание про Спутниц заставило всех Месяцев расстроенно вздохнуть. Пусть девушки той разлуки не заметят, но для мужчин она грозит стать невыносимо долгой.

— Абрахсис, наверняка, знает об этом провале. Оттого и обосновался рядом! Это самая надежная ловушка и защита его укрытия. Не зря древние маги выбрали это место для города, была у них причина такое трудоемкое строительство начинать — прятали они это место. Да, видно, прознал колдун. А мы… эх! Сунулись сюда без всякой проверки — вот и получили опять проблем. Что делать будем? Как выбираться? Феликс, раз ты недавно в другом провале побывал, советуй! — Январь с надеждой взглянул на брата, и ему мысль о том, что может долгие годы провести вдали от Милавушки, больнее всякого ранения была.

— Да… — вмешался Константин, что тихо насвистывал, прикрыв глаза и закинув руки за голову, — надо было Горыныча с собой брать. Его бы вперед и пустили.

— Не жалко тебе последнего дракона? — Поразился этой мысли Декабрь. — И так весь народ свой потерял.

— При чем тут жалость? — Возмутился Страж. — У нас у всех одна голова, а у него три! Высунул бы вперед одну и крался… Даже провались она — две другие бы вытянули. Как-никак братская связь!

— Доподлинно, что может стать ключом к возвращению — никак не узнать, — задумчиво протянул ответ на вопрос старшего брата Февраль. — Но скорее всего, это необходимость одолеть давно мучающий страх или принять решение, которого прежде избегал.

— Ой! — Немного нервно встрепенулся Константин, услышав слова Феликса.

Тут же забыв о расслабленности, он сел и принялся озираться вокруг. Кощею послышалось откуда-то из глубины серой мглы так ненавистное: женись на мне… Причем звучало это из многих женских уст. Стража холодный пот пробил, вдруг почудилось ему за пеленой тумана целая очередь из страждущих стать его супругой. И конца-края ей видно не было…

— Что случи… — обеспокоенно склонился к нему Декабрь, когда и ему в голову пришла пугающая мысль.

Вспомнилось ему, как самонадеян он был, колдунью решив изловить, как мало на братьев рассчитывал, и чуть не подвел их и мир сказочный в итоге. Хорошо, что Январь вовремя на помощь кинулся, прежде срока бремя владения посохом на себя взвалив. Так и замер Дмитрий, словно видя перед собой картину эту. Какие ошибки он совершил! И Настеньке поначалу не доверял, не желал признавать силу, в ней пробудившуюся.

А Январь и вовсе волнений Константина не заметил. Его самого в этот миг словно водой окатило. Словно со стороны себя увидел. Вот хоть совсем недавно. К чему были эти его упреки о том, что идти за Абрахсисом ошибка? После дела к чему кулаками махать, да еще и братьев упрекать? Должен был разубедить их в самом начале, а раз не сделал этого — виноват не меньше. И ведь это не первый раз, когда он брался осуждать и поучать их, полагая это правом старшего…

— Яр, — неизменно деликатно намекала ему недавно и Милавушка, нежно ладонью щеки мужской касаясь. Вспомнилось Месяцу, как накануне появления Надежды гуляли они со Спутницей в лесу зимнем, морозом трескучим разукрашенном. Как нашли птаху замерзшую, и Милава кинулась ее отогревать. И дыханием своим, и теплом тела, спрятав бедняжку на груди. Как сердце его тронула доброта и порывистость ее. — Не пора ли тебе вспомнить, что братья твои — давно взрослые. Очень давно! И имеют право они и ошибки совершать, и сами решения принимать. Перестань так о них тревожиться, да пытаться от всякой напасти оградить. То во вред только. Доверяй им больше…

— Так я в их жизни вмешивался, поскольку в своей пустота была, — протягивая Спутнице веточку, расписанную замысловатыми узорами снежными. И одновременно ладошку ее к губам своим горячим прижал, упиваясь выражением нежности в ответном взгляде Милавы. — А теперь отпущу… Права ты, пора им самим из ошибок своих уроки извлекать. Братья мы — связь между нами особая, кровная. Доверять должны друг другу, знать, что предательство меж нас невозможно.

И так отчетливо Январь все это почувствовал — словно снова пережил.

Февраль же и вовсе стоял, не дыша, лицом став белее снега. Время для него вспять обернулось — снова Арина подле него была. Игралась, ласкалась, речами хвалебными оплетала, да улыбками манящими завлекала. Красива она была, холеная и искушенная. Знала, как мужчине понравиться, как заинтересовать его. Яркая в своем постоянном стремлении носить красивейшие украшения и одежды, напористая, в чем-то даже неудержимая.

Она, словно сильнейший вихрь, закружила Феликса, привнеся в его жизнь новизну надрывной нервозности и суету постоянных упреков. Сложно было Спутнице прежней ему угодить! Постоянно Арина ходила с поджатыми губами, недовольство свое демонстрируя. И подарки его ей не нравились, и сам он был не так хорош, как… Январь? Константин? Кажется, так однажды в шутку заявила девушка. Да вот шутила ли?..

«Даже без влияния темных сил она была не подарок. Как могла провидица выбрать для меня ее в Спутницы из многих девушек клана потомков Дарины?» — Вдруг задался он вопросом.

И тут прозрением накатил ответ. Может и в этом есть определенный смысл? Судьбоносный умысел?

Перед мысленным взором Месяца встала нынешняя Спутница. И удивительное открытие — совсем иным взором смотрит он на нее. Не о яркости нарядов, приметности черт или изысканности украшений думает, видя Надежду. Или, если быть честным с собой, и вовсе не думает?.. Просто удивительно легко и тепло рядом с ней. Так хорошо, что непривычно — забыл Феликс, оказывается, как это хорошо, когда можно с кем-то делить каждый день, радоваться простым мелочам обыденной жизни, и в них находя что-то удивительное, подмеченное взглядом Спутницы.

И времени прошло мало с такого настораживающего появления Нади, а у Феликса словно глаза открылись. Как же он страшился прихода соклановки Арины! Годы забвения, когда он старательно отгораживался от всего, за беду великую себя терзая, превратились в один сплошной сумрачный день. И вот на его небе рассеялись тучи и взошло солнышко с теплой улыбкой, рыжими волосами и удивительно бесстрашным сердцем! Мог ли он и мечтать, что появится та, что сможет не просто принять, но и разделить его страсть к ветрам?

«Надя — совершенно особенная! Сколько Спутниц я не встречал, а со всеми в итоге расставался без печали. Но с ней… Даже зная ее так мало, уже чувствую — не смогу представить свою жизнь без нее.»

Смотрел на Надежду Феликс не взглядом мужчины, способным отметить только грациозную стать, завлекательные манеры, да губы сладкие. Видел он ее сердцем. Душой чувствовал! Оттого и способен был различить за мягкостью робкой поначалу улыбки, за зеленоватыми глазами и гибким станом добрую натуру, горячее сердце и рассудительный ум. И это нравилось Месяцу настолько, что пробуждало в его душе чувства, о которых он прежде и помыслить не мог. Желание стать для нее самым-самым… Стать лучше ради нее!

«Я готов оставить прошлое ради этой девушки. Каким бы тягостным оно ни было — уже ничего не изменить. И остается надеяться, что судьбы тех, кто пострадал по вине Абрахсиса, были предрешены, а я служил лишь орудием в этих планах».

А еще — стать мудрее и ответственнее. Чтобы быть достойным ее обнадеживающей улыбки, той веры, которую она питает в зимнего хозяина своего. И там, как знать, может быть она не пожелает покинуть его по истечении срока службы?..

Как не похоже это было на восприятие Арины! Даже сравнивать нелепо…

Одна все время службы оставалась для него чуждым существом, за ширмой яркой внешности которой он так и не смог разглядеть мелочной и крикливой души. Да и не стремился. О Наде же Месяц жаждал узнать все до малейшего предпочтения, мечтал научиться угадывать и затаенную грусть, и сдерживаемый восторг. Понять, чем живет ее сердце. И особенно — доказать, что достоин ее уважения, той незыблемой уверенности, с которой она сморит на него, и может быть… еще более глубоких чувств?

Но о последнем он не позволял себе задумываться, понимая, что прежде должен искоренить страшную опасность для всех жителей мира сказочного, в том числе и для Нади.

Абрахсис! Сейчас колдун стоит на пути к его самой заветной цели. И это не предвещает злому магу ничего хорошего.

«Но больше я не буду слеп, самонадеян и предсказуем! — Истово веря в собственное обещание, поклялся себе Месяц. — Не подведу ни Надю, ни мир родной, ни… братьев.»

Оглядываясь назад, Феликсу было отчаянно стыдно, что поначалу улыбкам фальшивым поверил, не смог наигранность и тьму, в душе Спутницы возникшую распознать, не уберег ту, что доверил ему клан потомков Дарины на время службы, а затем, закрывшись от всех и отгородившись горечью и обидой, заставил и братьев страдать от чувства вины.

— Страшно представить, что сказал бы нам отец, вместе с дядьями нам мир сказочный во хранение доверивший, если б увидел, что мы натворили! — Горячо воскликнул Февраль, руки с посохом к груди прижимая. — А уж как я виновен перед вами, братцы мои. Простите же меня за ту боль и разочарование, что вы по вине моей вынесли!

— Как могли мы, ослепленные всесилием и гордыней, забыть, что кровные братья, и долг наш — наследие отцов оберегать, друг другу слепо веря, и на деле во всем поддерживая! — Вторил ему Январь.

— А уж раз мы — зимние Месяцы и допустили, что зло ускользнуло и смогло так укорениться в мире нашем, так нам же и предстоит всю темную скверну вычистить! Вместе! Негоже нам разделяться, друг на друга ответственность возлагая.

— Да не женюсь я, не женюсь! — Перекрикивая всех, вдруг в сердцах воскликнул словно очнувшийся Кощей, взглядом взбудораженным продолжая в пустоту пялиться. — Пока не найду ту, что любит истинного меня, а не образ бессмертного и несокрушимого воина, что сможет боль утраты моей восполнить — так и женюсь. — Но осознав, что произнес это вслух, а Месяцы в дружном изумлении на него после этого крика души уставились, смутился и — та-да-дам! — покраснел! — А… ээ… что, я один тут о личном, да?..

Но ответить ему никто не успел. Все снова внезапно изменилось — верные ответы дали братья на вопросы, уготованные судьбой — серая мгла в один миг исчезла, сменившись подземной, обжитой колдуном пещерой. Посох в руках Февраля снова налился силой, а по венам его братьев заструилась привычная зимняя магия.

Лишь моргнуть успели Месяцы и Страж, что уже плечом к плечу стояли, намереваясь немедленно нанести сокрушительный удар. Но… исчез Абрахсис, в этот самый миг истаяв в воздухе. Последнее, что и увидели — хитринку во взгляде злодея, словно бы знал он, что всякий, кто с той стороны в нору его явится, атакует не сразу — будет у колдуна спасительный миг, пока визитеры осознают, что смогли из временного провала вернуться.

— Пф… — с явственным разочарованием в голосе простонал Дмитрий.

— Да что за день сегодня! — Топнул ногой Кощей в расстройстве — ничто так не выводило из себя Константина, как разговоры о свадьбах. — Словно дорогу дракон какой невезучий перелетел!

— Думаю, что знаю, куда он перенесся, — сверкнув синим взглядом, оглянулся на братьев Январь.

— И мы последовать за ним не можем… — убитым тоном, едва слышно отозвался в ответ Февраль. Посох в его руках светился белесым свечением, явно от прилагаемых усилий. — Кажется, рядом с провалом магия не срабатывает! Пусть сила и вернулась, но словно экранирует ее что-то. А выход из этой залы — один…

Соратники дружно оглянулись назад, понимая, что стоит сделать шаг, и они снова окажутся в западне.

— Капкан захлопнулся! — Мрачно подвел неутешительные итоги дня Страж. — Что-то мы сегодня везде запаздываем.

— Приготовьтесь! — Оборвал упаднические речи Кощея Февраль. — Стоит ему в пещере оказаться, а это его цель, несомненно, как нас выдернет туда заклинанием. Или по истечении срока заклятия — переместит. Оно там в пещере силой напитано. Провал преградой не станет.

Январь не упрекнул никого о том, что предлагал сразу в пещере дожидаться. Декабрь просто молча руки в стороны протянул, сжав ладони братьев. А Февраль, без слов поняв, предложил:

— Сольем силы, мощь объединив. Сразу ударим, не оставив Абрахсису шанса выдержать — сметем щиты его доселе неслыханной мощью. Я сырую силу через себя пропущу, как временный хозяин посоха, вас оберегая.

Прикрыв веки, Месяцы крепко сжали ладони друг друга, объединяясь. А чуть в стороне довольно улыбнулся Страж, посматривая на клинки — не сомневался он, что и на его долю какая-нибудь тварюшка темная достанется.

Тук… тук… тук…

Сердца застучали, отмеряя время. Месяцы и Стражи замерли в ожидании, впервые действительно готовые к решающему бою.