Дни побежали чередой, стремительно пролетая и отмеряя неделю за неделей. Мы жили в ритме размеренного каждодневного труда, помимо повседневных забот и дел, занимаясь тем, что может помочь нам всем пережить этот  тяжелый год. За время пока стархи готовили подземную теплицу, действуя во многом по инструкциям контролирующей процесс Эльзаны, я, миску за миской, ускоряла гниение остатков мха, почти завершив механизм образования почвы. По совету нашей соседки перемешала – все с купленной на ярмарке землей, чтобы полученный компост можно было использовать для посадок.

– Остальное по ходу дойдет, и подрастающая рассада помехой не станет, наоборот, поспособствует. К тому же, многие растения, вон хоть те же земные бобы, еще и повышают качество почвы. Так что ты периодически чередуй в дальнейшем местами все, что сажать будешь, да удобрять почву не забывай. Можно даже использовать раз в несколько месяцев для этих целей отходы из сантехнических накопителей. Чтобы кормить, почва не только отдавать, но и получать взамен что-то должна, – делилась  опытом   Эльзана.

– А почему стархи выращивают и употребляют в пищу, так много земных растений? –  уточнила у нее как-то.

Планеты, которые нам удалось освоить, как и Иволон  изначально были малопригодны для проживания и собственной флорой не обладай. Поэтому пришлось везде создавать растительный мир, конечно в первую очередь использовали те растения, что имелись на других планетах созвездия. Земная пища в большинстве своем нам очень подходит, кто знает – возможно, наши расы общего происхождения. Но немало растительных форм с других планет популярны у нас на Ваэле и Тильзане, – с улыбкой разъяснила наша умудренная жизненным опытом соседка.

Эльзана оказала мне неоценимую помощь. Под ее руководством были организованы первые грядки, там, как выяснилось, тоже надо не просто насыпать почву в определенный периметр, а предусмотреть дренаж и дополнительную аэрацию, В грунт мы посадили часть бобов, морус и... стараниями пожилой стархини (у меня бы духу не хватило такое сделать!) две твыи пересадили на постоянное место жительства в теплицу. А еще в дальнем уголке компактно посеяли предварительно «оживленные» мною семена из числа когда-то прихваченных с родной планеты Эльзаной загадочного растения долм. О нем стархиня говорила исключительно в восторженных тонах, выразительно закатив глаза в восхищении.

– Это волшебная травка! Я мечтаю, чтобы она выросла тут. С ней любая еда становится невероятно вкусной, избавляя от пресности и не надоедая однообразием. Как же давно не пробовала, но этот вкус не забыть...

Гриф к ее восторгам прислушивался особенно и под шумок всеобщих обсуждений шепнул мне как-то:

– Вырастет этот долм – скажи, ладно. Надо бы попробовать, – оно и понятно, особенным изобилием рацион не отличался, поэтому мимо нашего повара рассуждения стархини не прошли.

На этом, увы, запасы имеющейся у нас на данный момент земли закончились, и все прочее сажали уже в подвесные, пропитанные минеральным раствором каркасные ленты, протянувшиеся на всю ширину пещеры. Посадили много бобов и фасоли, на пробу – несколько рядков вироса (а вдруг этот шекагарский злак приспособится и приживется?). Использовали и семена, переданные Эльзаной. Среди них были семянки странного земного овоща – картофеля и шекагарского – платуна. Эльзана нас горячо заверяла, что если удастся оба растения адаптировать и развести – о голоде мы забудем. И если первый обладал хорошей урожайностью, то второй, хоть и мелковат, но сдержит целый клад полезных микроэлементов.

Абсолютно все высаженные семена прошли через мои руки, и все я «пробудила», вдохнув в них «энергию жизни», стимулировав таким образом, их скорейшее развитие. Сколько при этом мха отправила разлагаться, вытягивая из него эту самую энергию – не счесть. Почти на полконтейнера хватило.

Хорошо, что с кормом для Ярика и ожидавших приплода олених помогали Руенз и  Громеи, привозившие из своих шахт черный мох. Да и я старалась подпитывать как самих будущих мамочек, так и развивающихся в их утробе оленят, следя за тем, чтобы они были полны сил и не заболели. Судьба пока благоволила нам – у обеих питомиц ожидалось двойное потомство. Это так же служило неисчерпаемой темой для шуток, в свете которых обязательно добрым словом отзывались о нашем грозном олене.

Мне казалось, что наши животные к жизни на суровом Иволоне приспособились, но Рид с выводами призывал не спешить:

– Вот закончится привозной корм с Ридана, которым мы все еще значительно пополняем их рацион, смогут они без ущерба для себя перейти полностью на местный корм, тогда и будем радоваться, – осторожно умерял он мои восторги.

Но я в душе надеялась, что к тому моменту у нас подрастет собственный морус, наземную ботву которого по совету мудрой соседки намеревалась запасти, предварительно порубив и утрамбовав с солью в контейнере и оставив затем в прохладном темном месте.

***

Пять с лишним месяцев пролетели быстро, оставив позади и «зарождение» нашими совместными усилиями сельского хозяйства на Иволоне, и сооружение связующего тоннеля с соседней шахтой, которая была соединена аналогичным с другим соседом, и сбор первого урожая, и даже второго, и строительство с последующим обустройством личных жилых помещений для членов нашей группы и их семей, которые (мы все надеялись на это!) все же получат возможность переселиться на ледяную планету.

Все эти месяцы я не покидала нашего подземелья – Рид категорически не соглашался, поэтому друзья – Руенз и семейство соседей регулярно наведывались сами. Меня подобное положение дел не тяготило. Наверх не тянуло, а наша шахта стала целым миром, в котором я старалась обжить каждый уголок. В первую очередь это относилось к успешно функционирующей теплице и нашим всеми обожаемым питомцам.

За прошедшие месяцы моя аграрная практика значительно возросла. Теперь ежедневно полдня посвящала важнейшему делу – уходу за посадками. Мне обязательно помогал один из стархов, занимаясь самыми тяжелыми физическими работами: копанием, рыхлением и транспортировкой контейнеров с различным ; содержимым. Я же знала у себя каждую травинку, каждое растение, по-своему общалась с ними, «слушала» как протекают их жизненные процессы, а порой при необходимости и подпитывала жизненной энергией, стимулируя жизнеспособность и ускоряя рост. И они отвечали мне взаимностью! Вскоре, после того, как всходы первых посадок массово пошли в рост, я стала замечать, что пребывание в теплице благотворно сказывается на моем настроении и мироощущении. Как объяснить это – не представляла, но была уверена, что тоже что-то получаю от растений взамен.

Увы, были на сельскохозяйственном поприще и неудачи. Самой сокрушительной стала попытка вырастить вирос. Мы так и не сумели разобраться, что не подошло ему в созданных нами условиях К посадки шекагарского  злака чахли на глазах. И это несмотря на то, что я изначально наполнила крупинки-семена жизнеспособностью. Да, применяя свои возможности, мне удавалось поддерживать посевы вироса, вынуждая их пусть и натужно, но расти. Однако процесс шел мучительно медленно и крайне энергозатратно меня.

Ежедневно тренируясь, я все лучше справлялась с первоначальными проявлениями своих возможностей, научившись уже мгновенно распознавать «тепло» всего живого, а так же вытягивать и передавать его. Но в случае с виросом трудозатраты оказались несопоставимы с результатом, поэтому Рид, несколько раз находивший меня в полубессознательном от переутомления состоянии в теплице, принял волевое решение. Однажды утром я не обнаружила в теплице на месте посадок шекагарский злак! Как оказалось, муж еще до завтра выдрал все жалкие и немощные стебельки, скормив наземные части оленям, а все корешки отправил в контейнер с компостом. У меня бы на подобное дело рука не поднялась. Но на мое отчаянное возмущение, спокойно возразил:

– Они того не стоили. Если захочешь, можно будет попробовать еще... когда-нибудь позже. Когда разберешься в себе.

С остальными культурами дела обстояли прекрасно. Все росло, зеленело,бордовело,синело,желтело (в зависимости от цвета посаженных растений!), цвело и – ура! – плодоносило. С опылением вышла отдельная история. Эльзана заранее указала мне на растения, которые могли опыляться самостоятельно, а вот с остальными предстояло разбираться самим. Причем вручную! На Иволоне, конечно же, негде было взять хоть одно подобное приспособление. Проблемой озадачила мужа – надо  найти что-то легкое, сухое и... да неизвестно еще какое. Муж, проконсультировавшись со стархиней, сделал множество маленьких кисточек из ворсинок шерсти наших оленей. И в один прекрасный день все население нашей шахты, включая меня и Грифа, явилось в теплицу и принялось работать пчелками. Каждому выделили участок  одинаковых растений (культуру, как сказала Эльзана) выдали отдельную кисточку, которой категорически запретили касаться иных видов растений, и... мы, собственно, принялись опылять. Предстояло  цветок за цветком, бережно и едва уловимо «обмести» кисточкой пыльцу. А цветов даже в нашей весьма скромной пещерке оказалось множество, и цвели они не одновременно. Так что в первый раз, наопылявшись до одури, мы были вынуждены раз в три дня в период активного цветения повторять этот набег, но решили проще: каждый сам выбирал время, когда явиться и обработать закрепленную за ним культуру.

И каким же чувством счастья и гордости светились лица наших стархов, когда эта «пчелодеятельность» начала приносить плоды, причем в буквальном смысле! Первые завязи нас окрылили и добавили энтузиазма. А уж когда дело дошло до первого сбора урожая, все дружно «вступили» в ряды добровольцев, пожелавших участвовать в процессе. Меня в знак благодарности за невероятный успех от работ освободили, поручив фиксировать «прирост». Рид, давно догадавшийся спросить соседку, которая была не только заботливой родительницей, но и предусмотрительной перспективной бабушкой, об образовательных системах, раздобыл мне стархские программы. Поэтому за пять месяцев, регулярно занимаясь по вечерам, уровень чтения и письма подтянула, не говоря уже о прочих полученных базовых образовательных знаниях. Так что хозяйство нашей шахты я вела теперь на твердой  основе простейшего учета и всегда знала где, сколько и чего у меня имеется, и как все расходуется. Программа по самообеспечению растительной пищей оправдала себя после первого же урожая. Мы обновили и немного пополнили свои запасы самыми необходимыми плодами (много из первоначальных запасов я отобрала на семена для повторной посадки), организовали оленям два битком набитых морусным силосом (идея знающей Эльзаны!) бесценных контейнера для подкормки и обзавелись кое-чем новым. Конечно, речь о долме, твые и еще ряде растений, которые мы теперь  в сушеном виде могли использовать в качестве приправ и для сборов, заваривая горячее питье. Гриф от долма и твыи пришел в неописуемый восторг. Где он хранил заветные мешочки; даже я не знала; наш повар, после применения новинок безоговорочно провозглашенный, всеми кудесником и корифеем, страшно боялся их преждевременно израсходовать, поэтому берег и экономил невероятно.

Второй урожай, предварительно, как и советовала Эльзана, удобрив почву отходами, мы посадили уже с гораздо большей уверенностью в своих возможностях. Да и объем посадок в грунт возрос раз в пять. Причем все плоды  картофеля и илатуна, что выросли из семянок, Эльзана категорично велела посадить вновь; уверяя, что из них урожай получится гораздо выше. Именно так их и разводят! Однако, навесными каркасными лентами с питательной средой мы тоже не брезговали. Запасы нужны чем больше, тем лучше. Тем более, за последний месяц к нам дважды приезжали разный терги с незнакомыми мне стархами, которым муж и помогавшие ему Пил и Зогал передавали запасы, на треть уменьшив наш первоначальный «резервный фонд». Прошло еще всего полгода, а у кого-то еда уже закончилась! И эта мысль не позволяла расслабиться, хоть на день забыть о той обстановке, в которой мы жили. Велась безмолвная и медленная, но от того не менее жестокая и смертоносная борьба за жизнь. И далеко не у всех было так благополучно, как у нас. Да и мы,  несмотря на успешную реализацию задумки с теплицей, очень экономно расходовали свой продзапас. И особенно меня беспокоил вопрос с мясом. Морожеными брусками мяса муж тоже делился с другими группами, а животного белка, в отличие от растительного, нам взять негде. Вернее, способ был, но думать об этом совсем не хотелось...

На фоне такого, несомненно успешного в данных обстоятельствах полугола, меня особенно угнетала мысль о том, что забеременеть мне никак не удавалось. Что удивляло и тревожило одновременно. Неужели и тут дефектная? При всей насыщенности наших будней, ночи мы посвящали только друг другу. Невероятно сблизившись, даже сроднившись за это время, стали настоящей семьей – узнали друг друга лучше, стали больше доверять, могли уже предвидеть реакцию и действия друг друга. Но... перспектива родительства для нас так и не наступила. Я переживала, а муж успокаивал:

– Вита, судьбе виднее. Когда придет подходящее время, она решит сама, – спокойно и убежденно ежемесячно увещевал он.

Но я все равно часто думала об этом, воспринимая как страшную неудачу и несправедливость, ведь и возможности моей крови продолжали дремать... А будущее наше оставалось туманным. Мы не знали, есть ли сдвиги в вопросе опровержения слуха об эпидемии, делается ли что-то для снятия с планеты карантина, и успешны ли эти попытки, и что самое важное – не знали, сколько нам еще ждать... Поэтому, как ни благоприятно лично у нас складывались дела, внутренняя тревога и тяжесть на душе каждого иволонца чувствовались, витали вокруг, были почти осязаемы. Опять же этот вероятный предатель? Я не раз спрашивала мужа об успехах его поимки.

– Для начало надо знать наверняка кто этот старх, – отвечал муж с серьезным видом, – а пока выяснить это у Руенза не получается.

– А... это не Дитор? – еще в самом начале спросила я мужа.

Рид молчал несколько минут, прежде чем ответить:

– Мне не хочется в это верить, но предателем может быть любой.

Получается, муж не опроверг моего предчувствия, поэтому пребывала в убеждении, что это или тот сам или кто-то из группы озлобленного старха. Просто чувствовала, что именно с той стороны стоит ждать проблем. Наверняка за эту «помощь» гильдия пообещала ему право собственности, а такой как Дитор никогда бы не отказался. И сомнения мужа в этом вопросе я внутренне не разделяла.

***

В ту ночь, уже насладившись всеми прелестями супружества, мы расслабленно засыпали. Я, свернувшись в позе эмбриона, лежала, прижавшись спиной к боку мужа. Именно поэтому даже в полудреме почувствовала, что он внезапно напрягся задрожал. Тут же, быстро отодвинувшись к краю кровати, встал. Повернув голову и приоткрыв глаза, недоуменно уставилась на Рида. Но он, не обращая на меня внимания, сосредоточенно замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Что? – с беспокойством уточнила я, выждав минут пять;

– Мне показалось... – муж вновь сосредоточенно, замер и, спустя несколько секунд, подхватив одежду, направился к выходу из нашей комнаты.

– Что показалось? – уже развернувшись полностью, заволновалась я.

– Не пугайся, ничего не случилось, –  бросив через плечо па меня взгляд желтых настороженных глаз, убедительным тоном заверил муж. – Просто показалось, что одна из сигнальных систем сработала. Схожу проверю, ты спи.

И мой старх, обувшись, выскользнул за дверь. Что за сигнальные системы? Не слышала о том, чтобы они у нас были... И как можно спать  в такой момент, когда ничего не ясно, но что-то Рида, очевидно, насторожило. В итоге, изводясь безответными вопросами, провела в одиночестве не меньше часа, дожидаясь возвращения мужа и гадая о причине его ночного исчезновения.

Когда муж наконец-то вернулся, я опешила; потому что от меховой одежды на нем исходили ощутимые волны ледяного холода. Был наверху? Зачем?!!

– Что стряслось? – быстро заворачиваясь в шкуру, нетерпеливо затеребила мужа.

Рид молча разделся и залез ко мне, сам ощутимо разогреваясь.

– Вита, только никому пока об этом не говори, но... Зул объявился, –  довольным тоном прошептал он, обнимая меня, – Как объявился?!! – я была потрясена. Откровенно говоря, я о нем и не вспоминала, решив не надеяться на иллюзию, а, как и советовал муж, рассчитывать только на собственные силы.

И тут такое... Да еще неожиданно,

– Прислал мне сигнал. Но возможно он еще далеко, да ему и через кордон надо проскочить, но... он явно намерен к нам пробраться! Как и обещал, через полгода объявился, – в голосе мужа я ощутила гордость за друга. Жаль, что не расспросила об их дружбе. Но сейчас сделать это было страшно, почему-то казалось, что спугну удачу, а она так нужна нам, и Зулу – тоже.

– И что теперь? – так же прошептала я.

– Активировал часть маячков на поверхности в оговоренном порядке, чтобы он  садиться. А так... остается ждать и надеяться, что проскочит.

– Но патрульные звездолеты содружества  сигнальные лучи на поверхности заметят, – напряглась я в тревоге.

– Не важно, то я, то Руенз периодически их включали на некоторое время, чтобы это не казалось подозрительным. Так что насторожить не должны, а вот Зул по ним сориентируется.

Мы замолчали, обдумывая новость. Я чувствовала, что под внешним спокойствием мужа скрыты тревога и опасения. А вот мне от сообщения полегчало. Даже больше – впервые за полгода заснула с надеждой на благополучный исход нашей общей проблемы.