Маски. Иллюзия заблуждений

Медведева Алёна Викторовна

Встретила мужчину с другой планеты? Влюбилась? Такое бывает с одной на миллион. А что дальше? Конфетно-букетный период позади, пора снимать розовые очки и искать ответ на вопрос: есть ли у вас шанс на совместное будущее? И вот тут-то и начинаются непредвиденные сюрпризы.

Не сошлись Вселенными? Каково! Ерунда – освоимся!

В твоем прошлом кроется глобальная проблема? Мелочи жизни – изменим прошлое!

Родителями стать сумеете? Вот это задачка так задачка. Но и ее осилим!

А если вместе в этом мире быть все равно нельзя? Придется изменить мир! Когда любовь взаимна, на ее пути не устоят никакие преграды.

* * *

Пролог

Земная подводная база верлианцев

Трое мужчин, зависнув возле пластичной оболочки, внутри которой находилась погруженная в сон девушка, молчали, обдумывая предстоящий разговор. Необходимо было срочно решать, что с ней делать дальше.

– Надо ликвидировать, – все же решился нарушить паузу Торио. – Я не понимаю, почему это не было сделано сразу, как с тем землянином, вырвавшимся из купола.

Орино молча, но категорично качнул головой, отметая предложение медика.

– Он не согласится, – тут же прозвучал голос Ньера. Он указал взглядом на Орино.

Ньер до сих пор пребывал в размышлениях о том, как ему должно поступить: сообщить о нарушении в Совет Высших или позволить другу и единомышленнику завершить задуманное? Сегодня события приняли самый невероятный оборот: Орино нарушил основополагающий принцип хранителя времени ради своей месты. Как поступил бы на его месте Ньер? Ответа он не знал, это и мешало определиться с окончательным решением. Идеальным выходом стала бы гибель девушки, в чем он и пытался убедить Орино.

– Тогда заблокировать память? – удрученно продолжил Торио, вопросительно вглядываясь в лица собеседников. И тут же сам усомнился в эффективности данной меры. – Но это не даст полной гарантии. Слишком глубокий пласт воспоминаний затронут. Что-то может всколыхнуть их, и она все вспомнит. И зачем такие усилия? Женщина больше не существует для современников. Ей не адаптироваться к реальности, реши мы вернуть ее.

– Нет, – наконец-то снизошел до ответа Орино. Задумчивый взгляд верлианца был прикован к лицу Регины, а голос прозвучал буднично. Он знал, что здесь его не ослушаются.

– Почему? – Торио не понимал причин такого, как ему казалось, необоснованного упрямства.

– Предел воздействия исчерпан, – с долей иронии вновь пояснил Ньер недоумевающему медику. – Орино слишком увлекся своими возможностями. Теперь любое вмешательство в ее память или прочие процессы сознания может привести к самым неожиданным последствиям, а может… и не привести. Но риск, что она превратится в лишенную разума особь, слишком велик. Я тоже за ликвидацию.

– Исключено. – Орино недовольно взмахнул ладонью.

Он сам пригласил собратьев, чтобы обсудить вопрос будущего Регины. Но теперь был раздражен их очевидным нежеланием считаться с его заинтересованностью в этой земной девушке. Оба собеседника упорно стремились избавиться от землянки, как от всего лишь досадной помехи.

– Это угроза срыва всего земного проекта, – пытался вразумить его Торио. – Ей теперь нет места среди своих, и тут держать ее до смерти в спячке мы тоже не можем. Земной женщине нет места в этом времени.

– Я смогу ее изолировать, – уверенно пообещал Орино. – В таком состоянии доставлю на свою базу, где она и будет находиться после пробуждения, укрытая от всех в специальном помещении, которое никогда не покинет. Вас это успокоит?

– Но она же будет все помнить! – не сдержал эмоций Торио. – К чему такие сложности?! Просто внушим ей умереть сейчас, и все.

– Она мне пока еще нужна, – устало ответил Орино. – И я могу гарантировать, что угрозой для будущего девушка не станет. Я сам с ней разберусь впоследствии.

Ньер простонал, в отчаянии хлопнув ладонью по бедру.

– Ты одержим! Пора понять, что вся затея с возможным зачатием – неосуществима. Иначе это бы уже случилось! Сколько времени ты уже пытаешься?

На лице медика промелькнуло выражение брезгливости. Орино мгновенно подобрался и, окинув друга недовольным взглядом, пояснил:

– Есть обоснованные причины неудач, теперь мне это известно. Регина использовала земной способ предотвращения зачатия.

У его собеседников удивленно вытянулись лица – на Верлинее подобный контроль рождаемости не практиковался, хватало и естественного отбора.

– Кстати, Торио, мне необходимо вывести это вещество из ее организма. Оно имеет гормональную основу и действенно на протяжении года.

Медик задумчиво качнул хвостовым плавником и перевел взгляд на капсулу.

– Мне потребуется пара часов, чтобы идентифицировать гормон. А потом я смогу предложить состав раствора для его разрушения и вывести продукты распада.

И тут же, после небольшой заминки, предложил, бросив вопросительный взгляд на Орино:

– Если земная женщина нужна как носитель репродуктивного материала, то можно быстро извлечь его и провести искусственное оплодотворе…

– Хочу напомнить, – резко вмешался в разговор Ньер, – что уже был один такой экспериментатор, проводивший опыты по скрещиванию с землянами. И все мы в курсе их последствий. Не стоит повторять ошибок. Регину надо ликвидировать – и всем проблемам конец. А ты, – Ньер хлопнул Орино по плечу, – успокоишься и со временем поймешь, что это был наилучший выход. Из-за этой землянки ты совершаешь слишком серьезные ошибки.

В последней фразе прозвучал очевидный намек: есть кому сообщить о факте вмешательства в прошлое.

– А как бы ты рассуждал, если бы твои ньехи активировались? – рыкнул Орино, пронзив друга острым взглядом. – Смог бы отказаться от возможности получить потомка… сейчас? На высшей ступени! Смог?!

Ньер невольно вздрогнул.

– Возможно, я не способен понять тебя. Это слишком невероятно – даже мысленно оказаться на твоем месте. Но Кьело? Она почти справилась с трансформацией. Скоро она будет рядом и сможет избавить тебя от одиночества. Пройдет твоя одержимость иметь наследника.

Орино вздохнул и, не обращая внимания на медика, с любопытством прислушивавшегося к разговору, продолжил:

– Я знаю, чего хочу, и уверен, что получу желаемое! Риск минимален. Кьело тут не поможет. Прошлый эксперимент со скрещиванием не предполагал участия высшего верлианца. Тиравиас взял за основу локусы генов истинных верлианцев, с их помощью пытаясь перестроить ДНК землян. Думаю, в этом его ошибка. Он стремился создать землян подобными нам – высшим. Полагал, что это приведет к раскрытию большего потенциала их сознания. Ускорит их естественное развитие и наше сближение.

– Не опускайся до таких сравнений! – запротестовал Ньер, прерывая Орино. – Земляне – ущербный по своей природе вид. Они неудачный эксперимент, ошибка. Существуют, по сути, вопреки всему. И это твое странное желание, твоя цель – ребенок, рожденный земной женщиной… Земной женщиной, вдумайся! Это противоестественно.

– Это не будет носить массовый характер. Мне достаточно одного детеныша, – быстро возразил Орино. – Мы не можем судить о том, чего никогда не было. Что, если в идее Тиравиаса есть смысл? Слюна девушки содержала тот же фермент, что у наших женщин. И так уж вышло, что именно землянка пробудила мои ньехи, запустив жажду размножения. Я не упущу этот шанс. Девушка нужна мне – и она будет жить.

Торио, чьи глаза к концу этой речи были уже широко распахнуты, с ноткой исследовательского восторга в голосе заметил:

– Было бы интересно попробовать. Искусственное оплодотворение – и мы получим ответ на вопрос: возможно ли это. Сделаем?

Орино задумчиво молчал, снова переведя взгляд на капсулу с девушкой. Пауза затянулась…

– Наверное, надо попробовать, – наконец согласился он с Торио, – но меня терзают опасения. Земляне – странно эмоциональная и внушаемая раса. Они и близко не подошли к осознанию огромного, но еще неиспользованного потенциала собственного разума. Они не понимают, что силой сознания можно направлять любые процессы своего организма, менять и перестраивать его как угодно. Да что там – даже моделировать заново собственные ДНК и тем самым совершенствоваться.

Торио кивнул:

– Да, это общеизвестно. Здесь и кроется главная проблема этой цивилизации – земляне, освоив всего лишь десять процентов мозга, застряли на этом и не желают двигаться дальше.

– Почему-то мне казалось, что вот именно в состоянии их «идеальных условий» зачатие станет реально осуществимым. Естественным! Что сознание мобилизует процессы организма, а это повлияет на положительный исход дела.

На миг верлианец прикрыл глаза, скрывая разочарование от несбывшихся надежд, а потом продолжил:

– Не уверен, что попытка искусственного оплодотворения даст положительный результат. Яйцеклетки, даже удаленно, тоже подчинены импульсам разума землянки.

– Надо проверить! – с профессиональным азартом вновь закивал головой Торио.

Девушка уже не воспринималась им как угроза. Теперь он видел в ней ценный материал для интереснейшего исследования.

Ньер с деланым безразличием пожал плечами, явно давая понять, что считает идею провальной, а Орино вновь погрузился в молчаливые размышления.

– Попробуем! – в итоге спустя некоторое время решительно заявил он. – Пока подчищаем тут следы инцидента, время есть и… возможность.

– Подчищать немного, – успокоил Ньер, – я почти со всем справился. Регины Соловьевой нет. Для близких и знакомых она погибла в результате транспортной аварии. Автоматика аэрокара не сработала, это и предопределило трагедию. В Службу времени из отпуска она не вернулась. Осталось еще кое-что в окружении этого молодого земного ученого доработать, и все – дело будет закрыто.

Орино благодарно кивнул:

– Удачно, что ты как раз в это время прилетел инспектировать наши базы на Земле. Я бы не справился так оперативно в одиночку…

– Ты сам на себя не похож с того момента, как встретил эту месту. И мне действительно сложно представить твое состояние. Но до истечения оговоренного нами срока осталось мало времени, потом ее надо или показывать Совету или ликвидировать.

Ответом Орино стало все то же привычное молчание.

Спустя две недели

– Вынужден констатировать неудачу, – сделал вывод Торио. В его голосе звучала нескрываемая горечь. – В искусственной среде зачатие не происходит.

– Понял вас, – спокойно ответил Орино.

Он заранее знал, что так будет. И согласился на эксперимент, только чтобы воспрепятствовать уничтожению Реги.

Часть первая

Клетка

Глава 1

Регина

Очнулась резко. Распахнув глаза, сразу вскочила на ноги. Сердце билось в панике.

Кошмар. Ужас. Орино – безжалостный монстр, холодное, бессердечное существо. Он… он совсем не тот, каким я его себе представляла!

Оглянувшись вокруг, испугалась: где я? Без одежды, в странном округлом помещении без видимых дверей. Похоже на комнату – большая кровать в центре, верлианское текучее зеркало на стене. Верлианское! Где же я?

Денис… Воспоминания ошпарили пережитым жутким страхом. Он умер! Умер, пытаясь защитить меня, пытаясь помочь нам всем… людям. И это я стала причиной его гибели!

Земля… Я же видела, что происходит за пределами купола! Видела все. Верлианцы! Что они делают с нами? Зачем?!

И Орино… Даже думать о нем было страшно. Как он рассвирепел!

Сейчас, судорожно мечась между стискивающими мысли и душу стенами своей ловушки в тщетной попытке найти выход, я гнала от себя мысли о нем. Как теперь воспринимать все? Как относиться к нему?

В памяти творилось нечто невообразимое – непонятная мешанина из разрозненных эпизодов, порой взаимоисключающих друг друга. Так наравне с жутким падением Дениса мне виделось и мое. Мой страх, фигуры верлианцев, замерших на краю земного купола, перекошенное лицо Орино. Я точно помню? Или это фантазии парализованного ужасом сознания?

Проснувшийся инстинкт самосохранения отодвинул все существовавшие до сих пор чувства на второй план. Можно ли продолжать любить мужчину, если внезапно понимаешь, что он… сумасшедший, что он опасен, что он – угроза? Сейчас важнее казалось спастись самой, спасти других… Хотя бы в память о Денисе, который так хотел, но не успел сделать это!

Зачем я нужна верлианцу?

Мысль не успела развиться, поскольку неожиданно позади раздвинулась стена и в клетку шагнул мой кошмар во плоти – Орино. Я судорожно натянула на себя покрывало в инстинктивной попытке отгородиться от него. На верлианце был небрежно накинутый халат, и вообще выглядел он так, словно только что проснулся – немного взъерошенный и слегка помятый. Такой любимый, родной – меня на миг обдало привычной теплой волной. И тут же перед глазами встало его перекошенное от ярости лицо. Как он кричал на меня, узнав про то, что я использовала контрацептив! Он готов был задушить меня…

– Регина, не бойся, – привычным смешливым тоном попросил он, шагнув ближе.

Я шарахнулась к стене. Нет, он точно ненормальный. Он – чудовище.

– Зачем… зачем я тебе? – с трудом просипела непослушным от страха и пережитых воспоминаний голосом.

Верлианец на мгновение замер, но тут же спокойно опустил руки на завязки халата и, дернув за слабый узел, стянул его, обнажая голубокожее тело. Когда-то, поверив в то, что у наших отношений есть будущее, я совершенно забыла об опасности, находясь рядом с ним. А ведь он очень опасен и гораздо сильнее меня! Судорожно выдохнув, я снова оглянулась вокруг в поисках пути к спасению. Увы! Все те же непреодолимые стены вокруг.

– Возвращайся в кровать. – Это было сказано спокойным и суровым тоном. А какой решительный и жесткий взгляд!

Убийца. Чудовище. Сумасшедший! Сто раз – да!

Я судорожно затрясла головой, с замирающим сердцем наблюдая, как он шаг за шагом приближается ко мне.

– Не подходи! Пожалуйста! Пожалуйста…

– Регина, перестань бояться. Ложись в кровать, не стоит так нервничать, – продолжал увещевать Орино, останавливаясь в шаге от меня.

И все это с таким привычным, таким домашним выражением лица, словно не было всего этого кошмара, будто это не он, а я… не в себе.

– З-зачем я тут? – выдавила, заикаясь от страха.

Орино вздохнул и серьезно ответил:

– Теперь ты будешь тут жить.

– Тут? Где это тут?

– Где – не важно. В этой комнате, – прозвучал спокойный ответ.

Однозначно – психопат!

Орино, слегка прищурив свои невероятные неземные глаза, пробежался по моему лицу быстрым взглядом и уверенно забрал из моих рук покрывало, которым я пыталась от него укрыться.

– Регина, наш договор немного меняется.

Я сглотнула, неужели он все еще думает… Мой мир разбился вдребезги, а Орино ведет себя так, вроде ничего не произошло.

– Ты все еще считаешь меня… – Я попыталась ухватиться за соломинку в надежде достучаться до него прежнего.

– Нет, – прервал он меня решительно. – Пообщавшись с твоей мамой и друзьями (я судорожно сглотнула, к каким последствиям привело это общение!), я понял, что про нашу первую встречу в Казани ты говорила правду. Но для меня это ничего не меняет. Ваши представления о морали мне малоинтересны. Я использовал их, когда они служили моим целям. Но речь не об этом. Я хочу озвучить новые условия нашего договора. Отныне ты не работаешь историком, не существуешь для близких и друзей, ты просто будешь жить здесь.

«В логове маньяка», – подумала я.

От страха мой голос превратился в писк.

– Зачем?

– Чтобы быть рядом!

И в этот момент я наконец прозрела. Его ярость, ее причина, его постоянное желание близости. Пазл из десятков жизненных эпизодов и оговорок сложился у меня в голове.

– Ты сумасшедший! Когда ты говорил о желании иметь ребенка, это было всерьез, да?!

Взгляд Орино наливался тяжестью, когда я уже просто кричала:

– Все это – и дурацкий договор, и любовная связь, и твое притворство в попытке стать парой – все только ради того, чтобы я забеременела?!

Я с изумлением всматривалась в его лицо, забыв даже об ужасе, только что владевшем мной. Господи, как же мне больно!

– Но ведь я сама бы согласилась… со временем.

Однако, заглянув в его бесстрастные глаза, я поняла: меня-то в планы как раз не включали. И ждать – не собирались. Ему нужен был только ребенок. Не я.

– Почему именно меня – на роль матери?! – уже не проговорила, а скорее простонала я.

– Так было надо, – спокойно и убивающе откровенно ответил Орино.

Я почувствовала, что его руки вновь опустились мне на плечи.

– Ты сейчас прикажешь мне забыть об этом? – в отчаянии прошептала я.

– А ты бы предпочла помнить?

Помнить… Жить с этой новой правдой? Или забыть все, вернувшись в существование беззаботно счастливой «возлюбленной» верлианца? Но если я все забуду, я уже не спасусь.

– Оставь мне память, – внутренне подобравшись, ответила я.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Орино, и эта его податливость снова парализовала душу ужасом.

Да стоит ли вообще жить дальше? Знать, что я не существую для собственной матери. Бедная мама! Потеря отца была для нее горем, а сейчас оно удвоилось. Для этих холодных и бездушных верлианцев наши чувства, судьбы и души не имеют никакого значения.

– Мы настолько незначительны, что не достойны даже малейшего сочувствия с вашей стороны? Мы – расходный материал? За что вы мучаете землян?

Видимо, мой инстинкт самосохранения подсказал мне правильный выход – сменить тему разговора. Потому что руки с моих плеч он убрал и застыл рядом с немного удивленным видом. Потом вздохнул и сказал:

– Регина, ты неверно судишь обо всем. В том числе и о том, что происходит за пределами купола. Мне жаль, что ты это видела.

Не сдерживаясь, я злобно, прямо-таки со свистом зашипела:

– Вы оккупанты! Вы захватили наш мир! А нас… нас вы, как животных, заперли в этих клетках без права знать, понимать, самим принимать решения! Это наша планета, а мы существуем на ней на правах одомашненных питомцев для вашего нездорового любопытства, для какой-то селекции!

Вся моя ненависть, вся боль – за маму, за Дениса, за всех землян – вырвалась наружу вместе с этими отчаянными словами.

– Успокойся! Не тебе судить о том, о чем ты понятия не имеешь. И какая еще селекция? Что за чушь?!

Холодный окрик Орино и страшное выражение его лица мгновенно напомнили мне тот миг, когда он расправился с Денисом, вырвав меня из его рук, а тот потерял равновесие и упал со стены купола.

– А к-как, – заикаясь и трясясь от страха, выдавила я, – каким же еще словом можно назвать твои намерения в отношении меня?

– Заботой.

От возмущения я даже подскочила. Издевается!

– Благодарить меня должна. Из-за этого одиозного землянина тебя бы уже в живых не было. А ты не только не ценишь мою помощь, но еще и уподобляешься ему, бездумно набрасываясь на того, кто заведомо сильнее тебя, – жестко пояснил Орино и кивком головы указал мне на кровать. – Прекрати разговоры и ложись, я устал. Эксперимент с перемещением в прошлое вошел в активную фазу, и на отдых времени все меньше.

От этой прямолинейности меня передернуло, и я в отчаянии уцепилась за возможность оттянуть неизбежное, продолжив разговор.

– Значит, мы на станции Службы времени? Да?

Он недовольно кивнул.

– Но… но ты же говорил, что в прошлое отправят меня. Никто другой так не подготовлен…

– Нет, – мрачно возразил Орино, вновь обхватывая ладонью мое плечо и подталкивая в нужном ему направлении. – Я никогда не намерен был этого делать. Терять столько времени, отпуская тебя туда, рисковать тобой. Еще накануне нашего отлета на Землю Кузьмин получил мое распоряжение о назначении твоей коллеги для выполнения этой миссии.

В шоке я застыла на месте вопреки даже понукающему движению вперед. Мы столько говорили об этом там… дома… на Земле. Я рассказывала ему о своих мечтах, переживаниях, делилась восторгом от предвкушения незабываемого опыта. А он поддерживал, отвечал на вопросы, пояснял. И все это время знал, что для операции в прошлом уже назначен другой историк. Ни разу не дал мне ни в чем усомниться, только подтверждал и ободрял – и все лишь затем, чтоб я вела себя послушно?

– Ты… Ты – самое гнусное существо, которое я встречала в жизни! Будь проклят тот день, когда я поехала в Казань!

Орино несколько секунд пристально вглядывался в выражение моего лица, а потом неожиданно одобрительно улыбнулся:

– Прекрасно! Чем хуже ты будешь ко мне относиться, тем проще мне будет.

Решительным толчком в плечо он заставил меня, и так едва держащуюся на ногах, неловко плюхнуться на кровать.

– Ничего не будет у нас, понятно? Терять мне уже нечего! Я не буду все это терпеть, даже не мечтай!

Мой злой вопль, однако, совершенно не впечатлил Орино, и он, забравшись на кровать с другой стороны и игнорируя мое упорное сопротивление, притянул меня ближе к себе и навис сверху.

– Или ты сейчас замолкаешь и не мешаешь мне спать, или получишь именно то, о чем сама, похоже, мечтаешь.

Потрясенно обмякнув, я замолчала, вглядываясь в его бесстрастное лицо. Типичная верлианская маска. Как его поймешь? Намеренно испытывает мою нервную систему на прочность? Внезапно прошел весь страх. Осознание противоестественности ситуации выдавило его из моей головы.

В какие-то доли секунды в ней промелькнули картинки начала крушения моей прежней жизни. Вот Денис, стремясь спровоцировать верлианцев, притягивает меня к самому краю опорной балки. Я смотрю вниз с огромной высоты и понимаю, что неминуемо разобьюсь о бетонное основание, стоит лишь сделать маленький шажок. Мое тело, утратив опору, проваливается в бездну. Но разве можно помнить то, чего не было? И сам Орино. Его абсолютное преображение, его жестокость. Как можно, узнав его истинное лицо, взять и спокойно заснуть с ним рядом? Почему он сохранил мне разоблачающие его воспоминания? Зачем сообщил о своих целях так откровенно?

Я словно оцепенела от всех этих мыслей, прекратив всякое сопротивление. А он, кажется, удовлетворенный этим, еще некоторое время всматривался в мои глаза, а потом, прежде чем отодвинуться, устраиваясь поудобнее на кровати, спокойно предупредил:

– Рискнешь встать – получишь по заслугам!

И, прикрыв глаза, он почти сразу уснул.

Я не рискнула. Какой в этом смысл? Как выбраться из этого помещения, я пока не представляю. А усугублять и так практически неразрешимую ситуацию не хочу. И надо обдумать все, что сообщил Орино. О том, чтобы заснуть, мне теперь и мечтать не стоит. А вот понять, чего он желает от меня добиться, – необходимо.

Глава 2

Регина

Дыхание сбилось, сердце, кажется, замерло на бесконечно долгий и вместе с тем неописуемо краткий миг… миг вечности… миг перед смертью. Я ни о чем не думала в эти секунды, не вспоминала свою жизнь, не удивлялась поступку Дениса, больше не злилась на верлианцев, не молилась о чуде. Наступила абсолютная пустота в скованном от ужаса сознании.

Сейчас я умру!

В ушах свистит ветер, тело неумолимо и стремительно, рассекая воздух, несется вниз. Собственно, удар я даже не ощутила, не осознала, не успела. И боли как таковой – тоже. До такой степени стремительно все произошло. Падение резко оборвалось, и мгновенно наступила вечная темнота.

С резким удушающим хрипом я вскочила, судорожно ощупывая себя руками, сжимая горло в попытке заставить вдохнуть хоть глоток воздуха. Сердце зашлось в запредельном ритме. Меня колотило в приступе панической дрожи, холодный пот струился по спине. В этот момент я не понимала – жива ли, так как не чувствовала собственного тела.

Что это?! Я же не умерла? Ведь нет?

– Регина!!!

До моего парализованного животным страхом сознания добрался взволнованный голос, а тело ощутило резкий рывок чьих-то сильных рук.

Орино… Я, не задумываясь, инстинктивно жмусь к нему, желая спастись теплом его тела от холода смерти. В голове только дикий ужас. Это невыносимо – заново переживать собственную гибель. Ничего, кроме этого, я в данный момент не осознаю, не понимаю – где нахожусь, кто рядом со мной. Орино… Моя единственная опора в круговерти страшных воспоминаний, и я убегаю от дикого страха в его спасительные объятия.

– Я ум-м-мерла! – сквозь накатившие рыдания с трудом выговорила я, поднимая свое лицо навстречу его взгляду.

Орино напряженно всматривался в мое лицо, словно ища в нем что-то, понятное только ему. Потом вздохнул тяжело, обреченно.

– Это сон, просто страшный сон, – с напором и даже каким-то ожесточением принялся убеждать он. Сжал мои плечи и, словно заклиная, прошептал: – Ты жива. Все пройдет… со временем.

– Ты обещаешь? – недоверчиво, боясь отвести взгляд и снова провалиться в пережитый кошмар, невнятно прошептала я.

– Да. – Орино осторожно погладил меня по волосам. – Это пройдет. Спи! Не бойся.

Распахнув глаза, я первым делом тревожно посмотрела на другую половину верлианской тягучей кровати – туда, где спал Орино. Его нет. Облегчение испытала невероятное! Даже сон не избавил от страха и не притупил чувство опасности. Инстинкт самосохранения требовал каких-то спасительных действий, но я… Пока все произошедшее элементарно не укладывалось в голове. Да наяву ли случилось все это со мной? Может быть, проснусь и пойму, что это глупый кошмар, а мы с Орино вдвоем на Земле и…

Мысль о Земле как-то сразу отрезвила. Что-то нужно делать. Но что? И как? Ведь я нахожусь в странном закрытом помещении без возможности вырваться наружу. Орино кардинально сменил линию поведения. Стал вызывающе откровенным. Или просто стремится казаться таким? Провоцирует меня на что-то, делая отталкивающие заявления? Или я утешаю себя иллюзиями, и для него давно не имеют значения ни мои поступки, ни мое к нему отношение?

Надежда и невыразимое отчаяние боролись в душе. С одной стороны, хотелось просто лечь, закрыть глаза и умереть. После всего, что я увидела на Земле, поняла безразличие того, кого по-настоящему полюбила, как фактически потеряла все – маму, прошлое, настоящее, надежду на будущее и саму себя. Меня больше нет. Ни для кого, кроме Орино, меня не существует – он дал мне понять это. Стоит ли бороться за это существование, которое отныне уготовано мне? Может, лучше, как в том страшном и таком реалистичном сне? Возможно, это сон в руку?

Но тут же в душе поднялась волна ненависти к Орино. Оказалось, что до нее от любви так близко! И жить хотелось уже хотя бы для того, чтобы смешать ему все планы, не позволить торжествовать. Но что я могу сделать? И главное – как разобраться в таком противоречивом и невероятно опасном верлианце?

Негромкий мелодичный звук заставил вздрогнуть и отвлечься от тяжелых мыслей. Прислушавшись, я перевела взгляд на верлианское зеркало, которое, разгладившись, отобразило сосредоточенное лицо Орино. Легок на помине! Он был в своем кабинете, действительно на станции Службы времени. Хоть это правда.

Застыв под его пристальным взглядом, я дышала уже через раз. Он невозмутимо молчал, всматриваясь в мои глаза. Повисла пауза. Чувствуя, что еще немного и мое правое веко задергается, выдавая нервное напряжение, я терпеливо ждала чего угодно, но только не того, что услышала:

– Реши для себя, на что ты готова пойти ради возможности оказаться на свободе и прожить жизнь так, как захочешь!

Я опешила от этого вопроса, чувствуя, как непроизвольно широко распахнулись глаза.

– В моих силах отправить тебя в прошлое Земли. В то прошлое, когда ваша цивилизация обитала вне куполов. Там ты не будешь опасна для верлианцев, и если начнешь говорить о нас, никто тебе не поверит. Подумай!

Хищно улыбнувшись, Орино с наигранной нежностью продолжил, кардинально меняя тему:

– Появится желание поесть или помыться, коснись ладонью поверхности этого зеркала и вслух обозначь потребность. Я буду к вечеру…

Одарив напоследок холодным и жестким взглядом, он исчез, размытый пробежавшей по поверхности верлианского устройства рябью.

– Ненавижу! – громко прошипела я, в отчаянии и бессильном возмущении сжимая кулаки.

Зеркало мгновенно разгладилось, вновь явив мне голубокожее лицо Орино.

– Я все вижу и слышу. Ты находишься под постоянным контролем, – ехидно сообщил мне мой надсмотрщик и вновь пропал.

А я так и смотрела на мутную подвижную поверхность, пытаясь соотнести услышанное со своими намерениями. Он собирается торговаться со мной. Вот что означает изменение условий нашего договора. Хотя о чем я? Просто принудит с помощью шантажа. А я… Получается, мне есть еще что терять? Пожалуй, через пару-тройку лет в этой сфере я соглашусь на все ради свободы.

С тяжелым вздохом я встала с кровати. Беда бедой, но я еще жива, и в туалет хотелось по расписанию. И вообще надо уже что-то решить до наступления неминуемого, обещанного моим, так сказать, «повелителем». Следуя указанию Орино, я осторожно прикоснулась к текучей поверхности верлианского зеркала.

– Регина?

Немедленно прозвучал голос невидимого Орино.

– Мыться и есть хочу, – нейтральным тоном, отчаянно скрывая злость, произнесла я. Надо вживаться в роль подопытной человечки. Хотя бы внешне.

Тут же в стене рядом образовался прямоугольный проход, заглянув в который я обнаружила купальню. А из стены рядом с кроватью выдвинулся небольшой круглый стол, на котором находилась герметично укрытая еда. Решив, что и без благодарности он обойдется, я не спеша отправилась мыться. Сначала приведу себя в порядок, а потом поем.

Спешить некуда – теперь это основной закон моей жизни. Определенно, такого унизительного существования я долго не выдержу. Так он меня быстро продавит на все необходимые ему решения.

Я на треть наполнила верлианскую гладкую впадину водой. Обессиленно сев на дно, принялась смотреть на неприятно обволакивающую тело жидкость. Вода. Как много ее, оказывается, на Земле. Нет! Нельзя сейчас думать об этом. Если хочу выжить, как-то вырваться из этого плена, надо блокировать мысли о прошлом и зубами вцепиться в настоящее. Можно сделать вид, что смирилась, и ждать подходящего момента, чтобы спастись. Не только Орино способен носить маску! А куда я отсюда денусь? Я просто не представляю, каким способом отсюда можно сбежать.

Прижавшись к бортику, я тихо плакала, вспоминая полет на Верлинею, заботу, которую проявлял Орино во время моей болезни, его внимание в период совместного отдыха. А наши ночи! На душе стало невыразимо горько. Насколько же я заблуждалась, не осознавая, что под этой личиной скрывается монстр, влекомый ко мне с единственной целью. Верлианское помешательство на детях наверняка имеет какой-то смысл. Но мне не легче от мысли, что я живу лишь для того, чтобы осуществить сумасшедшее желание этого инопланетянина – стать матерью его ребенка.

Может быть, я не первая? И верлианцы похищали с этой целью и других земных женщин? Что, если есть и дети, рожденные в таких связях? Какие они и зачем они верлианцам?

Даже думать об этом было страшно. Пока же нужно было учиться – ждать, терпеть, разбираться. Надеяться, в конце концов.

Сколько времени я проплакала, не знаю. Сидела, погрузившись в размышления, пока не замерзла в остывшей воде. А когда вылезла, так и не помывшись, поклялась себе: чего бы ни добивался от меня Орино, он ничего не получит. Терять мне уже нечего, я справлюсь с любым давлением. Я выдержу все.

До его прихода я пребывала в состоянии смиренного ожидания: немного поела, бродила из спальни в купальню и обратно (проход не закрылся, как я опасалась), лежала на кровати, бесцельно уставившись в потолок.

Орино возник неожиданно, застыл на месте, всматриваясь в мое лицо невозмутимым взглядом. А я даже не перевела на него взгляд, продолжая пялиться вверх. Оказалось, что на фоне абсолютной безнадежности и беспросветного одиночества появление психопата не вызвало у меня никаких эмоций.

– Регина, – до Орино, видимо, что-то дошло, – не стоит предаваться отчаянию. Повторяю, у тебя есть шанс покинуть это место и даже оказаться в тех условиях, которые для любого землянина сейчас являются недостижимыми.

Хотелось в ответ возразить, что не такие уж они недостижимые, как оказалось. Всего-то и надо – выйти за пределы любого городского купола. Но я промолчала. К чему сейчас спорить об этом? Выждав немного и так и не дождавшись от меня никакой реакции (я ничего нового для себя не услышала, все эти возможные варианты не впечатляли, зато заоблачная цена – очень!), Орино приблизился и жестко продолжил:

– По большому счету мне и согласие твое не нужно, смогу и без него обойтись. Просто хотел отблагодарить тебя таким образом.

«Ну спасибо! Снести бы еще и эту благодарность…» – подумала и снова промолчала, по-прежнему всматриваясь в потолок. Депрессия усиливалась с каждым его словом.

– Если ты полагаешь, что тебе будет сложно смириться с прошлым, чтобы продолжить жить в другом времени, то гарантирую – такой проблемы перед тобой не возникнет. Все воспоминания будут стерты. Ты просто начнешь жизнь заново.

Ага! Одна, в неизвестном месте и в возрасте тридцати с лишним лет. Как заманчиво! Такие пряники… Когда же в ход пойдет кнут?

Орино, присев на край кровати, рывком притянул меня ближе и, склонившись так, чтобы перекрыть мне всякий обзор, уставился в глаза ледяным взором своих неземных глаз. Не сопротивляясь, пассивно продолжая лежать, я прикрыла веки.

Мне безразлично! Это не было бравадой, я действительно так сейчас чувствовала. Нельзя долго находиться в состоянии эмоционального перегрева, в какой-то момент обязательно перегоришь.

– Вставай!

Он резко отстранился и вновь потянул меня за руку, вынуждая подняться.

Продолжая придерживать рукой укрывающую меня простыню, я застыла рядом с кроватью, безразлично уставившись на противоположную стену. Орино отступил, кажется, направившись к зеркалу. Внезапно в стене, на которую я смотрела, возник еще один проем. Он подтолкнул меня к нему. Я сделала шаг, другой и потрясенно остановилась, оказавшись в новом помещении.

Верлианская лаборатория. Множество отсеков, на стене какие-то устройства явно научно-медицинского характера, странные водяные пузыри разных объемов, висящие прямо в воздухе, более привычные моему пониманию пробирки, инструменты и техника в углу. Язык мгновенно отнялся от ужаса.

– У меня есть теория, – позволив мне в полной мере осмотреть эту «камеру пыток», выдержанно сообщил Орино, – что зачатие не происходит из-за несоответствия внутренней среды твоей системы размножения и моей. Чего-то недостает. Именно этот неизвестный фактор препятствует осуществлению зачатия. Но я выясню причину, я буду пытаться вновь и вновь.

– Это просто невозможно. – Слова Орино не оставили меня равнодушной, подарив внезапную надежду. Только бы еще объяснить ему все… – Ты помешался на этой идее, но по факту мы – представители разных видов. У нас просто не может появиться общее потомство. Когда ты наконец поймешь, что я не способна стать матерью твоего ребенка?

Орино поморщился и с удивившим меня снисхождением ответил медленно, словно решая в голове сложную задачу:

– Ошибаешься ты. И, к сожалению, не способна осознать это. Как и все вы, люди. Вы навязали себе нелепые ограничения, установили потолок – ваши законы. Вы не развиваетесь, остановились в прогрессе и топчетесь на одном месте. Более того – вы деградируете. Если бы вы учились познавать себя, слышать мир вокруг, то знали бы: все мы, в сущности, одно и то же – материя и энергия. И форма не имеет значения, важна лишь суть. Нет понятия «вид», это вы установили себе границы дозволенного. На самом же деле, объединившись, мы способны породить нечто новое. Новую жизнь, в основе которой все та же общая материя, облеченная в привычную моему сознанию форму. Но процессом зарождения должно управлять желание обоих, в одиночку я не справляюсь.

– Что за абсурд? – Злость снова возвращалась ко мне. – Это высшая генная инженерия? Силой разума управлять процессом зачатия, заодно комплектуя новый организм конкретным набором генов? Программировать пол, степень развития, возможности? Ты в попытках убеждения дошел до таких смехотворных сказок? И не смей говорить мне, что вы и мы – одно и то же. Никогда ты не убедишь меня в этом! В вас вообще нет ничего человечного. Живого! Вы – холодные и бесчувственные тритоны!

Орино глубоко вздохнул с видом существа, взявшегося за непосильное дело.

– Опять ты сводишь все к форме. Внешняя оболочка – это иллюзия, маска, которую можно трансформировать по желанию. А эмоции вообще напрасная трата энергии. Впрочем, винить тебя нельзя, ты – плод своей цивилизации. Я пытался низвести все до понятного тебе уровня, решил, что, пребывая в комфортном эмоциональном состоянии, ты позволишь своему сознанию переориентироваться на нужный мне процесс. И пусть неосознанно, но оно начнет стимулировать зачатие. Однако постоянно чего-то недоставало, тебя не покидало внутреннее напряжение. А при стрессе организм не настроен на размножение. Иначе ты бы рассказала мне о веществе, препятствующем зачатию. Сама стремилась бы избавиться от него.

– Это ты о любви?! – Я ушам своим не верила. Что для меня было невероятным чувством, для Орино – лишь подходящим для его цели эмоциональным состоянием. – Естественно, недоставало! Как ни пытался ты меня обмануть, в глубине души я чувствовала, знала, что твое отношение лицемерно.

– Я очень старался!

Орино потряс меня этим признанием. Прозвучало это так, словно он действовал мне во благо. А я еще и недовольна!

– Заставлял себя мыслить на вашем уровне, в какой-то мере стать человеком. Провел почти год рядом с тобой, надев маску одного из вас.

– Фу! – перебила я, морщась от отвращения. – Ты – человеком?!

Кажется, я его задела. Нахмурившись, Орино отступил на пару шагов и вдруг стал меняться. Прямо на глазах! Видоизменялись очертания фигуры, черты лица, цвет кожи. Дышать мне стало трудно – это спазм сдавил грудь. Спустя несколько минут напротив меня стоял… человек. Мужчина, более высокий и крепкий, чем большинство землян, но с безэмоциональным взглядом Орино.

Пытаясь сделать вдох, я снова и снова беззвучно открывала рот, медленно оседая на пол. Происходящее стало пределом – мой мозг отказывался воспринимать увиденное.

– Так понятнее?

Перехватив меня рукой, этот «человек» склонился, нависнув сверху.

– Сознание, в основе которого лежит энергия, управляет материей. Можно как угодно видоизменять свое тело. Стать зверем, если его масса примерно соответствует твоей. Да кем угодно. Внешне высшие верлианцы и люди очень похожи, поэтому трансформация такая быстрая. При более радикальных изменениях, как у нас при смене ступени, требуется больше времени и процесс болезненнее. Но это тоже возможно, если на то есть личная воля. Вы просто не способны осознать и принять это знание о мире. Вы переполнены иллюзиями и заблуждениями. На самом деле все очень просто.

Не с моей точки зрения! Глядя на Орино, я силилась понять – не сон ли это. Что, если я все же погибла? И нахожусь сейчас в каком-то невероятном мире, где возможны такие чудеса? Рука неосознанно устремилась вверх, коснувшись щеки Орино. Я желала удостовериться в его реальности, почувствовать.

– Как же просто!

Глаза человека, в которого превратился Орино, распахнулись.

– Так вот он – ответ! Все так элементарно, а мне и в голову не приходило. Мы же не привыкли придавать значение оболочке… Ну скажи же!

Чуть повернув голову, он уткнулся в мою ладонь носом и шумно выдохнул.

Так по-человечески, так естественно! Застигнутая врасплох этой мыслью, я как ошпаренная отдернула руку.

– Скажи, явись я к тебе человеком, все было бы иначе? Ты заведомо верила бы мне, сама искала бы оправдания моим недостаткам, любила бы вопреки всему? И, вероятнее всего, была бы сейчас беременна…

Орино выглядел расстроенным. Сжав ладонями голову в таком узнаваемом и понятном мне – ну просто человеческом! – жесте, он присел на пол рядом. Мы оба забыли о месте, где находились, и о цели, что привела нас сюда. Обоим только что стало ясно все. Стали понятны все наши ошибки.

– Да… – Мой ответ прозвучал жалко.

Я не могла еще принять того, что мне открылось, но спорить с очевидным бессмысленно: люди во всем исходят из поверхностных суждений. Мы существуем в мире иллюзий. Внутреннюю суть придумываем себе сами, дорисовываем ее и для окружающего мира. Встреть я его таким, как он выглядел сейчас, легко покорилась бы его обаянию и силе. А значит…

– Что будет теперь? – Мой собственный голос звучал устало и обреченно. – Ты заблокируешь все воспоминания о нашей встрече и познакомишься со мной вновь? Как… человек?

Я достаточно узнала Орино, чтобы понимать – он не отступит. А теперь верлианец знает верный способ добиться своего. И я бессильна помешать ему.

Орино, как мне показалось, нервно усмехнулся. Какое-то время он сидел неподвижно, все так же сжимая голову ладонями и уставившись взглядом в пол.

– Нет, – изумил он меня ответом.

Поднявшись, Орино стал преображаться, возвращая привычный верлианский облик.

– Я не буду блокировать твои воспоминания.

Такого ответа я не ожидала, поэтому в растерянности приняла поддержку Орино, поднимаясь следом. Взгляд не отрывался от его лица.

– И?

– И… Это даже хорошо, что мы поговорили.

Едва я уверенно встала на ноги, Орино шагнул к какому-то оборудованию, тем самым напомнив, где мы находимся. Коснувшись рукой крошечной струйки воды, что извивалась рядом, он продолжил:

– Теперь будет проще понимать намерения друг друга. Я предложил тебе решение: свобода в обмен на помощь.

Возвращения к утреннему предложению я не ожидала. В горле встал ком, затруднив дыхание. Все даже хуже, чем я думала. Он одержим! Как же надо хотеть ребенка, чтобы подчинить этой цели собственную жизнь, чтобы сломать столько чужих?

А я… Что ж, я и в самом деле лишь расходный материал, аналог искусственной пробирки, нужный только на время.

– Почему именно я? Ты же должен понимать, что я тебя ненавижу. Как бы ни было неэффективно мое сознание, сейчас оно подчинено одной цели: воспрепятствовать тебе. Зачем тебе это? Попробуй с другой женщиной, теперь ты знаешь верный способ.

Орино стоял ко мне спиной и молчал. Фигура его словно окаменела, выдавая скрытое напряжение. Сегодня не только у меня день разочарований и признания ошибок!

– Нет, – обернувшись, все же ответил он. Во взгляде зеленых глаз верлианца была пустота. – Именно ты, Регина. Поэтому решайся.

С силой зажмурив глаза, я попыталась сдержать слезы. Какой смысл плакать? Его это не тронет. Ведь эмоции – пустая трата энергии. И что бы ни утверждало его сознание – мы совершенно разные, и нам не дано понять друг друга.

– Судьба тебя накажет! – кажется, вслух сдавленно простонала я, цепляясь за последнюю надежду хоть как-то всколыхнуть его эмоции.

– Судьба? – спокойно переспросил он. – У нас нет такого понятия. Или можно сказать иначе: я сам ее делаю. И сделаю! Уже и инкубатор для зародыша приготовил.

Голубокожая рука махнула в сторону замеченных мною пузырей.

Меня реально будут использовать, но совсем не так, как я предполагала изначально. Еще хуже…

– Выбор за тобой. Ты можешь облегчить мне работу, добровольно согласившись помогать, и получить в обмен шанс жить дальше, или я буду вынужден принудить тебя, – четко и уверенно выговаривая слова, поставил меня перед фактом мой бывший возлюбленный, а сейчас – незнакомец, которого я, оказывается, никогда толком и не знала.

– Я хочу умереть, – снова прозвучала глубинная мысль, озвученная надломленным шепотом.

– Такой вариант не предусмотрен. Пока. Потом – как пожелаешь, – спокойно возразил Орино. – Решай!

В душе все словно заледенело. Если у тебя нет ни прошлого и настоящего, ни сил и возможностей изменить ситуацию, что тогда остается? Только надежда на лучшие перемены в будущем, а в моем случае – ждать чуда. Буду верить, что ничего у него не получится. В противном случае останется лишь убеждать себя, если он так хочет этого ребенка, значит, станет достойным отцом. Мне было смертельно холодно и одиноко, сил бороться не осталось.

– Я согласна, – невидящим взглядом уставившись в стену, прошептала я бесчувственными губами. – Буду помогать, и… я хочу оказаться среди подобных мне людей, пусть даже и в прошлом.

Главное, как можно дальше от тебя!

Повисла пауза. Орино конечно же прекрасно расслышал мой ответ, но комментировать его не спешил. Мы так и стояли в окружающей нас тишине – я, обреченно уставившись на безликую поверхность стены, он…

Он стоял чуть в стороне от меня. Ощутив его ладони на своих плечах, я даже не шелохнулась, готовая ко всему. Я сделала свой выбор. Он меня сломил. Так легко и быстро…

– Завтра начнем. Возьму генетический материал и буду пробовать, – осторожно разворачивая меня в направлении спальни, спокойно предупредил Орино. – А сейчас пойдем, тебе надо поужинать. И уже поздно, пора спать.

– Я не устала.

Безразличная, будто мертвая, я не испытала никаких эмоций от его слов. В душе звенели холодные льдинки, мерно стукаясь друг о друга.

Как ни старался Орино убедить меня поесть, ему это не удалось. Мне просто кусок не лез в горло, сразу делалось плохо. В итоге, ограничившись тем, что заставил меня выпить какой-то питательный напиток, он отстал.

Спали мы опять вместе. Вернее, лежали рядом. Я заснуть не могла и продолжала привычно вглядываться в уже изученный мною до мельчайшей черточки потолок. Почему не спал Орино, мне было неинтересно, с сегодняшнего дня он перестал существовать для меня. Нет! Раньше… Когда погубил Дениса на моих глазах.

Поэтому, почувствовав прикосновение его рук, плавно избавляющих меня от простыни, я тоже никак не отреагировала. Он молча продолжал дотрагиваться, причем с очевидными намерениями. А я, безвольно обмякнув, воспринимала происходящее между нами безразлично, отстраненно и безжизненно. С одной стороны, я вроде бы видела, что вот сейчас он ласкает губами мой живот, одновременно сминая руками грудь, но при этом не ощущала его прикосновений, никаких эмоций не возникало в душе – ни ненависти, ни удовольствия. Я словно превратилась в бесплотную сущность, утратившую связь с собственным телом. Оно стало просто оболочкой. В каком-то смысле тоже тюрьмой.

Орино по-прежнему молчал. Говорили его руки, губы, тело, но я не слышала больше этого «голоса любви». Потому что любви и не было, был лишь обман. Только в самом конце, тяжело прижавшись лбом к моему плечу, он едва слышно и надломленно шепнул:

– Регина…

И все. Я же видела лишь потолок, слышала только тишину. В какой-то момент усталость взяла свое, и я уснула, безразличная и к тому, как выгляжу со стороны, и к тому, что ожидало меня завтра.

Глава 3

С момента возобновления нашего сотрудничества с Орино прошла почти неделя. Пять ночей в моем понимании. Четкой хронологии событий у меня теперь не было. Время то ли летело со стремительной незаметностью, то ли стояло на месте. Подобное существование отупляло, создавая ощущение утраты всякой связи с реальностью. И это за такой короткий срок! А что же будет дальше? Я совершенно исчезну как личность, превратившись в некое физическое тело подле верлианца? Однозначно!

Я сидела в наполненной ванне, прислонившись к стенке, и задумчиво смотрела на воду. Сейчас, помимо еды и посещений Орино, вода стала моим единственным удовольствием. Называть появления верлианца развлечением язык не поворачивался. Все ночи мы неизменно проводили вместе и всегда молча.

Но это была совсем не та тишина, что окружала нас в «период расцвета» нашего романа. Тогда мы были просто слишком заняты друг другом, чтобы говорить. Хотя мне так этого хотелось! Сейчас же… Мы молчали, как абсолютно чужие друг другу существа. А ведь мы ими были и раньше, только я не желала видеть очевидного.

Однако чем отчаяннее звенела эта тишина, чем больше я – хотя бы мысленно – стремилась отдалиться от верлианца, тем настойчивее становился его безмолвный напор, который уже сводил с ума: методичное, неуклонное желание подчинить себе, сделать снова зависимой, овладеть не только телом, но и душой. Однако именно ее я решила любой ценой сохранить от порабощения.

Думала я постоянно. О прошлом, о настоящем, о будущем. Пусть меня фактически лишили всего, но думать мне никто запретить не мог, даже Орино.

Поначалу я в страхе ждала, что вот сейчас глаза верлианца нальются янтарем, и он прикажет открыться, вывернуть наизнанку душу, сознаться во всем. Я боялась его, как в первый раз, в тот злополучный вечер в Казани.

Он не приказывал. А я размышляла. И все больше терялась. Кусочки, эпизоды, мгновения моей жизни с момента встречи с ним упорно не складывались в одну общую картину. Я никак не могла объяснить себе многие повороты судьбы, понять логику случившихся событий. Поэтому продолжала искать хоть какие-то мотивы и закономерности в нашей истории, а точнее – в моей трагедии.

Наутро, когда я согласилась на его условия, Орино, как и предупреждал, отвел меня в лабораторию. О том, что было дальше, ничего не знаю. Не помню. У верлианцев свои технологии и другой подход к практическим экспериментам. Последнее, что осознала, – он погрузил меня в какой-то раствор. И я почти сразу вопреки ужасу, снедавшему душу, расслабилась и погрузилась в сон.

Очнулась уже на кровати в своей спальне-тюрьме. Орино был рядом. Собран, спокоен и погружен в собственные мысли. Вероятно поэтому не сразу заметил мой взгляд.

– Спасибо, теперь отдыхай. Необходимый репродуктивный материал забрал. Теперь буду пробовать, – первым делом предупредил он, уставившись куда-то поверх моего плеча.

Я молча отвернулась, подтянув колени к груди. «Пусть его постигают только неудачи!» – пожелала про себя.

С тех пор он появлялся только ночами, днем пропадая в примыкающей лаборатории, доступа в которую у меня не было, или уходил в реальность – координировал работу Службы времени. Я же была предоставлена самой себе. Думала. Вот и сейчас, вглядываясь в уже остывшую воду, размышляла – стоит ли разбавить ее горячей и все же помыться или заняться чем-то другим. Вот только чем? Взгляд, бесцельно скользящий вокруг, наткнулся на косметичку. Орино любезно заполнил мою тюрьму некоторыми моими личными вещами из прошлого. Я еще вчера намеревалась покопаться в них. Кажется, именно в косметичке должны быть синхродиски. Хоть книги смогу послушать.

Поднявшись, потянулась за своей внушительной пластиковой сумочкой для всякой всячины. Удивительный факт – Орино не забыл ни единой мелочи из моих вещей, все переместилось в эту округлую комнату из моей прежней каюты. И косметичку мне оставил – целый склад нужных и ненужных вещей. Теперь я могла разобрать его, вспоминая жизненные эпизоды, связанные с каждой мелочью.

Засунув внутрь руку, принялась шарить, стремясь выудить синхродиск. Получилось не сразу. Но в итоге я его нащупала. В нынешних обстоятельствах возможность насладиться любимыми книгами была уникальной и безмерно необходимой.

Уже вернув косметичку на место, я включила горячую воду и взялась за активацию синхродиска. Неожиданно что-то маленькое соскользнуло с ладони и плюхнулось в воду. Проследив взглядом, я обнаружила на дне ванной какой-то камешек. Намереваясь подобрать его (и откуда все это барахло у меня скапливается?), я наклонилась ниже и неожиданно от удивления застыла. Камень в воде невероятно преобразился, изменив цвет и словно ожив. Я не могла отвести взора от удивительного минерала, который стал больше и замерцал невероятно восхитительным сочетанием голубого и сиреневого цветов. Он словно затягивал в бездонный омут. Казалось, можно было провалиться в эту сверкающую лазоревую синь. И еще я услышала пение! Я вдруг осознала, что невольно прислушиваюсь к пленительной неземной мелодии. Уже не понимая, что делаю, я склонилась к источнику звука, прикоснулась к камню и окончательно провалилась в странный транс. Всеми органами чувств я погрузилась в упоительное журчание, всматриваясь сквозь потяжелевшие веки в бесконечность живой верлианской воды. В ней мне виделось нечто, оно прорисовывалось все отчетливее с каждым мгновением. А чуть позже, словно приближаясь издалека, донеслись и отрывочные фразы чужого разговора…

– Ты не объективен! Ты заблуждаешься! Ты одержим навязчивой неосуществимой идеей!

Какой-то незнакомый мне высший верлианец кричит на Орино.

– Я знаю, что прав, – неумолимым упрямым тоном возражает ему тот.

Меня его реакция почему-то изумляет.

– А вы?! – И я осознаю, что вопрос очень разгневанного незнакомца адресован мне. Ньер… Неожиданно всплывает в памяти его имя. Ньер! Да ведь я его уже встречала раньше, кажется. – Вы согласны на подобное использование?! Вы понимаете, что выйти без потерь из его ловушки у вас не получится? Вы обречены.

– Прекрати!

Орино взбешен. Та-а-аким я его не видела никогда. Или уже видела? Мне откровенно тревожно. Этот Ньер… Он однозначно стремится навредить мне. Или это с Орино я рискую? Сейчас все смешалось в моей голове.

Фрагменты разговора все всплывают и всплывают в памяти, ужасая своей предопределенностью.

– Прекратить должен ты! Немедленно! Расскажи ей все, она разумное существо. Их цивилизация родственна нашей в каком-то смысле. Она имеет право отказаться участвовать в твоих планах, – упрямо гнет свое Ньер.

– Нет, – холодно, жестко и безжалостно отвечает Орино.

Он стремительно приближается к Ньеру, подавляя его. Словно нависая, отгораживает его от меня.

– Я сказал тебе это однажды и повторяю вновь: оставь ее в покое. Этот год – мой!

К моему удивлению, Ньер и не думает уступать взбешенному Орино.

– Я всегда был уверен в своем отношении к происходящему между вами. Но сейчас вижу, что ты усугубляешь собственное положение – наш с Региной недавний разговор ты заблокировал! Как это понимать?

Я в страхе вздрагиваю. Зачем на станцию прилетел этот странный въедливый высший? Испортил нам вечер. А сейчас… Осознать то, что он говорит, немыслимо! Я не могу поверить собственным ушам – чтобы мой верлианец как-то воздействовал на меня?!

– Через год предъявишь мне претензии, – все так же загораживая меня собой, твердит Орино.

– Я намерен принять упреждающие меры сейчас или позволь рассказать ей все! – предъявляет свой жесткий ультиматум Ньер.

Он спрашивает меня, хочу ли я слушать его рассказ. Мне малодушно боязно. Но что бы он ни сказал, я знаю – мы с Орино созданы друг для друга. Ведь нам так хорошо вместе. После возвращения с Верлинеи у меня были планы. Я надеялась, что смогу укрепить наши отношения, я думала… мечтала о жизни вдвоем. Я уже видела нас вместе навсегда!

– Ладно, – с явным внутренним протестом кивает Орино. – У тебя есть несколько минут, чтобы поговорить с Региной.

Он, не оглядываясь, выходит. В легком ступоре уставившись на опустившуюся за ним дверь, я настороженно подтягиваю к себе ноги, отодвигаясь вглубь верлианской широкой гидрокровати. Разговаривать с чужаком совсем не хочется. Тем более я не ожидаю услышать то, что он внезапно высказывает:

– Вас используют, приручают и завлекают. С единственным намерением – заполучить от вас потомство. Ради самой маленькой возможности зачатия. Ваша собственная жизнь ничего не значит. Ваше излишнее внимание или паника превратятся в прямую угрозу в дальнейшем. Вы погибнете, как только он своего добьется… Ты погибнешь! Пойми же, что ты больше не будешь ему нужна. У него есть постоянная места, и он всегда – подчеркиваю, всегда! – будет стремиться вернуться к ней. Такова суть их отношений.

Я не могу сдержать судорожного выдоха, пытаясь в этом потоке злобной лжи мысленно отгородиться от навязчивого внимания моего одиозного собеседника.

– Вам надо бежать отсюда, бежать от него. И чем скорее, тем лучше. Шансов ускользнуть все меньше. Фактически территорию Службы времени он вам покинуть не позволит, без него – уж точно. И это очень, очень плохо. Регина, вам нечего противопоставить влиянию Орино, он подчинил вас. Я вижу единственный выход для вас.

Он говорит все это так драматично, так обреченно, так… правдоподобно. И я не могу не верить – на каком-то интуитивном уровне.

– Ваш шанс в возможности переместиться. Укройтесь от него в другом времени. Там не найдет. И пусть для вас это большая потеря, но это шанс выжить. Да, не среди привычного мира, но вы будете жить. А привыкнуть можно ко всему, это я вам могу сказать точно.

Эта убежденность, напор, очевидное намерение навредить другу настораживают, и я, с трудом разлепив губы, шепчу:

– Зачем это вам?

Он отшатывается. В глазах мелькают боль, тоска и… злоба.

– Я хочу спасти и его, и вас. Верьте мне, у вас нет выбора. Бегите, не задумываясь, спасайтесь, пока есть возможность – ускользайте прямо сейчас!

– Сейчас?

Я совершенно растеряна, это сродни какой-то горячке.

Ньер неожиданно грустно улыбается.

– Да, сейчас. Вы думаете, я вам это впервые говорю? Нет. Но вы каждый раз совершаете одну и ту же ошибку – решаете довериться Орино. Убегайте, ищите свое место в жизни.

Поняв, на что он намекает, я вздрагиваю. Гипноз! Это же возможно. Орино, конечно, обещал, но, не помня об этом, как я спрошу с него за обман?

Обман…

– Почему вы такие? – На душе становится так горько, что не хватает слов, чтобы выразить эту боль. – Почему не оставите нас в покое… меня?

Ньер с рассеянным видом оглядывается на дверь, за которой исчез Орино.

– Мы ответственны за вашу расу, если хотите – виноваты в том, что она существует. Вы – наша ошибка. Увы, ее уже не исправить. Но в каком-то смысле это связало нас… наши цивилизации. Вы, Регина, лишь исключительное подтверждение этой связи. Мы стыдимся этой ошибки, для нас ваша раса – невыносимый позор, наглядное подтверждение единственного срыва одного из нас. Мало кто из верлианцев соглашается работать на Земле, хоть как-то контактировать с вами. Это слишком трудно для нас – наблюдать за вами и осознавать, что вина за вашу губительную суть во всем наша. А Орино вот может. Тем он ценен для нашего общества, в чем-то незаменим. И то, что так получилось с вами… Мы не предвидели подобного варианта. Но и среди высших верлианцев, – Ньер судорожно и грустно выдыхает, – не все справляются с собой. Вот и Орино. Он не первый. Был в нашей истории и еще один драматичный случай, еще один… одержимый.

– А я?

– Вы не виноваты ни в чем, вам просто не повезло изначально родиться такой. Именно поэтому я пытаюсь спасти вас, не могу игнорировать действия друга или молча ликвидировать вас. И открыто пойти ему наперекор я не способен – нас так мало и каждый слишком важен, общие интересы представителей нашей ступени преобладают. Поэтому повторюсь – рассчитывать вы можете только на себя. Бегите! Спасайтесь! Не ставьте меня перед выбором – обнародовать ошибки друга или устранить вас. Мое решение очевидно.

Я вздрагиваю, отшатываясь от него. Все звучит так обреченно, так лживо. А я так никчемна для них.

– Но как?

– Снова скажу, что вижу для вас только один выход – прошлое. Вы в любом случае больше подготовлены к этому шагу, чем кто-то другой. И эту базу вам не покинуть иначе. Перемещайтесь.

Я уже откровенно ничего не понимаю, окончательно запутавшись в их мотивах и целях, отупев от душевной боли и поддавшись напору его убеждения. Возникает желание сорваться с места и немедленно сделать то, что предлагает Ньер. Неужели и тут гипноз?

– Как я смогу переместиться? Кроме верлианцев, никто не умеет пользоваться этим механизмом, я даже не знаю, где этот процесс осуществляется, как выглядит… э-э-э… устройство. Я совершенно ничего не знаю о перемещении и работе водной матрицы.

– Я вложу эти знания в ваше сознание! И дам вам ключ. В любой момент вы сможете запустить процесс взаимодействия с памятью, которая хранится водой, и сумеете исчезнуть. Только не тяните, делайте это прямо сейчас, иначе…

– Что?

– Орино опять заблокирует ваши воспоминания об этом разговоре!

– Регина!

Громкий призыв вернул меня в реальность. Судорожно вцепившись руками в бортик ванны, я потрясенно смотрела на так и лежащий на дне камень. А ведь он, кажется, не один!

– Регина!

Голос Орино прозвучал гораздо ближе, позволив мне осознать, что еще минута – и он войдет сюда. Сейчас попасться ему на глаза было бы катастрофой. Наверняка у меня на лице написано потрясение, и он немедленно заподозрит нечто из ряда вон выходящее, а потом заставит рассказать обо всем.

– Не входи! – отозвалась я, как никогда радуясь, что с моего запрета на Верлинее между нами установилось правило: ко мне в купальню без разрешения он не врывался. Хотя… Можно ли сейчас быть уверенной хоть в чем-то?

Времени на обдумывание не было. Все потом! Сейчас крайне важно взять себя в руки, скрыть признаки возбуждения, вернуться в характерное за последние дни для меня состояние апатии, не выдать собственных воспоминаний.

Но Орино… Я слышала, чувствовала кожей, что он рядом – за дверью!

– Сейчас выйду. Я моюсь, – отозвалась я, стараясь говорить как можно более безразлично и расслабленно, чтобы у него не возникло никаких подозрений.

Как же сейчас выдержать его взгляд, каждую секунду ожидая, что мелькнет угрожающая желтизна в его зрачках?! Набрать воздуха в грудь и с головой кинуться в омут – в жизненно важную игру. Спасительную показуху. Надо укрыться за маской, войти в образ, оставаясь при этом собой! Если в Казани я играла королеву, будучи боязливым зверьком в душе, то теперь, наоборот… Желание и, самое главное, появившаяся наконец надежда на спасение вселили в мое сердце неукротимую жажду обыграть его.

Значит, чтобы хоть как-то исправить ошибку, допущенную «королевой», скроюсь за маской безвольной и смирившейся рабы. Я просто притворюсь, что по-прежнему живу по инерции. А сама буду ждать момента. Необходимо опустить в воду и остальные камни. Понять, какое отношение они имеют к побегу, и «вспомнить», как, собственно, осуществляется этот побег!

Решительно поднявшись, я мысленно стерла с лица все признаки того, что мне открылись новые знания. «Я – жалкая раба!» – прошептала про себя. И с этим настроением, с каждой секундой ощущая, как жалость к себе окутывает и пропитывает меня все сильнее, укрывая своей маской, я завернулась в ткань и шагнула к двери.

Орино, впрочем, был слишком сосредоточен на каких-то своих думах, чтобы серьезно приглядываться ко мне.

– Ты опять не ешь? – скользнув по мне рассеянным взглядом своих неземных глаз, недовольным тоном задал верлианец такой привычный уже вопрос.

Аппетита в последнее время у меня не было, я через силу заставляла себя есть. Но сейчас, на волне невероятного внутреннего возбуждения, я ощутила голод. Для борьбы нужны силы! А у меня появился реальный шанс что-то изменить. Но, опасаясь выдать себя и провалить роль смиренной пленницы, я с сомнением пожала плечами и грустно шепнула, отведя в сторону взгляд:

– Не хочется.

– Ешь немедленно!

Я знала, что он это скажет. И была рада такой предсказуемой реакции: кушать очень хотелось.

Орино все чаще в последние дни составлял мне компанию во время еды, контролируя, чтобы я не заморила себя голодом. И сейчас я была благодарна судьбе за такую заботу.

Орино по-своему старался создать для меня сносные условия жизни. Если бы еще не помнить про его мотивы и мои перспективы! Мужское внимание со стороны верлианца, учитывая наши нынешние взаимоотношения, было мне неприятно, я страшилась его. Но даже при этом о насилии речь не шла, слишком многое связывало нас в прошлой совместной жизни, слишком хорошо наши тела знали друг друга. И если душа оставалась безразличной к его вниманию, а сердце не трогали ласки, то вот тело… Пусть и против моей воли, вопреки всему инстинктивно оно отзывалось, предавая меня в попытке сохранить хотя бы крохи собственного достоинства. Слишком хорошо он успел изучить меня и старался удержать хотя бы такую форму контакта, а рано или поздно поработил бы меня окончательно.

Появившийся так неожиданно шанс сбежать от инопланетного маньяка и начать жизнь заново, перечеркнув прошлое, воскресил во мне уверенность, что я справлюсь со всем, лишь бы навсегда оказаться вне пределов его досягаемости.

– Хорошо, – скрывая внутреннее ликование, безжизненно шепнула я.

Совместную трапезу еле вытерпела. Приходилось делать вид, что ем с нежеланием, и ждать, когда же он уйдет, оставив меня одну, дав мне возможность воспользоваться информацией и от остальных камней. Я терпеливо играла свою роль, прячась за маской безволия, понимая, как много поставлено на кон!

Мы молчали. Я никогда не спрашивала его об успехах, о том, что происходит за стенами моей тюрьмы. Орино тоже не заговаривал об этом. О будущем рассуждать было бессмысленно – это мы понимали оба. О настоящем… А что тут скажешь? Прошлое же для каждого из нас погибло на дне той самой пропасти, в которую на моих глазах сорвался из-под купола искусственного неба Денис.

Фактически живя совместной жизнью, мы были как никогда ранее чужими друг другу. Пленница и тюремщик, подопытный материал и безжалостный экспериментатор – такими были новые формы наших отношений. Они не предполагали тепла, открытости и общения. Между нами была бездонная пропасть из моих обид, горя и ненависти.

Наконец он ушел.

Глава 4

Регина

На всякий случай я выждала полчаса – вдруг Орино еще чем-то обеспокоится? Перевернув косметичку, высыпала все содержимое на пол верлианской купальни и методично перерыла в поисках чудесных камешков. Обнаружила еще пять. И сразу меня обожгла мысль о том, что значительная часть жизни вообще прошла мимо! В душе вспыхнула злость и желание отомстить Орино, сбежав и тем самым лишив его возможности осуществить заветное намерение. Эта основополагающая цель оттеснила на время даже тоску по маме, как, впрочем, и всякую осторожность.

Страстно желая воссоздать истинную картину прожитого года, я сразу все камни зашвырнула в воду и уселась в ванну сама. Взяла в руки первый попавшийся и…

И снова прекрасное преображение, бесконечная лазоревая глубина и очередной нырок в воспоминания. Всматриваясь в блики воды над лежащими на дне ванны минералами, я вновь услышала пленительную мелодию и поняла, что именно «пение» этих камней разрушает поставленные чужой волей блоки в памяти. И это вполне логично – в мире, где существуют такие гипнотизеры, обязательно должно быть нечто, способное нейтрализовать их действия.

Я вновь окунулась в странный, до боли узнаваемый сон, который – теперь я знала это – был самой настоящей правдой.

Мы с Орино, укрытые полумраком, целуемся в его кабинете. Я испытываю невыразимое счастье, он улыбается, в невероятных верлианских глазах светится любовь. И пусть он сам еще не осознает этого – я подожду, он обязательно поймет. А пока главное – это то, что Орино рядом. Его широкие плечи укроют от любых бед, а на сильную мужскую грудь я смогу преклонить голову, позволив себе быть просто слабой, женственной и желанной. Наконец-то и я нашла во Вселенной того, с кем я хочу быть всю жизнь рядом. Я больше не одинока.

– Реги, – он с усмешкой шепчет мне на ушко слова поддержки, ведь сегодня я получила нагоняй от Кузьмина. И заслуженный, надо признать! Впрочем, ради такого утешения стоило пережить пять минут позора.

– Он меня та-а-ак отчитал! К себе вызвал и прямо заявил, что в курсе, чем я сегодня в рабочее время занималась! – наигранно жалобным тоном ябедничаю я.

– Мм… – с интересом отзывается мой верлианец, плавно проводя языком по внутреннему краю моего ушка.

В груди на миг все замирает от восторга! И я еще крепче прижимаюсь к нему.

– Я слишком увлеклась, зачиталась подробностями про время, к перемещению в которое мы готовимся. – Я шумно выдохнула, почувствовав, как меня ловко прижали к тягучей поверхности верлианского стола. – В Службе времени столько информации, о которой я никогда раньше не знала. Например, о футболе. Была когда-то такая игра на Земле.

Последнюю фразу Орино ловит губами, целуя, и плавно укладывает меня на спину…

Внезапно, разрывая все очарование момента, мутное верлианское зеркало светлеет, отображая кого-то. Я отчетливо слышу недовольный скрип зубов своего возлюбленного.

– Опять Ньера принесло, – шипит он в сторону, поднимая меня и помогая вернуть на прежнее место уже полустянутую с меня униформу.

И начинается! Верлианцы, стоит гостю бросить в мою сторону быстрый, отдающий желтизной взгляд, страшно ссорятся, заставляя меня в испуге и недоумении отбежать в дальний угол кабинета.

– Ты отвратителен в своем ослеплении. Что ради тебя испытывает Кьело, ты представляешь? Ты не намерен подумать о том, чтобы навестить ее в пещерах трансформации, поддержать? Нет! Вместо этого ты развлекаешься тут с бестолковым домашним питомцем! Когда ты признаешь абсурдность своей задумки? Когда отпустишь земную женщину проживать отведенную ей жизнь? Хватит вмешиваться в ее судьбу! Если сам не способен поступить благоразумно, не мешай мне, – негодует Ньер.

– Мне надоело повторять, что тебе не разобраться в ситуации, пока не будет запущен процесс пробуждения твоих ньех! И я прав, я знаю, что делаю, – не менее эмоционально парирует Орино.

– Регина! – Вопль пришельца адресован уже мне. В панике замираю, я-то ему зачем? – Он вас использует. Вы инкубатор, ходячая лаборатория для его эксперимента, безвольная эпизодическая игрушка.

– Ты так заботлив? – саркастическим тоном необычайно холодно перебивает его мой верлианец. – Я теряюсь в догадках, не посетило ли и тебя желание обзавестись эпизодической игрушкой?!

– Нет! – Ньер буквально подпрыгивает на месте. – Я бы себе никогда не позволил такой слабости. А ты… Тебе и так дано больше, чем любому из нас. Кьело пошла твоим путем, чего тебе еще? Зачем тебе – она?

Ньер грозно наставляет на меня палец, отчего я вздрагиваю.

– И самое отвратительное, – не давая противнику вставить слово, продолжает он свои обличения, – ты не оставляешь ей никакого выбора! Она разумное существо. По какому праву ты заблокировал ей воспоминания о наших разговорах?!

– Потому что Регина – моя!

Орино резок и лаконичен. А его ответ отзывается в моей душе ликованием. Я на все согласна, только бы быть вместе.

А этот Ньер… Да он просто завидует!

– Ты думаешь, я стремлюсь навредить вам?

Словно услышав мои мысли, он разворачивается ко мне. Я растерянно сглатываю и ищу взглядом Орино. Тот смотрит в сторону.

– Я спасаю тебя, неразумная, – в неподдельном отчаянии выкрикивает Ньер. – Как про́клятый прилетаю сюда снова и снова ради того, чтобы помочь тебе. Но ты упрямо слушаешь не меня.

Орино зло рассекает воздух резким взмахом ладони и выскакивает из комнаты. Кажется, он еле сдерживает себя, чтоб не накинуться на друга. И я остаюсь наедине с этим… И снова слышу кошмарную правду. И понимаю, что да, я – инкубатор, игрушка, питомец. Снова душевная боль и горечь пронзают тело, сковывают движения и мешают дышать.

– Как спастись? – еле слышно, едва шевеля губами, глухо выдыхаю я.

– Снова повторяю вам, убегайте в прошлое! В настоящем для вас места уже не будет, – с состраданием в глазах шепчет Ньер.

– Бесполезно! – Рыдания душат меня, я с огромным усилием подавляю их, чтобы ответить. – У меня, как у сотрудника Службы времени, специальный имплант. Даже сумей я переместиться, меня через него выдернут обратно. Ничего не получится.

Ньер озадачен.

– Одно это уже говорит о многом. Вы все подвластны его воле, в какой бы форме это ни выражалось, – отмечает он с усмешкой. – Орино определенно очень полезен для нашего дела, им нельзя рисковать. А вы – огромная помеха.

В его словах мне слышится угроза. И это наводит на другую мысль.

– Вы специально провоцируете меня! Вам что-то надо. И вовсе не ради спасения меня вы снова и снова прилетаете сюда! Вы преследуете свои интересы!

– Да, – нисколько не смущаясь, уверенно кивает Ньер. – Интересы у меня свои, вот только я не готов, как Орино, ради них принести в жертву столь многое – сломать жизнь вам, разрушить свою.

Я недоуменно всматриваюсь в него сквозь мутные от соленой влаги глаза.

– А что касается импланта. – Ньер вновь возвращает нашу беседу в нужное ему русло. – Все элементарно просто: пусть с вами всегда будет анемон. Он заблокирует любую попытку воздействовать на вас через матрицу воды.

И он вкладывает в мою ладонь прохладный, невероятной красоты голубой камень.

– Храните его, молчите о нем. Спрячьте! В нем ваше спасение! – наставляет он меня как перед прыжком в бездну.

Я так растеряна, так раздавлена внезапно открывшейся правдой об истинном отношении ко мне любимого мужчины, что безропотно подчиняюсь, принимая камень.

С резким звуком поднимается дверь, являя нам уже успокоившегося Орино. Ньер деловито направляется к нему и, словно не было только что нашего невероятного диалога, заговаривает о чем-то, понятном только им двоим:

– Она гаснет, придется нам отдавать звезде свои жизни. Необходимо собраться всем Высшим и решить, как будем выбирать, кто отправится в свой последний полет.

Но сейчас его слова меня не интересуют. Внутри бурлит смертельный коктейль из страха, непонимания и отчаяния. Кажется, и Орино не слушает друга, сосредоточенно всматриваясь в меня такими знакомыми глазами, которые, я чувствую, в любой момент готовы пожелтеть.

Мне плохо, еда стремительным рывком стремится наружу. Все, что я только что услышала, – ужасно, и я совершенно не представляю, что делать. Зажав рот ладонью, бросаюсь к открытой кабине лифта, той самой личной переместительной системе главы Службы. Я не думаю о впечатлении, которое произвожу на присутствующих там верлианцев. Они наблюдают за моим маневром в звенящей тишине. Только в самый последний момент, за мгновение до того, как меня скрывает дверца кабинки, Орино, как будто решившись, делает шаг в моем направлении.

– Регина…

Дверь захлопывается, и меня плавно уносит в мою каюту. Выскочив, я первым делом устремляюсь к унитазу. Так плохо, кажется, не было никогда. Или было? Да, когда я заболела по пути на Верлинею.

– Регина!

Голос Орино звучит совсем рядом, за дверью. Он тут! В моей каюте. А я думала, что это мое личное пространство.

– Не входи! – сдавленно кричу я, и вновь меня скручивает резкий спазм.

Позади тишина, но я чувствую кожей – он там. Слегка отдышавшись, умываюсь, стараясь потратить совсем немного воды, полощу рот. И думаю, думаю, думаю… Анемон! Я должна спрятать его. Но куда? И тут взгляд падает на косметичку. Не задумываясь, бросаю камешек внутрь. Сейчас избавлюсь от Орино и рассмотрю его как следует.

Он ждет меня, наши глаза встречаются. И не успевают с моего языка сорваться горькие слова обличительной правды, как зрачки верлианца наливаются янтарем.

– Регина, иди ко мне. – Это и будет то единственное, что я запомню из всего происшествия.

Я и так знаю, что было дальше: весь вечер мы провели вместе, долго купались вдвоем в его ванне и… Орино был так нежен.

Пришла в себя от резкого ощущения боли и тут же почувствовала во рту солоноватый привкус – я прокусила губу. Память или то, что мне от нее оставили, с легкостью вытащила из своих закоулков еще несколько случаев, когда мой мужчина был особенно, просто невероятно нежен. Неужели за каждым из них стоял такой вот откровенный разговор?! Забытый мной по воле хозяина…

Задушив приступ отчаяния в зародыше, я схватила другой камень. Надо выяснить все! Теперь я поняла, что белых пятен еще немало.

Глава 5

Регина

Очередное затяжное погружение в лазоревую реальность. Снова взгляд проваливается в бесконечность, а ухо улавливает притягательную песнь воды. Зов настолько глубинный и неодолимый, что ему не удается воспротивиться…

Ньер. Какая неоднозначная фигура. Если Орино теперь пугает меня, противен мне, ненавистен, и именно ему я приписываю все свои беды, разрушенные надежды и поломанную судьбу, то Ньер… Какова его роль в моей жизни? Что ему надо? В этот раз я вспомнила наше знакомство, всплыло в памяти его участие в событиях, произошедших в подводном городе, последовавшая за этим новая встреча, странный разговор возле дома, его просьба и подарок – первый анемон.

Получается, он еще тогда понял намерения Орино и стремился помочь? Дал мне шанс выяснить правду? Он стал единственным представителем их расы, который отнесся ко мне с пониманием, попытался спасти. Даже открыто выступил против друга, упрекнул его. Возможно, именно поэтому я до сих пор жива?

Но… Сейчас мне страшно поверить в чье-либо бескорыстие, всюду мерещатся обман и ложь. И за это я тоже должна сказать спасибо своему верлианцу. Он убил во мне саму меня. Ведь не может быть человека, у которого нет прошлого, нет семьи, корней, хоть какой-то своей истории.

Эти вмешательства Ньера дают мне шанс. Поэтому не важно, из каких побуждений он действует. Остается только воспользоваться его помощью и надеяться, что сумею исчезнуть. А про Верлинею надо забыть! Не было этого чуда в моей жизни, никогда не было! Все – лишь игра, очередная возможность воздействовать на меня.

Я не доверяю ему, но сделаю так, как он говорит, и будь что будет! Ничего хуже, наверное, уже не случится.

Другой камень. И новый разговор. Все о том же! Как же часто он пытался достучаться и до меня и до Орино? Столько – сколько камней в моей косметичке? А может, и того больше.

– Вы уже предупреждали меня? Я не верю, не помню…

Я в очередном шоке от сказанного Ньером.

– И так каждый раз, – кажется, искренне вздыхает верлианец. – Я повторяю, Орино не дает вам шанса использовать знания, полученные от меня. Убрать воспоминания совсем он не в силах – мы равны в способностях, но лишить вас возможности вспомнить самой, без моей помощи – может. Пока…

– Пока? – в дикой растерянности переспрашиваю я, цепляясь за каждое отдельное слово.

– Да, есть предел. Ваше сознание так устроено. Вы все равно вспомните когда-нибудь. А чем больше слоев воспоминаний укрыто блоком, тем выше вероятность всплеска. Его что угодно может спровоцировать. И тогда останется только нанести вам вред.

– Вред?

Кажется, я так отупела, что способна только бездумно переспрашивать, пытаясь вновь и вновь поверить в его слова. Почему-то я хочу в них верить, а ведь так не должно быть. Я должна доверять лишь Орино!

– Да, вред. Есть способ избавить от воспоминаний вовсе, но он радикальный. После него сознание останется совершенно чистым, как у младенца. Взрослый, ничего не помнящий и ничего не знающий младенец. Беспомощный, обреченный. Мы это проверяли.

И со своими нынешними знаниями я понимаю: у меня предел. Тут или вредить, или, если заблокировать еще хоть одно событие, можно ждать неминуемой лавины воспоминаний.

Вот в чем причина нынешней откровенности Орино! Он «позволяет» мне помнить, потому что не может поставить блок. Угрожая мне гипнозом, он, как обычно, лгал мне.

Или не лгал? Но тогда, чтоб добиться результата, ему надо ликвидировать мою память полностью. Интересно, сколько таких, как я, людей было использовано верлианцами, после чего бедняги были обречены на полную беспомощность?

– Как мне отважиться на побег? Пусть я знаю о прошлом немного больше обычного землянина, но та Земля – чужой мир. Я все равно погибну там, лишенная элементарных ресурсов, необходимых для жизни.

Ньер торжествующе вскидывает голову, пронзая меня ликующим взглядом.

– Главное – решиться! Обдумайте ситуацию и сделайте все возможное, чтобы облегчить себе адаптацию там. Вы сможете, кто-то другой – нет. Думайте!

– Но одежда, еда, нечто, способное подтвердить людям прошлого мое право находиться там, и… я не знаю, что еще.

Я пытаюсь как-то собраться с мыслями, пребывая в панике от перспективы совершить неподготовленное перемещение, которое пугает меня не меньше, чем стирание моей памяти.

Ньер впадает в задумчивость.

– Я сам доподлинно не знаю всех особенностей матрицы времени, это проект Орино. Но вместе с вами точно может переместиться то, что в качестве материальной основы присутствует в мире конечной точки путешествия во времени.

Я грустно усмехаюсь. Хлопок, лен, шерсть? Кажется, из этого делали одежду в начале третьего тысячелетия их новой эры? На Земле о таком уже давно никто не слышал. Даже в бутике Далии одежда внешне повторяет модели прошлого, но сделана из современных искусственных материалов. Получается – перемещусь голой?

– Должна быть на базе одежда из того времени. Этот проект готовили, значит, о такой мелочи, как необходимый минимум, наверняка подумали. Берите больше! То, чего в том времени нет, развоплотится в процессе перемещения, – заверяет меня Ньер.

Странно, чем реальнее вырисовывался мой побег, тем труднее мне было поверить, что он все-таки состоится. Мне стало страшно. Захотелось броситься вон из ванны, найти Орино и… попросить его о помощи.

Непростительная наивность! Нашла кому доверять. Я не все помню даже про первую встречу с ним. Остекленевшим взглядом я смотрела на камни, оставшиеся на дне ванны. Еще два! Возможно, и она, эта первая встреча, где-то тут. Вдруг и там было внушение? Ведь изначально я не хотела сближения, боялась его! Когда все изменилось?

Внезапно я осознала, что впечатлений от пробужденных воспоминаний уже предостаточно. Их бы переварить! Тем более Ньер сказал, что анемон необходимо взять с собой, чтобы блокировать действие импланта. Вот и возьму эти два. Если все получится – узнаю о том, что они скрывают, со временем. Не получится – значения их информация иметь уже не будет.

Накинув простыню, я прислушалась, не вернулся ли во время моего «транса» неожиданно Орино. Затем вышла из ванной.

Надо успокоиться и прежде всего понять, как пробраться непосредственно к матрице времени, к месту, откуда смогу осуществить перемещение. И сделать это надо до возвращения Орино, чтоб задуманное им не получилось никогда.

А вдруг его опыты уже имеют какой-то результат?! Я метнулась к стене, за которой располагалась лаборатория. Как туда попасть? И неожиданно поняла, что знаю ответ! Анемоны, сняв множество блоков в моих воспоминаниях, открыли доступ к этой информации. Ньер не солгал – он действительно вложил в мое сознание инструкцию о том, как перемещаться по верлианской территории, используя их технологии!

Я почувствовала, как от волнения мои ладони стали потными, и новым своим сознанием поняла – это то, что надо. Закрыв глаза, я подчинилась «автопилоту», действуя на уровне инстинктивных озарений. Моя рука вскинулась, вплотную соприкасаясь с поверхностью стены. Контакт влажной кожи с преградой привел к тому, что я услышала легкий шелест, и часть стены плавно потянулась наверх, открывая проход в мою личную пыточную.

В помещении многое изменилось. Не было капсулы, наполненной раствором, куда меня погружал Орино, исчезло незнакомое оборудование. Внутреннее пространство освободилось и одновременно заполнилось! Множеством уже виденных мной раньше прозрачных пузырей. Они были разной величины – от крошечных, диаметром в десять сантиметров, до огромных, размером с треть помещения. И внутри они были заполнены жидкостью, в которой плавало что-то. Не знаю, живое или нет, устройство или зародыш. Нечто похожее на крошечную раковинку-спиральку.

Я не знала, означает ли наличие этих пузырей успех, которого добился Орино. Мне просто стало невыносимо жутко от такого зрелища, душу переполнил инстинктивный страх. И я, действуя под его влиянием, бездумно, едва осознавая, что делаю, бросилась ожесточенно крушить эти пузыри. Остановить меня сейчас никто бы не смог. Вода выливалась во все стороны, окатывая меня вновь и вновь, пропитав насквозь укрывавшую меня материю, хлюпала под ногами. Пузырь за пузырем, и маленькие, и большие. Я не думала о том, что, может быть, уничтожаю живой организм, что, возможно, существует какая-то система оповещения – сейчас среагируют датчики и явится Орино. Я просто выплескивала свою ненависть, боль, отчаяние, представляя себе, что уничтожаю его.

Остановилась, только когда пузыри закончились. Нервно оглянулась назад – туда, где в стене зиял проем в спальню. Орино не было. Но, возможно, он уже на пути сюда!

Взгляд хаотично заметался по лаборатории. Что я искала? Выход, уцелевшие пузыри, оружие, какой-то способ защиты? Сейчас я была готова на все – убивать голыми руками, погибнуть самой, лишь бы исчезнуть…

На небольшой подвесной конструкции заметила небольшую объемную сумку с длинным ремешком. Неужели кожаная? Времени на раздумья не было, а она мне пригодится, особенно из натурального материала. Рывком сдернув ее, я оглянулась в поисках одежды. Хоть какой-нибудь. Увидела верлианскую тунику Орино. Скинув мокрую простыню, не задумываясь, натянула ее – сойдет за платье. И немедленно выскочила в спальню, а там, подчиняясь «автопилоту», коснулась ладонью стены.

Меня трясло мелкой дрожью от нервного перевозбуждения, ладони вспотели. Так что верлианский детектор сработал мгновенно – проход открылся, позволив мне разглядеть длинный узкий коридор. Верлианский – вода была повсюду, сбегая по стенам, увлажняя пол, конденсируясь в воздухе. Боясь утратить решимость, окрыленная первым успехом, я метнулась в этот легкий туман. И побежала, стремясь к единственной цели – месту, где осуществляется перемещение во времени.

Где бы оно ни было на этой проклятой верлианской базе – я должна добраться туда!

Коридор казался бесконечным, у меня возникло ощущение, что бегу уже долго, поднимаясь выше и выше по спирали. А впереди – только зыбкая и непроглядная пелена пара. Я со страхом ждала, что в любой момент путь мне преградит Орино или кто-то еще из высших. Я не думала о том, что, возможно, это путь в тупик, я стремилась его пройти. Я мчалась к своей цели, словно это было последнее, что я должна была сделать в жизни! Меня тянула вперед непреодолимая сила, не позволявшая одуматься, оглянуться назад или повернуть.

Стоп! Не знаю как, но я поняла, что пришла. Остановившись, казалось бы, в ничем не примечательном месте бесконечного коридора, ведомая внутренним наитием, я коснулась стены. И снова, трясясь от волнения, сумела открыть очередной проход.

Странное помещение. С испугом шагнув внутрь, я почувствовала, как позади с тихим шелестом мгновенно опустилась дверь. Это было похоже на подводную пещеру, напомнившую жилище в водном городе, только колоссальных размеров. Очертания потолка и стен скрывал сверкающий сумрак. Это поблескивали капельки влаги, отражающие лучи рассеянного освещения.

Взгляд тонул в клубящейся повсюду воде, которая «держала форму»! Я даже замерла на мгновение, пораженная этим фактом. Не скованная никакой преградой, вода вздымалась вверх, пульсируя и плавно колышась. Она словно висела в воздухе, не обрушиваясь водопадом на пол. Невероятно. Жутко. Грандиозно!

Я задохнулась, не имея сил сдвинуться с места или отвести взгляд от голубой прозрачной и подвижной материи. Вода. Огромное количество воды – факт, не укладывающийся в моем сознании, пугающий до оторопи. Но направляющая меня сила понукала, дергала изнутри, сотрясая и требуя идти дальше, в воду!

Ужас! Я не смогу!

Мои нервы были напряжены до предела. Внезапно я услышала шум. Шаги! Торопливые. И они приближаются. Кто-то бежит сюда, не таясь, не скрывая своего приближения. Шаги доносились справа, откуда-то изнутри этого висящего в воздухе моря воды. И это активировало мои действия. Я решилась, отринув все колебания!

Стремительно оглянувшись вокруг, выхватила взглядом несколько ячеек в стене возле входа. Там что-то лежало, какие-то комплекты – кажется, одежда. Не теряя времени, я схватила первый попавшийся мешок, сжала в руке два взятых с собой анемона и, зажмурившись, боясь в последний момент не выдержать и струсить, напролом кинулась в самую гущу водной массы.

Так было со мной уже когда-то… не в этой жизни. На Верлинее! Спасибо Орино за то, что научил меня нырять, заставил пересилить страх перед погружением в воду. Сейчас это мне очень пригодилось!

Почувствовала удар от первого соприкосновения со стеной воды, а затем вязкая жидкость, обволакивая мое тело, утянула меня за собой, забирая в неизвестность.

Глава 6

Орино

Этот вариант я всегда рассматривал как самый крайний. Но именно им мне пришлось воспользоваться после того, как неуемный землянин уничтожил Регину. Подобного поворота я не предвидел и сейчас понимал, что причина моей ошибки в недостаточной осведомленности. Я слишком многое пустил на самотек, сосредоточившись на важнейшей цели. Привык полагать, что люди настолько свыклись со своим существованием, что и помыслить о прорыве не смогут. Пренебрег элементарной безопасностью, позволил себе смягчиться, пойти на уступки, и вот результат.

Пришлось поступить вопреки важнейшему закону – я вернулся в прошлое, чтобы изменить настоящее. Пусть всего на несколько минут назад, перекроив судьбу лишь одного существа. Но каждый из нас, хранителей водной матрицы, знает: это может обернуться катастрофическими последствиями. Не важно, что мы внушаем другим, обещая им перемены в прошлом, которые изменят нежелательное настоящее. Никогда такое не случится! Просто элементарно невозможно. Это просто способ манипуляции, механизм влияния – мы стараемся направлять развитие других цивилизаций нашей звездной системы вперед.

Никто не должен знать будущего и менять прошлое. Такое знание может стать фатальным – вот основной, нерушимый принцип, которому следуют все хранители. Обязаны следовать! Иначе мир рухнет в бездну.

Я же нарушил его ради Регины. В миг, когда не успел остановить падение землянина, прихватившего с собой мою месту, отчетливо осознал: я сделаю это. Паники не было – удивительный факт! Я не страшился наказания, не думал о долге и ответственности хранителя, последствиях для мира. Вернее, запретил себе думать, твердо решив – верну ее только для себя, уничтожив для всего остального мира. История не изменится, ведь для всех она погибнет. Это нарушение, но одновременно и компромисс в этой сложной ситуации. Равновесие не качнется, последствий не будет. Регина выживет, но только для меня. Я скрою ее от настоящего, выбирать между местой и долгом хранителя не придется.

Пока вытягивал ее, ждал восстановления, терпел нападки Ньера, недоуменные взгляды со стороны верлианцев на нашей земной базе, твердо решил: теперь следую строго намеченной цели. Нельзя уподобляться землянам, становиться зависимым от иллюзии близости, верить в то, что эфемерно в принципе – в чувства, потребность присутствия Регины рядом… Буду поступать так, как планировал изначально, до того, как мы отправились на Верлинею, где она словно околдовала меня, заставив усомниться в самом себе.

Гнев на Регину сделал свое дело. Она забрала почти все имевшееся в моем распоряжении время, лишив даже теоретической возможности зачатия. Теперь пришел мой черед управлять ситуацией. Изначально был выбран неверный путь. Пытаться понять, искать взаимопонимания, научиться мыслить как они, чтобы в итоге добиться согласия, добровольного желания помочь мне.

Я осознал, побывав в роли земного мужчины, насколько мы недооцениваем человеческое ослепление нелепыми догмами и их стремление к сопротивлению. Я понял, что и Регина никогда не пойдет навстречу моим идеям, ведь для них мы – лишь безжалостные чуждые захватчики. А после того, что случилось по моей вине с ее другом-землянином, у меня нет шансов разубедить ее. Рисковать, меняя в прошлом что-то еще помимо ее судьбы, я не мог. Поэтому она никогда не узнает, что ее смерть случилась по его вине, но будет помнить о моей роли в его гибели. Вырвав Регину за миг до рокового шага, я невольно спровоцировал его падение.

Взаимопонимание для нас уже невозможно!

Мучимый сомнениями, я совершенно запутался в собственных намерениях. Желание мое не пропало, цель была прежней, но я не видел способа ее добиться. Сейчас это стало опасным. Ньер буквально изводил меня, неотступно следуя повсюду, призывая одуматься, грозя разоблачить. Его давление создавало дополнительные сложности. Мне и так приходилось скрывать от большинства соплеменников факт возвращения Регины к жизни и ее присутствие на базе. Так еще и Ньер словно задался целью свести на нет все мои усилия. Впрочем, он утверждал, что готов поддержать меня в момент неминуемого разочарования – когда (и в этом он был фанатично уверен!) мне не удастся воплотить в жизнь свой план.

Ситуацию с нашей звездой удалось пока стабилизировать, пусть и немалой для нас ценой. Поэтому, вместо того чтобы отправиться на Верлинею, он решил задержаться на станции Службы времени, фактически поселившись тут. И почти ежедневно уговаривал меня отправиться на нашу планету, чтобы навестить Кьело, проходящую трансформацию.

Стоит добавить к этому полное отчуждение Регины, в котором она пребывала с того момента, как очнулась, – и станет понятно, какое напряжение я испытывал. Но я твердо решил для себя: вся «человечность» в наших отношениях останется в прошлом. Я стану для нее тем, кем она воспринимает меня сейчас. Чуждым и безразличным монстром.

У меня остается шанс добиться зачатия. И теперь я намерен действовать жестко, используя все существующие возможности. А дальше? Я не мог дать себе окончательный ответ на этот вопрос, хотя и дал слово вернуть ей свободу. Вот только не в моих силах было выполнить данное обещание. Остается надеяться, что со временем что-то может измениться. В мою пользу.

Ситуацию усугубляла невозможность отныне влиять на память Регины, управлять ее сознанием. Причина опять же в Ньере. Как я сожалел о том, что рассказал ему об активации ньех, о встрече со странной землянкой. Он, будто помешавшись на желании воспрепятствовать мне, вновь и вновь пытался убедить Регину сбежать, вынуждая меня блокировать ее память об этих разговорах и тем самым заставляя ощущать себя неправым.

Желание обзавестись ребенком было сильнее всех сомнительных моральных переживаний. Встреча с Региной подарила мне уникальный шанс, редчайшую возможность обрести смысл в жизни. После общения с ее друзьями это желание только усилилось, превратившись в навязчивую идею. Отныне для меня вопрос стоял следующим образом – или вдвоем с ребенком, или никак, я исключил для себя возможность неудачи. Добьюсь того, что мы станем родителями! Поэтому все собственные интересы я подчинил этой цели, рискнув всем. И это также предрешило будущее Регины. О своем отношении к ней я старался не думать, понимая, что, с точки зрения землян, представляюсь ей абсолютным злом.

«Но они так неразумны…» – оправдывал я себя.

Меня не оставляла надежда, что я сумею укрыть ее в прошлом.

Вот и сегодня, после завтрака с уже привычно молчаливой и отчужденной Региной я отправился проверять подготовку к выполнению доверенного мне проекта. Спасение марсиан и возрождение их планеты было основной задачей, порученной мне нашей цивилизацией. От долга я не мог отмахнуться, осознавая всю его значимость для нашей звездной системы. Приходилось разрываться между работой с генетическим материалом в лаборатории и жестким контролем каждого шага по возрождению Марса (для землян версия звучала как изменение прошлого марсианской цивилизации, им проще поверить в чудо, чем в кропотливый и сознательный процесс созидания). Тут каждая деталь была выверена и многократно просчитана. Все должно было получиться только идеально, иначе был риск утратить и сохранившиеся на сегодняшний день жалкие остатки марсианской культуры.

Пробные переброски органики, способствующей подготовке условий для основного заселения, уже осуществлялись наравне с созданием искусственной атмосферы. Мне приходилось лично воздействовать на землян, выбранных для этой миссии. В их сознание я каждый раз вкладывал четкую программу действий, чтобы избежать любых отклонений от выверенного плана. И так же последовательно блокировал воспоминания об увиденном. Увы, землянами проще управлять, чем пытаться объяснить им масштабность задумки. Но таким образом они тоже вносили свой вклад в спасение нашей общей звездной системы.

Стоило мне расстаться с подавленной и погруженной в себя Региной, которая теперь обитала в самой сокровенной глубине моей личной территории на базе, как я наткнулся на Ньера. Он был раздражен и с ходу потребовал:

– Избавь себя от проблем!

Подобные заявления в последние дни стали такими привычными! Но космическая база Службы времени принадлежит мне, и у него, к счастью, нет возможности добраться до Регины.

– Ты продолжаешь упорствовать в своих заблуждениях, в то время как должен полностью сосредоточиться на реализации своей гениальной задумки. И вновь вспомнить о своей месте!

– Ты сам заблуждаешься, – обходя Ньера, отмахнулся я. Больше повлиять на Регину он не сможет.

И, не сбавляя темпа, отправился в свой рабочий кабинет. Сегодня предстояло изучить воспоминания вчерашнего «перемещения» сотрудницы из отдела Кузьмина, проанализировать данные и, возможно, скорректировать последовательность дальнейших задач для нее.

Ньер не отставал ни на шаг, следуя сзади.

– Я уверен в своих словах. И требую от тебя объяснить, зачем ты ее спас, с какой целью скрываешь здесь. Я хочу верить, что это не последствия твоей одержимости мыслью о потомке. Это негуманно по отношению к девушке. Ты не воспользовался идеальной возможностью с наименьшими потерями покончить со всей этой несуразностью. Регины не должно существовать в твоей жизни, она, по сути, изначальная ошибка природы!

Внутри все задрожало от ярости. И только потрясение от открывшейся мне внезапно глубины эмоций удержало меня от того, чтобы не накинуться на Ньеро.

Что со мной творится? Мы оба прошли трансформацию, нас так мало… Слишком мало, чтобы калечить друг друга!

Но моя выдержка под стрессом последних дней основательно просела. Приходилось постоянно контролировать себя рядом с Региной (слишком хотелось махнуть на все рукой и вернуться к нашим первоначальным отношениям… был бы еще способ сделать это!), следить за самой ответственной фазой реализации проекта, сдерживать друга. Сил противостоять напору навалившихся проблем уже не оставалось.

Оставив сентенцию Ньера без ответа, я продолжал идти дальше по коридору. Он следовал за мной. Ощущение какой-то безумной круговерти не покидало. И это в моей-то, казалось бы, просчитанной до мелочей жизни! Было роковой ошибкой лететь с Региной на Землю. И как я мог не учесть вариант с человеческим обликом? Вот она – идеальная маска для людей. Я пытался настроиться на одну волну с ее сознанием, а надо было всего лишь видоизменить внешность!

Но шанс упущен, у меня нет возможности заблокировать последние воспоминания Регины и начать все сначала.

Уговаривал себя запастись терпением. У меня было предчувствие: в реализации своих планов я на пороге прорыва. Мои эксперименты должны увенчаться успехом, подарив мне вожделенный «приз» и утешив за все потери.

– Орино! – Ньер, так и не дождавшись ответа, вновь начал свою моральную экзекуцию. – Так не может продолжаться дальше.

Как надоела его упрямая настойчивость! Когда-нибудь моя злость вырвется наружу, и тогда… Не хочу даже думать об этом.

Стараясь своим видом показать Ньеру, что не приемлю его точку зрения, игнорируя все обращения, я провел два часа, анализируя информацию, полученную от сотрудника, который был накануне якобы «перенесен» в четвертый век по земному летоисчислению. На самом деле его элементарно телепортировали за пределы купола, отслеживая все физиологические показатели и регистрируя активность работы мозга – волны самоубийств среди жителей закрытых куполов в результате их грядущего переселения на свободу нам бы не хотелось. А так… Сначала будет информация об успешном запуске проекта «Марс в прошлом». Когда земляне уверятся, что «путешествия во времени» опасности не представляют, и придут к мысли о возвращении в экологически чистое (задолго до бактерии-убийцы!) прошлое Земли, мы и начнем постепенно переселять их.

Уже сейчас идет работа над схемой психологической адаптации землян к новой среде, проводится анализ механизмов управления их дальнейшим существованием – необходимо заставить их думать и развиваться. Для этого им придется заново осваивать свой мир и (мы надеемся, что так и случится) научиться слышать его. Глупо пытаться остановить эволюцию, но можно попробовать направить ее по более безопасному пути и дать землянам второй шанс.

В борьбе за Солнечную систему нам нужны союзники, а не обуза.

Ньер, расположившись в кресле напротив, молча сверлил меня возмущенным взглядом или вновь принимался упрекать, пытаясь образумить. Я изо всех сил старался не обращать на него внимания.

Когда из бурлящего информационного потока, протекающего по поверхности стола, пришло сообщение о проникновении в зону средоточия водной матрицы постороннего объекта, я очень удивился. Попасть внутрь могли только верлианцы, а их бы система идентифицировала. Решил проверить сам.

– Проникновение в особую зону, система не может распознать того, кто приблизился к водной матрице, – поднимаясь с места, пояснил я Ньеру, испытывая облегчение от возможности избежать его общества. – Странно.

Но неожиданно Ньер словно обезумел, фактически вцепившись в меня и удерживая на месте. Я с трудом сумел высвободиться и побежал к нужному сектору, испытывая нарастающее беспокойство. Странное поведение собрата только усилило его.

Конечно, неожиданным визитером мог стать кто-то другой, но нахлынувшее чувство боли и невыносимой утраты открыло правду еще до того, как я сумел оказаться на месте и увидеть все своими глазами. Регина…

Не задумываясь сейчас о том, как она смогла оказаться в лаборатории, с максимальной скоростью устремился на перехват. Но не успел – передо мной сомкнулись переливающиеся разрядами энергии волны, отрезав силуэт Регины, плавно поглощая ее, затягивая внутрь. И я застыл, парализованный ужасом. Если сейчас попытаюсь вмешаться, рискую навредить, сбить настройку, «развоплотить» свою месту в безграничном пространстве времени.

Какое-то время мне сквозь голубоватые воды еще были видны очертания ее тела, а потом пропали и они, размытые очередной волной.

Она ушла. Исчезла. Сбежала от меня, лишив возможности найти. Внутри все перевернулось, накрывая чернотой, отчаянием, диким страхом и болью. Я видел все собственными глазами, но поверить в случившееся и принять его не мог. Время словно остановилось для меня.

– Что ж, – спокойно и нестерпимо буднично прозвучал позади голос Ньера, – это все же случилось. Я уже и не надеялся!

Смысл его слов воспринимался с трудом, но когда я осознал…

– Ты знал. Задерживал меня специально! Вот почему она смогла… оказалась тут… знала, как действовать.

Это были не вопросы. Я не сомневался в своих догадках.

Когда Регина умерла у меня на глазах – страха не было. Мгновенно вспыхнула уверенность, что смогу изменить ее судьбу. Тогда действовал спокойно. Сейчас же в душе поднялся шторм.

«Куда? Куда она направилась?» – единственное, о чем я мог думать.

Тут же с облегчением вспомнил, что теперь настройки переноса конкретные. Значит, известно время и место, в котором Регина окажется. И это место – на Земле! И в наше время. По сути, моя же собственная идея – переместить ее туда, но как страшно оказалось осознавать, что этот план воплотился в реальность!

С лихорадочной поспешностью дернулся к матрице – перемещусь на Землю следом и примусь за поиски. Несомненно, Регина попытается укрыться на планете, не понимая, как это опасно. Землянам совсем незнакомы современные животные и растения. Хотя Регина сталкивалась с чем-то подобным на Верлинее.

– Все правильно! – восторженно выкрикнул в ответ на мои разоблачения Ньер, вставая на пути. – Именно это – лучший способ решения проблемы. Она исчезла. Ты освободился.

Категоричность друга навела на новую мысль – имплант!

Я тут же осознал, что у меня есть верный способ вернуть Регину назад. Да хоть сейчас, и перемещаться следом не надо! Я рванул к центральной спирали потока времени, намереваясь… И резко замер, напуганный внезапной мыслью.

– Ты… ты ведь предусмотрел и это? Что я попытаюсь вытянуть ее обратно?

Мне стоило невероятного усилия произнести вопрос, а представить последствия подобной вероятности было просто страшно.

Медленно обернувшись, я посмотрел на Ньера.

– Да. – Он выглядел очень довольным. – У нее должен быть с собой анемон! Тебе были так неприятны наши разговоры, что ты даже не удосужился заставить ее пересказать их тебе. Это был риск, но я рассчитывал именно на твою слабость.

Ньер с облегчением выдохнул.

– А теперь постарайся понять, насколько для тебя все удачно сложилось.

Договорить он не успел. Ослепленный страшнейшей догадкой, не осознавая своих действий, я рванул к нему, хватая за горло, и заорал – так велик был страх за Регину:

– Настройки переноса! Что ты вложил ей в сознание?! Она же отправится туда, куда настроен переход?

Ответа я боялся, как никогда и ничего раньше, потому что заподозрил худшее.

– Нет! – Ньер обхватил мои ладони своими руками, силясь оторвать их. – Она должна исчезнуть! У нее не может быть шанса выжить, а у тебя – вернуть ее. Поэтому я выбрал какое-то доисторическое время их планеты, когда не существовало их цивилизации в принципе. За сотни тысячелетий до эры развития людей. Она погибнет там сразу. Возможно, ее уже нет.

Мои руки непроизвольно сжались, сдавливая его горло и не позволяя закончить фразу. От привычного спокойствия не осталось и следа, такого страха, как сейчас, я не испытывал никогда в своей жизни.

Горько было осознавать, что сам навлек на себя эти беды. Доверяя. Рассказав Ньеру про Регину, показав ее, обучив друга пользоваться матрицей времени.

Но сейчас я был единственным, кто мог что-то сделать для нее. Разум отказывался признавать бессилие. Водная матрица времени – это мое поприще, мое. И я должен найти способ изменить случившееся.

Рывком подскочил к средоточию временно́й памяти, к центральной спирали матрицы воды, забыв на время о Ньере (помочь Регине сейчас было важнее!), я тревожно замер. Взгляд скользил по бессчетному множеству капелек влаги, собиравшихся в струйки воды, образующих замысловатые орнаменты и сливающихся в итоге в один сплошной поток. За каждой капелькой – годы, в ней миллионы событий, которые уже случились, случаются или еще только случатся. Страшно было вмешаться в эти узоры памяти, нарушить рисунок мироздания, сбить потоки событий. Все это могло бы привести к хаосу, уничтожить все настоящее.

Когда-то открытие водной матрицы стало основополагающей вехой в истории моей цивилизации. Открыл ее величайший гений моего народа. Он же и самый сумасшедший из моих собратьев. Даже спустя века после его смерти мы, его потомки, не смогли до конца осознать глобальный смысл всего, сделанного этим верлианцем. Осознать и принять. Тиравиас – это имя звучало для нас как благословение и как проклятие одновременно. Он открыл места, где волны энергии – пронизывающие Вселенную информационные потоки – пересекаются, образуя крошечный волновой вихрь. Информационное цунами, находясь в эпицентре которого, можно управлять множеством процессов. Тиравиас первым сумел постичь механизм энергетического слияния, позволив своему сознанию погрузиться в море безграничной информации, открыв нашей цивилизации доступ к невероятным возможностям. Он же сумел облечь матрицу в привычную и понятную нам водную форму. И стал первым хранителем, так в далекие времена называли высших верлианцев, способных чувствовать и видеть потоки энергии.

На одном из таких мест – энергетическом перекрестке – и создана база Службы времени. А я – тот, чье сознание способно сливаться с информационными волнами Вселенной, я – хранитель.

В пределах базы запрещено совершать перемещения во времени, находясь фактически в эпицентре спирали памяти. Поэтому я не мог вернуться даже на четверть часа назад и остановить Регину. Это означало бы разрушение места переплетения энергетических волн, что приведет к катастрофическим последствиям. Значит, я должен исправить все по-другому.

«Ньер не хранитель, он не знает матрицу так, как знаю ее я. Следовательно, шанс все изменить есть, он должен быть!» – убеждал я себя, до боли в висках всматриваясь в узор на нужном мне витке истории.

Замерев над крошечным ручейком последних событий, отметил несколько противоестественный изгиб, который так и просился исправить его. Осторожно, не дыша, прикасаясь подушечками пальцев едва-едва, попытался чуть сгладить вычурный выступ, надеясь, что информационный поток памяти сумеет вернуться в первоначальные границы…

Я не дышал, с замиранием сердца надеясь на успех. Только на этом сейчас сосредоточилось мое сознание, направляя процесс. И… крошечный ручеек поддался, выпрямляясь, возвращаясь в заданный оборот.

Вмешательство Ньера удалось сгладить? Я отчаянно верил в это. Должно помочь. Матрицей времени Регину вытянет в первоначально заданные координаты… со временем.

Весь вопрос теперь в том, сумеет ли она продержаться там, где оказалась, тот промежуток, что потребуется витку истории, чтобы распрямиться. Сколько это продлится? День? Три? Пять? Больше? Как долго будет идти процесс?

Мне было жутко думать об этом. Но оставалось только ждать. А потом искать, надеясь, что она продержится и сумеет вернуться в настоящее Земли. Там уже буду я и уберегу ее от всех хищников и опасностей родного ей мира. При условии, что все получилось как надо.

Вот только…

Прикрыв глаза, полностью отдавшись чувству единения, с головой «нырнул» в безграничное море информации. Позволив сознанию погрузиться в волны энергии, несущие знание, искал один-единственный объект. Регина стала моей целью!

Не-э-эт. Я готов был застонать от разочарования – судьба девушки не поддалась. Дуга событий развернулась не полностью – что-то притянуло ее, остановив движение во времени. Из доисторического прошлого Регину выдернет, только не вернет в современность. Вмешавшись в чужую судьбу однажды, я изменил ее. И сейчас конечной точкой перемещения стало не настоящее Земли.

Двадцать первый век по земному летоисчислению – вот что отпечаталось в моем сознании. Ее выдернет на Землю в этом времени.

Все лучше для Регины, чем ранний палеолит. Я уже мысленно прикинул основные вехи земной истории, пытаясь осознать, возможно ли выжить там, не ядовит ли воздух. Вообще существует ли он там?

И неожиданно вздрогнул, соотнеся историю ее расы и нашей. Земной палеолит! Когда-то именно в этот период на Землю впервые явились верлианцы. И все мы знаем, к чему это привело…

Не представлял, что смогу испугаться еще больше. Внезапно почувствовал, что внутренности буквально сковывает от леденящего ужаса при мысли о том, что может случиться, если древние верлианцы встретят современную земную женщину! Это хуже, чем системная катастрофа, это коллапс…

– Ты хоть представляешь, что натворил?! – не имея сил выносить это знание в одиночку, осознавая ответственность, рявкнул я на все еще натужно хрипящего на полу Ньера. – Она в том времени, когда состоялось первое посещение нашей расой Земли! Ты понимаешь?!

Ньер затих. Охнув, тяжело приподнялся и сел на влажный пол. Во взгляде, устремленном на меня, отразилась паника.

– Тиравиас одержимый ученый, – осознав масштаб сотворенного, потрясенно пробормотал Ньер. И тут же испуганно вскрикнул: – Но не смей упрекать меня! Ты первый нарушил запрет, когда вернулся в прошлое, чтобы спасти ей жизнь.

Меня же просто безмолвно колотило. И совсем не в нарушении долга хранителя была причина. От одной мысли о том, где сейчас находится Регина, делалось плохо. Эта женщина – мой единственный шанс иметь прямого потомка. А все, что остается мне, – какое-то беспомощное ожидание.

– Я хотел помочь тебе. Верил, что спасаю. Действовал во благо нашей расы. Ведь тебе позволено так много, дано больше остальных. И Кьело, твоя места, решилась последовать за тобой, – с отчаянием шептал Ньер.

Меня уже ничто не трогало. Внутри было ощущение абсолютной пустоты, горького одиночества и безнадежности.

– Она не моя места. Кьело не имеет для меня значения. Мы с ней все решили давно, еще до того, как она решилась на трансформацию. В любом случае я не желаю видеть ее рядом. Она не нужна мне, – безэмоционально отозвался я, ощущая себя совершенно потерянным. – И я найду и верну Регину, обещаю тебе.

Ньер потрясенно замер, во взгляде проскользнуло понимание, тут же сметенное волной ужаса.

– Я так хотел быть на твоем месте, – признавая свою вину, едва слышно выдавил он. – Всегда.

Мне было безразлично. Отчаянная тоска и чувство вины заглушали все. Оказалось, что расстаться с Региной я вообще не способен.

Часть вторая

Ребенок

Глава 1

Регина

Не представляю, как мое сердце не остановилось в тот момент, когда вода, поглотившая меня в помещении для переноса на станции Службы времени, схлынула. Наверное, именно для этого я пережила столько в своей жизни. Чтобы не сломаться в тот миг, суметь преодолеть ужас неизвестности.

Резко, все еще по инерции ожидая удушающую тяжесть воды, вдохнула. И тут же закашлялась, подавившись глотком воздуха. Это не был сухой искусственный воздух земных куполов, я медленно осознала, что окружающий бесцветный газовый состав перенасыщен влагой. Теплой. Для меня это стало сюрпризом. Поблагодарила судьбу, что побывала на планете Орино. Именно этот опыт, да и жизнь на станции, приспособленной для комфортного существования верлианцев, спасли меня от абсолютного шока и мгновенной смерти от остановки сердца, если б легкие мои знали только пересушенный воздух моей родины.

Мир вокруг выглядел настоящим, бесконечным, насыщенным сразу всем: сочными красками, нежными ароматами, ярким светом! Глаза округлились до максимума, стремясь целиком охватить открывшуюся картину.

Это невероятное зрелище, просто немыслимое! Для человека, выросшего в системе закрытых городов, представшая перед глазами действительность была чем-то непостижимым уму. Куда меня заслало верлианское устройство?

Это не мог быть период перехода от второго к третьему тысячелетию новой земной эры, куда, как полагала, я попаду. В период моего пребывания на станции в качестве полноправного сотрудника именно в двадцатый – двадцать первый век осуществлялись перемещения для сбора информации о первых спутниках, направленных землянами на Марс. (И Ньер намекал мне на это же время.) Даже моих представлений хватило, чтобы понять полное несоответствие мира вокруг техногенному периоду развития Земли.

Очнувшись от пятиминутного ступора, сделала плавный шаг вперед, одновременно переместив взгляд вниз и осознав, что стою по колено в воде. Оглянувшись, поняла, что вокруг меня какой-то водоем. Спешно выбравшись на сушу, испуганно озираясь и прислушиваясь к непривычно странным звукам, я догадалась себя осмотреть. Туника Орино не погибла во время перемещения (из какого же она материала?), хоть и вымокла полностью. К счастью, температура воздуха была необычайно теплой! Верлианская сумка висела, перекинутая через плечо. И схваченный в последний момент тканевый пакет тоже сохранился, судорожно прижатый к телу рукой. В этом смысле потерь я не понесла. Разжав ладонь, всмотрелась в лазоревые камешки, которые принесли мне столько открытий и подтолкнули к самому невероятному поступку в жизни – побегу в прошлое. «Надеюсь, Ньер не соврал, и они сумеют нейтрализовать влияние импланта», – подумала я.

Тяжело опустившись на колени, я уже более осмысленно принялась осматривать окрестности, пытаясь понять, что вообще теперь делать. Вокруг меня была равнина. Сочная зелено-желтая низкорослая растительность с вкраплениями выступавшей каменной породы. Чуть дальше рос настоящий лес из каких-то высоких растений. Я направилась к нему. Очень мощные растения. Их вершины сливались в яркий темно-зеленый купол. Из моего положения казалось, что этот купол вот-вот прорвет само небо! И все это негромко шелестело на легком ветерке, чьи теплые потоки ощущала и я.

Куда идти и что делать, было совершенно непонятно. Мне, никогда не бывавшей в условиях дикой природы, место казалось опасным. Как я могла знать, какие угрозы подстерегают меня тут? А ведь они есть наверняка. Но чувство страха тонуло в ощущении восторга – таким притягательным и любопытным воспринимался мной новый-старый мир. Хотелось все долго и упорно трогать, рассматривать. Прийти в себя и осознать реальность произошедшего, необходимость как-то обезопасить себя никак не получалось. Я была как во сне.

Вдруг меня накрыло чувством безысходного одиночества. В окружающем многообразии жизни, во всей ее природной полноте ощущался некий избыток свободного пространства. Я, привыкшая к скученному проживанию людей, почувствовала себя единственным живым существом на Земле. И именно тогда испугалась.

Едва удержалась от порыва отшвырнуть анемон, отчаянно желая попасть обратно – в свое время. Пусть и к Орино, он хотя бы знаком и уже понятен. Даже руководившие мной поначалу злость и решимость пойти на все как-то померкли на фоне осознания моей чужеродности этому месту, неприспособленности к нему. Я попала в естественный мир – сокровенную мечту каждого землянина – и поняла, что неспособна выжить тут. А мы еще мечтали выйти за пределы своих куполов! Слава богу, что нам не давали. И не из-за вируса, живущего там. Мы просто разучились жить в живом мире!

Это знание было настолько сокрушительным, что повергло в растерянность. Что делать дальше? Я совершила ошибку, вероятнее всего, обрекла себя на гибель, но и вернуться не могу. Там я погибну тоже – Орино «позаботится» об этом. Он ясно дал понять, что я нужна лишь на время.

А значит… Решительно шагнув вперед, я отринула страх. Лучше погибнуть в этом месте, в этом мире, в этом времени. Это будет только мой выбор!

Инстинктивно смущало быстро темнеющее небо. И раньше чем я успела понять, к чему бы это, начался дождь! О таком явлении я читала. Но ощутить на собственной коже потоки льющейся сверху воды… Это стало очередным шоковым испытанием. Не помня себя от ужаса (казалось, что сейчас захлебнусь), полуослепленная водой я подбежала к ближайшему укрытию – высокому дереву с мощной кроной.

Что же должно было случиться с нами, землянами, чтобы спустя время вода для нас стала величайшим дефицитом?

Здесь вода была повсюду. Ливень начинал потихоньку стихать, немного проясняя картину мира, когда небо прорезала сверкающая черта. И тут загрохотало! Мне показалось, что само небо лопнуло и стало рушиться. В инстинктивном стремлении спрятаться от этого ужаса я кинулась на влажную землю, укрывая голову руками. У меня тряслись поджилки. Но страшный грохот, ударивший еще несколькими раскатами долгого эха, стих. Я перевела дух – вроде жива. Одно дело читать про грозу и совсем другое – увидеть это зрелище своими глазами.

Как выжить тут?! Я умру от страха, если еще раз услышу это. И я окончательно промокла, как и мешок, который прижимала к себе.

Немного отдышавшись и нервно озираясь по сторонам (сама не знаю, что ожидала увидеть), я доковыляла до опушки леса. Надо обсохнуть и в мешке покопаться. Схватила его в спешке, не разобравшись, что внутри. Обнаженной в незнакомом месте находиться было страшно, поэтому решила остаться в мокрой одежде. Уповала на то, что высохну и так – в такую-то теплую погоду. Но когда вскрыла мешок, к своей радости обнаружила там непривычного вида эластичные брюки, довольно объемную куртку, маленькую, закрытую на кнопочный замок сумочку, удивительную обувь и крохотный мешочек на длинном шнурке. Мешочек сразу решила приспособить под хранение анемонов – носить их в руке неудобно. А так – затянула мешочек шнурком, да и повесила на шею. Меньше шансов потерять камни.

Переодевшись в сухое, я разложила на веточках влажную одежду и обувь и принялась изучать маленькую сумочку. Открепив кнопки, обнаружила внутри герметичной (к счастью!) вещи несколько карманов, заполненных однотипными небольшими бумажками. Я достаточно знала о прошлом, чтобы сообразить, что это были деньги! Там же нашлась и книжечка размером с ладонь. Все бумажное! Древние документы? Идентификатор личности? Ведь когда-то именно по ним регистрировали каждого человека.

Сняв с плеча верлианскую сумку, взятую в лаборатории Орино, решила, раз уж начала, осмотрю и ее. Формой она напоминала чехол от приборов ночного видения – пара спаянных плотных полуцилиндров. Но тут сообразительность подвела однозначно. Как я ни исхитрялась, отомкнуть замки так и не смогла. Какой-то специфичный механизм открывания? Зря брала – использовать не получится. А так хотелось убрать внутрь маленькую сумочку с деньгами и документами.

Закончив осмотр, я осторожно присела на торчащий из земли неподалеку камень – ждать, когда все высохнет, и обдумать дальнейшие планы. Взгляд рассеянно скользил по видневшемуся рядом водоему, по радовавшей взор пестрой растительности до самого горизонта, слух ласкали непривычные звуки окружающей природы – шелест листьев, плеск волн.

Все бы прекрасно, если бы я не ощущала себя тут посторонней и беспомощной, словно младенец. «Надо искать какое-то укрытие и еду, – пыталась я настроить себя на конструктивный лад. – Наши древнейшие предки когда-то жили собирательством. Питались тем, что найдут в естественной природе. Остается надеяться, что и человек из будущего с этим справится».

Отравиться совсем не хотелось, а вот кушать – напротив, очень даже.

Почувствовала усталость. Отступала эйфория последних часов, накрывала депрессия. Прилечь на травку было страшно – мало ли кто тут может водиться? Если есть растения, значит, существуют и животные. А вместе с ними и опасность для меня.

Вдруг я все же в двадцать первом веке? И меня просто закинуло в необитаемую часть мира? Были там такие специальные – естественные – зоны.

Но все мои мысли развеялись в один миг, когда метрах в трех от себя я сначала услышала, а потом и увидела это. Сердце замерло от ужаса! Это было живое существо. Размером с меня, странно дышавшее, полуприсев в трех метрах от меня, оно издавало какие-то гортанные звуки. Явно агрессивные. На морде (или лице? – было трудно определить, настолько все было грязным и покрытым шерстью) отчетливо проступали одни глаза. В них сейчас отражался очевидный плотоядный интерес. Шерсть (или волосы?) выглядела свалявшейся, изобилующей колтунами. А еще оно было голым. Точнее, голой, так как это явно была самка – обвисшая морщинистая кожа землистого цвета на груди не оставляла сомнений.

У меня дыхание оборвалось от жуткого предчувствия – не к добру эта встреча!

Существо настороженно принюхивалось, склонившись чуть вперед и опираясь на землю передними конечностями. Оно было голодным и изучало меня на предмет «съедобности».

Я замерла, парализованная страхом. Никогда не оказывалась в такой невероятной ситуации – люди моего времени не привыкли считать себя… едой. Подстегнутая инстинктивным желанием спастись, я вскочила и с диким визгом устремилась обратно в лес. Позади слышались звуки погони.

Рука взметнулась вверх в единственном желании – сорвать с шеи мешочек с анемонами. И тут же я почувствовала, как сверху навалилось тело преследовательницы, заставив рухнуть меня на землю. В ушах стучала кровь, глаза застилала пелена слез, из горла вырвался отчаянный визг, когда в мое плечо впились острые зубы. Неимоверно сильные руки сдавили горло с очевидным намерением сломать мне шею. Я стала очень легкой добычей!

Парализованная страхом, поняла: все, это конец! Последняя попытка судорожного отчаянного вдоха, какой-то неловкий конвульсивный рывок, руки, вязнущие в грязи, слезы бессилия, хрип придушенного горла и… Неожиданно массивное тело, вдавившее меня в сырую траву, скатилось в сторону, освободив от смертельной хватки. Исчезло как-то противоестественно быстро. Вот я судорожно пытаюсь ухватить ртом воздух, конвульсивно трепыхаясь в мощных руках голодной самки, а уже в следующий миг, хоть и с болью, но дышу, потрепанной куклой обмякнув на мох.

Собственное тело я едва ощущаю, ногу сводит судорогой, а руки так онемели, что пальцы не разгибаются. Но я пытаюсь приподняться, чтобы разглядеть, куда исчезло существо. Руками я растираю горло, силясь понять – мне сломали гортань или это остаточная боль по инерции?

Где напавшая самка? Почему она меня освободила?

Тишина… Очередная вспышка паники высвечивает сознание, и я понимаю, что вокруг невероятно тихо!

Скорчившись, я перевернулась на бок и задохнулась от ужаса вновь. Существо тут, рядом. И не одно. Всего в паре метров от меня еще четверо таких же кошмарных человекообразных грязных монстров сбились в рычащую по-звериному кучу и с диким страхом смотрят вверх. На меня уже не обращают внимания. Чем они напуганы? И я, проследив за взглядами дикарей, понимаю, что, кажется, разделяю их чувства.

Пятачок земли, на котором находились мы, был высвечен ярким лучом голубоватого света. А источник света? Превозмогая боль в измученной шее, я задрала голову, чтобы увидеть его, и потрясенно охнула.

Не знаю, как с точки зрения остальных, но для меня очевидно – над нами завис летательный объект. Незнакомого мне вида, непонятной принадлежности, но точно – летательный! Первое, что пришло в голову: «Орино! Он нашел меня». Мысль вызвала облегчение. Но странный внешний вид аппарата, по форме напоминающего веретено, светящегося, словно окруженного бликующим энергетическим полем, насторожил, нехарактерная форма для наших инженеров. Впрочем, летательный аппарат – это куда привычнее и воспринимается менее опасным для меня, чем «местные жители».

Почему эти дикие существа не убегают? Настолько напуганы? Переведя дух, пытаюсь анализировать ситуацию.

Я попробовала сесть, грузно переместившись на попу и продолжая дышать с трудом. Но тут же откуда-то изнутри получила ответ на свой вопрос – почувствовала. Собственные движения стали вязкими, затрудненными, будто я перемещалась в воде. Неужели все-таки верлианцы?

Прежде чем я успела додумать мысль, вся рычащая пятерка одной компактной группой стала перемещаться, плавно левитируя вверх. Страх заставил рвануть назад, попытаться отползти, спастись. Бесполезно. Странное голубое поле окружавшего меня света не позволило сколько-нибудь успешно завершить маневр – бегство стало невозможным, я вязла в свечении, не сумев отдалиться. Поняла, что попала в очередную ловушку, оказавшись на пороге новых неприятностей.

Ощутив легкий толчок, почувствовала, что и меня вслед за дикарями засасывает в зияющее темным пятном нутро летательного аппарата. Бояться, впрочем, как и надеяться, уже не получалось. Я смиренно, отбросив всякие попытки сопротивления, ждала дальнейшего развития событий, продолжая подниматься. На подлете к открытому люку получила удар силовой волной в грудь и провалилась в абсолютную тьму.

Сознание пробудил запах еды. «Прилипший» к позвоночнику желудок заставил мозг отреагировать, вернув меня в реальность. Но, распахнув глаза и вспомнив, где я, о еде забыла.

Однозначно верлианцы!

Быстро осмотревшись вокруг, укрепилась в своих подозрениях. За время, проведенное с Орино, я неплохо изучила любые интерьеры их внутренних помещений. И в наземных жилищах на Верлинее, и в жилых отсеках звездолетов всегда присутствовала вода – в необычных формах и неограниченном количестве. И тут. Знакомый водопад, характерный для любого верлианского пространства, я сразу заметила. Но выглядел он как-то неправильно – искаженно и непрезентабельно. Мутный, что ли? Не понимая сама, чем так насторожила меня привычная водная рябь верлианских «экранов», попыталась сообразить, что не так.

Нахмурившись, перевела взгляд на себя и обнаружила, что лежу на полу, на очень жесткой подстилке, вроде бы и наполненной какой-то жидкостью, но не сравнимой по удобству с привычной мне верлианской обтекаемой гидрокроватью.

Приподнявшись, поняла, что я тут не одна. Помещение, периметр которого очерчивал тот странный водопад, скрывающий дальнейший обзор, оказалось разделено своеобразным каркасом из пульсирующей воды на несколько камер. И в каждой из них находилось по одному существу, подобному тому, что напало на меня.

Мне совсем поплохело, с какой целью нас поймали? И меня тоже.

– Кто ты?

Зная язык жителей водной планеты, смысл прозвучавшего за моей спиной вопроса я поняла. Но опять возникло ощущение какого-то несоответствия, неуловимой пока еще странности. Что-то в прозвучавших словах насторожило.

Резко обернувшись на голос, увидела подошедшего к водному каркасу моей камеры высшего верлианца. Характерно неземные раскосые глаза с ромбовидными зрачками, голубоватая кожа, высокий рост. Но мужчина был явно старше всех виденных мной его соплеменников, значительно старше!

Значит, все же Орино меня нашел, откуда еще здесь им взяться? Но где он сам? И почему этот мужчина так странно одет?

«Букет» вопросов мгновенно «расцвел» в моей голове.

Видеть полуголого незнакомого верлианца было непривычно. Очень мощное тело до пояса было обнажено полностью, а ниже… Я с удивлением рассмотрела нечто схожее с чешуйчатой юбкой, открывавшей колени мужчины. При этом инопланетянин явно чувствовал себя вполне естественно и свободно, натолкнув меня на мысль, что подобный туалет для него нормален. Опять какая-то неувязка: все ранее встреченные мной высшие верлианцы одевались иначе.

– Вас Орино прислал за мной? – не понимая, какого ответа от меня ждут, немного хрипло уточнила я. Все же дикая самка, напавшая на меня, повредила мое горло.

– А кто такой Орино? – немедленно ухватился за имя странный верлианец.

Я ощутила его недоумение и совсем перепугалась.

– Вы… не от него? – упавшим голосом переспросила я.

– Нет, – уверенно качнул головой мужчина, с огромным интересом во взгляде рассматривая меня.

Жадный, хищный взгляд. Я непроизвольно отодвинулась к самому краю подстилки.

– Ты кто? – повторил он вопрос.

– Девушка, – не понимая, чего от меня добивается странный тип, неуверенно пробормотала я в ответ. – Регина… имя это мое.

– А кто ты, Регина?

Он шагнул ближе, вплотную соприкасаясь с каркасом.

Я окончательно растерялась.

– Человек. С Земли. Мы же сейчас на этой планете! Я тут живу. В смысле, на ней, но в другое время. А какое сейчас время? – нашлась я наконец.

– Ты живешь на этой планете? – Раскосые глаза отразили удивление. – На Труллониа? Сейчас эра аллиан, начало.

В шоке уставилась на верлианца, позабыв обо всех подозрениях. Труллониа! Благодаря возможности опираться на внушенные Ньером знания, я поняла, что это изначальное верлианское название Земли. Эра аллиан! С трудом вдохнула сквозь ком в горле. Если вспомнить космическое летоисчисление, то этому периоду на Земле соответствовало… Сердце рухнуло куда-то вниз.

Ситуация оказалась настолько невероятной, что это не укладывалось в голове. Что-то, вопреки обещаниям Ньера, пошло не так. И расплачиваться за это предстоит мне! И очевидно, уже скоро. Сомнений в том, что передо мной стоит древний высший верлианец, у меня не осталось. А это означает, что они посещали Землю еще на заре зарождения нашей цивилизации. Можно ли после этого утверждать, что это наша планета? И что они здесь делают? И главное – зачем им все эти плененные существа. И я?

– Нет, – обреченно попыталась объяснить я, – не живу, но буду жить через несколько тысячелетий.

Ожидала, что мужчина мне не поверит, не поймет. Но его взгляд вспыхнул восторгом, каким-то даже чрезмерным, заставившим меня сжаться от скверного предчувствия.

– Это интересно! Невероятно. Я и мечтать не мог о подобном. Это же подарок судьбы! Возможность воочию увидеть результаты своей задумки, – бормотал он.

– Вы… мне верите?

Я насторожилась. Чувство тревоги усилилось.

– Да! Да!!! Наука всесильна, я знал, всегда знал, что мы сможем со временем совершать нечто подобное, я сам искал путь. Вселенную можно пересекать не только в пространстве, но и во времени. На это нам намекают законы великой изначальной матрицы воды – нашей колыбели. И тут такое подтверждение! В это невозможно поверить, если только не увидеть собственными глазами!

На миг задумавшись, с толикой азарта он продолжил:

– И мне вдвойне интересно узнать, какими они станут после моей небольшой коррекции.

Инопланетянин странно захихикал низким голосом, заставив меня вздрогнуть, – какой он… необычный.

– Спасибо, что спасли меня, – попыталась я общаться с ним так, чтобы подчеркнуть собственную разумность.

Но при этом внутри все холодело от страха. Верлианец внушал мне какой-то космический ужас.

– Зафиксировал колебания энергетического поля планеты и сразу полетел выяснять причину. Вот и обнаружил нечто новое и неожиданное. Хорошо, что успел вовремя, было бы жалко, если бы траллонсы тебя съели.

Он махнул рукой в сторону соседней камеры и находящегося там существа, давая мне понять, что называет так неандертальцев. А никем другим, как уже поняла я, они быть не могли.

Я испуганно сглотнула. Тут он прав, мне бы тоже было жалко, мягко говоря. Но его манера подачи информации смущала не меньше. Было в этом верлианце что-то неправильное.

– З-зачем вам… траллонсы? – надеясь оценить дальнейшие перспективы, уточнила я у верлианца. – И… кто вы?

– Я, – он величаво вскинул руку вверх, – единственный из наших, кто решился на действительно стоящий проект! Я тот, кто изменит будущее, тот, кто перевернет эволюцию, создаст новую расу, свяжет судьбы наших цивилизаций! Я – Тиравиас, величайший из высших!

Ком в горле не давал уже дышать. Фанатик. Сумасшедший. И я в его плену.

– Что до них, – Тиравиас снова махнул рукой на моего «соседа», – то это опытные образцы.

Медленно оседая, я почувствовала, что близка к отчаянию. Может быть, Орино страдал еще не худшей разновидностью одержимости – все познается в сравнении. От верлианца, что расположился напротив, фанатизм осязаемо растекался в стороны. Одного небольшого разговора с ним оказалось достаточно, чтобы понять: он из числа фанатиков науки.

– А… я? – выдавила из себя.

– Пребываю в нетерпении начать исследования, – с безумным азартом в глазах признался Тиравиас. – Сразу пойму, в каком направлении двигаться. Но не сейчас.

В мозг закралась крошечная надежда на спасение.

– Необходимо восстановить жизненные ресурсы организма, прежде чем приступать. Вот еда. – Он просунул мне нечто похожее на поднос с какой-то пищей. – И пока отдыхайте, мне надо закончить с текущими делами и обследовать вещи, что были при вас.

Жутковатый Тиравиас повернулся ко мне спиной и, шагнув вперед, исчез за мутными струями водопада.

Я просидела несколько минут в оцепенении, неосознанно прислушиваясь к странным рыкам «соседей», и все же решила поесть. Как минимум не повредит, а собственный желудок будет благодарен. Осторожно, стараясь не совершать резких движений, чтобы не нервировать представителей коренного населения Земли, добралась до оставленного подноса. От одного взгляда на пищу сердце защемило чувством необратимой утраты: водорослевый хлеб… Сразу вспомнилась Верлинея. Но мгновенно картинки мимолетного счастья вытеснили новые воспоминания – те, которые были насильно заблокированы Орино.

Нет, покой на Верлинее был сном, а может, и обманом. Как и страшный вирус за пределами наших земных куполов.

На подносе лежало мясо – отличительный признак земного меню. К счастью, не сырое. Впрочем, для будущих землян, одной из которых я была, привыкших к синтезированному животному белку, этот кусок, который наверняка недавно еще бегал, был не менее удивительным продуктом, чем верлианское жидкое блюдо. А пах он… Мм… Полуразумные существа в соседних камерах сразу обратили на меня внимание, принюхиваясь и утробно что-то ворча. Надеюсь, их тоже кормят. Есть под пристальными голодными взглядами не хотелось. Сейчас, отделенная преградой от страшных местных людоедов, я была настроена на толерантность.

Устроившись так, чтобы видеть только верлианский водопад вдоль стены, я принялась есть. Пища казалась наивкуснейшей, а чувство голода непомерным. Но, доев все, поняла, что наконец-то сыта.

Снова забравшись на подстилку, закрыла глаза и, радуясь хотя бы полноте в желудке, задумалась. По большому счету спасение рядом. Всего-то протянуть руку, сорвать с шеи мешочек с анемонами, и благодаря наличию импланта меня выдернет назад, в настоящее. Или будущее. Смотря с какой стороны к вопросу подходить. Существовать тут, в этом времени я не смогу. Напавшая сегодня неандертальская женщина ясно указала на мою единственную роль в этом мире – очень легкой добычи. Даже в этом верлианском плену я ощущала себя несравнимо спокойнее, чем в дикой природе.

Не станет ли роковой ошибкой отыграть все обратно? Что будет потом? Те же ненавистные опыты с зачатием? А чем лучше здесь? Тиравиас… Этот тоже не остановится ни перед чем, не станет думать обо мне, поступит так, как захочет. А что может взбрести в голову фанатику?

Но ведь, решившись переместиться в другое время, я обещала себе, что буду готова к любым испытаниям, буду бороться. Я же понимала, как невероятно трудно начать жизнь снова. А сейчас уже готова сдаться. Рука безвольно упала.

Оставлю эту возможность на крайний случай. Все, наверно, не так и плохо. Общество разумного существа предпочтительнее компании неандертальцев. Так мне казалось.

С этим и заснула, решив хоть немного отдохнуть.

Глава 2

Регина

Меня разбудило прикосновение. Тиравиас…

– Идем, – поманил он меня.

– Куда? – хриплым со сна голосом немедленно уточнила я.

– Поешь. Посмотришь. Расскажешь. Мне скучно одному.

Он уже обернулся к водному каркасу, разомкнув часть его пространства прикосновением руки.

– Одному? – потрясенно переспросила я, вскакивая с подстилки и устремляясь следом. Мысль ослушаться даже не возникла.

– По надобностям – туда, – пропустив мимо ушей мой вопрос (возможно, не услышал, Тиравиас выглядел задумчивым, витая в своих мыслях), указал он рукой в направлении двери, едва мы оказались за пределами наших с неандертальцами «покоев».

Прислушавшись к себе, поняла, что предложение очень своевременное. Но сколько же я тогда пребывала в отключке? К верлианской сантехнике я уже приспособилась, хотя тысячелетия назад у них все было не так совершенно.

– Долго я спала? – вернувшись, первым делом уточнила у задумчивого верлианца.

– Следующий день сейчас, – невозмутимо поведал он.

Ух, заспалась! Тиравиас же вновь направился куда-то, молча приглашая следовать за ним. Пришли мы в небольшое помещение – вроде пищевой зоны, где на верлианском выдвижном столе находилась еда. Привычный водорослевый хлеб и множество сосудов с разноцветной жидкой пищей. Я приободрилась, вряд ли бы стали откармливать, планируя уничтожить.

В первую очередь обратила внимание, что привычных верлианских лавочек всего две. Он что – действительно один тут?

Усевшись на ближайшую, я взяла хлебец и присмотрелась к сосудам. Коралы, как называл их Орино. Давненько не пробовала. Интересно, и много лет назад эти жидкости имели тот самый памятный для меня вкус? Вслед за Тиравиасом налила себе полкружки золотистого напитка.

Мм… Все тот же вкус, все то же удовольствие. Даже глаза прикрыла, наслаждаясь. Впрочем, стоило их распахнуть, как наткнулась на изумленный взор верлианца. Все сантименты тут же отошли на задний план.

– Вкусно? – странно вкрадчивым тоном задал он вопрос.

– Очень, – серьезно призналась я, но тут же пожалела об этом, когда увидела, как его глаза зажглись фанатичным любопытством.

Сказанного не воротишь, но я тут же попробовала перевести беседу на другую тему:

– А где мы?

– На верлианской базе в одном из океанов Труллониа. На первой базе, мы два цикла назад достигли планеты. Она прекрасна, у нее богатый водой мир, щедрый, – смакуя каждый глоточек питья, вполне охотно пояснил Тиравиас.

– С конкретной целью? – Все же дух историка, видимо, не задушишь никакими несчастьями.

– Наша раса шагнула за пределы своей планеты, мы стремимся достичь большинства других миров нашей звездной системы, изучить их, возможно, встретить других представителей разума.

На Земле, надо понимать, разумных не встретили.

– Пока тут все только начинается… – произнесла я вслух, откусывая хлебец.

– И это так удачно! – Тиравиас вновь вспыхнул энтузиазмом, заговорив с большой убежденностью: – Это гораздо лучше. Кто знает, как восприняли бы нас иные разумные существа. И, что если бы они превосходили нас в уровне развития, попытались бы подчинить или уничтожить? Здесь же такое поле для деятельности, такая возможность взрастить тех, кто будет в каком-то смысле близок нам!

Я сглотнула.

– Вы… вы ставите какие-то эксперименты? Пытаетесь изменить неандер… траллонсов?

– Пока изучаем их. Остальные не поддержали моей идеи, и я был вынужден сделать вид, что смирился, отступил. Но сейчас, когда помешать мне не могут, я намерен осуществить свой проект! Доказать всем, что это возможно. Необходимо совсем немного изменить их, встроить в геном несколько локусов наших генов. Нам это по силам. А траллонсам это даст толчок в эволюционном развитии, позволит сделать шаг на следующую ступень, начав долгий путь восхождения.

Мне стало дурно. Как специалист я знала, что за все время существования нашей цивилизации ответ на один вопрос так и не смогли отыскать. Как произошел переход от неандертальцев к кроманьонцам? Кто был тем древним общим предком и был ли он? Почему первые так долго населяли Землю, а потом, в эволюционном смысле – в один миг возникли кроманьонцы, более умные, умелые, целенаправленно стремящиеся развиваться и господствовать. И они были не просто выше по уровню развития, это были представители другого биологического вида! Кроманьонцы быстро уничтожили неандертальцев, в том числе и захватив все территории их обитания, вытеснив на земли со скудными ресурсами.

В этот миг, находясь глубоко под водой в далеком прошлом, я осознала ответ на этот вопрос. Мы… наши первые предки не были естественным порождением Земли! Нас создали искусственно, взяв за основу местный образец и дополнив его инопланетными генами!

Медленно-медленно, боясь расплескать содержимое кружки в задрожавшей руке, поставила ее на стол. И глубоко вдохнула, надеясь унять заходящееся в бешеном беге сердце.

– Вы уже… – тут голос все же подвел меня, – на ком-нибудь попробовали?

– Да, – восторженно, убив во мне остатки надежды, провозгласил Тиравиас. – Двое выжили после внедрения наших локусов. Но оба самцы. Жизненно важно для осуществления задумки, чтобы и самка была усовершенствованная. Но с ними пока одни неудачи – идет процесс отторжения на клеточном уровне. Настолько сильный, что приводит к гибели объекта.

– А… многим объектам вы пытались привить новую часть генома? – сипло прошептала я.

– Изначально не менее пятидесяти особей использовал.

Вот уж кого нисколько не беспокоил этический аспект. Верлианский гений рассказывал мне о своей работе так по-свойски увлеченно, словно не занимался уничтожением целого вида.

И успехом увенчались только две попытки?

Кошмарная выборка. Я вся покрылась испариной. А Орино хотел всего лишь ребенка. Он для этого даже не пытался меня убить.

– Но сейчас все изменится, – неожиданно четким голосом предупредил Тиравиас. – Ведь теперь есть готовый результат, а значит, возможность проанализировать допущенные ошибки и понять, что необходимо сделать для достижения цели!

Во рту пересохло. Я – тоже объект. И не надо тешить себя иллюзией, он не воспринимает меня как равное себе разумное существо.

– Готовый результат? – осторожно переспросила я, боясь поднять взгляд от кружки.

– Да, разумная жительница Труллониа – ты. Собственно, конечный результат моего проекта. Стоит изучить тебя, и станет ясно, в каком направлении двигаться, какие локусы внедрять в геном труллонцев, чтобы добиться нужного результата. Пока же я действую вслепую.

Тиравиас рассуждал, по-видимому нисколько не смущаясь тем, какую незавидную роль отвел мне в собственных планах.

– Как изучить? – конкретизировала я.

– Основательно. Мне интересно понимать о тебе все: как устроена, по каким законам существуешь, к чему пришла. Ты для меня представляешь уникальную возможность – увидеть конечный результат собственного детища.

Он говорил об этом так спокойно, даже обыденно, и я окончательно утвердилась в мысли о том, что оказалась во власти сумасшедшего.

– Как вы себе это представляете? – ужаснулась я.

– Все просто: ты расскажешь, покажешь и пояснишь. Я извлеку из тебя всю информацию – от генетических схронов вашей расы до последней капли памяти в твоем сознании.

Еда стремительно запросилась обратно. Его «извлеку» прозвучало как приговор.

– Пустите меня на опыты? – с трудом озвучила я необратимую перспективу.

– Сначала буду развлекаться твоим обществом. Мне скучно и одиноко. И это длится уже многие годы. Одиночество убивает меня, навязчивая идея создать себе подобных угнетает.

Тиравиас был сокрушительно искренен. Этот контраст между его поведением и смыслом сказанного совершенно деморализовал меня, убедив в том, что мой собеседник очень неоднозначен. Впрочем, если исходить из моего личного опыта, таковы все верлианцы.

– Я отказываюсь вам подчиняться! – с решительным, озлобленным отчаянием выкрикнула я в ответ. Вся душа моя противилась этой участи.

– Нет? – Как-то устало мотнул головой мой ужасающий собеседник. – Это не имеет значения. Я прикажу, подчиню, заставлю…

– Невозможно! – Тут я чуть не возблагодарила Орино от радости, перебив Тиравиаса. – Предел внушений для меня достигнут.

Спокойно отхлебнув золотистого питья, верлианец качнул головой, не соглашаясь.

– Это могло быть важным, если бы ты что-то значила для меня. Но это не так. И я без сожалений перешагну через тебя. Самое главное, чего я желаю, – знания! А все остальное… так ли это важно? Видимо, твое предназначение в том, чтобы послужить науке. Вдумайся – ты станешь прототипом будущего, идеалом величия своей расы. На этом фоне утрата твоего сознания не играет роли.

Потрясенно выдохнув, я не нашлась что ответить.

Рука сразу дернулась к анемонам. Все, возвращаюсь! Оставаться тут – полное безрассудство! Но… не получилось. Странным образом моя собственная конечность прошлась рядом, не коснувшись заветного мешочка на шее. Вздрогнув, попытку повторила. Итог тот же – мимо. Что за нелепость? Словно что-то незримое отводит ладонь, не дает соприкоснуться с целью…

– Добавил для комплекта небольшой кристалл внутрь, – с ленивым вниманием наблюдая за мной, сообщил Тиравиас. – Он отталкивающее поле продуцирует, не позволяя изменить собственное положение. Удрать не сможешь. Про анемоны я знаю, их с древних времен у нас почитают. Они – это «путь домой». Отрадно, что и в будущем им нашлось применение.

Я с отчаянием уставилась на Тиравиаса. Что же не везет мне на верлианцев!

– Интересно, – явно сам с собой рассуждал Тиравиас, – почему так активно воздействовали на тебя? Сознание изрядно потрепали, но при этом бережно как-то, обходя все жизненно важные точки. И все же истончили до предела. Так принято в будущем? Мы как-то будем использовать вас?

Сообразив, что последний вопрос задан мне, отрицательно качнула головой:

– Нет, вы… мы почти не контактируем.

Больше сказать мне было нечего. А то, что было известно, сейчас вывернулось наизнанку, и оказалось, что не так уж хорошо я Орино и знаю. Да и понять все, разобраться в происходящем мне долго не позволяли.

– Почему тогда столько следов нашего вмешательства в твоем сознании?

– Я… да, меня использовали, – страшно боясь, что и он намерен сделать нечто подобное, поспешила я ответить.

– Для чего?

– Не знаю, – призналась честно. – Почему-то выбрали.

– Интересно!

Его взгляд сверкнул любопытством. Ох! Необъяснимая загадка для ученого – это же вызов.

– А как? Как использовали?

Сглотнув, снова уставилась на кружку, боясь поднять глаза.

– Для… развлечения.

А что еще тут скажешь? Заикаться про идею фикс Орино не хотелось, хватит с меня одного экспериментатора.

– Как это?! – Наконец-то нашлось то, что и многомудрого Тиравиаса повергло в изумление.

– Э-э-э… ну как… мы некоторое время прожили с верлианцем вместе, – уже еле слышно пробормотала я.

– Вместе? – Его глаза потрясенно распахнулись. – Под водой? Но твое тело не приспособлено…

– Нет, на суше, – не сразу поняла я, о чем он.

– С высшим?! – с настороженностью уточнил он.

На смену ленивому интересу пришла предельная собранность.

Я напряглась, мне интуитивно не понравился ход его мыслей. Но в итоге кивнула – что тут скажешь!

– Потрясающе! – Тиравиас вскочил на ноги.

Затаив дыхание, я ждала его пояснений. Зрела уверенность, что они меня не обрадуют.

– И много высших в вашем времени? – задал Тиравиас неожиданный вопрос.

– Нет. – Я постаралась припомнить, что по этому поводу говорил Орино. – Кажется, с сотню.

Странный верлианец нахмурился:

– Всего? А месты многие решаются на третью ступень?

– Сейчас вроде бы две живут на суше. – Я поняла, что он спросил об их женщинах.

– Две? – выдохнул Тиравиас и резко сел обратно на лавку.

На лице верлианца мелькнуло такое отчаяние, даже скорбь, что мне стало откровенно не по себе – чего еще от него можно ожидать?

– Я это прогнозировал, – спустя несколько минут произнес Тиравиас с мукой в голосе. – Говорил о том, что мы движемся в тупик. Что надо что-то менять в ситуации с высшими, искать другие пути взаимоотношений на суше, что со временем все труднее будет найти желающих переступить через свою природу, обречь себя на одиночество. Сейчас нас более пяти тысяч, треть из которых – месты. Но прослеживается тенденция, стремление отдалиться от косяка. И месты не подпускают к себе, не позволяют даже заботиться, хоть изредка быть рядом.

– Пять тысяч… – потрясенно повторила я.

– Да, но и этого мало. Мы активно исследуем нашу систему, стремимся познать ее функциональные законы, – с отсутствующим взглядом, думая о чем-то своем, ответил Тиравиас.

Неожиданно он уставился прямо на меня. Под этим взглядом мне захотелось уменьшиться в размерах и куда-нибудь спрятаться.

– Я обязан осуществить задуманное. Если только мне дано увидеть «картину», то я смогу и повлиять на нее. И ты будешь участвовать в этом! Поможешь не только нам, но и вам тоже!

– Вам – это землянам? – с пересохшим от страха горлом переспросила я.

Вдруг поняла, что вопреки своему желанию могу подтолкнуть его на изменение первоначальных планов на еще более сумасшедшие. А это может привести черт знает к чему. У меня ведь там, в будущем, мама и друзья. Как бы ни получилось так, что их и в природе не возникнет. Хотя тогда и меня не будет. И отсюда я исчезну. Или нет?

Глава 3

Регина

Тиравиас, возбужденно сжимая пальцы, продолжал рассуждать о чем-то совершенно для меня немыслимом.

– Конечно. Раз в будущем все станет так плохо с желающими перейти на высшую ступень, я обязан предпринять что-то. А единственный вариант помочь потомкам я вижу в том, чтобы заложить в природу населяющих сейчас Землю полуразумных существ такие задатки, которые в перспективе позволят им сосуществовать с нами, с высшими. И твои слова укрепляют меня в подобном намерении. А может, замахнуться и на большее – на возможность будущим землянам составлять пары для верлианцев, иметь возможность обзаводиться общим потомством?

– Нет! – Я в ужасе вскочила на ноги. – Не вмешивайтесь, умоляю вас! Вдруг это приведет к необратимым последствиям? Вдруг нашей расы и вовсе не станет?

Тиравиас странно засмеялся – отрывисто и гулко.

– Ты очевидный пример моего успеха! Не сомневайся, вы уже измененная нами исконная раса этой планеты. Это случилось в вашем прошлом. Так что о результатах моего вмешательства ты знаешь лучше меня. Мне было суждено осуществить свой план, а тебе – помочь мне в этом!

– Вы ошибаетесь, – настойчиво пыталась я образумить Тиравиаса, отринув страх. – Не получится у вас реализовать свой план. Мне это доподлинно известно! Невозможно общее потомство между нашими видами, невозможно!

И только осознав, что слетело с моего языка, я поняла, что погорячилась.

– Так уверена? – разумеется, этот «гений» тут же уцепился за мои слова.

– Да!

Я поняла, что терять мне нечего. Ну а вдруг он уймется?

– Говорю же, прожила достаточное время с верлианцем, чтобы убедиться в этом. Потомство невозможно! Так что оставьте население этого мира в покое и дайте ему шанс самостоятельно развиться в полноценную цивилизацию.

– Если я послушаюсь тебя, – неожиданно серьезно возразил Тиравиас, – как раз тогда не будет того мира, который ты знаешь. Но в любом случае я уже начал эксперименты и останавливаться не намерен. Однако твои слова любопытны, их надо обдумать.

Он встал и направился к выходу.

А я? Я свободна?

– Убежать не получится, – словно услышав мою мысль, пробормотал Тиравиас, – мы под водой. А на базе можешь находиться где пожелаешь. Я при необходимости везде тебя найду.

Пребывая в глубоком шоке, я смотрела на его удаляющуюся спину. И что дальше? Анемонами не воспользоваться, в любом случае побег для меня бесперспективен и грозит скорейшей гибелью. Что делать тут, понятия не имею.

«Может, устроить диверсию? Отвлечь внимание верлианца от себя? Взять и выпустить, к примеру, всех неандертальцев, находящихся на базе», – мелькнула шальная мысль.

Только кому от этого станет лучше? Оказаться запертой в ловушке с полуразумными каннибалами – не лучшая перспектива. Вряд ли мою помощь дикари оценят настолько высоко, что в благодарность не съедят. Остается ждать. Но чего? Так как ничего стоящего в голову не пришло, я решила: попробую пока приспособиться к новой ситуации – поучусь жить в этом времени, в этом месте, на первой земной базе верлианцев.

Странно, почему здесь оставили одного высшего? И один ли он тут на самом деле? Начала с осмотра ближайших отсеков. Уйти от пищевого блока и заблудиться в недрах незнакомой конструкции было страшно.

Ну, и тешила себя надеждами, конечно. Как же без этого? А вдруг Тиравиас передумает и захочет помочь мне вновь? Или увлечется чем-нибудь еще и со временем забудет о моем существовании.

Не забыл!

Утро началось с того, что меня снова разбудил этот «гений».

Накануне я долго обследовала помещения вокруг, в итоге облюбовала небольшую верлианскую жилую каюту. Не самый лучший вариант – сильно повышенная влажность. И если Орино на своем корабле приспособил для меня подходящее жилое пространство, то здесь мне приходилось мириться с повсеместной сыростью, устраиваясь отдохнуть. Вода была в воздухе, конденсируясь в виде пара, каплями покрывала потолок и стены, стекала на пол. Хорошо, что я психологически уже с ней свыклась. Иначе тоже спятила бы, как мой новый «друг».

– Идем со мной. – Тиравиас тряс меня за плечо.

– Куда? – плохо соображая со сна и опасаясь нездорового блеска в его глазах, осторожно переспросила я.

– Хочу разобраться в тебе, – прозвучал такой печальный для меня ответ.

«Что ж, вряд ли стоит ждать чего-то хорошего от наступающего дня», – подумала я, но понуро поднялась.

– Не противься, иначе заставлю, и будешь мало чем отличаться от местных, – буркнул Тиравиас на ходу.

Было видно, что он весь захвачен какой-то идеей. Буквально излучал нетерпение. Эх…

– Не вижу особой разницы в вашем отношении к ним и ко мне. По-моему, мы для вас – одно и то же, опытные образцы, – сделала я еще одну попытку достучаться до него.

– Нет, – хмыкнул пожилой верлианец. – В твоем случае я намерен быть осторожным. Одному скучно. А так хоть какая-то компания. Идем!

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу – становиться «овощем» отчаянно не хотелось.

«Может быть, обойдется? – теплились глубоко в душе остатки надежды. – Орино вот тоже многое планировал, а ничего не вышло».

Пришли мы явно в какую-то лабораторию. Пусть и не совсем, как у Орино, без особого лоска, но распознать помещение было можно. Волна отвращения и страха немедленно затопила душу. Было откровенно тревожно и за себя, и за перспективы всего человечества.

– Пей! – Тиравиас сунул мне под нос емкость с прозрачной жидкостью.

Понимая, что этого не избежать, вынуждена была сделать несколько глотков. Последнее, что запомнила – как протянула ему назад уже пустую тару. Что было потом – не помню.

Приходила в себя трудно. Чувство усталости было невероятным. Словно долго носила тяжести. Попыталась приподняться. Не смогла. Раскрыв глаза и слегка склонив голову, поняла, что тело зафиксировано на своеобразной кровати какими-то прозрачными лентами. Они оставляли небольшой простор для маневра – я могла слегка поворачиваться, но не более того. Встать не получалось.

– Я все знаю! Знаю! Знаю! И я невероятен, я бесподобен, я гениален! – Кажется, этот голос скоро станет моим кошмаром.

Тиравиас практически пританцовывал рядом. Сколько же можно? За что жизнь так наказывает меня? И я когда-то еще сокрушалась из-за ее монотонности. Теперь это время – до встречи с Орино – казалось сном, чем-то нереальным.

Лучше не знать, чему он так рад.

Увы, оставлять меня в неведении не собирались.

– Понял, что необходимо сделать, чтобы вы появились. И просто не нарадуюсь своей гениальности – создать настолько интересный вид, так преобразить исходный материал. Вы очень многое получите от нас. И ты в особенности!

– В смысле? – Вопреки принятому решению игнорировать этого одержимого, мимо замечания о себе пройти не могла.

– В тебе исключительным образом наиболее сильно проявилась как минимум одна наша типичная черта: в слюне присутствует присущий только верлианцам фермент. Еще вчера во время еды я это заподозрил. Но, судя по анализу генома, это рецессивное проявление отвечающего за данную особенность нашего гена. А значит, других особей с подобной характеристикой или нет, или крайне мало среди твоих соплеменников. Так что ты очень удачный образчик землян.

– И это важно? Какой-то фермент в слюне, – поразилась я его восторгам.

– Для нас – очень. Это фермент, запускающий процесс активации ньех! Кстати, я этот момент учту и в один из опытных образцов обязательно вживлю этот ген. Так что, если он выживет, получишь редчайшую возможность познакомиться со своим первым прародителем.

– Ньех? – Я знала, что так называются их своеобразные валики за ушами. – Что значит «запускающий»?

– В прямом смысле. Там, под кожей, – он красноречиво коснулся пальцем нужного места, – располагается особенный орган, отвечающий за стимуляцию процесса размножения. Вернее, за его возможность. Это актуально только для высших, ньехи появляются после трансформации на третьей ступени. И мы так устроены, что только их пробуждение запускает процесс созревания генетического материала. Высший верлианец именно после этого становится в полной мере половозрелым, способным стать отцом в своей нынешней форме. Понимаешь, у него может родиться сразу высший верлианец!

Перед моим внутренним взором всплыло размытое воспоминание о нас с Орино, купающихся в бассейне. Я игриво, провоцируя его, провожу языком по этим валикам, наслаждаясь ощущением шелковистой голубоватой кожи на их поверхности. Орино дико вздрагивает и… пугает меня своей невероятной реакцией.

Так вот почему он преследовал меня, искал, не отпускал. И эта навязчивая идея с ребенком!

Мне стало отчаянно горько, сама организовала себе все последующие проблемы.

Но ведь тогда, сначала, он позволил мне уйти…

Я вспомнила, как в Казани утром убегала из номера в отеле.

– А запускаются ньехи сразу? – вырвался у меня невольный вопрос.

– Да, реакция на этот фермент практически мгновенна, – отрешенно пояснил Тиравиас. – Но спустя пару часов наступает состояние легкой комы. Интенсивность начавшихся процессов дозревания так высока, что организм не справляется и вынужден на время выключать сознание. И в это время надо обязательно находиться в воде.

– Кома длится долго? – уже поняв все, прошептала я.

– Насколько я знаю, от трех до шести часов. Но у высших подобных прецедентов мало, чтобы я мог сказать точно.

Однако для меня и так уже было очевидно, что убежать тогда я смогла потому, что Орино в этот момент пребывал «в отключке», находясь в бассейне.

– Мало? – механически переспросила я, забыв на миг даже о своем пленении.

– В нашей истории зафиксировано два случая появления у высших верлианцев потомства.

– У верлианца и верлианки?

– Да!

Вот оно! Причина неудачи Орино в том, что я, даже при наличии этого дурацкого фермента, особь другого вида!

– А как они… ну… находят друг друга? Или значения не имеет, что это за верлианка и верлианец?

Тиравиас удивился:

– Конечно! Но только оба должны быть из прошедших трансформацию на третью ступень. А после этого ведь все меняется. Месты не подпускают, совершенно меняются. – В голосе мужчины присутствовала явная горечь. – Я вот так и не смог ни к одной подступиться. Ни одна не попыталась пробудить мои ньехи. Хотя о прямом высшем потомке я мечтал, ты же понимаешь, мой генофонд крайне значим. Но в итоге, как и у большинства наших, все мои потомки остались в периоде постоянной жизни в водной среде.

– Любая пара? И чувства значения не имеют? – удивилась уже я.

– Чувства? – кажется, верлианец даже не понял, о чем я говорю. – Важны потомки.

Вот все они в этом! Что Орино, что Тиравиас. Как бы второй не пошел по стопам первого. Еще одного желающего сделать меня матерью я однозначно не переживу. Как же у них все устроено в этих взаимоотношениях между полами – мозг сломать можно! И как все отличается от того, что привычно мне.

Наши отношения с Орино были изначально обречены, даже если не знать о его истинных мотивах.

Мы разные. Что бы сейчас Тиравиас ни говорил о том, что мы многое получили от них, своих создателей. Им бы в свою очередь тоже не помешало кое-что человеческое перенять. Зря они нас так презирают и избегают.

Непроизвольно завозившись, вновь вспомнила о собственном положении. Одновременно о том, что я прикована к своему ложу, сообразил и ученый.

– Прости, – внешне безразлично отметил он и быстро избавил меня от опоясывающих мое тело лент, – это для твоей безопасности было сделано. Побоялся, что свалишься нечаянно до того, как очнешься.

С долей внутреннего облегчения – ну, хоть развязали! – села и свесила ноги с кровати. Не помешало бы и в окружающей обстановке сориентироваться, это лучше, чем узнать что-то страшное о себе.

– Вы здесь один?

Он кивнул, явно что-то обдумывая и не глядя на меня.

– Почему?

– С самого начала вообще никого не планировали оставлять. Просто обнаружили планету, разведали – очень понравилась. Здесь благоприятные для нас условия.

Много воды, ну, конечно.

– Удивительно. Понравилась, но решили ее покинуть? – уточнила я, улавливая какую-то нестыковку.

– Временно. По итогам нашего отчета предполагалось начать колонизацию планеты.

Вот!

– Ну а вы почему остались? Странно как-то.

– А я против колонизации. В перспективе мы сможем освоить только водную среду, на сушу нас не хватит. И это приведет к тому, что нам придется периодически уничтожать местный наземный разумный вид. Это несложно, но негуманно. Сушу мы все равно практически не используем, высших верлианцев мало, чтобы селиться на других планетах. А постепенно траллонсы эволюционируют в разумный вид – это очень вероятно. Или возникнет иной вид, который так же сумеет добиться господства в этом мире.

«В итоге верлианцы Землю все же колонизируют, и наличие разумного вида, населяющего сушу, их не смутит», – грустно подумала я, но промолчала.

– Остались в знак протеста? – продолжала я любопытствовать.

– В каком-то смысле – да. Нет надобности возвращаться, дома ничего изменить не смогу, зато здесь… И твое появление судьбоносно. Это определенно знак, что двигаюсь в нужном направлении. (Гений-фаталист – ну это вообще!) Я давно говорю о том, что нам надо менять ситуацию с высшими, но меня никто не слушает. А здесь такой шанс для творческой натуры, такие перспективы, о которых я сам себе вслух боюсь признаться. Поэтому и умолк, для видимости подчинившись позиции большинства. Но предпочел остаться тут – так проще, если к моменту прилета первых переселенцев на планете уже будет действующая база. А я стар уже для того, чтобы тратить время на мотание туда и обратно. Плюс за это время я смогу еще больше информации собрать об этом мире и его природных процессах.

Получается, верлианцы присутствовали на Земле на протяжении всего времени развития нашей цивилизации. С момента ее, как оказывается, создания. Наверное, поначалу даже пытались наладить взаимодействие между двумя расами. Иначе откуда у древних жителей Земли были бы все эти мифы и сказки о полулюдях-полурыбах, обитающих в глубинах. И Атлантида. Уходила ли она под воду? Возможно, «волшебный остров», как и его обитатели, всегда находился под водой?

А потом, с развитием технологий или еще по каким-то причинам верлианцы прекратили всякие попытки общения, спрятавшись на глубине, только наблюдая. И так вплоть до момента, когда наша цивилизация оказалась под купольными городами. Но помимо этих резерваций вся территория планеты сейчас принадлежит именно верлианцам. Знать бы, как оно так получилось и откуда у них такое неприятие землян?

Но Тиравиаса спрашивать об этом бесполезно – все это банально еще не случилось. Хотя мое профессиональное любопытство едва не извело меня зудом от нетерпения.

– А может, лучше пустить все на самотек? Пусть на Зем… на Труллониа все идет как идет?

Меня все еще не покидали опасения, что мое появление в этом историческом периоде может аукнуться землянам.

– Глупость! – тут же взвился Тиравиас. – Зачем пассивно сидеть наблюдая, когда можно действовать себе и своим потомкам во благо!

– Но… как же интересы траллонсов? – едва слышно шепнула я, страшась посмотреть на Тиравиаса.

– Это пойдет им на пользу! – прозвучал безапелляционный ответ.

Как просто жить с такими убеждениями!

– Нет! – не смогла я удержаться от возмущения. С моей точки зрения, неандертальцы были хозяевами этого мира и обладали эволюционным правом использовать свой шанс. – Вы навредите! Я ЗНАЮ это. И умоляю вас остановиться.

– Наврежу кому? Проанализировав возможности твоего организма, я могу утверждать, что мне удастся реализовать самые смелые мечты. Ваша раса сможет стать источником пар для высших! Остальное меня мало волнует. Нельзя думать и действовать в интересах других, когда существуют собственные.

Сжав руки в кулаки, я вновь подумала, не попытаться ли мне уничтожить этого… ученого, тем самым спасая землян… истинных землян.

– Полагаешь, что сможешь помешать мне? – с фанатичным блеском в глазах, вглядываясь в выражение моего лица, уточнил верлианец. – Напрасно! Ничего глупее сделать невозможно. Подумай о том, что исчезнешь сама, изменив ход истории, все, кто дорог тебе, никогда не появятся на свет, не проживут свои жизни. И более того, возможно, все будет хуже, гораздо хуже, чем есть сейчас – в твоем времени.

Куда уж хуже! Если только одноклассница Инна порадуется, узнав, что «пристроить» дочку за верлианца – вполне реально. Хотя для начала об этом должны узнать сами верлианцы, а они, судя по всему, данный посыл Тиравиаса не получили. Или… именно поэтому относятся к нам с таким отвращением? С Орино все понятно – моя аномальная составляющая слюны и его ньехи. Несчастливая случайность, роковое совпадение. Остальные же совсем не спешат искать среди нас свою половинку.

Но мама? У нее и так уже отняли возможность узнать правду обо мне, смогу ли я пойти дальше – лишить ее права родиться и прожить жизнь? И Гришу с Надей и их малыша? На душе похолодело – не смогу, рука не поднимется никогда. Одно дело распоряжаться своей судьбой и другое – сотнями чужих жизней. Я на такое не способна, я не из тех, кто готов взять на себя ответственность и совершать столь глобальные перемены.

– Теперь понимаешь? – верно истолковал мой вздох Тиравиас.

– Но вы в любом случае не правы! – внезапно сообразила я. – Пара, в смысле просто спутник жизни, еще куда ни шло, но потомства общего у нас не будет в любом случае! Так что это тоже не выведет ваших высших из тупика эволюционных перспектив!

Я мысленно даже возликовала. Выкуси!

– Должно быть, – спокойно возразил Тиравиас. – Судя по твоему физиологическому состоянию, не может быть никаких преград. Значит, я разберусь с этим вопросом. Буду пробовать, искать.

Мне стало дурно. Как? Как он будет пробовать? Мало мне одного практика. Поскольку я даже покачнулась от страха, Тиравтас сообразил, что переборщил с информацией, и быстро переключился на другую тему:

– Пойдем поедим. И я хотел вещи передать, что были с тобой в момент нападения. Их тоже затянуло внутрь атмосферной леталки. Мало ли что-то надо.

С чувством некоторой растерянности слезла на пол и поплелась следом за верлианцем. Оказавшись там, где мы ели в предыдущий раз, уже уверенно, как и Тиравиас, налила в кружку золотистого питья, подхватила кусочек водорослевого хлеба. Поели молча, каждый обдумывая свое. Лично я вновь пришла к тому же выводу: случись что с этим пожилым верлианцем – я тоже не выживу в этом времени.

– Что у тебя там?

Стоило мне насытиться, как Тиравиас с явным любопытством кивнул в сторону моего мешка. Поразительно, рассмотреть мое физиологическое и генетическое устройство ему ничто не помешало, а заглянуть в котомку совесть не позволила. Нет слов! Впрочем, возможно, он полагает, что там может быть что-то опасное? Но самой было интересно – не испортилось ли что в сумке, возможно, не полностью просохло? Соскочив со скамьи, подбежала к своему мешку и, развязав, принялась вынимать его содержимое: необычная одежда и обувь, маленькая сумочка с деньгами и документами из прошлого и на самом дне – странная верлианская сумка, похожая на чехол от древнего бинокля, которую открыть я так и не смогла. Попрошу Тиравиаса помочь.

Но моим намерениям не дано было осуществиться, поскольку, стоило мне с этим предметом обернуться к ученому, как его буквально подбросило над скамейкой от шока, который явственно отобразился на лице.

– Это… это… это… – Он потрясенно, словно отказываясь верить своим глазам, уставился на непонятную штуковину.

Я смутилась, кто знает, что схватила в том состоянии, в котором убегала. Возможно, это нечто взрывоопасное или культовое?

– Так и не поняла, что это, – неловко пожала я плечами, – думала, сумка, но открыть не смогла.

Тиравиас судорожно сглотнул, не отводя взгляда от вещи в моих руках, так, точно опасался, что она сейчас выпадет и разобьется. Потом осторожно шагнул ближе.

– Она тебе…э-э-э… нужна? – напряженным тоном уточнил он.

Я утвердилась в мысли, что это не просто сумка, а что-то посерьезнее!

– А что это? – задала я естественный вопрос.

– Эктеара, священный сосуд жизни! – чрезвычайно торжественно провозгласил он.

– А что это?

– Ты вряд ли поймешь. Для того высшего, у кого он имеется, – это самое ценное в мире!

Тиравиас подошел вплотную и очень бережно подхватил «сумку» снизу.

Удивленно вздрогнув, – так я Орино, пусть и случайно, но все же насолила! – уточнила:

– А внутри что-то есть?

– Конечно! – Кажется, Тиравиас вознегодовал от моего вопроса. – Если можно, я бы хотел забрать эктеару! Тебе она вряд ли пригодится. И открыть ее сама не сможешь.

– Отдам в обмен на обещание оставить меня в покое! – решила я ухватиться за этот шанс и поторговаться.

– Нет, относительно изучения тебя я уже все сказал. А что до сосуда – не отдашь, так прикажу! – отрезал Тиравиас.

И… овощ? Понятно.

Пришлось руки от эктеары убрать. Заполучив странную штуковину, верлианец мгновенно и неимоверно бережно прижал ее к груди и устремился к выходу, явно забыв и думать обо мне. Вспомнил у самого выхода.

– А… – Тиравиас на секунду застыл в дверном проеме нашей «столовой», – эктеара эта принадлежит тому высшему, ньехи которого ты смогла активировать?

Я поняла, что грядут новые проблемы, но и солгать не смогла, так очевидна была правда.

– Да, – еле слышно шепнула я.

И сразу раскаялась в своей честности, увидев, каким неописуемым восторгом вспыхнул взгляд неземных глаз. Ну что еще?

Но прежде чем я успела задать вопрос, Тиравиас уже исчез из моего поля зрения вместе с эктеарой.

И дернуло же меня ее взять! Теперь сиди и думай – откуда ждать следующих неприятностей. А в том, что они последуют, судя по прощальному взгляду Тиравиаса, я не сомневалась.

Тиравиас почти на сутки куда-то пропал, заставив меня думать неизвестно что. В итоге за это время я успела еще лучше осмотреться на верлианской базе и даже подошла поближе к помещению, где находились неандертальцы. Понаблюдав немного за ними со стороны, я лишний раз убедилась в том, что не смогла бы найти взаимопонимания с аборигенами.

А еще задумалась о том, как далеко ушло человечество в своем развитии от «начала отсчета». И к чему в итоге пришло? Наши города под куполами мало чем отличались с эволюционной точки зрения от этих клеток, в которых верлианец удерживал тех, кого называл траллонсами. Но – и это было бесспорно – природа планеты была при них в куда лучшем состоянии, чем при нас, существах разумных.

Возможно, потому что они были ее частью, а не мнили себя вершиной эволюции.

И не потому ли современные мне верлианцы так негативно воспринимали нас, землян, что в полной мере осознавали нашу причастность к процессам, губящим все живое в собственном мире? Или понимали, что именно их вмешательство (посредством Тиравиаса!) сделало первых землян хуже, предопределив подобные «огрехи» развития?

Вдруг сейчас верлианцы пытаются исправить содеянное древним ученым и ликвидировать наш вид в надежде, что планета сможет вновь создать свою разумную форму?

В ходе этих размышлений вновь посетила шальная мысль нейтрализовать Тиравиаса, в зародыше загубив его планы. Но… смелости мне на это не хватит. И не потому, что за себя боюсь. Лишить жизни близких и дорогих людей не могу. Несправедливо это по отношению к ним.

– Вот ты где!

Неожиданное появление верлианца застало меня врасплох. Тиравиас бодро вбежал в помещение, где в клетках находились неандертальцы.

– Хочешь в кормлении поучаствовать?

Я нервно вздрогнула, точно нет! И дело не в страхе, просто сложно психологически соотносить этих с агрессивным рычанием набрасывающихся на еду существ со своими современниками. Уничижительно даже. Слишком длинный путь разделяет нас.

Но стоило мне отступить с намерением уйти, как мир пошатнулся. Взгляд словно расфокусировался. Или это окружающая картинка поплыла, утратив четкость изображения? И вода, что в виде тончайшего струящегося водопада присутствовала здесь на всех поверхностях, на миг вроде забурлила, ускоряясь и вздуваясь пузырями. Повисла тишина. Неандертальцы, водный каркас камер которых тоже дрогнул, настороженно замерли, скучившись внутри и попадав на пол. Испугалась и я, зажмуриваясь и с трудом удерживаясь на ногах. Но длилось это только миг. Когда распахнула глаза – все было в полном порядке. Более того, верлианец как-то слишком многозначительно смотрел на меня. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Что?

– Водная матрица вибрирует, – пояснил он что-то очевидное для себя.

– И…

Мне это ни о чем не говорило.

– Тот, чьи ньехи ты разбудила, не отпустит, – последовал довольный ответ.

Вот не надо мне Орино к ночи поминать! И так проблем выше крыши.

– Иди кушать, я сейчас присоединюсь и сообщу тебе важные новости! – едва не подпрыгивая от предвкушения, повелительно махнул Тиравиас в сторону выхода.

Если бы спросили мое мнение по этому поводу, я бы сказала, что вовсе не хотела быть в курсе этих важных новостей, раз они так радовали верлианца.

К моменту, когда странный ученый появился в нашей «закусочной», я успела насытиться. Но Тиравиас, налив себе голубоватой жидкости, наполнил еще одну кружку напитком серебристого цвета и придвинул ко мне.

– Пей!

В его взгляде чувствовалась непреклонность.

– Я уже на…

– Пей! – отмахнулся верлианец. – Это чтобы не пугаться чрезмерно.

Поняла, что не отвертеться, подхватила кружку и в несколько глотков выпила на удивление безвкусный напиток.

– Хорошо.

Тиравиас с удовлетворением уселся напротив и подхватил рукой водорослевый хлебец. Я молча сверлила взглядом стол, зная, что он все равно мне выскажет все, что надумал. Другого собеседника у него ведь нет.

– Так вот, – подтвердил он мои подозрения, – я сделал открытие!

Как? Опять?! Просто беда с этими гениями.

– На сей раз элементарного свойства. – И он неожиданно подмигнул мне. С учетом формы верлианских глаз и ромбовидного зрачка выглядело это забавно. – Тот, чьи ньехи ты разбудила, является моим потомком!

И почему я не удивлена?

– Так что я вдвойне мотивирован ему помочь, – сделав глоток, продолжил просвещать меня Тиравиас.

– В чем именно?! – напряглась я.

Здесь нет Орино. Или он способен вернуть меня к нему?

– В осуществлении его намерений, – как слабоумной разъяснил мне Тиравиас.

О нет! Все намерения Орино сводились к одному – к ребенку. Да неужели же… Сердце тревожно сжалось.

– Но ведь он остался в будущем.

– Это несущественная заминка, – легкомысленно махнул рукой Тиравиас. – Я же тебе сказал, что он не упустит такой шанс. Тебя совсем скоро вытянет из этого времени. Водная матрица не зря колеблется – мой потомок вернет тебя.

Эта новость меня потрясла. Мой рот непроизвольно округлился. Рука же дернулась к мешочку на шее, но так же, как и прежде, не смогла его ухватить.

– Нет, дело не в импланте в твоем теле. Тут все построено на самом процессе функционирования водной матрицы. Тебя утянет потому, что он может его контролировать и делать обратимым. И он желает изменить твое местонахождение.

– Утянет… назад? – выдохнула я, не понимая сама, рада я этому или нет.

– Не знаю. Я не представляю, как он этим процессом управляет. Хотя не могу не отметить, что наследие у него – что надо, значит, должен справиться. Может быть, назад, а возможно, еще куда-то, где ему проще до тебя добраться…

Ого! Вот это поворот. «Еще куда-то» напрягло. Хотя хуже, чем в моем настоящем, обстановку сложно представить. Впрочем, в земное средневековье тоже не хотелось бы.

– Так вот – открытие, – многозначительным тоном напомнил мне о главной теме беседы Тиравиас.

Для меня услышанное только что стало большим откровением. Что же еще…

– Я действительно гениален!

Не удержавшись, я закатила глаза. Сколько же надо терпения с этими высшими!

– Никто иной не сумел бы разрешить дилемму, стоящую перед твоим верлианцем.

Поморщившись, возмущенно нахмурилась, внутренне протестуя против слова «твоего».

– А я смогу сделать так, что у него появится желанный потомок.

Я растерялась. Как Тиравиас себе это представляет? Ведь Орино тут нет. Да и как он понял о его идее фикс? Неужели хочет изменить что-то во мне? Но… разве это возможно, да и есть ли на это время?

– Нет, никаких операций с тобой это не потребует. Само зачатие произойдет искусственным путем, и в тебя я помещу уже жизнеспособный зародыш.

Уф! Почувствовав облегчение, я даже позволила себе улыбку. Торжествующую! Не очень-то приятно, когда тебя воспринимают бесправным инкубатором.

– Он пробовал. Зачатие невозможно!

– Ерунда! – Тиравиас оскалился острыми верлианскими зубами. Его энтузиазм не уступал моему. – У него просто не было тех возможностей, что есть у меня.

Кажется, мое лицо вытянулось.

– То есть?!

– Дело во внутренней среде твоего организма. Именно она не позволяет зачатию совершиться, угнетая и лишая жизнеспособности наши клетки, фактически убивая его генетический материал. Как-то я не учел этого момента, когда обдумывал геном будущих землян. Но я учту! Не зря же ты здесь оказалась.

Схватившись за голову, я не могла подобрать слов, чтобы прокомментировать услышанное. Это… ужасно!

– Тебе, конечно, интересно, что можно сделать конкретно в вашем случае, – проигнорировав мое протестующее мычание, он углубился в пояснения: – Так вот, внутренняя среда репродуктивных органов самок траллонсов подходит идеально! Я уже все проверил!

Покачнувшись, я еле слышно переспросила:

– Как… проверил? Но ведь Орино нет… – И тут меня озарило: – Эктеара! Что в ней?!

Ответ я поняла еще до того, как услышала подтверждение своим мыслям.

– Генетический материал, разумеется, – поразился моей неразумности Тиравиас. – Даже с переходом на высшую ступень невозможно утратить все привычки. А уж раз нашлась та, что пробудила его ньехи, естественно, что мой потомок подготовился.

Проклятые тритоны! И я… криворукая! Зачем мне только на глаза попалась эта сумка!

– И что дальше? – упавшим голосом спросила я.

– Пересажу тебе зародыш, – совершенно буднично проинформировал Тиравиас.

– Меня же должно выкинуть из этого времени, – напомнила я ему, понимая, что цепляюсь за соломинку.

Не считали нужным эти верлианцы с моим мнением считаться. Даже тот, чьи ньехи я пробудила. Чего иного было ожидать от этого чокнутого?

– Потому и спешу, но, думаю, должен успеть. Судя по силе колебаний водной матрицы, ты покинешь меня завтра. А если у тебя есть сомнения относительно ребенка, то и тут беспокоиться не о чем. Зародыш, оказавшись в тебе и запустив все необходимые процессы человеческой беременности, станет на время полноценной частью твоего организма. Поэтому не исчезнет при перемещении.

Сообщая мне «очевидное и понятное», Тиравиас спокойно жевал. Я была в шоке!

– Вы собираетесь сделать все это, зная, что уже завтра меня утянет неизвестно куда? Вдруг я окажусь в месте, где не смогу выжить? Вы же обрекаете ребенка на верную смерть!

Я вскочила на ноги, сжимая кулаки.

– Не переживаю об этом, – слегка пожал плечами Тиравиас.

Это и видно!

– Почему?! – у меня уже не оставалось сил противостоять этой бесчеловечности.

– Твой верлианец. – В его устах это прозвучало как приговор. – Он тебя обязательно вернет. И я горд тем, что смогу помочь ему в таком большом деле!

– Вы… сумасшедший!

Не найдя иных слов, чтобы доказать ему невероятную жестокость подобных намерений, я бросилась к выходу.

«Мне надо всего лишь продержаться до завтра! Забаррикадируюсь, буду все это время убегать и прятаться, но не позволю ему добраться до себя», – эта мысль крутилась в голове все время, пока я как бешеная неслась по мокрым коридорам, стремясь удалиться подальше от Тиравиаса. Ровно до того момента, когда я, словно парализованная, не плюхнулась на пол, утратив контроль над собственным телом.

«Серебристый напиток!» – это была моя последняя мысль, прежде чем полностью отключилось сознание.

Обречена быть подопытным экземпляром – врать себе бессмысленно.

Мне остается только признать свою «неизменную» роль и не тешить никакими надеждами.

Боясь открыть глаза, прислушалась к собственным ощущениям. Интересно – беременность ощущается как-то особо? По крайней мере, я ничего необычного в своем состоянии не отмечала. Просто выспалась, отдохнула. Ага, просто… В том, что Тиравиас не зря меня опоил, не сомневалась, а значит…

– Приветствую будущую маму! – торжественным тоном встречал меня верлианский психопат.

«Чтобы великая засуха на них снизошла! – от души пожелала я про себя, скрипя зубами. – Еще и издевается».

Но, встретившись взглядом с ромбовидными зрачками, поняла, что Тиравиас был далек от иронии. Я снова была в том помещении с единственной кроватью, а нетерпеливо мявшийся рядом с ней верлианец выглядел озабоченным.

– Наступило завтра, – почему-то решил он уточнить. – И сегодня мы расстанемся. Мне грустно.

А мне как грустно! Более того – страшно! Навязать мне нежеланного ребенка, который вообще непонятно кем является, и отправить в неизвестность. В голове не укладывалось: рисковать собой – это одно. А когда еще и полностью зависящим от меня существом? Осознать случившееся я была не в состоянии, просто не верила в это, хотя и признала факт того, что свершилось.

Одним словом, я не могла представить свою дальнейшую жизнь, потеряла смысл и ориентиры, не знала, что мне теперь делать. И как смириться с этим? Как справиться со всем одной? Ведь с этого момента моя судьба изменится безвозвратно. Это вообще трудно – приспособиться к существованию в другом времени, найти способ обеспечить себя. Но беременной… Я застонала от абсолютной безысходности. Это вообще реально?

Моя жизнь как лестница. Только вместо ступенек наверх я с каждым этапом опускаюсь все ниже, теряя себя.

Сил не было даже на слезы.

Проигнорировав явно желавшего пообщаться со мной верлианца (а чем еще он меня может напугать?), слезла с кровати и вышла из комнаты «моих пробуждений» – надо переодеться и собраться как морально, так и физически. Отправляться в новый мир с пустыми руками не хотелось, а значит, необходимо приготовить все прихваченное из далекого будущего. Если вернусь туда – не пригодится, а если не туда – кто знает.

Некоторое время бесцельно бродила по коридорам верлианской базы. Руки непроизвольно вновь и вновь касались живота, разум не мог осознать настолько глобальной перемены – принять факт беременности я была просто неспособна.

Впрочем, если попаду к Орино, теперь однозначно не получу воздаяния. Да что там – он будет биться от счастья в конвульсиях. А если не к нему, то куда? И как смогу устроиться там беременной?

Волосы вставали от ужаса дыбом. В отчаянии присев на какую-то подвернувшуюся поверхность, схватилась за голову и завыла. Так страшно мне еще не было – даже когда оказалась в первый раз в воде, когда убегала от Орино и поняла планы верлианского ученого.

«Нас теперь двое…» – это звучало приговором при любом исходе.

Откуда взять силы? Как справиться со всем этим, если руки опускаются и нет стимула бороться. Даже ребенок… я в любом случае его лишусь, если Орино меня найдет. По крайней мере, Тиравиас в этом определенно уверен.

Мир вокруг покачнулся, поплыв на миг маревом тумана. Водная матрица! Резко вскочив, опомнилась – что, если прямо сейчас меня куда-то утянет? И сорвалась с места, бегом устремляясь в направлении помещения, что выбрала для себя. Туда сумасшедший верлианец принес мои вещи, те самые, с которыми я перенеслась в это время. Кроме эктеары, конечно.

Быстро переодевшись в странноватую одежду и обувь далекого прошлого, убрала все остальное в водонепроницаемый пакет, решив постоянно держать его при себе. Едва завершила сборы, как водопад, заполнявший дверной проем, завибрировал, сообщая мне о госте.

– Вы меня в покое не оставите? – прикоснувшись ладонью к воде и открывая путь Тиравиасу, немедленно спросила его, вложив всю злость в свои слова.

– Нет, – невозмутимо и деловито ответил он. – Времени все меньше, а мне надо кое-что передать с тобой.

От этой бескомпромиссной деловитости я дара речи лишилась. Мне бы такую самоуверенность!

– Так вот, передашь ему…

– Не буду я ничего передавать! Тем более ему!

Я взбешенно топнула ногой.

– Или добровольно, или я окажу на тебя гипнотическое воздействие… – И он красноречиво развел руками. – Мне важно донести до своего потомка эту мысль.

Скрипя зубами кивнула, в то же мгновение решив, что, если случится худшее и Орино до нас доберется, не пророню ни звука!

– Скажешь ему дословно следующее: водные – подарок Тиравиаса своим потомкам, доверяйте им. Запомнила? Повтори!

Произнесено это было так повелительно, что я покорно пробормотала странную фразу аж три раза.

– Не забудь и обязательно передай, это важно, – еще раз счел необходимым подчеркнуть Тиравиас, прежде чем с самым строгим видом уточнил: – Ты готова? Судя по колебаниям водной матрицы, потоки вокруг тебя уплотняются. Времени совсем немного. Тебя никуда не тянет?

– Тянет, – резко осознав непонятное нетерпение, сообщила я. – Куда-то…

– Иди, – Тиравиас, погрустнев в один миг, отступил, освобождая мне путь.

И я пошла, прижимая к груди пакет с вещами и прислушиваясь к нарастающему в душе нетерпеливому волнению. Мне хотелось уже сорваться на бег и нестись сломя голову… куда-то.

«К водоему», – закономерно поняла я, едва ноги принесли меня к странной купальне.

– Все ведь получится? – цепляясь за надежду, спросила у следующего за мной Тиравиаса.

– Я не знаю, как осуществляется это, к сожалению. Сейчас мы не обладаем контролем над процессами водной матрицы, но можем ощущать степень их интенсивности, – отозвался он, словно прислушиваясь к чему-то. – Так вот, сейчас вокруг тебя бешеный напор. Тебя выдернет отсюда мгновенно, переместив навсегда. Тут тебе не место.

Он был грустен. Но мне было так страшно, что это волновало мало. Тем более что впереди было нечто непредсказуемое и, возможно, крайне опасное.

– Зайди в воду, – посоветовал Тиравиас в унисон с возникшей у меня мыслью.

Не без чувства паники переступив ограждение, я глубоко вздохнула и стала приседать.

– Береги себя! И помни: водные – подарок Тиравиаса своим потомкам, доверяйте им, – успела услышать я, прежде чем вода резко взметнулась вокруг, поглотив меня стремительным вихрем.

Я даже не успела захлебнуться и как следует испугаться. Вода с той же стремительной яростью отступила, опав к моим ногам. И прежде чем я сумела хоть что-то разглядеть ослепленными от влаги глазами, рядом раздался хохот:

– Дуреха, ну кто же в Яузе купается? Что, хочешь стать синей, как аватар? Хвост в результате тоже может отрасти, кстати.

Часть третья

Встреча в прошлом

Глава 1

Орино

– Классный прикид! Ты из голубокожих? И линзы – супер! Со спецэффектами. Не подскажешь, где такие накладные клыки можно достать? – Субъект, расположившийся на соседнем сиденье метро, в буквальном смысле поразил меня незамутненной простотой мышления.

В этом времени мне приходилось меньше использовать свои способности гипнотизера, внушая окружающим необходимую уверенность в моей нормальности. Получалось, что люди, еще не подозревавшие о контактах с другими цивилизациями, гораздо проще относились к моей необычной внешности. Они были не способны проникнуть в истинный смысл увиденного, их сознание самостоятельно «упаковывало» меня в понятные их уровню мышления рамки.

«Фрик!» – чаще всего шептались они обо мне, бросая осторожные любопытные взгляды.

А на второй день моего пребывания в прошлом Земли ко мне подошел местный молодой мужчина и дал стоящий, по его мнению, совет:

– Адресок дам. Там все наши, синекожие, тусуются. Может быть, что-то себе подберешь… из аватарского.

Заинтригованный его словами, отправился по нужному адресу. Оказалось, что это небольшой магазин, специализирующийся на продукции с лейблами известного в их времени фильма. Там я заполучил бейсболку и футболку с надписью «Фанат аватара». И это неожиданно еще более упростило мое существование. Теперь потрясенные взгляды тех, кто меня замечал, трансформировались в понимающую ухмылку, стоило им лишь увидеть мою футболку. А дальше – кто-то завистливо присвистывал, вглядываясь в меня жадным взором, кто-то крутил пальцем у виска, кто-то безразлично пожимал плечами и переводил взгляд на более интересные ему объекты наблюдения.

Люди древней Земли не способны были осознать увиденное и поверить собственным глазам. Даже если бы среди них откровенно разгуливали инопланетяне, они уверенно нашли бы этому верное объяснение.

«Ролевик!» «Загримированный актер из массовки!» «Повернутый на аватаризме». Вот к чему сводились их наблюдения. Эта цивилизация еще не достигла того уровня развития, когда полагаешь закономерным и несомненным наличие других рас во Вселенной.

Моя экзотическая и намеренно провокационная внешность сослужила добрую службу. Меня сторонились, не докучая ненужным вниманием, быстрее отвечали на вопросы, невольно опасаясь моей нестандартности. Гипнозом я пользовался не всегда.

Мне не мешали искать.

Если Регина, наученная Ньером, полагала, что анемоны избавят ее от вероятности быть обнаруженной, она – заблуждалась. Водная матрица позволяла мне ощущать весь мир Земли: гигантское скопление крошечных «капель», подвижное, видоизменяющееся, пульсирующее жизнью. Если обобщить – я чувствовал каждого из землян. Пусть крошечной микрочастицей влаги, но ощущал. На ином, характерном для верлианца уровне восприятия!

В общей картине земной жизни этого времени имелось лишь одно белое пятно. Единственное существо, неподвластное моему внутреннему взору, моим ощущениям. Регина! Анемоны сделали ее недоступной для любого моего воздействия, одновременно абсолютно точно указав место ее нахождения.

Ты думала, что укрылась от меня, сбежав в прошлое? Я испытал колоссальное облегчение, когда понял, что моя места выжила и находится в этом времени, поздравил себя с успехом! Даже коварное вмешательство Ньера не помешало мне вернуть девушку из смертельной ловушки древнего прошлого Земли. Дело за малым – возвратить ее в нужное мне время. И продолжить поиски.

Меня ждет успех!

Где-то в глубине души жила странная уверенность: смогу добиться цели и обрету желанного потомка. Если уж водную матрицу смог заставить работать на себя, то с остальным совладаю подавно.

Тревога за такую особенную для меня женщину не оставляла во все дни напряженного ожидания. Пока наблюдал, выправится ли зигзаг в многогранном узоре мироздания, изменит ли водная матрица местоположение моей месты, не мог даже спать.

Доживет ли она до этого момента?

Для Регины на Земле, с момента перемещения в двадцать первый век до времени моего прихода, прошло полгода. Для меня всего четыре дня – с каждым новым витком спираль времени ускоряется. Но эти четыре дня тянулись, словно бесконечный год, отравленный думами о собственном бессилии и яростью на такое нелепое стечение обстоятельств.

Это стало самым уязвимым местом моего плана спасения собственных интересов. Там – в палеолите Земли – от меня ничего не зависело. Мне оставалось лишь уповать на удачу и ждать. Ответ на самый сокровенный вопрос – жива ли моя места – смог получить, только оказавшись в одном с ней времени. С каким же облегчением я ощутил белое пятно в водной матрице, насыщавшей энергией это время! С какой же радостью впервые за эти бесконечные дни мучительного отчаяния вздохнул полной грудью!

«Все получилось!» – чувство ликования переполняло. И на этом фоне адаптация к местной временно́й среде казалась ерундой. Я всегда смогу приспособить ее под себя, внушив землянам что угодно. Из них только единицы могли сколько-нибудь успешно противостоять моему влиянию. Но они не способны изменить общую ситуацию.

Кто из их современников поверит в рассказы о бродящем по улицам голубокожем инопланетянине? А в одержимого аватаром – все!

Для меня проблем с присутствием в этом времени не существовало.

А что же Регина? Я знал, что она сможет выжить в этом прошлом ее цивилизации. В отличие от эры земного палеолита. Все же это ее раса, близкий менталитет, схожие обычаи и более обширные знания. В ее практичности, в умении живо реагировать на любые перемены я убедился за время, что мы провели вместе. Из всех землян Регина была наиболее готова к такому повороту событий.

Поэтому, почувствовав ее в новом времени, успокоился. Дикое напряжение, гигантской тяжестью давившее на меня в последние дни, отступило.

«Нахожу ту, что запустила мои ньехи, и…» – на этом месте мысль обрывалась.

Верну нас назад и продолжу эксперимент? Теперь я знал, что Ньер не позволит, не отступится. Будет упорно мешать. И время, которое он отвел мне, – почти на исходе. Оставить ее тут не могу. Как же быть?

«Сначала найду Регину», – в итоге решил я. Прежде всего необходимо найти место, где я мог бы сосредоточиться и выяснить точное местонахождение моей невероятной женщины.

Легкое усилие, возможно, кто-то и отметит желтизну моих зрачков, но значения этому факту придать уже не успеет. Одежда, номер в гостинице – мне все давалось легко. Люди этого времени были так же подвержены моему влиянию, как современники Регины. Единственная проблема была с едой, в этом времени верлианскую пищу достать было невозможно. Но пока чувство голода не беспокоило.

Закрывшись в номере для новобрачных – а только там имелась большая двухместная ванна – я постарался отрешиться от собственных эмоций. Погрузившись в воду, полностью отдался ощущению обволакивающей тело влаги. Она навевала покой, умиротворение, тихую радость.

Полностью раскрывшись потоку информации, что несла в себе энергия воды, позволил ему просочиться сквозь меня. Вычленял лишь нужное. Сужая круг поиска белого пятна. Миллионы подвластных моей воле частичек, населяющие этот мир, меня не интересовали, я искал ту, что была недоступна. Невидима! Искал в пении звуков, в шелесте волн о камни, в игре солнечных бликов на поверхности водной глади.

И нашел!

Вынырнув, шокированно встряхнул головой. В сознании присутствовала полная картина современной географии Земли, расположение океанов и суши. Я полагал… Я был убежден, что Регина где-то в этом городе, не так далеко от координат перемещения. Но она в какой уже раз меня удивила!

В глуши, на берегу моря… Я не мог поверить своей удаче и ее решимости. Страх перед океаном не был наигранным, я знал это. В самом начале на Верлинее мне приходилось использовать легкое внушение, иначе бы Регина не справилась. А мне хотелось, чтобы она преодолела его. Зачем? Когда-то все мне казалось проще, я был уверен, мы не расстанемся. В моем мире, объединившись ради единственно достойной цели – жизнеспособного потомства, уже не расстаются. И мне хотелось, чтобы она могла хотя бы иногда разделять со мной прогулки в родную стихию.

Но на практике все пошло не так. Для земной девушки перспектива иметь со мной общего потомка не стала смыслом жизни. И любовь к купанию у нее не появилась.

Мысленно наложив выявленный объект-невидимку на карту Земли этого времени, изумился еще сильнее. Океания. Остров Вануату. Практически первобытная природа, часть территорий, где никто не живет, забытый уголок современной цивилизации. И его для жизни выбрала девушка из будущего?!

Я был удивлен, но уверен, при встрече смогу получить пояснения. Одно радовало – Регина поселилась совсем рядом с водой. Мне не понадобится использовать земной транспорт, чтобы добраться до нее. Все будет проще – я совершу подводное путешествие. Это с большой вероятностью позволит мне укрыться и от верлианцев, населявших в это время земные базы.

«Обязан сохранить свое присутствие втайне от них!» – настраивал я себя, понимая, что наша встреча может стать причиной необратимых изменений уже в моей цивилизации. О путешествиях во времени с помощью матрицы воды мы узнаем много позже. И даже узнав, практически не будем совершать их.

Если бы не Регина, я никогда не позволил бы себе эту «прогулку», поскольку ответственность была колоссальной. Любое мое действие в этом времени и на этой планете могло стать причиной страшного катаклизма в развитии и моей расы. Снедавший меня страх был сродни панике. Собственное поведение четко характеризовал как неприемлемое для верлианца. Но потерять Регину не мог. Пробудив ньехи, она стала для меня источником будущего. Самым важным существом во Вселенной. Ради нее я, не задумываясь, пожертвовал бы жизнью. И я не мог ее отпустить! Не сейчас.

Сегодня, узнав о том, что моя места жива, наконец-то смогу уснуть. И уже завтра отправлюсь за ней.

Глава 2

Регина

Выходить вечером с приходом сумеречной свежести к морю стало моей традицией. Неизменной и необходимой. Устав за день, стремилась к умиротворяющей водной глади. Море успокаивало, поддерживало, манило, призывая и обещая надежду. Кто бы мне еще год назад сказал, что я начну так относиться к воде? К несокрушимой и бесконечной водной стихии. Живительно необходимой и смертоносно неукротимой!

Не было больше той Регины из земного жилого купола – наивной и доверчивой трусишки. Та женщина из далекого будущего действительно исчезла. Умерла вместе с Денисом, с мифом о недоступности родной планеты, с крахом надежд на взаимность в отношениях с верлианцем, с утратой иллюзий в отношении собственной жизни и окружающей реальности.

Исчезла благодаря усилиям инопланетян-гипнотизеров не столько для окружающих, сколько для себя самой! Этот год изменил меня. Сделал мудрее, сильнее, увереннее и ожесточеннее! Научил чувству горечи, разочарования и… любви. Беззаветной и отчаянной, непримиримой и неодолимой, всеобъемлющей и вечной.

Материнской!

К счастью, природой мне дано было время свыкнуться с мыслью о ребенке, суметь создать в новой жизни плацдарм для нашего существования, обрести силы для борьбы за наше будущее.

Какой же ценой дался сегодняшний покой! И долго ли еще он продлится? Последним вопросом я задавалась тем чаще, чем ближе подступало время появления ребенка на свет. Кем будет мой сын?

Убежденность Орино невольно повлияла на меня. Ласково касаясь округлого животика, в тишине наступающих сумерек устроившись возле своего домика в старом разбитом кресле, обращенном к морю, все чаще «беседовала» именно с мальчиком.

Последние полгода стали огромным испытанием как для тела, вынужденного приспосабливаться к иной среде, так и для души. Начав жизнь с чистого листа, моральных и физических сил отдала немало. Но можно ли утверждать, что я справилась? Ведь главные испытания еще впереди.

Очнувшись от собственных мыслей, поймала себя на том, что мне неприятно – как под чьим-то пристальным взглядом. В безлюдной местности, окружавшей мой скромный домик на берегу, меня редко тревожили подобные ощущения. Я специально выбрала старую хижину в отдалении от поселка. На острове Вануату подобная возможность была – местное население было малочисленным. И меня никто не вынуждал поселиться вместе со всеми, словно чувствовали, что мне было бы сложно свыкнуться с совершенно чуждым для меня восприятием мира народа ну-вануату.

Или им помогли прийти к такому выводу?

Борясь с необъяснимой тревогой, не без труда поднялась на ноги.

«Пора решать, как буду рожать, – мелькнула все чаще возникающая в голове мысль, – времени тянуть с этим уже нет!»

Чтобы скинуть странное оцепенение, решила подойти к морю. Босиком по песку зашагала к небольшому заливу, возле которого прожила последние месяцы. Взгляд при этом не отрывался от исчезающего за горизонтом оранжевого шара, окрасившего небо в невероятные цвета от зеленоватого до пурпурного.

Закат я не пропускала никогда. Так и не смогла привыкнуть к этому чуду. К ощущению замирающего от восторга сердца, к обрывающемуся от избытка эмоций дыханию. Для человека, всю жизнь видевшего вместо неба окрашенный в голубоватые цвета купол земного города, зрелище «проваливающегося» в водную пучину заходящего солнца было сродни чему-то мистическому, особенно на побережье Вануату. Я знала, что никогда не смогу насмотреться на эту завораживающую картину, как и быть понятой моими нынешними современниками. Но я и не искала их понимания, я просто наслаждалась, каждый вечер вновь проживая самые ошеломительные мгновения своей жизни.

Вода ласково коснулась ступней, утешая и подбадривая прохладой. Дневная тропическая жара отступала, плавно перетекая в сумеречную приятную свежесть. Но дальше я не пошла, подспудный страх перед стихией так до конца и не исчез. Поэтому все, что я себе позволяла, – это окунуться совсем рядом с берегом в солоноватые воды. А сейчас и вовсе решила не раздеваться, а просто побродить в прибрежных «барашках» пенного прилива.

Ощущение тревоги прошло. Засунув одну руку в карман шорт, другой я неосознанным движением гладила животик, обтянутый хлопчатобумажной тканью майки. Так и шла некоторое время вдоль берега, растворившись в нахлынувшем порыве удовольствия, – пальцы ног приятно зарывались во влажный песок при каждом шаге. Не думала ни о чем. Вокруг все дышало жизнью, что для меня было сродни чуду. Шумело море, где-то вдалеке шелестел настоящий мангровый лес, воздух был наполнен разнообразными ароматами. И не только солоноватым привкусом моря, но и запахом цветущих лиан, свежей рыбы и терпким духом сандала. И от этого мне тоже отчаянно хотелось дышать полной грудью, жить, найти свое место в новом мире и… помочь своему ребенку. Кем бы он ни был.

Осознав, что совсем стемнело, резко повернула назад – к свету в окне моего домика. И так же неспешно побрела домой, на сегодня прогулка закончилась. Уже поднимаясь на единственную ступеньку возле двери, вновь почувствовала странную тревогу. И оглянулась. Казалось, что кто-то смотрит прямо мне в спину. Кто-то невидимый в лунных бликах воды.

Опасливо поежившись, переступила порог и прикрыла дверь, заперев ее на засов. А потом нашла на настенной полке телефон, проверила уровень заряда и оставила на небольшом оплетенном лианами табурете возле кровати. На случай экстренного вызова помощи! Что меня пугает, и сама толком не могла понять. Но такого странного ощущения не возникало даже в первые дни моего пребывания на Вануату.

Впрочем, хищников на острове не водится. В заросли сочно-зеленого леса, что начинался в нескольких сотнях метров от берега, я не забиралась, понимая, что там хватает смертельно опасных насекомых и растений. Ближайшая деревенька была в паре часов быстрой ходьбы от моей хижины. И местные наведывались ко мне не чаще чем раз в трое суток, словно понимая мое нежелание контактировать хоть с кем-то. Меня тяготило их общество, невольно тянуло отдалиться и побыть в одиночестве. Пусть жители острова и были куда как добродушнее и сговорчивее человекообразных обитателей раннего палеолита (мне было с чем сравнивать!), но и в этом времени я не ощущала себя дома.

«Возможно, это страх быть разоблаченной? – нередко размышляла я, часами просиживая в старом кресле и наблюдая за морем. – Вдруг они заметят что-то необычное во мне? Задумаются о природе моего незнания элементарных вещей? Раскроют тайну, опознав чужачку?»

Пусть мир Земли этого времени прекрасен, но мне – я все чаще ловила себя на этом ощущении – в нем места нет. Свыкнуться не получалось. Это время не принимало меня, не давало ощущения уверенности. А впереди – самое сложное. Борьба за право моего малыша жить в нем!

Об Орино я думала часто. Уже без ненависти, она отошла на второй план. Думала о том, что от него унаследует мой ребенок. И станут ли эти качества приговором в современном мире?

По прошествии времени пришла уверенность, что верлианец уже не появится. Не найдет, не догонит. С одной стороны, подобные мысли радовали – Орино пугал меня своим гневом, но с другой… я отчаянно боялась родов. Страшилась ситуации, когда ни у кого вокруг, включая и меня, может не хватить знаний и понимания, что действительно во благо ребенку.

А если ребенок будет способен находиться только в водной среде? Я отчаянно боялась такой перспективы. О детях мы с Орино мало говорили, я не знала, какими были потомки высших верлианцев. Мне оставалось лишь гадать и надеяться на лучшее.

С этими тревогами я и заснула, даже во сне преследуемая образом Орино. Он виделся мне угрюмым и усталым. Нависшим сверху, впившимся в меня пристальным изучающим взглядом. Голубоватая кожа жителя Верлинеи была покрыта капельками влаги, а взгляд раскосых глаз с ромбовидными зрачками пылал желтизной очевидного гнева. Но я не проснулась, и сон исчез, растворившись в ночной темноте.

Утро. Привычный ритуал пробуждения, разговор с ребенком, еда. Раньше здесь жила семья, мне рассказали о них, когда предложили показать это уединенное местечко. Потом они перебрались в Порта-Вилле, а хижину оставили под присмотром родни. Не знаю, почему мне позволили ее занять, но после случайной встречи со старой островитянкой в ближайшей местной деревушке меня настойчиво убеждали поселиться тут. Более того, местные регулярно наведывались в гости, приносили свежую рыбу и местную еду. Поначалу и я выбиралась в деревушку в единственный магазин, тратя свои скромные средства и закупая самое необходимое.

От прошлых хозяев мне достался не только дом с внутренней обстановкой. Деверенские, поразив меня своей щедростью, установили ветряк со всем необходимым вплоть до аккумуляторов и инвертора, заверив меня, что когда-то он тут уже был! Поэтому работал мой старый однокамерный холодильник, допотопная плита и телефон.

По местным меркам моя хижина считалась роскошным бунгало! Метрах в десяти от нее имелся источник с питьевой водой, что окончательно делало мою жизнь независимой.

Позавтракав фруктами, которые мне приносили в избытке, натянула широкую длинную майку с намерением отправиться к морю и окунуться. Утро – лучшее время для купания!

Распахнув дверь, мысленно посмеялась над закрытой задвижкой (кого опасаться в этом всеми забытом месте?) и шагнула на улицу. Смешливое настроение пропало мгновенно, воздух в груди словно сжался, а я потрясенно замерла.

Снаружи, устроившись в старом кресле, сидел Орино!

Обнаженный по пояс, в коротких шортах, с растрепавшимися прядками черных волос, он наблюдал за мной спокойным и внимательным взглядом. Лицо верлианца ничего не выражало – настоящий образец типичной скрытности. Особенно надолго его взор замер на моем обтянутом футболкой животе. И стоило осознать этот факт, как я испуганно опомнилась. Он нас нашел!

Такие потрясения не проходят бесследно, я инстинктивно вцепилась в ручку двери, ноги от испуга подкосились, а поясницу пронзила боль.

– Осторожно! – Орино резко встал и приблизился на шаг. – Не бойся, я не причинил тебе вреда ночью, когда пришел, не причиню и сейчас. Мы должны обсудить ситуацию.

Голубокожие ладони устремились ко мне с явным намерением не дать упасть, но моего тела так и не коснулись. Стоило взгляду верлианца вновь «споткнуться» о мой живот, как они безвольно опустились, повиснув вдоль тела. Голос Орино звучал отстраненно. Лицо он и вовсе отвернул, устремив взор на море.

А я неожиданно осознала, что словно и не было этих месяцев разлуки, не существует «другого» времени и его мира – страх перед Орино все так же силен в моей душе. И ожидание такой приметной желтизны, которой вот-вот нальются его ромбовидные зрачки…

«Не действует! Не посмеет! – мысленно рявкнула на себя, вынуждая собраться с духом и изгнать из сердца страх. – Мне уже не страшен гипноз».

Понимая, что сновидение оказалось реальностью, в первую очередь испугалась не за себя, чего ожидать от Орино после моего побега, могла себе представить! Боялась за ребенка. Но тут же внезапным озарением мелькнула довольно сомнительная мысль: возможно, его появление во благо, он больше меня разбирается в верлианских детях. И сможет помочь мне не совершить роковую ошибку при родах.

Вот только что этот одержимый сделает с ребенком после? В долгосрочной перспективе появление Орино обещало проблемы. Огромные!

– Сядь, – повелительным жестом указав мне на стул (такая привычная манера поведения!), Орино слегка подтолкнул меня в нужном направлении. При этом он старательно делал все, чтобы касаться меня как можно реже. Но и не отступал, следуя рядом.

Сделав несколько шагов по белоснежному песку на подкашивающихся ногах, я тяжело и с чувством невыразимого облегчения опустилась в кресло. Орино присел на корточки рядом, так что наши лица оказались на одном уровне. Несколько минут мы просто молчали, всматриваясь в глаза друг друга. В моих наверняка был страх, неземные глаза верлианца хранили непроницаемое выражение, скрывая от меня его эмоции.

Но по тому, как он резко отвел взгляд, уставившись на море, как потом невольно вновь уперся им в мой живот, я догадалась, что и для него эта встреча сложилась не по плану.

– Где отец… ребенка? Почему ты живешь тут одна?

Рука невольно дрогнула, переместившись поверх раздавшейся талии. Сейчас хотелось не столько укрыть, сколько почувствовать отклик единственного в этом мире близкого и дорогого мне существа. Ощутить поддержку. Решиться на ответ верлианцу.

Сказать правду? Ему? Чудовищу, предавшему и мучившему меня, убийце Дениса, если не сказать больше – всей нашей цивилизации?

Нет, я не смогла. Просто я знала, как отреагирует одержимый мыслью о наследнике Орино. Отберет ребенка. А меня в лучшем случае оставит в этом времени живой.

– С чего ты решил, что я отвечу?

Верлианец долго молча смотрел на меня каким-то невыразимо тяжелым и пустым взглядом. При этом я достаточно успела узнать его, чтобы понять: он сдерживает собственные порывы, скрывая истинные эмоции, не позволяя им отразиться во взгляде. Но ничего хорошего я не ожидала.

– Ньер надоумил тебя и на это? – наконец процедил Орино. – Научил, как избежать возвращения?

Он об анемонах?

– Что ты имеешь в виду? – Я невольно поджала губы, ощущая тревожную нервозность.

Роковая встреча случилась, когда я уже перестала ее опасаться.

– Ребенка. Беременность, – очередной быстрый взгляд на мой живот и скупые, произнесенные сквозь зубы слова. – Он рассказал, что появление совместного потомства с мужчиной из этого времени гарантированно сделает тебя его частью? Привяжет, сделав возвращение невозможным.

– Возвращение и так не входит в мои планы… – веско напомнила я. – В том времени – ты.

Снова долгая задумчивая пауза. И пристальный взгляд Орино. Я просто чувствовала, как он бесится от невозможности принудить меня отвечать. Мне так виделись причины его задумчивого молчания.

– Не ответишь?

– О Ньере?

– Нет.

– Не отвечу!

Права или нет – не знала. В крайнем случае, я могу признаться позже. Сейчас появление верлианца слишком неожиданно – во мне взыграли эмоции.

– Тебе придется вернуться, – явно успокоившись, очень буднично сообщил Орино.

– Нет!

Снова эта нестерпимая манера решать все за меня! За последние месяцы я отвыкла подчиняться, познав вкус истинной свободы. И сейчас его слова пробудили бунтарский дух!

– Почему ты выбрала это место? Тут совершенно безлюдно и море рядом. Я полагал, ты останешься в одном из городов. Почему тут? – проигнорировав мой протест, продолжил Орино выяснять интересующие его подробности.

Но прежде чем я нашлась с ответом, он резко обернулся, всматриваясь в даль. Я невольно проследила за ним взглядом, но ничего, кроме прибрежного леса и бесконечной морской глади, не увидела.

– У тебя гости, – немного настороженно сообщил верлианец.

– Да, – сообразила я, сегодня жители ближайшей деревни, что взяли меня «под крыло», должны были заглянуть. – Тебе нужно уйти. Я не хочу, чтобы они видели здесь кого-то.

Будут волноваться за меня.

– Они не увидят, – безразлично пожал плечами Орино и шагнул в направлении моря.

В его словах я не сомневалась. Наоборот, возник страх за тех, кто отнесся ко мне с искренней добротой и поддержал в самый сложный момент жизни. Я доподлинно знала, что верлианцы способны причинить любой вред. С привычным усилием поднялась из кресла, придерживая живот рукой, и посмотрела в том направлении, куда вглядывался Орино. И точно – издали приближались темные точки.

Местные навещали меня еженедельно, а в последнее время и того чаще, уговаривая на время до родов перебраться в деревню. Но я все тянула, понимала, что они правы, но и опасалась последствий. Родится ли у меня обычный ребенок?

И вот судьба, словно ответив на все мои мольбы о помощи, вернула в мою жизнь Орино. Только решиться и задать ему тревожащие меня вопросы не могла – слишком беспокоили последствия. Предугадать поведение одержимого наследником верлианца я не могла. Требовалось время, чтобы успокоиться и подумать.

– Регина! – приветственно окликнул меня островитянин – высокий худощавый подросток, которому я частенько помогала с обучением иностранному языку. Мы даже практиковали ежедневные занятия, пока мне не стало трудно в течение пары часов сидеть и выслушивать его упражнения.

– Привет! – отозвалась я, откликнувшись на бисламе.

Возможности усвоения материала будущего позволяли мне в рекордные сроки овладевать языками. Стараясь не выдать своей нервозности, в направлении Орино не смотрела, не совсем понимая, как мне объяснить присутствие синекожего мужчины. Конечно, если дойдет до объяснений.

Впрочем, паренек заметил его и сам, как и остальные жители деревни, следовавшие чуть позади. К моему изумлению, была среди них и та старая женщина, что изначально приняла меня, предложив обосноваться в этом месте. Пока я собиралась с мыслями, всеми силами пытаясь успокоить разбушевавшееся от неожиданности сердце, подошли все жители Вануату. Они конечно же увидели Орино и сейчас, в совершеннейшем изумлении застыв на месте, всматривались в его приметную фигуру. Верлианец стоял у самой кромки воды, абсолютно игнорируя это внимание. Или выжидая?

Когда градус недоумения достиг максимума, а все гости столпились компактной группой, он обернулся. Даже с расстояния в несколько метров я заметила желтые отблески его ромбовидных зрачков. Секунда-другая… и все!

Разом встрепенувшись, островитяне двинулись дальше в моем направлении. Словно никогда и не было незнакомца на берегу. Люди поддались влиянию мощнейшего гипноза – сейчас я видела все собственными глазами. Теперь они не осознают присутствия постороннего, не воспринимают реальную угрозу!

Вопрос о том, как Орино добрался до меня, не вызвав волны паники в мире, отпал сам собой.

Верлианец, не пытаясь даже изобразить интерес к островитянам, с безразличием во взгляде вновь отвернулся к морю. Его меньше всего волновали аборигены Земли этого времени, он просто терпеливо пережидал их нашествие. Впрочем, сейчас я понимала, что и в будущем он воспринимал моих современников безразлично и опосредованно. Просто тогда я не имела возможности наблюдать его реакцию со стороны, сама находясь под его влиянием.

– Вы решились с переездом? Для вас есть комната в одной семье. Помогут и с уходом за ребеночком, – утянув за собой, знакомая островитянка расписывала мне все варианты временного переезда в деревню.

И я была с ней в общем-то согласна. Но сейчас могла лишь думать о внезапном явлении Орино. Страх и неуверенность в собственном будущем вновь затопили душу. Едва вслушиваясь в слова женщины, я бессознательно вслед за ней вошла в свой домик и уселась на кровать. Гости деловито сновали тут и там, наполняя едой мой холодильник, забирая грязную одежду и оставляя взамен чистую, проверяя состояние генератора и вентилятора.

А я все пыталась осознать… поймать ускользнувшую мысль. Вспомнить, что насторожило меня в происходящем.

Старая женщина! В какой-то момент прозрение пришло. Она, в отличие от всех ее спутников, не сразу отвела взгляд от Орино, стоило ему внушить им собственную неприметность! Возможно, это совпадение, но…

Тяжело поднявшись с кровати, направилась на террасу. Один быстрый взгляд на море, и я убедилась, что Орино все еще тут – он купался. А что до моей доброй феи, то старушка обнаружилась сидящей в кресле и наблюдающей за фантастически естественно ведущим себя в воде верлианцем.

– Вы… вы видите его? – опешила я.

– И не только его, – кивнула старая женщина.

– О чем вы? – испугалась я.

– О ребенке. – И маленькая сухонькая ладошка моей собеседницы очертила в воздухе рядом с моим животом символический круг. – Мы это можем.

– Мы?!

– Женщины в моем роду. Нам дано чувствовать их. – Она мотнула головой в сторону верлианца. – И не только. Мы всегда могли противостоять их силе – продолжали видеть то, что не дано другим.

Мне же мгновенно вспомнились траллонсы и слова Тиравиаса о том, что смогу увидеть своего изначального предка. Возможно, предок этой женщины тоже был из тех, что создал Тиравиас. У меня все эти странности с ферментом в слюне, у нее – способность противостоять верлианскому гипнозу.

– Вы видите моего ребенка?

Сейчас это было для меня важнее.

– Чувствую, – качнула головой женщина, отвечая мне негромким шепотом. – Это плоть от плоти своего отца.

Я вздрогнула, островитянка озвучила мой главный страх – ребенок, сутью схожий с отцом. Но испугалась я не того, чего действительно стоило бояться! Уже спустя миг я это поняла. Орино резко устремился к берегу.

Он… услышал!

«Великолепный верлианский слух», – запоздало сообразила я и в ступоре обреченно осела на дощатый пол импровизированной веранды, не представляя, чего ожидать.

– Все правильно, – островитянка сочувственно коснулась моего плеча. – Он должен знать. И помочь… вам.

– Вы уверены? – одними губами шепнула я.

Мы обе сейчас смотрели на море. Туда, где со стремительностью акулы к пляжу плыл Орино.

– Да. Без помощи себе подобных ребенок не выживет. Мы на Земле давно утратили великую мудрость, когда-то дарованную нам ими. Никто из нас не способен помочь тебе.

Пожилая женщина медленно подняла руку и указала на верлианца. Он как раз, поднявшись в полный рост, бегом устремился ко мне. Фигура бывшего возлюбленного, на миг заслонившая яркое солнце, казалась мне зловещей. Зная истинные цели и безжалостность Орино, я заранее ощущала себя приговоренной к смерти.

Несколько ударов сердца – и он рядом. На удивление, этот факт словно заставил меня очнуться и почувствовать окружающую жизнь: легкий прибрежный бриз, ласкающий лицо, смех и разговоры людей вокруг, яркое солнце, чьи лучи уже обжигали.

Жизнь… Настоящая, живая! Без толики искусственности. Подобное ощущение я испытывала (и за все месяцы на Земле все еще к нему не привыкла!) только в этом времени и еще давно на Верлинее.

Понимая, что в очередной раз моя жизнь замерла в мгновении от неизбежных перемен, я уставилась на свои сплетенные на животе пальцы, не решаясь поднять взгляд на голубокожего мужчину рядом. Вместо этого я, с какой-то отчаянной напряженностью сдерживая собственное дыхание, вслушивалась в его резкие вдохи и наблюдала за ручейками воды, что сбегали с обнаженных ног верлианца.

Испытав шок сегодня утром, когда увидела его в этом времени, я с того самого момента подсознательно знала, что это конец моей тайны и спокойного существования. Завершение моей новой жизни.

Вопреки всему ужасу, что скрутил мое сознание в ожидании реакции Орино, он спокойно обратился к островитянке:

– У вас есть наследники женского пола?

Я узнала эту вкрадчивую мягкость тембра голоса в сочетании с несгибаемой решительностью. С этого все началось когда-то в будущем при нашей первой встрече! Так же он говорил с Денисом, прежде чем подтолкнуть его на роковой шаг.

– Ты не можешь… – вздрогнув, я вскинула на верлианца взгляд. – Нет! Эта женщина ни в чем не виновата! Не вреди ей… Она спасла меня!

Последнее я уже шептала, заметив желтизну в ромбовидных глазах Орино. Поздно!

– Не тревожься, милая, – пожилая островитянка успокаивающим жестом коснулась моего плеча и грустно улыбнулась. – Я уже так стара, что любой вред в отношении меня лишен всякого смысла. Да он и не будет.

Стоило мне встретить ее взгляд и увериться в абсолютном спокойствии моей собеседницы, как она со старческой медлительной неловкостью склонила голову в уважительном поклоне, прежде чем ответить Орино:

– Да, у меня дочь и две внучки. Есть кому хранить предания о вас.

– О чем эти предания?

– О вас – голубокожих богах, пришедших из водных глубин, которые стали отражением бесконечного океана далеких звезд и вторым домом для вас. О тех, кого в далекие времена почитали как величайших правителей, подаривших нам огромные знания. Но мы – народ ни-вануату – чтим вас и поныне, знаем о том, что вы не покинули наш мир. Знаем и воздаем вам почести.

Едва приметная тень мелькнула по лицу верлианца. Я пристально вглядывалась в него, страшась сейчас за жизнь женщины, которая сделала мне столько добра, больше, чем за свою. И я с «высоты» своей цивилизованности понимала, как смешны ему эти слова.

– Откуда уверенность в нашем присутствии? Женщины твоего рода встречали подобных мне ранее?

Орино был поразительно сдержан. И он ни разу не взглянул на меня!

– Мы храним в памяти истории о рыбаках, обреченных стихией на гибель, которых спасали люди-рыбы. О голубокожих мужчинах, что через женщин моего рода предупреждали нас о приходе «злой воды», которая огромной волной смывала все живое в океан. Мы чтим наших богов, и они помогают нам.

В голосе старушки было наивное, незамутненное алчностью цивилизации доверие. Даже больше – вера! Вот только я знала истинных ее «богов». И сомневалась в бескорыстии верлианцев. У их доброты наверняка была цена, просто островитяне не способны были постичь ее сути.

– Ты лично встречала подобного мне? – Орино прищурился. Для меня это стало знаком. Ответ важен для него!

– Нет, ты первый. Можешь не переживать – я не расскажу о твоей тайне никому. Даже своим детям. Не так много мне осталось на этом свете. Историю о голубокожем мужчине и нашей женщине, что носила его дитя, я унесу с собой в лучший мир.

Невольная дрожь волной скользнула по моему телу. Слышать ее слова в присутствии Орино было жутко. Я заметила, что он тоже вздрогнул и в задумчивости отвел взгляд в сторону. Оглянувшись, сообразила, что напряжение, в котором я пребывала последние полчаса, слушая странную беседу этих двоих, отгородило меня от реальности.

Островитяне закончили с делами и столпились на берегу. Они наблюдали за нами, сидящими на дощатом полу веранды в напряженных позах и, как им казалось, разговаривающими друг с другом. Вмешаться никто не спешил, они терпеливо ждали. Присутствие Орино осознавали лишь я и старая островитянка – две земные женщины, у которых заботами Тиравиаса имелись верлианские гены.

– Скажи мне свое имя. Имя рода.

Орино неожиданно склонился к лицу собеседницы. Она в ответ что-то ему шепнула – я не разобрала. Не успела отреагировать.

– Запомни, – вновь встав в полный рост, он пристально посмотрел на островитянку, – за помощь, которую ты оказала этой девушке, твои далекие потомки будут спасены, когда ваш мир накроет тень ужасной смерти. Я обещаю тебе – ваш род будет под покровительством богов.

Не сдержавшись, я фыркнула.

Тень ужасной смерти? Ха!

Я знала, в нашем мире не будет ничего подобного. Еще один пример лицемерия «богов». Но на мою реакцию ни один из собеседников не обратил внимания. Пожилая островитянка важно кивнула и с трудом поднялась на ноги.

– Забудь о девушке, – прежде чем указать женщине на ожидавшую ее группу соплеменников, предупредил Орино. – Забудь об этой встрече. О том, что вообще повстречала Регину. Все остальные тоже забудут, едва вернутся домой. Уходите немедленно.

Сухонькая старушка понимающе кивнула и, проходя мимо меня, улыбнулась.

– Доверяй ему во всем, – посоветовала она перед расставанием.

В отчаянии поджав губы, я проводила ее долгим взглядом. Причины такой незыблемой веры в Орино мне были понятны. Вот только я не была островитянкой двадцатого века и доподлинно знала подлую натуру стоявшего рядом «бога»! И сейчас пришло время мне вновь столкнуться с ней…

Глава 3

– Вставай, – лишь почувствовав прикосновение рук Орино к своим плечам, осознала, что так и смотрю невидящим взглядом в ту сторону, где исчезли мои единственные друзья в этом мире.

Бывшие друзья. На себе прочувствовав верлианский гипноз, я не сомневалась, что больше их не увижу. А сейчас… Сейчас предстоял разговор с Орино.

Заведя внутрь домика, верлианец усадил меня на кровать. Собираясь с духом, чтобы посмотреть ему в глаза, я инстинктивно поглаживала животик.

– Сейчас объясни мне лишь одно – как?

Бросив быстрый взгляд на его лицо, увидела непроницаемую бесстрастную маску. Он учитывал, что я не подвержена гипнозу, и скрывал свои эмоции! Возможно, я обманываю себя и то, что считаю маской, – это и есть его лицо. Холодное, бесчувственное и чужое. Все остальное – лишь плод моего воображения!

– А что тебя удивляет? Ты же ставил на мне опыты с этой целью… – затаившаяся внутри боль вырвалась наружу так несвоевременно.

– Ты бы не смогла, беременная от представителя будущего, переместиться в прошлое – это не заложено в параметры переноса.

Орино стоял ко мне спиной напротив единственного окна, устремив взгляд на море. Его ответ прозвучал сухо и отчетливо, словно он старательно выговаривал прописную истину маленькому ребенку.

– Разгромив твою лабораторию, я случайно взяла эктеару… – четко проговорила я, решив вести себя так же, как он.

Орино резко обернулся, его взгляд блеснул изумлением.

– Ты не заметил пропажи? – насторожилась я.

– Нет. Слишком спешил за тобой. Я не был в лаборатории.

– Спешил?

Он издевается? Или… он полгода искал меня в этом мире?

– Регина, матрица времени работает своеобразно. Время ускоряется с каждой новой волной. В наше время мое перемещение от твоего отделило всего четыре дня. Тут прошло полгода.

– Поэтому людей в прошлое отправляли всего на несколько минут? – вдруг вспомнила я о подготовке к перемещению.

Орино поморщился и сменил тему:

– Но эктеара? Я все равно не понимаю, как ты…

Ну еще бы!

– Я сначала попала не в это время, а в далекое прошлое – земной палеолит.

Орино спокойно кивнул, будто эта информация не стала для него сюрпризом.

– А там встретила того, кто знал назначение эктеары.

– Тиравиас. – К моему удивлению, Орино в панике сжал голову руками и буквально простонал имя верлианского ученого.

«Ах да! Они же родня». – Я сообразила, что ему известно о собственном предке.

– Именно. Кстати, он спас мне жизнь (взамен наградив еще одной!). И, заполучив твою собственность, он определил, что ее содержимое принадлежит его же далекому потомку.

Надеюсь, мой взгляд выражал все презрение и чувство брезгливости, что я испытывала к их семейным «научным» наклонностям. Но Орино сейчас не было дела до моих эмоций. Неожиданно новость о «пособничестве» Тиравиаса в моей беременности сразила его наповал. Взгляд верлианца стал очень напряженным, если не испуганным! И я бы искренне порадовалась тому, что ненавистный Орино хоть на миг оказался на моем месте – беспомощным и неспособным влиять на обстоятельства, – если бы не одно но. Вопрос касается моего ребенка!

– Что? Он сделал что-то страшное? Что-то с ребенком? – Я не понимала, чего еще следует бояться. Неизвестность пугала больше, чем Орино.

– Все это не так важно, – верлианец резко преобразился. Отчаяние и страх, заплескавшиеся где-то в глубине его глаз, исчезли, сменившись решительностью. – Нам необходимо срочно вернуться назад. Жизненно важно максимально поспешить. И почему тебя унесло так далеко от места перехода. Идем!

– Стоп! – Я с трудом вынудила Орино, который уже тянул меня на улицу, задержаться. – Почему ты считаешь, что я пойду с тобой? Я не намерена…

– Ты не сможешь родить тут! Твой единственный шанс в том, чтобы успеть вернуться до срока. Ребенок существ из будущего должен и может родиться без опасности для жизни только в будущем. Один я бы добрался за сутки, но с тобой… Ты не сможешь плыть под водой. Дорог каждый час.

– Плыть?! – Я в ужасе вздрогнула. – Ты именно так перемещался по планете?

– Да, так для меня проще всего оставаться незамеченным для своих. И быстрее!

– Своих?

– В это время верлианцы тоже есть на Земле. И им категорически нельзя меня видеть. – Недовольный необходимостью разъяснять очевидное, Орино красноречиво кивнул в направлении выхода. – Нет времени рассуждать. Придется перемещаться привычными этому миру средствами. А это долго и опасно.

Пусть средства передвижения этого времени были архаичны, но для меня они были куда предпочтительнее способа преодолевать расстояния, выбранного Орино. А раз для ребенка это единственный шанс… Выбора у меня не осталось, только возвращение! В искренности слов верлианца я не сомневалась – он был слишком потрясен, чтобы лгать.

– Не надейся поразить меня этим фактом. Вспомни, я знаю, что вы появились тут с момента зарождения нашей цивилизации!

Орино вновь резко застыл на месте, о чем-то глубоко задумавшись.

– Как только появится возможность, ты должна рассказать мне обо всем подробно – с момента перемещения. Уверяю, это так же важно и для тебя.

Вспомнив о словах Тиравиаса, которые он просил передать Орино, решила промолчать. Их наследственное «безумие» слишком осложнило, скажу больше – разрушило мою жизнь. И помогать их «общению» я мстительно не желала!

– А почему верлианцы в этом времени не должны знать о тебе? – вдруг вспомнила я оброненную им фразу. Довериться Орино вновь не получалось. Мне в каждом его слове, поступке виделся скрытый смысл. – У них наверняка есть более современные способы передвижения.

Про НЛО даже я что-то слышала, несмотря на краткий период пребывания в этом времени и на свою добровольную изоляцию от цивилизации.

– Это станет катастрофой! Как бы трудно нам ни было сейчас, я не обращусь к своим за помощью. Это необратимо изменит наши судьбы. Судьбы всех, – сухо припечатал Орино и все же вытащил меня наружу, не дав собрать даже самое необходимое. – Тебе ничего не понадобится брать с собой, когда я рядом! Куда нам двигаться дальше?

Вздохнув, постаралась сконцентрироваться на единственной цели. Все остальное я даже не пыталась осмыслить. Слишком необъятно!

Машина!

Значит, необходимо дойти до деревни. Это морем до нее минут пятнадцать плыть, а если по дороге, что петляет в зарослях леса… Только там можно обзавестись транспортом и доехать до ближайшего городка, где есть небольшой аэропорт. Потом столица Вануату, из нее в Австралию, перелет в Японию, затем в Москву, где и есть точка перехода. Стоило Орино услышать мой план, как он страдальчески застонал. Подобная медлительность в перемещении была немыслима для представителя его времени и цивилизации. В итоге, подхватив меня на руки, он устремился к морю!

В этом мире Океания точно стала бы его любимым местом. Здесь именно вода служила связующим мостом между островами и их жителями. На руках Орино мне не страшно было направляться в морскую пучину. Я знала, что не пострадаю. И не столько память о совместно проведенных днях на Верлинее дарила мне эту уверенность. Иллюзии насчет той идиллии давно рассеялись. Я знала, что все это было лишь самообманом. Но своего ребенка Орино сохранит наверняка! Поэтому сейчас я, прикрыв глаза и обхватив руками его шею, была спокойна. И, отрешившись от плещущихся вокруг волн, пыталась хоть как-то собраться с мыслями и понять очередной «сюрприз» судьбы.

– Самолеты… – в поток моих разрозненных и сумбурных размышлений ворвался голос Орино. – Ты ими уже передвигалась?

– Да, – признала я очевидный факт.

Как бы еще я попала на острова Океании? Рассказывать о том ужасе, что испытала, когда громоздкая и «неэффективная» конструкция, в этом времени предназначенная для путешествий по воздуху, оторвалась от земли – не стала. Пусть почувствует все сам, тут предупреждения только во вред.

– Они действительно летают? – Кажется, верлианец предчувствовал истину.

Я в полной мере ощущала скованность его движений, выдававшую напряжение тела. Несомненно, технические возможности окружавшего нас времени должны приводить его в ужас. И это навело меня на естественную мысль.

– Ты впервые в прошлом?

– Да, – сделав паузу на время, когда его подвижное и фантастически пластичное тело преодолело в воде несколько десятков метров, признался Орино.

Получив такой краткий ответ, пожалела, что не уточнила – в прошлом Земли или вообще в прошлом?

– Однако… И это руководитель Службы времени!

По лицу Орино скользнула тень недовольства.

– Ты историк и как никто другой должна понимать – посещать прошлое нельзя. Это слишком опасно!

– Но… – шокированная совершенно несуразной в наших обстоятельствах фразой, вылупилась я на Орино.

Я любила его, ненавидела, боялась… боюсь до сих пор! Но никогда – никогда! – не подозревала его в слабоумии.

– Ведь служба ранее направляла своих сотрудников в это время!

– Никогда в прошлое Земли, – с презрением возразил Орино. – Ты – первый человек, прошедший сквозь водную матрицу времени. В этом-то и вся беда!

Потрясенно поперхнувшись, перевела взгляд на узкую полоску зелени, что виднелась на горизонте за плечом Орино и единственная напоминала о том, что где-то там вдали есть земля. Со всех сторон окруженная неподвластной мне стихией, я внезапно остро осознала свою беспомощность. Я была благодарна каплям воды, что освежающим фейерверком сыпались на мое лицо, не давая страху поглотить меня.

Я словно крошечный резиновый шарик, который неотвратимой приливной волной унесло в бесконечность. Он никому не нужен и непременно лопнет, раздавленный первозданной силой стихии. А до тех пор его будет швырять из стороны в сторону.

– А… верлианцы? Вы были в прошлом моего мира?

– Нет. – Его глаза в момент ответа сверкали зеленым, взгляд был устремлен навстречу моему. Орино был предельно серьезен! – Я единственный совершил эту глупость. И она, возможно, станет роковой для всех!

Но я сейчас не способна мыслить о чем-то глобальном – мир сузился до размеров пространства вокруг меня и ребенка!

– Ты отправился сюда из-за меня?

Тогда он еще не мог знать о ребенке!

– Я должен был вернуть тебя. Это мой просчет – мне его и исправлять.

Чего-то подобного я от Орино и ожидала. Никаких уверений в том, что он бросился в круговерть прошлого из-за чувств ко мне! Но сердце все равно сжалось от мысли: единственный раз! Из-за меня! Поверить в это было непостижимо.

Точно прочувствовав мои мысли, Орино вздохнул:

– Ты безнадежна. Вы все безнадежны! Отчего во всем вы, земляне, желаете видеть лишь два мотива, две движущие силы мироздания – страсть и любовь? Но их нет в моем мире. Есть лишь борьба за право жить, за право оставить потомство. Мы рождаемся, чтобы в большинстве своем погибнуть. А те, кто выжил, обязаны смыслом своего существования доказать право на этот выбор природы. Естественный отбор и выживание вида в основе всего. У вас же… у вас всегда преобладает личное! Сплошной эгоизм.

– Это так плохо?

– Вы слабы. Нужна сплоченность, единое направление движения вопреки личным желаниям и амбициям. Если хочешь – жертвы. Все ради развития и сохранения вида. Для землян естественный отбор давно перестал быть влияющим на развитие вида фактором. Вы погрязли в страстях, поколение за поколением ослабляли себя, копя недуги – физические и, что еще страшнее, умственные. Вы перестали бороться за жизнь друг друга. Жили лишь ради себя. Ваш вид обрек себя на неизбежное вырождение.

– Бред! – Возмущенная столь однобоким суждением, я взмахнула рукой, неловко хлопнув ею по поверхности воды. – Ты просто не понимаешь, о чем говоришь! Именно любовь и заставляет нас жить во имя других, бороться за них, жертвовать ради них всем! Все это есть в нашем мире тоже.

– Любовь делает вас слепыми и жалостливыми. Она вынуждает вас сближаться настолько, что становится невозможной реализация основного закона естественного отбора – выживет лишь сильнейший!

– О чем ты? – в шоке задохнулась я.

– Вы не способны уничтожить слабую особь ради усиления вида в целом, если этот человек дорог и близок вам. И так снова и снова, поколение за поколением! Отсюда копящиеся пороки, слабости, агрессия. Итог неизбежен – самоуничтожение. И тут, поверь, никакая любовь вас не спасет. Общий уровень отклонений в геноме вида достигнет критического уровня и разрушит его.

– Уничтожить?! А вы… – Я отчетливо вспомнила последний шаг Дениса. – Вы, значит, способны?

– Да. Но нам не приходится исполнять эту обязанность, ведь мы позволяем естественному отбору управлять нашим развитием.

– Я не могу поверить, что слышу все это от разумного существа. Никому не дано знать, кто из нас повлияет на ход эволюции вида! И поверь мне, творят историю далеко не самые здоровые и типичные особи нашего вида.

– О да! Вы именно этим себя и оправдываете! Вплоть до критического момента, когда общий уровень жизнеспособности вида не изменится необратимо.

Увлекшись дискуссией, мы прекратили движение – Орино балансировал в воде на одном месте.

– Не хочу говорить с тобой, – обреченно застонала я. – Это равносильно спору с безумцем. Мне все вы – верлианцы – кажетесь обреченными с такой жизненной философией!

– Именно поэтому вами так легко управлять. Вам и внушать особенно ничего не надо – вы сами готовы обманываться, находя желаемое для вас там, где оно невозможно в принципе.

Под палящим солнцем Океании я внезапно задрожала от холода. Орино наверняка говорит обо мне! Ведь именно я долгие месяцы видела в этом чужом и бездушном существе любящего мужчину. Какой самообман!

Переведя взгляд на бесконечную воду, в душе порадовалась, что мои слезы нельзя отличить от соленых брызг, которые регулярно окропляют лицо.

«Прошлое ты оставила в прошлом!» – Я приказала себе собраться. Сейчас, без верлианского гипнотического воздействия я видела мир их глазами. И должна была в нем разобраться! Обязана использовать шанс на благо своего ребенка! Поэтому, пусть и не без ощущения горькой благодарности, что он наконец-то показал мне истинного себя, я намеренно переключилась на сиюминутные проблемы. Надо узнать, в чем, по словам Орино, причина возможной катастрофы от нашего перемещения в прошлое.

– Я помню, были те, кто оказывался в прошлом! Помню! На станции…

Я вернулась к изначальной теме. И, неуверенно оборвав себя на полуслове, застыла на руках верлианца. Могу ли я доверять даже части своих воспоминаний?

– Нет, в прошлое живые объекты мы не отправляли. Никогда.

– Но матрица времени? Все эти вещи, подробности событий прошлого? – не унималась я, сама не замечая, как с каждым мигом сильнее стискиваю плечи Орино. – Мы, в конце концов! Мы же переместились! Ведь так?! Не говори мне, что я сплю и очнусь позже! Мы же в прошлом?

– Да, мы в прошлом. И это катастрофа, я уже говорил тебе об этом. Это моя самая фатальная ошибка.

Цвет ромбовидных зрачков потемнел.

– Никто и не спорит с тем, что перемещение живого объекта возможно! Имеются практические опыты по кратковременному перенесению живых организмов. Но отправить в прошлое кого-то разумного надолго… Нет! Никогда мы не сделали бы подобного. Последствия такого шага невозможно просчитать.

Дыхание из моих легких вырвалось со свистом. Вот это обман!

– А что до вещей, событий… Это элементарно. Мы перемещаем из прошлого в будущее интересующие нас предметы, источники информации.

– Но на станции Службы времени… – Я отчаянно цеплялась за свое видение мира. Орино в очередной раз сломал все мои представления о реальности, породив в душе страх непонимания.

– На станции мы экспериментируем с сознанием землян. Все, что ты слышала от побывавших в прошлом, это внушение. Внедренная в сознание информация о конкретном отрезке их жизни. Это часть большого проекта, который мы осуществляем на твоей родной планете. Мы готовимся адаптировать ваше сознание к очень глубоким переменам.

– Не верю… – едва слышно, почти захлебываясь от лавины противоречивых чувств, забормотала я.

Дышалось трудно, вода вдруг перестала казаться ласковой и послушной. Меня как будто затягивало в бесконечно глубокую пучину. Собственный страх стал осязаемым!

– Перестань бояться! – В голосе Орино звучал приказ. – Я не стремлюсь добиться твоей паники. Ты должна понимать! Осознавать ответственность! И поступать соответственно. Ты, я… Мы крупинки огромной системы. У нас разные роли, разная значимость. Но наш общий долг действовать во благо ей.

Взгляд скользнул по пространству, только вода кругом.

– Поступать? Долг? – ухватилась я за поразившие меня слова. – Мне полагается еще и как-то поступить теперь? Я все еще что-то должна? Кому? Вспомни – я не сама воспользовалась водной матрицей. Моих знаний банально не хватило бы, чтобы постичь это… нечто! Меня переместил в прошлое верлианец! Он тоже крупинка одной со мной системы? Я свинка, он испытатель? Таковы наши роли? Таков мой долг?

– Не вини Ньера. – Я вдруг заметила, что мы опять не двигаемся. Орино спокойно балансировал на поверхности воды. – Вина только моя. Его поступок – следствие моих ошибок. Его попытка разрешить мои проблемы. Он совсем не беспокоился о том вреде, что твое перемещение может нанести системе. Ньер просто уничтожил тебя. Попытался сделать это. Твоего выживания и тем более возвращения не предвиделось.

– Значит, я – не успешная попытка совершить перемещение в прошлое человека?

– Нет. Но не считай его врагом, ненавидящим тебя. – Орино качнул головой. – Вы, земляне, всякому действию приписываете чувства. Они в основе ваших решений. Вашей ущербности. Ньер не считал тебя врагом, ты просто мешала общим планам. Мешала мне. Он помог, решил проблему тем способом, который считал самым эффективным.

– Но ты отправился за мной… – Сейчас, после ужасных пояснений Орино, этот факт казался особенно поразительным.

– Да, – Орино угрюмо кивнул, – я изменил своему долгу, общей цели. А ты выжила. Поэтому катастрофа неизбежна.

Вода вокруг вдруг устремилась куда-то. Это мы вновь поплыли. К острову. Спустя несколько минут верлианец вынес меня на берег возле деревни рыбаков.

– Что дальше?

– Найдем владельца местного автопарка, у него есть три старых пикапа и бензин. Поедем в аэропорт, нам предстоит первый перелет на материк.

Я старательно одергивала облепившую большой живот майку. Было неловко стоять в насквозь промокшей одежде на глазах у островитян. Впрочем, одного беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: мы стали невидимками.

Орино о чем-то думал.

– Нет. Машина нам не подходит. Я видел транспортные механизмы этого времени. Пока есть возможность плыть – мы поплывем. Вода куда надежнее этих машин. Используем лодку, чтобы добраться до столичного аэропорта.

Спорить я не стала – возможно, он прав. Из нас двоих управлять машиной умела только я. И довольно неуверенно.

– Жди меня здесь, – с этими словами, усадив меня под ближайшую кокосовую пальму, Орино двинулся в деревню.

Вернулся спустя полчаса с большой сумкой и в сопровождении неизвестного мне островитянина. Именно он и «пожелал» доставить нас к цели. В сумке оказалась еда – простые консервы, плоды кумары и маниоки, вода. По пути мужчины прихватили кокосов. Едва погрузившись в рыбацкий катер, мы отправились в путь.

Одежда на мне почти просохла под жарким солнцем, поэтому я с удовольствием спряталась под натянутый над кормой тент, устроившись на мягком лежаке. Видимо, на катере обычно катали туристов.

– Как себя чувствуешь? – Орино пристально наблюдал за мной, пока я с грациозностью старого каймана укладывалась удобнее.

– Потрясенной!

Жизнь моя в какой уже раз превратилась в карусель из самых невероятных событий.

– Отдохни, – понимающе кивнул верлианец. – Плыть шесть часов. Покушай и спи.

– А ты?

– Для меня нет пищи в этом времени.

Он едва заметно пожал плечами. Жест, перенятый у меня!

– Но?

Я опешила. Зная это, он отправился сюда? Так желал наказать меня за побег?

– Мы тут не задержимся, я вполне продержусь, – сухо откликнулся он.

«И точно! – опомнилась я. – О ком переживаю?!»

Усталость и нервозность взяли свое – я уснула под мерное движение катера. Разбудил меня Орино, когда поднимал на руки. Вздрогнув спросонок, сделала инстинктивную попытку отстраниться – страх к верлианцу основательно засел в моем сознании. Но он не позволил, сильнее прижав к себе. Выражение его лица казалось непроницаемой маской, я не могла даже представить, какие эмоции владеют его душой.

– Мы достигли суши, – сухо проинформировал Орино. – Не напрягайся, побереги себя, такое долгое путешествие в этом времени большое испытание для беременной ме… женщины.

Он поперхнулся словом. Я не сомневалась, что Орино едва не назвал меня местой. Но не смог. Да, вся ситуация с моим положением явно стала для него неожиданной. «У них же нет живорождения! – тут же напомнила я себе. – Высшие верлианцы по каким-то причинам практически не размножаются в своей ипостаси». Моя беременность явно сломала планы Орино!

– Как ты поступишь со мной теперь? – сонливость притупила инстинкт самосохранения, и я, уставившись прямо в неземные зеленые глаза верлианца, выпалила то, что с момента его появления в этом времени угнетало душу тревогой. – После рождения ребенка.

Орино на миг замер, слегка покачнувшись на узком трапе, по которому переносил меня с борта катера.

– Сначала вернемся, потом я решу.

На какой-то миг мне показалось, что он проигнорирует вопрос, но ответ прозвучал. Одновременно меня осторожно поставили на ноги уже на землю.

– Нет, – вопреки собственным тревогам проявила я настойчивость. – Я хочу знать сейчас. Не верю, что ты не решил. Ты заберешь малыша, а меня уничтожишь?

Мы, как и когда-то в далеком прошлом-будущем, замерли друг напротив друга, сверкая пронзительными взглядами. Ни один не желал отвести глаз. Я искала во взгляде верлианца хоть какой-то намек на доброту. Сейчас, принимая в душе судьбоносное решение, я так нуждалась в ней! Что он искал в выражении моего лица – не знаю. Но смотрел как-то недоуменно.

– Что даст тебе мой ответ? Препятствовать себе я не позволю – ты вернешься назад. И ребенок появится на свет в нашем времени.

Вокруг двигались люди, шумела повседневная жизнь портового городка, и на нас даже обращали внимание. Значит, Орино сейчас полностью сконцентрировался на мне, игнорируя окружение! Но я могла думать только об одном: что ждет меня дальше?

– Если ты подчинишься, – Орино красноречиво прищурился, – и будешь делать то, что надо мне… Я позволю тебе жить на Верлинее.

Так внезапно вспыхнувший разговор между нами стал пугающе откровенным. Я сразу вспомнила свои впечатления от его планеты. И представила свою жизнь там… долгую… день за днем. В одиночестве! На узкой полоске суши, окруженной бесконечной гладью воды.

Смогла бы я прожить там жизнь? Лишенная привычного мира, родных?

Ответ возник мгновенно: да. При единственном условии – если рядом будет мой ребенок. Ради него я принесу эту жертву – собственную жизнь.

– Я подчинюсь…

Голос прозвучал тихо, я отвела взгляд, признавая, что жизнь в очередной раз перевернулась. Приоритеты изменились. Прежние планы и устремления утратили смысл. А Орино… Из врага он превратился в последнюю надежду. В единственный шанс для моего ребенка.

Все в мире относительно.

Отвернувшись, передернула плечами и шагнула вперед. Видеть на лице Орино самодовольное выражение было выше моих сил. Он снова выиграл! Больше того, добился, пусть и не сам, заветной цели – ребенка. А я все так же осталась средством ее достижения. И единственное, на что могла рассчитывать, – на его благодарность.

Не обманет ли он?

Доверия к Орино в моей душе не было.

– Синяя кожа, – дошла до сознания чья-то фраза.

Мгновенно осознав причину столпотворения, испуганно оглянулась. Вокруг стояли люди, указывая на Орино. Но верлианец выглядел непоколебимо спокойным и отреагировал на окружающее оживление, лишь дождавшись моего взгляда. В нем наверняка был испуг! Глаза Орино тут же налились желтизной, он неспешно осмотрелся и… Тут же кольцо людей вокруг нас распалось, они как ни в чем не бывало разошлись, продолжив заниматься своими делами. Мы снова стали невидимками.

– Нам нужен аэропорт, – негромко напомнил Орино, не сдержав гримасы отвращения.

Эти его чувства я разделяла. Современные средства передвижения воздушным путем воспринимались как нечто допотопное и опасное. Но в наших обстоятельствах альтернативы не было – время значило очень многое!

– В этом времени есть и наземный транспорт, – напомнила я. – Быстро доберемся.

Орино снова поморщился, современные автомобили ему также не нравились!

– Ты хорошо тут освоилась за недолгое время. – Устроившись в первом подвернувшемся такси, мы продолжили свой путь. – Ориентируешься во всех этих…

И Орино красноречиво взмахнул рукой, жестом указав на городскую улицу.

– Этот мир мне ближе, чем тебе, – пожала я плечами. – Оглянись – вокруг все зеленеет, летают птицы и жужжат насекомые. Но и технологии достаточно развиты для своего времени. Мне бы не составило труда с багажом знаний будущего выжить тут.

– Но ты согласилась вернуться.

Пусть слова Орино прозвучали бесстрастно, я поняла, что это вопрос.

– Ребенок. Это единственное, что вынудило меня пойти с тобой. – Погладив животик, я вздохнула. – Иначе ты бы меня не заставил.

Орино лишь фыркнул – он явно был не согласен с последним. Но вслух спросил о другом:

– Что ты почувствовала, когда узнала о беременности?

– Страх, – призналась я.

– Меня боялась? Понимала, что я приду?

– Боялась смерти, – качнула я головой. – Боялась не справиться в новых условиях и обречь беззащитное и безвинное существо на гибель. О беременности мне рассказал Тиравиас. А мне как раз предстояло отправиться в новое время. И да, он предупредил меня, что ты появишься.

Вновь вспомнила напутствие одержимого верлианского ученого.

– Я бы хотел услышать рассказ о том, как ты справилась. – Орино не отводил от меня взгляда. – Ты впечатляюще адаптировалась за такой короткий срок.

Водитель, подобно другим окружавшим верлианца людям, не осознавал нашего присутствия, не слышал разговора, не понимал, что движется к конкретной, указанной ему цели. К аэропорту Канберры.

«Австралия? – почему-то я подумала об этом лишь сейчас. – Какое же расстояние мы преодолели на катере?!»

– Как мы доплыли так далеко на такой несерьезной посудине? – выпалила я вопрос, задним числом осознав, какому риску подвергла ребенка. Если бы хоть малейшее волнение на море…

– Я чувствую воду, – отмахнулся Орино. – Я знал, что мы доберемся без проблем. Ты ответишь на вопрос?

Я задумалась, как сказать правду? Для Орино это прозвучит как приговор.

– Мне… помогали, – нашлась я с ответом, поглаживая свой большой животик.

Малыш, чувствуя взволнованное состояние мамы, проявлял активность. И я попыталась сменить тему, беспокоясь о ну-вануатце.

– А на обратном пути островитянина не ждет шторм?

– Да, – кивнул Орино, соглашаясь. – Тебе повезло с окружением. Хотя я просто не представляю, как тебе удалось добраться до островов. Почему вообще ты отправилась в Океанию? Штиль продержится еще четыре дня, он вернется благополучно.

Отведя взгляд, уставилась в окно машины, если бы он знал правду. Орино был бы потрясен! Не сомневаясь в его реакции, я решила молчать. Верлианец так боится вмешательства в ход событий этого времени. Узнай он о случившемся со мной, посчитал бы происходящее катастрофой. И как бы это отразилось на ребенке?

Взгляд скользил по зеленым полям вдоль полотна дороги. Редкая изгородь, светлые пятна пасущихся овец – невероятно умиротворяющая картина. На взгляд землянина будущего, просто фантастическая. Но меня сейчас занимали совершенно другие фантазии.

– Зачем ты отправился за мной?

Разорвавший напряженную тишину между нами вопрос прозвучал неожиданно даже для меня. Но я никак не могла избавиться от этой мысли, Орино же не знал о беременности. Посмотреть в его сторону не решилась, достаточно было и того, что собственным телом почувствовала сковавшее сидящего рядом Орино напряжение.

– Ты пробудила мои ньехи… – через паузу негромко буркнул он свою мантру.

Словно это что-то объясняло мне!

Приступ острой боли, что пронзил поясницу, отвлек от грустных расспросов. Верлианец в любом случае не собирался мне что-то объяснять. Да и мне все было понятно, он одержим идеей наследника! Настолько, что не смог смириться с утратой самого необходимого «компонента» для ее реализации.

– Что? – мгновенно встрепенулся Орино, склонившись ко мне, стоило невольному стону сорваться с губ.

– Ничего! – зло буркнула в ответ. Вот его сопереживания мне только и не хватало.

«Впрочем, о чем это я? Чтобы сопереживать ближнему, надо уметь хоть что-то чувствовать. А это не случай Орино, – мысленно посмеялась я над собственным впечатлением от его «тревоги». – Он просто боится ненужных сейчас осложнений и задержек».

Поэтому, сцепив зубы и сдерживая стоны, вновь уставилась в окно. Но тело, уставшее от марш-броска и затекшее от долгого сидения в неудобном положении, «мстило» мне за отсутствие элементарного здравомыслия. Не слишком ли много я взяла на себя, находясь на восьмом месяце беременности?

– Регина, тебе плохо? – Орино совершенно не внял моему безмолвному намеку, осторожно коснувшись рукой плеча.

Вздрогнув, резко подалась в сторону. Прикосновения верлианца пугали! И тут же поплатилась за свой порыв новым прострелом боли в спине и стоном. Поясницу нещадно ломило, сидеть в таком положении и дальше становилось невыносимо.

– Регина?! – Орино понял свою ошибку и попыток коснуться меня не повторял. Но придвинулся вплотную и впился в мое лицо пронзительным взглядом. – Что? Что с тобой происходит? Тебе больно?! Что-то… не так?

– Да, – сквозь зубы процедила я, старательно избегая встречи с его взглядом. – Спина затекла. В последнее время я таких нагрузок себе не позволяла, больше отдыхала. Но придется потерпеть.

Поерзав, попыталась слегка прогнуться, чтобы ослабить давление на спину. Орино очень беспокоил меня своим пристальным взглядом. Он как-то озадаченно наблюдал за мной.

«Ха! – злясь на весь мир из-за плохого самочувствия, мысленно ерничала я. – Привыкли отделываться одной икрой…»

Для Орино мысль о трудностях беременности точно была революционной, на его лице с каждым мгновением наблюдения за мной и непростым осмыслением проступала растерянность.

– Я чем-то могу помочь? – осторожно, даже как-то опасливо переспросил он.

Вообще Орино смотрел на меня так, словно видел что-то неуправляемое и взрывоопасное. Что-то неизвестное и потенциально непредсказуемое!

«Правильно, что их женщины не рожают в высшей ипостаси, – пришла я еще к одному умозаключению. – Это было бы слишком большим испытанием для их изнеженного сознания. А уж какой пыткой стало бы это для их спутников».

Инстинктивно уверившись в том, что высшим верлианцам грозит вымирание, ощутила прилив злобного удовлетворения. Исключительно поэтому и ответила:

– Ты – нет! Поверь, в моем положении помочь может только присутствие любящего, заботливого и понимающего мужчины. Ты же и понятия не имеешь ни об одном из этих качеств.

Устроившись полулежа, привалилась щекой к окну, уповая на ровное полотно дороги. На Орино я внимания специально не обращала – приступ раздражения только усиливал дискомфорт. А сам верлианец молчал, видимо переваривая мое заявление. А возможно, просто избегал лишних сложностей для себя.

Ему всего-то и надо, что довезти меня до нужной точки. Затем всего один шаг – и мы в будущем. А там главным станет ребенок. Что случится со мной, Орино волновать не будет!

– Выходи. – Глубоко увязнув в собственных мыслях, я не заметила, что машина остановилась на заправке. – Мы немного погуляем. Это тебе поможет?

Изумленная предложением Орино, медленно обернулась, подняв на него глаза. Пройтись сейчас и немного размяться было для меня вожделенной мечтой.

– Но мы же спешим в аэропорт? – удивилась я, протягивая руку к дверце машины. Прогулка!

– Ты мне сама сказала – самолетов много. Не на один, так на другой попадем. А тебе полегчает? К сожалению, я не врач. И в любом случае знаний о процессе беременности нам недостает. При других обстоятельствах я мог бы предложить расслабляющий раствор для ванны. Но сейчас давай пройдемся.

Впечатленная его сообразительностью, я сухо кивнула. Орино помог выбраться из салона, наградив водителя взглядом резко пожелтевших глаз. Австралиец остался за рулем, не реагируя на наши маневры.

– О-о-о… – восторженно простонала я, разгибаясь и массируя поясницу.

Облегчение от этого элементарного действия было неописуемым. Придерживая большой живот, я сделала несколько шагов на слегка подрагивающих ногах – мышцы от неудобного сидения свело судорогой. И покачнулась! Верлианец мгновенно оказался рядом, придержав за плечи.

– Будь осторожнее, – словно против воли, вырвался у него упрек.

Не удостоив Орино ответом, лишь презрительно подняла одну бровь. У него нет права указывать мне!

– Я понимаю, что сейчас из-за плохого самочувствия ты злишься и раздражаешься по пустякам, – не отступил он перед моим настроением и принялся осторожно разминать мышцы моих затекших от напряжения плеч.

Это что-то новенькое!

– Не верю своим ушам! Между экспериментами надо мной и опытами в лаборатории ты нашел время поинтересоваться эмоциональным состоянием женщины в период беременности? – съязвила я.

Обида на этого мужчину засела глубоко во мне, она отравляла мне кровь, не позволяя сбросить прошлое со счетов и сделать вид, вроде между нами ничего не случилось. Будто не было трагедии, разделившей наши миры.

– Я просто наблюдал за твоими друзьями… – тихо ответил Орино. – Слушал рассказы и советы Григория. В остальном же я совершенно несведущ.

Упоминание о друзьях мгновенно вернуло мне ясность мыслей, напомнив о нашем отпуске на Земле, о близких, о смерти Дениса. Резко отвернувшись, я шагнула в сторону, избавляясь от прикосновений верлианца.

– Не надо мне твоей помощи! И жалости тоже не надо! – моргая, чтобы сдержать слезы, зло бросила я.

Взгляд устремился к забору, что тянулся параллельно дороге. Там, за ограждением, на огромном пространстве живописного зеленого луга паслись овцы. Взгляд же зацепился за другое. «Мишка коала!» – вопреки охватившему чувству раздражения возликовала я в душе. В первый раз увидела этих меланхоличных и забавных зверьков несколько месяцев назад, в мой единственный за период жизни в этом времени вояж. В Австралию! Невероятный мир Земли, энергия, наполняющая его, заворожили меня с первого дня новой жизни. Воспользовавшись подвернувшейся тогда возможностью, отправилась в путешествие с приютившими меня островитянами. И ни разу не пожалела об этом!

Даже побывав на Верлинее, я едва верила своим глазам, рассматривая фантастические виды австралийского предгорья и новозеландских равнин. Земля этого времени являлась настоящим раем! И никто из ныне современных мне жителей не способен был понять, насколько она чудесна, невероятна и неповторима! Увы…

Поймут их потомки. Далекие. Когда лишатся этого чуда!

Инстинктивно желая хоть чуть-чуть отдалиться от Орино (я понимала, что путь нам предстоит продолжить вместе), я направилась к спокойно сидевшему на столбике ограждения медведю. Вот в чьей жизни присутствует полная гармония! Коала, прикрыв глаза, казалось, спал, вцепившись в поверхность бревна острыми коготками. Не опасаясь, коснулась ладонью мягкой шерстки зверька, полной грудью вдыхая сочный аромат эвкалипта, который окружал медведя.

– Осторожно! – Орино, оказывается, последовал за мной. – Это, возможно, дикое животное неизвестного мира!

– Он безопасен. И миролюбив. Максимум может поцарапать. Но если вести себя с ним хорошо, никакой угрозы нет, – фыркнула я, ощущая превосходство. В этом мире я более своя, нежели Орино.

Мне пояснили это мои спутники во время путешествия. Тогда, впервые встретив этого очаровательного зверька, я влюбилась в него с первого взгляда!

– Лучше отойти. Что, если он ранит тебя? Здесь я лишен возможности использовать наши лечебные технологии или обратиться за помощью к собратьям, – настойчиво кивнул в направлении дороги Орино. – Тебе стало лучше?

Верлианец явно чувствовал себя неуютно рядом с неизвестным зверем, в отдалении от воды.

– Как вы могли лишить нас такого счастья? – вопрос вырвался, словно крик души. Я внезапно осознала: как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, что вряд ли смогу еще когда-то настолько тесно сблизиться с естественным миром Земли. – Как посмели забрать нашу планету?!

Орино тяжело вздохнул.

– Не стоит говорить об этом. Все это, – он обвел рукой окружающее пространство, – обречено. Весь ваш мир обречен. Нам лучше продолжить путь.

– Мне не надо повторять все эти выдумки, – с гневом, отступив от медведя, взмахнула я рукой. – Я знаю, что нет никакой угрозы за стенами наших городов. Я знаю, что там живой и прекрасный мир, наверное похожий на этот.

– Поверь, Регина, это не важно. Да, сейчас, в нашем будущем Земля жива. К слову, нам пришлось немало сделать, чтобы вернуть ей ее природный облик, вы устроили там серьезную техногенную катастрофу. Но даже это – не важно. Поскольку в итоге этот мир обречен!

– Обречен? – переспросила я, вдруг осознав, что он говорит не о прошлом, а о будущем. Нашем будущем! – Должно что-то случиться? Уже в наше время?

– Умирает вся наша система. – Голос Орино прозвучал отрывисто и сухо. – Гаснет Солнце. А без нашей звезды мир, населяющий планету, обречен. И ваш, и наш. Идем. Нам надо вернуться. Слишком многое зависит от моих обязанностей. Я не могу позволить себе прозябать в прошлом.

Повернувшись ко мне спиной, Орино решительным шагом направился к машине, которая так и стояла возле заправки у дороги. Потрясенная его заявлением, точно привязанная, я двинулась следом.

Как это – гаснет Солнце? Что за чушь?!

Глава 4

Орино

С какими мыслями я искал ее, свою месту? С каким состоянием души приближался к моменту новой встречи? С чем, запечатленным где-то в глубине сердца, преодолел пространство и время?

Впрочем, тогда я не думал об этом. Миг смерти Регины словно стал поворотным щелчком, которым меня «выключило». До этого момента я все знал – догмы своего существования, его первостепенную важность для выживания моего вида, всегда понимал, к какой цели иду и каким путем. А после… Я потерялся! Перестал ощущать стремительность жизни, ее направление. Как будто исчез, выпал из нее, из времени. Перестал осознавать ее важность, свою значимость в великой задаче, поставленной перед представителями высшей ступени моим народом. Задачу спасения нашего мира! Верлинеи… А с ним и других миров нашей звездной системы.

«Какой смысл в изменении прошлого, если будущего все равно нет?» Сказал это не я, а мой далекий предок. Удивительно, но Тиравиас – вся боль и величие моего народа в одном имени – сотни лет назад предсказал гибель нашей звезды. И он первым заговорил о том, что много времени спустя было открыто и прочувствовано, – о водной матрице времени.

В своем времени он не нашел понимания, не снискал одобрения и веры в свои немыслимые теории среди представителей своего вида. Наоборот! Был гоним и презираем себе подобными. Не понят и осмеян. Мы, живущие лишь мыслями о выживании вида, жизнеспособности потомства, стремящиеся к одному – к гармоничному балансу воспроизводства, не могли постичь его взгляда на будущее.

Гений или сумасшедший? И спустя сотни лет не было ответа на этот вопрос.

Ощущая одиночество и отчужденность соплеменников, Тиравиас выбрал путь самопожертвования. Он прошел трансформацию на высшую ступень развития моего вида. Мог ли я сейчас понять его? Да!

Одиночество и борьба, обреченная на поражение, которая лишь оттягивает противоестественный нашей природе конец.

Он решил в уже довольно пожилом возрасте отправиться в бесславный разведывательный полет к соседней планете. Один из первых космических перелетов, что совершила моя цивилизация. Первые шаги на долгом пути борьбы за жизнь, за право сохраниться как виду, как культуре в целом.

Мало кто знал о его смерти, о последних годах его жизни – информация не сохранилась. Но все – каждый верлианец – знали о последствиях его безумия.

Земляне… Извечное разочарование и стыд моего народа.

Преодолевая водное пространство Земли прошлого, направляясь к той точке планеты, что была неподвластна моему влиянию, в поисках Регины, я думал о ее цивилизации.

Зачем он создал их? Этот нелепый вид эгоистов, неспособных отдавать свои жизни и силы ради будущего своего вида. Не чувствующих себя больше частью природы. Они всегда шли путем самоуничтожения… путем страстей и эмоций.

Мы видели это, именно так воспринимали их образ мышления и мироощущение.

Словно безвольные и глупые клорзы, так любимые нашими учеными в качестве лабораторного материала для экспериментов.

И я выполнял свой долг. При необходимости жил среди них, занимаясь важнейшей целью – поиском спасения для Верлинеи. Но кем были для меня земляне? Ни-кем… Бездумной, живущей простейшими инстинктами кучкой копошащихся насекомых.

Регина как-то упрекнула меня в том, что, живя среди них, я не удосужился воспринять их образ мыслей и ценностей. Понимала ли она всю нелепость этого упрека? Смогла бы сама снизойти до взаимопонимания с жителями земного муравейника? Тем более что эти муравьи были бы подвластны малейшему желанию ее сознания. Захотел – и они лавиной бежали бы вправо, подумал – и они массово кидались бы в воду, погибая по велению высшей воли, пришла охота развлечься – они бросались бы пожирать друг друга.

Нам было очень легко держать их в изоляции, в локальном и совершенно бессмысленном черно-белом мире Земли. Они вовсе и не были нужны этой планете! Они изначально были для нее чуждым – насильно добавленным – элементом. Привнесенным по нашей вине, нелепому недосмотру.

Тиравиас…

Все мы с детства знали, чем обернулось его одинокое времяпрепровождение на Земле в ожидании большого десанта колонистов с Верлинеи. Когда звездолет спустя три десятилетия по нашему летоисчислению вернулся на планету, она уже заселялась новым – созданным с правом на господство – видом! И поначалу это всех даже восхитило. Пока не пришло понимание предопределенности трагедии. Задумка не осуществилась – они не были нам братьями по духу. Их в последнюю очередь заботило гармоничное сосуществование их вида с живым миром планеты. Они могли только потреблять, не задумываясь о том, что губят все живое.

Так, запустив реакцию ее уничтожения, мы не могли не прийти на помощь Земле и не спасти ее от цивилизации, ведомой страстями к бездне.

Да, я мог развлекаться с ними. Причина была в изнуряющем одиночестве.

Мог даже позволить себе завести питомца. Питомицу. Тем более что она поразила своей уникальностью.

Даже в какой-то мере привязаться к ней, уделяя крохи внимания и заботы. Забавляться.

Как же уморительна была Регина в те месяцы, что мы провели на космической станции после возвращения с Верлинеи, мечтая о какой-то земной идее отношений. Об идиллии!

Пастораль по-муравьиному. Для меня! Смешно. Впрочем, она не способна была постичь этой нелепости. Не понимала, что может подарить миру и нашей Вселенной гораздо более важное по сравнению с ее личным женским счастьем. Моего потомка! Того, в ком воплотится мое будущее, того, кто продолжит мой долг, чтобы тоже погибнуть на благо своего вида.

Регина категорически не желала осознать свое предназначение. Не способна была осознать, что ее возможность родить мне ребенка была для меня гораздо важнее, пусть временами и приятного, забытья в ее обществе. Но что взять с представительницы землян?

Марсиане в этом плане были куда понятливее. Их цивилизация стала первой жертвой гаснущей звезды. Изменился мир – почти погиб их вид. Подобное ожидает и нас, и землян, если не будет найден выход.

И тут эта смерть. Глупый, одержимый мелочными страстями землянин одним движением оборвал мои планы, сорвавшись с поверхности купола вместе с Региной.

Пожалел ли я об утрате питомицы? Или был разозлен перспективой лишиться потомка, который мог бы продолжить борьбу за жизнь системы? За жизнь тысяч мальков, что после каждого нераста отправятся в суровый водный мир моей планеты и погибнут там ради сохранения жизней самых сильных и выносливых. Тех, кто обеспечит будущее моему виду!

Смерть Регины стала бо́льшим потрясением, чем предательство Кьело, муки трансформации, убивающее одиночество многих лет на суше.

Я оказался не готов к собственной реакции.

Она… раздавила меня. Ужас лишиться шанса на потомка – раздавил? Или?

«Выключило».

С этого момента я делал ошибку за ошибкой. Собственные действия не мог объяснить, лишь оправдывал себя – все ради потомка.

Перемещение в прошлое не используется. Запрещено! Оно несет перемены, а значит, угрозу выживания нашему виду, поэтому – немыслимо. И пусть «откат» на пару часов некритичен. На него все закрыли глаза, даже помогли «зачистить» реальность в окружении Регины. А я смог изменить несколько мгновений ее прошлого, сохранив девушке жизнь.

Но уйти за землянкой в далекое прошлое? Искать ее там и вернуть? Это было чем-то невозможным. Ни при каких обстоятельствах. И все же я сделал именно это.

Я смотрел на жизнь, прислушиваясь к голосу рассудка. Всегда! Но в тот миг со мной творилось что-то необъяснимое. Как одержимый, рванул в прошлое за Региной. Это стало больше чем безумием. Это стало угрозой! Я уподобился Тиравиасу.

Оставил ли я за спиной будущее? Будет ли к чему вернуться? Или уничтожил его, поддавшись необъяснимой тяге. Такому несуразному и противоестественному желанию получить обратно свою месту!

«Вспомни о том, кто ты!» – в яростном отчаянии крикнул напоследок мне Ньер, напоминая об ответственности перед нашим видом. О нашей сути. Надеясь вернуть меня в реальность, к своим обязанностям. Заставить поступить как должно, следуя его примеру, – позволить Регине умереть. «Будь верен себе!» Но последнее требование было лишним. Оно лишь утвердило меня в стремлении спасти девушку. Найти и спасти вопреки запрету, неосуществимости моего замысла, долгу и здравому смыслу.

Лишь почувствовав ее живой, увидев спящей, понял, что с трудом дышал все это время. Что сам словно умер. Как объяснить собственную реакцию? Я не знал.

Нет тех рядом, чьи ньехи были бы пробуждены. Тех, кто мог бы поделиться опытом, объяснить.

Истина открылась мне, когда изменить что-либо стало невозможно, Регина стала чрезвычайно значима для меня. Я и сам не способен был осознать насколько. Кроме того, что у нас нет возможности иметь общего ребенка, я готов был признать горькую правду – она не верлианка. Вопреки всем моим стараниям это невозможно, мы разные.

И все же я скорее бы умер, чем упустил шанс вернуть Регину из прошлого. Весы качнулись – в тот миг между интересами вида и личной болью я выбрал девушку.

Но тогда я и помыслить не мог, что найду ее беременной. И это будет наш ребенок! Мой потомок.

Я вернулся не зря!

Сам себя я перестал понимать после встречи в Казани. Но надо было найти способ объяснить все Регине, убедить ее в том, что я на ее стороне. Ее и нашего ребенка. Поэтому и рассказал ей про гаснущее Солнце, решив, что, едва появится возможность, попробую объяснить своей месте собственные поступки. Признаю ошибки! Пути назад для нас уже нет, надо принять друг друга такими, какие мы есть.

Но как заставить ее услышать? Осмыслить совершенно чуждый ей образ мышления и взгляд на вещи? Всю дорогу до аэропорта, пока Регина хранила задумчивое молчание, я обдумывал, как начать этот разговор. Возможно, ради него я и явился в прошлое. Чтобы самому найти ответы на ее вопросы.

– Ты могла бы простить меня? – начал с главного.

Едва мы сели в самолет, понимая, что отсюда Регина не сбежит, я решился. Заставил себя стать неуязвимым для страха. Иначе шанса переубедить ее – нет. Мы так и останемся навечно чужими. А это стало невозможным.

Прорыв должен случиться. Мы должны найти выход.

Глава 5

Регина

Буря эмоций, что скопилась в душе и ждала лишь повода выплеснуться. Возмутительный вопрос Орино послужил катализатором – мое с каждым часом этой мучительной гонки усиливающееся раздражение взорвалось гневом.

– Я любила тебя, любила так, что страшно делалось. Прощала все, искала оправдания тому, чего не понимала. Ты говоришь, что стирал мои воспоминания? Ха! Сама я справлялась лучше, заставляя себя не помнить всего того, чего не могла понять и принять в любимом. Ты хоть слышишь меня? – не осознавая ничего вокруг, ослепнув от давно поселившейся в сердце боли, закричала я на Орино.

Кричала исступленно, сотрясаясь от мучительной дрожи и покрываясь испариной. Кричала, впервые признавшись себе в том, насколько любила его… люблю… буду любить! И от того, насколько ненавижу себя. Зря он затеял этот разговор. Но сил держать эмоции в себе уже не было.

– Регина… – Орино выглядел неимоверно спокойным, словно созданным из скованной стремительным порывом стужи воды. Ледяным, бесчувственным, чужим.

Он попытался меня прервать, но лишь ради того, чтобы успокоить. А вовсе не потому, что его тронули мои вопли. Крик, прорвавшийся из-за сотен преград, что я создала в своей душе. Его смущали мои эмоции. Возможно, раздражали ощущением неуместности. Но… не трогали. Не оживляли!

И как бы я ни злилась, какие бы усилия ни прилагала, в клочья вновь и вновь разрывая свою измученную душу, поддаваясь очередной обреченной надежде – ну вдруг?! – все было бесполезно. Пусть не сердцем, но разумом я поняла это давно. Даже не после гибели Дениса. Раньше, еще тогда, при нашей второй встрече. Когда мы заключили договор и начались наши отношения. Уже в тот период я чувствовала – мы разные. Мы не подходим друг другу и никогда не подойдем. Мы чужие.

Как лед – холодный, вечный, неизменно стойкий – и пламя, опаляющее, живущее лишь миг и обреченное потухнуть.

Вся наша история – как один бессмысленный танец с пируэтами: отчаянные попытки поразить, добиться своего, стремиться очаровать и… полное отсутствие сближения. Патологическая неспособность быть рядом.

Я вдруг поняла, что даже в мгновения ненависти и одержимости местью – любила и где-то глубоко в душе – в самом ее укромном уголке – ждала, надеясь на чудо. Его побег в прошлое, отчаянная до безумия попытка найти меня – что это, если не возможность, которую я подарила Орино, чтобы исправить все? Последний шанс, вопреки всему великодушно предоставленный моей неистребимой любовью. Последняя отчаянная надежда.

Я ждала. Я знала, что он придет. Знала наверняка, и предсказание Тиравиаса тут ни при чем. Об этом всегда знало мое сердце. Оно беззаветно верило в свой выбор, в этого мужчину. И я надеялась, что лед сможет оттаять, что мой огонь растопит его.

– Вы вообще понимаете, что значит любить? Ведь в этом смысл жизни!

После вспышки яростных эмоций, оголивших мою душу, я ощутила накатившее бессилие.

Орино молчал, и больше всего меня убивала жалость в его глазах. Он не был злым. И даже сейчас, видя накал моих эмоций, пытался смягчить удар. Найти для меня хоть какие-то объяснения, оправдать мою безумную и, с его точки зрения, никчемную любовь. Я поняла это, прежде чем он смог подобрать слова.

– Для нас смысл жизни в потомках. В своем продолжении. Возможно, если судить по-вашему, мы их любим? Ты можешь быть уверена – я буду любить своего потомка. Я уже люблю его. Обожаю. Твоего ребенка. Этого недостаточно, чтобы ты успокоилась и позволила нашим судьбам идти предназначенным путем? Послужить во благо ребенка.

Огонь потух, оставив в душе пепелище.

Голос Орино звучал ровно, его лицо выражало расслабленность и душевный покой.

«Надо просто признать это. Поверить наконец самой, – задыхаясь от боли, невидящим взглядом уставившись в пространство, мысленно шептала я вновь и вновь. – Он не спо-со-бен. Не может любить. Не понимает, что это за чувство. И в этом нет его вины – он просто верлианец. Другой».

Только сейчас осознала, что не смогу выжить без его любви. И если все это время силы придавала безумная надежда на отклик его сердца, то в этот миг она исчезла. Ушло ощущение жизни, пропал стимул бороться.

Теперь в вязком молчании рядом с верлианцем была лишь моя телесная оболочка, лишенная души. Все оказалось напрасным.

– Регина… – тихий и напряженный голос Орино прервался словно против его воли. Едва начав, он тут же оборвал себя, долго молчал и смотрел на меня задумчивым взглядом, прежде чем продолжить: – Я изначально не хотел, чтобы ты осталась разочарованной. Мне действительно важны твои ощущения. Поэтому как мог я старался соответствовать твоим представлениям обо мне. В чем-то шел и дальше – обращался с тобой как с одной из нас, пытался увидеть в тебе мою соплеменницу. Ты даже не осознаешь этого, но я очень многим пожертвовал ради тебя. Сам удивлен, насколько многим. Не стоит думать, что ты не важна для меня. Наоборот, ты для меня – бесценна.

Сердце ухнуло вниз. Какие слова, какие откровения! Только мы по-разному понимаем их суть!

– Еще бо́льшим ты заставил пожертвовать меня… – Голос прозвучал безжизненно и монотонно.

Я не сводила взгляда с собственного колена, где, проскользнув сквозь толстое стекло иллюминатора, ярким пятнышком растекся солнечный лучик. Сейчас эта яркая лужица казалась последним светлым пятном в кромешной тьме моей потухшей души.

Больно-о-о…

– Обстоятельства… – вновь начал он свои объяснения, каждым словом еще больше вгоняя меня в пропасть отчаяния. – Ничего подобного я уже не ожидал. Не думал, что ты появишься в моей жизни. Поэтому во многом поступал необдуманно, эгоистично. Но я привык так воспринимать людей, ты должна понять это. Знакомство с тобой, реакция собственного тела, нечто совершенно новое и невероятное, что эта встреча подарила мне. Все буквально изумило меня, сбило с толка. Я не знал, как действовать. К подобному меня никто не готовил. Я стыдился случившегося, а еще больше боялся. И боюсь до сих пор. Не понимаю того странного влияния, что ты оказываешь на меня.

– Ты боишься меня?! – Даже в моем отчаянном состоянии это признание поразило.

Переместив взгляд на сосредоточенное лицо Орино, я пыталась отыскать в его чертах иронию.

– Ты даже не представляешь, сколько страхов появилось в моем сердце с момента нашего знакомства. Если сначала я считал все безобидной странностью, временным развлекательным эпизодом, то после пробуждения ньех понял, что со мной произошло нечто фантастическое!

Пассажиры вокруг спали, беседовали или смотрели фильмы, стюарды и стюардессы сновали по проходу между рядами кресел, разнося напитки. Нас словно не было в салоне самолета. И это очень отвечало моим внутренним ощущениям – я чувствовала себя лишенным плоти духом, лишь жалкой тенью былой личности.

– Я очень сожалею о той встрече! Очень!

Если бы можно было вырвать сердце из груди, я бы это сейчас сделала. Болело не только сердце, но и душа. И боли я уже не скрывала, я вся была пропитана ею, включая мой голос.

– Давай помолчим. Не могу тебя слушать! Не могу!

– Ты должна.

Привычно суровый облик Орино – отстраненность, не позволяющая проникнуть в сердцевину его дум.

– Регина, нам необходимо объясниться, без этого бессмысленны любые дальнейшие планы. Каждый из нас обязан наконец уяснить, в чем его долг. И поговорим тут, сейчас. Когда ни один из нас не может убежать друг от друга, когда мы в чреве этого жуткого аппарата!

На последних словах Орино непроизвольно вздрогнул, подтверждая мои ожидания, для него это путешествие – кошмар наяву.

– Ты хочешь что-нибудь поесть?

Кивнув на стюардессу, замершую рядом под влиянием его неумолимого взгляда, точно земной мотылек в свете фар, Орино выжидательно замолчал.

– Да, все равно что, – безразлично кивнула я девушке в форменной блузке. Сейчас все для меня утратило вкус, цвет, смысл.

– Ты злишься на меня, это так естественно для вас, – продолжил Орино.

– Нет, – устало качнула я головой, вновь отворачиваясь к иллюминатору и всматриваясь в белую пену облаков, такую осязаемую и материальную на вид. – На себя.

– И есть за что, – будто не слыша моих слов, проговорил Орино. – Я слишком часто использовал свою силу напрасно, в итоге разрушив «человеческую сказку», что намерен был создать для тебя.

– Сказку?

– Да. По моему плану ты должна была прожить свою жизнь рядом со мной, пребывая в убеждении, что нашла свой идеал мужчины. Я желал, чтобы ты обрела ваше так называемое «земное счастье». Регина, поверь, я не желаю тебе зла.

В немом шоке я открыла рот, чтобы спросить, верно ли его поняла, но так и не нашла подходящих слов.

– Я мог бы всю жизнь поддерживать в тебе ощущение счастья… – явно сожалел о неудаче Орино. – Но слишком самонадеянно разбрасывался силой, не думая о пределе твоих возможностей. Не понимая, что остальные не смогут проигнорировать факт твоего появления.

– Как это – поддерживать?

– Как в первое время после нашей встречи. Или как на Земле. Когда я хочу, могу быть очень терпеливым с землянами. А ради тебя я на время старался уподобляться вам.

Вспомнив маму, кормящую ужином Орино, друзей, искренне делящихся с верлианцем своим родительским счастьем, да даже Кузьмина, считающего, что делает с ним одно важное для общего блага дело, непроизвольно скривилась.

Как противно! Одно притворство и ложь. В этом весь смысл их пресловутого долга – обмануть всех ради собственных интересов.

– Ты планировал оставить меня на Верлинее? – Меня вдруг осенило.

– Только поначалу. Потом понял, что нигде не смогу оставить тебя одну, особенно там. А мой долг не позволит надолго задерживаться дома.

– Почему? – спросила скорее из вежливости, на самом деле меня уже ничто не интересовало. Я и так услышала достаточно. – Из-за Кьело? Она бы мне отомстила?

Или у этих «водоплавающих» не принято злиться на женщину, что увела у тебя мужчину? Хотя этих мужчин у нее… Да и вообще у них же все иначе!

– Кьело, конечно, тоже. Но и Ньер, и другие, кому он сообщил бы.

– А что бы они со мной сделали?

– Уничтожили. Ты прямая угроза моему долгу.

Опять этот долг! Мне уже хотелось выпрыгнуть из самолета, так мучительно было слушать признания Орино.

– Значит, если бы не они, я прожила бы всю жизнь на Верлинее в полной любви и гармонии с собой, полагая, что встретила свою половинку. Ждала бы тебя с «космических» вахт и упивалась ощущением собственного везения (школьные подруги удавились бы ради шанса оказаться на моем месте!). Ах да, растила бы детей, случись им у нас появиться.

По лицу Орино промелькнула мимолетная тень. Неприметная кому-то другому, но я слишком хорошо его знала.

– Нет? – Я впилась в него взглядом, не позволяя уйти от ответа. – Про детей я переборщила? Да? Конечно! Они же – ваш фетиш, смысл жизни. Мне бы их не доверили?!

Орино молчал.

– Говори! – рявкнула я на весь салон самолета, благо меня все равно никто не услышал.

– Регина, ты прожила бы счастливую жизнь. Я планировал это так.

– Дети?! – рывком подавшись к нему навстречу, я уставилась в его глаза. – Ты бы забрал их?!

– Регина, ты должна понимать, что не способна вырастить потомка высшего верлианца, – осторожно признал он то, что я уже поняла. – Я верил, что смогу получить от тебя потомка. Но ты… ты бы не помнила, не ощущала утраты. Я не чудовище и никогда не стремился тебя мучить.

Обмякнув в кресле, уставилась на свой огромный живот. Описать собственные чувства в этот миг не смогла бы, единственный, кто ощущал сейчас мое состояние, – ребенок.

И он вырастет, не зная обо мне? Воспитанный в чувстве превосходства над такими же, какой была его мать? Вырастет рядом с этим верлианцем, став его подобием?

– Регина? – Орино положил ладонь поверх моих пальцев, и я поняла, что совсем заледенела, ощутив тепло его руки. – Не переживай так. Мои планы не осуществились. Я сделал ошибку, слишком увлекшись игрой в твое счастье. Это предопределило провал.

– Они не осуществились бы в любом случае. – Оттолкнув его ладонь, подняла на Орино уверенный взгляд.

Слишком хорошо я помнила собственные чувства, непонимание и тревогу, мучившие меня в самом начале наших отношений. Я в глубине души чувствовала, что все происходящее вокруг меня – притворство. Просто не позволяла себе признаться в этом!

– Вся твоя сила не помогала. Верь или нет, но я все знала сама. И точно не была счастлива.

Мы молчали, обмениваясь взглядами. Орино, наверное, не верил мне – я видела сомнения в глубине черного ромбовидного значка. Но для меня в эти минуты все разложилось по полочкам: мои метания не случайны, это сознание искало выход из ловушки. И пусть я не могла распознать ее, но чувствовала – она есть.

Внезапно вспомнились разговоры островитян. О детях. У этих простых, живущих в полном единении с природой людей не было сомнений, что дети – это дар, которым награждают нас высшие силы. Не важно какие и есть ли они на самом деле – духи, божества… В одном я с ними была согласна: Орино не получил бы своего потомка! Я бы не забыла, не отдала. Но как объяснить это ему? Не-ре-аль-но. Тем более что судьба сделала странный виток, случилась встреча с Тиравиасом. И что она предопределила, не знает, наверное, и Орино.

– Что теперь? – на удивление спокойно смогла я задать вопрос. – Снова запрешь меня на Верлинее? Или в той сферической пыточной?

– Не знаю, – когда отвечал, Орино не смотрел на меня. Его взгляд блуждал где-то поверх голов других пассажиров. – Действительно не знаю. Такого развития событий не предвидел. А что ждет нас по возвращении – не могу и представить. Но очень тревожусь по этому поводу.

В последней фразе промелькнули нешуточные эмоции: тревога, даже больше – ужас.

– Ньер?

– Он тоже. Переход в прошлое – это страшное нарушение, его не скрыть. Да он и не будет пытаться – наш с ним уговор потерял силу, я нарушил условия.

– Тебя накажут?

– Наверняка.

– Как?

– Я стану следующим, кто отдаст последний долг своему виду.

– Казнь?

Я была изумлена.

– Нет, гибель во имя жизни других. – Тут мой несгибаемый Орино вздрогнул. – А тебя я возьму с собой. Не смогу уйти, оставив им. Наши жизни оборвутся вместе.

Чувствуя, что глаза распахиваются в страхе от подобного фанатизма, только и смогла что истово замотать головой из стороны в сторону.

– Я вот-вот рожу!

– Если ребенок родится, нам дадут отсрочку, чтобы помочь ему стать самостоятельным, продолжить мое дело. Уверен, что дадут. Появление потомка высшего это всегда событие. Но потом… мне не простят эти нарушения. Даже если все останется неизменным и наше присутствие в прошлом не повлечет необратимых перемен.

Но меня больше любых гипотетических тревог поразило другое: он так спокойно рассуждает о неминуемой гибели!

Сглотнув, почувствовала, как часто забилось сердце, как ребенок заворочался, реагируя на мое шоковое состояние.

– К-куда ты хочешь взять меня?

Возможно, у них есть какое-то место священного паломничества, которое нужно посетить перед самоубийством? Я уже ничему бы не удивилась – мир верлианцев казался мне миром чокнутых.

– К Солнцу. В последний полет. Необходимо не давать ему затухать, провоцировать вспышки и активные процессы, протекающие как на поверхности, так и в чреве звезды. Один из способов – удар колоссальной силы по его поверхности, он обязательно вызывает вспышку, а за ней следует движение. Но в непосредственной близости от Солнца под влиянием запредельных температур разрушаются любые летательные аппараты. Мы научились создавать броню, способную выдержать это пекло.

Я невольно задержала дыхание. То, о чем рассказывал Орино, было невероятным. Немыслимым для землян.

– Но наши системы управления, искусственный интеллект, все основано на жидких кристаллах, они не выдерживают, испаряются. Лишь живое существо – высший верлианец – способно совершить последнюю загрузку системы, направив ее к самоуничтожению. И погибнуть вместе с взорвавшимся кораблем и его смертоносным грузом.

Сглотнув, попыталась осмыслить услышанное. Для женщины, все существо которой сейчас настроено на продолжение жизни, мысль о такой страшной и предопределенной гибели казалась чуждой.

– Думай о том, что поможешь этим и людям! Для вас так же важно Солнце, как и замедление его гибели, – по-своему истолковал Орино мою заминку.

Не получалось, как ни крути. Подобные перспективы холодили кровь.

– Может… – я провела языком по губам, – лучше остаться в этом времени?

Пока мы еще далеко до всех этих потрясений и проблем с Солнцем.

– Нет, – взгляд Орино вспыхнул негодованием. – Тут я беспомощен, лишен возможности помочь тебе даже в мелочах, не то что с рождением ребенка. Он не выживет в этом времени – не забывай. К тому же, чем дольше мы здесь находимся, тем более необратимыми могут стать изменения в нашем времени. Это меня тоже безумно тревожит.

В голове вновь зазвучал голос Тиравиаса.

Сказать ему или нет?

– И понимая все это, ты пришел за мной? Даже не зная о ребенке.

Странный вопрос. Зачем я его озвучила, и сама не знала. Очередная глупость, в ответ на которую Орино придется выдумывать успокаивающий меня ответ.

– Я не могу объяснить это и себе… – Он ответил сразу.

Отвернувшись, я долго молчала. Понимая, что говорить с ним больше не могу, прикрыла глаза, мечтая заснуть. А сама думала, сказать ли ему правду?

Но прежде чем я решилась рассказать про сообщение Тиравиаса, из динамиков зазвучала информация о готовящемся снижении – приближалась посадка. А с ней и крайне неприятные и немыслимые для полетов будущего ощущения. Мы оба замолчали на время, вынужденно прервав разговор. Оба испытывали чувство страха – этот полет на самолете стал для нас ужасной необходимостью.

До цели – места возврата в наше время – оставалось совсем немного. И главное испытание – большой перелет – мы преодолели.

Глава 6

Орино

Регина явно устала. Стремительное путешествие, в которое я вынудил ее отправиться, и непростой разговор измотали девушку. Укрывшись пледом по самый подбородок, она уснула. Кресло, предназначенное для пассажиров этого летательного аппарата, мне казалось пыточным. В принципе не привычный к таким жестким формам, пребывая в постоянном напряжении от страха за наши жизни, я не представлял, как в ее положении можно все это осилить. Но как помочь? Как хотя бы выразить свое желание искренне быть полезным? Я понимал, что она не поверит мне, сочтет лицемерной и расчетливой мою заботу. И это естественно после того отношения, что я так старательно взращивал в ней. Вот только тревога за девушку, что во сне морщилась и, постанывая, ерзала, пытаясь устроиться удобнее, не отпускала. Она затмила даже ужас от осознания собственных ошибок и предчувствия самых невероятных последствий моих поступков.

Что ждет нас уже завтра? Возможно, я уничтожил будущее своего народа? Наше будущее!

Самое поразительное, что о таком долгожданном потомке я не думал. Страшно было принять вероятность настолько непереносимых потерь, если, получив, наконец, шанс обрести продолжение, я разрушу все собственными руками.

Впрочем, не отправься я за Региной, никогда не узнал бы о нем!

Все долгие часы полета не сомкнул глаз. И причина не только в необходимости контроля над окружавшими нас людьми. Нет! Запрограммированные гипнотическим влиянием, они вели бы себя так, как это удобно мне. Но я глаз не мог отвести от лица спящей Регины. Вопреки всему, любовался, наслаждаясь ощущением ее тепла, ее близости.

Были мгновения, когда я думал, что потерял ее.

И чудо нашей встречи, обретение ее… их, оно не оставило равнодушным. Наедине с собой, обдумывая варианты развития ситуации, я с трудом сдерживался. Никогда ранее меня так не накрывало эмоциями, я не ощущал себя настолько уязвимым, но одновременно и счастливым.

Понять себя не мог! Оттого и стремился быть абсолютно честным с Региной, надеясь, что ее вопросы натолкнут на способ понять себя! Поскольку прежней незыблемой уверенности в себе и своем долге не стало. В какой момент она исчезла? Сейчас я понял – в миг, когда Ньер осознанно отправил столь значимое для меня существо на верную гибель.

Когда самолет совершил посадку, я решительно подхватил Регину на руки, не позволив ей воспротивиться. Ей хватило одного взгляда на меня, чтобы, обхватив рукой мою шею, смириться и обмякнуть в моих объятиях. Я видел, что она измучена. Что у нее болит спина. Понимал, что ей невыносимо страшно следовать за мной этим путем. Опять в неизвестность. В будущее и не самое желанное прошлое. Но она терпела. Без приказа и принуждения. Терпела ради того, кто стал для нее важнее собственного страха. Важнее ненависти ко мне.

Ребенок! Я думал о самой невероятной новости, что ожидала меня по прибытии в это время. Знал бы об этом Ньер, когда убеждал меня одуматься! Готовился я к чему угодно, но все же оказался не готов к сбывшимся надеждам. Это как прыгнуть с высоты в тысячу метров. Эмоции зашкаливают, тут и восторг, и страх, и нечто такое, что я и сам понять не способен. Регине удалось перевернуть мою жизнь окончательно.

Так долго стремясь к появлению ребенка на высшей ступени развития ради продолжения борьбы за свой вид, внезапно понял: готов на все ради него! Ребенок мгновенно стал важнее самых возвышенных целей. Эгоистично? Но никто из нас не мог предвидеть подобного поворота, ни один из известных мне высших не стоял перед таким выбором.

Долг или собственный ребенок? Невольно рассматривая барашки облаков за нелепым иллюминатором, силился справиться с нахлынувшей паникой. Сейчас я не знал, что делать. Как соединить воедино разом оборвавшиеся нити моей жизни? Сплести опять выверенный и четкий узор существования, где все объяснимо и распланировано? Как хотя бы достучаться до своей месты?

Последнее удручало особенно, для Регины я стал врагом, не желая этого, но и не имея возможности поступить иначе. Бесполезно спорить о том, чьи взгляды верны, мы смотрим на одно и то же с совершенно разных углов. Правы и не правы оба. Но чудо, которое раскрасило мою давно ставшую однотонной жизнь в миллионы невероятнейших оттенков ощущений, подарила мне именно Регина. И… Тиравиас. Как бы я хотел иметь возможность спросить его – почему? Нет, просто сказать спасибо.

Жизнь перевернулась, я утратил все привычные ориентиры, нарушил запрет о перемещении в прошлое и понял, что не способен больше воспринимать Регину как неразумного питомца. Она стала неотъемлемой частью поджидавшего меня в этом времени чуда. Стала частью меня, моего ребенка.

«В моем потомке всегда будет частичка этой землянки, так неожиданно возникшей на моем пути, когда, казалось, все давно предрешено», – этой мыслью я просто упивался, нашлось то, что объединяет нас.

Меня и Регину! Меня, Регину и ребенка. При всей необъятности наших противоречий у нас появился единственный (но настолько значимый!) повод понять друг друга, осознать, что нам невозможно расстаться. И это чувство «безысходности» прогоняло все страхи, заставляя меня едва ли не кричать от радости: мой мир перевернулся и стал для меня прост и понятен.

Наша задача – сделать все для ребенка. Вместе!

Сейчас именно он сплотил нас. Не важно, что будет потом, но здесь и сейчас у нас появилась первая общая цель – помочь ему появиться на свет. Смотрел на спящую Регину и с трудом верил, что сам не во сне. Как настолько невероятно могла измениться моя судьба? Словно кто-то другой вмешался в рисунок водной матрицы. Как это сделал я в случае с Региной.

Следуя в потоке прибывших пассажиров, невольно всматривался в окружавший мир людей прошлого. И не покидало ощущение растерянности, непривычно видеть землян свободными.

Нам предстояла пересадка и еще один долгий полет, несколько напряженных, наполненных ожиданием часов на этом чудовищном летательном аппарате прошлого. Как же далеки современные мне земляне от людей этого времени! Я думал об этом все время полета, ласково поглаживая уснувшую на моем плече месту. Все получилось неосознанно – устраивалась Регина на максимально возможном в наших обстоятельствах удалении, но во сне потянулась ближе. А мои руки словно только этого и ждали. Обхватили ее плечи, привлекая к себе, укладывая аккуратно поверх своего тела, позволяя расслабиться и обмякнуть. Положив подбородок на макушку Регины, свободной рукой провел по ее волосам, желая успокоить больше себя, нежели ее. Душу щемило от горечи странного признания самому себе. Тем оно было тяжелее, что слишком запоздало.

Нам оставалось несколько часов до конечного пункта путешествия – до Москвы. Именно туда во второй раз переместило Регину. Перед посадкой я осторожно разбудил ее, радуясь признакам удовлетворения на лице от непродолжительного отдыха.

Знала бы она, как тревожно мне беспокоить ее именно сейчас, в ее положении вынуждая терпеть нагрузки этих перелетов. Но промедление опасно!

Сон сделал Регину слегка ленивой. Или это признак переутомления? Злости в ней больше не чувствовалось, наоборот, смирение, готовность преодолеть жизненные трудности ради блага ребенка. Меня она явно вынесла пределы своих интересов – взрыв миновал. Впрочем, я догадывался – на время. Но это соответствовало и моим намерениям найти компромисс и решить между нами все миром.

Сейчас же главное было – вернуться домой. Отсюда и собранная, нарочито отстраненная деловитость, которой мы, не сговариваясь, придерживались.

Расположившись в еще одном транспортном средстве, которое должно было доставить нас от самолета до космопорта (или как у местных называлось здание, куда прибывали пассажиры?), мы согласовывали детали перемещения. О том, чтобы это не заинтересовало других землян, я позаботился.

– Получается, из-за того, что ты пришел в это время следом за мной, через имплант меня уже не выдернуть? – уточнила Регина.

Она выглядела умиротворенной, легонько поглаживая живот сквозь ткань одежды и словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Меня ужалила ревность – хотелось разделить ее мысли и ощущения в этот момент. Но для безрассудных эмоций было не время.

– Да, я своим переходом как бы заблокировал влияние водной матрицы на твой организм. Меня выдернуть можно, тебя – только переместить из точки переноса.

– А анемоны? – Она коснулась рукой крошечного мешочка на шее.

– Для перемещения придется их снять. В остальном они бесполезны – я нашел тебя.

Она сухо кивнула, отведя взгляд. Громоздкое здание из стекла и бетона приближалось.

– Задержимся? – невольно понизив тон, предложил я Регине.

Жажда заботы, желание окружить ее вниманием переполняли. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Даже о мечущей каждый из мужчин, призванных ею на нераст, стремился заботиться. Что уж говорить о той, кто станет матерью единственного в своем роде потомка!

– Покушаешь?

Меня голод не беспокоил. Даже будь необходимая мне пища в достатке – она не полезла бы в рот. Слишком сильно было волнение!

– Нет, – качнула она головой. – Поела в самолете, больше не хочу.

Регина тяжело вздохнула. Она, конечно, тоже переживает и тревожится в душе.

– Не волнуйся, – испытывая потребность успокоить ее, пообещал я, – скоро мы будем дома!

Она невесело хмыкнула, сулит ли ей это что-то хорошее? Я же знал – конечно.

– Предлагаю взять такси. – Стоило мне перенести Регину в здание, она махнула рукой на противоположную стену с большими окнами. – Вот они выстроились в ряд. На машине и доедем до точки переноса.

– Мне не нравится идея с машиной!

Произнес это спокойно, опустив Регину на стул и обхватив ее ладонь. Мы смотрели на парковку с множеством такси.

Внутреннее напряжение давало о себе знать. Однако я не позволял ему проявиться, понимая, что у Регины в ее состоянии гораздо больше поводов для раздражения. Но, рассматривая эти убогие и небезопасные средства передвижения, не смог промолчать.

– Прекрасно! – Регина резко выдохнула и отстранилась. – Тогда нам придется идти пешком! Много-много километров по жаре, глотая пыль. Извини, но я не смогу. Устала! В этом времени нет другого средства перемещения.

Чувство неуместности и бессилия не покидало меня с момента появления в прошлом. Я неимоверно желал вернуться назад – в наше время, где я буду практически всесилен. Там бы я не вынуждал Регину испытывать такое перенапряжение, которое крайне нежелательно в ее положении. Но здесь я не могу обеспечить ей и минимального комфорта, не способен облегчить ее испытания. И гарантировать безопасность!

«Наверное, так же неуютно ей было на Верлинее, где все для нее чуждо», – кольнула неприятная мысль.

– Есть другие способы добраться до цели?

Нам осталось немного. Были уже позади два изнуряющих перелета. Но именно они окончательно исчерпали мою выдержку. Забираться в нутро этой кошмарной машины отчаянно не хотелось.

– Повторяю, пешком… – досадливо пожала плечами Регина, поглаживая живот и не считая нужным даже взглянуть на меня, – или на вертолете. Но я понятия не имею, где здесь они.

За полгода в этом времени она многое узнала. Поразительно успешно и быстро адаптировалась. В какой уже раз я задавался вопросом: как? Я смотрел на Регину, которая самым невероятным образом смешала все мои жизненные планы, и не понимал, почему раньше не замечал в ней такой жажды жить, силы духа, уверенности. Решив, она шла до конца. Даже в заведомо обреченной борьбе со мной.

– Нет! – с отвращением скривился я, третьего перелета уже не выдержу. – Лучше наземным транспортом.

– Если хочешь, я поведу.

Продолжая прислушиваться к чему-то внутри себя, она выглядела слегка рассеянной. Или безразличной? Важно ли для нее, как и для меня, вернуться назад? Считая, что я намерен разлучить ее и ребенка? Впрочем, в этом времени малыш обречен.

– Я немного водила машину, когда жила на острове. Думаю, справлюсь, есть системы навигации, чтобы не сбиться с пути.

– Нет, – вздрогнув, категорически отверг я эту идею. Риск пострадать в пути только возрастет.

Как же скверно быть беспомощным!

– Тогда не знаю… – Регина устало прикрыла глаза, прислонившись затылком к стене.

В чертах лица сквозила сонливость. Она побледнела. Но одновременно упрямо сжимала губы и держалась спокойно, демонстрируя фантастическое жизнелюбие и стойкость.

Я видел ее бездумно счастливой, ничего не осознающей марионеткой, видел забавно-недовольной, когда она пыталась сопротивляться мне. Видел ненавидящей, угасающей от страха и душевной боли, когда вдребезги разбился ее иллюзорный мир. Но, кажется, впервые я вижу ее вот такой. Мудрой и зрелой!

– Хорошо, – решился я, подхлестнутый очевидной мыслью: вернувшись, я смогу все сделать для этой женщины. Для них! – Отправимся на машине.

Себе же обещал, что ни на миг не выпущу сознание водителя из-под контроля, вынудив на самую безопасную езду в его жизни.

– Прекрасно, – иронично, не открывая глаз, кивнула Регина, давая мне понять, что других вариантов нет.

Она демонстрировала необъяснимое превосходство и самообладание, словно владея тайными знаниями, недоступными мне. Эта ее уверенность вдруг поразила: как ей легко, она определилась в своих решениях. Она выбрала ребенка и его интересы! Я же давно утратил ощущение легкости существования. Примерно с того момента, когда пробудились мои ньехи. Одновременно с этим исчезло и понимание самого себя.

Спустя час, пока я ходил за водой и странной, имеющей резкий запах твердой едой для Регины, мы продолжили путь. Двигались в плавном размеренном режиме. Я, испытывая едва ли не физическую боль от непреходящего чувства тревоги, пребывал в диком напряжении.

Регина устроилась полулежа на заднем сиденье этой пародии на транспорт.

– Расслабься, – приоткрыв один глаз, фыркнула она. – Как-то выживают миллионы жителей этой планеты. Если на мгновение забыть про ваше превосходство в технологиях, люди этого времени очень даже продвинуты.

– Абсурд, – неприязненно поморщившись, с трудом удержался я от более резкой критики.

Мне не хотелось обидеть собственную месту, выразив пренебрежение в адрес ее соплеменников. Давно ли я стал так терпим?

– Почему? – К несчастью, у Регины появилось желание продолжить тему. – Они могут передвигаться по земле, по воздуху, по воде, создают сложные механизмы, причем даже самых крошечных размеров. В этом времени уже существуют нанороботы.

– Создают? – решив, что беседа слегка погасит мою безумную тревогу, я собрался пояснить очевидные для меня вещи, которые земная женщина не понимала даже спустя многие поколения развития и угасания их цивилизации. – Вы, земляне, не умеете создавать, вы всегда разрушаете. Все эти механизмы, они изначально мертвые. Подумай, сколько нужно нанести вреда окружающей среде, чтобы создать их? Добыть ресурсы, переработать их в подходящий материал?

– Ты про вещества, которые добываются из недр планеты, чтобы получить металлы?

Послушный моей воле водитель такси тронулся с места. Я же жадно рассматривал Регину, повернувшись к ней под предлогом разговора.

– Нет, это лишь частности. Все в вашем существовании неверно. Вы все приобретаете за счет разрушения! Чтобы получить металл для этой машины, вы изымаете из окружающей среды в три раза больший объем руды, затрачиваете колоссальное количество энергии, тонны воды для ее обработки и формирования нужного вам состояния этих материалов. Вы разрушаете природные соединения и вещества, для этих усилий затрачиваете энергию, которую получаете, сжигая невозобновляемые ресурсы вашего мира. Ради чего? Чтобы получить вот это мертвое изделие – машину?

Эта беседа не только отвлекала от нервного ожидания, но и давала мне возможность донести до Регины мое видение ситуации с землянами. Но она упрямо стояла на своем.

– Что, если это только сейчас? Человечество может дорасти до технологий другого уровня, осознать губительность своих устремлений!

Регина с присущей ее расе слепотой размышляла о недостижимом. Мы уже давно поняли, что для землян, возникших в результате утопических экспериментов Тиравиаса, нет будущего.

– Оглянись вокруг! – Я ткнул рукой в окно машины, указывая на лес, что окружал дорогу, по которой мы двигались. – Вам и не надо до них дорастать. Они вокруг оставлены вам, как и нам, прародителями, цивилизацией, ранее населявшей нашу Галактику. Но вы не способны слышать природу. Из-за невежества или нежелания использовать свой мозг по назначению вы отрицаете саму жизнь, склоняясь к разрушению.

Мгновенно вскинувшись, Регина нахмурилась.

– О каких прародителях речь? Так все же земляне и верлианцы имеют общие корни? Вы поэтому поработили нас?

– Мы вас не порабощали!

Как же объяснить этой близкой и такой далекой от меня землянке, что мы в страхе от деяний своих творений, лишь стремимся ограничить их, обуздать потребность разрушать, сохранить живой мир Земли. Мы исправляем свою ошибку. Но даже в этом случае у нас нет желания уничтожить их.

– Да, общие корни труллонцев и верлианцев очевидный для нас факт. Теперь и ты об этом знаешь. А наши прародители были сильны. Они создавали не машины и механизмы, как вы, а творили жизнь и миллиарды разнообразных живых существ, которые эту жизнь поддерживали и обслуживали.

– О чем ты? Что я… мы не видим вокруг? О каком наследии прародителей ты говоришь?

Нет, земляне обречены. Они не понимают очевидного!

– Вы не видите вокруг идеальную гармонию жизни в ее самом элементарном проявлении, где преобладает не разрушение, а развитие, где даже чья-то смерть ведет к созиданию, она полезна виду, природе, системе функционирования планеты, Галактики, Вселенной. Вы не запланированы на долговременное существование. И не понимаете простого: основным источником энергии является свет Солнца. И пока оно будет его давать, биосфера, созданная нашими прародителями, будет жить и развиваться. Ты говоришь о нанороботах, которые смогут манипулировать материей на уровне атомов и молекул? Но все это уже есть, вы изобретаете какое-то несовершенное и разрушительное подобие. Каждая клеточка окружающей вас – людей – жизни наполнена такими организмами. Но они живые и способны создавать не уничтожая!

Регина слушала меня с абсолютным вниманием. Ее взгляд не отрывался от моих губ. Впервые в голубых глазах плескалось восхищение? Вера?

– Это так непостижимо. – Она заерзала, меняя положение тела. – Мне трудно поверить тебе сразу, хотя я чувствую – ты прав во многом. Но почему вы полагаете, что лучше нас?

– Мы не разрушаем. К примеру, мы в буквальном смысле выращиваем свои звездолеты, не нарушаем процессы, которые определяют существование нашего мира, не стремимся подчинить себе жизнь, наоборот, служим ей.

На какое-то время мы замолчали. Регина смотрела в окно, размышляя об услышанном. А я… Я вновь вернулся к тревожным мыслям – дорога, по которой мы двигались, сузилась, а поток машин возрос.

В небе я боялся падения, здесь – столкновения. Когда же я вернусь в привычный мне мир?!

Беда случилась внезапно. Время остановилось на один стремительный и бесконечно долгий миг. Я не зря опасался, что неспособен предвидеть все в этом неизвестном мне мире. Дорога свернула вправо, уходя в лес. И пусть мы двигались в безопасном режиме, что было следствием моего влияния на сознание водителя, но это никак не уберегло нас от ошибки водителя другой машины, которая двигалась по встречной полосе. Я не мог предвидеть этого, а значит, и избежать! Страшные секунды, когда проносящаяся рядом машина внезапно делает резкий вираж, вылетая на полосу перед нами. Разворот водителя – отчаянная попытка избежать столкновения. Инстинкт выжить руководит им. Он же руководит и мной, когда, видя гигантскую тень взмывшей в воздух машины, которая с фантастической стремительностью летит на нас, я рывком подаюсь вперед.

Желая укрыть, спасти, успеть…

Я не успеваю.

Глава 7

Орино

Сила удара отбрасывает назад, буквально вдавливая в кресло. Толчок такой мощи, что на секунды я перестаю дышать, видеть, слышать. Взгляд впивается в Регину, которая даже не успевает открыть глаз.

Вылетевшая со встречной полосы огромная машина врезается в нас со стороны водителя. Со стороны Регины.

Вид ее словно ставшего игрушечным тела, в противоестественном изломе замершего, стиснутого оковами так легко смятого металла, лишает меня всех ощущений одновременно. Я словно сам умираю в этот миг! Беззвучный вскрик от боли и ужаса и резкий выдох – она не успела даже осознать случившееся. Остекленевший взгляд Регины, в котором замер единственный вопрос, какое-то растерянное непонимание, разрывает невыносимой болью мою душу. Страх, как стремительный смертоносный импульс, проносится по телу, заставляя его действовать на пределе возможного. Вряд ли меня сейчас остановили бы мои собственные сломанные конечности или смертельные раны. Тела не чувствовал вовсе, так захвачен был иными устремлениями.

Я не могу потерять ее! Смысл жизни мгновенно свелся к этой единственной фразе.

Кровь… много крови, черной волной постепенно окрашивающей коричневые брюки на бедрах неестественно вывернутых ног Регины. В голове звучит страшная мысль: «Мне не вернуться снова в ее прошлое, не уберечь свою месту от этого ужаса. Ведь нашего прошлого уже нет. Вернее, настоящего. Это необратимо!»

Мука, разъедающая душу и сознание, несравнима с той болью, что я ощущал, проходя трансформацию на высшую ступень. Здесь другое – я ЗНАЮ, что у нее не будет конца. Проходят секунды. Я не думаю о собственных ранах – все заслоняет ужас, оглушающий и лишающий воли. Тело двигается само, я не вдумываюсь, откуда берутся силы, чтобы словно бумагу растягивать металл, высвобождая обмякшее женское тело. Действую интуитивно. Сейчас значение имеет лишь одно – время. Оно уходит, убегает, утекает как вода сквозь пальцы. Выворачивающий наизнанку сознание факт: в этом времени я – ничто. У меня нет возможности помочь ей. Нельзя вернуться в прошлое прошлого и «отменить» трагедию. Никак!

На дрожащих ногах делаю шаг в сторону от перевернутой груды искореженного металла, что еще миг назад была машиной. На руках тяжелое, безжизненное тело Регины. И кровь, всюду ее кровь.

Не знаю, как смог выбраться, как вытащил ее. Не вижу выплеснувшееся позади кипящее масло и раскаленный двигатель, не слышу взрыва топливного бака, не чувствую жара вспыхнувшего огня, не воспринимаю шум и суету подбежавших на помощь людей.

Они – существа, не способные помочь единственной для меня во Вселенной женщине, которую я просто не могу потерять. Их обоих. Не в этом времени.

Собственная жизнь вдруг становится пустой и бессмысленной. Без Регины – я понимаю это сейчас отчетливо – все прочее для меня утрачивает смысл. Как будто и не жил до встречи с ней. Опустив ее на серое полотно дороги, слезящимися от едкого дыма глазами всматриваюсь в лицо, отчаянно моля:

– Не уходи…

Припав к груди Регины, я отчаянно жажду услышать ее сердце. Оно звучит так слабо, все дальше и дальше, прощаясь.

Так звучат два сердца.

И это съедает меня заживо, разрывая клыками отчаяния мою плоть на части, топит душу в ледяном и обреченном чувстве бессилия. В этом времени мой потомок и Регина обречены.

– Что за… чертовщина?! – Чей-то шокированный вскрик рядом. – Мужик?! Что это за хрень?!! Кто ты?

Раздавленный мукой, я вскидываю взгляд. Подбежавший землянин в ступоре замер совсем рядом, уставившись на мое лицо. В смятении от душевной боли я совершенно не думаю о том, чтоб контролировать их сознание, сейчас каждый из них – мой враг! Их извечная жажда разрушения довлеет над этим миром, она правит всем в их жизни – недаром я словно предвидел, что это путешествие погубит Регину.

«А Ньер, который ее сюда отправил. Он-то один из нас!» – промелькнуло в голове. Мысль резко отрезвляет. Что я творю! Этот мужчина подвластен моему сознанию, его взгляд, кажется, исполнен готовности воплотить мою жажду мщения. И это заставляет опомниться: «Какой мне прок в этой мести?! Если я безвозвратно потеряю обоих».

Усилие воли – и все суетящиеся вокруг люди у меня «под колпаком», вновь никто из них не в состоянии увидеть различие между мной и ими, они беспрекословно подчиняются моим приказам. Но все это по привычке. Думать же сейчас способен лишь об одном: что я могу предпринять? Что я ДОЛЖЕН предпринять?!

– Регина, – шепчу я, замечая, как бледна ее кожа, как новые пятна крови появляются на асфальте.

Она реагирует! Слабое движение губ.

Приникнув к ее лицу, ловлю жалкие хрипы:

– Тир… Тирав…

И все – истратив последние силы на эту попытку что-то сказать мне, она теряет сознание. Я не хочу думать о чем-то более страшном!

«Помощь, помощь, – бьется в сознании. – Как доставить ее к месту переноса?! О, если бы мы были на Верлинее. Но это Земля, ее такой далекий двадцать первый век».

– Пострадавшая нуждается в срочной помощи… – сознание вычленяет из окружающего шума такие значимые для меня слова.

Обернувшись, я вижу спешащих ко мне людей в однотонной синей одежде, очевидно тех, кто должен оказать ей эту самую помощь. Только что они могут?! Но я цепляюсь даже за этот крошечный шанс, жалкую надежду. Сам беспомощно замираю рядом, когда подбежавшие земляне надевают на лицо Регины какую-то маску, делают укол, перемещают на носилки.

– Наверняка сильное внутреннее кровотечение. Нужно оперировать. Кто у нас принимает рядом?

– Ближайшая дежурная больница…

Эти слова мало о чем говорят мне. Тележку с моей местой задвигают в очередное чудовищное изобретение умирающего мира, которое они называют машиной. Но я, ослепленный надеждой, смиряюсь с этим. И намереваюсь отправиться с ней.

Меня останавливает земной медик.

– Вы кто? Родственник? Следуйте за машиной «скорой помощи», внутрь вам нельзя. Состояние женщины критическое. Надо спешить.

Нет! Я не способен сейчас отпустить ее. Сейчас надежда – единственное, что есть у меня. Мысленный приказ, и человек, подчиняясь моему желанию, отступает, позволив проскользнуть внутрь машины, прежде чем дверь захлопнулась.

«Ты болен ею, одержим», – сказал мне как-то Ньер. Я с ним тогда спорил.

А сейчас… Взгляд не отрывался от пребывающей без сознания Регины. Ее фигурка слегка подрагивала от движения мчащейся на предельной скорости машины. Ее лицо скрывала маска, глаза были закрыты. Одежда в крови. Единственное, за что я отчаянно цепляюсь, это едва приметные неровные движения ее груди.

– Беременная. Срок большой, – бубнит в нелепое средство связи женщина, что сидит рядом с каталкой. – Внутреннее кровотечение. Готовьте операционную. Да, в аварии. Да, трудно диагностировать.

Они надеются помочь?

Я не могу доверять людям этого времени. Я вообще не умею доверять землянам! Но что я могу? Бездействие сейчас – приговор. Времени на размышления нет. Как и на сомнения!

Рывком выдернув укрытый под одеждой мешочек с анемонами, я сжал один из камней в ладонях. Это мой «резервный билет» – возможность не затеряться в бесконечности узоров водной матрицы. Но он же с древних времен используется моим народом для связи. Нам не нужна влага, чтобы заставить его «звучать». Достаточно мысленно проникнуть в его недра, где «спит» вода. Другие камни «услышат» призыв и завибрируют, передавая мольбу о помощи тем, кто способен ее распознать. Таким же, как я!

Ей не помогут люди этого времени, но верлианцы, живущие сейчас на планете, уже смогут!

Я болен ею. Поэтому веду себя как умалишенный. Не думаю о том, чем это может обернуться в будущем, как опасно встречаться с высшими верлианцами прошлого. Я отправляю призыв, едва осознав, где нужно искать спасение.

Выбор в пользу своих? Всегда!

Что-то меняется в нас после трансформации, и, кажется, я стану первым, кто осознает – что. Мы становимся собственниками, эгоистами: только моя места, только мой ребенок. И чем же тогда мы лучше землян?

Когда машина остановилась и в едва распахнутые дверцы вытолкнули тележку с Региной, спешно увозя ее в лабиринты белых переходов, я бросился за ней.

– Вы муж?

Возле одной из дверей меня останавливает мужчина в однотонной форменной одежде. Я снова слишком сосредоточен на Регине, чтобы думать об окружающих. Действую инстинктивно, не полностью заглушая реакцию на собственное присутствие. Так он не воспринимает мой истинный облик, но не понимает причин моего присутствия.

– Да.

Разговор с ним дается трудно, смятение возрастает с каждым мигом. Верлианцы не отзываются, в возможность людей помочь моей месте я не верю. А время уходит, как кровь из тела Регины.

– Женщину будем готовить к операции. Прямо сейчас – быстрое обследование и в операционную. Вы можете заполнить документы?

Он протягивает мне какие-то бумажные листы. Говорит намеренно спокойно и медленно, явно стараясь донести до меня свою мысль.

– Я понимаю, что это трудно, но вы должны решить. Нам требуется ваше согласие. Обычно мы не спрашиваем. В таких ситуациях всегда спасают женщину, сами понимаете – плод второстепенен. Но у нее внутреннее кровотечение, оперировать в любом случае. Скажите, нам спасать мать или ребенка?

Потрясенно замираю возле стеклянной двери, за которой что-то делают с Региной. Смысл этих слов понимаю с трудом. Я просто не верю собственным ушам. Я должен сделать выбор? Вопрос, страшнее которого я не слышал. Не мог и допустить, что он когда-нибудь встанет передо мной. Вопрос, на который у меня всегда был однозначный ответ… до этого мгновения. А когда мне его задали, я застыл, онемев от ужаса. Дикий страх, копившийся все последние минуты, деморализовал сознание. Внезапно я понял, что выбрать не могу.

– Я понимаю, это очень сложный выбор. – Землянин серьезно смотрит на меня. Сочувственно и грустно. – Я отойду. У вас три минутки. Вы должны решить.

Решить?! О чем это он? Как?

Едва ли не задыхаясь, смотрю сквозь стекло на единственную женщину, пробудившую… Раньше я бы сказал: «Мои ньехи». Сейчас понимаю – мое сердце! Оно у меня есть!

Вокруг Регины странные приборы, экраны, люди в длинных халатах – все это напоминает мне похороны.

Где же верлианцы этого времени?!

Напряжение колоссальное, я отчаянно вслушиваюсь в попытке уловить хоть какой-то отклик.

Что? Что мне делать? Предпочесть уникальную возможность – стать отцом в полном смысле этого слова. Единоличным учителем, опорой этому ребенку. Только моему, право на воспитание и родительскую привязанность к которому я не буду делить с другими. Посвятить жизнь взращиванию своего продолжения, передать ему свои навыки, опыт, знания, чтобы он завершил то, что не успею я. Я смогу забрать его в будущее, сделаю это любой ценой. И сейчас – спасу, управляя людьми. Или… Регину? Просто земную женщину, обыкновенную для всех, кроме меня.

Предпочесть долгожданный шанс принести колоссальную пользу своему виду, подарив ему еще одного высшего верлианца, который, возможно, сможет совершить не одно открытие, служить своему народу, охраняя его наследие. Помогая выжить сотням новых мальков, появившихся в результате нераста любой мечущей. Спасая планету, созвездие! Или… Регину? Представительницу бесполезного вида, появившегося в результате роковой ошибки. Обреченного вида.

– Вы решили? – Голос вернувшегося медика звучит твердо.

«Нет!» – малодушный, такой ранее несвойственный для меня крик души.

– Да, – как будто со стороны я слышу свой собственный голос. Он звучит тихо, но твердо. Слова идут от сердца, ведь разум сейчас парализован страхом. – Спасайте жену.

И сам, надломленный этим решением, идущим откуда-то из глубины души, – очевидной ошибкой, которую я осознаю, – я тяжело оседаю на пластиковый стул у стены. Взгляд прикован к фигурке Регины на операционном столе.

Почему же никто не отзывается?

Глупо было надеяться, что где-то поблизости может быть верлианец и у него есть анемон. Я же прекрасно знаю, что в этом времени мы старательно скрывали факт своего присутствия на Земле. Но на что еще мне остается надеяться сейчас? Не на людей же.

Резко вскочив на ноги, шагнул вперед – ближе к Регине. Не могу сидеть в ожидании и в полном неведении, пока люди этого времени, воспринимающиеся мною как дикари, что-то делают с Региной. Решившись, собрался ворваться в палату, где ее готовили к операции. И снова замер у двери, остановленный мыслью, – а вдруг они смогут?

Я, лишенный возможностей своей цивилизации, помочь ей не способен вовсе! Ну хотя бы сделаю так, что они приложат все возможные усилия, закроют глаза на странный облик ребенка. Да, этого мало. Но и сидеть в бездействии, когда, возможно, каждая секунда может стать последней, тоже не могу.

– Орино. – Погруженный в хаос самых противоречивых мыслей, я осознал, что обращаются ко мне, когда ощутил прикосновение к плечу. Привыкнув подчинять сознание окружающих землян на рефлекторном уровне, я не сразу понял, что обратившийся осознает мое присутствие. Знает имя! – Остановись. Не вмешивайся. Помощь близка.

Стремительно обернувшись, заметил рядом мужчину. Человека?.. Человека!

Толком рассмотреть его не успел, взгляд с огромным трудом сместился к незнакомцу, страшно было разорвать зрительную связь с Региной. Оттого не сразу понял, что, задержав меня, незнакомец спокойно отвернулся и шагнул к выходу. Я потрясенно уставился ему вслед, замечая длинные, укрывающие уши темные волосы, одежду с высоким воротом и солнечные очки, скрывающие глаза.

Попытался понять, что поразило меня в этом субъекте.

Он не подчиняется!

Все это время я машинально, желая понять его мотивы и степень информированности, приказывал ему вернуться, объясниться. Но он спокойно двигался вперед, лишь взявшись за ручку двери, обернулся, чтобы с понимающей улыбкой качнуть головой – не будет по-твоему.

Эта очевидная способность противостоять моему влиянию поразила не меньше, чем тот факт, что он знает мое имя. Обыкновенный вроде землянин – собрата я бы распознал мгновенно.

Он намекнул, что моя места может быть спасена!

Я рванул за ним, но уже через миг, распахнув дверь, убедился, что его и след простыл. Он словно растворился в воздухе! Исчез, так и не дав ответы на мои вопросы. А через минуту я почувствовал своих. Помощь действительно пришла. Сразу трое высших верлианцев стремительно появились в больнице. Они доставили и лечебную капсулу.

С этого мгновения мир вокруг разделился на две части – видимую и невидимую. Люди, находившиеся в этом здании, продолжали заниматься своими делами, не осознавая, что совсем рядом – в буквальном смысле у них на глазах – происходит нечто невероятное. Они не видели нас. Им приказали не видеть!

Действуя слаженно, словно наперед зная, что от них требуется, мои сородичи из прошлого переместили тело Регины в специальную капсулу с золотистым раствором. Я узнал его мгновенно.

«Эссенция жизни» – так называли его у нас и несколько веков назад, и сейчас. Уникальный по своей эффективности раствор, заживляющий любые раны, оказывающий фантастическое действие на восстановительные процессы организма. Именно то, чем я сам воспользовался бы в этой ситуации, реальный эликсир жизни.

Все проходило в безмолвии. Я был слишком сосредоточен на состоянии своей беременной месты, интуитивно решив, что все проблемы и их решение отложу на потом. На время после спасения Регины! В том, что оно будет, я уже не сомневался. Это вызвало чувство такого колоссального облегчения, что я ощущал себя заново родившимся.

Отчего молчали пришедшие на помощь верлианцы – не знаю. Изредка я ловил на себе их изучающие взгляды, но не более. Ни единого слова, вопроса, недоуменного жеста. Это было странно. Был бы я так сдержан, явись ко мне кто-то из будущего? Откуда они знали, что ждет их тут? А они знали, это было очевидно.

Так же безмолвно призывным жестом пригласили следовать за собой на подводную земную базу. Там, по-прежнему никак не проявив любопытства, оставили нас вдвоем. Словно поняли, что сейчас для меня важнее любых объяснений.

Лицо Регины в окружении золотистой жидкости хранило отпечаток покоя и расслабленности. Мирно трепещущие во сне ноздри и изредка подрагивающие веки – ее тело восстанавливалось, излечиваясь и напитываясь силой.

Прошло несколько часов, прежде чем она встрепенулась и распахнула глаза. Все это время я провел рядом, испытывая неописуемое счастье, – я смог спасти эту женщину! И цена меня не волновала – последнее понял с каким-то странным спокойствием, готовый на любое возмездие от собратьев.

Взгляд месты вспыхнул растерянным недоумением, обозрев истинно верлианский интерьер, заметался, пока не наткнулся на меня. В глазах Регины тут же проступило облегчение и благодарность.

Не знаю, что было в моем взгляде, я сейчас вряд ли смог бы подобрать слова, чтобы описать свое состояние. Душа буквально ликовала от эмоций. Помощь пришла вовремя. Чувство кошмарной растерянности и бессилие опустошили. А взгляд вернувшейся к жизни Регины мгновенно наполнил меня волной тепла. Такого солнечного и неудержимого, как самое ласковое течение моего родного мира.

Я не готов сейчас думать, анализировать и давать объяснения. Всего лишь радуюсь, что все обошлось, что Регина не погибла в этом прошлом, не покинула меня безвозвратно. Предпочел своему долгу ее и… не раскаиваюсь в этом!

– Ты призвал своих?

Голос Регины испуганно дрогнул, она помнила о моих страхах. Скосив взгляд, она присматривалась к золотистому раствору, в который погрузили ее тело.

Но мне все эти переживания сейчас казались не важными. Не сознанием – сердцем в критический момент расставил приоритеты, выбрав между долгом и единственным дорогим мне существом. Я признался себе наконец-то в главном. Самое важное в моей жизни – Регина.

– Как ты себя чувствуешь? – вместо того, чтоб поделиться своими чувствами, спросил я, сам смущаясь от переизбытка эмоций, из-за которых дрогнул голос.

Сегодня моя жизнь изменилась – мне открылась истина. Она пронзила меня словно молния. Мой самый большой страх – лишиться месты! Только моей, единственной во всем мире.

Важно только то, что Регина рядом. Только она нужна мне. И даже ребенок мне дорог в первую очередь потому, что он – от нее.

Не думал раньше, что стану мыслить такими категориями. Но если ты у последней черты, к тебе приходит истина.

– Словно заново родившейся. Это так невероятно – мне кажется, что миг назад я умирала. Было так нестерпимо больно. Как малыш?

– Все хорошо!

Кажется, я улыбаюсь?!

Она все еще растеряна, это видно по смятению во взгляде. Чем оно вызвано? Страшными воспоминаниями аварии. Но не только ими. Притаившись где-то в самой глубине голубого моря глаз, замер ее извечный вопрос. Возможно, она сама еще не понимает, что хочет задать его, или боится вновь не услышать ответа.

Но ответ у меня уже есть. Кажется, впервые с момента нашего знакомства он отчетливо сформировался в моем сердце. И заключается он в единственной фразе: жить без тебя не могу.

– Больше ты никогда не испытаешь этот страх, обещаю. – Сейчас было бы странно вывалить на Регину весь тот шквал прозрений, что случились со мной в последние часы. Она вряд ли готова к этому. И не поверит мне. Не после всего, что между нами было. – Ты устала?

Напряжение в глубине ее глаз не исчезает, она наверняка ощущает недомолвки, плюс все те слова, что мы наговорили друг другу во время полета, все еще стоят между нами. Но ситуация настолько невероятна, что каждому из нас сейчас важнее определиться с настоящим.

– Чувствую себя очень хорошо. – Вновь быстрый взгляд на жидкость вокруг. – Словно и не попадала в автокатастрофу, и не путешествовала все последние сутки. Но… как быть дальше? И долго ли мне еще лежать тут?

Помня о том, что Регина не полностью свыклась с водой, понимаю ее желание скорее выбраться из капсулы. Однако…

– Не спеши, наберись сил. Уверен, обитатели базы знают, когда восстановительный эффект завершится. Они известят.

– Мне… неудобно, – немного замявшись, отвечает она.

– Я сам помогу тебе, – сообразив, что смущает Регину, спешу заверить ее.

Это такая малость из того, что я готов для нее сделать!

– А дальше?

– Мне потребуется какое-то время, чтобы разобраться в ситуации, – стараясь не волновать Регину заранее, поясняю в ответ. – Потом мы продолжим путь.

Без сомнения, верлианцы могут доставить нас в любую точку земного шара. И куда более безопасными способами. Беспокоит меня другое – всеобщая осведомленность! Уж слишком целенаправленным выглядит поведение собратьев из прошлого. И этот странный человек, что предупредил меня о помощи!

– Орино. – Голос Регины звучит очень виновато, поэтому я невольно настораживаюсь. Она смотрит на меня с тревогой. – Я должна признаться. Я не передала тебе послание Тиравиаса. Только едва не погибнув, поняла, как мелочно и глупо было пытаться внушать себе, что это моя месть. А сейчас… Понимаю, это из-за ребенка, но ты спас меня… нас.

По поверхности раствора расходятся круги, выдавая нервные движения рук.

– Какое послание? – Холодок предчувствия пробегает по спине.

– Водные – подарок Тиравиаса своим потомкам, доверяйте им, – вот его слова.

– Водные? – Увы, понять, о чем говорил древний ученый, я не могу.

– Я не знаю. – Теперь по ряби на поверхности золотистой жидкости я догадываюсь, что Регина пожала плечами.

– Что ж… – Качнув головой, решаю, что момент для моего признания подходящий. А со странным посланием я попробую разобраться по возвращении. – Я тоже должен признаться тебе кое в чем.

Тут же в глазах месты мелькает испуг. Я отвожу взгляд, понимая, что он оправдан. Именно такого отношения – страха – я и добивался когда-то.

– Хочу, чтобы ты знала, это уже второе мое перемещение в прошлое за тобой.

Глаза Регины изумленно распахиваются, но, прежде чем она успевает задать вопрос, я поясняю сам. Стараюсь говорить только факты – как есть, не пытаясь убедить ее в своей правоте. Это не тот случай, когда мы сможем понять друг друга, но я хочу, чтобы она знала.

– Ты не можешь это вспомнить, я изменил твою судьбу. Ты умерла в будущем – Денис утянул тебя за собой в пропасть. Вы разбились оба, упав с поверхности земного купола. Я нарушил запрет и вернулся назад, чтобы успеть выхватить тебя из его рук. Но для остальных – ты погибла. Именно поэтому я изолировал тебя у себя на базе.

Не знаю, зачем сказал ей об этом. Вряд ли Регина начнет после этого лучше думать обо мне, но сегодня я понял, что отчаянно желаю откровенности. Хочу хотя бы быть услышанным, если не понятым.

– Я помню, что ты был в ярости.

– Злился на себя, что допустил все это. Вообще очень сожалею, что позволил одержимости Дениса завести тебя в тупик. Но мне тогда казалось, что я все контролирую.

Тут разговор прервался. Сквозь водопад в помещение скользнул кто-то. Оглянувшись, с удивлением узнал незнакомца, что остановил меня в земной больнице. Сейчас появилась возможность рассмотреть его.

Определенно землянин. Но кожа очень светлая и… жабры.

Я с трудом сдержал недоумение, заметив у основания шеи, не скрытой сейчас одеждой, характерные щели. Что это за существо? Но тут, десятикратно преумножив мое потрясение, на появление гостя отреагировала Регина:

– Здравствуй, Эйар!

– Приветствую, – произнес мужчина, улыбнувшись узкими губами. – Пришел сказать, что восстановление завершено. Ты можешь покинуть капсулу. Вас обоих ожидает еда.

Кивком головы странный землянин указал на водопад за своей спиной, приглашая последовать туда. Пусть я изрядно проголодался, но перспектива заполучить верлианскую еду отошла на второй план – важнее было утолить голод любопытства.

– Вот одежда для Регины, – протянув мне сверток, пояснил Эйар и, стремительно развернувшись, молча ушел.

– Откуда вы знакомы? – Я требовательно впился взглядом в лицо Регины, осторожно вынимая ее из живительного раствора.

Сверток был упакован в кусок ткани, которой я смахнул золотистые капли с тела Регины. Еще там обнаружилась одежда из фантастически легкой ткани – словно невесомой. Впрочем, укрывала она хорошо.

– Эйар помог мне обосноваться в этом мире, – с готовностью ответила она.

Регина смотрела мне в глаза, расправляя складки широкого одеяния.

– Расскажи! – немедленно потребовал я.

Интуиция подсказывала, что тут кроется тайна.

– Когда оказалась в этом времени, я выбралась из воды и спряталась в кустах, желая осмотреться и обсохнуть. С собой имелись документы и немного денег. Я понимала, что в этот раз попала, куда стремилась – в цивилизованное прошлое. И думала, как начать обживаться, когда меня кто-то тихонько позвал: «Регина!»

Глава 8

Регина

Миг, когда я очнулась от сна из-за нестерпимой боли, запомнился мне выражением глаз Орино. За время, проведенное вместе, я много раз заглядывала в его неземные глаза. Сначала в поисках ответной любви, потом – со страхом. Но они редко отражали какие-то эмоции. Разве что в тот раз на крыше купола – в них была ярость. И у моря, когда он увидел меня у хижины с большим животом. Тогда в его взгляде мелькнул страх.

Сейчас же последним, что я запомнила, прежде чем разрывающая тело боль накрыла тьмой забвения, стали его глаза. В них была непривычная мне мольба, перекрывающая страх и непонимание.

О чем сказал мне этот взгляд, я тогда не успела подумать. Единственное, что заполняло меня в роковую секунду, это был страх за ребенка. Возможно, Орино испугался того же?

Очнувшись на земной верлианской базе, первое, что осознала, – он рядом. Еще до того, как увидела своего заклятого преследователя, почувствовала его. Словно где-то внутри меня завелся крошечный радар, безошибочно реагирующий волной неизменного тепла лишь на одно существо во Вселенной. И сразу, стоило осознать, что Орино близко, нахлынуло спокойствие. Еще до того, как он ответил, я почувствовала, что все хорошо и со мной, и с ребенком. Иначе и быть не может, ведь этот мужчина рядом.

Это чувство покоя так не вязалось с нашими взаимоотношениями. С той круговертью потрясений, в которую превратилась моя жизнь после нашей встречи в Казани. Но – и сейчас я в душе уверилась в этом – только рядом с ним я была жива. Даже когда было страшно, когда я леденела от его планов и намерений, отказывалась принимать и понимать мотивы его поступков, его суть, только рядом с ним я могла заново согреться. И сейчас… Мы были укрыты от солнечных лучей толщей воды, скрыты во мраке подводной впадины, а меня точно жаром окатило и ярким светом нашей звезды, заставляя зажмуриться при взгляде на моего жуткого верлианца.

А его глаза? Эмоций в них больше не было. Наоборот! После ссор во время перелета и этой нелепой аварии мне казалось, мы оба нащупали возможный путь навстречу друг к другу. Осознали, что действительно важно, а что не так существенно и может быть забыто. Спала пелена непонимания и злобы, начала рушиться стена ненависти и взаимных обид.

Но первый же взгляд на Орино испугал меня. Почему – я еще не поняла, но на каком-то интуитивном уровне почувствовала – что-то случилось. Его взгляд был привычно нейтральным, маска – слишком очевидной. Как и в самом начале наших отношений, он укрылся за ней. Оттого я и поспешила заговорить, стремясь разувериться, неужели я заблуждалась и «потепление» между нами придумала сама?

Совесть тут же напомнила о моем мстительном желании утаить от него послание древнего верлианца. Впрочем, даже на него Орино отреагировал спокойно, если не сказать – безразлично. Он держался ровно и отстраненно, сосредоточенно выясняя у меня детали интересующих его событий. Сам же избегал прямых ответов на мои вопросы. И рассказал мне о моей… гибели. Чем потряс совершенно. Теперь мое заключение на базе Службы времени воспринималось немного иначе. Не как прихоть эгоиста, а как спасительная изоляция. Он укрыл меня от всех за своей спиной. Пусть и не без выгоды для себя, но спас же!

Однако времени на раздумья по этому поводу он мне не дал, требуя подробностей о моей адаптации в этом времени. Чувствовалось, что это очень значимо для него сейчас. И больше я не собиралась скрывать от него правду. Желание мстить поутихло, притупившись от событий настоящего. Я больше не испытывала злобной радости от осознания собственного превосходства, владея большей, чем он, информацией.

– Я даже не сразу осознала, что обращаются ко мне. Понимаешь, это было так неожиданно.

Я вспоминала собственное изумление в тот миг. Орино сосредоточенно кивнул, безмолвно призывая меня продолжить. Его взгляд ни на миг не отрывался от моего лица.

– Поднялась на ноги, вынырнув из кустов, и осторожно откликнулась: «Я тут».

Так я впервые встретила Эйара. Он сказал, что ожидал меня неподалеку. Его специально отправили помочь мне.

– Кто? – не сказал, а выдохнул вопрос Орино, подавшись на шаг вперед. Так важен для него был мой ответ.

– Верлианцы. Понимаешь, Тиравиас оставил для потомков обращение, где с точностью до часа высчитал дату и время моего появления и достаточно близкие координаты точки перехода. Вот меня и встречали.

– Вы знали о ее появлении заранее… – потрясенно выдавил из себя мой верлианец, оглянувшись на Эйара.

– И о вашем, Орино, тоже, – подтвердил тот немедленно, заставив верлианца отшатнуться. – Тиравиас отдельно указал, что с большой долей вероятности спустя некоторое время вслед за Региной в этом времени появитесь вы. Мы следили за колебанием энергетического фона планеты, мгновенно зафиксировав ваш переход. И с самого первого шага по Земле двадцать первого века наблюдали за вами. Но не вмешивались. Об этом отдельно предупреждал Тиравиас.

Взгляд моего верлианца помертвел. Он в явной растерянности отступил еще на шаг, его руки взметнулись вверх и зарылись в темных волосах. Он отвернулся, очевидно пытаясь взять себя в руки. Его потрясение так взволновало меня, что, шагнув следом, я тихо спросила:

– Это плохо?

– Регина… – Орино резко выдохнул. – Ты знаешь, кто такой Эйар?

– В смысле? – не совсем поняла я вопрос. – Он посланник верлианцев, тот, кто помог мне, направив на Вануату, организовав мой перелет и, возможно, (я так полагала) встречу с пожилой островитянкой, которая оказала мне реальную помощь в обустройстве в этом мире.

Судя по напряженно замершим плечам Орино, он внимательно слушал. Тут же, медленно обернувшись, мотнул головой.

– Я не об этом, Регина. Скажи мне, Эйар – человек?

– Э… да. – Я совсем растерялась.

– Полагаю, это моя вина, – вдруг выступил вперед землянин. Отвечал он мне, но смотрел на Орино. Очень серьезно смотрел. – На суше я стараюсь скрывать явные признаки отличия. К тому же встретились мы в темное время, а потом суета перемещения, земной аэропорт, где я спешно оформил Регине билеты и проводил на посадку, сделали свое дело. Ваша женщина была слишком взволнована, чтобы рассматривать меня. И у меня не было цели открыться ей.

– Как? – растерянно переспросила я. – Я думала, вы действовали… – и неловко смолкла, оборвав себя.

– Под влиянием внушения верлианцев? – Орино меня понял. – Что мои сородичи использовали человека, чтобы не являться в мир землян, еще не готовых к такой встрече лично?

– Да.

– Он не поддается внушению, – едва ли не с мукой выдохнул Орино, явно ожидая, что это все объяснит мне.

И тут же резко обернулся к Эйару.

– Водные? Я правильно понимаю, вы относитесь к тем, о ком сообщил Тиравиас?

– Именно, – с уважительным поклоном откликнулся Эйар. – Я из водного народа. Но время знать о нас землянам еще не пришло.

– Но… – уже я в изумлении отступила от молодого человека, пристально всматриваясь в очертания его фигуры. Не знаю, чего искала. – Ведь нет же никаких вод…

– Регина, – легким прикосновением к моим губам Орино прервал мой вопрос. – Прошу тебя, пока не вмешивайся.

Эйар нахмурился, услышав его слова. Я растерянно кивнула, все больше не понимая Орино.

– Могу я ознакомиться с информацией, оставленной вам Тиравиасом? Это позволено будет сделать?

– Он оставил кое-что для вас, – не совсем согласился Эйар. – Мы действуем согласно четким инструкциям, оставленным им. Гений нашего великого предка так велик, что и спустя эпохи нам не всегда дано понять глубинный смысл его посланий. Но они неизменно призваны служить благу наших народов. Так, верлианцам этого времени запрещено вступать с вами в любые переговоры.

Орино вздрогнул, взгляд его нервно метнулся от стены к стене.

– Я готов изучить предназначенное мне немедленно, – глухо пробормотал он.

– Предлагаю вам подкрепить свои силы, – Эйар указал на водопад, укрывающий вход, – там и получите доступ к информации.

Орино немедленно кивнул и, подхватив меня под локоть, шагнул к выходу. Я послушно шла за ним, с огромным любопытством прислушиваясь к разговору. Оказалось, смысла в секретности не было – верлианцы этого времени знали куда больше нас.

За помещением, где мы находились, располагалась небольшая комнатка с характерно аскетичным для верлианского интерьера убранством. В этом мало что изменится со временем. Простой стол, скамья и полки с коралами, содержащими жидкую пищу. Рядом лежал водорослевый хлеб.

Наполнив памятной мне золотистой едой две кружки, Орино устроил громоздкую и оттого неловкую меня на скамье и протянул хлебец. Я с благодарностью приняла лакомство – не думала, что доведется еще отведать верлианских вкусностей.

Сам же Орино уселся на скамью напротив, с жадным нетерпением потянувшись к вьющемуся рядом с краем стола потоку воды. Он и не думал о еде, полностью сосредоточившись на информации. Погрузив в воду ладонь, неподвижно застыл, сконцентрировавшись на чем-то очень важном. Кусая водорослевый хлеб и запивая его глоточками золотистого питья, я наблюдала за сидящим с совершенно отрешенным видом верлианцем. Эйар же оставил нас, дав время побыть вдвоем.

Чувствуя прилив сил и наступившее ощущение сытости, я ласково поглаживала живот. Совсем скоро малыш появится на свет. Но теперь я не сомневалась – есть те, кто в силах помочь ему.

Сколько времени прошло в молчании, не знаю. Но в какой-то момент Орино отстранился, а водный поток плавно утянулся куда-то в пол. Верлианец продолжал сидеть неподвижно, о чем-то размышляя. Он не шевелился, дышал редко, словно погрузившись в транс. И так минута за минутой.

– Орино? – Осторожно коснулась я его руки, когда больше не смогла терпеть эту молчаливую неизвестность.

Он вздрогнул, выныривая из глубоких дум. На миг взгляд отразил горечь, тоску и… страх. Но тут же, моргнув, он нацепил на себя привычную маску спокойствия.

– Регина, – начал он осторожно, явно смягчая тон, – ты должна понимать, что для тебя все в любом случае складывается хорошо. Я принял решение, ты остаешься. Теперь я уверен, что тебе помогут с рождением и воспитанием ребенка. У тебя будет поддержка и защита.

– Что? – опешила я.

С одной стороны, мое недавнее заветное желание сбылось, но с другой – я успела уже примириться с мыслью о возвращении. С мыслью быть рядом с Орино. Как же теперь остаться в прошлом навеки. И без него?

– А ты?

– Я должен вернуться. Это твою судьбу я исковеркал. Тебя, по сути, не существует в том времени, ты вычеркнута из него. И можно вписать тебя в это. Родишь тут – и ты сама, и ребенок будете навсегда связаны с этим веком. Выдернуть тебя будет уже невозможно, ты обретешь свой дом и безопасность. Я же – часть будущего. Меня в любом случае переместит обратно – водная матрица выровняет незапланированный виток моего узора жизни.

«Как же так?» – растерялась я. Выходит, что все складывается по-моему, но… меня этот сценарий перестал устраивать. И я даже не пыталась понять почему.

– И ты на это пойдешь? Оставишь тут своего потомка? Разлучишься с ним?

Я не сказала «разлучишься со мной» – не осмелилась. Но решение Орино настолько не вязалось с его извечным упрямством в неистовом желании обрести ребенка! Пройти такой путь и остановиться в шаге от заветной цели. Почему?

– Да.

Он опустил взгляд на кружку перед собой, из которой так и не отпил ни единого глотка. Он прятал от меня взгляд, что само по себе было странным. Какое-то время помолчав, продолжил очень тихо:

– Но я буду благодарен, если ты оставишь о ребенке информацию. У нас существуют ячейки временных посланий для потомков. Прошу, попробуй зафиксировать для меня основные моменты его жизни и… – голос Орино дрогнул, – сохрани. Я попытаюсь в будущем разыскать все о нем.

У меня даже дыхание прервалось, столько тоски было в его голосе.

– Но почему?

– Что почему?

– Почему ты решил так? Оставить нас тут? Разлучиться.

Он вздохнул.

– Все очень просто. Я боюсь, Регина.

– Чего?

– Будущего. Я не уверен, что оно не изменилось. И что для нас там есть место. Что я вообще вернусь, если будет куда. Вернее, я знаю, что оно изменилось. Поэтому и решил, что вы останетесь. Тут вы точно существуете и сможете прожить свою жизнь. Даже ребенок высшего верлианца. Мои собратья помогут тебе во всем, я обещаю. Ты не должна чувствовать себя брошенной на произвол судьбы, я оставляю тебя под защитой. И я дарю тебе жизнь.

– Мне?

– Тебе и ребенку.

Все это время Орино смотрел в кружку.

– Что передал Тиравиас?

Сейчас Орино напугал и меня. Фактор опасности со счетов не сбросишь – я могу рисковать собой, но не ребенком. Как бы ни болело сердце от мысли о разлуке – теперь уже навеки, я выбрала бы ребенка.

– Он странный, – замялся Орино.

– Кому ты об этом говоришь! – возмутилась я. – Этот тип сделал меня беременной! От тебя! Не спросив моего согласия. Я молчу о его идеях насчет земной цивилизации.

– В них все и дело. – Мои слова о ребенке Орино не стал комментировать. Тут мы в оценках явно расходились, он-то был благодарен предку. – Твое появление, информация, которую он получил, изучив тебя. Все это дало ему множество возможностей. Он смог увидеть результат своего эксперимента, проанализировать его и выявить ошибки. Вся эта работа была проделана им уже после твоего исчезновения. И все изменилось. Он устранил несовершенства и просчеты, допущенные изначально. Он учел степень различий землян и верлианцев. В общем, он создал на Земле две ветви развития – народы суши и водный народ, сблизив нас с последним. И у него все получилось. В двадцать первом веке вашей новой эры мы встретили представителя водного народа. Они уже, раньше народа суши, контактируют с нами. Ты понимаешь, что это означает? Ведь в нашем будущем-настоящем не существовало никаких водных. А в этом прошлом они уже есть. Это данность. Следовательно, того будущего, что известно нам, больше нет. Возвращаться предстоит в совсем новый мир.

Как вылетела из моих рук кружка, упав на пол, я не заметила. Так велико было потрясение от слов Орино. Я прожила полгода в этом времени и не заметила таких глобальных несоответствий известному мне прошлому.

– Это точно? Про водный народ? Сейчас никто о них не знает.

– Время узнать не пришло. Пока обе ветви земной цивилизации развиваются параллельно. Но они пересекутся, я понял Тиравиаса так.

Медленно выдохнув, теперь уже я схватилась за голову.

– А почему он запретил верлианцам этого времени общаться с тобой?

– Не знаю, – Орино пожал плечами. Вид его был все так же сумрачен и грустен. – Возможно, опасается за мое умственное здоровье. Мало ли о чем еще мне могут поведать в этом времени.

– Или ты им?

Он кивнул, тоже вариант. Может, взаимоотношения землян и верлианцев в итоге сложатся иначе. К чему вносить путаницу?

– Понимаешь, почему я так поступаю? – Орино положил свою ладонь поверх моей.

– Д-да…

Я действительно его поняла, сама бы сделала такой же выбор. Слишком непредсказуемо все повернулось! Страх за ребенка пересилил, Орино предпочел забыть о своих интересах взамен твердой уверенности, что мы выживем.

Вот же Тиравиас! Теперь древний верлианский гений пугал меня еще сильнее.

– Когда ты планируешь переместиться? – Голос дрогнул, я с трудом сдерживала слезы. Пришло понимание, что я не хочу терять Орино.

– Утром, – признался он и погладил мою ладонь. Ответный взгляд был тоскливым. – Побуду с вами эту ночь и отправлюсь. Времени больше нет.

– Ясно.

Дальше мы ни о чем не говорили. Зачем? Конечно, можно было бы сказать многое: «Вот если бы ты не довел меня до необходимости побега, если бы вы своим отношением к землянам не спровоцировали Дениса, если бы не позволил Ньеру вмешаться». Много таких «если». Но какой смысл сейчас рассуждать о том, что уже не изменить? И я молчала. Какой прок в придирках и упреках? Только испорчу последние часы, которые нам дано провести вместе.

Сейчас я призналась себе, что всегда, сопротивляясь и убегая, я знала, что Орино придет за мной. Все элементарно – я всегда любила его. И буду любить даже таким чужым и пугающим. Тем более я сама не уверена, что все случившееся с нами – итог лишь его ошибок. Я тоже заблуждалась во многом.

Возможно, все это должно было случиться с нами, чтобы суметь найти себя, свое место в жизни, обрести свою цель и смысл существования. Без этого он не смог бы понять себя, а я – разобраться в себе и признать – сердце не ошиблось.

Но теперь – точка. Необратимый финал, который предопределен не нами.

Мы лежали на верлианской гидрокровати в помещении, что отвели нам. Я на боку, Орино, приобняв и прижав к себе, сзади. Слезы текли по моим щекам, я даже не пыталась остановить их. Мне казалось, что плачет и Орино, но я не решалась обернуться. Это было прощание. И одновременно снизошедшее на нас просветление: не такие уж мы и разные. В критический момент мы сделали одинаковый выбор.

Я обещала себе, что не усну, не позволю украсть у себя ни единой секунды этой ночи. Орино гладил мои волосы, большой живот, едва ощутимо касался губами затылка. Я чувствовала его прикосновения и… уснула, измученная обидой на судьбу. Проведя через столько испытаний, она в итоге лишила меня самого дорогого.

– Регина? – Осторожное прикосновение к плечу заставило очнуться.

Рядом стоял Эйар.

– Орино?!

С максимально доступной мне скоростью я села, оглядываясь вокруг. Верлианца не было. Сердце сжалось в предчувствии истины.

– Все, он ушел, – подтвердил Эйар. Сейчас его шею не скрывала ткань одежды, и я отчетливо увидела рядки аккуратных жаберных щелей. – Мы доставили его рано утром к месту переноса.

Значит, это случилось. Мы разошлись во времени навсегда.

Сжавшись, я обняла руками живот. Душе было так больно – невыносимо, нестерпимо.

– Он любит тебя, – стремясь утешить, наклонился Эйар. – Ты можешь не сомневаться. Никто не предвидел аварии, я был неподалеку в это время. Очень испугался за тебя и ребенка. Но Тиравиас запретил вмешиваться, пока Орино сам не обратится за помощью.

Повернув к водному лицо, я слушала с каким-то обреченным вниманием.

– Был момент, когда тебя привезли в больницу народа суши. Там его спросили, чью жизнь спасти важнее – матери или ребенка. Он выбрал тебя. Сразу выбрал.

– Меня?!

Выбор Орино я знала всегда, для него ребенок был самым важным.

– Да. Поэтому и уверяю, что он любит тебя. Может быть, сам себе в этом и не признался. Верлианцы очень скрытные и скупые на эмоции, но суди по поступкам.

«Любит меня», – звучало в ушах.

– Эйар! – неловко спустившись на пол, я встала. Придерживая живот, решительно взмолилась: – Скорее! Доставьте меня к точке переноса! А вдруг он еще тут?

Эйар растерянно моргнул.

– Но Орино поручил…

– Нет, – перебила я, потянув его за руку. – Быстрее! Это мое решение. Доставьте меня туда!

Он послушался. Быстро повел меня узким переходом, усадил в небольшой летательный аппарат. И мы практически сразу покинули подводную базу, устремившись вверх сквозь толщу воды. Потом быстрый полет в режиме невидимости и знакомая мне набережная реки.

У самой кромки воды я увидела Орино!

Успела.

Эйар приземлился на небольшую лужайку парка. К счастью, в первой половине дня там не оказалось землян. Иначе они бы сильно удивились, когда вдруг ниоткуда, шагнув наружу, посреди газона появилась я.

– Орино! – крикнула я своему верлианцу.

Он стремительно обернулся на мой возглас. Взгляд его мгновенно преобразился, он засиял, как солнце, проглянувшее сквозь плотные тучи. Я остановилась, позабыв обо всем на свете. То, что я увидела сейчас в его глазах, превосходило все самые смелые мечты. Никакие слова не могли бы сравниться с взглядом, наполненным любовью. Именно любовью! Я поняла это мгновенно. Да и мой взгляд был переполнен ею. Я боялась дышать, чтобы не спугнуть открывшееся мне откровение. Сейчас не было масок, не было заблуждений. Иллюзии остались в прошлом. Я знала, что он выбрал меня, чувствовала, что сейчас его сердце открыто мне. Доверие стало абсолютным, я могла заглянуть в его душу, как и он в мою.

– Я с тобой. Мы с тобой! – с трудом совладав с бешеным дыханием, я озвучила свое решение залпом.

– Но… опасность?

Орино не спорил. Он сжал мою ладонь так, словно решил не выпускать ее из рук ни при каких обстоятельствах. И с невыразимой нежностью заглядывал в глаза.

– Тиравиас… – пробормотала я, прижимаясь лбом к его плечу. – Они же доверяют ему. Верят! Может, он не такой уж спятивший? И предусмотрел все, и даже нас? Доверимся ему. Я в любом случае твердо решила, что не могу остаться без тебя. Если нам суждены дети, они у нас будут, мы справимся и с этим испытанием тоже. Я верю, что для нас есть место в будущем. Для всех нас!

– Хорошо.

Орино поразил меня тоном своего голоса. В нем была нежность, ошибаться я не могла. Он не сказал мне ни слова протеста, ни единым жестом не усомнился в моем праве решать. А его взгляд… он перевернул мне душу.

– Ты готова?

– Да, – собравшись с духом, испытывая отчаянное желание завершить уже все немыслимые испытания, сипло ответила я.

Что ждет нас в следующую секунду – неизвестно. Возможно, смерть. Даже вероятно, что, сделав этот последний шаг, мы просто перестанем существовать. Оба. Мир останется таким же или иным. Мы – нет.

Я послала прощальный взгляд улыбающемуся Эйару.

Руки Орино обняли мои плечи, притянув ближе. Я с невыразимым облегчением прижалась спиной к его груди, надеясь найти не только поддержку для измученного тела, но и наполниться ощущением его незыблемой силы, уверенности. Сейчас это было так нужно!

Зажмурившись, глубоко вздохнула, инстинктивно переместив ладони на свой большой живот, невольно всем своим существом в преддверии последнего шага сосредотачиваясь на ощущениях «присутствия» ребенка.

Не станет нас, он тоже исчезнет.

– Пора, – с этими словами руки Орино накрыли мои ладони, его губы в последнем поцелуе прикоснулись к моему затылку.

И мы одновременно шагнули в воду.

Часть четвертая

Будущее: Другая история

Глава 1

Едва схлынуло ощущение вязкого плена взметнувшейся вокруг воды, тут же, перекрывая обзор, надо мной склонилось лицо высшей верлианки.

– Регина! Тебе же рожать скоро, зачем такие испытания?!

Смутно ощущая собственное тело, я как-то опосредованно поняла, что меня куда-то укладывают. А верлианка, всмотревшись в мои глаза, тряхнула гривой красных волос и с обреченным видом вздохнула.

– Ты меня понимаешь? Слышишь?

Прежде чем я совладала с собой настолько, чтобы кивнуть, она возбужденно затараторила кому-то рядом:

– Ньер, я тебе говорю: они двое чокнутых! Вот нашли время проводить испытание! Кому и что хотят доказать? Идеальная пара, одно слово. Ладно, важно им его пройти – пожалуйста. Но не накануне же родов? Доиспытывались – собственного врача не узнает.

– Кьело, скажи это Орино. На Реги больше никто повлиять не сможет.

– Ньер?! – Мой голос наконец-то вернулся, пусть и больше похожий на писк.

– О! Она первым вспомнила тебя. – Красноволосая верлианка хихикнула и, не смущаясь, ласковым жестом коснулась скулы столь незабываемого для меня верлианца.

Но Ньер был не похож сам на себя. Никакой мрачности во взгляде, напряженной скрытности и вечно угрюмого выражения лица. Наоборот…

– Теперь им точно разрешат официальную церемонию. Признаю общий выбор. Вот же законы у водных.

Я перевела взгляд на стоявшего рядом Орино и почувствовала, что в ладошку, обнимающую живот, уперлась пяточка ребенка.

Мир сошел с ума?! Что все это означает?!

Произнести вопрос вслух не решилась. Поймут ли, о чем я говорю?

Орино улыбался. Немного растерянно, но с облегчением. Я заметила, что он быстро водит своими раскосыми глазами вокруг. И явно тоже не находит слов. Но стоило нашим взглядам пересечься, как стало очевидно: во всем мире лишь мы двое сейчас понимаем друг друга! Впервые в нашей жизни. Глаза моего верлианца сказали мне: он тоже все помнит и знает, что мы только что вернулись из прошлого!

Стоило мне подумать о прошлом, вспомнив невероятную цепь событий от первой встречи с голубокожим незнакомцем в баре и до возвращения в будущее, которое для нас стало настоящим, как словно распахнулись мысленные шлюзы, пропуская поток воспоминаний. Моих и… не моих одновременно! Воспоминания о жизни, юности стали чем-то фантастическим. Вспомнила я и «новую» встречу с Орино.

Началось все с авантюры подруги.

– Не истери! – Голос подруги и коллеги по совместительству звучал нравоучительно.

– Тебе легко рассуждать, – негодовала я, продолжая неловко мяться на месте, чем основательно мешала ее намерениям впихнуть меня в зал, где проводился экзамен. – Ты из народа суши, к тебе не будут придираться. Чертова аттестация!

– Ого! – Наташа звонко рассмеялась, заставив меня нервно вздрогнуть. Не хватало мне еще заранее привлечь к себе ненужное внимание. – Не думала, что у вас тоже так ругаются.

– У нас все как у вас, – в сотый раз за время нашей дружбы (а познакомились мы при поступлении в академию, потом семь лет прожили в одном студенческом кампусе и вот уже пять лет трудимся в одном коллективе) раздраженно одернула я ее. – Сколько раз тебе говорила: выберись в отпуск в любой город водного народа и сама убедишься.

– У меня водобоязнь, – ожидаемо, в сто первый раз напомнила она мне о своей поразительно несовременной фобии, продолжая тянуть меня вперед. – Наследственная, кстати! А ты вообще зря паникуешь, в комиссии двое высших верлианцев. Не мне тебе рассказывать, что они всегда особенно расположены к водным. Это мне надо трястись за результат, а тебе «за красивые жабры» поставят следующий профессиональный уровень!

– Ты издеваешься? – Я едва не подпрыгнула на месте от этого вопиющего заявления. – Ничего, что все остальные восемь членов комиссии из народа суши?! А возглавляет комиссию наш «любимый» шеф. Мне вообще кажется, что он относится с предубеждением к водным. Скажешь, что нет? Не посмеешь! За пять лет, что мы проработали в историческом ведомстве, это стало очевидным. Кого отправляли на раскопки самых интересных древностей? А кого мариновали в архиве?!

– Может быть, дело в том, что кто-то (не будем тыкать пальцем!) слишком любит возражать по любому поводу и спорить с руководством? – Наташа в сердцах притопнула ногой. – Регина, все, прекращаем эту болтовню и идем на экзамен! Будь что будет. Справимся с собеседованием – станем специалистами седьмого уровня, увеличится зарплата, продолжительность отпуска. Не справимся – у нас будет пять лет до следующей аттестации, чтобы набраться ума.

– Идем вместе? – искренне волнуясь, спросила я Наташу.

Основания для паники имелись, пять лет назад я аттестацию не прошла.

– Конечно. И обязательно аттестуемся, мы же этого заслуживаем, – подмигнула она мне в ответ. – А вот потом… устроим нечто!

Подруга волновалась меньше, для нее это был первый экзамен. Разочаровываться ей еще не приходилось, ведь пять лет назад она не пыталась, как я, повысить свой профессиональный уровень.

Мы дружно шагнули в помещение, где проводились собеседования. Собственно, они являлись итоговым испытанием, которому предшествовал год различных профессиональных тестов, проверок и контрольных заданий. Проходило все довольно буднично. Все аттестуемые вытягивали бланк с заданной темой и шли готовиться. Примерно через полчаса вызывались для оценки профессионального уровня. Собеседование проводили двое, а уже после их заключения вся комиссия с учетом анализа прочих данных проверки выносила решение о профессиональном уровне: повысить или оставить прежний.

Пока я ожидала свою контрольную тему, успела рассмотреть всех членов комиссии. Шестеро землян из народа суши, одна – представительница моего народа, один – марсианин и два высших верлианца.

«Счет не в мою пользу», – мой пессимистичный настрой только усилился.

А тут и билет подоспел. «Оценка эволюционного многообразия развития человеческой цивилизации», – прочитала я итоговый запрос и мысленно застонала. Мне для дискуссии попалась очень спорная тема. Тут же отобразились и выпавшие в порядке очереди «критики» моих познаний из числа аттестующих.

Теодор Вайрз – беззвучно двигая губами, прочитала я имя первого из них. Личность известная, именно он возглавляет исторический комитет в правительстве и любит лично читать лекции по истории развития земной цивилизации в академии, где я обучалась.

И Орино – высший верлианец, ведущий специалист верлианской Службы времени. Что еще за служба такая? В силу профессиональных обязанностей я больше интересовалась прошлым землян. О былом верлианцев знала только в свете их взаимодействия с нашей цивилизацией. Конечно, контакты эти осуществлялись именно через мой народ. С водными верлианцами было куда проще найти взаимопонимание, что изначально в далеком прошлом и дало толчок к развитию отношений, в первую очередь, с землянами из моего народа. Но о предвзятости, на которую намекала Наташа, и речи не шло. Жители Верлинеи тщательно оберегали свои культурные особенности, не очень-то допуская в свой мир посторонних. Как и на свою планету. Очень закрытая цивилизация! Даже мы, водные, уже не одно столетие поддерживая с ними прочные связи (вплоть до смешанных браков!), доподлинно не знаем всего об их культуре и миропорядке.

Имя второго интервьюера мне ни о чем не говорило. Но я не ожидала от верлианца решающего вклада в свою дальнейшую судьбу, учитывая, что с первым экзаменатором мне сталкиваться приходилось во время обучения. И это был не совсем приятный опыт.

«Вряд ли инопланетянам отводится действительно важная роль, – накручивала я себя, шагая к месту подготовки. – Их участие в аттестационной комиссии – скорее дань межгалактическому содружеству. Их голос носит скорее рекомендательный характер».

Но сдаваться раньше времени не собиралась, поэтому, подключившись к сенсорному приемнику, принялась прокручивать в сознании всю известную мне по данной теме информацию. Позже члены аттестационной комиссии, настроившись на информационный поток, смогут за минуты воспроизвести в своем сознании весь объем моих знаний по вопросу, оценив профессиональный уровень. Неясные им моменты уточнят, в этом и суть собеседования. Именно на этом я в прошлый раз и засыпалась, не сойдясь во взглядах на оценку исторической ситуации с членом комиссии.

Поэтому сейчас, отринув прочие мысли, я очень постаралась обдумать и мысленно изложить заданную тему максимально полно и всесторонне. В процессе так погрузилась в размышления, что сигнал вызова застал врасплох. Быстро поднявшись, заспешила к креслам определенных мне экзаменаторов.

Нервным жестом коснувшись волос, подумала, что зря их распустила. Сделала это в каком-то бессмысленном намерении скрыть жаберные щели, имеющиеся по бокам у основания шеи. Но землянин явно узнал меня – нахмурился, а верлианец на секунду задержал взгляд на крошечных перепонках между пальцами моих рук, конечно же тоже идентифицировав мою принадлежность к водному народу. После чего ободряюще улыбнулся, продемонстрировав характерные их расе клыки.

– Регина, здравствуйте, – бросив быстрый взгляд в начало моей анкеты, что высветилась у него на вспомогательном экране, сказал верлианец. – Не волнуйтесь. Дайте нам с коллегой несколько минут, чтобы оценить представленную вами информацию.

Землянин только сухо кивнул, уже явно погрузившись в процесс считывания. Удивительно, но мне в этой поспешности почудилось желание первым подловить меня на ошибке.

«Вот что со мной не так?» – подумала, но тут же зло одернула себя.

Конечно, мой народ изначально более близок с верлианцами, чем земляне с суши. Я с детства привыкла видеть их – как высших, так и изначальных – в наших подводных городах и бывать на базах пришельцев. Эти контакты поощрялись и нашим, и их правительством. Если вдуматься, представители моего народа раньше узнаю́т их, чем жителей нашей планеты, обитающих на суше. Впервые покинуть океан нам разрешается по достижении пятнадцатилетнего возраста. К этому моменту становится крепким скелет и завершается формирование дыхательной системы, что позволяет нам быстрее адаптироваться к совершенно иной среде – воздушной.

Дети народа суши впервые допускаются в подводные города тоже в этом возрасте. Изначальных верлианцев они могут увидеть только у нас.

«Почему-то я склонна больше довериться инопланетянину, нежели землянину», – размышляла я над собственными чувствами.

Казалось, что Теодор Вайрз не забыл и не простил мне тот злосчастный спор на его лекции. А ведь тогда предполагался диспут, и я всего лишь опиралась на информацию, представленную в мифах и легендах моего народа.

– Вы не сторонница эволюционной модели развития? Предпочитаете основываться на теории об искусственном возникновении расы землян? – отлепив от виска датчик, обозначив тем самым, что закончил прослушивание, отвлек меня от размышлений землянин.

– Да. – Я осторожно кивнула в ответ.

Вопрос был с подвохом, и, отвечая, я ступала на зыбкую почву. Доподлинно о возникновении земной цивилизации сказать никто не мог, машину времени еще не изобрели, чтобы вернуться в прошлое и пронаблюдать воочию момент зарождения разумной жизни на Земле. Поэтому нам остается только высказывать и пытаться обосновывать различные идеи. Народ суши опирался на теорию об эволюционном пути развития. Согласно ей, человек – венец длинной эволюционной цепочки, а у наших народов имелся общий предок – давно вымерший вид. Потом линия эволюции пошла двумя параллельными путями, сформировав на Земле две формы разумной жизни – надводную и подводную.

Мы, водные земляне, похожи на землян, обитающих на суше, и наоборот. Нам с детства внушают эту мысль, подчеркивая необходимость мирного сосуществования. Ведь мы населяем одну планету, каждый из народов – свою среду. А значит, должны со всей ответственностью и уважением относиться друг к другу, иначе нанесем непоправимый вред Земле, а в конечном счете – самим себе.

Эта доктрина, определяющая мировоззрение наших народов, определена не зря. Несколько столетий назад, когда наши миры были разделены, народ суши едва не уничтожил Землю. И именно вмешательство водного народа (а для этого нам пришлось покинуть свой мир и выйти на сушу!) изменило ход земной истории. Так об этом рассказывали нам в школе. А еще о том, что не только эволюцию мы должны благодарить за собственное существование! Но и верлианцев. В наших легендах говорится о том, что первого водного создали именно они. Отсюда и наше более чем дружелюбное отношение к представителям этой цивилизации. И это «обожествление» инопланетян водным народом крайне раздражает землян с суши.

– Что ж, это ваше право, – замечание Теодора Вайрза прозвучало снисходительно. – Но вы должны понимать, что ваши взгляды вряд ли найдут поддержку и понимание на суше. Тем более, как я понимаю из ваших анкетных данных, вы работаете и проживаете у нас.

– Моя работа не предполагает обсуждения с коллегами этой темы, – с чистой совестью отчиталась я, в душе возмущенная такой явной дискриминацией. – А место работы определяется регламентом, куда направляют – там и работаю.

В самом деле, этот Вайрз помешан на вопросе возникновения «человека разумного». Обычные люди, не важно – из землян с суши или водных – в принципе не придают ему значения. Главное – все мы есть в этом мире. Важнее думать о будущем. Чтобы мы еще спорили из-за того, как появились? Абсурд!

– Чему сейчас посвящены ваши исследования?

В разговор вмешался верлианец. Мне казалось, он полностью поглощен мысленным прослушиванием, и его слова прозвучали для меня неожиданно.

– «Опасному периоду» на Земле. Роли моего народа в устранении угрозы для планеты.

Я удивилась, наверняка он мог получить эту информацию из анкетных данных. Собственно, в моих последних изысканиях я и видела причину нежелания академического сообщества повышать мой профессиональный уровень, признавая тем самым актуальность моей работы.

Водный народ существовал автономно, мы изначально скрывались от народа суши, полагая, что лучше развиваться самодостаточно и независимо. Но пришло время, когда народ суши привел планету на грань катастрофы, и мы осознали, что вряд ли позиция невмешательства поможет нам. Ведь водные ресурсы планеты испарятся в ядерном пожаре, охватившем мир. На тот момент мы и так испытывали на себе глобальные последствия от загрязнения вод мирового океана отходами промышленного производства народа суши. Это время потом назвали «опасным периодом». Оставаться в стороне дальше стало невозможно. Мы вмешались вовремя.

Информация о существовании на Земле водного народа стала сенсацией, перевернувшей историю планеты. Мы казались обитателям суши пришельцами из другого мира. Чем-то невероятным. Чудом. Спасением.

– Вы считаете роль водного народа недооцененной? Какова цель ваших исследований?

Верлианец (в волнении я забыла его имя) внимательно смотрел на меня. А я – совершенно не к месту – вдруг осознала, какие у него потрясающие глаза: красивые, завораживающие, манящие. Я словно утонула в их зеленоватой глубине, забыв о своих страхах, предубеждении к другому землянину, сомнениях. Если бы я не знала, что у водного народа врожденный иммунитет к их способностям гипнотизеров, заподозрила бы верлианца в манипуляциях с моим сознанием. Но это невозможно, кто бы нас ни создал, он дал нам возможность противостоять их возможностям.

– Регина? – Голубокожий мужчина с явным беспокойством слегка подался вперед, склонившись ближе. Глаза с ромбовидными зрачками смотрели с невероятным вниманием и… волнением?

Я же, опомнившись и осознав, что совершенно неприлично засмотрелась на незнакомца (инопланетянина и экзаменатора к тому же!), вздрогнула и засуетилась. Зачем-то коснулась рукой волос, разворошив прическу, потерла кончик носа (неприметные обычно воздушные фильтры сейчас стали раздражать), затеребила скулу и в итоге нервным движением прижала ладонь к губам. И только наткнувшись на неодобрительный взгляд Теодора Вайрза, собралась, произвожу впечатление школьницы!

– Надо знать свою историю, – уже спокойно, всеми силами пытаясь произвести впечатление своей уверенностью и рассудительностью, пояснила я. – И светлые, и темные ее стороны. История – это опыт. Это уроки, из которых необходимо делать выводы. Чтобы не повторять ошибок в будущем. Так вот, мое мнение как специалиста: о многих важных фактах «опасного периода» не известно большинству.

Я бы сказала, что народ суши намеренно замалчивает катастрофические последствия собственных деяний и приуменьшает созидательный вклад в их развитие моего народа. А ведь не одно столетие нам пришлось исправлять их ошибки, исподволь меняя потребительское мировоззрение собратьев по планете, прививая им новые ценности. Нас считали спасением, дарованным высшими силами, нам верили, за нами последовали. Что и позволило объединить народы Земли, сплотить их на основе новой философии жизни и развития. Мы стали не просто добрыми соседями по планете и братьями по разуму, мы стали единым целым, существуя пусть и по отдельности, но взаимосвязанно.

– Возможно, ваши взгляды и трактовки несколько предвзяты? – возразил мне Вайрз. Он держался напряженно, даже скованно. У меня возникло ощущение, что он не очень доволен вмешательством верлианца и направлением, которое приняла беседа. – Во времена «опасного периода» заслуги водного народа были переоценены. Но по прошествии времени мы с вами как историки можем однозначно утверждать: те технологии и ресурсы, что вы привнесли в наше развитие, переориентировав вектор угрозы, были подарены вам другой цивилизацией. Верлианской! Ваша заслуга лишь в том, что вы раньше нас получили возможность контактировать с ними, применять обретенные знания. Но кто знает – случись все наоборот, ваше вмешательство и не потребовалось бы. Именно подобную трактовку событий прошлого уместно сейчас продвигать нашим народам.

В одном он был прав – только приняв как данность факт существования на Земле других разумных, народ суши стал готов к знанию о существовании во Вселенной инопланетян. К контактам с ними. Тогда официально на суше и появились высшие.

Но в остальном…

– Конечно, взаимодействуя с верлианцами, мы что-то переняли от них. Но это был обоюдный процесс. Они тоже учились у землян многому. Я как представительница водного народа, по сей день более тесно контактирующего с верлианцами, уверяю вас в этом.

В своих словах я была уверена абсолютно. Инстинктивно чувствовала, что права. Но как объяснить этому закоснелому материалисту, что наша такая долгая история контактов с верлианцами основана скорее на обмене ментальными навыками.

– Чушь! – отмахнулся Вайрз, подтверждая мои наихудшие подозрения на его счет. – Водный народ издревле находился под влиянием, если не управлением, верлианской цивилизации. Не будем спорить о том, создали они вас, как наше подобие, или просто невоинственными методами колонизировали на каком-то этапе развития. Суть одна – водный народ являлся и является послушным проводником воли этой более развитой цивилизации. Не имея возможности без прямого захвата Земли и уничтожения народа суши управлять процессом нашего развития, они влияют на нас через вас. Поэтому, пытаясь превозносить роль своего народа в преодолении угрозы для Земли, вы искажаете истину.

– Профессор Вайрз!

В своем споре мы забыли о присутствии третьего собеседника. Верлианец сидел, откинувшись на спинку кресла, и с невозмутимым видом прислушивался к нашему диалогу. А вот сейчас, едва я открыла рот, чтобы возразить, вмешался.

– А в чем истина с вашей точки зрения? Что вообще важнее – результат или средства, используемые для его достижения? Исходите из фактов. А их два: народ суши без какого-либо постороннего влияния привел планету на грань апокалипсиса, и наше с вами прямое и раннее взаимодействие было бы невозможно, поверьте мне на слово. И еще, что с вашей точки зрения подразумевает то влияние, которое мы якобы оказывали на водный народ на всем протяжении его развития?

Теперь открыть рот не решилась я сама, понимая, что мои собеседники шагнули за рамки аттестационного собеседования, коснувшись очень болезненной темы. Как минимум для одного из них. Мои симпатии были всецело на стороне верлианца. И что бы на этот счет ни думал представитель народа суши, слепое подчинение тут ни при чем. Мне просто… очень понравился этот мужчина. Импонировала его уверенность, сдержанность, даже скромность, что проявлялась в манере скрывать улыбку и отводить взгляд от моего лица. А слушая его, я все чаще ловила себя на мысли, что теряю смысл слов, засмотревшись, к примеру, на густые ресницы голубокожего.

Столько верлианцев видела за жизнь, а вот этот чем-то необъяснимо заинтересовал.

Теодор Вайрз проигнорировал первые вопросы, сочтя их неуместными, ответив сразу на последний:

– Орино! Это же элементарно, под видом этой нелепой дружбы – а я никогда не поверю, что такой высокоразвитой цивилизации могут быть интересны едва ли не дикари! – вы ненавязчиво опекали водный народ, направляя их развитие в нужное вам русло, готовя к миссии появления на суше. И, как следствие, к распространению своего влияния на всей Земле.

– Вы полагаете, мы способны предсказывать будущее? – не скрывая скепсиса, возразил верлианец. – И с самого начала знали, что народ суши почти угробит планету, и разработали упреждающие меры? Да еще настолько глобальные, что заложили их с истоков зарождения цивилизации водного народа? Извините, вы наделяете нас какими-то запредельными возможностями. К тому же вы знаете, что у нас есть закон – мы не делимся технологиями. Да и к чему они вам? На Верлинее другие ресурсы, у нашей расы иные потребности. Поэтому мы и вы всегда будем идти разными путями, наши миры слишком разные. Осознайте, наши технологии не нужны водному народу. Перед их цивилизацией стоят не те задачи, что перед нашей. И они решают их по-своему. Регина абсолютно права, больше мы перенимали от них. И наш интерес никак не связан с земными технологиями. Уж извините, но мы как-то и без вас способны были и будем обеспечить себя научными разработками. Впрочем, мы также заинтересованы в существовании Земли, поэтому приветствовали вмешательство водного народа в сложившуюся на планете ситуацию. Нам внушает уважение их созидательный и ответственный подход. Прекрасно, что и жители суши переняли эту жизненную философию.

У меня же сердце дрогнуло от благодарного взгляда, что отправил мне верлианец.

– Но в чем-то же есть ваш интерес к водному народу? – не отступился Вайрз.

– Интерес, конечно, есть. – Орино чуть помедлил, подбирая слова. Я с огромным любопытством ожидала его ответа. Его не знали и мы. – Но он никак не связан с технологиями. Он вообще не материального свойства. Можете считать, что ваша коллега права – мы учимся у водных жителей. Но это трудно объяснить тому, кто незнаком с нашим укладом и иерархией жизненных ценностей на Верлинее.

Теодор Вайрз озадаченно смолк. Трудно спорить с «первоисточником», а сейчас приписывать свой смысл поступкам верлианцев стало затруднительно.

– Но несомненно то, – поспешил ему на помощь Орино, – что мы заинтересованы в благополучии земной цивилизации. Ваша планета – ближайшая к нам. И катаклизмы планетарного масштаба скажутся и на нас. А сейчас предостаточно и других серьезных вызовов.

«Он о гаснущем Солнце», – мгновенно сообразила я.

Именно эта проблема решалась сейчас сообща жителями Солнечной системы. Уже два десятилетия как активировали первые энергетические планетарные накопители, и ведется кропотливая работа по созданию искусственной звезды, что через тысячи лет заменит Солнце. Проекты, разумеется, верлианские. Мы на подобное замахнуться еще не способны, поэтому вносим лишь свой посильный вклад.

– Вы правы, – ухватился за повод Вайрз. – Тем важнее слышать и понимать друг друга. А сейчас, я полагаю, надо отпустить аттестуемого специалиста.

Орино кивнул, вновь на секунду коснувшись моего лица заинтересованным взглядом. И тут же уставился куда-то чуть выше моего плеча, доброжелательно улыбнувшись.

– Сожалею, что вы стали невольным участником нашей извечной дискуссии, – вежливо обратился ко мне верлианец, одновременно похлопав землянина по плечу. – Вы можете быть свободны, результаты экзамена станут известны после общего заключения аттестационной комиссии.

Осознав, что меня отпускают, я встала с кресла и, вряд ли понимая, что делаю, ретировалась из зала. Снаружи обнаружилась и подруга.

– Регина? – Сразу подскочила она ко мне и, потянув в сторону мягких сидений, возбужденно зашептала: – Ну как?!

– Не знаю, – все еще пребывая в растерянных чувствах, отчего-то жалобно призналась я. – А у тебя?

– Уверена, что все хорошо, – улыбнулась Наташа.

Подруга специализировалась на периоде ранней индустриализации – очень модное сейчас время. И конечно, ее исследования найдут отклик у современников. И в модных трендах одежды, и в новых веяниях в интерьере, и даже в искусстве.

– Я видела, кто тебя экзаменовал, – зашептала Наташа, едва мы отошли в сторону от толпы других специалистов, ожидающих результаты. – Я надеюсь, ты не спорила с ним?

– С кем?

Сконцентрироваться на чем-то одном никак не выходило. Мысли в голове порхали от образа поразительно красивых ресниц верлианца к смыслу сказанных им слов.

– Ау, Регин, очнись! – Меня ощутимо встряхнули за плечи. – Все прошло! Не с верлианцем же. Конечно, я о Теодоре Вайрзе говорю.

– Не то чтобы я… – Только сейчас меня начала отпускать странная оторопь. Мне подобный ступор в принципе несвойствен, но вот именно сегодня что-то нашло. – Нет, я не спорила, кажется. Знаешь, они поспорили между собой.

– Кто?

– Верлианец и Вайрз.

– О чем?!

– О… – Я запнулась, вдруг осознав, что не знаю, как точнее сформулировать тему возникшей дискуссии. Наташа из народа суши. Им в большинстве своем мало интересны события «опасного периода» (вина жителей суши несомненна, и тем неприятнее разговоры об этом!) и тем более объективные причины тесного взаимодействия водного народа и верлианцев. Все это за давностью лет стало чем-то привычным. – О чем-то своем.

– Вот не повезло тебе, – по-своему поняв мои слова, нахмурилась Наташа. – Недолюбливают, может быть, друг друга? Главное, чтобы на твоем результате это не отразилось.

– Угу.

Волнение привело к закономерному результату – к чувству жажды. Все помещения в местах, где могут быть мои собратья, всегда оборудованы особыми хранилищами с сосудами, наполненными жидкостью. Ведь на суше водным жителям требуется обильное питье. Но все это отлажено столетиями в ходе взаимодействия землян, населяющих сушу и подводный мир. Так и сейчас, я едва ли не присосалась к емкости из биоматериала. Мы не можем пить воду из сосудов, сделанных из искусственных материалов. В них она приобретает отвратительный мертвый вкус. Мой народ очень чувствителен к составу воды.

– Волнуюсь за тебя больше, чем за себя! – наблюдая за тем, как я жадно пью, призналась Наташа. – Ты сказала про запрос от образовательного ведомства? Что они хотят использовать твои работы по реконструкции событий прошлого в создании визофильма для студентов?

– Нет, – сокрушенно покачала я головой. И тут же встрепенулась: – Но об этом должна быть информация в анкетных данных!

– Размечталась!

Подруга разочарованно развела руками. Тут же спохватилась, что деморализует меня этим окончательно, и сменила тему:

– Все! Если аттестуемся, напьемся! – Но, вспомнив о том, что для водного народа алкоголь едва ли не ядовит, исправилась: – Адреналиновый коктейль? Рискнем? Ну надо же что-то особенное по этому поводу устроить! Вот и решимся!

– О! – изумленно уставившись на подругу, я переспросила: – Я верно поняла? Ты хочешь… сумасшествия?!

Адреналиновый коктейль – очень спорное новшество. Не все решаются испытать на себе воздействие этой инъекции. Разовый всплеск, шоковая доза бесстрашия, возможность стать богом – так говорили об этом ноу-хау. Мне подобные эксперименты и в голову не приходили.

– Именно! – Наташа была непреклонна. Но, всмотревшись в мои потрясенные глаза, тут же немного стушевалась. – Возможно, это покажется кардинальным решением. Но я хочу! Не говорила тебе, но сразу решила, вот он – повод. Не думаю, что мне грозит восьмой уровень, а значит, я намерена отметить величайшее карьерное достижение с размахом.

Тряхнув головой, отгоняя наваждение, я красноречиво покрутила пальцем у виска.

– Ты спятила! Там такие отзывы… Ты читала? Голову совсем сносит, тебе не страшно?

– Страшно! – покаянно кивнула Наташа и тут же состроила жалостливую мордочку. – Но, Регина, очень хочется. И вот решимся, отметим событие.

– Ты очень вовремя мне сообщила о своих планах, – неожиданно даже для себя рассмеялась я. Но изумление от ее слов заслонило все недавние переживания. – Вот серьезно! Меня даже трясти перестало. Одно радует – мне в твоих задумках участия принимать не придется, чувствую, опять не пройду!

– Прекрасно, – улыбнулась она. – Принципиальное согласие получено.

– Не глупи, – фыркнула я. – Этот коктейль для представителей народа суши, есть же пометка, что на нас его воздействие сильнее. Ты себе представляешь меня буйнопомешанной?

Должно быть, со стороны мы, смеющиеся в уголке, странно смотрелись посреди множества напряженных землян, молчаливо ожидающих результатов аттестации. Косых и раздраженных взглядов хватало, но нам было безразлично – такой была реакция от пережитого перенапряжения.

– Отлично! – Наташа зааплодировала, откинувшись на спинку кресла и едва не рыдая от смеха. – Ты просто обязана что-то отчебучить! Есть же во Вселенной высший баланс сил, пусть так сработает закон сохранения энергии. Столько сил и нервов ты потратила на свой проект. Все! Смейся сколько хочешь, но сейчас я точно уверена, мы обе аттестуемся.

– Не думала, что скажу это, – махнула я рукой, признаваясь, – но я не расстроюсь из-за отказа теперь, когда услышала о твоих сумасшедших планах.

Мы еще долго смеялись, режиссируя возможные сценарии того, что могли бы сделать, до самого оглашения результатов, которое произошло вечером этого же дня.

Вот после них мне стало не до смеха.

«Аттестована» – вот что значилось напротив моей фамилии в длинном перечне сегодняшних сотоварищей. И это перевернуло всю мою жизнь.

Глава 2

– Давай еще раз все повторим! У меня в голове не укладывается, что я только что подписала этот кошмарный контракт, – шипела я на безалаберную подругу. – Ты его вообще читала? Они всю ответственность перекладывают на нас. Даже если мы совершим убийство или сами погибнем в состоянии аффекта, можем винить только себя.

– Конечно! – возбужденно выпалила Наташа, едва ли не пританцовывая. – В этом и прелесть риска.

– Это глупость, а не риск, – не унималась я. – Добиться седьмого уровня в карьере историка и сотворить в бессознательном состоянии какую-то ошибку, которая может перечеркнуть всю жизнь? Наташа, давай остановимся, пока не поздно.

– Уже поздно! – Она грозно хмурилась, тыкая в сенсорную поверхность с бесчисленными пунктами договора. – Ты дала обещание. Помнишь? И надо его выполнять! Судьба сделала тебе сюрприз, ответь ей тем же.

– Это бред.

– Вы, водные, такие зануды!

– У нас инстинкт самосохранения развит сильнее, – на полном серьезе просветила я Наташу и залпом выпила целый бокал воды. Со страха!

Ха! Я думала, что боюсь, когда шла на аттестацию. Наивная!

– О! – проигнорировав мой укор, встрепенулась Наташа. – Не вздумай активировать свой браслет контроля.

Я в отчаянии застонала, вот как я на это подписалась? Была уверена, что до реализации уговора дело не дойдет.

Появившийся сотрудник корпорации – создателя адреналинового коктейля – известил нас, что, раз с документами покончено, через четверть часа они будут готовы забрать нас для инъекции. Мы добровольно согласились стать подопытными кроликами. Времени для побега не осталось!

– Быстрее! – выхватив бумагу из сумки, Наташа принялась рвать ее на кусочки. – Делаем, как решили. Пишем друг другу задания, меняемся и открываем их после процедуры.

– Да… – нехотя смирилась я с самой невероятной в моей жизни авантюрой.

Взяв свою половинку, карандашом вывела там свое пожелание подруге: искупаться в подземном марсианском море. Согласно общей информации, действие коктейля рассчитано на трое суток. Вот пусть Наташа и попробует управиться в срок. Она же утверждает, что тогда ей все будет по силам.

Затем, согнув лист, отдала его подруге, получив взамен свое задание. И, замирая от ужаса, отправилась за приветливой девушкой, чьей задачей было проводить меня в лабораторию.

Сама процедура накачки гормоном прошла на удивление буднично. Медицинский сканер быстро проверил мое физическое состояние, определив как нормальное. Специальный робот, предварительно вставив в патрон медицинского пистолета капсулу с сывороткой, стремительно впрыснул в вену ее содержимое.

И… Поначалу накрыло ознобом, потом пробило испариной. Я шагнула к широкому окну, из которого открывался вид на большой экогород. Такие проекты городов с замкнутым циклом жизнеобеспечения по типу космических звездолетов когда-то предложили народу суши мои предки. Было бы странно сказать, что мир для меня мгновенно преобразился, засверкав новыми красками. Нет, не мгновенно. Но чем больше я вглядывалась в картину за окном, тем ярче светило тускнеющее светило нашей звездной системы, тем сочнее казалась зелень деревьев, тем желаннее становился день. Или причина в нахлынувшем чувстве легкости? Жажды действия? Чувстве свободы?

Эйфория пришла. Она ощущалась в бешено разогнавшемся сердце, в жажде полета, необузданных порывах, что переполнили сознание. Хотелось всего и сразу, я не могла определиться, с чего начать, когда подумала о половинке белого листа бумаги.

Решительно развернув, прочла: «Очаруй пятого встреченного тобой мужчину». В нормальном состоянии я бы поморщилась, осознав никчемность этого задания в духе Наташи. Но сейчас мне дали цель! И я с какой-то сверхъестественной готовностью устремилась к ее реализации.

Не ноги несли меня, чудилось, что я лечу, не касаясь земли. Дышалось легко. Эмоции захлестывали – так хотелось добиться успеха. Устремившись на улицу, я начала считать встречных мужчин. Но, словно специально, попадались только женщины. Оказавшись снаружи, мгновенно приняла решение двинуться вдоль оживленной аэротрассы. Волны жара, прокатывающие по телу, и чувство вседозволенности накрыли с головой. Без всякого сожаления я скинула жакет, оставшись в топике и узких брюках.

Шаг, еще… и еще. Вскинув руку, обозначила намерение остановить ближайший транспорт.

– Третий, – с бесшабашной улыбкой и ощущением абсолютного счастья отмахнулась я от остановившегося водителя. И от следующего! Четвертый…

Но вот, спикировав из верхних транспортных потоков, рядом замер небольшой двухместный аэрокар. Увидев сквозь медленно отъезжающую прозрачную панель четкий мужской профиль, предвкушающе улыбнулась – пятый!

Никаких сомнений в своих силах не испытывала, уверенность в себе зашкаливала. Я чувствовала, что способна на все!

– Регина, – улыбнулась я вопросительно склонившемуся ко мне мужчине.

– Денис, – озарил он меня ответной улыбкой. – Спешите?

– Очень.

И удивительная вещь, я чувствовала, как в венах стучит кровь, как сознание распирает от жажды преуспеть в этом задании, но я все прекрасно понимала, контролируя как собственное тело, так и разум.

Ура! Заглянув за приглашающе отъехавшую дверцу аэрокара, я испытала колоссальное облегчение. Я не стала бездумной идиоткой.

Эйфория оказалась вполне управляемой! И значит, до абсурда я не дойду. Но спортивный интерес – справлюсь или нет – и авантюрная легкость, переполняющая сознание, вынудили попытаться. Я улыбнулась водителю. Пристально рассмотрев молодого представителя народа суши, испытала прилив радости. Симпатичный и приятный парень. Примерно мой ровесник. Судьба?

– И куда?

Не менее внимательно рассматривая меня (а топик, чьей изначальной задачей было «отсвечивать» в вырезе вполне себе строгого жакета, имел прямоугольник шелковистой ткани только на груди, открывая спину и живот), отреагировал мужчина.

– А вы спешите?

Кокетливый взгляд, и, тряхнув головой, я привела в вызывающий беспорядок рассыпавшиеся по плечам волосы.

– Нет!

Я почувствовала, как заинтересованный взгляд переместился в район моих губ. Чертова крошечная родинка у правого уголка над верхней губой! Именно на нее всегда смотрят мужчины.

– Тогда предлагаю, если не посчитаете, что я излишне напорист… Давайте… хотите поучаствовать в одном эксперименте?

Забавно! Я уже участвую. И если бы не это дурацкое задание Наташи, сочла бы этого типа странным! И держалась бы от него подальше. Симпатичный, да. Но какой-то он нетипичный, что ли. Вот так с ходу предложить незнакомке авантюру? Это очень рискованный шаг.

Но сейчас риск для меня был крайне заманчив. Мм…

– Почему вы предложили это мне?

Здравый смысл не исчез, пусть стучащая в ушах кровь и требовала завопить в ответ: «Да!»

Усмехнувшись, я отстранилась, скрестив на груди руки. Но тут же по переместившемуся взгляду мужчины поняла, что его внимание привлек мой оголенный живот.

– Хороший вопрос. – Он смутился (уже неплохо!). – Трудно объяснить так с ходу. Я летел, обдумывал свой план. – Он импульсивно развел руками, словно желая оправдаться. – На самом деле, признаюсь вам, это экспериментальная часть моей исследовательской работы, не считайте меня чокнутым. Звучит все это странно, вы искали попутчика, и тут я с этим предложением. Но просто хочу объяснить и не знаю, как не напугать. Я летел и тут увидел вас! Не могу сказать толком, что меня зацепило. Что-то есть в вас особенное. Что-то феерическое. Даже в походке, в том, как вы вскинули голову, во взгляде. Что-то шальное! Свободное и неудержимое. И это так созвучно моему настрою сейчас. Идея, импульс, если хотите, пришли мгновенным наитием: она то, что нужно! Поможете мне, прекрасная незнакомка?

Я улыбнулась. Наверное, дело в дозе адреналина, но он мне тоже понравился – искренний и открытый парень, напористый. Будь я в состоянии спокойной рассудительности, уже бежала бы от этого типа. А сейчас вот мне… любопытно?

– В чем?

– Ух! – Он демонстративно стукнулся лбом о табло управления аэрокаром, выражая раскаяние. – Вы, наверное, уже представили себе что-то сверхъестественное и невероятное. Но все куда банальнее, я – иноконтролер. И спешу на рабочий досмотр, хотя данные и буду использовать в дальнейшем. Разочарованы?

Иноконтролер! Вот уж «подарок» судьбы. У водных таких профессий нет, а вот народ суши на конституционном уровне полагает контроль и учет действий инопланетян на Земле необходимой мерой. И мой «пятый» оказался инспектором этой службы. Еще и летящим по долгу службы. Это что же, в одно из инопланетных представительств? Марсианское или верлианское?

У моего народа, давно и тесно связанного с верлианцами, не было необходимости в таких ведомствах. Марсиане под водой появлялись крайне редко, для них водная среда довольно неприятна. А вот земляне суши помешаны на территориальной безопасности. Им и по сей день в каждом инопланетянине видится чужак.

– Говорят, вы все сильные гипнотизеры, – откликнулась я, стараясь потянуть время.

Нынешняя я рвалась в бой, вернее, к приключениям. Но голос рассудка не совсем подавили гормоны, поэтому я осторожничала.

– Естественно. – Денис улыбнулся. Смотрелось это шикарно – обаяние из парня так и прет, он из тех, кто призван вести за собой массы. – Всегда есть риск столкнуться со злоумышленником. Вы же не верите, что инопланетяне есть только хорошие?

Прозвучало это очень упрощенно. Я передернула плечами, резануло слух такое прямое признание в подозрительности. Но Денис воспринял это по-своему.

– Садитесь же скорее, – поманил он меня жестом в аэрокар. – Вы одеты не по погоде.

А мне было жарко! Еще и Наташино задание надо выполнить. Впрочем, шальная эйфория толкала вперед. Такой красавчик. С кем, как не с ним, удариться во все тяжкие? Тем более с моим-то настроем.

– Я с вами, – в итоге решилась я и присела на соседнее сиденье. Денис тут же едва не засиял от радости, я ему действительно понравилась. – Но что, если нарветесь на злодея? Как поступите?

– Вызову дежурный патруль. – Денис перевел взгляд на транспортный поток, поджидая момент, когда можно будет в него влиться. – Увы, мы уязвимы для верлианского воздействия, даже те из нас, кто обучен гипнозу. Это вам повезло.

– Да, – кивнула я, осознав, что он распознал во мне жительницу океана. – У нас врожденный иммунитет к гипнозу. Верлианцы для нас не опасны. Наверное, дело в одинаковой среде обитания, в этом мы похожи.

– Регина, – Денис скосил на меня взгляд, – будьте честны и просто скажите, что вы похожи не только в этом. Вы даже можете с ними породниться!

– Хм… – Направление разговора озадачивало. – Браки с верлианцами очень редки. И на самом деле они не приветствуются у водных.

– У вас правительство не одобряет никаких межрасовых союзов. Странные законы на этот счет. Если после кучи согласований брак с инопланетянином все же возможен, то с нами – народом суши – вообще нет. Максимум какая-то неофициальная связь.

– У нас считается, что брак с представителем не своего народа – очень трудное испытание, – поспешила я пояснить. – Разная ментальность, жизненные ориентиры, условия проживания, в конце концов. Все это затруднит совместную жизнь, постепенно сделав ее нестерпимой. Законы призваны сохранить психическое здоровье водных жителей.

– Вы, как я понимаю, свободны?

Денис намекал на отсутствие у меня специфической вязи-тату на скуле у основания левого уха. Так у нас было принято обозначать официальные союзы. Я кивнула соглашаясь.

– Но браки с верлианцами все же есть, их разрешают.

– Только с высшими. Мы давно близки с этой цивилизацией, обитаем в одной среде. Почему вас это удивляет? Да и то получить разрешение на такой союз крайне сложно.

– Но возможно. – Он усмехнулся немного напряженно. – И, самое важное, у таких смешанных пар бывают дети. А от связи с представителем народа суши не бывает потомства.

– К чему вы клоните? – насторожилась я.

Ну уж это задание подруги! Что-то слишком много странностей у этого «пятого».

– Регина, к очевидному. К тому, что все понимают, но не признают. Мы с вами представители разных видов. Не бывает полукровок.

Если учесть, что многие столетия нас приучали к толерантному отношению друг к другу и осмыслению того факта, что все мы проживаем на одной планете, слова Дениса звучали революционно.

– Вы меня тоже инопланетянкой считаете?

– Так и есть, – кивнул он на полном серьезе. – Если отбросить всю эту миролюбивую шелуху, которой нас пичкают с детства, мы очень разные.

– Но мы делим одну планету.

– Точно, – вновь улыбнулся он. – И вы не поверите, сейчас я очень рад этому! Хотя искренне сожалею, что не могу признаться вам в любви с первого взгляда и предложить руку и сердце.

А мне уже стало страшновато от непривычно резких и эмоциональных суждений землянина. Одно радовало, в каждом верлианском представительстве на суше обязательно имелся минимум один специалист, представляющий интересы водного народа. Предполагалось, что так организовано для экономии средств. А потому Денис доставит меня прямо под защиту моих собратьев.

Участвовать в экспериментах иноконтролера совершенно не хотелось. Он, конечно, обаятельный, но очень уж категоричный.

– Я не верю в такую любовь, – сказала я и – вопреки здравому смыслу – кокетливо усмехнулась. Проклятый адреналин!

– Я тоже не верил до сегодняшнего дня. – В ответ мне послали ошеломительную улыбку. – Вы очень красивы, Регина! Наверное, ваши соплеменники замучили вас комплиментами.

Если бы я не была фанатично помешана на работе, может быть, у них и был бы шанс. Впрочем, я сочла слова мужчины за банальную лесть. Обычная я.

– Не преувеличивайте.

– Простите. – Мой спутник бросил на меня внимательный взгляд. – Я пытаюсь произвести впечатление, а в результате только еще сильнее пугаю вас своим напором. Скажите, куда же вы направлялись, когда встретили меня?

– Никуда конкретно, – нашлась я с ответом. – Хотела город посмотреть.

– Чудесно. – Денис явно обрадовался моим словам. – Вы дали мне возможность продлить знакомство. Быстро управлюсь с делами и приглашаю вас на экскурсию.

– Что ж… – я замялась.

Мне и хотелось продолжения, и что-то останавливало.

Но тут Денис предупредил:

– Мы подлетаем. Это верлианское посольство. При нем гостиница.

«И центр быстрого реагирования на запросы водного народа, находящегося в городе», – добавила про себя.

Достаточно лишь активировать специальный сигнал призыва на браслете контроля. Такие носят все, кто покидает родную среду обитания, на случай чрезвычайной опасности. Вроде обезвоживания.

– Прекрасно. – Я все продолжала улыбаться.

Денис зачарованно уставился на меня, поэтому мы приземлились немного жестко.

Помогая мне покинуть аэрокар, он моей руки так и не выпустил. Водопад на входе в посольство мы преодолели синхронно. Я тут же блаженно вдохнула, деактивируя фильтры в ноздрях. Воздух на суше, пусть в экогороде повсюду были увлажнители, казался мне раздражающе сухим. Для тех, кто привык при каждом вдохе ощущать, как поток воды устремляется в горло, этот воздух был нестерпимо колючим. А вот Денис, наоборот, засопел, настраивая фильтры.

На нас немедленно обратили внимание двое верлианцев, встречавших прибывших в перевитом потоками воды холле представительства. Причем скользнув по землянину быстрыми взглядами, внимательно уставились на меня. В их необычных глазах читался явный вопрос, ожидание и готовность немедленно помочь. Я успокаивающе улыбнулась, давая понять, что не за помощью пришла.

– Ну что, пойдешь со мной на встречу с вновь прибывшими или подождешь в местном ресторане?

– Да, – тут же кивнула я. – Подожду.

– Там сыро, – неприязненно передернул плечами Денис.

Чудесно!

Ресторан, а по-нашему общая сфера питания, располагался также на первом этаже, туда мы и двинулись. Все же я решила отправиться на экскурсию в обществе Дениса. Задание никто не отменял, а дух авантюризма переполнял, я находилась именно в том состоянии, когда нестерпимо тянет найти приключений на свою голову. Потом наверняка пожалею, но пока…

Мы были уже возле очередного верлианского гладкого водопада, обозначавшего границу помещения и переход в соседнее, когда я споткнулась. Сразу не поняла, что стало тому причиной. Словно толкнули в спину. Денис поддержал меня за локоть, а я непроизвольно оглянулась. И увидела его! Своего экзаменатора… Орино.

Он только что спустился в холл представительства из жилой части, очевидно, с намерением отправиться наружу и тоже остановился, увидев нас. Всего на миг наши взгляды пересеклись, но я поняла, что узнана. И тут же вернулся странный транс, будто чем-то тяжелым придавило. Пушистые ресницы верлианца, неземная глубина зеленых глаз, характерный для них разрез глаз и высокие скулы опять заворожили, я с трудом отвела взгляд, почувствовав пожатие руки моего спутника. Денис проявлял нетерпение, его ждала работа. Прежде чем обернуться к нему, заметила, что Орино резко сменил направление движения, шагнув за нами.

– Вы в порядке? – едва мы оказались в обстановке знакомой мне верлианской зоны питания, где вдоль стен стояли многочисленные сосуды с пищей и на полках лежали обернутые в листья бруски водорослевого хлеба, спросил Денис. Он ощутил мою дрожь.

– Д-да.

Я с трудом сконцентрировалась на ответе. Удивительно, но у меня появилось ощущение, что именно сейчас сверхдоза гормона себя проявила. Я думала, у меня эйфория? Ха! Только что вся кровь как будто прилила к голове, оглушая шумом в ушах. Перед глазами все плыло, размывая четкость силуэта Дениса, а ноги задрожали. Меня с ходу опрокинуло в какой-то вакуум, я едва ли доподлинно осознавала окружающее пространство, все же силясь собраться.

– Что вы сделали с девушкой? – услышала я гневный голос приблизившегося к нам верлианца. – Довели ее до обезвоживания? Отойдите от нее немедленно!

– Причина в этой сумасшедшей влажности! Ей стало плохо, когда мы сюда вошли, – заносчиво откликнулся Денис. – Но вам конечно же удобнее думать, что ей навредил я.

Мне навредила собственная глупость.

По-видимому, у инъекции имелись побочные эффекты. С огромным усилием я заставила себя сказать:

– Я в порядке. Не ссорьтесь! Просто… переутомилась.

– Регина, присядьте, – властно приказал верлианец, не спуская с меня глаз и игнорируя все попытки землянина оттереть его в сторону.

– Вы знакомы?

Мгновенно тон Дениса изменился, став настороженным. Я четко почувствовала, он провел разграничительную линию, и я оказалась в одной зоне с Орино – мы оба в этом помещении были на своем месте, а представитель народа суши чувствовал себя посторонним.

– Позвольте вашу руку, – не посчитав нужным ответить, потянулся к моему запястью с контролирующим браслетом верлианец. – Надо активировать сигнал призыва, вам нужна помощь.

– Н-нет, – дернувшись, я излишне громко вскрикнула.

Орино замер. Мне казалось, он впился в мое лицо внимательным взглядом, но четкости не было. В голове прочно засело условие Наташи – не активировать браслет призыва. Понятно, что меня немедленно отдадут медикам и выведут из организма излишки адреналина. А я, по какой-то нелепой блажи, цеплялась за авантюру с инъекцией.

– Девушка просит вас не вмешиваться, – услышала я голос Дениса. Он заставил верлианца отступить. – Вот и не лезьте не в свое дело!

– Кто она вам?

– Подруга! – категорично отрезал Денис, странным образом заявляя на меня права.

А я не возразила. Хотелось, чтобы верлианец ушел, мне было стыдно за свое состояние. Слова Дениса меня совершенно не волновали.

И это сработало. Немного стушевавшись, Орино отступил. Я не рискнула обернуться и посмотреть, совсем ли он вышел из зоны питания. Но тут ко мне, осевшей на мягкий стул, склонился Денис.

– Регина, держись! Подожди тут совсем немного. Обещаю, я вернусь быстро и заберу тебя из этого места. Снаружи ты быстро придешь в себя. Обещаю тебе шикарный вечер! Подождешь?

– Да-а…

Сил встать и убежать все равно не было, а так у меня появится передышка, возможность взять себя в руки.

– Вот и молодец. – Легонько скользнув ладонью по моей щеке, Денис быстро вышел.

Я уронила голову на стол, осознав, что только что истратила последние крохи сил.

– Регина? – Руки верлианца осторожно опустились мне на плечи, он никуда не ушел, лишь отступил выжидая. Я почувствовала, что он присел рядом. – Я слышу, у вас учащенное сердцебиение. И глаза…

Сейчас он сидел напротив моего лица и явно заметил там какие-то неестественные признаки.

– У вас расширены зрачки! Вы знаете, что с вами происходит? Может быть, вам стоит прилечь? Если не желаете вызывать помощь, но я бы советовал…

– Да, прилечь, – вяло промямлила я, продолжая тонуть в пучине навязчивых образов и уцепившись за это предложение.

– Тогда. – Верлианец немного замялся, но продолжил: – Я могу предложить вам устроиться в моем номере. Не волнуйтесь, мешать не буду. Но если вы уверены, что помощь не нужна. Уверены?

– Да.

Признаться в собственной тупости этому мужчине? Я лучше сгину в эпицентре цунами.

– Хорошо. – Он аккуратно подхватил меня на руки и шагнул вперед.

На миг я почувствовала влагу на лице – мы преодолели водный барьер. И этот охлаждающий глоток свежести оказался очень своевременным. Я уже едва ли осознавала, где реальность, а где переполнявшие сознание фантазии.

Точно ли дело в адреналиновом коктейле? Меня опять мучили видения голубокожих рук и пушистых ресниц Орино. Ничего общего с бесстрашием и жаждой деятельности, спровоцированными коктейлем. Рядом с ним я себя чувствую странно.

Но теперь и реальность превратилась в нечто волнующее. Я чувствовала его тело, тесно прижатое к моему, его ладонь лежала на моей обнаженной спине, моя рука обнимала его шею, а кончики черных волос щекотали лицо. Поддавшись необъяснимому порыву, я отвела их, заправив за ухо. Ровный шаг мужчины сбился, лицо повернулось – он внимательно смотрел на меня. А я видела только его губы. Все остальное, утратив четкость, расплывалось в мареве дурмана. Только рот – твердый и манящий, призывно слегка приоткрытый.

Все случилось само собой. Я подалась вперед, ведомая одним желанием – ощутить эти губы на вкус. Он резко остановился и, пусть не сразу, но отстранился.

– Регина, что с вами? Что вы делаете?

Голос прозвучал прерывисто. Но я и помыслить не могла об ответе – в сознании царил такой сумбур, что и слов не подобрала бы.

Молча обхватила его лицо ладонями и снова потянулась вперед. Он не отстранился, позволив нашим губам снова встретиться. Поцелуй получился равноправным – в этот раз он ответил. И таким страстным, одуряющим, нужным…

Мы оторвались друг от друга, когда нечем стало дышать. Но даже и тогда я с необъяснимой жаждой тянулась к его лицу. Мы стояли где-то в коридоре верлианской гостиницы, он держал меня на руках, а я цеплялась за его шею и продолжала целовать. В уголок губ, в четкий край подбородка, в мочку уха и в небольшое уплотнение за ним. Именно там губы почувствовали удивительно нежную кожу, даже шелковистую. Мне захотелось соприкоснуться с ней вновь, лизнуть…

Ощущения от этих прикосновений вызвали целую волну феерических чувств. Возбуждающих! Орино и вовсе замер, перестав дышать. Я почувствовала, как вздрогнуло крупное тело верлианца, как чаще застучало сердце, как он застыл, словно вслушиваясь во что-то глубоко в себе. А потом, придя в себя, с силой стиснул меня, прижав к себе. И побежал…

Мы не сказали друг другу и слова. Ближайшие часы стали каким-то сумасшествием, наполненным самыми противоречивыми поступками и чувственными ощущениями. Не осталось и намека на слабость. Наоборот, жажда действия накрыла с головой. Все они подчинились одной цели – воплощению мучивших меня с нашей первой встречи фантазий.

Помню, как срывали друг с друга одежду, путаясь в брюках и целуясь, целуясь, целуясь… Помню его взгляд, что не отрывался от моего лица в мгновения самого фантастического восторга. Помню, как ласкала широкие плечи склонившегося надо мной верлианца, упиваясь ощущением принадлежности друг другу. Помню щемящее чувство узнавания, нежности, от которой грозило не выдержать сердце, и эйфорию… Абсолютную, неописуемую, шальную эйфорию.

«Драйв, чувство полета, свобода – это стоило того, чтобы кинуться в бездну самой невероятной авантюры», – призналась я себе, обессиленно засыпая.

Сил держать глаза открытыми не осталось, даже с учетом впрыснутой мне дозы биологического энергетика. Последние часы промелькнули словно целая жизнь – яркая, наполненная до отказа и страстная.

Как здорово, что я решилась. И плевать, что забыла о «пятом».

– Регина?!

Резко сев на верлианской гидрокровати, я попыталась понять, что меня разбудило. Отрывочные воспоминания нахлынули мгновенно. Все случилось тут, именно в этой комнате, на этой кровати. Не без трепета обернувшись, с чувством облегчения обнаружила отсутствие кого-либо еще в ней. Верлианца не было. Прислушалась – шум воды не доносился.

«Ох, я и правда отчебучила», – раскаяния в моих мыслях не было, скорее изумление. Я способна на такое! И немножко, совсем чуть-чуть, стыда за такое «недостойное» поведение.

– Регина?!

Снова этот призыв. И тут до меня дошло, что я узнаю голос. Денис! Он меня ищет? Спрыгнув с кровати, укрылась покрывалом и устремилась на звук. Миновать верлианский аналог дверного проема с неизменным водопадом удалось легко, и я оказалась в коридоре гостиницы. Там и обнаружился землянин. Обернувшись, он потрясенно уставился на меня.

– Я… волновался, – запнувшись, начал он. – Думал, не случилось ли чего-то плохого. Куда ты пропала?

И тут же замолчал, поняв все. Видимо, мой облик был очень красноречив, поскольку Денис, яростно сжав кулаки, приблизился вплотную и зашипел:

– Это ему с рук не сойдет! Поверь, это очень грубое нарушение прав жительницы Земли. Он ответит! Я добьюсь…

Глаза парня излучали отчаяние. Меня скрутил стыд. Совсем не верлианец стал инициатором этого безумия, это я накинулась на него, как спятившая без мужчин самка. И нечестно, если это будет иметь последствия для его карьеры. Например, запретят посещения Земли. Почему-то сомнения в том, что Денис этого добьется, не возникло.

– Погоди. – Перехватив одной рукой узел из ткани на груди, я вторую протянула к Денису.

Но он перебил:

– Идем отсюда! Ты должна подать жалобу – официальную претензию. Он же как-то одурманил тебя? Что, если ваш иммунитет – фикция?

От его планов мне стало тревожно. Никаких жалоб на Орино я подавать не намерена. Он подарил мне самые невероятные в жизни эмоции. И я всегда буду помнить о них с благодарностью.

«Грустно, что он ушел, но ничего серьезного и не предполагалось, – растерянно думала я. – Он вообще мог подумать обо мне что угодно, что для меня такие «приключения» в порядке вещей».

– Нет, нет, постой, – поспешила я остановить рвущегося в бой Дениса. – Подожди, я только оденусь. И мы уйдем.

Нырнув назад в комнату, спешно отыскала свои разбросанные по полу вещи, удивившись и вещам Орино. Но потом сообразила, это же его комната, у него наверняка есть запасная одежда. И он был так тактичен, что решил не смущать меня своим присутствием после пробуждения.

Пусть он не «пятый», я ничуть не жалею, что обольстила его. И начхать на задание Наташи.

На подругу я больше не злилась. Ее странная идея обернулась для меня встречей с так поразившим меня мужчиной. А что уж говорить о продолжении…

Пригладив волосы руками, я спешно завязала шнурок топика на спине, прикрыв грудь.

Выгляжу точно как дама, не отягощенная моралью. Попробуй докажи, что отправляться с незнакомцами в гостиничные номера для меня не норма жизни.

Денис с сумрачным видом ожидал меня. Я определенно сбила все его планы, он ожидал чего угодно, только не обнаружить меня в чужой постели. Впрочем, его выводы меня не беспокоили, я только не желала проблем верлианцу.

– У тебя голова болела. Зачем ты согласилась пойти с ним наверх? – напряженно шагая рядом со мной к выходу из представительства, спросил Денис.

– Захотела, – честно призналась я. – Я сама с ним пошла. И никаких жалоб подавать не собираюсь, это наше личное дело.

Денис насупился. Я точно не обрадовала его своими словами.

– Вот так и рушатся воздушные замки, – буркнул он.

– Можно подумать, подцепив полуобнаженную девицу на обочине трассы, ты планировал что-то другое.

Я намеренно говорила резко. Хотелось, чтобы его отпустило, чтобы интерес вытеснило разочарование.

– Ты мне серьезно понравилась, – качнул головой он.

Я только пожала плечами. Сейчас я не понимала, что в нем нашла. Эффект «веселящих пузырьков» в крови? Да, обаятельный. Но в сравнении с Орино… Стоп! А чего это я с ним кого-то сравниваю?

– Извини, – ничего другого в голову не пришло. – Ты с работой закончил?

– Да. Думал, один прибывший, а оказалось – четыре. Вот и задержался.

Мы стояли на улице, оба ощущая неловкость. Странный эпизод связал нас.

– Что ж, тогда будем прощаться? – предложила я, желая одного – вернуться в квартиру, что на суше являлась моим домом.

– Я довезу тебя?

– Нет, не надо. – Мне не хотелось длить эту неловкость. – Я вызову аэротакси. В моем браслете есть эта функция.

– Ясно. – Он быстро зыркнул на мое запястье. – Тогда сохрани мой позывной. Вдруг передумаешь. Ну… насчет жалобы.

Я мысленно вздохнула. Не передумаю. Но его контакты сосканировала, чтобы не перечить.

И все время, пока шла к подлетевшему аэротакси, чувствовала его взгляд в спину. Он застрял где-то между моих обнаженных лопаток.

«Кретинка! – ругала я себя. – Пришло же в голову раздеться. Чертов адреналин!»

Глава 3

– Беременна? – изумленно уставилась на меня Наташа. – Ты шутишь. Кто отец? У тебя и личной жизни-то нет.

– Это в тот раз… после адреналинового коктейля, – растерянно призналась я.

Такого поворота событий сама не ожидала. Чтобы забеременеть с первого раза, да еще и от представителя другой цивилизации, угораздило же меня! И мало мне преследующих каждую ночь видений, теперь будет еще и живое напоминание.

– Пятый?! – испугалась Наташа, решив, что сломала мне жизнь своей авантюрой. – Но он же из народа суши?

Я не была полностью откровенна, рассказывая подруге о своем приключении. Упомянула только, что пятым был землянин Денис.

Денис! Тут меня осенило. Я все ломала голову, размышляя, как мне найти того верлианца, не извещая весь мир о случившемся.

– Не переживай. – Я подскочила на месте. – Это не он. Мне надо срочно идти, буду поздно.

– Как не он? – прозвучал мне вслед недоуменный вопрос.

Но я уже неслась к лифту из дома, по пути активируя вызов землянину.

– Денис, здравствуйте. Это Регина. Вы решили подвезти меня пару недель назад… – начала я тараторить.

– Я помню, – перебил он, явно тоже пораженный моим звонком. – Ты… Вы передумали?

– Не в этом дело. Я хочу попросить вас помочь мне найти того верлианца. Я подумала… Я знаю его имя и дату проживания. Вы же можете уточнить в отеле его контакты? Вам должны сказать.

– Я не буду помогать вам, – категорично отозвался тот.

– Денис, – взмолилась я, – пожалуйста, помогите. Для меня это очень важно.

– Почему?

– Я сегодня выяснила, что забеременела.

Денис молчал какое-то время, заставив меня изрядно поволноваться.

– Понял вас, Регина. Не переживайте, я все устрою.

Через три дня мне пришел вызов на слушание межрасовой комиссии. Совершенно не понимая, по какому поводу меня вызвали, испугалась, увидев у входа в здание Дениса.

– Что?! – опешила я, прозревая. – Вы устроили официальное разбирательство?

– Я нашел этого верлианца, – спокойно возразил землянин, со странной тоской рассматривая меня. – Он ответит за случившееся.

Меня накрыло страхом. Совсем не такой мне виделась вторая встреча с будущим отцом моего ребенка.

– Как вы могли! – в гневе топнув ногой, я развернулась. – Я совсем не об этом просила. И не пойду туда, разбирательства не будет.

Как же я сглупила, когда позвонила ему. Надо было попробовать самой уточнить в верлианском представительстве.

– Оно будет вне зависимости от вашего там присутствия. Все поймут, что вам неприятна эта встреча.

– Что?! – Я едва ли не подскочила, обернувшись. – Вы на что намекаете? В чем вы хотите обвинить верлианца?

– В нарушении прав жительницы Земли, – сухо пояснил мне Денис. – Все сложилось так, что ему сложно будет это опровергнуть и не понести наказания.

Я почувствовала себя омерзительно, в горле встал ком, дышать стало трудно. Повелась на глупость с адреналиновым коктейлем, и вот – последствия, причем не только для меня. Горло горело от раздражающе сухого воздуха, отчаянно хотелось в океан домой. Все и вся вдруг стали чужими. Дениса и вовсе сверлила злым взглядом.

Только бы выпутаться из этого безумия, и отправлюсь домой, мне после аттестации девять дней отпуска положено.

– Я хочу прежде поговорить с ним лично!

Денис нахмурился.

– Это не самая лучшая мысль, но… – он отвел взгляд, – попробую организовать.

– Не надо, – раздраженно отвернулась я.

Доверия к землянину с суши больше не было.

– Осталось немного до начала.

Молча двинувшись к входу в здание центрального офиса иноконтроля, настраивалась на сложный разговор. Трудно было надеяться на понимание со стороны верлианца. Я вообще не планировала радикально осложнять его жизнь, но по принятым у нас правилам обязана была о беременности уведомить. У верлианцев очень строгие законы, касающиеся потомства. А у высших дети как-то вообще редки. Я припомнила, что видела лишь однажды такого ребенка – его родители какое-то время работали на земной верлианской базе.

Знают ли об этом в народе суши?

Они и не подозревают, как потрясут инопланетянина сутью своего обвинения.

– Денис, – я коснулась руки сопровождающего и остановилась. – Я – представительница водных, он тоже для вас чужак. Вы не имеете права судить нас и тем более наказывать его. Предлагаю следующее, я сейчас активирую браслет контроля и вместе с верлианцем покину территорию суши с нашим патрулем.

С моей точки зрения, это был самый здравый выход, но Денис отреагировал очень эмоционально:

– Регина, – сжав кулаки, он свирепо рассек рукой воздух, – мы же с вами оба – жители Земли, мы должны держаться друг друга. Особенно против них – чужих! Вы хоть знаете, кто он? Он из какой-то их службы, очень важной. Настолько важной, что у него абсолютная неприкосновенность! Нам бы не достать его ни при каких обстоятельствах, единственное, что не подпадает под этот иммунитет, – ваш случай. У них же матриархат, вы же наверняка знаете.

Я недоуменно кивнула, пораженная таким всплеском эмоций.

– Вред, причиненный женщине, даже для него чреват последствиями. И вы хотите лишить меня этой возможности? Меня, своего собрата по планете?!

– Но зачем?!

Я совершенно растерялась, получив такой яростный отклик.

– Зачем вы так жаждете наказать его? За что? Верлианец ни в чем не виноват. Да и каким образом наказать, позвольте узнать? Это же абсурд, я планировала просто уведомить его. Он имеет право знать.

– Вы защищаете его?

У меня создалось впечатление, что Денис разозлился еще сильнее. Шагнув ближе, он взял меня за руку, чуть повыше браслета, лишив возможности его использовать.

– Того, кто смотрит на нас свысока? Не считает равными?

– Это глупость! – искренне возмутилась я в ответ. – Верлианцы с большим уважением относятся к землянам – ко всем. У них просто не принято открыто при посторонних выражать эмоции, понимаете? Поверьте мне, я больше в своей жизни встречала верлианцев, чем вы. Они никак не вмешиваются в наши дела. Если и привносят что-то, то только по обоснованному обращению. Неужели вы, люди суши, не цените того, что их цивилизация дала землянам? Развитие медицины, такая долгая жизнь, как сейчас, энергетические технологии. За что вы так на них злы?

– А вы, водные, полагаете, что это справедливо? – выдохнул в ответ Денис.

Со стороны мы наверняка напоминали двух скандалистов, выясняющих отношения.

– Почему вы так превозносите их? Они не боги! Уверен, ко всему, что они дали нам, наша цивилизация пришла бы и сама. Наша цивилизация, Регина! Это мы и вы! Только так, мы – земляне. Но вот… ты встречаешь девушку, при взгляде на которую замирает твое сердце. И что? Ты даже не можешь быть с ней, потому что на пути появляются они – чужаки. Больше того, эта девушка с моей – подчеркиваю – моей планеты, может подарить ребенка чужаку, но мне – никогда. И дело даже не в том, что лично я ей не нравлюсь. Это невозможно в принципе!

Голос Дениса прозвучал сдавленно. Поразив меня своим откровением, он резко развернулся и зашагал к лифту, увлекая меня за собой. А я, потрясенная его словами, безропотно шла, забыв обо всем и прокручивая в голове услышанное.

Как так получилось, что я умудрилась столкнуть лбами этих двоих, так обозлив Дениса? Проклятая глупость с адреналиновым коктейлем!

Если бы можно было вернуться в прошлое, скольких бы проблем я избежала. А уж верлианец…

Не заметила, как мы добрались до места, и очнулась, только когда за спиной задвинулась дверь, отрезав путь к отступлению. Помещение оказалось большим, в центре имелся овальный стол, окруженный стульями. Большинство мест были уже заняты, судя по форме, сотрудниками ведомства. Сейчас все оглянулись на нас, но я видела лишь одно лицо. Орино! Он тоже был тут. Так спустя две с небольшим недели после такой невероятной встречи судьба столкнула нас снова.

Глаза верлианца были такими же потрясающими, какими запомнились мне, какими виделись каждую ночь, когда я не могла уснуть, ощущая нестерпимую тягу и желание увидеть этого мужчину. Вот только смотрели они напряженно, очень пристально, с абсолютным вниманием. Мне показалось, что он буквально впился взглядом в мое лицо.

Тело накрыло жаркой волной стыда. Он даже не представляет себе причины моего появления здесь. Да уж, большой сюрприз его ожидает. И вряд ли приятный! Не справившись с собой, я отвела взгляд – стыд снедал заживо.

– Проходите, – нас поторопили, – пора начинать сегодняшнее слушание.

Денис, продолжая выступать локомотивом, двинулся вперед. Я в состоянии эмоциональной комы последовала за ним, бессильно рухнув на стул. Больше всего сейчас хотелось вскочить и сбежать! Но землянин так и держал меня за руку, словно предчувствуя этот порыв. Кроме меня и Орино, тут все были из землян суши. И лица их совсем не казались мне дружелюбными.

Вроде им лично я дорогу не переплывала…

Взгляд верлианца чувствовала. Он не отрывал его от меня, сидя немного в стороне, отделенный от всех парой свободных стульев. Так символично! Будто и вправду – преступник, которого вот-вот обличат.

– Простите!

Я не могла допустить этого, поэтому импульсивно вскочила на ноги, мгновенно почувствовав, что Денис за руку потянул меня обратно.

– Это слушание – большая ошибка. Никто ничего не нарушал.

– Регина Аркадьевна!

Родители поддались модному в последних поколениях веянию и дали мне женское имя народа суши. А сейчас, произнесенное суровым голосом какого-то иноконтролера, оно и вовсе показалось не моим.

– Прошу вас с бо́льшим уважением относиться как к процедуре проведения заседания, так и к законам, царящим на нашей территории. Вам дадут слово, мы обязательно выслушаем вас.

Ощущение нелепости происходящего, чувство стыда и разочарование в себе заставили сесть. Я сгорбилась, страшась дальнейшего. Мое мнение тут никто в расчет брать не намерен. Лишь на миг, украдкой, отважилась посмотреть на Орино. Верлианец рассматривал руку Дениса, обвившую мое запястье, и хмурился. Красноречивое напряжение вокруг совсем не трогало голубокожего, он выглядел очень спокойным. Больше того – умиротворенным.

Впрочем, он же еще не знает, в чем проблема.

Если бы от стыда можно было умереть, я бы давно уже рухнула замертво.

– Сегодня наша комиссия собралась по вопиющему факту нарушения прав этой землянки.

Началось! Я непроизвольно сжалась, с ужасом ожидая мгновения, когда прозвучит кошмарная правда. Мне так и не дали поговорить с верлианцем наедине.

– Обвиняемый присутствует здесь. Это Орино.

Он удивился. Пусть внешне ничего не изменилось, но я на каком-то инстинктивном уровне почувствовала, что Орино определенно удивлен.

– В чем моя вина? – немедленно переспросил он.

– Воспользовавшись плохим самочувствием этой женщины, вы использовали ее, нанеся невосполнимый вред физическому и психологическому здоровью землянки.

Его глаза непроизвольно расширились, как будто говоря: «Какой бред!» Все происходящее явно представлялось ему фарсом.

– Откуда такие выводы?

– Мы готовы заслушать показания основного свидетеля, – сухо прозвучало в ответ.

Для меня не стало сюрпризом, что основным свидетелем решил выступить Денис. Сейчас его голос звучал собранно и деловито, от недавнего срыва не осталось и следа.

– Регина сразу почувствовала себя плохо, едва мы вошли в здание городского представительства. И он был там, смотрел прямо на нее. Я не утверждаю, но могу подозревать какую-то глубинную форму воздействия. До этого момента ее состояние было вполне хорошим.

– Вы почувствовали что-то? – вмешался один из присутствующих.

Денис задумался.

– Да. Определенно, да. Было что-то над уровнем моего восприятия, но ментальная волна была точно. Ручаюсь, это мое экспертное мнение.

Я сглотнула – как он может?! Пусть я тогда толком ничего не осознавала, но знала, что верлианец не стал бы использовать гипноз. Это бессмысленно в случае со мной.

– Продолжайте.

– Я видел, что ее состояние резко ухудшилось. Не уверен, что она адекватно воспринимала происходящее вокруг. Регина была очень слаба, поэтому я проводил ее в ресторан в гостинице при верлианском представительстве. И он, – Денис свободной рукой указал на Орино, внимательно слушающего его, – последовал за нами. Он глаз от Регины не отрывал. И они то желтели, то зеленели, выдавая активность соответствующих зон головного мозга верлианца. И ей становилось хуже.

– Прошу вас, не давайте личных оценок происходящему. Мы разберемся во всем, – вновь кто-то прервал Дениса.

Орино молчал, ни словом, ни жестом не выдавая впечатлений. Но все так же бросал на меня внимательные взгляды. А я дрожала от страха, момент истины неумолимо приближался.

– Простите, – кивнул Денис и продолжил рассказ: – Я отправился туда с рабочей миссией. Мне пришлось уйти по делам – регистрировать вновь прибывших. Долг вынудил меня оставить девушку там, в общественной части представительства, как я полагал, в безопасности. Мы договорились, что она меня дождется. Но когда я вернулся, Регины не было. От дежурных я узнал, что обвиняемый унес ее наверх – в индивидуальную жилую часть. Несомненно, он одурманил Регину, воспользовавшись ее слабостью. Наверху я и нашел ее.

А я отчетливо вспомнила, как начала сама приставать к мужчине в коридоре, преисполненная желания близости с ним. Чувство вины разрослось до колоссальных размеров.

– Он нич… – вновь не сдержалась я, но была остановлена уже повелительным жестом Орино.

– Регина, позвольте мне разобраться, – мягко прервал он меня и более холодно обратился к Денису: – И в чем здесь моя вина? Я видел, что девушке плохо, пытался помочь – предложил свои апартаменты. Регина… Аркадьевна как минимум нуждалась в отдыхе.

– Если бы это было так, она не отказалась бы от предложения вызвать медицинский патруль водного народа! – с нотками триумфа возразил Денис. – Вы же и навязывали ей эту мысль, зная, что она откажется. Это естественно, если ты уверен, что здоров и минуту назад все было в полном порядке. Конечно, она полагала, что странная слабость сейчас исчезнет, как и нахлынула. Но вы бы этого не допустили.

Нервы не выдерживали медленного нагнетания обстановки. Горло горело от жажды. Стресс и беременность разогнали уровень метаболизма, усилив расход воды организмом. Но я боялась, что дрожащими руками не смогу налить воды из стоящих на столе емкостей.

– Повторно просим вас воздержаться от личных выводов, – четко распорядился кто-то из иноконтролеров.

– И все же, в чем моя вина? – спокойно повторил вопрос Орино. – В том, что пытался помочь представительнице водного народа?

Последнее он особенно выделил, явно намекая, что народ суши не уполномочен влиять на наши взаимоотношения.

– Грубейшее нарушение произошло на территории народа суши, – отрезал Денис. – Вопрос в нашей компетенции!

– Грубейшее нарушение? – едва ли не с усмешкой переспросил Орино.

Да, пока ему все казалось весьма притянутым. Но я-то знала, что последует сейчас. И очень желала в следующий миг оказаться на другой половине земного шара. Увы!

– Состояние, в котором я нашел Регину Аркадьевну, однозначно дало мне понять, что вы использовали свои возможности во вред землянке. А сейчас, когда выявился факт ее беременности, можно утверждать о намеренном причинении вреда!

Вот это и случилось…

Я думала, что сгорю от стыда, когда в присутствии стольких посторонних меня объявили едва ли не блудницей. Но фактически это оказалась не важно, я вся была сосредоточена на реакции только одного из присутствующих. И реакция эта оказалась поразительно сильной для такого сдержанного субъекта.

– Беременности?! – Отринув всякую безразличность, верлианец всем корпусом наклонился вперед.

Спрашивал он Дениса, но смотрел на меня. Я чувствовала этот взгляд, как жар от лазерного прицела. Но поднять глаза от стола было жутко – в такие неприятности мужчину втянула!

Цвет лица голубокожего оттенком вдруг напомнил мне собственный, а все водные жители бледны от рождения. Он замер, впав в ступор и уставившись на меня. В его зеленых глазах застыло космических размеров изумление. Новость повергла верлианца в шок! В абсолютной тишине проходили минуты, и я не выдержала.

– Подождите. – Я снова взмолилась, пытаясь открыть им глаза на неизвестную часть той истории. – Никакого прин…

– Стоп! – Орино резко встал, четким приказом прервав мой готовый сорваться с губ монолог о случившемся. А я уже собиралась признаваться полностью и чистосердечно. О скромности и смущении было поздно думать.

Решительно шагнув вперед, верлианец под недоуменными взглядами присутствующих положил свою руку поверх ладони Дениса на моем запястье. Внешне это было незаметно, но я почувствовала силу противостояния этого соприкосновения. Землянин не желал уступать. В итоге Орино все же избавил меня от плена, переложив его ладонь на стол. А меня потянул вверх, заставив подняться и двинуться за собой. Все молча наблюдали за странным маневром, я же и вовсе чувствовала себя коровой, которую ведут на привязи.

«Колокольчика не хватает», – вспомнилось мне забавное приспособление для сухопутных наземных парнокопытных.

Один Орино вел себя невозмутимо и настолько уверенно, что никому и в голову не пришло перечить. Даже Денис лишь дернулся вслед за мной, но тут же замер, осаженный очевидным предупреждением во взгляде верлианца – только дай мне повод!

Усадив меня на стул рядом с собой (теперь мы двое оказались в положении против всех), Орино налил мне большую пиалу воды. Я жадно, с чувством невыразимой благодарности, ухватила ее руками и выпила до капли. Он налил вторую. Ее я тоже выпила, мучимая тревогой и обезвоживанием. Налил третью. Ее постигла та же участь – потребность в воде была безграничной.

Представители земли наблюдали за этим водохлебством едва ли с одобрением. Но Орино это не волновало совершенно. Он смотрел только на меня, провожая каждый глоток взглядом. И как только чаша пустела, наливал вновь. А я очень хотела пить, это желание затмило все прочие. Так я иссушила весь сосуд, предназначенный мне, и большую часть стоящего рядом с Орино. И только когда я, напившись, отставила пиалу с остатками воды, он долил ее и выпил все залпом сам.

– Что ж… – прокашлявшись, заговорил кто-то из иноконтролеров, – раз вы готовы продолжать заседание…

– Какое наказание вы мне заготовили?

Прежде чем повернуться к ним, Орино ободряюще улыбнулся мне, словно обещая, что все будет хорошо.

– Э… – Обвинители замялись, явно не ожидая такой готовности признать «вину». – Вы обязуетесь взять на себя всякую ответственность за обеспечение этой женщины и ребенка. В сущности, вы привяжете себя к землянке на всю жизнь.

– Это будет сделано, – серьезно кивнул Орино. – И если в этом была цель данной встречи, я бы просил ее завершить. Мои обстоятельства изменились, надо спешить.

А я нахмурилась: не слишком ли категоричны обещания? У меня на этот счет имеются свои соображения. Но сейчас важнее было закончить это нелепое заседание и поговорить вдвоем, поэтому я смолчала.

– Конечно… – слегка растерянно отреагировал на прямой намек старший иноконтролер. – Вы можете быть свободны. Бланк официального решения комиссии вы получите дистанционно.

– Прекрасно! – Орино немедленно поднялся со стула.

Голос его звучал невероятно жизнерадостно, так, словно у него было великолепное настроение и вообще праздник на душе. Это несколько удивляло меня, а представителей народа суши и вовсе вывело из равновесия, большинство из них кидали на нас раздраженные взгляды.

– Регина, вы готовы идти?

Чего не ожидала, так это намерения Орино дождаться меня.

– Д-да. – Сообразив, что заседание завершено для всех, я спешно подскочила следом.

Определенно нам надо поговорить вдвоем!

Перед уходом посмотрела на Дениса. Нехорошо все между нами получилось. Он смотрел грустно, а на верлианца и вовсе зыркнул с гневом. Поэтому я решила воздержаться от общения, ограничившись вежливым прощальным кивком. И направилась к двери. Орино шел рядом, не спеша подстраиваясь под мой шаг.

– Я бы хотела изв…

Едва мы оказались в широком коридоре ведомственного здания, я обернулась к верлианцу. Смотреть ему в глаза было трудно, слишком свежи воспоминания о собственной глупости. И вообще рядом с ним моя голова странным образом пустела, а сердце убыстряло свой стук.

– Нет, подождите, – перебил он меня. – Поговорим не здесь.

Кивнув, согласилась. Хотя я планировала вернуться в жилье, которое мы с подругой снимали вместе, но сейчас поняла, что надо отправиться с Орино и поговорить с глазу на глаз.

Мы молчали все время перелета. Я вдруг подумала, не прилетим ли мы к той злополучной гостинице при верлианском представительстве? Оказаться в том номере снова было бы для меня сложно. К счастью, приземлились мы на парковке возле типичного земного жилья.

– Обстоятельства вынудили меня задержаться в этом городе, поэтому я решил арендовать что-то отдельное на этот период.

Представителям инопланетян не требовались средства на бытовые блага, как нам – землянам. Их было так немного, а вклад так значителен, что они обладали безлимитным кредитом на Земле.

– Ясно, – кивнула я, вслед за Орино входя внутрь. Мне повезло, что у него возникли эти обстоятельства.

– А почему у вас фамилия и имя, принятые у народа суши? – вдруг спросил Орино.

– После объединения народов Земли был популярен обычай обмениваться фамилиями между родами суши и водного мира. Это было знаком единства, общности, побратимства. Много столетий назад мой род назывался ва-йрлей.

– Вам нужно подкрепить силы или успокоиться. У меня есть и традиционная верлианская пища, и еда водного народа. Восстанавливающая ванна?

Орино выглядел очень расслабленным и спокойным.

Мгновенно подсознание отреагировало на его слова всплеском воспоминаний о предыдущей встрече. Тогда мы тоже купались, но вместе. Я почувствовала, что краснею. Он же не намекает на повторение? Опять же, почему он запасся едой моего народа? Верлианцы предпочитают свою пищу.

– Нет, спасибо. Я просто хочу вам сказать, что не искала никакого возмездия для вас. Это слушание – не моя идея! Мне и в голову не приходило, что из-за моей глупости может случиться подобное. Я просто хотела сообщить вам о беременности. И я полностью осознаю, что только на мне лежит ответственность за случившееся, я сама спровоцировала все эти проблемы.

Орино слушал меня очень внимательно, его чарующие глаза не отрывались от моего рта. Отвечал он осторожно, явно подбирая слова:

– Не спешите возлагать ответственность только на себя. Если бы я не желал этого, вы бы меня не спровоцировали. Что до остального, я бы хотел в первую очередь понять: эта беременность для вас проблема? Каковы ваши дальнейшие планы?

Он говорил приглушенно, очевидно стараясь всеми силами не взволновать меня. Еще и сел не рядом на диван, а в кресло в отдалении.

– Конечно, не проблема, – возмутилась я. – Водный народ малочисленный, вы наверняка знаете, что у нас редкость многоплодные беременности, да и вообще наши женщины способны к повторному зачатию через годы в отличие от землянок с суши. Это все очень неожиданно для меня, но по силам. Вы ведь знаете, у меня есть работа. Я совсем недавно узнала о беременности, не могу сказать, что уже все распланировала и свыклась с новостью. Пока в голове сплошной сумбур, но я твердо уверена в том, что рада.

Кажется, он даже не дышал во время моего ответа. С облегчением выдохнул только, когда я закончила свою речь.

– Поймите меня правильно, – начал Орино опять осторожно, – для меня все это вообще стало невероятным событием. Сначала я встретил вас. Не скрою, эта встреча буквально перевернула мою жизнь – все случилось так странно и стремительно. Я не был готов к такому повороту. Землянин представил вас как свою подругу. И вдруг ваша такая необъяснимая инициатива. А после вы вообще исчезли. Я пытался вас отыскать, но это не так просто. Водные не дали мне информации о вашем местонахождении, я не смог дать им внятное объяснение своего интереса. Информация в аттестационной анкете личных и контактных данных не содержит. Планировал отыскать вас, ориентируясь на профессию, – исторических институтов на Земле не так много. И тут этот вызов… заседание… обвинения. Я заподозрил намеренную провокацию, посчитал, что меня поймали в ловушку, скомпрометировали с какой-то целью.

Я резко дернулась, осознав, как все выглядело со стороны, и попыталась возразить, но он жестом попросил меня дослушать.

– Ваши причины уже не так важны, я не заставляю вас сознаваться в своих мотивах. Беременность меняет все, первоначальные причины теряют любую актуальность. Даже если вы по наущению своего друга исходили из каких-то корыстных целей, сейчас – и я рад, что мы сходимся в этом мнении, – надо благодарить судьбу за такой подарок, за ребенка.

А я слушала Орино и любовалась им. Какой потрясающий мужчина, но при этом так явно взволнован. Не скрывает это от меня! Я тоже решила не таиться.

– Думаю, произвести худшее впечатление, чем сейчас, уже сложно, поэтому расскажу вам все честно. Сочтете меня свихнувшейся… Что ж, это лучше, чем корыстной интриганкой. Помните аттестацию?

– О да!

Отчего-то отклик верлианца вышел неожиданно пылким, он заулыбался, едва я упомянула про нашу первую встречу.

– Так вот, это моя вторая попытка. Первую пять лет назад я провалила. И переживала в этот раз ужасно, думала, опять потерплю фиаско. Коллега меня уговорила на авантюру: если все сложится хорошо, то мы отметим это событие чем-то невероятным. Конкретно – инъекцией адреналинового коктейля.

В этом месте моего рассказа глаза верлианца широко распахнулись. Он точно впечатлился масштабом задумки. Но прокомментировал очень осторожно:

– Необычное решение. Насколько я понимаю, эффект от такой большой дозы гормона на организм водного землянина не в полной мере исследован. Вы пошли на риск.

Он не скрывал осуждения.

– Сглупила, – рассмеялась я. – Не стоит преуменьшать. И как раз когда я в верлианское представительство пришла, меня «выключило». Такое состояние было – не объяснить, я с трудом понимала, что делаю.

Орино нахмурился, думая о чем-то. При этом как-то напряженно смотрел на меня.

– До этого момента ничего не происходило?

– Нет. – Я смущенно отвела взгляд, не рассказывать же ему, что голова начала кружиться еще на аттестации. – Но это точно не ваша вина, я понимаю в отличие от иноконтролеров, что вы не стали бы пытаться на меня влиять.

В этот раз взгляд отвел он. И опять повисла задумчивая пауза.

– Регина, – Орино решил сменить тему, – мне понятны сейчас мотивы ваших действий. Но не могу сказать, что расстроен из-за их последствий. Думаю, вы понимаете, как значимы для высших собственные потомки.

Я кивнула и насторожилась. К чему он об этом заговорил? Тон Орино был вкрадчивым и доброжелательным, он явно стремился расположить меня к себе и подготовить к своему предложению.

Со стороны взглянуть – мы как будто сделку обсуждаем, договариваемся об условиях и планируем задачи. Деловито и отстраненно! И это после той сумасшедшей, крышесносной и всеобъемлющей страсти, что сблизила нас в прошлый раз.

– Я знаю. И не оспариваю ваше право отцовства. Раз уж все получилось так… невероятно.

Старательно скрывая волнение, я пыталась тоже говорить взвешенно и действовать разумно. На самом же деле было отчаянно страшно, я плохо пока представляла, как изменится моя жизнь после рождения ребенка. А она изменится. И как я смогу со всем этим справиться, все распланировать и успеть?

– Это отрадно, – на миг Орино прикрыл свои невероятные глаза, скрывая их выражение. – Но я хорошо знаком с законами водного народа. И, скажем так, у вас не поощряют неполные семьи.

– Да, – волнуясь, немедленно подтвердила я. – Но бывают исключения, редко, но бывают. Если один из родителей ребенка по каким-то причинам погибает. В этом случае помогает род, семья.

Верлианец молча смотрел на меня. Выжидательно.

– Но мы с вами оба живы, – медленно и с нажимом произнес он после паузы.

Я засмеялась, наконец сообразив, что его встревожило. Вот легко с ним!

– Вы тревожитесь из-за предписания, вынесенного службой иноконтроля народа суши? Зря. По сути они носят рекомендательный характер. Пока мы летели сюда, я все обдумала. Я, как представительница водного народа, не обязана им подчиняться, вы – тоже.

– Жаль.

– Жаль?! – опешила я.

– Да, – серьезно кивнул верлианец. – Я бы с удовольствием подчинился этому конкретному предписанию. Регина, вы не считаете, что у нас есть очень важная причина стать семьей? В этом плане я совершенно согласен с иноконтролерами. И не думайте, что я исхожу из соображений долга. Не только из них. Но еще…

– Да? – растерялась я. Моя жизнь стала выдавать невероятные повороты по нескольку раз в день!

– Регина… – Орино запнулся. И вдруг встал, шагнул ближе, чтобы опуститься на колени рядом со мной, коснуться ладонью моих ступней – такой известный в водном мире жест, означающий предложение стать избранницей. – Вы очень нравитесь мне. Все прошедшие после встречи в гостинице дни я искал вас, потому что… не мог забыть. И не смогу, знаю наверняка. Это трудно объяснить с ходу, но по верлианским меркам вы уже – моя единственная. Поэтому ничего более радостного, чем сообщение о ребенке, судьба преподнести и не смогла бы.

Онемев от шока, я молча смотрела в зеленые глаза с ромбовидными зрачками, что были так близко. Смотрела и не верила своим ушам! Смотрела и вспоминала те обрывки ощущений, которые сохранились в памяти после второй встречи – счастья, жизни, гармоничности!

Получить возможность продлить их на всю жизнь? Быть рядом с ним? Да-а…

Но вслух произнесла, боясь признаться в том, насколько сильно жажду согласиться:

– У нас не поощряются также и браки с представителями других народов, – голос звучал деревянно. Безжизненно и механически. – Считается, что это очень сложно – полный разрыв со своим миром, необходимость погрузиться в иную среду, суметь полностью понять и принять чуждую реальность, внутренний мир чужака. Это слишком часто приводит к непониманию, отчуждению, а в конечном итоге – к расставанию.

– Да, я знаю об этом. Но есть исключения. Я знаком с двумя такими парами – высший верлианец и представительница водного народа Земли. Они счастливы.

Вряд ли они пошли на это из-за незапланированной беременности. Вероятно, они уверены друг в друге, их связывает любовь.

– Поэтому я уверен, мы сможем пройти процедуру согласования. Нам дадут разрешение, связь одобрят и у вас.

– Но мы не знаем ничего друг о друге. Сможем ли мы ужиться? И… – я запнулась, пытаясь осмыслить подобные перспективы, – это же такие перемены. Как мы сможем соединить наши жизни? У меня тут все: семья, друзья, работа. Вы… Денис сказал, у вас какая-то важная миссия? Или работа?

Сказать ему «да» отчаянно хотелось. Я словно вновь наполнилась избытком адреналина: голову мутило от радости, а голос рассудка затмевали разнообразные эмоции вплоть до эйфории. Но когда все это схлынет, не покажутся ли мне принятые обязательства непосильными? Не придет ли ненависть взамен ожидаемой любви?

– Регина, – Орино обнял меня, прижимая к себе, – ничего не бойся. Ты для меня теперь – смысл жизни, ты – чудо, на которое я не мог и рассчитывать. Мы узнаем друг друга и справимся со всем. Обещаю. Я объясню тебе высший смысл случившегося – наша встреча не случайна. А пока просто поверь, мы предназначены друг другу. И будем счастливы. Ты моя единственная! А у тебя теперь есть я, чтобы поддержать во всем. Если понадобится, я закрою тебя своим телом, рискну ради тебя всей Вселенной. И это не пустые слова. Доверься мне!

Сердце стучало в груди, я слушала его и замирала в восторге. Как я могла сразу не согласиться? И как я смогу расстаться с мужчиной, от одного присутствия которого моя кровь превращалась в жаркую лаву?

– Хорошо, попробуем.

Глава 4

– Нет! – категорично заявили мои родители.

– Ты с ума сошла! – изумились мои ближайшие друзья – супруги Надя и Гриша.

Не то чтобы я спрашивала у них разрешения, но рассказать о планах, о кардинальных переменах в личной жизни первым делом хотела родным и близким. Орино эту мысль поддержал. Мы совершенно сходились в том, что необходимо сейчас покинуть сушу и отправиться ко мне на родину. Вместе! В том числе и ради того, чтобы получить одобрение мамы и папы на наш союз.

И вот… «получили».

Оба, встретив такой негодующий протест, отступили и на время решили отложить неизбежный и важный разговор. Слишком стремительно все происходит, слишком… неотвратимо.

Орино совершенно не желал терять времени. Он походил на неудержимое цунами, налетевшее на меня, закружившее мою жизнь в сильнейших вихрях перемен. И возможности выбраться из эпицентра уже не было! Об этом твердили внутренние чувства. Ведь чем больше я смотрела на него, тем решительнее убеждалась – этот мужчина меня завораживает. Верлианец – мой!

Как можно знать это? Можно. Этого не объяснить, я просто знала, чувствовала, ощущала – вот та частичка меня, с появлением которой жизнь станет настоящей, полноценной. К счастью, по тому, как он периодически замирал, остановив на мне взгляд, я поняла, что эти чувства взаимны. Иначе я бы уже остановилась, испугалась бы своих необъяснимых откровений, идущих из самой глубины подсознания, передумала и отступила!

Меня не отпустили даже собрать вещи и попрощаться с Наташей. Пришлось ограничиться звонком, пока мы летели к ближайшему аквадрому – воротам между подводным миром и сушей. Подруга только шокированно выдохнула, выслушав сумбурный рассказ из моей голограммы. Что она могла тут сказать? Таких последствий аттестации и самое бурное воображение не подсказало бы.

– Так вы сейчас в На-ииль? – Проявив здравомыслие, она уточнила, летим ли мы в мое родное поселение водного народа. – Будете устраивать дела?

– Наверное, – растерянно пожала я плечами, покосившись на сидящего рядом в аэрокаре и внимательно слушающего разговор Орино. – Сначала к родителям, а потом… там посмотрим.

Будущее сейчас было невозможно предугадать. Еще пару недель назад я могла бы описать его с точностью до минуты, а сейчас… все потонуло в тумане предчувствия больших перемен.

Вопреки моим тревогам, пограничная служба народа суши пропустила нас сразу. Не возникло сложностей и под водой. Я возвращалась домой, а верлианцев у нас никогда не ограничивали, они имели право перемещаться в мировом океане Земли свободно.

Едва створки шлюзовой камеры сомкнулись за спиной и вода, постепенно прибывая, начала окружать нас, я почувствовала невыразимое облегчение.

Сейчас смогу быть собой, задышу полной грудью.

Я и забыла, как ограниченно и скованно ощущаешь себя на поверхности суши. Свыклась жить там. Долой раздражающие фильтры и сухой, болезненный воздух! Вон неудобная одежда, что облегает тело и мешает дышать! Прочь прямой и резкий свет, вынуждающий постоянно использовать защитные и увлажняющие линзы! К чертовой бабушке сотни чуждых условностей и правил, которым приходится подчиняться!

Зачем я терпела все это? Истязала себя так долго? Кому хотела доказать, что занимаюсь настоящим делом?

Когда вода окончательно скрыла нас, а я почувствовала, как легкие наполняет живительный кислород, устремившийся освежающей волной по моим сосудам, как дрогнула поверхность жаберных щелей у основания шеи, только тогда я поняла, что оживаю! Просыпаюсь после изнурительной спячки. Возвращаюсь…

Вынужденно сникшие на суше прозрачные вырасты-плавники на спине, руках и ногах налились силой, упираясь в нелепую одежду народа суши, которая в морской воде и вовсе липла к телу, ощущалась оковами. Гонимая нетерпением, я устремилась к нише, наполненной накидками для прибывших. Нырнув в предназначенную для этого кабинку, не без труда стянула влажные тряпки и обернулась в живительный шелк водорослевой ткани, наслаждаясь ощущением знакомой с детства мягкости и легкости. Наша одежда не причиняет дискомфорта, она облегает, но не сковывает движений, словно идеальная мембрана, свободно пропускает сквозь себя воду, но не намокает.

Эти ворота в мой мир, как и поселение, где жили мои родители, располагаются в теплых широтах, поэтому достаточно будет легкой накидки, что скроет тело, оставив мне возможность маневрировать в водной среде. Избавившись от защитных линз, взглянула наверх – туда, где сквозь толщу воды, изрядно поблекнув, к нам проникали лучи солнца. На суше они обжигали, иссушая и ослепляя. Под водой же рассыпались миллионами бликов, отражаясь в каждой капельке и очаровывая мерцающим сиянием. Стоит приблизиться к поверхности, и эту красоту может наблюдать каждый житель моего мира, у нас тоже есть свои закаты и рассветы.

В воде солнечный свет становится мягким, щадящим! Когда мы отправимся глубже, он исчезнет вовсе. Но мой народ давно научился использовать альтернативные источники освещения. Да и зрение наше позволяет лучше видеть в сумеречном мире воды.

Как же хочется уже устремиться вперед, движимой течением… Ощутить невесомость «полета».

В душе все пело и ликовало. Я дома! И рядом – мой… Кто?

«Он больше, чем пара. Он – продолжение меня, как и я его», – именно так я чувствовала себя рядом с Орино. Он пленил меня, заворожил, очаровал с самой первой встречи. И я не искала объяснений этим невероятным ощущениям, просто доверилась интуиции – именно это чувство «узнавания» служило основанием для выбора партнера у моего народа. Я своего спутника жизни нашла, как бы невероятно это ни звучало, среди жителей далекой Верлинеи. Пусть я еще не знаю его, а он меня, но – и интуиция вопила об этом! – расставаться нам нельзя!

– Регина? – Я очнулась от своих мыслей, когда ладонь Орино легла на мое плечо. – Ты в порядке?

Стою тут в коконе водорослевой ткани и, закрыв глаза, мечтаю. А он смотрит взволнованно, как-то невыразимо пытливо, будто титаническим усилием сдерживает желание схватить меня на руки и спрятать от всех.

– Ругаю себя, – улыбнулась я Орино.

– Почему? – насторожился он.

Неземные глаза пристально рассматривали меня. Он впервые увидел настоящую, естественную, наполненную жаждой жизни Регину. Я знала, что он разглядел засветившие в тусклой мгле водной толщи флюоресцирующие глаза, волосы, словно самые игривые водоросли, окутавшие мою голову, набухшие от притока крови плавники и… одежду, обнажающую мои руки, ноги и часть живота.

– Не понимаю, почему так долго тянула с возвращением, отрицая, что и сама я, и моя работа лишь для водного народа. Зачем я мучила себя, оставаясь на суше?

– Неизвестность манит, – улыбнулся Орино. Как-то мудро, точно с высоты большого жизненного опыта. – Большинство водных, долго лишенные возможности побывать на суше, воспринимают тот мир как нечто особенное. Жаждут перебраться туда, добиться успеха на выбранном поприще в новых условиях.

– Как нелепо…

– Со временем все осознают: не там хорошо, где нас нет. Каждый нужен в том месте, где родился. Чужбине не заменить родную стихию.

Меня вдруг проняло.

– А как же мы? Ты и я? Кто-то один лишится мира, для которого предназначен? – Взмахнув руками, я выплыла из кабинки, на ходу подстраиваясь к новому влиянию среды.

– Нет, – Орино едва уловимым движением тела устремился ко мне. – Обещаю, этого не случится. Не с нами.

«Он останется на Земле», – решила я.

– Ты старше меня?

Я по привычке водных жителей обвила его шею руками, чтобы не позволить потоку воды разъединить нас, когда створки адаптационной камеры открылись, позволяя нам устремиться вперед – в безграничные просторы океана.

– Да, – он кивнул, также обнимая меня. – Но мы и живем дольше.

А я чувствую силу его тела – он сейчас фактически направляет наше движение, противостоя течению. И тут же спрашивает, прижавшись лицом к моей щеке:

– Доверишься мне?

– У меня есть выбор?

Он смеется.

– На какой верлианской базе ты живешь на Земле? – спросила я. – Как вышло, что мы не встретились раньше в моем мире?

– Нэхта.

Значит, самая северная. Ого!

– Я не плавала в тех краях.

– Да, тогда бы мы нашли друг друга раньше, – улыбается Орино. – Меня ни разу не заносило в На-ииль.

Он так лихо выговаривает название моего поселения!

– Это тут, неподалеку. Небольшая колония, три рода всего.

Орино кивает с пониманием. Разумеется, ведь верлианцы среди нас – свои, им наш уклад и обычаи известны до мелочей и, как считается, близки.

– Уже сориентировался. – Снова клыкастая улыбка освещает лицо верлианца. – Пока ты с подругой разговаривала, старательно представлял карту местности. Верный я выбрал тоннель?

Опомнившись и с трудом оторвав взгляд от своего мужчины, заметила, что мы уже стремительно скользим, подхваченные сильным течением, в путевом тоннеле. Если на суше проложены дороги, то в подводном мире – прозрачные и невероятно прочные тоннели, хитрой паутиной пронизывающие все пространство нашего мира. Стены их – омертвевшие наросты прочного подводного растения, давно окаменевшие. Много лет назад, направляя и стимулируя, вынуждая поддерживать заданную цилиндрическую форму, мои предки выращивали их. Они частично «пленят» потоки самых сильных и постоянных подводных течений. Плыть в них одно удовольствие: усилия минимальны, вода сама несет тебя, а скорость перемещения сравнима с наземным скоростным авто. К тому же это защита от любого хищника – все они остаются снаружи. А сейчас меня фактически несут на руках!

Скользнув взглядом по высоким скулам верлианца, засмеялась:

– Все верно. Это путь в нужном направлении.

Вынырнув отсюда, окажемся возле стоянки плавунцов – на них принято перемещаться у подводного народа на близкие расстояния. Этакий аналог сухопутной лошадки с повозкой. Семьи погонщиков, разводящие плавунцов, всегда обитают на стыке тоннелей, обеспечивая беспрерывное движение путешественникам. В их жилищах можно найти и еду, и кров, если кто-то планирует остановку.

– О чем задумалась?

Услышав вопрос Орино, понимаю, что улетела мыслями куда-то далеко, наблюдая за привычными с детства картинами подводного мира.

– У меня ощущение, что я сплю. И последние две недели мне приснились. А пробуждение скоро.

– У меня тоже, – серьезно кивает он в ответ. – С той лишь разницей, что просыпаться я не хочу.

Смеюсь, ощущая ликование. Слова Орино так значимы!

– Как, считаешь, нам удастся все-таки убедить мою семью? – Об этом я тоже думаю.

– Вряд ли они будут сговорчивы, – честно признается Орино. – Я знаю, что водные – противники смешанных пар. Ты знаешь почему?

Раньше я никогда не задумывалась об этом. Впрочем, до встречи на собеседовании с Орино я не думала и о семье. Своей семье.

– Вы привязаны к своему миру. Даже интерес к суше надолго не может вас разлучить. Представители водного народа всегда возвращаются домой, вам и в космосе работать из-за этого трудно, редко кто соглашается на длительные контракты. Вы очень уязвимы в этом смысле, трудно переносите привыкание к новой среде, к посторонним. Твои родители будут волноваться, что тебе, возможно, предстоит страдать.

Я задумалась. Что все будет непросто – было понятно сразу. С нашей первой встречи, не говоря уже о дальнейшем развитии событий. Но, удивительное дело, зная Орино так недолго, я испытывала к нему странное чувство тепла. Очень непривычно осознавать, как тебя распирает от желания быть рядом с кем-то, до этого совсем незнакомым. Словно внутри была пустота, которая сейчас стремительно заполнялась. И этому теплу уже не хватает даже места во мне, оно растет и ширится, стремясь наружу, желая окутать и отогреть недавнего незнакомца.

– Я бы смогла довериться тебе, – медленно призналась я верлианцу. – Я не знаю, как точно объяснить, но я что-то чувствую к тебе. Это так необъяснимо, мы так мало знакомы. Но это ощущение, оно такое теплое и сильное. Оно разрастается с каждым мгновением. – Я сглотнула, неотрывно всматриваясь в зеленые глаза Орино. – У меня нет сил справиться с этим напором. Почему все так быстро? Что мне с этим делать?

Он сильнее прижал меня к себе, с трудом сдерживая радость, которая светилась в глубине его взгляда.

– Потому что мы особенные. Созданные природой друг для друга. Так бывает между нашими народами. И делать ничего не надо – просто доверься и подожди. Пожалуйста. Я ведь тебе нужен?

– Очень, – шепнула я, чувствуя это всем сердцем.

Невероятно, но мысль о расставании казалась мне нестерпимой. Что-то изменилось во мне после встречи с ним? Или пробудилось?

– А ты нужна мне, – губы верлианца коснулись моего лба. – Все началось слишком сумбурно и стремительно, но так уж бывает с высшими. Ты смогла пробудить мои ньехи. Я еще раньше, чем ты, почувствовал тебя. Там, в верлианском представительстве, контролеру не показалось, я неосознанно воздействовал на тебя. Тебе стало плохо не из-за коктейля, прости.

– Но ведь только верлианки могут активировать ньехи! – Мне всегда казалось так. – И о каком влиянии речь, это же невозможно?

Орино удалось изумить меня еще больше. Но даже сейчас я не ощущала тревоги, так велико было желание находиться рядом.

– Мы особенно не распространяемся об этом, но и представительницам водного народа это доступно при особом стечении обстоятельств. – Он загадочно улыбался. – Я объясню тебе позже. Что же до влияния, это не гипноз. Скорее – волна восторга, всплеск энергии, распространяемой сознанием. Тебя немного «контузило» в результате, но я не сразу осознал причину этого. А потом ты лизнула ньехи, и я совершенно утратил контроль над происходящим.

На лице Орино явственно проступило смущение.

– И что мы будем делать с моей семьей? – перевела я разговор, чтоб помочь ему успокоиться.

Звуки в воде распространяются совсем не так стремительно, как в воздухе. Слышать народ суши мы тоже привыкаем, в воде же скорее чувствуем звук. Он обволакивает особенной вибрацией, тягуче, плавно давит, донося смысл. Спросив с тревогой, сама удивилась, как обеспокоенно прозвучал вопрос. Вода, окружающая нас в тоннеле, на миг зазвенела.

За время, что провела на суше, успела соскучиться по своеобразной зеленовато-пестрой красоте подводного мира. По окружающей меня воде – от солнечно-зеленой над головой до густо-серой где-то вдалеке, расцвеченной яркими пятнами рыбок и водных растений. Но сейчас беспокойство о будущем было так сильно, что я не обращала внимания на происходящее за прозрачными стенами, всматриваясь в выражение лица Орино. Ища там ответ.

– Поступим согласно вашим правилам, – успокаивающе улыбнулся он. – Несколько ближайших месяцев посвятим узнаванию друг друга, пройдем все необходимые процедуры адаптации к совместной жизни. Мы знаем, что хотим этого, а значит, сможем подождать какое-то время. Будем взаимодействовать с консультантами, психологами, стресс-контролерами.

– Правда, что последние погружают в состояние искусственного сна, внушая сознанию конкретные жизненные ситуации, и регистрируют показатели реакции организма?

Что-то такое я о них слышала.

Орино уверенно балансировал в вибрирующем от скорости потоке воды, который целенаправленно нес нас к моему дому. И я ловила себя на непривычном чувстве общности, удивительной душевности и легкости – так хорошо ни с кем другим рядом себя не ощущала.

Действительно как сон. Почему это случилось именно со мной?

– Да, это так. Они заставят наше подсознание пройти через самые худшие сценарии развития наших взаимоотношений, закалят нас и научат верному подходу друг к другу. Это в любом случае непросто – считаться во всем с кем-то еще. Нам предстоит стать сильнее, мудрее и совершеннее. В этом смысл предусмотренных у водного народа этапов сближения пары. А уж если эта пара из представителей разных народов… Серьезно у вас подходят к вопросу создания семьи.

И снова на губах верлианца улыбка – кажется, он не против подобных испытаний. Не задумываясь об этом, рукой касаюсь его лица, губ – мне постоянно хочется дотрагиваться до Орино.

– Поэтому у нас очень редки расставания! Все «неподходящие» отсеиваются на этапе проверок. Понимают, что влюблены не так сильно, чтобы сжиться вместе, полюбить навсегда. Тебя это не пугает?

– Нисколько, – склонив голову, он потерся о мою ладонь щекой. – Я так рад нашей встрече, обретению месты. Когда узнаешь больше о нашей жизни, поймешь, как это значимо. И несколько месяцев ожидания – это ерунда, я уверен, что мы справимся. Готов и считаю очень разумным подход водного народа к объединению пар. Поспешность в этом вопросе не всегда уместна.

– Но кое с чем мы уже поспешили. – В воде трудно смеяться от души, но Орино догадывается обо всем и по выражению моих глаз.

– Признаться, я рад и этому, – ловко покружив меня на ходу, продолжил он. – Это тоже аргумент! К тому же есть предписание народа суши, а в данном случае нам надо быть крайне законопослушными. Так что и к негодованию твоей семьи я готов. Знаю, это прозвучит сейчас вроде и не вовремя, и не в той обстановке, но я не могу молчать: я люблю тебя. Даже больше – не могу без тебя жить. Это как воздух. Ты нужна мне!

– Ты нужен мне сильнее!

Так легко было признаваться в охватившей все мое существо потребности!

И в голове не укладывается, откуда эта уверенность, ведь мы едва знакомы, ничего толком не знаем друг о друге. Пожалуй, наши брачные законы действительно очень разумны – они дают время прийти в себя и не поддаться порыву. Впрочем, это не про нас – я чувствую это сердцем.

– Чудесно, что мы все обсудили, – преклонив голову на мужское плечо, я просто наслаждаюсь моментом. – Теперь мне спокойнее – есть какая-то определенность.

– Я с этой целью и отправился тоннелем, решив не использовать верлианский катер для полетов в атмосфере планеты.

«Предусмотрительный, – про себя улыбаюсь я. – Мы похожи».

Даже спустя пару месяцев «изнурительной» адаптации к жизни в паре с чужаком и постоянное недовольство родителей (их пугала мысль отпустить меня на Верлинею) я не изменила первоначальному решению. В душе только крепла убежденность: все правильно, верлианец – мой мужчина.

– Как прошла беседа? – Он коснулся губами моей макушки, неслышно приблизившись сзади и сразу обняв. Эта потребность касаться друг друга была обоюдной. – Устала? Тебя не было весь день.

Мы жили вместе – это тоже часть адаптационной терапии, возможность раскрыться друг перед другом в полной мере. Учитывая мое положение, смысла разделять нас никто не видел. Отдельный жилой отсек в общем кольце На-ииля. Кольцами называются наши жилые поселения. Они, как огромная биостанция в толще воды в форме объемного бублика, могут плавать, а могут и (как в нашем случае) закрепиться специальными врастающими в дно отростками и висеть, едва ощутимо покачиваясь. Кольца – прототип экогородов замкнутого цикла народа суши, в них поддерживается комфортное атмосферное давление. Наше кольцо небольшое, тут обитают члены трех родов и несколько временных путешественников, оно статично висит рядом с плантациями водорослей. В теплых водах много таких небольших сельскохозяйственных поселений. Именно выращиванием пищи занимаются в моем роду.

– Немножко. – Всматриваясь в большой прозрачный экран, наблюдаю привычную с детства картину: колышущееся сиреневое море широких стеблей растений. Это гарт, самая популярная культура подводного мира, основа рациона водного народа. Такое зрелище умиротворяет. – Психолог просила рассказать о твоих отрицательных сторонах характера. Я с трудом смогла что-то назвать. Боюсь, она подумает, что я воспринимаю тебя слишком восторженно. А у тебя?

– Умудрился успеть слетать на нашу базу, там были рабочие вопросы, и успел на аналогичный допрос. У меня получилось не лучше.

Улыбаюсь, опираясь спиной на грудь Орино, и чувствую, как он зарывается лицом в мои волосы. Сейчас мы переоденемся в домашнюю одежду, вместе покушаем и обязательно обсудим этот «проблемный» момент. Смешные рассуждения о «проверках» уже стали нашим традиционным вечерним весельем.

– Завтра прилетит Кьело. Помнишь, я говорил тебе о ней и Ньере? Они мои друзья и работают на Нэхте. Пара высших верлианцев. Кьело – медик, я просил ее встретиться с тобой. Будешь под наблюдением сразу двух – водного и верлианского – врачей.

Плавно скользнув на кровать, представляющую собой мембранное ложе, заполненное густым гелеобразным составом, устроилась рядом с Орино. Внутри кругов всегда комфортная температура воды, тепло. Это удобно, многие пары предпочитают дома вообще не носить одежду или обходятся минимумом ткани.

– Высших верлианок же немного? – наблюдая за руками Орино, что ласково гладят мой пока плоский живот, пытаюсь выяснить интересные подробности.

Так с помощью разговоров мы уже почти избавились от пробелов в знании о жизни народов друг друга.

– Да, трансформация на высшую ступень болезненна. Женщинам это дается трудно. Но она последовала за Ньером.

– Они любят друг друга?

– Да. Хотя были времена, когда я волновался о нем, думал, он не решится предложить ей стать его местой, а Кьело не даст ему эксклюзивное право заботы. Тогда мы оба приплывали к ней на нераст. А Ньер такой скромняга и молчун – исправно заботился о потомстве, а чтобы признаться… Кьело больше говорила со мной, трудно было заставить этих двоих разобраться в себе.

– Но получилось, – констатирую я, прижимаясь к голубокожему верлианцу.

Мое тело смотрится куда бледнее рядом с ним. О том, что было до высшей ступени трансформации, я не думаю, не ревную. Орино объяснил, что это совсем другая жизнь.

– Я с большим желанием познакомлюсь с ней, – прежде чем поцеловать любимого, обещаю я.

А потом мы на некоторое время забываем обо всем, отдавшись чуду – возможности быть только вдвоем. Оба не сомневаемся, что и по истечении адаптационного периода останемся вместе. То, что связывает нас, слишком личное и необъятное, очень ценное и необходимое. Любовь. Она уже нужна нам как воздух…

– Время «контрольного сна» с тобой обсуждали? – сонно зеваю я позже.

Устроившись на груди Орино, собираюсь заснуть. Он гладит меня по спине, немного провокационно щекоча прозрачный плавничок на плече.

– Да, но тут я полностью соглашусь с твоим решением. Когда?

– Я хочу через полгода.

– Перед родами? – уточняет Орино. – Это не рискованно?

– Врач сказал, что нет. Внушение и все переживания будут проходить только в сознании, на физическом состоянии и ребенке это не отразится.

Верлианец задумчив, ладонь его замирает на месте.

– Попроси завтра Кьело, чтобы она разрешила мне присутствовать на этой проверке. Так мне будет спокойнее.

– Конечно, – немедленно соглашаюсь я. – Перед родами ребенок уже будет полностью созревшим. Думаю, это самое безопасное время.

Мы планируем получить официальное одобрение на объединение от моей семьи и всего водного народа до появления малыша.

Глава 5

Регина

– Регина?

Моргнув, возвращаюсь в реальность из глубин нахлынувших воспоминаний, понимаю, что меня зовет Кьело.

Только что я отчетливо «вспомнила» первое знакомство с верлианкой. Более того, все воспоминания этого «настоящего» крутятся в моей голове: детство в водном мире, взросление, учеба и работа на суше, встреча с Орино, несколько месяцев нашей адаптации к жизни вдвоем. Последнее, что помню – как нас с Орино в соседних капсулах погружают в искусственный сон для прохождения стресс-контроля.

И… Помню «другое» настоящее. Себя – обычной землянкой, город-купол, встречу в Казани и… все последующие перипетии вплоть до появления в палеозое и такую неожиданную беременность. Миг, когда мы в двадцать первом веке шагнули в неизвестность, не зная, существует ли будущее вообще.

Орино был прав – все изменилось. Настолько, что я – уже не совсем я! И мир совершенно другой, нет изоляции людей, но есть два разных народа, обитающих на Земле. Неужели это последствия моего опрометчивого побега в прошлое? В немом потрясении смотрю на что-то говорящую мне Кьело. Но шок так велик, что я не слышу верлианку, не способна осознать что-то еще, помимо собственных невероятных откровений.

Или это следствие искусственного сна и все произошедшее – лишь плод внушенной извне фантазии?

Но что-то внутри меня отчаянно сопротивляется этой мысли. Слишком живо я помню ужас меня «прошлой» перед водной стихией, чувствую боль от признания Орино, ощущение безнадежности, леденящую сердце мысль о том, насколько мы с верлианцем чужды друг другу. Прежнее настоящее воспринимается как что-то темное, наполненное отчаянием и невозможностью понять и принять миры друг друга.

Но… сейчас?!

Воспоминания странным образом укладываются в моей голове. Одно – привычная жизнь, другое – словно книга или фильм, где я стала главной героиней, поучаствовав в фантастическом сюжете. Сумасшествие! Понять происходящее не получается, это пугает.

Наверное, страх отражается в моих глазах. Из-за этого так обеспокоена Кьело?

В голове всплывает совершенно логичный вопрос:

– Где Орино? – Испугавшись, что он отсутствует, нервно прошу: – Я должна его увидеть, нам надо поговорить.

– Ну уж нет, – с облегчением убедившись, что я наконец-то отвечаю ей, отрицательно качает головой Кьело. – Он очнулся немного раньше тебя и тоже сидел некоторое время в странном ступоре. И уходить от тебя не хотел, еле вытолкала. Не нравится мне это испытание водного народа. Оно еще и стимулировало роды. Слышишь меня? Малыш на подходе!

И тут же я осознаю резкую волну боли, что прокатывает по телу.

– Орино, – хриплю с трудом, превозмогая схватку. – Позови его. Скорее! Мне надо поговорить с ним.

– Вы не наговорились еще! – Всплеснув перепончатыми ладонями, красноволосая Кьело стремительно выскакивает из помещения. На лице недовольство. Я слышу ее громкий голос, призывающий верлианца. – Лучше бы вам позвать твоих родителей и завершить адаптационную программу. Все условия вы выполнили. Самое время стать официальной парой.

– Да, Кьело, пригласи их.

Это Орино. Понимаю, что он немного взволнован, но в принципе его голос такой, как всегда, – уверенный и решительный. Так он звучал и в нынешней жизни, и в том странном прошлом, что я помню.

Мой верлианец появляется в дверном проеме, где только что исчезла Кьело. И тут же смотрит пытливо – помню ли я? Киваю – да.

– Как… как это понимать? – шепчу я ему.

В голове полный сумбур, от этого очень страшно. Кажется, что Орино сейчас – единственное, что несомненно в моей жизни, остальное – вымысел, иллюзия, заблуждения!

– Если бы я знал. – Он стремительно шагает ближе, сжимает мои руки, пытаясь успокоить.

И я понимаю, чувствую – это мой Орино, близкое и понятное для представительницы водного народа существо. Но одновременно, заглянув в его светящиеся неподдельным волнением глаза, понимаю, что это и мой безжалостный тиран из несуществующего настоящего.

Впору сойти с ума!

– Не думай обо всем этом. – Словно догадавшись, какая паника царит в моей голове, гладит меня по волосам Орино. – Постарайся казаться естественной, не выдай себя – будь Региной из водного народа. Сейчас важнее роды, надо сделать все по правилам, как принято… сейчас. С остальным разберемся позже. Главное – мы тут вместе. И ребенок вот-вот родится. Не паникуй, все хорошо – мы вместе!

Он собран. Даже больше – сконцентрирован. Явно что-то уже решив для себя, берется за первоочередные задачи. И тут я с ним согласна. Приходит осознание, мы же действительно вместе! Не сгинули где-то в недрах водной матрицы, не развоплотились из-за отсутствия в этой реальности. Мы выжили. И мы еще поймем произошедшее, найдем объяснения своему состоянию.

– Но где мы? Я думала, окажемся на космической базе, откуда и уходили.

– Нет, мы на Земле, я уже проверил. Надо вспомнить, есть ли в этом настоящем Служба времени. И используется ли водная матрица? Чем я тут вообще занимаюсь? В голове гигантский пласт новых знаний, осознать бы их до конца.

– Мне легче, – невольно улыбаюсь я в ответ, видя в выражении лица Орино неподдельное замешательство. – Я и сейчас историк. Видимо, это призвание!

Резкая затяжная вспышка боли обрывает наш разговор. Невольно сгибая ноги в коленях, корчусь на амебообразной кушетке и забываю на миг, как дышать. А затем тягуче, со свистом выдыхаю. Звук в окружающей воде как будто постепенно нарастает. На мое шипение реагирует Кьело, вновь вбегая в помещение.

– Вызвала! – лаконично отчитывается она перед нами, но смотрит только на меня. – Ньер отправился за твоими родными. Надеюсь, вы все успеете, ребенок у вас просто разогнался. Странно на тебе сказался стресс-контроль.

– Кьело… – Небольшая заминка, и Орино, увидев, что меня отпустило, решается задать вопрос: – А что за стрессовую ситуацию нам внушали? Тебе известно?

– Да, – со всем вниманием осматривая мое укрытое непрозрачной накидкой тело, отзывается она. – Путешествие, огненная ловушка, обезвоживание. Вы прошли испытание – все физиологические показатели организма фиксировались – вы нашли способ справиться.

Мы переглядываемся: не то! Значит, причина этого раздвоения личности точно не в искусственном сне. Это и легче, и сложнее одновременно.

Новая вспышка боли. Кьело рядом, командует, требуя дышать по ее сигналам. И Орино тут, сместившись за мою голову, продолжает гладить по волосам, стремясь успокоить и облегчить боль.

Едва я перевожу дыхание после схлынувшего приступа, как помещение наполняется новыми водными людьми. Первым делом взгляд цепляется за знакомые черты. Моя мама! Пусть бледнее привычного, худощавее и с жаберными щелями, но это она. Такое неописуемое облегчение видеть ее вновь.

– Мамочка… – У меня вырывается полустон. – Как я счастлива, что вижу тебя.

– Мы виделись вчера, – смеется она в ответ, под строгим взглядом Кьело не решаясь подойти вплотную.

– Не трусь, ты справишься!

Это отец. В этом будущем-настоящем он жив и рядом с мамой. Я помню всю нашу прежнюю жизнь, знаю, что родители любят меня. И понимаю, что первоначальное отношение к Орино они изменили. Приняли его!

– Сейчас придет представитель адаптационной службы, мы подтвердим свое согласие, можете считать себя семьей.

– Спасибо. – Мой верлианец выступает вперед, благодаря их поклоном.

Тут появляется еще один мужчина из водных, едва ли намного старше моего отца. Из глубин памяти всплывает знание – это глава адаптационного ведомства нашего сектора. Пришло время нам завершить программу. С успехом!

Сама понимаю не все, что бормочу вслед за подсказками. Сосредоточена сейчас на другом, желая расслабиться. Официальное признание нас парой происходит быстро – суровый вид Кьело красноречиво советует поспешить.

Вот уже мы снова втроем – я, Орино и Кьело. И боль, что нарастает и накатывает все чаще.

Скоро…

Ребенок у нас действительно оказался нетерпеливым – прогноз Кьело подтвердился. Через несколько часов наш с Орино сын родился. И только в момент, когда новорожденного положили мне на живот, чтобы он самостоятельно сделал первые глотки, заставляя дыхательную систему заработать в новом режиме, поняла, что тревога отступила. Все тайные страхи насчет ребенка, что долгие месяцы терзали меня, ушли. Островитянка из «прошлого» не ошиблась: у нас родился высший верлианец. Как минимум на вид ребенок выглядел вполне здоровым и схожим с представителями четвертой ступени расы своего отца. Только он таким уже появился на свет, без муторных ступеней трансформации.

– Мальчик сможет быстрее адаптироваться к существованию на суше вообще, и на Земле в частности, обладает иммунной системой водного народа, и ваши удивительные способности к эхолокации унаследовал наравне с возможностями расы своего отца, – как и все мы, восторженно наблюдая за пускающим пузыри малышом, пояснила Кьело. – Ваш ребенок не единственный, появившийся в смешанных парах между нашими народами.

Ее слова вернули меня к реальности. Мир изменился, что для нас, мыслящих категориями разобщенной Земли, – величайшее чудо, а для них – просто свершившийся факт.

– Поздравляю! – В помещение шагнул Ньер, улыбаясь мне, но обращаясь к Орино. Он похлопал друга по плечу. – С законным наследником вас!

Это прикосновение вывело моего верлианца из оцепенения, в которое он впал, увидев ребенка. Так и стоял неподвижно, словно не в силах отвести взгляд от малыша. Не ответив другу, Орино взглянул на меня. Только мы вдвоем могли сейчас в полной мере осознать случившееся – цепочка невероятных событий от нашей такой непостижимой встречи до не менее неожиданного зачатия завершилась таким счастьем.

Значит, все было не зря. И это была судьба.

Мы видели только глаза друг друга и думали об одном и том же. Разве наша встреча состоялась под куполом земного города уже невозможного прошлого? Разве тогда мы впервые узнали и, наверное, влюбились друг в друга? На самом деле встреча состоялась сейчас, здесь, в неизвестном для нас месте и совершенно новом мире. После того как я ради Орино отказалась от всего, что было дорого в моей жизни, приняв неизбежность перемен и попрощавшись с прошлым, а он отдал мне самое ценное и, казалось бы, невозможное для верлианца – будущее, где есть право выбирать и любить. Он смог признать и принять любовь, предпочтя меня своему долгу и убеждениям, а я смогла понять в итоге его выбор. И новое маленькое существо объединит и примирит нас навсегда. Любовь, однажды пробудившись, не может исчезнуть, она может лишь расти, питая и наши сердца, и новую жизнь, что мы только что подарили миру.

Было невероятным блаженством после всех испытаний и холода взаимного отчуждения, порой переходящего в ненависть, видеть в глазах Орино доверие. Безграничное желание жить ради меня. Ради нас!

Когда Кьело разрешила нам отправиться на время в ставший нашим семейным домом жилой сектор кольца, я уже успела отдохнуть и восстановиться, а наш крепыш (об имени мы еще даже не думали) насытиться и уснуть. Отгородившись от пока не совсем узнанного мира дверью, наконец-то смогли обняться, желая лишь одного – чувствовать присутствие друг друга. И стояли так молча, пока малыш не завозился на моих руках.

– Не знаю, найдем ли мы когда-нибудь объяснение случившемуся с нами, но я безумно рад, что ты не дала мне уйти в будущее одному, – прижавшись лбом к моему, шепнул Орино.

– Мы не должны были расставаться!

Это убеждение возникло в душе в тот самый миг, когда я узнала о решении Орино оставить меня и ребенка в двадцать первом веке.

– Как ты понял это? Почему остановился в шаге от перехода? Дал мне шанс тебя догнать?

– Признался себе, что для меня мука отказываться от тебя, потому что вместо презрения я испытываю к тебе нечто, чему у нас нет названия. У тех – «других» верлианцев.

Я понимала, что он говорит мне о том настоящем, которое мы покинули, переместившись в прошлое.

– Теперь вам знакомо это чувство. Не знаю, кого мы должны благодарить за это, но теперь и верлианцы способны любить. И я счастлива, что могу признаться тебе снова…

– Нет, – перебил Орино, коснувшись рукой моих губ. – Это мой час, время, когда ничто не мешает признаться мне: я люблю тебя! И как же невообразимо трудно мне было в это поверить! Но я понял это еще там, в прошлом.

– Я почувствовала, – кивнула ошеломленная я, глядя на Орино во все глаза.

Давно я перестала надеяться, что можно услышать от него эти слова.

– Мы оставили все в прошлом, чтобы снова быть вместе. Ведь теперь мы знаем и понимаем друг друга по-настоящему, – улыбался мой верлианец. – В этом смысл любви: принимать свою половинку такой, какая она есть.

– А что же дальше?

Я взглянула на спящего ребенка.

– Мы будем жить этой жизнью, потому что этот мир избавил нас от большинства различий. Освоимся в новых реалиях и доживем до старости вместе. Не думаю, что существует что-то еще, способное меня напугать. Скоро отправимся на Верлинею.

Мой возлюбленный смотрел мне в глаза, словно заклиная не спорить.

– Да, – прислушавшись к себе, согласилась я с Орино, – трудности уже не пугают. Это мелочи по сравнению с нашей проверкой, уготованной судьбой.

Эпилог

Прижавшись лбом к прозрачной стене, я смотрела на проплывающую мимо нашего дома стайку пестрых медуз. Этот дом, подобно другим строениям на Верлинее, был выращен его владельцем в гевлее – особой, затвердевающей со временем в прочнейшую мембранную поверхность растительной культуре. Этот дом стал нашим. И он был особенным, как и дома других смешанных семейных пар. Часть его находилась на суше, часть – погружена в воду. Пример совместимости наших рас – компромисс возможен.

По прошествии года после рождения ребенка я наконец-то смогла разобраться в своей «новой» жизни. И оценить случившееся с нами. Поверить в свершившееся чудо – в возможность для нас понимать друг друга, доверять, ценить и любить.

Авария в прошлом, изменившееся будущее, роды – все это сделало нас немного сумасшедшими. Ощущение нереальности преследовало не один день, пугая неизвестностью. Будут ли еще перемены, вдруг все не закончилось – в первую очередь в нас самих.

Неделю, а возможно и больше, мы просто страшились говорить о чем-то помимо малыша. Установившаяся между нами душевная близость казалась такой хрупкой, что оба отчаянно желали закрепиться в соединившем нас маленьком мирке, старались стать настоящей семьей.

Оба мы первое время ожидали, что неосмотрительным словом или поступком разрушим его, вернувшись к прежним обидам и отчуждению. Но возникшая общность, чувство любви, в которую мы поверили оба, не исчезали. Может, нас объединяло «особенное» восприятие этого времени. В отличие от современников мы единственные доподлинно знали, что случилось бы, пойди развитие земной цивилизации иначе. И это знание заставляло нас жить с полной самоотдачей, наслаждаясь каждым мгновением, не терять время на ссоры и обиды. Мы достаточно потеряли его в… прошлый раз.

Тем более нам не пришлось вживаться в это время, ища для себя место под солнцем. Мы всего лишь приняли свои судьбы, став Региной из водного народа и Орино из высших верлианцев, который вместе с другими собратьями при помощи землян и марсиан занимался реализацией крупнейшего в нашей звездной системе проекта. Он трудился над созданием искусственной звезды!

Это была работа не для одного поколения наших народов. Но первые этапы функционирования искусственных накопителей звезды должны были запустить еще при нашей жизни. Как уже начали процесс воссоздания атмосферы Марса.

Или крепчайшей связью стал наш сын?

Мы оба, изнуренные тревогами и пережитыми испытаниями, так долго искали свой путь во времени, что больше всего нуждались в стабильности. В покое. В якоре… Им и стал наш малыш, навсегда связав с этим временем. Нас объединила не только любовь друг к другу, но и к ребенку. Об имени мы заговорили дня через три, после того как наконец-то остались в уединении нашего жилища в кольце моего рода. Эти три дня прошли в заботах и восхищениях, молчаливых прикосновениях, что без слов дарили нежность, выражая переполнявшие нас чувства. Слова пришли позже.

– Тиравиас? – в какой-то миг, когда мы, уложив малыша, покинули его ненадолго, отправившись перекусить. – Тири?

Я поняла Орино сразу, он говорил об имени ребенка. Поняла и… согласилась. Без этого сумасбродного гения не было бы ничего – ни нас, ни нового мира, ни, собственно, ребенка.

– Да, – шепнула я, соглашаясь, позволяя его пальцам переплестись с моими.

Мы опять молчали, вглядываясь в глаза, в которых отражалась наша общая радость. Наговорить много всего успели в прошлом, а сейчас важнее было просто чувствовать. И постепенно – шаг за шагом – учиться верить, понимать, что эти чувства реальны и они с нами навсегда.

Многое меняется в верлианцах при смене ступени. Прожив год на Верлинее, погрузившись с головой в мир их планеты, я в полной мере осознала эти перемены. Как и у нас, народы суши и воды неразрывно связаны друг с другом, но и фантастически далеки по своему мироощущению, смыслу существования! Высшие более собственники, порой большие эгоисты, и они наиболее способны ощущать все оттенки эмоций!

Но родительский инстинкт в них неизживаем. Они совершенно невообразимые отцы! Начать с того, что каждому высшему верлианцу в случае появления высшего потомка положен двухлетний отпуск. И именно для заботы о детеныше! Все это мы «вспомнили», приняв свою новую жизнь как данность.

У верлианцев неизменно первое время именно отец заботится о ребенке и оберегает его. Нам эта возможность побыть вместе пошла только на пользу, позволив окончательно сблизиться. Без необходимости быть полностью посвященной заботам о ребенке я получила возможность больше узнать о Верлинее и ее жителях. А кое с кем даже подружиться. Естественно, в первую очередь с друзьями Орино, парой высших верлианцев – Кьело и Ньером. Вскоре за нами и они вернулись на родную планету, завершив работу на земной подводной базе.

– Регина, – однажды спросила меня Кьело, заглянув осмотреть малыша и наблюдая за тем, как мы с Орино наслаждаемся возней с сынишкой, – тебе было очень больно?

Я уже знала, что и в этом будущем верлианки с трудом соглашаются становиться матерями в высшей ипостаси. Муки трансформации (а способа блокировать болевые ощущения в ее процессе пока не нашли) вызывают у женщин этой расы отторжение самой идеи живорождения. В смешанных парах дети есть всегда, в парах высших верлианцев – они очень редки.

– Ваши обезболивающие растворы очень эффективны, – признала я впечатливший меня факт, – поэтому мой ответ: нет, не так уж и больно. Да и оно того стоит!

Я кивнула на малыша, который активно двигал руками и ногами, стремясь уплыть от отца. Если дети народа суши начинают ходить в год, то дети водного или верлианского народов с первого месяца плавают. За ними очень сложно уследить! Но у верлианцев с этим проще – за ребенком неусыпно присматривает отец. Так и сейчас Орино и Ньер плавали вокруг Тири, одновременно развлекая его, но не позволяя покинуть безопасные воды рядом с нашим домом.

– Вот и я начинаю думать так же, – немного клыкастая улыбка красноволосой верлианки была адресована ее спутнику.

Ньер, возможно поняв, о чем мы беседуем, с надеждой взглянул на свою месту. Зная отношение верлианцев к своим парам, я понимала, что он никогда не посмеет давить на нее в этом вопросе. Но я не сомневалась и в том, что он будет безмерно счастлив стать отцом в высшей ипостаси.

– Раз уж я пробудила ньехи Ньера, мы тоже можем стать родителями. Это возможно.

– Конечно, возможно, – с чистой совестью согласилась я. – Уверена, вам понравится.

Только с появлением ребенка понимаешь, что быть вдвоем для полного счастья – мало. Прислушавшись к разговору мужчин, поняла, что они погрузились в обсуждение работ, связанных с созданием искусственного солнца. Поэтому поманила Кьело наверх – в ту часть дома, что находится на суше. Верлианка помогала мне освоить местную разновидность личного транспорта – маленький двухместный скуэр. Его удобно использовать для небольших перемещений в толще воды, например, чтобы быстро добраться до ближайшего подводного города.

У меня уже даже получалось соревноваться на нем в маневренности с Орино! Вот и сейчас я решила использовать время для тренировки.

– Как ты чувствуешь себя на Верлинее? – спросила Кьело, едва мы остались одни. – Мне кажется, ты легко приняла наш мир, как и он тебя.

Да…Странное дело, но до этого момента я о сложностях адаптации даже не задумывалась! Для меня в каком-то смысле все в этом времени было новым, даже собственная жизнь. Поэтому и к Верлинее привыкала заодно! Проблем, характерных для других жительниц водного народа Земли, связавших жизнь с верлианцами, у меня не возникало – никаких переживаний и тоски по родине. Все это осталось где-то в прошлом.

«Стану самым успешным объектом программы адаптации водного народа», – мысленно посмеивалась я, направляясь домой.

Взгляд уже привычно скользил по буйной растительности, заполонившей узкий перешеек суши, на котором стоял наш дом. Бескрайняя гладь океана отражала слегка розоватое небо. Только с виду вода была тиха и спокойна, но я знала – там, в глубине, кипит жизнь.

Кьело и Ньер только что отправились к себе, Орино ушел кормить Тири, а я замерла на берегу, полной грудью вдыхая влажный воздух водной планеты. На Верлинее он был не таким раздражающе сухим и колючим, как на Земле, – я обходилась без увлажняющих фильтров. Еще один аргумент в пользу этого мира!

«Словно я родилась, чтобы очутиться здесь – в этом времени и в этом месте», – поймав себя на чувстве небывалой легкости и покоя, подумала я.

С этим ощущением и направилась к дому, выйдя из воды. Стоило взгляду устремиться вперед, как сердце замерло, пропуская удар, ноги дрогнули – я споткнулась, неловко взмахнув руками в попытке избежать падения.

Я не верила своим глазам и одновременно отчетливо понимала: это неизбежно. Как будто какая-то частичка меня всегда знала это, ждала.

Снова?

Первое, что почувствовала, был испуг.

У дома стояли двое голубокожих верлианцев. Один – Орино, это я осознала мгновенно, а второй…

Как бы ни был невероятен этот факт, но в нем с каждой секундой я все увереннее узнавала черты мужчины, который перевернул мою жизнь. А возможно, и жизнь целого мира. Двух миров!

– Тиравиас! – Мои губы дрогнули, произнося это имя.

Сорвавшись с места, я бегом устремилась к ним, попутно впитывая каждую крошечную детальку представшей картины, малейшую эмоцию на лицах, каждый жест, что могли подсказать мне ответ. Как? Для чего он здесь?

Орино тоже выглядел потрясенным. Пусть тело его не выдавало напряжения, но взгляд с пронзительным вниманием впился в лицо собеседника. Однако в нем не ощущалось того страха, что был во мне. Более того, поразив меня до глубины души, он не побоялся доверить неожиданному гостю самое ценное. На руках верлианский гений прошлого держал своего тезку!

– Тири? – стремительно приблизившись к мужчинам, я первым делом поманила на руки сына, чем вызвала взрыв смеха со стороны гостя.

– Твоя необычная земная женщина, она не верит в меня! – не без доли иронии заметил он Орино.

– Регина, – мой верлианец мягко обнял меня за плечи, взглядом убеждая успокоиться, – Тиравиас не навредит своему потомку.

Прошедший год не прошел для нас даром. И сейчас, как ни тревожно мне было, я доверилась Орино. Знала, о Тири он беспокоится ничуть не менее моего. Глаза Орино ясно дали мне знать, что нанести нам любой вред он не позволит. А сынишка и вовсе не думал перебираться к маме, весело играя непривычно длинными прядками волос гостя. Поэтому я отступила, с еле скрываемым любопытством и страхом желая узнать причины происходящего.

Неужели я поспешила, решив, что испытания для нас закончены?

Я не знала, чего ждать от самого невероятного визитера на свете. Сейчас верлианцы почитали его едва ли не как чудотворца. Неудивительно, что Орино узнал его – это лицо обитателям Верлинеи знакомо с самого детства. Но как муж отнесся так спокойно к самому факту его появления?! Это не укладывалось в моей голове!

– Как вы оказались тут? – Вопрос вырвался из меня импульсивно.

Встретить того, кто жил тысячи лет назад, это, мягко говоря, странно!

Тиравиас усмехнулся, отводя взгляд от нашего ребенка. В его глазах, когда он посмотрел на меня, был уже знакомый мне исследовательский интерес.

– После твоего появления возможности водной матрицы не давали мне покоя. Признаюсь, я немного тщеславен и не мог смириться с тем, что кто-то другой способен в ней разобраться, а я нет. Тем более я всегда предполагал подобную форму систематизации материи во Вселенной. И вот, как вы, несомненно, уже догадались, я решил открыть ее первым. И изучить. Итог – практически неограниченные возможности, что представились мне. Даже сейчас вы далеки от того, на что способен я!

Нервно моргнув, я уверилась в своих прежних ощущениях. От этого гения лучше держаться подальше.

– Как я понимаю, далеки именно по причине вашего желания сохранить эти процессы в тайне? – с серьезным видом задал свой вопрос Орино. – Меня удивило, что в этом времени знают о водной матрице меньше, чем я когда-то. Как я понимаю, о перемещении во времени сейчас речь не идет? Даже в экспериментальных целях?

Тиравиас с довольным видом подмигнул в ответ. В нем удивительным образом уживался мальчишка и одержимый ученый.

– Мне не хотелось бы вмешательства в собственные планы. Пока все идет именно так, как хотелось мне, именно потому, что никто и помыслить не может о том, чтобы вернуться в прошлое и изменить ход событий.

Я невольно взглянула на Орино. Теперь в этом времени все же есть кое-кто, способный на прогулки в прошлое и знающий о водной матрице времени. Впрочем, до возможностей Тиравиаса ему явно далеко.

– А к чему вы стремитесь? Что за планы?

Орино совсем не выглядел взволнованным, скорее искренне заинтересованным. Не отрываясь от беседы, он протянул Тири любимую ракушку.

– Я вижу свой долг в том, чтобы гарантировать благополучие своей цивилизации, – важно начал Тиравиас.

«Всего-то!» – едва не фыркнула я.

– Для этого предстоит решить многие задачи. Это и возможность для высших верлианцев увеличивать свою численность. Предполагаю, в будущем они станут отдельным народом, тесно связанным с изначальными верлианцами. Я успешно использовал эту модель для землян. Тут судьба подсказала мне идею, преподнеся встречу с Региной и позволив учесть собственные ошибки. Это касается и существования Солнечной системы. Искусственное солнце мне видится только временной мерой, как и восстановление марсианской цивилизации. Замахнуться же надо на большее – мы должны научиться перемещать космические тела, меняя их орбиты и формируя звездные системы сообразно собственным потребностям.

У меня на такие планы комментариев не нашлось – слишком фантастично. Несколько минут молчал и Орино, прежде чем осторожно уточнить:

– Все это кажется непостижимым. Трудно даже осознать возможности технологий и знаний, позволяющих осуществлять настолько глобальные проекты. Это уже управление любой энергией силой разума. И мне бы хотелось понять, как может о подобном так уверенно рассуждать верлианец вашего времени? И сегодняшнее появление – как вам это удалось?

Меня все это тоже интересовало. Изумляло, почему Тиравиас взял на себя ответственную роль решать судьбы наших народов? Так полагается на свои силы? Было ощущение, что с момента нашей встречи в прошлом древний верлианец стал еще более самоуверенным.

– В отличие от тебя, Орино, – вздохнул Тиравиас, – судьба не подарила мне шанса обрести месту и потомка на высшей ступени. Но я выбрал путь науки, познания себя, возможностей собственного разума. Не побоюсь этого сказать, добиться я смог очень многого. И чем больше я узнавал, тем быстрее возрастали мои возможности. Водному народу я запрограммировал способности к эхолокации, без этого они не освоили бы водную среду обитания, не было бы на Земле двух разных рас. Но это же подтолкнуло их сознание раскрыться, процесс самопознания ушел вперед – их разум развит больше, чем у народа суши. Отсюда и их превосходство в темпах развития, возможность осознать перспективность выбора пути созидания. Вдумайся, крошечная зона собственного разума, дополнительно задействованная ими, дала такой эффект для целой цивилизации. А теперь представь, на что способен я, сумевший раскрыть свой разум практически полностью! Мое сознание давно растворилось в энергии водной матрицы, мне не нужно тело, что погибло в древности. Я вне времени, явиться к вам сюда для меня не составляет труда. Как и встретиться через десятилетия с взрослым Тири или с сыном его сына. Поверь, мои способности ты осознать не можешь. Пока это и не нужно. Но знай, управлять материей с помощью силы мысли – реально. Так, для меня не проблема в любом времени материализовать свое тело или переместить планету на новую орбиту. Более того – мне дано принимать любой облик.

Словно дрогнул воздух, заколебавшись от жары, – и вот наш сын сидит на руках… Эйара!

Шокированно охнув, я невольно сделала шаг назад. Он всегда был рядом! Кем может быть наш гость с моей точки зрения? Богом?

– Вы направляли нас? Вмешавшись однажды, – взгляд Орино скользнул к сыну, – продолжали опекать?

– Удивительно, но именно ваша пара стала ключом ко всем переменам. К моему пониманию сути проблем, стоящих перед верлианцами. Очевидным примером непреодолимых трудностей, которые ждут жителей Солнечной системы. В итоге это привело бы только к разобщенности и гибели нескольких цивилизаций. Я не мог оставить вас, не убедившись, что помог, а не навредил. Я желал своему потомку успеха и не хотел, чтоб его постигла участь, подобная моей. Но это мой выбор, мой долг и мое бремя – нести на своих плечах ответственность за будущее, которое я предопределил. Наш вид не погибнет, Орино, я обещаю это тебе как истинный верлианец. Не погибнет и звездная система, и другие цивилизации, населяющие ее. Об этом позабочусь я и ваши потомки. В далеком будущем они будут способны управлять материей силой своего разума. Наш вид придет к этому.

– Я понял. – Орино поклонился Тиравиасу. В глазах своего верлианца я видела облегчение и огромное уважение к нашему гостю. – И я благодарен. Очень!

Теперь он взглянул на меня и улыбнулся.

А я смотрела на троих голубокожих мужчин – Орино, Тири и Тиравиаса – и думала, что вижу встретившееся на краткий миг в стремительном беге времени прошлое, настоящее и будущее.

Невероятное чудо случилось с нами! Важно ли, что это произошло благодаря отчаянным усилиям, которые мы прилагали, сопротивляясь системе мира, в котором жили, не позволяющей нам быть вместе? Противостояли каждый по-своему, совершая ошибки и временами даже геройствуя. Системе, которая в итоге не выдержала – разбилась вдребезги, исчезнув. А мы, пусть и по воле кого-то другого, решившего нам помочь, получили свой шанс и новый мир, в котором смогли добиться желанного счастья.

– И сейчас вы… – Я хотела спросить, зачем же он пришел сегодня к нам, но Тиравиас перебил меня:

– Вы должны оставить позади прошлое и жить дальше, – немного грустно улыбнулся он. – В моих силах заставить вас забыть все: не будет Регины – девушки с черно-белой жизнью, не будет жестокого верлианца, решившего использовать ее.

– Нет! – мгновенно вскрикнули мы оба.

И тут же шагнули друг к другу, теснее прижимаясь, словно это могло помочь нам удержать такие значимые, сблизившие нас воспоминания.

– Только благодаря этому прошлому мы узнали друг друга, обрели себя и веру в силу объединяющего нас чувства, – начала я, но голос подвел оборвавшись.

– Пережитая боль, утраты и разочарования лежат в основе нашего доверия. В основе понимания самих себя. Кем мы станем без этого? – подхватил мою мысль Орино, убеждая Тиравиаса с жаром истинной страсти. – Пустышками! Мы потеряем важную часть себя, ведь обрели друг друга мы в том самом прошлом, которое не хотим забывать. Полюбили и поверили в это вопреки всему именно там. Мы не хотим его терять!

Тиравиас буквально лучился от удовольствия.

– Что ж, мне радостно, что все удалось. Я горд тем, что добился для своего народа подобного знания – умения чувствовать и узнавать любовь. Хорошо, вы будете помнить. Только храните эти воспоминания вдвоем. Не стоит еще кому-то знать о случившемся! Впрочем… – гений древности задумался, – сыну расскажете свою историю.

И погладив по волосам Тири, произнес:

– До встречи, малыш. Ты вырастешь в очень счастливой семье. И в следующий раз я с удовольствием поделюсь с тобой воспоминаниями о паре, сумевшей прочувствовать жизнь во всей ее полноте.

Протянув мне сына, самый невероятный верлианец на свете задорно подмигнул нам и, сделав шаг в сторону, исчез. Так, словно и не было его тут никогда!

А мы втроем еще долго стояли возле дома, обнявшись и любуясь океаном. Теперь мы знали наверняка – ни прошлое, ни настоящее, ни будущее не смогут нас разлучить. Отныне и во веки веков!