Дина

Проснувшись, я поняла, что опять проспала до полудня. Решив не портить настроение мыслями о том, что изменить была не в силах, я умылась и вышла на палубу. Не успела сделать и пары шагов, как Нургх оказался рядом и, взяв меня за руки, пытливо посмотрел в глаза. Я поцеловала его, давая понять, что за ночь свое отношение к нему не изменила. Шаенг сразу ощутимо расслабился.

— Пойдем обедать, Связанная моя, — тихонько прошептал он мне на ушко. — Дирог нашел себе подругу, представляешь? Может быть, ты поговоришь с остальными девушками и узнаешь, что они планируют делать по прибытии? А то вряд ли они поделятся планами со мной.

— Конечно, — сразу согласилась я, — у меня на этот счет уже давно появились некоторые мысли.

Нургх озадаченно взглянул на меня, но я решила пока не посвящать его в свои далеко идущие планы, лишь загадочно улыбнулась. Я присоединилась к обедавшим девушкам. Нургх отошел, видимо, чтобы не мешать моим расспросам.

— Что собираетесь делать дальше? — Я решила сразу брать быка за рога.

Молодые доргини как-то погрустнели и неуверенно пожали плечами.

— Мы вот, к примеру, направляемся в Орбдух, — продолжала я. Как раз вчера, прежде чем заснуть, я расспросила Нургха о цели нашего плавания. — Хочу предложить вам присоединиться к нам.

На меня потрясенно посмотрели не только девушки, но и Нургх. Он стоял у борта и явно все слышал.

— О чем вы говорите? Нас что, убьют? — внезапно гулким шепотом спросила одна.

— С чего вы взяли? Меня же Нургх не убил и, если вы обратили внимание, даже не делал попытки, — весело рассмеялась я в ответ.

— Ну вас-то понятно, вы такая красивая и необычная. Но если нас заберут к шаенгам… От них ведь еще ни одна Жертва не возвращалась! — В голосе уже отчетливо были слышны нотки истерики.

— Поверьте, то, как относится ко мне Нургх, — это типичное поведение шаенгов с женщинами. — Обе доргини посмотрели на меня как на сумасшедшую. — Не знаю, что ждет вас одних в этом незнакомом городе, без защиты и поддержки, но уверена, если вы наберетесь смелости и пойдете с нами, то сделаете лучший выбор из всех возможных.

Плечи обеих девушек поникли, они тесно прижались друг к другу и обреченно смотрели перед собой.

— Хорошо. Выбирать нам действительно нечего. Что тут погибнуть, что там. Раз вы обещаете свою поддержку, лучше положиться на нее, — робко решилась одна.

— Все будет в порядке. Вас больше никто не обидит. Пусть сейчас вы мне не поверили, потом поймете, что я была права, — обнадежила я их.

Остается еще самой проникнуться уверенностью в собственных словах. Но я уже дала себе обещание помочь этим бедняжкам всем, чем смогу. Ну и пусть, что они напуганы до колик. Именно рядом с перепуганной женщиной мужчина может ощутить себя настоящим защитником. А шаенги к защите слабого пола явно относятся очень серьезно.

Закончив с едой, я отправилась на поиски Дирога. Нургх тут же плавно скользнул следом.

— Дина, зачем ты решила взять их? — мысленно спросил он.

— Нургх, прошу тебя, скажи мне только: их убьют?

— Нет, конечно. Но, скорее всего, не пустят внутрь города.

— Отлично. Поглядим тогда по ситуации. Если не позволят войти, проводим их обратно. Но я буду надеяться, что их пустят и они кого-нибудь встретят себе в пару. И даже не заикайся мне про Зов и Обряд, не хочу слышать ни про какое магическое обоснование. Я уверена, что и без Обряда гормоны и физиология свое возьмут. Ты обратил внимание, какие они миленькие, особенно та, что ниже ростом?

Мой возлюбленный, обхватив огромными руками, нежно прижал меня к груди и погладил по спине.

— Дина, я никого, кроме тебя, не вижу.

— Подхалим, — чмокнула его в щеку.

Решительно сменив направление, я за руку увлекла любимого в каюту.

— Расскажи мне про Орбдух. Как мне себя вести там?

— Дина, я много веков там не был, поэтому не уверен, что мои знания не устарели. Орбдух — город на скале, под огромным защитным куполом. Под куполом всегда лето. Но его нельзя пересечь незаметно. Там живут шаенги с золотистыми глазами, это отдельный род. Возглавлял его Соордж. Когда я был изгнан, он уже давно перешагнул за половину жизненных лет, сейчас же он должен быть близок к тысячелетнему возрасту, если вообще не умер. Соордж очень честолюбив, но предан роду и своей семье фанатично. Кстати, он Знающий. У него есть сын Ригард, он младше меня на несколько лет. Что касается твоего поведения… сложно сказать. Я не знаю, как нас примут, поэтому прошу не снимать капюшон, пока не попрошу, и не высовываться вперед.

Нургх опять притянул меня к себе, положив подбородок мне на макушку. Я чувствовала, что он переживает из-за меня, но понимала, что другого пути у нас нет, а значит, придется его пройти.

В оставшееся до конца плавания время мы, словно договорившись, больше ни о чем серьезном не говорили. Оба, не зная, что нам предстоит впереди, решили посвятить последние часы пребывания на корабле только друг другу, чтобы сохранить их в памяти как драгоценные воспоминания о времени, когда мы могли быть самими собой и не задумываться о будущем.

Вечером следующего дня воды плавно внесли наш кораблик в небольшую бухту немного севернее портового города доргов. Перекинувшись, ящер отнес на берег Ниел и все наше совместное имущество, а также оставшиеся запасы. А меня и девушек Нургх перенес в магически созданном облаке. Как бы мне ни хотелось увидеть еще один город доргов, наученная горьким опытом, я согласилась, что лучше переночевать на берегу, а на следующий день продолжить путь, минуя поселение. Дирогу, впрочем, пришлось лететь в город — им с Ниел была нужна теплая одежда, а также дополнительные припасы для путешествия.

Наступил уже второй месяц сезона сильных ветров, и было ощутимо холодно. Нургх сразу же заставил меня завернуться в шкуру орхана, и временами я ощущала волну обжигающего тепла, прокатывающуюся по венам, — это шаенг согревал меня своей магией. Теперь никто меня не убедит, что такой заботливый и внимательный мужчина может быть гнусным убийцей. Нашим же спутницам, в отличие от меня, избалованной горожанки, дополнительный обогрев не требовался — они перекинулись в юркую белочку и двух пушистых лисичек и по мере возможности принялись помогать шаенгу готовить лагерь и организовывать ночлег. Возможно, разумнее было бы переночевать на борту суденышка, но за время путешествия все так соскучились по твердой земле, что готовы были мириться с дополнительными сложностями.

Дирог вернулся как раз к ужину, состоявшему из печеной рыбы, кореньев и орехов, найденных девушками в лесу. Дорг не только разжился дополнительным добром, но и принес какие-то новости. По тому, как мужчины внезапно дружно замолчали, я поняла, что шаенг и перевертыш общались мысленно. Выждав, я мысленно спросила Нургха о том, что так обеспокоило ящера.

— В городе много разговоров о появившемся в ближайших лесах неизвестном монстре. Он убил уже многих, а все отправившиеся за ним охотники не вернулись. Горожане подумывают обратиться за помощью к ближайшему роду шаенгов.

— Может быть, нам стоит задержаться тут, а не отправляться в путешествие сразу?

— Дина, поверь, мне не страшен ни один монстр. Я сам — то еще чудовище.

Покончив с ужином, наша небольшая компания под веселый треск костра стала готовиться ко сну. Завтра нам предстояло разделиться и продолжить путь уже в разных направлениях. Дорги предпочли звериные ипостаси. Поэтому у меня появилось ощущение, что спать я собираюсь не просто на природе, а в вольере зоопарка. Если учесть, что Нургх, перед тем как укутать меня в привычные уже шкуры и свои объятия, по периметру нашего лагеря навесил охранные маяки, засыпала я с чувством абсолютной безопасности.

Проснулась внезапно. Грядущая заря только начала рассеивать черное марево ночи. На сей раз я быстро поняла, что меня разбудил изменившийся стук сердца обнимавшего меня мужчины. Это что, дежавю? Замерев, я вслушалась в окружающие звуки, но быстро поняла свою неспособность хоть что-то распознать, поэтому решила просто ожидать дальнейшего развития событий. И они не заставили себя долго ждать.

Нургх медленно поднялся и встал рядом со мной, прикрыв глаза и словно принюхиваясь. Приподняв голову, я заметила яркие глаза ящера, внимательно наблюдавшего за шаенгом, и остальных «зверюшек», сбившихся в кучу возле нас. Очевидно, всем, кроме меня, картина была ясна. Я в этом мире точно комплекс неполноценности заработаю. Лечиться придется.

Мои мысли прервало появление еще одного действующего лица. Метрах в сорока от нас из зарослей выбралась огромная фигура. Если Нургх казался мне великаном, то это существо было раза в три крупнее. Гигантская жуткая тварь стояла на двух ногах. На руках длинные когти сантиметров по тридцать. Морда массивная, чуть выдвинутая вперед, в пасти — громадные темные зубы, сквозь всклокоченную светлую шерсть горели желтые безумные глаза.

Тварь издала жуткий рык. Нургх поднял светившиеся бледно-голубым огнем руки, но не сдвинулся с места. Он словно бы напряженно о чем-то думал. Или… говорил?

Неужели он общается с этой чудо-юдой?!

Боясь пропустить хоть что-то, я прижала к себе колени и не отводила глаз от представшей передо мной картины. Внезапно Нургх громко зарычал, в ответ на это монстр кинулся вперед. Из ладоней шаенга вырвалось яркое пламя и окутало тварь. Шаенг одним прыжком оказался рядом с монстром, схватил его за верхнюю челюсть и резко дернул вверх, отрывая голову.

Я пыталась вспомнить, как дышать, и поймала себя на мысли, что сейчас Нургх, развернувшийся ко мне лицом с чужой головой в руке, выглядит не менее ужасающе, чем любой монстр. В чем-то он все же прав.

Нургх

Перед рассветом я внезапно ощутил присутствие соплеменника. Я попытался настроиться на излучение его ауры, чтобы определить местоположение и намерения — меня что, уже ждут и хотят уничтожить без рассуждений? В ответ ощущалась лишь всепоглощающая ненависть. Мои попытки мысленно заговорить были встречены яростным всплеском гнева. Что бы это значило? Я приготовился к нападению, отслеживая передвижения «гостя». Внезапно он замер, примерно на границе появления нашего запаха. Я ощутил, как разум неизвестного на мгновение открылся от удивления и до меня донесся мысленный крик: «Женщины! Уничтожить!»

Я вскочил, принюхавшись, и понял, что шаенг уже давно находится в полной боевой трансформации. Зачем? Что угрожает ему тут? Вновь попытался заговорить:

— Брат, не нападай. Я буду защищать женщин. Почему ты тут один?

Ответа не последовало, но меня накрыло болью и тоской, идущей от него.

— Ты нуждаешься в помощи? Чем тебе можно помочь? — снова послал я вопрос, надеясь все же понять, как он тут оказался.

И снова глухая стена ненависти и ни одной разумной мысли. Лишь желание уничтожить. Издав злой рык, пришелец бросился в сторону доргинь. Мне ничего не оставалось, как атаковать его в ответ, отрезая от девушек. Убежать они не смогут — полностью подавлены страхом, да и скорость, с которой способны перемещаться шаенги, делает побег лишь кратковременной отсрочкой гибели. Создав вокруг нападавшего огненную завесу, я прыгнул наперерез. И тут, видимо от боли, разум его немного прояснился, и ко мне пришла четкая мысль:

— Убей меня, брат! Умоляю…

И столько чувства было в этой просьбе, столько страдания и такая отчаянная надежда!.. Стараясь не задумываться о том, что делаю, я резко схватил его за голову и оторвал ее. Последним, что я почувствовал за миг до его смерти, была благодарность.

Кем он был? В чем причина его состояния? Даже я после многих веков изгнания и практически животного существования не выглядел так обреченно. Что довело его до безумия и как вообще шаенг мог оказаться в таком состоянии? Возможно, это тоже изгнанник? Хотя нет — радужка глаз пылала янтарем. Но почему он сам нападал и молил о смерти? Что произошло за эти века с моим народом, если мне встретилось подобное чудовище?

— Это тот самый монстр, о котором слышал Дирог? — разобрал я мысленный вопрос все еще напряженной Дины.

Я положил тело в огонь, отдавая тем самым последнюю дань соплеменнику, и направился к воде, желая смыть с себя кровь и копоть.

— Думаю, да. Но это не монстр, Дина. Это один из шаенгов в боевой трансформации. Я говорил тебе о том, что нам не нужны животные личины, причина как раз в этом.

— Но почему он убивал доргов? И зачем напал на нас?

— Сам задаюсь этими вопросами. Произошло что-то необъяснимое. Не знаю, как это возможно, но он был безумен. Отсюда и агрессия. Но что довело его до такого состояния, не представляю. Он сам умолял меня убить его.

Моя Связанная совершенно расслабилась, и я уловил ее мысленное ворчание о том, что мы с нашими традициями, обрядами и прочими глупостями вообще обречены на деградацию и полное вымирание. Возможно, в чем-то она и права.

Спать дальше ни у кого желания уже не было, мы молча позавтракали и отправились в путь. Дирог и Ниел явно стремились скорее покинуть место боя и оказаться в более безопасном небе, поэтому, не затягивая с прощанием, мы расстались. Две доргини, согласившиеся отправиться с нами в город шаенгов, и до ночного нападения относились ко мне с суеверным ужасом, теперь же… Они не отходили от Дины ни на шаг, стараясь даже не смотреть в мою сторону. Не представляю, зачем Дина решила вести их в Орбдух, если они даже рядом с одним шаенгом так нервничают? В отличие от недавно образовавшейся парочки доргов, нам предстояло двигаться на юг, вдоль широкой реки, в устье которой мы и расположились лагерем. За время привала я сделал большой плот, на котором нам предстояло двигаться выше по течению, вплоть до самого Орбдуха.

Плот, движимый водами, плавно нес нас навстречу судьбе. Река протекала по красивому каньону, стены которого были полностью покрыты сиреневыми деревьями, чью яркость лишь подчеркивала лазурная вода. Девушки, впервые оказавшись на этом материке, заинтересованно осматривались. Вчетвером мы удобно расположились на плоту и наслаждались ярким дневным светом и теплом светила. Разговаривать никого не тянуло — сказывалось утреннее происшествие. Каждому из нас было о чем подумать, поэтому на плоту стояла тишина.

Так прошел первый день нашего речного плавания. К вечеру ощутимо похолодало, и я накинул Дине на плечи белую шкуру. Чтобы не тратить время на поиск места, где плот мог пристать к берегу, и охоту, поужинать решили имеющимися запасами. Мы могли спокойно плыть и ночью — воды плавно несли нас сами.

Почувствовав волну разочарования, я мысленно обратился к Дине:

— О чем грустишь, Связанная моя?

— Да вот пожалела, что не догадалась днем искупаться, пока было тепло, — пожаловалась Дина.

— Хм… Давай, если попадется подходящее место, организую купание, — пообещал я, внутренне улыбаясь, — все же Дина без воды не может.

Мысленно обратившись к водам, узнал, что вскоре, через пару поворотов, будет небольшая заводь. Именно туда я и направил наш плот.

— Можешь готовиться, скоро мы достигнем подходящего места, там искупаешься, — обрадовал Дину.

Она тут же предупредила девушек о возможности помыться.

Заводь оказалась достаточно большой и частично была укрыта свисающими ветвями деревьев. Пологий берег зарос кустами, их красные цветы источали нежный сладковатый аромат. Вода искрилась в лучах гаснущего светила.

Создав плотный водяной барьер и отделив заводь от основного русла, я нагрел воду до температуры, приятной телу. Оставив девушек ближе к плоту, мы с Диной отплыли к части заводи, укрытой деревьями. Связанная моя нежно обвила мою шею руками и, тесно прижавшись, коснулась губ. Меня накрыло волной нежности, любви и ласки, и я с удовольствием растворился в ней, совершенно забыв об окружающем мире.

Насладившись купанием и друг другом, к плоту мы вернулись, когда уже совсем стемнело. Доргини спали, свернувшись среди вещей. Мы тихонько взобрались на плот и, укутавшись в шкуры, приготовились ко сну. Убрав барьер, отделявший заводь от реки, мысленно поблагодарил воды за предоставленную возможность искупаться и попросил нести плот дальше.

Сон никак не шел, хотелось просто лежать, наслаждаясь близостью Дины и нежностью, переполнявшей сердце. Вдруг я что-то почувствовал и замер, пытаясь понять, что меня насторожило. Даже не на мысленном уровне, а скорее на эмоциональном… И тут в памяти всплыл давний разговор с отцом о том, что каждый шаенг способен ощутить зарождение жизни своего ребенка, о том, как это ощущение остается с ним навсегда, пока будет жив его наследник. Я потрясенно вслушивался в новые ощущения, появившиеся вместе с искрой новой жизни, и уже понимал, что эти переживания, эту ночь я не смогу забыть никогда. Так, глядя на звезды и обнимая Дину и нашего будущего малыша, я пролежал до зари.