Ольга

— Крейван, вы не поверите, насколько мне действительно приятно ваше по-партнерски доброе расположение, пришедшее на смену той необъяснимой настороженности, что вы испытывали изначально, — старательно улыбаясь и всем своим видом выражая удовлетворение, первым делом произнесла я, устроившись на стуле напротив неймарца и намекая на то, что помню о нашей первой беседе в этой столовой.

— Вы не представляете, — сдержанно улыбаясь в ответ, любезно поспешил уверить меня он, — сколько раз я корил себя за тот эпизод, осознав, насколько неверно были мной поняты истинные мотивы вашего присутствия на «Эндорре».

Это о чем он сейчас? Надо ли понимать, что теперь ему известна причина моей переброски, или он предполагает, что знает ее? Или же она вообще известна всем, за исключением меня? Решив идти ва-банк, с легким налетом недоверия уточнила:

— Надо ли понимать, что вам раскрыли истинную причину моей переброски?

— Знайте, что характер вашей взаимосвязи с заинтересованным в вашем присутствии лицом мне теперь известен, а значит, — неймарец так и не расстался с располагающей улыбкой, — вы можете полностью довериться мне.

Ага, уже спешу! Но вот на что он сейчас намекает? Неужели на капитана? Что именно он как-то повлиял на мое неожиданное трудоустройство? И если да, то зачем?

— Вас что-то смущает в сложившейся ситуации? — наугад выстрелила я резким вопросом.

Неймарец ненадолго задумался, окинув меня очередным внимательным взглядом, прежде чем несколько покровительственным тоном заявить:

— Испытывая к вам бесспорное профессиональное уважение, не могу не отметить, что посчитал бы значительной потерей для коллектива нашего экипажа утрату столь ценного специалиста, как вы. Но которая, по прошествии какого-то времени, видится мне неизбежной.

Это он в открытую заявляет, что меня планируют пустить в расход? Или что еще такое в ближайшее время обязательно гарантирует мою утрату? Чувствуя, как от тревоги и волнения взмокла спина, улыбнулась в ответ с не менее покровительственным видом:

— Может статься, что все повернется таким образом, что без меня не смогут обойтись.

Ох, мои бы слова — да кое-кому в уши…

Крейван бросил на меня резкий, какой-то колючий взгляд, всего на долю секунды, но показавший истинное лицо этого мужчины. Сквозь тщательно натянутую овечью шкуру блеснул настоящий волчий взгляд! Рождая в моей душе ассоциацию с этим земным хищным зверем, который, будучи загнанным в угол, способен на все. Ох, как бы на себя такой напраслины не возвести, что за нее где-нибудь при случае тихонечко и удавят. Вернее, загрызут.

— Довольны ли вы тем, как проходят наши тренировки? — сменил он тему.

Если учесть, что их пока было всего две и обе завершились крайне неоднозначно… Я даже растерялась, не понимая, к чему он решил затронуть эту скользкую тему, поэтому необдуманно прошептала с застенчивым смущением:

— Понимая, кому мы обязаны данной инициативой, вряд ли можно рассуждать об актуальности каких-либо личных впечатлений, — пропустив в тоне намек на двусмысленность, пробормотала я.

— Разумеется, — ни на грамм не уступив мне в использовании многообразия оттенков эмоционально-смысловой нагрузки тона, поспешил согласиться первый помощник.

Сама не осознала чем, но он какой-то скрытой в ответе издевкой смутил меня. Стараясь не выдать своего состояния, я словно бы случайно скользнула взглядом по его лицу, груди… Все же невероятно сильный и внешне впечатляющий мужчина. Упоминание наших совместных тренировок в первую очередь ассоциировалось у меня с Тинарагом. И его сомнительными, но столь чудодейственно эффективными «советами». Вообще ситуация с этим завтраком и непонятным разговором все больше тревожила. Не сглупила ли я, согласившись прийти сюда? Рассеянно проглотив пару ложек модифицированного салата, чтобы скрыть собственную заминку, я неожиданно вспомнила необычную подвеску-капсулу медика. Скользнув взглядом в расстегнутый ворот форменной рубашки Крейвана, ничего там не обнаружила. Кажется, доктор говорил, что эта капсула с эниаром бывает у всех до поры до времени. А вот у сидящего напротив неймарца ее не было. Любопытная все же вещь непонятного назначения… Спросить, что ли? Все равно только загадками общаемся, причем мне совершенно неясными. «Спроси!» — неожиданно кольнул внутренний голос. Ну, раз так…

— А ваша капсула с эниаром где? — не совсем уверенная в правильной формулировке вопроса, вкрадчиво поинтересовалась у сидящего напротив мужчины.

Неймарец, также поглощавший завтрак и с пристальным прищуром наблюдавший за мной, вздрогнул. Сама поразившись неожиданной реакции, успела увидеть потрясение, на миг мелькнувшее в его взгляде. Почему-то сразу вспомнилась его реакция на вопрос об эпидемии птиц. Я определенно постоянно умудряюсь его взволновать. Так и сейчас, опустив взгляд в тарелку, он, потратив некоторое время на то, чтобы собраться с мыслями и взять себя в руки, ответил:

— Олга, ваша любознательность поражает, наравне с вашим незнанием элементарного. Запомните на будущее: никогда не спрашивайте об этом, если не хотите… пострадать.

И впервые за сегодняшнее утро в его прямом взгляде, устремленном мне в глаза, появилась твердая уверенность и открытость.

После чего, уже совсем лишив меня дара речи от изумления, неймарец поднялся и, как-то резко кивнув мне, попрощался:

— Был очень рад вашему обществу за сегодняшним завтраком. Полагаю, мы еще продолжим нашу беседу.

Проводив обескураженным взглядом решительно удалившуюся фигуру, задумчиво оглянулась по сторонам. Так непривычно было находиться в одиночестве в этом огромном зале. Как странно вообще стремиться быть здесь одному! И не напрягает первого помощника это ощущение давящей пустоты, если он часто так рано тут бывает?

Чем-то я его задела, это наверняка. Вопрос — чем? Как сложно, когда не владеешь всем объемом информации. Из состоявшегося только что разговора я вынесла абсолютное убеждение, что могу смело считать себя слепым котенком, тыкающимся наугад во всех направлениях. Что-то было там сейчас, какая-то фраза… или ощущение… Я чувствовала, что упускаю какую-то важную часть всей этой головоломки.

— Олга? — Голос, который я желала бы услышать сейчас в последнюю очередь.

Оглянувшись, увидела вошедшего в столовую капитана. Кажется, сегодня все настроены на ранние завтраки. Сразу подумав о записке под гирденцией, смутилась. К встрече с капитаном я была морально не готова совершенно. Отдав столько сил и нервов предыдущему общению, сейчас чувствовала, что сразу сорвусь и в лучшем случае убегу в слезах, а в худшем… В общем, это мы уже проходили, и лично меня на повтор не тянуло. Да и вообще, общество безэмоционального капитана «Эндорры» с недавних пор стало для меня труднопереносимым, тяготящим неимоверно. Поэтому, быстро спихнув поднос с остатками еды в утилизатор, я поднялась и, стараясь, чтобы мое отступление не очень уж походило на паническое бегство, развернулась к двери, на ходу обратившись к неймарцу:

— Приветствую! Рано проснулась, поэтому решила позавтракать пораньше. Приятного вам аппетита!

Бросив взгляд на капитана, так и застыла с занесенной для шага ногой. Удивления на этом лице видеть мне еще не приходилось, однако сейчас… Ой, я же в платье! Появление капитана настолько деморализовало меня, что я, сосредоточившись только на мысли, как бы поскорее испариться из одного с ним помещения, совсем забыла про свой внешний вид. Так и получилось, что, когда Крейван, очевидно что-то забыв, стремительно вошел в дверь столовой, мы с капитаном стояли рядом, напряженно уставившись друг на друга. Он пристально рассматривал меня, я же, чувствуя себя загипнотизированным кроликом, мучительно пыталась решить, как лучше повести себя в данной ситуации, чтобы не выглядеть совсем уж странной.

— Почему… — недовольно начал капитан, но осекся, уловив мой нервно метнувшийся в сторону первого помощника взгляд.

Обернувшись к входным дверям, он бросил на неймарца короткий резкий взгляд.

— Заступаешь на дежурство, — не спросил, а уверенно распорядился.

— Да, но хотел спросить… — Крейван как-то помедлил с вопросом, покосившись на меня, так в нерешительности и замершую рядом с капитаном. — Почему ты распорядился отстранить две запасные смены пилотов? Получается, Нимас и Толнк сейчас по очереди контролируют автопилот, чтобы хоть иногда отдыхать. Надолго это? Если до самого Сириуса, то они не выдержат.

Он не знает о смене курса! Ведь до моей Галактики чуть меньше недели, если использовать максимально возможное количество пространственных прыжков, в отличие от более значительного пути до созвездия, к которому мы направлялись изначально. Я испуганно замерла, от всей души желая находиться сейчас в другом месте. Быть свидетельницей недоверия, проявленного капитаном к собрату по расе, хотелось меньше всего. Такого унижения Крейван мне не забудет. И так уже с первым помощником отношения хуже некуда — из крайности в крайность кидает. Но, будучи неуверенной, что разговор с капитаном можно считать завершенным, я не знала, могу ли покинуть столовую. Или дожидаться, пока обо мне вспомнят, или тихо улизнуть — авось и не заметят? Пока же, постаравшись изо всех сил слиться с мебелью, я мечтала о том, чтобы команда наконец-то массово явилась уже на завтрак, разбавив своим присутствием наш тройственный тет-а-тет.

— У меня есть некоторые нарекания по качеству их работы, — отчеканил между тем капитан. — Позже разберусь с ними и по итогам, возможно, верну допуск к полетам.

— Ясно, — внешне вполне спокойно принял к сведению информацию первый помощник, хотя и заметил: — Они с нами уже не один год, вполне проверенные и доказавшие свой профессионализм пилоты, все четверо. Так что ты все же подумай на их счет.

Неожиданно для меня, буравящей носки туфель отчаянно смущенным взглядом и как никогда сожалеющей о том, что наша раса не может, как энергетические по сущности формы разумной жизни, проходить сквозь стены, капитан, полуобернувшись, распорядился:

— Олга, вы свободны! Вызову вас позже, — самым нейтральным тоном огласил он мне кошмарные перспективы очередной встречи.

Выходной мгновенно потерял для меня всякую прелесть. Лучше бы на рабочем месте сидела, туда он сам приходит обычно, и Шейн-оган там… обычно. Обреченно кивнув, под удовлетворенным взглядом первого помощника — не одному ему сегодня попадать под раздачу — немного суетливо засеменила к выходу, столкнувшись по пути с первой группой проголодавшегося за ночь экипажа. Пребывая в тревожных размышлениях о грядущем разговоре с капитаном, я индифферентным взглядом скользнула по их ставших изумленными при виде меня лицам. Вот не было печали…

В каюту явилась в самых расстроенных чувствах, успев за эти несколько минут представить себе самое худшее — от повторения сцены с раздеванием до сообщения об отправке на все четыре стороны с «волчьим билетом». Кто его знает, что еще взбредет в голову нашему рыбоподобному капитану. Вон, пилоты и не думали, а в один миг оказались не у дел. С другой стороны, припомнив распоряжение капитана о неразглашении его распоряжения о смене курса, подумала, что тут все может быть не так драматично. Но мне-то уж ожидать хорошего не приходится…

Резко захлопнув за собой дверь в собственную каюту, ошеломленно замерла, застукав нахальный кактус на месте преступления. Это нехорошее растение, оставив на полу полоску земли, протянувшейся характерной дорожкой от стола к шкафу, при моем внезапном появлении так и застыло на самых кончиках своих белесых мясистых корешков. И буквально в струнку вытянуло розовые корявые отростки-листики в явной попытке добраться до ручки шкафа, в который я убрала столь впечатливший его питательный органо-минеральный коктейль.

— Вот поросенок! — возмутилась я, увидев эту картину. И без него неприятностей выше крыши.

В ответ вредный кактус воинственно передернул несуразными листками и наглядно растопырил колючки, всем видом демонстрируя мне намерение настоять на своем, проще говоря, выбить из меня еще одну порцию вкусняшки.

— Будешь столько лопать — треснешь по швам. Питание должно быть четко регламентированным. В твоем случае — раз в три дня, и это было черным по белому написано в статье по уходу, — категорично отрезала я, нутром чувствуя, что, если сейчас дам слабину, очень скоро окажусь в собственной каюте в качестве бесправной приживалки.

Выждав немного в той же позе, в явной надежде все же продавить меня своей угрожающей бравадой, розовый шипастик расстроенно понурился и с обреченно поникшими листиками забавно заковылял к горшку. На жалость давит, однозначно. И ведь успешно! Понимая, что не вынесу этого зрелища, в сердцах топнула ногой.

— Ладно! Но в первый и последний раз! — чувствуя себя страшным монстром, отбирающим у ребенка последнюю конфетку, заявила я.

Никогда бы не поверила, если бы не увидела сама, но внешний вид этого мелкого шантажиста мгновенно преобразился в какой-то хитрющий облик с задумчиво сложенными отросточками. Мне крышка! Сразу ускорившись и при этом умудряясь как-то облепить насоренным грунтом свои корешки, устраняя созданный беспорядок, кактус необычайно проворно вполз вверх по ножке стола и забрался в горшок. Устроившись и окопавшись на изначальном месте, замер, явно в ожидании обещанной добавки. Поняв, что моему господству пришел абсолютный конец, полезла в шкаф за заветной бутылью. Интересно, как бы он ее открывал? Хотя от этого нахала всего ожидать можно…

— Меня капитан «порадовал» предупреждением, что вызовет для разговора, — поплакалась я в воображаемую жилетку обжоры, плеснув ему питательного коктейля.

Смачное чавканье прервалось, после чего ближайший к моей руке отросточек-листочек, мгновенно втянув внутрь иголки, несколько неловко, но с очевидным намерением утешить попытался погладить меня. Я изумленно замерла. Вот уж где не рассчитывала найти поддержку! Но неожиданное безмолвное сочувствие этого оболтуса меня приободрило, натолкнув на логичную мысль: «А вдруг он меня, чтобы похвалить, вызывает? Чего я сразу в пессимизм ударилась?»

Убрав под ощущаемым вниманием кактуса в шкаф повыше бутыль с остатками его питательной смеси, решила поваляться на кровати и обдумать очередное намерение — сходить к Тинарагу и под видом просьбы о стимуляторах роста волос и витаминах попытаться выведать что-нибудь полезное о событиях прошлогодней давности и об их странных капсулах-кулонах. Вот только здравомыслие задумки несколько смущало… Он ведь тоже мог быть тем предателем, а его добродушие и открытость — лишь умелым прикрытием. Но не успела я даже стянуть платье, готовясь завалиться на кровать, как раздался сигнал звонка от двери, — ко мне кто-то пришел. Только кто? Единственный посетитель, которому я была бы рада, сейчас в одиночестве трудился в блоке прогнозистов, остальные же…

Тревожно покосившись на дверь, подумала, а не сделать ли вид, что меня нет в каюте? Но что, если это… капитан? Решил по пути из столовой сэкономить время и заскочил ко мне. Ведь принес же он меня из Медицинского Центра? Брр… Решительно шагнув к двери, нажала функцию «окна» на панели управления и очень удивилась, узнав своего посетителя, — это был Эльдар. Вот уж денек у меня сегодня! Интересно, что этому надо?