Кира

Кто бы и что по этому поводу ни говорил, но редкая женщина, готовясь пусть и к скромному семейному, но торжеству, не озаботится вопросом собственного внешнего вида. Вот и я, удостоверившись, что невосполнимых потерь ужин не понес, вернулась в спальню с мыслью, во что бы приодеться. Придется в платье, хотя эта идея не сильно грела. В брюках привычнее — последние годы из формы не вылезала. Хотя и поводов наряжаться не имелось, скорее уж наоборот. Но даже и платья лично я предпочла бы другие. Недовольно вглядывалась в уже развешанные роботом-уборщиком во встроенном шкафу наряды. Непроизвольно фыркнула, — сложно все же, когда выбор сделан не тобой.

— Что случилось? — Оказывается, это незаметно подошел Гайяр, заглянув из-за моего плеча внутрь шкафа.

— А, — махнула я рукой на все это безобразие, — сложно выбирать из того, что не нравится.

Решив надеть свободный вариант платья рубашечного типа, сняла его с вешалки и, бросив на кровать, потопала в ванную. Быстро ополоснувшись, вымыв голову и взбодрившись, посмотрела на ситуацию с другой стороны, подумав, что надену свое собственное, единственное. И никто особо не удивится, и чувствовать себя буду легко. Встреча несколько волновала, как я ни пыталась подавить в себе эти переживания.

Впрочем, переживала напрасно. По всему выходило, что и Гайяр, и его мама приложили максимум усилий, чтобы свести на нет все мои волнения. Ланаира, предварительно связавшись с нами и уточнив, можно ли уже являться на ужин, поступила крайне предусмотрительно. Мы с Гайяром, уже сервировав стол в ожидании его мамы, на пять минут присели передохнуть на новый диванчик и уже на тот момент полчаса как целовались. Поэтому, услышав сигнал вызова, резко вскочили и начали активно наводить последний лоск. Перетащили с кухни салат, кувшин с напитком и, запоздало сообразив, добавили к нашим земным ложкам-вилкам их неймарские острые палочки, на которые насаживалась еда. А суп они тогда что, не едят? Или это не все их столовые приборы?

Ланаира была сама чуткость и внимание. Похвалила меня за новую обстановку помещения; по поводу земной кухни, представленной моим кулинарным «шедевром», совместно с Гайяром рассыпалась в восторгах, пообещав, что при должном внедрении она неминуемо завоюет популярность среди представителей их расы, подвигнув меня на шутку:

— Тогда необходимо извлечь из этого пользу. У вас имеются какие-либо сетевые заведения общественного питания? Может быть, мне стать основателем сети с земной кухней?

Родительница Гайяра явно растерянно взглянула на сына и с недоумением переспросила:

— Так ты все же дальше работать собираешься? И… нет, у нас не принято коллективное питание — в смысле нет аналогов сетевых столовых разного уровня и разной степени всеядности.

В моем понимании работа и основание собственного бизнеса не совсем соотносились, но намерения отказываться от любимого прогнозирования у меня не было точно. Мысленно сделав заметку вечером расспросить мужа об их мироустройстве, довольно сообщила:

— Конечно, собираюсь.

— А я так надеялась поскорее стать бабушкой, — совершенно искренне заявила неймарка. При этом алый взгляд заметно заволокло грустью.

Но не успела я и рта раскрыть, дабы как-то прокомментировать ситуацию, вежливо сообщив, что спешить никогда не стоит и надо бы еще собственные отношения на прочность проверить, как Гайяр, бросив на маму весьма тревожный взгляд, ее урезонил:

— Этот вопрос мы решим сами, исходя из собственных соображений и желаний! — И тут же сменил тему, сделав мне очередной комплимент: — Оля, ну какое же это мясо вкусное!

И что характерно, за вечер его маман с невероятной настойчивостью раз семь возвращалась к теме потомства, а муж, с каждым разом все больше мрачнея, тему закрывал. И так до тех пор, пока я в качестве аргумента не привела состояние Оболтуса, для которого данный вопрос был болезненным. А поскольку кактус периодически радовал нас своим присутствием, имевшим целью, разумеется, выпросить у меня что-нибудь съестное, то обсуждать такой актуальный для Ланаиры вопрос было неудобно.

В какой-то момент, смакуя вкус давно забытой пищи и вяло прислушиваясь к неспешному разговору между мужем и свекровью, я погрузилась в свои мысли. При этом поймала себя на ощущении, что словно бы вижу все со стороны, как какая-то бесплотная сущность, наблюдаю сбоку. Вижу себя, Гайяра, его маму за столом, ужинающих в семейном кругу. В приятной обстановке, в ладу друг с другом, успешные, улыбающиеся, довольные жизнью, спокойные за будущее… Так странно, было ли на моей памяти нечто подобное? Пожалуй, нет… Кто бы сказал раньше, что такое возможно, не поверила бы никогда! Судьба непредсказуема, и каждого может ожидать самый невероятный поворот, каждому она дает шанс на счастье. Надо лишь воспользоваться им, не упустить, не побояться пойти своей дорогой, как бы тревожно и страшно ни было…

— Оля? — Рука Гайяра осторожно ложится на мою ладонь, нежно сжимая и возвращая в окружающий мир.

— Простите, я задумалась, — с ласковой улыбкой глядя на мужа, извиняюсь я.

— Все хорошо? — вспыхнул беспокойством алый взгляд.

— Да-да! — Я уверенно киваю. — Задумалась о хорошем.

— О хорошем — это правильно, — тут же вмешалась Ланаира. — Я как раз убеждаю Гайяра, что для семьи его прежнее дерево не подходит и надо думать о новом гнезде. О хорошем, добротном, большом, наконец!

Я внутренне поперхнулась. Дерево? Гнездо?! Нет, конечно, понятие о доме у всех разное, это только для нас четыре стены и потолок, а так — нечто большее. Это место, где живешь, где безопасно, где все твое. Но дерево? Я же не летаю и вообще высоты боюсь, если откровенно. Определенно родной мир мужа уже не интриговал, он вызывал беспокойство своей непохожестью. Смогу ли я принять его, существовать там? Примет ли он меня?

— Мама! — Судя по его тону после пристального взгляда, брошенного на меня, муж уже пожалел о приглашении родительницы на «Эндорру». — Оля увидит все собственными глазами и решит, подходит нам мое гнездо или нет.

И-ик! Я нервно кивнула. Я решу, я ему так решу! Вот только мама нас вдвоем оставит, и я ему нарешаю… программу-минимум по объяснениям на ближайшие десять лет. Гайяр тяжело вздохнул, видимо, разглядев собственный диагноз на моей физиономии. Но Ланаира настаивала:

— А вот я считаю, что вам обязательно надо перебраться в…

— Мама! — Тон был таким резким, что даже Ланаиру пробрало.

Мне же и вовсе было не по себе, снова накатило беспокойство об этой загадочной первородности и ее влиянии на наших детей, тема которых — и это очевидно — была для всех так актуальна. Да плюс еще их условия жизни… Не дано мне вить гнездо, тем более в буквальном смысле! Поэтому, решив быстро «сворачивать банкет», я с неимоверным энтузиазмом под внимательным взглядом мужа сообщила:

— У меня для вас сюрприз! Земной десерт который, по результатам обследования в анализаторе для вашей расы безумно полезен. Надеюсь, что и вкус вам понравится. — Объявив о грядущей дегустации, сразу ретировалась на кухню, собственно за разрекламированным десертом.

Гайяр тоже пришел, с явным намерением не дать мне надорваться под тяжестью трех креманок. А вот о том, что мое тревожное любопытство разрослось до неподъемных размеров, он не беспокоился! В гневном состоянии излишне резко шмякнула на поднос три вазочки и принялась с невероятным рвением перекладывать в них фруктовый йогурт.

— Оля, не воспринимай все так, — тихо на ушко, обняв за плечи, прошептал муж.

— Как — так? — прошипела я. — Я обещала тебя не торопить и не спрашивать? Так и поступаю! Но не реагировать, когда каждый будет тыкать меня носом в то, что, как все полагают, мне известно, извини, не могу!

И, резко передернув плечами, я вывернулась из его рук и, подхватив поднос, решительно протиснулась мимо. Да, обидно не знать того, о чем известно всем остальным. Но назвалась груздем… Остается ждать.

Йогурт имел огромный успех у неймарской половины моего семейства. Определенно надо проанализировать экономические перспективы открытия неймарских кафешек с земной едой. Задала заковыристый вопрос:

— А что вкуснее, йогурт или транос? — и оба представителя неймарской цивилизации озадаченно задумались.

Интуиция завопила: озолочусь! Наверняка прогноз будет стопроцентным!

— Оленька, ты такое чудо! Мне все очень понравилось. Осталось еще тебе повлиять на моего упрямого сына. Думаю, Диал будет очень рад такой дейране для него. Как прилетим домой, соберемся всей семьей, и я обязательно угощу тебя собственными деликатесами. Это так приятно, я просто отдохнула душой после сегодняшнего суматошного дня. Переговоры по предложенным вами мерам практически завершены. Все будет вводиться постепенно. Начнем с информирования. Как о проекте с отбытием Измененных и возможности присоединиться к ним в одностороннем порядке, так и о грядущих перспективах. На первом этапе введем возможность для землян обучаться в образовательной системе с последующим распределением Кадровым Центром на вакансии конфедерации, позволим им открыть свои представительства на планетах прочих рас, чтобы начинался культурный обмен, ну и законодательно все подтвердим. Их права и обязанности будут пересмотрены, появится ответственность для представителей прочих рас за нанесение им вреда любого характера. И мы предоставим им возможность организованным образом покидать конфедерацию, если на то будет их воля, — проинформировала меня Ланаира.

— Навсегда? — уточнила я последний пункт.

— Да, безвозвратно.

— А я? Какова будет моя роль?

— Мы решили, что наибольшую пользу ты принесешь собственным примером, уже самим фактом своего существования, — серьезно глядя на меня, пояснила неймарка. — Поэтому будешь назначена в качестве уполномоченного представителя конфедерации. Полномочия будут самые широкие, тебе позволят принимать решения по широкому кругу вопросов, хотя кое-что ты должна будешь согласовывать с мужем или Советом Верховных. Но во многих организационных начинаниях мы готовы положиться на твое видение и следовать твоему подходу. Опять же ты более доступно сможешь донести масштаб грядущих перемен до своих соплеменников. Ты сможешь задействовать все ресурсы и возможности конфедерации. И не бойся: с тобой будет огромная команда наших специалистов. Опять же, повторяю, спешить не будем.

Понятно, значит, мессией буду я! А еще переживала, справлюсь ли с ответственностью в роли жены первородного! Уфф… Кто ищет себе проблем, всегда их найдет. Решила сдвинуть с места камень преткновения — вот сама его и толкай. Это основной лейтмотив действий конфедерации. В этом свете слова Торнага о взятой на себя пожизненной ответственности воспринимались в ином ключе. Да уж, навеки рядом. У Гайяра — ответственность за благополучие его расы, у меня — за перспективное развитие моей. А может, ну их, детей совместных? Будем гуманистами и избавим возможных потомков от подобной участи — чувствую, спасибо они за нее не скажут.

— А что с Измененными? — Судьба друзей, хотя бы ее ближайший двухлетний период, волновала.

— Контактировать будешь, — успокоила Ланаира. — Без этого никак, ведь впереди огромная работа по организации их совместного полета с землянами. Они, кстати, твою кандидатуру полностью одобрили.

Вот так, озадачив меня заведомо неспокойным будущим, свекровь распрощалась, отправившись к себе. А мы еще минут десять сидели молча, обдумывая каждый свое.

— Оль… — Какой-то Гайяр напряженный. — Иди, ложись спать, а то так никогда не выспишься. А мы с Оболтусом тут все приберем.

— Просто надо вызвать роботов-уборщиков. — Естественно, я удивилась его намерениям.

— Нет, мне подумать надо. А мытье посуды очень располагает.

Ого, что там за думы такие у него?

Впрочем, сама мысль мне понравилась. Спать реально хотелось. А пойди мы сейчас в спальню вдвоем, не видать мне сна.

Или, того хуже, взялись бы по итогам беседы с мамой отношения выяснять. Хотя последнее не помешало бы. Но — спать, спать, спать…

В спальне быстро разделась, приняла душ и забралась в постель. Я уже было задремала, однако какая-то подспудная тревога не давала расслабиться и забыться во сне. Выдвинув визуальное табло, переключила его на реальное изображение окружающей Вселенной. Выключив освещение, сосредоточилась взглядом на бесконечной россыпи звезд, чувствуя, что начинаю медленно уплывать к ним.

Разбудил меня Гайяр. Хотя и не намеренно. Просто я даже во сне ощутила тепло любимого мужчины рядом и попыталась придвинуться. Он обнял и прижал к себе, вздохнув:

— Оленька, как же страшно тебя потерять!

Я, в совершенной уверенности, что сплю, прошептала:

— Не потеряешь, не бойся.

— Это ты так говоришь, пока не знаешь, какой я. — Такая горечь в голосе.

— А какой ты? — Мой все такой же сонный шепот.

— Я — чужой… — Не поняла совершенно, но во сне не страшно.

— Мм, — протянула в ответ.

— Да, внутри меня живет некто, о ком ты не имеешь представления, тот, кто в любой момент может вырваться наружу и с равнодушной жестокостью причинить тебе боль.

— Серый волк? — Это же сон? Значит, сказка. — Съест меня?

— Оля… — Отчаянный стон.

— Ты оборотень, да? И ждешь полнолуния? — бормочу я смешливо. Во сне такие глупости нас посещают!

— Я не оборотень, я — Тьер-Танг. У меня нет иной ипостаси, но есть другая сущность.

— Это как? — Какая-то незнакомая сказка.

— Это так — существует энергетическая копия меня, мой безразлично-холодный бестелесный клон.

— Мм, — разочарованно тяну я, — бестелесный… Не нравится.

— Оля, даже без тела он опасен. Очень. Это — выражение моего сознания, его воплощенная форма. Он может сделать с тобой что угодно, внушить тебе ощущение пылающего вокруг огня — и ты будешь гореть, испытывая адские муки; утопить — и ты, захлебываясь, умрешь от удушья; может просто породить ощущение невыносимой боли. Или заставит тебя сделать что угодно, навредить себе.

— А я ему не нравлюсь?

— Ему никто не нравится, ему все безразлично, он просто оживающая мощь моего сознания.

— Покажи! — Во сне мы все бесстрашные.

— Нет. — Тело мужа содрогнулось. — Вдруг не успею отреагировать? На свободе он достаточно автономен, хотя и связан со мной. Я за тебя боюсь…

И столько отчаяния в последней фразе, что я просыпаюсь, сознавая, что это не сон, все это действительность. Двуединый! Медленно разворачиваюсь, стремясь быть к нему лицом, но темнота спальни не позволяет что-то рассмотреть. Тогда поднимаю руку и касаюсь его. Гайяр напряжен, черты лица обострились, выдавая волнение.

— Покажи! Ты же говорил, он мне не опасен?

— Думаю, да — тебя же выбрало мое сознание. Значит, и он.

— Тем более, — шепчу в его губы. — Уверена, что он меня тоже любит. Мне не страшно. Ты часто его выпускаешь?

— Раньше — каждую ночь.

— Раньше? А сейчас?

— А когда нашел тебя, боюсь и не позволяю вырваться. Тяга к тебе непреодолимая. Опасаюсь, вдруг он как-нибудь повлияет на тебя, подтолкнет к чему-нибудь вопреки твоей собственной воле. Но он рвется на свободу… Все сильнее и сильнее!

— Так еще хуже — дотянешь до крайности. А мне все равно надо с ним знакомиться. Тем более ты же рядом, если что, подстрахуешь. Иначе это твое первородство так и будет стоять между нами.

— Нет!

— Пожалуйста! — страстно целую его.

— Ладно… — все же соглашается он.