Кира

Вот уж каким точно никогда бы не представила капитана, так это растерянным и подавленным, если не сказать больше — раздавленным. Не может, просто не может Гайяр пребывать в таком состоянии, слишком он решительный и сильный духом мужчина. Тут же, подтверждая мои выводы, Гайяр распахивает уже совершенно безэмоциональные глаза и, отстранившись, берет меня за руку.

— Идем! — и столько холодной решимости в его голосе, что я понимаю — до этого страшно не было, а испугалась я только сейчас.

Он, неотвратимо увлекая меня за собой, выводит из душа и подводит к медитексу.

— Пока еще можно, придется решить эту проблему.

Я в ужасе отскакиваю, уставившись на него.

— Я правильно понимаю, ты сейчас не диагностику состояния моего здоровья сделать хочешь? — бормочу я ошалело.

— Да! Нам с тобой не нужны дети! Нам хорошо и вдвоем, — решительно и безэмоционально подтверждает он мою догадку, продолжая выбирать нужную программу.

Потрясенная его поведением, подобной логикой и вообще ситуацией, понимаю, что находиться сейчас тут — элементарно опасно. Чего ожидать от него дальше, после всего заявленного только что, я не представляю. И вообще, сама еще не могу осознать происшедшее, разобраться в своем отношении к сообщению Гайяра. Надо успокоиться и подумать. Поэтому молча разворачиваюсь и иду в спальню, проигнорировав его возмущенный крик:

— Оля!

Ну не заставит же он меня? Схватив ту самую пижаму с овечками, судорожными движениями натягиваю ее на себя и иду на кухню. Надо… Не знаю, что надо. Сделаю себе любимый чай… и просто подумаю. Так и поступаю. Достав кружку и пакет концентрата, заливаю кипятком и сажусь за стол, спиной к двери. Раз, два, три — начинаю думать.

Сразу задаюсь главным вопросом. Хочу? Да! Пусть несвоевременно, но раз уж так вышло… Все важное в моей жизни случается внезапно и незапланированно. А тут появится существо, самое близкое и родное. Так тому и быть. Значит, да. Не будет ли полукровкой? И чего так боится Гайяр? Ведь предложенный им вариант, согласись я на это, обрекает его расу на гибель. И надо ли этого бояться мне? Не знаю. Но пора выяснить, сейчас точно не до тайн и страхов.

— Объяснишь? — Не оборачиваясь, знаю, что он тут. Стоит и ждет. Молча.

Вздыхает.

— Оттягивать глупо.

— Да. Теперь это бессмысленно. — Все с тем же каменным капитанским лицом садится напротив.

Я жду, нервно отпивая чай.

— Первородные обладают сверхразвитым сознанием. И это закреплено на генетическом уровне именно по мужской линии наследования. Подобная сила и энергетическая наполненность сознания предусматривает определенное физическое и психологическое состояние ее носителя. Если наделенный ею по любым причинам обладает незрелым сознанием, неспособным поглотить, вместить, взрастить в себе энергетический клон, он не выдерживает и погибает, просто выгорает еще на этапе послеродового развития. Применительно к нам сам этот процесс длиннее — от момента зачатия и до появления ребенка проходит год. — Я потрясенно замерла. — Это время для того, чтобы сформироваться не только физически, но и довершить развитие второй сущности. Хотя она вместе с нами продолжает потом расти и развиваться на протяжении жизни. Поэтому так мало первородных. Это постоянный естественный отбор. Выживают только сильнейшие и достойные быть наделенными второй сущностью. Случаи, когда в семье первородного больше одного ребенка, очень и очень редки. И это в паре, где оба неймарцы. А ты — землянка. Я просто боюсь за тебя, Оля, очень боюсь.

— Но ты уверен? Точно уверен? И как ты это понимаешь? И когда? — В голове такой сумбур, что не знаю, о чем думать в первую очередь.

— Да, уверен стопроцентно. Вот сейчас, в спортзале. В этом и есть моя вина — я боялся, что мое сознание повлияет на тебя, подтолкнет к необходимому решению. Видимо, так и произошло. Иначе как бы еще ты согласилась?

— Согласилась? — Я не понимаю.

— Да, первородный всегда заручается согласием своей пары. Никто не обречет свою дейрану на переживание вероятной гибели своих детей насильно. Но неймарки знают об этом изначально, поэтому, когда соглашаются на обмен эниаром, делают это осознанно. Ты же… Думаю, мое сознание глубоко внутри имеет представление о том, что ты не пойдешь на это добровольно, поэтому так и стремилось вырваться, повлиять на тебя. И когда оба принимают решение попытаться стать родителями, тогда зачатие и происходит. Сознание может влиять на все процессы нашего организма, и на репродуктивные в том числе. Что я, поддавшись бессознательному порыву, и сделал сегодня, почувствовав твой добровольный отклик. Не сообразил сразу, что это ты не сама так решила.

Была ли мысль о детях чуждой — внушенной, навязанной? Даже сейчас я не ощущала противоречия в этом своем решении, дискомфорта, отсутствия желания. Жизнь — понятие эфемерное, и мы по-прежнему теряем близких, несмотря на все возможности современной науки. Но собственный ребенок… Выдержу ли я его утрату? А если это будет не единожды?

— Фактически из-за меня ты потеряла семью, но если еще и ребенка… Не знаю, как сам смогу пережить подобное, смириться с ним. Пережить ощущение твоей боли. — Муж протянул руку, слегка сжав мою ладонь. — Тем более по причине своей собственной минутной слабости, утраты самоконтроля.

— Да уж, поставил Крейван нас перед выбором, — с печалью вспомнила я первопричину всех моих сегодняшних сложностей.

Гайяр грустно вздохнул:

— Его вмешательство лишь ускорило естественный ход событий. В результате я в любом случае предложил бы тебе свой эниар. Нет, не так — я бы принудил тебя принять его. В тех обстоятельствах компромисс для меня был невозможен.

— Значит, ты и без его «помощи» предложил бы мне союз?

Об этом и Тинараг мне говорил!

— Да. — Гайяр бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза в сторону. — Ты меня с первого раза, когда увидел тебя, а главное — услышал, что ты по поводу похищения спрогнозировала, равнодушным не оставила. Я сам это поздно понял, просто слишком невероятным, даже для меня, казался этот союз — землянка и первородный неймарец. Но я все время наблюдал за тобой, сам не отдавая себе в этом отчета, пытался задеть, растормошить, вынудить открыться. Прости меня за то, как я вел себя тогда! Слишком поздно понял, в чем причина. Понял, когда потерял. И могу тебя заверить, что побегом и этими долгими поисками ты мне втройне отплатила за каждую обиду, за каждую придирку с моей стороны.

Отставив чашку, крепко сжала его ладонь в своих руках.

— Этого я не хотела — ну, наверное. Я просто боялась, ненавидела и не понимала. Потому и убежала. Так что и мне есть за что просить прощения. Но ты не думал, что это, может быть, и есть ответ на наш вопрос? Если ты полюбил меня, пусть и неосознанно, еще до порабощающей привязки эниара, а твое сознание, несмотря на всю невероятность подобного выбора, признало во мне твою пару, основывалось же оно на чем-то? Высшему разуму виднее. Возможно, именно нам суждено иметь детей, достаточно сильных, чтобы выдержать формирование второй сущности! Вот только я не пойму, как такое длительное внутриутробное развитие возможно в моем случае? Я физиологически на это неспособна. И какими будут наши дети? Ведь необходимого в таких союзах медицинского вмешательства я не делала.

— Обычная беременность у наших женщин длится семь месяцев и мало чем отличается от вашей, мы так же рождаемся на свет. В случае с первородством, поскольку вторая сущность начинает закладываться уже после формирования у ребенка полноценного головного мозга и энергетической структуры его живой материи, процесс затягивается. Ведь второй сущности необходимо немногим меньше времени для полноценного, готового к вылупливанию состояния. Отсюда эти дополнительные шесть месяцев развития.

— Вылупливанию? — Я опешила.

— Да, после семимесячного развития ребенок первородного рождается в легком эластичном полуэнергетическом коконе, который сразу отделяют от пуповины. Тут же собирают и эниар. В этом коконе помимо энергии находятся полностью усваивающиеся питательные вещества, необходимые ему для физического существования в последующие месяцы. И практически сразу кокон начинает твердеть, образуя защитный барьер, который проницаем только для воздуха. Ребенок пребывает в состоянии стазиса, активно лишь его сознание. Так и идет формирование и развитие второй сущности. И именно в этот период ребенок может погибнуть, если его сознание не выдержит нагрузки. Раньше эти коконы просто помещали в тепло, сейчас созданы специальные инкубаторы, контролирующие условия дозревания. Когда формирование сознания первородного завершено, внутренняя сущность пробуждает ребенка, и он, начиная стремиться наружу, вылупливается.

Обалдеть! У меня не было слов.

— А неймарский год в земном эквиваленте, это сколько? — на всякий случай уточнила я.

Гайяр, на секунду задумавшись, сообщил:

— По-вашему, тринадцать месяцев.

Получается, чуть больше года подвешенного ожидания — выживет или нет? И это — свершившийся факт. Этого нам уже не избежать.

— А ты сам? Хотел бы ты ребенка? — глядя ему глаза, спросила я.

— В данном случае я не знаю. Я бы выбрал тебя.

— Но лично мне ничего не грозит, кроме душевных переживаний, — грустно усмехнулась я.

— Это как посмотреть. Ты воспринимаешься мною как дейрана, предназначенная для гармоничного союза, но если мы будем терять своих детей, вряд ли наш союз станет для тебя идеальным. А значит, и жизнь со мной. Поэтому я внутренне противлюсь такому повороту. Однако я все думаю над этим твоим утверждением, что мое сознание при выборе тебя учитывало и возможность иметь совместных детей. Вы — очень выносливая и легко приспосабливающаяся раса. Что до того, будет ли наш ребенок полукровкой, то, скорее всего, нет. В принципе во Вселенной, пусть даже и в разных расах, есть самый крошечный процент генетического сродства, это идет от изначально общей жизненной материи. Поэтому если в нашем геноме подобные родственные локусы обнаружатся, то и толика чего-то твоего ребенку может достаться, в самом широком смысле понимания этого вопроса, но в основном малыш будет подобием меня. В союзе первородного с представительницей любой расы будет так. Иного сознание не допустит, а все физиологическое — в его власти. Согласишься ты на это?

— У нас, — усмехнулась я, — принято считать, что гены — это только половина, а вторая составляющая полноценной личности — воспитание. Так что мне тоже найдется что вложить в ребенка! Главное, чтобы он сумел все осилить и выжить. Но если он будет подобен тебе, — ты же справился? Значит, и твой потомок осилит. Должен.

Мы переплели пальцы рук и молча смотрели друг на друга, опасаясь спугнуть надежду. Пусть будет так, пусть. Нам остается только верить и ждать.

— Не будем никому говорить, хорошо?

Он вздохнул:

— Тинарагу надо.

— Да, в этом случае я не против. Но — никому из Совета и даже Ланаире!

— Я не скажу.

— Спасибо. Но ты должен был рассказать мне обо всем сразу. Я бы все обдумала, заранее как-то смирилась.

— Не мог. Дети — это для женщины важнее даже мужа. Моя мама тому пример. Думал, ты сразу посчитаешь, что у нас ничего не выйдет и семьи не получится. В последнее время я больше склонялся к мысли, чтобы нам вообще остаться бездетной парой.

— Как? А ваша раса? — Я реально была потрясена его словами.

— Не знаю. Честно. Мучился, думал и выхода не находил. Наверное, этим и подвиг свое сознание на активные действия. Сам себе вырыл яму.

— Надо было просто рассказать мне! Мы действительно станем семьей, когда начнем доверять друг другу. Хотя я тоже еще не научилась этому.

— Страх не чужд и нам. Особенно страх потери дейраны. Крейвана он толкнул на предательство, меня — на это глупое упорное молчание. Оля, спасибо тебе. Сейчас я понимаю, как был неправ, держа все в себе. Но принуждать тебя таким образом не стал бы наверняка!

— И что бы сделал, не заставь я тебя рассказать сейчас?

— Утром нашел бы способ уговорить тебя для профилактики воспользоваться медитексом и запрограммировал его на… В общем, ты бы не узнала, — глядя в глаза, честно сказал о том, на что решился.

В ужасе прижав ладони к лицу, смотрела на Гайяра. И сделал бы, безумец! И жил бы потом с этим!

— Обещай мне, что никогда не примешь решения касательно нас, не посоветовавшись со мной, — попросила я очень серьезно. — Иначе я просто не смогу тебе этого простить. Никогда! Понял? Мне даже кажется, что пробуждение эмоций вам не во всем идет на пользу.

Усмехнулся. Грустно.

— Понял. Я не уверен, что сделал бы так. Это был порыв в минуты отчаяния.

— А твоя мама? Ты ее единственный ребенок?

Опять отвел взгляд, и я поняла еще до того, как услышала тихий ответ:

— Нет.

— Понятно. Это многое объясняет. И ее фанатичное беспокойство о тебе, в первую очередь.

— Да, но она, как никто другой, понимая всю степень моей ответственности, в конечном итоге всегда позволяла мне идти своим путем, всегда закаляла мой характер, с детства готовила к ноше предопределенных обязательств.

— Ясно. Знаешь, я привыкла полагаться на свою интуицию. Сейчас, — я прислушалась к своим эмоциям и ощущениям, — когда мне все понятно, я чувствую себя вполне спокойно, даже умиротворенно. Думаю, все будет хорошо — и мы бездетной парой не останемся, и раса твоя не лишится первородных. Но…

— Что?

— Ведь может быть и девочка!

— Тогда через семь месяцев у нас обычным путем родится малышка, — улыбнулся Гайяр. — Но тоже по характеристикам похожая на папу. От мамы — только пол. Но подозреваю, это было бы слишком просто для намеченной сознанием программы-минимум.

— Да уж, — усмехнулась я, но тут же опомнилась. — А ваш мир? Что это за деревья и гнезда? Мы скоро в вашей галактике окажемся, да еще год беспокойного ожидания предстоит, так что давай в остальном без сюрпризов!

Муж удивился:

— А какие тут сюрпризы?

— Вы на деревьях живете? — озвучила я свои впечатления от его разговора с мамой.

— Да.

— В гнездах?

— Да!

— И как ты меня там представляешь?

Гайяр рассмеялся по-настоящему весело:

— Не переживай, этот сюрприз точно станет приятным!

— Да? — Я возмущенно нахмурилась.

— Да! И пока не прилетим — не скажу.

Я разочарованно застонала.

— Спать! Теперь тебе вообще важно отсыпаться. — Муж указал на дверь.

Согласившись, встала и взяла его за руку.

— Надеюсь, и ты тоже? Еще одного неожиданного заявления сегодня не выдержу.

Гайяр серьезно кивнул.