Дачные дела отвлекали меня от мрачных мыслей, связанных с моим сокращением. Да, в чём-то моя маленькая мечта осуществилась – мне удалось создать на даче уют и условия для проживания. Комната для гостей на втором этаже украшена пейзажами, вазами с цветами, и чучелом спасённого мной в детстве сокола. На террасе можно сидеть часами, любуясь подпирающими небо верхушками елей, слушая кукушку и соловьиные трели, наблюдая за парящими в поисках добычи канюками.

Но однажды депрессия вновь вспыхнула как огонь от зажжённой спички. Это случилось в тот день, когда я обнаружила, что в сети выставили на продажу только один мой роман, изданный 4 года назад. Тогда моим главным увлечением были волки. Зверь без сомнения интересный, но в наше непредсказуемое время военных, политических и экономических конфликтов предпочтение издательством истории про волков и шакалов, написанные неизвестным автором, мы с мужем оценили, как намерение показать мне, что я не могу рассчитывать на признание. Мысли о суициде оставили меня только после того, как Антон согласился искать другого издателя.

Благодаря Васе и Асе свободного времени вне общества четвероногих питомцев почти не оставалось. Однако в воскресенье Антон настоял на прогулке вдвоём в парке Дубки. Жизнь в небольшом городе имеет целый ряд преимуществ – обязательно повстречаешь приятных знакомых с собачками, перекинешься парой слов, узнаешь последние новости, и на душе станет теплее. А уж если появится новый член сообщества собачников, ему не избежать контактов и расспросов. На этот раз всеобщее внимание привлекло весьма странное существо – собака с туловищем крокодила, с мощными когтистыми лапами, с острой зубастой мордой и длинными-длинными опушёнными ушами, подметающими тротуар.

– Здравствуйте! – радостно приветствовала меня хозяйка. Я узнала даму, которой в прошлом году подарила отпрыска моей карликовой таксочки и мини-пекинеса, назвав новую породу «пекинская такса».

– Неужели это мой щенок?! – искренне удивилась я. – Его мать размером с котёнка, да и папа не велик. А каков характер?

– Всё порвал в квартире, даже собственные подстилки. И воет на весь дом, когда я ухожу.

– Очень странно. Его родители на редкость кроткие собачки, не причинившие никакого ущерба квартире.

– Я говорил тебе, что не нужны нам Вася и Ася, – вмешался Антон. – Видите ли, моя жена задумала вывести собачек, похожих на панду, и теперь у нас два новых щенка.

– Хотите анекдот по теме? Мужик привёл на птичий рынок медведя. Его сразу же окружили охранники – мол, торговля дикими животными запрещена. «Не торговец я, а покупатель. Хочу найти того козла, который продал мне летом хомяка».

– Но Вася – действительно похожий на медвежонка чёрно-белый шпиц. Я мечтаю скрестить его с чёрной чау-чау и с пекинесами – белой, чёрной и чёрно-белой. Надеюсь, что хотя бы один щенок будет похож на панду. Его я дорого продам. А остальных подарю хорошим людям.

– Китайцы уже осуществили Вашу мечту, но иным способом, – заметила хозяйка «крокодила» – они красят щенков чау-чау под панду.

– Но это издевательство над собакой! У чау и без этого проблемы с кожным покровом. Нет, я хочу получить натуральную панду!

– А если не получишь?! – Антон иронически усмехнулся. – Потратишь столько денег на кормление матерей и щенков, а потом всех раздашь?! Такой «бизнес» вполне в твоём духе. Я настаиваю на том, чтобы ты продала обоих щенков. Ты клялась, что не будешь заводить новых собак.

Я промолчала, но про себя подумала, что найду способ заставить Антона смириться. Если речь шла о мечте, касающейся четверолапых или пернатых, моя изобретательность достигала вершины, и я придумывала сценарий, по которому Антон не мог сказать мне «нет».

Так было и восемь лет назад, когда я впервые увидела щенка пушистой и белоснежной самоедской лайки. Его несла на руках высокая симпатичная девушка, и щенок смотрелся на её плече как роскошная горжетка. Это был самоед Бони, который стал спутником моей дочери. На следующий день я нашла в Зеленограде заводчика самоедских лаек и купила четырёхмесячную девочку за 700 евро. С заводчиком договорилась, что заберу щенка по возвращении из Сицилии.

Сценарий ситуации, приведшей к безоговорочной необходимости покупки щенка, сценарий, в который поверит Антон, тогда ещё смутно вырисовывался в моей голове. Я полагала, что он должен быть, с одной стороны, связан с сицилийской мафией, а с другой казаться вполне правдоподобным. Это определило круг моих интересов как туриста.

В двух километрах от очаровательного городка Чефалу, яркого примера наследия различных цивилизаций, начиная с V века до нашей эры, расположен уютный отель, принадлежащий, по слухам, сицилийской мафии.

Время ужина. Метрдотель проводит меня к столику, за которым уже сидят шестеро русских: крутой с виду парень лет двадцати пяти с молодой заносчивой супругой в ярком сарафанчике и босоножках на немыслимо высоких шпильках, две дамы забальзаковского возраста с типичной наружностью бизнеследи, то есть подчеркнуто небрежно одетые и при этом переполненные чувством собственного достоинства, и две очень смазливые девушки из Сургута, ни на секунду не забывающие о своей внешности. Несмотря на явное различие в статусе собравшихся, они кажутся спевшейся компанией, не нуждающейся в новых членах. Увидев, что моё появление, мягко говоря, не вызвало восторга, метрдотель поинтересовалась, говорю ли я на английском, и. услышав утвердительный ответ, продолжила:

– Я могу предложить вам чудесный столик с видом на залив. У вас будет только двое соседей – супружеская пара из Мюнхена. Они хорошо говорят на английском и жаждут общения, но, увы, мало кто из отдыхающих может поддержать разговор – здесь, в основном, французы и итальянцы.

* * *

Немецкая пара встретила меня очень приветливо, особенно она. Но на немку эта маленькая женщина по имени Лао с ее типичной наружностью таиландки была совсем не похожа. Зато ее супруг, которого звали Карл, живи он во времена нацистской Германии, мог бы похвастаться всеми отличительными чертами арийской внешности.

Едва познакомившись, Лао начала рассказывать о своих впечатлениях, и не просто рассказывать. Достав из сумки пару бежевых осенних туфель на шнурках, она приблизила их к своему маленькому носику, смачно втянула в широкие ноздри аромат кожи и затараторила:

– Я езжу в Италию, главным образом, для того, чтобы покупать обувь. И вам советую. Очень мягкая кожа! И подошва непромокаемая. В таких ботинках осенью будет комфортно. Я уже не говорю о том, что они в полтора раза дешевле, чем в Германии.

– Моя жена может позволить себе покупать любую обувь и в Германии, – заметил Карл, – у Лао свой бизнес. Но за годы совместной жизни моя жена приобрела немецкую привычку к экономии.

– А на экскурсии вы ездите? – полюбопытствовала я.

– О да! Здесь есть, что посмотреть! Прежде всего, Палермо. Красивейший город, но мало средств тратят на реставрацию – деньги прикарманила мафия. Если вы любительница острых ощущений, посетите монастырь капуцинов – там хранятся несколько тысяч мумий. – Карл протянул мне фотографию скелетов во фраках и головных уборах.

– Брр… какой ужас!

– Простите, что испортил вам аппетит.

– Нет-нет, что вы. Вы правы – я действительно люблю все необычное.

– Да, кафедральные соборы, дворцы – все это прекрасно, но, признаться, меня больше интересует мафия. 24 июня арестовали девять главарей, которые раньше сотрудничали с Бернардо Провенцано. Этот крестный отец в течение 43-х лет скрывался от правосудия и был пойман только в апреле прошлого года. Вот взгляните на эту публику! – Карл повернулся и взглядом указал на противоположный конец ресторана, где собрались несколько десятков смуглых черноволосых мужчин небольшого роста в черных костюмах и ослепительно белых рубашках. – У них здесь постоянные сходки, но зато и нам достается кое – что с барского стола – торт с земляникой.

В половине второго русскоязычные туристы собрались в холле отеля, где нас уже ожидала девушка-гид по имени Моника.

– Экскурсия «Неизвестная Сицилия» предполагает посещение небольших деревень в глубине острова и города Сан Мауро Коста верде, где вечером состоится религиозный праздник Святого Мауро. Сухой паек можно не брать – нам предстоит дегустация итальянских вин, сыров и сладостей, которые стали популярны здесь в период арабского господства. Это жареный миндаль с медом в смеси с яичным белком, ледяной нектар с ароматическими добавками из фруктов, специй и цветов. Сицилийцы очень гостеприимный народ, так что проблемы с обедом у нас не будет.

Мы уже садились в автобус, когда к Монике подбежала запыхавшаяся Лао, за которой следовал Карл. Оба показались мне сильно возбужденными.

– Мы хотели бы присоединиться к вам. Это возможно? – спросила Лао на английском.

– Сожалею, но среди немецких туристов не нашлось достаточно желающих, и говорить я буду на русском.

– А возможно заказать индивидуальную экскурсию? – поинтересовался Карл.

– Да, конечно, но это будет дорого.

– В таком случае мы будем следовать за вами на машине, чтобы не заблудиться.

– Против этого я не могу возразить, но имейте в виду, что я не несу за вас никакой ответственности.

– О, не волнуйтесь, пожалуйста – всю ответственность я беру на себя, – Карл и Лао направились к маленькому красному «фиату».

* * *

Центральная Сицилия сильно отличалась от живописного побережья и временами походила на опаленную солнцем степь, окруженную скалистыми бурыми холмами с редкими зелеными вкраплениями. Всего в нескольких дестках километрах от бурлящего людского муравейника протекала ленивая сонная жизнь, в которой редко можно было повстречать не то что человека, но и представителя фауны.

Наконец вдали показалась деревня – несколько узких серо-каменных улочек, спускающихся со склонов горы к центральной площади. У домов чинно восседали на стульях молчаливые мужчины с бронзовыми бесстрастными лицами, которых, казалось, не волновало ничего, кроме своего монотонного и однообразного существования в этой глуши.

– На что они живут? – поинтересовалась я у Моники.

– В основном, за счет туристов. Вообще на Сицилии магазины закрываются в половине второго и открываются в половине пятого, но ради нас они нарушили свои традиции.

Автобус остановился на небольшой площади возле магазина, перед котором громоздились лотки с множеством бутылок различной емкости.

– Это местные ликеры, – проинформировала Моника. – Вы можете попробовать все и выбрать тот, который придется по вкусу.

Туристы выстроились в очередь, пробуя один ликер за другим, и по достижении лёгкой стадии опьянения, остановили свой выбор на ликере из кактуса. Я купила четыре бутылки по 8 евро за каждую, хотя особого восторга напиток у меня не вызвал. Но все-таки экзотика. Можно будет подарить три из них подругам, а одну распить с мужем по возвращении.

В тесном пространстве между каменными стенами зависла нестерпимая жара, и потому все дружно направились к лотку с ледяным нектаром. Я на секунду замешкалась, затрудняясь с выбором, как вдруг откуда-то сбоку из толпы вынырнул Карл с двумя порциями мороженого.

– А где Лао?

– Ей стало дурно от духоты – она ждет меня в машине. А я хотел пройтись по антикварным лавкам. В таком захолустье всегда найдется что-нибудь интересное.

Мы спустились вниз по крутому спуску между тусклыми стеклами витрин закрытых магазинов. Дверь в антикварную лавку была, однако, открыта, но внутри было темно, и никого не было, кроме осколков скульптур греческой эпохи, не удостоенных чести стать экспонатами археологического музея. Сделав ещё несколько шагов, я чуть было не споткнулась о древнюю «рухлядь» в виде светильников, керамических амфор и ваз.

– Ну, ты что-нибудь выбрала? – поинтересовался Карл.

– Есть недурственные вещицы, но я не буду ничего покупать – могут изъять на таможне.

– Кстати, не забудь, что и ликеры придется сдать в багаж – провозить жидкости запрещено.

– Ах да, я и забыла об этом. Спасибо, что напомнил.

Карл взглянул на часы.

– Пора идти – ваши уже ждут.

* * *

– Куда же вы пропали? – раздраженно спросила Моника, – нам надо торопиться, чтобы успеть посмотреть процессию.

Едва я вошла в автобус, водитель тронулся с места, и уже через 10 минут автобус мчался по нависшему над пропастью узкому шоссе с множеством головокружительных поворотов.

– На Сицилии ярмарки, карнавалы, религиозные процессии и фестивали длятся круглый год, – сообщила Моника. – К сожалению, вы не увидите самый знаменитый на острове карнавал – он проводится перед Великим Постом в городе Ачиреале. Красочные двенадцатиметровые повозки шествуют по улицам города, изображая картины сицилийской жизни. Городок Сан Мауро, куда мы направляемся, трудно найти на карте. Но зато там вы увидите жизнь островитян в натуре. Прибавь газу, – обратилась Моника к водителю, – религиозная процессия начинается в семь.

– А что это за процессия? – поинтересовалась я.

– Из церкви Святого Мауро понесут статую святого в другую церковь, названную в честь его двоюродного брата. По преданию, в то время, когда Святой Мауро навещает своего брата, все сопровождающие его могут молитвой искупить свои грехи и загадать желания, которые обязательно исполнятся. Во главе процессии будут мэр, священнослужители и все уважаемые люди города.

После утомительной гонки по серпантину, от которой у меня то и дело замирало сердце, автобус остановился на крошечной площади возле крутой лестницы, поднимающейся в город. Городок походил на скопление пчелиных ульев, каким-то чудом закрепившихся на крутых склонах горы на высоте тысячи метров над уровнем моря.

– Сейчас мы поднимемся и присоединимся к процессии. – Моника подняла руку с гербом Сицилии – Медузой Горгоной. – Это будет мой опознавательный знак. Прошу не отставать. И не забудьте взять камеры – я договорилась с мэром о том, что вы можете делать любые снимки.

Взявшись за руки, туристы последовали за молодой женщиной, которая резво перепрыгивая через две ступеньки, пыталась укоротить время подъема. Я с трудом поспевала за проводницей, думая только о том, как бы не потеряться в этом людском муравейнике – все жители города устремились на главную улицу, готовясь принять участие в праздничном шествии. Мужчины и женщины были одеты в выходные костюмы и платья, но на женщинах почему-то не было обуви. Я заметила в толпе нашего водителя, которые уже успел сменить помятый джинсовый прикид на элегантные черные брюки и светлую накрахмаленную рубашку.

– Марио – местный житель, – улыбнулась Моника, – он уже побывал дома и принял подобающий вид.

– А как же мы? – смутилась я, одергивая спортивную рубашку.

– Ничего, не смущайтесь – мы – туристы, – подбодрила меня Моника.

В этот момент заиграл оркестр, и по толпе пронесся гул.

– Вот он! Святой Мауро!

Со стороны собора навстречу нам медленно двигалась живописная процессия. Несколько десятков молодых мужчин в ярко-зеленых рубашках несли на плечах носилки с креслом шириной в половину улицы, на котором восседал Святой Мауро. Время от времени мужчины издавали глухой гортанный звук, что-то вроде «ху». Я достала фотоаппарат и, забыв обо всем, протиснулась сквозь толпу поближе к святому. Впереди носилок гордо шествовали отцы города.

– Следуйте за процессией и следите за моей рукой, – прокричала Моника. – Встречаемся у подъема в гору.

Я встала рядом с босой девушкой, с отрешенным видом шептавшей «отче наш», и, стараясь идти в ногу, некоторое время двигалась вперед, вздрагивая от периодически повторяющихся странных криков зеленых мужчин. У подъема в гору процессия вдруг замедлила шаг. Я протиснулась сквозь толпу к небольшой площадке, где нас должна была ждать Моника, но вокруг мелькали лишь незнакомые лица, вселяя в душу смутное беспокойство – я вообще плохо переносила тесноту в толпе людей, тем более что это были люди, одержимые религиозным экстазом. Невозможно описать мою радость, когда я вдруг увидела белокурую даму, резко выделявшуюся из толпы своей одеждой туристки, состоявшей из шорт и топика, обнажавшего красивые полные плечи. Это была туристка из Елабуги. Она держалась самоуверенно и, казалось, ее вовсе не беспокоили ни осуждающие взгляды окружающих, ни отсутствие гида и других туристов.

– Привет, Люба! Я что-то не вижу никого из наших.

– Может быть, они решили все-таки подняться в гору вместе с процессией, – предположила я.

– Наверное, это так и есть, но я туда не пойду. Давайте потихоньку двигаться к автобусу.

Спуститься вниз по центральной улице не было никакой возможности – там яблоку негде было упасть.

– Так, сворачиваем на боковую, – решила моя спутница.

Уже совсем стемнело, и путь освещали только скудные гирлянды огней праздничной иллюминации. Впереди вдруг вспыхнул свет фонарей, падающий на тесные ряды торговцев всевозможными сувенирами, кожаными изделиями и другими товарами по цене, в несколько раз меньшей, чем в магазинах. Я не смогла удержаться от того, чтобы не порыться в развале сумок «made in Paris». Также привлекли моё внимание красивые майки и яркий веер. Но, по словам соотечественницы, все выставленные на продажу сувениры были китайского производства…

Я ограничилась минимумом покупок, так как к тому времени в моей голове созрел план под кодовым названием «Подарок от крёстного отца». Согласно моей задумке, в аэропорту Шереметьево-2 меня встретит заводчик самоедских лаек с моим щенком и проводит до квартиры. Дверь откроет Антон. Мужчина протянет ему девочку и произнесёт несколько заранее выученных слов на итальянском: «чао, ун регало да синьор АльПачино». Я шёпотом переведу: «Синьор говорит, что этот щенок – подарок от крёстного отца».

Всё прошло без сучка и задоринки. Посмотрев фотографии посетителей принадлежавшего мафии ресторана, экзотической религиозной процессии и мамы – лайки со щенками Антон поверил, что щенок прибыл в Россию из Сицилии и по этой причине его невозможно вернуть заводчику. Тем более итальянскому мафиози. Но что придумать на этот раз? Как убедить Антона в том, что нет иного выхода, как оставить у себя Васю и Асю?

Градус настроения окончательно опустился ниже нулевой отметки. Всё одно к одному. В университете перемены, свидетельствующие о том, что от пенсионеров, большинство которых работало на полставки, намерены избавляться. Как оказалось, ни мои научно-фантастические романы, ни даже поданные в Патентное бюро заявки не дадут мне очков при сокращении кадров – патентная деятельность, считающаяся высшей формой научной работы, на кафедре физики не предусмотрена как род деятельности, повышающий балл эффективности.

Сочувствующие мне собачники удивлялись, почему я держусь за эту низкооплачиваемую должность доцента и не устраиваюсь в школу, где зарплата учителей составляет 70 тысяч и выше. Когда-то я подрабатывала в нескольких школах и поэтому хорошо представляла, насколько нервная эта работа. Но почему туда не рвутся мои более молодые коллеги? На этот мой вопрос они отвечали по-разному, но суть ответов сводилась к одному: массовое очковтирательство. Учителя, ставящего двойки, непременно выживут, так как зарплата директора зависит от ряда показателей. По этой же причине до последнего времени сообщество учителей теми или иными способами добивалось нужного результата ЕГЭ. Стимулирующие надбавки в школе платят не столько за то, как учитель прививает знания, а за показушные открытые уроки, которые репетируют заранее и убеждают ревизоров в том, что уровень преподавания настолько высок, что ученики сами способны формулировать тему занятия. Платят и за «профориентационную» работу, в ходе которой учеников, уже определившихся с выбором профессии возят по колледжам, не интересующего их профиля. Конечно, среди внеклассных мероприятий есть много полезных: постановка спектаклей по произведениям классиков, спортивные соревнования и тому подобное. Но я уже вышла из возраста массовика-затейника. В то же время общение со студентами в университете давало мне пищу для ума, давало представление о жизни молодых людей, принадлежавших к разным сословиям, исповедующих разные религии и имеющих разные взгляды на современную действительность.

Как ни старалась я смириться с мыслью, что от судьбы не уйдёшь, в глубине души страшилась этого момента неизбежности. Тем более что желание жить и творить ещё не угасло. На очередной выпад Антона относительно Васи и Аси я ответила так:

– Хорошо, я обустрою и утеплю дачу и перееду туда со всей живностью. Я хочу вывести собачку – панду. Это один из немногих оставшихся у меня стимулов для поддержания остроты чувств и оптимизма. Это аромат далёкого детства, наполняющий существование маленькими радостями. Вяло брести к старости – не мой выбор.

– Я не позволю, чтобы ты жила одна в лесу! Тебя ограбят, убьют. Хочешь вывести панду? Тогда проси, чтобы тебе выделили дом с участком в Новогорске.

– У кого просить?

– У Путина, – пошутил Антон.

Однако я отнеслась к его словам всерьёз.

Уважаемый Владимир Владимирович,

Позвольте обратиться к Вам не как к Президенту России, а как человеку, очень любящему пернатых и четверолапых. Я более 40 лет работаю доцентом кафедры физики Московского государственного строительного университета. И одновременно являюсь автором 8-и научно-фантастических триллеров, опубликованных издательством АСВ. К сожалению, не могу сказать о себе, цитируя один из последних анекдотов: «человек счастлив, если его работа похожа на хобби, а зарплата не похожа на милостыню». На протяжении нескольких десятков лет моим хобби было изучение психологии животных и птиц при их постоянном тесном контакте друг с другом и с человеком. Кроме этого, меня волновали проблемы, связанные с неиспользованными возможностями человеческого мозга и не изученной до сих пор пси-энергии (так я называю психическую энергию). К своему письму я прилагаю три опубликованных романа «Мозг в чемодане», «Жизнь и необычайные приключения доктора Милентины К. в двухкомнатной берлоге», «Спаси синюю птицу», в которых отображено всё сказанное мной выше. А также последнюю книгу «Роман из сумасшедшего дома», после выхода в свет которой (крошечным тиражом) меня причислили к «пятой колонне» и я попала в чёрный список кандидатов на сокращение.

Число моих увлечений, связанных с миром животных и птиц, не перечесть. Замечу, что из-за своего хобби я переехала в 1986-ом году на постоянное место жительства в город Химки, где, по крайней мере, в то время, любовь к животным сплачивала большинство горожан. Несмотря на то, что я проживала в двухкомнатной квартире с собаками, шакалом, котами, лесным чёрным вороном, мини-пигами и другим представителями братьев меньших, конфликтов с соседями у меня не было.

Однако годы берут своё и в последнее время под крышей моей двушки нашли приют всего 28 живых существ, не считая мужа и двух речных карасей. Из всего задуманного мной остались пока не реализованными два проекта. Первый имеет отношение к улучшению взаимоотношений между Россией и США и найдёт своё отображение в готовящейся к изданию книге «Жизнь и бизнес честного лоха в современной России», а второй связан с моим намереньем вывести новую породу собачек, похожих на медвежонка панду. Казалось бы, что хобби, касающееся последнего проекта, идёт в разрез со сложной ситуацией в стране. Однако, частично веря в теорию материализации мыслей, полагаю, что если все россияне будут думать только об угрозе войны и ухудшении уровня жизни, так всё и будет. Мне кажется, что человек в любой ситуации должен сохранять интересы и увлечения, характерные для мирного периода. В данный момент у меня появились два щенка, на базе которых можно попытаться вывести «панду». На корм животным зарабатывает мой семидесятилетний муж, занимающийся патентной деятельностью в сфере обороны. Но вот жизненного пространства явно не хватает. Я прошу Вас рассмотреть возможность предоставления мне частного дома для организации питомника, например, в Новогорском районе города Химки, где мы с мужем сможем продолжить исследовательскую деятельность.

P.S. Письмо написано от руки для того, чтобы не было сомнений в моём авторстве.

Уважаемая Любовь Владимировна!

Федерации по приёму граждан А. Сербина

Ваше обращение на имя Президента Российской Федерации, полученное в Приёмной Президента Российской Федерации по приёму граждан и зарегистрированное за N 234537 рассмотрено и направлено в правительство Московской области в целях объективного и всестороннего рассмотрения с просьбой проинформировать Вас о результатах рассмотрения (часть 3 статьи 8 Федерального закона от 2 мая 2006 года N 59-Ф3 «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской федерации»).

Ваши книги получены и оформлены в уставленном порядке.

Советник департамента по

Обеспечению деятельности

Приёмной Президента Российской

Вскоре я получила ответ от губернатора Московской области, в котором указывалось, что моя просьба, касающаяся улучшения жизни собак в приютах, направлена мэру города Химки. К своему стыду, я не знала имя исполняющего обязанности мэра. Однако о смене власти в нашем городе и предстоящих выборах можно было судить по характерным признаком изменения городского ландшафта. При одном мэре усиленно клали брусчатку, при другом в городе появилось изобилие цветочных магазинов. А сейчас их заменили на салоны связи однотипного дизайна, обновили остановки общественного транспорта и начали благоустраивать дворы. Единственное, что объединяло бывших и новых кандидатов, – прогрессирующий процесс уплотнённой застройки.

Письмо из мэрии пришло с задержкой. В нём сообщалось, что на улучшения жилищных условий могут претендовать жители города, проживающие на площади менее 10-и метров на человека, что не соответствует моему случаю. Однако кандидат в мэры выразил готовность пообщаться со мной лично для обсуждения этого вопроса.

Вскоре я получила ещё одно письмо из Приёмной Президента, в котором сообщалось, что информация о моём сокращении передана в Администрацию Президента.

Я пыталась загнать депрессию в закоулки души, но время от времени болезненное состояние неопределённости било кувалдой по затылку, сдавливало виски, горьким комом подкатывало к горлу. Меня, которую когда-то некоторые профессора, поддерживавшие мои творческие начинания, называли «главным человеком» в университете, изгоняли из коллектива, который на протяжении 40 лет был моей семьёй. Как изменились люди! Находились и те, кто откровенно издевался надо мной и моими собаками. Эта профсоюзная активистка Марина Фомичёва! Несколько раз я говорила ей, что для содержания собак и кошек мне необходимо работать и что она как профсоюзный лидер должна за меня заступиться. А она сама включила меня в чёрный список!

Правда работать в коллективе, из которого «ушли» почти всех порядочных и добрых людей мне уже в тягость. Остались, в основном, те, кто был повязан друг с другом на левых заработках по принципу: «я позанимаюсь со студентом, а ты поставишь ему зачёт». Лицемерие и двуличность – вот основные качества, которые в наше время позволяют удержаться на плову. Эта самая Марина во времена правления либералов так восхищалась Гайдаром! «Как я его обожаю! Я люблю его! Не могу равнодушно смотреть на его пухлые щёчки!» «Любила» она и профессора Гришина, заместителя заведующей, которого все прочили в большие начальники. Смешно и грустно было смотреть как эта безобразная бесформенная туша, закатывая в истоме глаза и прижимая руку к сердцу, произносит: «Как я люблю Гришина! Ничего не могу с собой поделать. Люблю его!»

Любовь к Гайдару теперь она отрицала, да и свидетелей уже осталось немного. Но об её любви к Гришину знали все. И ей нечего было возразить на мою реплику, что эта «большая» любовь переросла в полное равнодушие в тот день, когда Гришин узнал о своём сокращении, и с ним случился инфаркт. Зато в геометрической прогрессии росла её новая любовь к исполняющей обязанности заведующей кафедрой Марине Перфильевой. Когда-то эта красивая женщина стала прототипом моей героини Милентины Колбасюк. Я дарила ей книги, она с благодарностью принимала их и внешне относилась ко мне с симпатией. Так почему же она согласилась на моё сокращение? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой. Когда-то мы с ней в одной команде проверяли работы участников олимпиад для абитуриентов, и я обнаружила, что эта мадам, в настоящее время готовящаяся к защите докторской, не умеет решать школьные задачи. Так что науку она двигала вперёд с помощью своей п… На мою просьбу сохранить за мной хотя бы четверть ставки для прокорма животных обе Марины отвечали злорадной усмешкой и советами, не имевшими ничего общего с моими реальными возможностями. Но я держалась гордо, по словам доброжелателей, с голливудской выдержкой, хотя давалось это мне не легко, и в действительности я была на грани безумия. Я даже решила, что с гордым видом откажусь, если мне всё же сделают предложение остаться. В том коллективе, который когда-то возглавлял крупный учёный и интересный человек профессор Орлов, я согласилась бы работать за минимальное вознаграждение. Но участвовать в фарсе под названием «обучение физике» в одной команде с мафией это не для меня!

Неужели глубокая депрессия, когда все прежние стремления тают как дым, станет единственным результатом моей американской мечты?! Я называю «американской мечтой» стремление придумать что-нибудь этакое, что притягивает удачу, деньги, признание. Неужели это конец, и мне не удастся разжечь едва тлеющий в глубине души огонёк надежды?! И даже если мой Вася сумеет начать «производство» собачек-панд, как я смогу их вырастить?!

Асю, по настоянию Антона, всё же пришлось продать, но Васю оставили – он проникся ко мне такой бесконечной любовью, что расстаться с ним было просто не возможно.

Я и предположить не могла, что из состояния депрессии, развившейся до мыслей о суициде, меня выведет встреча с голубой змеёй. Я увидела её жарким июньским днём на своём окружённом могучим лесным массивом дачном участке. В ожидании строителей, помогавших мне в благоустройстве дома, я решила разбросать под деревья и кусты два довольно высоких холмика плодородной земли, доставшейся мне от прежнего владельца. Горки были тщательно укутаны прелой травой, мелкими сучьями и строительным мусором. Раздевшись до пояса, я взяла в руки вилы и начала собирать всю эту гниль в большие целлофановые мешки. Я снимала слой за слоем голыми руками – так было удобнее. Пот лил градом, но я решила, во что бы то ни стало, добраться до плодородного перегноя. Наконец показалась рассыпчатая чёрная земля. Я взяла лопату и первым делом начала раскидывать её на затвердевшие комья глины возле забора – надеялась, что они зарастут травой. Я люблю уголки дикой природы, на которых трава по пояс, пестреют полевые цветы, буйно разрастаются кустарники, гнутся под тяжестью плодов старые яблони, упираются в небо верхушки елей. И только в небольшом палисаднике радуют глаз садовые цветы – роскошные пионы, да на нескольких грядках растут компоненты моей любимой окрошки. Так выглядел мой участок, и только эти две злосчастные кучи портили его вид.

Работа над первой горкой уже подходила к концу, как вдруг из-под земли взвился вверх ярко-голубой шнур диаметром в два средних пальца. Змея!

И не просто змея, а необыкновенная красавица, чудо природы. Тогда я не знала, к какому виду относится этот редкий по окрасу экземпляр. Позднее, проведя час-другой в сети, выяснила, что в покрытых прелой травой и строительным мусором кучах чаще всего поселяются гадюки. Именно среди них встречаются мутанты по цвету чешуи. Не знала я и о том, как следует себя вести при встрече с гадюкой…

Но это уже другая история.