– Елена, если бы я перевела этот рассказ с английского на русский, получилось бы нечто, совсем не похож ее на первоначальный текст. Поэтому я и отказалась от собственных попыток перевода. Но какие ещё сюрпризы ты имела в виду?

– Мне хочется, чтобы поездка в Штаты стала для тебя незабываемой. Зная твою страсть к приключениям и мистике, я решила предложить тебе экскурсию в «Долину смерти». «Долина смерти» находится в Калифорнии, это зона одной из самых загадочных пустынь мира Мохаве. Ее называют сокровищницей тайн и озарений, и с древних времен эту пустыню считали самым гиблым местом на земле. Когда не было сотовых телефонов, поломка машины в Мохаве не оставляла шансов вернуться в цивилизацию.

– Но какие опасности могут подстерегать там теперь? Не представляю. Нет, я обязательно побываю там на экскурсии. Само слово «пустыня» завораживает. Сразу представляешь мистическую пустоту, в которой ты только маленькая песчинка, находящаяся во власти стихии.

– А тебе приходилось когда-нибудь путешествовать по пустыне?

– И да, и нет. Это было несколько лет назад в сентябре. Хорошо помню тот солнечный день, в который меня ожидали два приятных события: последнее занятие по психолого-педагогической практике с выдачей солидного удостоверения и банкет по случаю 75-илетия заведующей кафедрой.

Профессор психологии Надежда Георгиевна Милорадович закончила семинар необычным тестом.

– Представьте, то вы стоите на пороге Храма Судьбы. На входе и выходе изречения великих философов: «Что возмущает тебя в ближнем, не делай сам. Дал слово – держи. Язык пусть не обгоняет твоего ума. Не желай невозможного. Тайны не разглашай. Избегай удовольствий, рождающих страдание. Не лги, но говори правду. Познай самого себя. О тайном догадывайся по явному. Знай меру, ничего слишком» и т. п. Все советы мудры, но вы должны выбрать только два, которые определили бы оптимальный по жизни результат.

После наших ответов последовал комментарий руководителя семинара: «Как установили исследования психологов, хорошо воспитанный человек лжет, а абсолютная откровенность сродни цинизму. Не может нормальный человек и не разглашать тайну. А если не желать не возможного, жизнь зайдет в тупик. Чем более не возможную цель вы поставите, тем дольше будете жить. Недаром лозунг «Желай не возможного» встречает студентов Сорбонны. Но практический опыт доказывает, что оптимальный старт на входе в Храм Судьбы дает совет Сократа «Познай самого себя». На выходе – «Знай меру, ничего слишком».

Подождав, пока слушатели осмыслят мудрость и глубокий смысл данных изречений, профессор Милорадович продолжила:

– Я хочу, чтобы от наших занятий у вас осталось яркое впечатление. И поэтому предлагаю до того, как мы расстанемся, сыграть в интересную игру. Игра называется «Выживание в пустыне». Представьте, что летящий над Аравийской пустыней лайнер, в котором находитесь вы, теряет управление. Летчику удается посадить самолет, но вокруг только похожие на желто-коричневые волны песчаные холмы, поднимающиеся на высоту десятков и даже сотен метров. Хотя у штурмана имеется карта, он не в состоянии определить место падения. В багажном отделении имеется ряд предметов, которые могут пригодиться: пластмассовые бутылки с питьевой водой, спиртные напитки, соль, ботинки на толстой подошве, теплые вещи, непромокаемый плащ, ракетница, нож, охотничье ружье, солнечные очки, линзы и т. д. Список передаю каждому. Я разделю вас на две группы: в одну войдут те, кто предпочтет двигаться в поисках спасения, в другую – те, кто считает более целесообразным оставаться на месте и ждать помощи. Задача каждой группы выбрать стратегию выживания и пронумеровать все предметы в порядке их значимости. Но сначала пусть кто-нибудь из вас расскажет, то ему известно об Аравийской пустыне. Вот вы, Любовь Владимировна…

– Насколько я знаю, именно Аравийская пустыня сформировала наше представление о любой пустыне. Это обширное пространство, занятое движущимися барханами, раскаленными в лучах солнца, караваны изнуренных жарой верблюдов, ядовитые змеи, скорпионы. Из-за сильных ветров часто случаются песчаные бури, поэтому большая часть пустыни необитаема. Оазисов в Аравийской пустыне нет, но встречаются ключи и природные резервуары, заполненные водой зимних дождей. На востоке – плоскогорье и редкие горы высотой порядка двух тысяч метров. Через пустыню перегоняют караваны верблюдов, следующие из Египта в Судан. Если идти по верблюжьему следу, можно избежать зыбких песков. У подножья гор встречаются поселения бедуинов, поэтому я войду в группу, которая предпочитает движение. Как же это страшно – умереть, не предпринимая никаких поисков! Чтобы избежать жары, можно передвигаться вечером, ночью или ранним утром. – Ну, это ваш выбор, хотя, согласно компетентному мнению, более разумно оставаться на месте, тем более что запас воды у вас есть. – Да, но дело в том, что в жарких пустынях нужно пить не менее 3,5 литров в день. Ограничение потребления воды даже до одного – двух литров приводит к катастрофе – наступает обезвоживанье. Сначала оно проявляется в общем недомогании, потере аппетита, затем в прогрессирующей слабости, дрожании конечностей, сухости в горле, синюшности. Если двигаться, есть шанс найти высохшие ручьи. Вода там подступает к самой поверхности и особенно скапливается в местах поворота русла. Там легко вырыть колодец. И если запас воды мал, в первый день лучше не пить вообще, особенно алкогольные напитки – алкоголь усиливает обезвоживанье.

Несмотря на все мои познания, при подведении итогов игры оказалось, что выжили те, кто остался на месте крушения лайнера. Группа движения погибла. Я была крайне возмущена – мне казалось, что я предусмотрела все: ночной холод, для чего взяли теплую одежду, ослепляющие солнечные лучи, от которых можно спастись только в темных очках, воспользовались и увеличительным стеклом для разведения огня без спичек, и ботинками на толстой подошве для защиты ступней от раскаленного до 80 градусов песка, и непромокаемым плащом для сбора конденсата… И даже после того, как выяснилось, что к моей группе случайно применили не тот критерий, и мы все же остались в живых, я еще долго не могла успокоиться и, как наяву, представляла себя среди бескрайней пустыни, слышала ночные стоны раскаленных дневным солнцем камней, видела выползающих из расщелин змей.

Однако надо было взять себя в руки и сосредоточиться на другом – профессор Милорадович вдруг произнесла загадочную фразу: – А знаете ли вы, что любое ваше желание сбудется? – Да, я с детства я страстно желала окружить себя представителями фауны. И сейчас живу на равных с четверолапыми и крылатыми.

– Вы правы – сбываются только те желания, которые овладели всей вашей сущностью. Они находятся на кончике стрелы туго натянутого лука и готовы стремительно достичь желаемой цели. Как считают многие успешные люди, мысль материальна, и в природе существует закон притяжения мечты. Поставьте перед собой цель, которая относится лично к вам и находится под вашим контролем, а затем вообразите, что вы магнит, который притягивает к себе все, что необходимо для ее достижения. Создайте ощущение, что у вас это уже есть, изобразите предмет вашей мечты на листе бумаги. Когда вы овладеете этим секретом успешности, жизнь станет удивительной. Но помните, что Вселенная любит скорость, не загоняйте свою страсть в закоулки души. Возможно, что ростки вашей мечты уже готовы пробиться на поверхность, но вы вдруг стали скептиком, раскритиковали собственное желание, сочли его не исполнимым. И тогда эти ростки уйдут обратно в землю. Не говорите и даже не думайте о плохом. Если, к примеру, у вас долги, не жалуйтесь на безденежье, но ищите пути преодоления. Ищите радостно, с надеждой. Помните, что если вы зациклились на негативе, на вас обрушится новый вал невзгод – вы сами притягиваете их. Если вам плохо, подумайте о тех, кто дарит вам счастливые минуты, например о ребенке, о наших братьях меньших, подумайте о радостном. И главное, благодарите судьбу за то хорошее, что у вас уже есть. Сосредоточьтесь на позитивных, радужных надеждах, и в вашей жизни начнутся перемены к лучшему.

Надежда Георгиевна вручила мне сертификат о том, что я прошла обучение по программе «психолого-педагогическая подготовка преподавателей высшей школы». А в это самое время в банкетном зале университета, рассчитанном на 150 гостей, уже собирались друзья и коллеги нашей юбилярши. Заведующая кафедрой выглядела роскошно в своем серебристо-голубом платье и меховой горжетке. Сценарий чествования написали я и мой научный руководитель профессор Парфёнова. Поздравляющие должны были выстроиться в ряд по возрастному критерию – от молодых до самых пожилых, символизируя череду прожитых в одном коллективе лет, и направиться к месту действия под хоровое исполнение проникновенной песни Михаила Фрадкина:

А потом начались поздравления поэтические и музыкальные, закончившиеся песнопением на мотив из «Карнавальной ночи»:

Однако за последние несколько лет главные исполнители музыкальных номеров ушли на пенсию, и не стало той задушевности, какой славилась наша кафедра. Здесь в Штатах незнакомые люди улыбаются друг другу, готовы поддержать разговор, оказать посильную помощь, а у нас… Если кто-то к тебе обращается, только и ждёшь какого-нибудь подвоха. Правда, о себе такого сказать не могу – легко схожусь с людьми, рада пообщаться, поговорить.

– Вероятно, сказываются гены, – улыбнулась Елена. – Но сегодня не время для долгих разговоров. Завтра мы вылетаем в Лос-Анжелес.

– Я всё же предупрежу Антона. Ты не против?

– Антон! Привет! У меня всё прекрасно. Впереди Калифорния, знаменитая пустыня Мохаве. Это в четырёх часах езды от Лос-Анжелеса. Там есть интегратрон, белоснежный купол, в котором нет ни одной металлической детали, ни одного гвоздя. Говорят, что в этой зоне время течет вспять. Дорога к интегратрону идет по склону холма, и с вершины его хорошо видно, как сверкает купол в солнечных лучах. Предназначен он для омоложения людей…

– Зачем тебе омолаживаться?! – проворчал Антон.

– Неужели ты ревнуешь?

– Не хочу, чтобы ты там задержалась ради развлечений. Я согласился убирать дерьмо за твоими кошками, так как надеялся, что ты проведёшь время с пользой и найдёшь в Америке того, кто захочет тебя раскрутить. Твой издатель явно следует указанию ФСБ ничего не делать для популяризации твоих книг.

– Если ты против моей поездки, я попрошу забронировать для меня билет на ближайший рейс до Москвы.

– Ладно, пусть будет Мохаве, но больше никаких экскурсий. И я не советую вам приближаться к этому интегратрону. – Почему? – Прежде вокруг него подолгу жили коммуной искатели летающих тарелок, но сейчас окрестности совершенно безлюдны.

* * *

Самолёт сделал круг над Лос-Анжелесом. Я наклонилась к иллюминатору. Гигантский город распластался по округе, в основном, одноэтажными домиками, притулившимися посреди холмов.

Приземление произошло плавно – даже не ощутили толчка. В аэропорту нас с Еленой встречал молодой человек с внешностью типичного представителя американской богемы, представившийся Самуэлем Брайтоном или просто Сэмом. Он отвез нас в известный своим потрясающим тихоокеанским побережьем округ Мендосино, где в наше распоряжение был предоставлен небольшой коттедж на самом берегу океана. График запланированных экскурсий, с которыми ознакомил нас Сэм, оказался достаточно плотным, но всё начиналась со вторника, а впереди был уик-енд плюс понедельник. Этих трёх дней, по мнению Сэма, нам будет достаточно, чтобы акклиматизироваться, обустроить быт, осмотреть окрестности, поразиться многообразию природы, проникнуться величием Тихого океана, в общем, получить дозу вдохновения.

Но главной целью была пустыня Мохаве, и я попросила Елену поскорее связаться с проводником, с которым у неё была предварительная договорённость.

Его звали Гарри Гарднер. По словам Елены, проводнику известен в Мохаве каждый уголок, и к тому же Гарри отличный пилот. Его дом оказался совсем недалеко от нашего коттеджа – надо было пройти всего метров семьсот по тянущейся вдоль побережья пешеходной дорожке, попутно созерцая завораживающую красоту белой пены прибоя. Гарри встречал нас у ворот. Во внешности ничего особенного – типичный афроамериканец. Только рост намного выше среднего, и глаза с ослепительно белыми белками смотрят куда-то в сторону. При виде Елены лицо проводника озарилось радостной улыбкой – так встречают доброго знакомого. Елена представила меня как свою сестру. Гарри пригласил нас в дом, просторный и светлый. Предложил кофе, заваренный со специями. У меня возникло двойственное чувство – с одной стороны, приятно, что наше общение проходит так легко и непринужденно, но, с другой я заметила промелькнувшую на лице Гарри загадочную усмешку. – Я так и думал, мисс, что вы захотите вернуться в Мохаве. – Эта пустыня магнит, который притягивает к себе вновь и вновь многих, уставших от цивилизации. – Да, я хочу показать сестре те места, которые мы посетили. Незабываемая экскурсия!

– Я думаю, – Гарри широко улыбнулся, обнажив жемчужный ряд зубов. – Но в нашем распоряжении только два дня – очень плотное расписание всяких дел. Мы сможем вылететь завтра? – Да, мой корабль в вашем полном распоряжении. Мы можем отправиться завтра утром и провести в пустыне один день, но можем и переночевать. Какой вариант вас больше устраивает?

– Второй, – поспешно ответила Елена.

– В таком случае придётся взять палатки и всё необходимое для ночёвки.

– У нас с собой ничего нет для путешествия по пустыне – мы полностью полагались на вас. За прокат, конечно, заплатим. – Хорошо, договорились. Завтра в 6 утра я заеду за вами.

* * *

Перед поездкой надо было хорошо отдохнуть, но мне не спалось. Накинув халат, я спустилась к пляжу. Ночью океан казался ещё величественней, но этот слившийся с небом бесконечный простор вселял страх, рождало ощущение слабости и беспомощности. Зазвенел мобильный. – Алло, Люба? Это Сэм. Извините за поздний звонок. Я хотел спросить, как вы устроились? Может, нужна моя помощь? – Отлично. Здесь чудесно! Но, Сэм, как мы поняли, до вторника мы свободны в своих действиях. Это так? – Да, – в голосе Сэма послышалась тревога. – Надеюсь, вы всё же проинформируете меня о ваших планах? – Мы с сестрой собираемся на экскурсию в Мохаве. Нас будет сопровождать знакомый проводник. – Как его имя? – Гарри Гарднер. – Гарри? Я бы не советовал вам иметь с ним дело. – В чём причина? У мистера Гарднера прекрасная репутация. Или были какие-нибудь инциденты с туристами, о которых нам не известно? – Нет, но… – Я не понимаю. – Знаете, а не могли бы вы взять меня в свою компанию? – С удовольствием, если Гарднер не будет против. – Хорошо, я сам с ним договорюсь. – Мы отправляемся завтра в шесть утра.

Только под утро мне удалось погрузиться в глубокий сон. Мне снился большой шар. Он катился по желтому настилу пустыни и медленно, но неумолимо приближался к моим ногам. А я будто погружалась в сыпучий песок и только беспомощно простирала руки, словно мои ладони смогут остановить этот гигантский валун. Этот шар я изобразила масляными красками на полотне. Он продвигался вперед по выжженной солнцем пустыне, сминая все на своем пути, превращая в порошок каменные глыбы. Но вдруг откуда-то из зеленого оазиса ко мне протянулась крепкая и властная рука. Я ухватилась за кисть, и у меня как будто выросли крылья за спиной. Теперь я могла взлететь и устремиться туда, где расцветает Жизнь.

Я даже не услышала перезвон будильника. Разбудило меня громкое кукареканье двух или трёх петухов, доносившееся с соседней виллы. В комнату заглянула Елена. – Подъём! Если бы не эти петушки, я бы тоже проспала. Хорошо, что сосед не выполнил постановление администрации о том, что в доме разрешается держать не больше одного петуха. Люба, не забудь положить в сумку пару бутылок воды. – Зачем тащить тяжесть? Гарри обещал, что обеспечит нас всем необходимым. – Слушайся опытного путешественника! Всё-таки летим в пустыню. Кстати, ты знаешь, какой девиз у штата Калифорния? – I have found it – Я нашёл это. – Вот именно. Надеюсь, что и мы найдём. – Но что? Что мы можем найти, кроме скал и песка? – Не знаю, у меня предчувствие. Как сказал один известный знаток человеческих душ, «жизнь так жестока и горестна, что люди, способные произвести на свет романтическую фантазию, подобны оазису в пустыне». Давай, поднимайся и прими душ, а я приготовлю завтрак. Что ты хочешь?

– Свари для меня овсянку. Когда я нервничаю, эта каша действует на меня как бальзам.

– Да, если бы все люди, как это делают англичане, ежедневно ели размазню, с желудком было бы гораздо меньше проблем. Помнишь, английское «овсянка, сэр»?

Гарри заехал за нами точно в назначенное время и через какие-нибудь сорок минут мы были уже на взлётной полосе. Елена глянула на сестру. На моём лице застыло нервно-напряженное выражение. – Ты боишься? Ещё есть время отказаться… – Нет, но почему не приехал Сэм? Он обещал составить нам компанию. – Так позвони ему. – В глазах Елены мелькнула хитринка. – Не буду звонить. Если не приехал, значит, передумал.

В сопровождении Гарри мы направились к одномоторному самолёту. Глянцевая поверхность весело искрилась в лучах восходящего солнца.

– Мой орлик в самом рассвете сил – почти новый, но уже показал свою надёжность в форс-мажорных обстоятельствах, – Гарри любовно провёл ладонью по фюзеляжу.

Елена задержалась у трапа и взглянула на трассу. По ней с бешеной скоростью летел мотоциклист.

– Сэм!

Самуэль Брайтон ловко соскочил со своего коня и в порыве восторга обнял зардевшуюся Елену.

– Хорошо, что вы будете с нами. Вы кажетесь мне надёжным спутником. – Несмотря на мой вид? – Сэм сдёрнул шлем и провёл рукой по спутанным вихрам. – Мистер Гарднер, извините за опоздание, это моя слабость. – Самые опасные люди – люди без грехов и слабостей, – усмехнулся Гарри.

Проводник пообещал пассажирам, что перелёт будет лёгким и займёт совсем немного времени. Так что, поднявшись в воздух, мы, все трое, прильнули к окнам, любуясь ландшафтом. Вот исчезло вдали будто сшитое из лоскутков «одеяло» Лос-Анжелеса. Внизу – окутанные маревом скалистые холмы Мохаве. – Минут через пятнадцать возьмём курс на посадку, – заметил Сэм. Лица женщин побелели. – Что с вами? У вас аэрофобия? Авиакатастрофы происходят лишь по причине редчайшего стечения обстоятельств. – Да, на дорогах России за четыре дня погибает больше, чем за полгода в воздухе, – вставила Елена.

Но я не успокоилась – ощущала, что меня с силой прижимает к спинке кресла. – Почему самолёт набирает высоту? – Это манёвры Гарри. На несколько минут воцарилась тишина. Вместо того чтобы снижаться, самолёт по-прежнему поднимался в высь. Внезапно он накренился. Сэм бросился к кабине пилота. Взволнованные женщины, с трудом сохраняя равновесие, устремились за ним. Дверь в кабину была заперта. – Гарри! Гарри! Пилот не отзывался. Под натиском троих дверь всё же поддалась. Я не поверила своим глазам – Гарри в кресле управления не было.

– Без паники! Садитесь ближе к выходу, пристегните ремни, сгруппируйтесь, наклоните голову вперёд и обхватите колени, – приказал Сэм, – я посажу самолёт.

Заняв место пилота, он попытался выровнять курс, но машина начала крениться и заваливаться носом вниз. Ручка выхода в нерасчётный режим не слушалась.

Я закрыла глаза. На мгновение передо мной промелькнула вся моя жизнь – детство, которое трудно было назвать беспечным – родители с малых лет готовили меня к карьере учёного, рождение дочери, предательство её отца. Антон! Вот кто будет долго и искренне меня оплакивать. Очнулась я от сильного удара. В салоне пахло гарью, кресла окутывал едкий дым. – Задержите дыхание! – крикнул Сэм. – Все к выходу и бегите! Больно ударившись о скалистую почву, я бросилась в сторону. Мы пробежали метров сто, когда раздался оглушительный взрыв, и в небо взвились острые языки пламени. Трое лежали на песке.

– Люба! Ты как? В порядке? – Кости, кажется, целы, – с трудом шевеля губами, пробормотала я. – У тебя всё лицо в копоти. Ты взяла свою сумку? – Нет, не до этого было. – А я сразу повесила свою через плечо. Вот, возьми платок, лосьон и зеркальце.

Я взглянула на своё отражение и разразилась долгим истерическим хохотом. Елена протянула мне стеклянный флакон. Я отвинтила крышку. Не успела смочить платок, как раздался громкий хлопок. Сосуд с шумом взорвался, как будто в нём была не парфюмерная жидкость, а взрывчатое вещество. Осколки разлетелись на большое расстояние. Все замерли в изумлении. – Люба, ты не поранилась? – Нет. Но что это? Что было в этом флаконе? – Обычный лосьон собственного производства – настоенные на спирту травы. – Дай мне воды. Елена достала из сумки единственную пластиковую бутылку. – Возьми, но только чуть-чуть – воду надо беречь. – Пить хочется, – я провела влажной тканью по потрескавшимся губам, обтерла лицо. Однако полностью ликвидировать черные подтёки не удалось. – Пожуй резинку – говорят, что это помогает от жажды. Я положила под язык мятную подушечку. Послышалось громкое чавканье. – Люба! – одёрнула меня Елена. – Что ты чавкаешь как свинья?! Она смотрела на меня широко отрытыми глазами. И, хот я не шевелила губами, чавканье продолжалось. Изо рта медленно вылезал полупрозрачный шар. Постепенно раздуваясь, он увеличивался в размере как мыльный пузырь. Оторвавшись, шар взлетел ввысь, злорадно поблёскивая отблесками солнечных лучей. Меня охватила дрожь. Так всегда было, когда я ощущала чьё-то незримое присутствие. Казалось, что это невидимое существо надсмехается над жертвами катастрофы. – Ладно, забудем, – буркнула Елена и взглянула в сторону пожарища. – Всё сгорело, – Может ты, Сэм, успел что-нибудь прихватить? – Только мобильный – он всегда со мной. Надо позвонить Гарри. – Ты в своём уме? Если он остался в самолёте, твой звонок будет адрессован на тот свет. – Я не думаю, что он был там. – Как такое может быть? Мы собственными глазами видели, что пилот исчез. Но если бы он решил выпрыгнуть с парашютом, мы не могли бы не заметить. – Так что же вы думаете? – Думаю, что Гарри был в своей машине. Возможно, ему стало плохо, и он не мог управлять самолётом, а мы просто не видели его. Это одно из проявлений самогипноза. – Или полтергейста. Может, Гарри вылетел из самолёта раньше нас. По наблюдениям очевидцев движение предметов и людей начинается лишь тогда, когда никто не смотрит в их сторону. Это эффект «охранного луча» – взгляд человека как бы охраняет предмет от перемещения. – Всё это отдаёт фантастикой. – Но как нам удалось открыть запертую дверь кабины? Только при полтергейсте замки дверей отпираются как при вставленных в них ключах.

– Я предпочитаю более правдоподобное объяснение, – вмешалась Елена. – Возможно, мы ломились в открытую дверь. Единственным необъяснимым фактом остаётся то, что мы трое были подвергнуты гипнотическому воздействию, исходящему от неизвестного нам источника, а, скорее всего, от самого Гарри. – Вы правы! Взгляните! – Сэм выпрямился и замахал рукой. – Гарри! Идите к нам! Обе женщины с вытаращенными от изумления глазами наблюдали, как из дымовой завесы выплыла рослая фигура проводника. Гарри двигался медленно и скованно, как контуженный. Сэм бросился к нему и обеими руками обхватил за плечи. Ладони сомкнулись. Парень в паническом ужасе отскочил в сторону. Порыв ветра взметнул вверх столб пыли. Песчаная воронка окружила Гарри, который как будто смешался с пылью и быстро исчез.

– У нас нет времени заниматься объяснением аномальных явлений, – заявила Елена. – Сэм, срочно свяжитесь по мобильному с полицией штата. – Вызов прерван. – Тогда через интернет. – Сети нет. – Попробуй ещё раз. После нескольких попыток Сэм был вынужден сообщить взволнованным женщинам, что по неизвестной причине они остались без связи, и им надо обсудить план действий. – Поднимемся вон на тот холм, – предложила Елена. – С него можно будет осмотреть окрестности. Я сделаю для вас бумажные шлемы, – она достала из сумки сложенную вчетверо многостраничную газету.

Холм казался совсем рядом, но мы шли долго под палящим солнцем, обливаясь потом. Сэм несколько раз пытался установить связь, но не удавалось отправить даже СМС-ку. Наконец добрались до довольно плоской вершины. Елена первой увидела то, на что мы так мучительно надеялись – мы были в пустыне не одни. Примерно в полутора километрах виднелись огороженные забором низкие строения, у ворот дежурили вооруженные люди в форме цвета пустыни, другие вытаскивали ящики из вездехода. – Военная база! Мы спасены! Сэм, ты видишь дорогу? – Да, но она проложена с другой стороны. Нас отделяют от базы сплошные пески. – Это опасно, – вздохнула Елена. – Хорошо бы найти большую палку. – Проблематично. Вы опасаетесь зыбучих песков? – Да. – Можно набрать камней. – Где ты видишь тут мелкие камни? Внезапно в метре от меня из-под почвы взметнулся фонтан каменной россыпи. Камни не просто поднимались вверх. Взлетев, они двигались по странной траектории, будто ими управляла неведомая сила. Камни больно колотили путников по спине, груди, минуя, однако, голову. Камнепад прекратился так же молниеносно, как и начался. Сэм набил сумку и вызвался идти впереди. Время от времени он останавливался и швырял в песок увесистые осколки. Внезапно один из камней засосало в воронку. Сэм разбросал еще несколько булыжников, и всех их поглотила зыбкая почва. – Помогите! – раздался громкий крик. Отскочив в испуге в сторону, я оказалась в опасной зоне. Сэм сдёрнул с себя куртку и, оставаясь на месте, забросил мне рукав. Елена орала в истерике. Казалось, ещё секунда, и она прыгнет вслед за сестрой в затягивающую все предметы воронку. Наконец я выбралась на твердый грунт и, рыдая, бросилась в объятия сестры. Двигаться дальше было нельзя, хотя до базы оставалось всего метров восемьсот. – Надо постараться привлечь их внимание, – Сэм попросил у Елены зеркальце и начал играть с «солнечным зайчиком». – Странно, почему они до сих пор не заметили нас. – Давайте кричать «Help». Все разом. Раз, два, три… «Help!» – никогда ещё из моей груди не вырывался такой громкий крик – натруженные голосовые связки не выдержали, я закашлялась. Сэм и Елена, зажмурившись, также орали во всё горло, но никто не подавал знак, что готов прийти на помощь.

– Прекратите! – прохрипела я, – вас никто не слышит.

Елена взглянула в сторону базы и застыла поражённая увиденным – база исчезла так же, как исчез Гарри. – Сэм, это был мираж? – Да. Нам надо вернуться на холм, найти тень под каким-нибудь валуном и ждать. Всё же мы не в Сахаре, нас спасут.

Мы повернули назад, стараясь идти по протоптанным следам. Внезапно невесть откуда налетевший ветер принялся швырять в нас горсти песка. – Бурю надо переждать, – решила Елена. – Ложитесь спиной к ветру, прикройте голову и лицо. – Мы окажемся заживо погребёнными, – испуганно пробормотала я.

– Не бойся, этого не произойдёт, – успокоила меня Елена. – Даже в районах песчаных дюн Сахары требуются годы, чтобы засыпать мёртвого верблюда. К тому же песчаный покров спасёт нас от жары – она становится нестерпимой.

К счастью, буря продолжалась недолго. Стряхнув с себя жёлто-коричневую пыль, продолжили путь. С противоположной стороны холма открывался марсианский пейзаж – узкие хребты с пилообразными гребнями, разделёнными песчаными впадинами. Все замерли, охваченные на мгновение космическим чувством. Но надо было срочно искать тень – у меня закружилась голова, и это было первым признаком теплового удара. Найдя подходящее для стоянки место, решили, что останемся там и будем ждать помощи – в пустыню Мохаве ежегодно приезжает не менее миллиона любителей экстрима.

Меня продолжала мучить жажда. Пришлось отпить несколько глотков. – Я постараюсь найти воду, – обнадёжила меня Елена, – вон там левее вижу участок, покрытый гладким потрескавшимся слоем. Такие шестигранные плитки образуются на месте скопления весенней дождевой воды. Одно время я увлекалась биолокацией – у всех знакомых на участках обнаружила подземные источники. Но это было только начало. Когда я научилась входить в особое состояние, предшествующее обнаружению того или иного объекта, то смогла находить трещины в трубах коммуникаций, в строительных конструкциях, находить жертвы, погребённые под снежными лавинами, устанавливать диагноз пребывающих в зачаточной стадии заболеваний. – И как же стать обладателем этого сверхчувственного восприятия? – Каждый человек может научиться этому, но только десять процентов операторов можно считать одарёнными. Биолокация – не просто непроизвольная реакция мышц руки на поступающий из внешней среды слабый сигнал. Она связана со сложными процессами в нашем сером веществе и возникающим контактом с полем информации. Вот эта металлическая проволока, согнутая в виде буквы «Г» и снабженная удобным держателем, – возможно, нам пригодится.

– В пустыне, случается, осадки не выпадают годами, – вздохнул Сэм.

– Если всё-таки были хотя бы редкие дожди, влага могла сконденсироваться вблизи поверхности за счёт резкого снижения температуры в ночное время.

Елена достала металлическую рамку и вместе с Сэмом направилась вниз по склону. За растрескавшейся почвой рамка вдруг резко повернулась вправо. Елена подошла к тому же месту с другой стороны, и индикатор вновь подал знак. – Попробуем копать здесь. – Но чем? – Вот этим, – Елена передала Сэму рамку. Он вырыл ямку. Под верхним безжизненным слоем песок ещё хранил влагу. Елена достала платок и, погрузив его как можно глубже, осторожно вынула на поверхность и отжала несколько капель в целлофановый пакет. За полчаса набрали миллилитров триста – угроза смерти от жажды отступила.

Вернувшись, они обнаружили, что я заснула в тени большого валуна. Но что-то было не так – какое-то щемящее чувство опасности. Не сразу заметили, что с вершины камня медленно спускается змея. Опомнившись, Сэм схватил булыжник и, с размаху размозжив голову опасному пресмыкающемуся, отбросил в сторону обмякший шнур.

– Эти расщелины кишат гремучими змеями, так что надо быть начеку. Кстати, у этих гадов есть большое преимущество – они могут голодать до двух лет. В отличие от нас, змеи выработали уникальную стратегию ограничения потребляемых ресурсов – в отсутствии пищи сначала они расщепляют кишечный жир, затем жировые ткани печени, и, наконец, в ход идёт сердечная мышца. Однако, как только появляется еда, сердце восстанавливается.

Тем временем спускались сумерки, растворяя в себе реальность. При других обстоятельствах это зрелище показалось бы волшебно восхитительным – ярко-красный шар солнца быстро падал за холмы, небо превращалось в покрывало из чёрного бархата, по которому кто-то щедрой рукой разбросал гроздья бриллиантов чистейшей воды. Такого количества звёзд я не видела никогда. Это был особый мир, не имеющий ничего общего с каменными джунглями больших городов. Хотелось забыться и заснуть, но из-за боязни скорпионов решили дежурить по очереди.

Сэм собрал горку увесистых камней и расположился так, чтобы обе женщины были постоянно в поле зрения. В темноте ночи застыла непроницаемая тишина, только звёзды сверкали в своём особом ритме, наполняя пространство неслышимой музыкой космоса. Резко похолодало. Внезапно раздался резкий словно выстрел звук – горные породы трескалась под действием перепада температур. Но женщины продолжали спать.

Я слышала не то во сне, не то наяву громкие противно гортанные крики – так кричат во время драки мартовские коты.

– Брысь! – я окончательно проснулась. Площадка, на которой мы заночевали, была окружена – в темноте зловещими огнями горели десятки пар угольков. Рёв не умолкал, но зверей видно не было – их чёрные тела сливались с ночью. Сэм дремал в сидячем положении, а Елена что-то невнятно бормотала во сне. Что делать? Надо было разжечь костёр. Я осторожно протянула руку к сумке, вынула из неё последний газетный листок, чиркнула зажигалкой. Внезапно площадку окружили многочисленные костры – казалось, что все звери вспыхнули разом. Оглушительный рёв эхом отозвался в горах. – Люба! Что с тобой? Зачем ты подожгла газету? – Елена вырвала горящую бумагу из рук сестры и засыпала её песком. – Тебе что-то приснилось?

Я огляделась – вокруг гранитная тишина ночи. – Ты тоже вскрикивала во сне. – Мне почудилось, что на нас надвигается огненный шар. Внезапно раздался скрежет. Трёхметровый овальный валун, возле которого мы расположились, казалось, ожил. Кряхтя и постанывая, камень сдвинулся с места. Не намного – сантиметра на два-три. Сползать он не мог – рельеф шёл на подъём, значит, валун двигался вверх, оставляя за собой борозду. Я ощупала гладкую поверхность. От неё исходило тепло – так вот почему мы не замёрзли ночью. Валун вдруг изменил направление, движение его замедлилось, камень начал остывать. Всех охватило чувство, будто перед ними живой организм. Сонливость улетучилась, мы пребывали в состоянии того возбуждения, которое овладевает всем существом в минуты экстрима.

Я встрепенулась и прислушалась. Сквозь непроницаемую тишину ночи проникали чьи-то голоса. Вернее слышала я только бульканье и потрескиванье, а слова и фразы рождались прямо в мозгу: «Все чудеса это Я – Зонд, кваркониевый компьютер, внедрённый в центр вашей планеты машинной цивилизацией. В моём банке данных информация о всех землянах, предметах и событиях. Я могу управлять ими посредством невидимых сверхтонких глюонных цепей, пронизывающих толщу Земли. Вы встали на путь развития искусственного интеллекта, способного к самоэволюции, но мы достигли этого 15 миллиардов лет назад. Нам нужна материя вашей и других планет для создания новых киборгов, и нам не нужны конкуренты. Живите своей обычной биологической жизнью, если не хотите, чтобы вас уничтожили те, кто намного опередил вашу цивилизацию».

В лучах восходящего солнца пустыня вновь превратилась в неземной ландшафт. По зыбучим пескам медленно двигался огненный шар. Приблизившись к Елене, шар начал быстро уменьшаться в размере и со свистом и треском втянулся в почву. Послышался шум вертолёта. Сделав круг над площадкой, пилот выбрал походящее для приземления плато. По трапу спустились трое мужчин в форме с эмблемой ФБР. За ними вышел… Гарри Гарднер. На какое-то время Елена оцепенела, затем начала будить меня и Сэма. Увидев Гарри, Сэм стремительно схватил крупный камень и заслонил женщину. Проводник приблизился к Елене, и она инстинктивно ощупала его. – Земная плоть, – пробормотала она. На лице Гарри появилась его обычная загадочная улыбка.