Банда "Pжавая бритва" ловила кайф в баре "Нежное мяу".
— Как тебе нравится моя новая татуировка? — с гордостью спросил Фульхенсио Гомес, расстёгивая рубашку на волосатой груди.
Чучу Картавый поднёс ко рту кружку с пивом и сощурился с видом знатока.
— Круто! — оценил он, с завистью рассматривая гремучую змею с розой в зубах, обвившуюся вокруг отрубленной, но не ставшей от этого менее изящной женской ножки.
— Братва! Кончай базар! — разрушил гармонию момента возбуждённый голос Нетцалькойотля. — Дело есть!
Чучу Картавый с сожалением оторвался от созерцания шедевра на левых рёбрах Гомеса.
— Выпей пивка, — лениво предложил он. — В такую жару обсуждение дел утомляет.
Нетцалькойотль сглотнул слюну, но не поддался минутной слабости.
— Каждый получит по сто американских долларов, — небрежно обронил он и, заметив признаки алчного любопытства на лицах дружков, яростно рявкнул:
— А ну, отдирайте от стульев свои жирные задницы!
* * *
Гел-Мэлси металась по гостиничному номеру, не находя себе места от возбуждения и беспокойства. Больше всего на свете ей сейчас хотелось поделиться своими мыслями с друзьями-детективами, но в присутствии Володи и Голубой Ящерицы она этого сделать не могла.
— Удивительная собака, — сказал циркач. — Такое впечатление, что она всё прекрасно понимает и тоже волнуется за Чёрного Дракона. Да и остальные животные тоже ведут себя странно.
Дочь вождя укоризненно посмотрела на Володю. Конечно, он был совершенно замечательным, но почему он так глуп? Наконец-то они остались наедине, а он, вместо того, чтобы ответить взаимностью на её чувства, разглядывает собак.
— Pазумеется, они всё понимают, — в очередной раз растолковывая циркачу прописную истину, нетерпеливо сказала девушка. — Ведь это волшебные животные.
— Да-да, конечно, — рассеянно согласился Володя, продолжая с интересом следить за перемещениями главы детективного агентства.
"Интересно, все бледнолицые такие заторможенные или только он? — подумала Голубая Ящерица. — Пора брать инициативу в свои руки, иначе, боюсь, в этом деле даже бог-ягуар мне не поможет".
Девушка встала с кресла и, сделав несколько шагов к циркачу, зашаталась, испустив глубокий, раздирающий душу стон.
— Что с тобой? Тебе плохо? — всполошился циркач, бросаясь к ней.
Голубая Ящерица в изнеможении закрыла лицо руками.
— Голова кружится! Кажется, я умираю, — слабым голосом прошептала она, точно рассчитанным движением падая в объятия пошатнувшегося под ее тяжестью Володи.
— О господи! Только не это! — ужаснулся циркач.
Подняв индианку на руки, он понес ее к кровати.
Руки девушки цепко обвились вокруг его шеи и потянули его вперед. Потеряв равновесие, Володя упал на кровать вместе с ней.
— Побудь со мной! Мне так страшно! — прошептала Голубая Ящерица, всем телом прижимаясь к Володе.
— Не бойся! Я с тобой! — мужественно ответил циркач.
Гел-Мэлси на миг забыла о золотой статуе и опасности, угрожающей Чёрному Дракону. Она замерла на месте, с восторженным любопытством наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой.
Перепуганный Вин-Чун бросился было к кровати с намерением сделать умирающей искусственное дыхание, но Дэзи репьём вцепилась ему в хвост, отчаянно тормозя всеми четырьмя лапами.
— Ты что, с луны свалился? — сквозь зубы прошипела она. — Не понимаешь, что происходит?
— Что происходит? Ей плохо! — недоумённо прошептал не искушенный в любовных хитростях барсук.
Он мог бы и не шептать. Голубая Ящерица и Володя все равно не услышали бы его. В этот момент они не обратили бы внимания даже на пушечную канонаду.
— Pазве может детектив быть таким наивным? — выпустив из зубов барсучий хвост, укоризненно покачала головой Дэзи.
— А что, она притворяется? — не сразу поверил Вин-Чун, до глубины души потрясённый первым в его жизни свидетельством женского коварства.
— В любви и на войне все средства хороши, — сказала белая собачка и кокетливо поправила чёлку.
* * *
— По счёту "три" выбиваем дверь, — прошептал Нетцалькойотль. — Pаз, два, три!
Грохот сорвавшейся с петель двери подействовал на обнявшуюся парочку, как ушат холодной воды.
Оторвавшись друг от друга, девушка и циркач сели на кровати, с ужасом глядя на шестерых странно одетых, покрытых татуировками мордоворотов, вооружённых пистолетами, навахами и кастетами.
Дэзи юркнула под шкаф. Голубая Ящерица отчаянно завизжала.
Один из налётчиков что-то яростно закричал по-испански, тыча в них дулом пистолета.
Даже не зная языка, Володя понял, чего от них хотят.
— Молчи! Не дёргайся, — сказал он Голубой Ящерице, зажимая ей рот рукой.
* * *
У расположенного под кроватью Дюпура входа в крысиную нору Вивекасвати нетерпеливо ждал возвращения Чанга.
— Что с тобой? — изумленно вытаращился он, увидев крысиного босса, вылезающего из норы с раскрытой оскаленной пастью.
Чанг сделал жест лапой, означающий, что всё в порядке.
"Неужто это крысиное бешенство?" — с ужасом подумала бандикота, когда Чанг, стрелой выскочив из-под кровати, вцепился в лодыжку Мортимеру Дюпуру, а затем, не дав никому опомниться, потёрся зубами о переднюю лапу и укусил Кортеса.
Ловко увернувшись от ботинка Бальдомеро, крысиный босс снова потёрся резцами о лапу и на сей раз вонзил зубы в ногу привязанного уже не к кровати, а к стулу пилота. От боли пилот дернулся и свалился на пол вместе со стулом. Выполнивший свою задачу Чанг юркнул под кровать.
— За мной! Скорее! — крикнул он Вивекасвати и прыгнул в крысиную нору.
Дюпур и Кортес схватились за кровать с двух сторон и отбросили ее в сторону, слегка защемив при этом заднюю лапку влезающей в отверстие бандикоты.
— Зачем ты это сделал? — потирая пострадавшую конечность, спросила бенгальская крыса. — Они чуть не пришибли меня!
— Сейчас увидишь, — ответил Чанг, с гордым видом расправляя усы.
— Святой Будда! Да ты убил их! — ужаснулся Вивекасвати, когда спустя полминуты трое мужчин после непродолжительных конвульсий затихли на полу. — Как ты это сделал?
— Это "Шёпот безмолвия" — китайский парализующий яд, — с важным видом объяснил крысиный босс. — Эти типы обездвижены примерно на час, потом они придут в себя. Помоги мне вытащить ключ из замочной скважины. Отнесем его Черному Дракону, чтобы он мог открыть дверь. В нору ему не протиснуться.
* * *
— Проклятие! — выругалась Легкокрылая Выпь, когда грузовик, чихая и захлёбываясь, замер на подъёме и, изнеможённо заурчав, заглох.
— Почему Быстрая Телега Бледнолицых остановилась? — нетерпеливо спросил Сын Водосвинки. — Мы должны спешить. Моя дочь в опасности.
— Понятия не имею, — пожала плечами Легкокрылая Выпь, безуспешно поворачивая ключ в замке зажигания. — Видимо, что-то с ней не так.
— Об этом и сам догадался! — ядовито ответил вождь. — Сделай же что-нибудь!
— Что, интересно, я могу сделать?
— То, что в таких случаях делают бледнолицые. Это ведь ты у нас специалист по Быстрым Телегам.
Индианка выбралась из машины и, немного повозившись, открыла капот. Белые облака пара, вырвавшиеся из мотора, заставили её отшатнуться.
— Дьяволы! Дьяволы бледнолицых вырвались на свободу! — завизжал, потрясая в воздухе сжатыми кулаками, с трудом выбравшийся из кузова колдун.
Его укачало. Морщинистая бронзовая кожа Изогнутого Копыта радовала взор нежным зеленоватым оттенком. И без того несладкий характер колдуна приобрёл острый привкус перебродившего уксуса.
Индейцы один за другим выпрыгивали из грузовика. Покачивая головами и цокая языками, они окружили Легкокрылую Выпь, растерянно наблюдающую за вулканической деятельностью перегревшегося мотора. Индейцы были напуганы, восхищены и сбиты с толку одновременно. За последние часы они повидали больше удивительных и невероятных вещей, чем за всю свою жизнь.
— Люди пипиль! — в истерическими интонациями в голосе воззвал к народу колдун. — Вспомните о наших предках! Вспомните о наших богах! Вспомните о нашем законе! Не позволяйте Сыну Водосвинки втоптать в грязь наши идеалы и уничтожить нас в угоду недостойной женщине и бледнолицым дьяволам, уже отнявшим жизнь нашего брата Могучей Черепахи!
Легкокрылая Выпь, оторвавшись от созерцания мотора, упёрла руки в бока и, презрительно сплюнув в дорожную пыль, угрожающе двинулась к колдуну.
— Это ты меня назвал недостойной женщиной? — поинтересовалась она, оскалившись, как разъярённая выдра.
Колдун опасливо попятился. Гордость не позволяла ему взять свои слова обратно.
Индейцы пипиль возбуждённо загалдели, радостно предчувствуя новое развлечение.
— Ты, убогий недомерок, — продолжала, всё более впадая в патетический тон, служанка. — Ты, недоношенное отродье вонючего древесного муравьеда, осмелился бросить вызов мне, Легкокрылой Выпи, колдунье и троюродной сестре лучшего и достойнейшего из вождей пипиль!
Сын Водосвинки слегка покраснел и смущенно отвёл глаза в сторону.
— Повторяю, я колдунья! — ударила себя кулаком в грудь Легкокрылая Выпь. — Мне ведом не только мир пипиль и мир духов, но и мир бледнолицых. Я не хотела об этом говорить до тех пор, пока мы не найдём Голубую Ящерицу и бога-ягуара, но меня вынудили. Так вот! Сын Водосвинки и я, мы собираемся пожениться! Я вновь присоединюсь к племени.
Изогнутое Копыто икнул, сделал шаг назад и, споткнувшись, упал на дорогу. Он знал, что сейчас скажет Легкокрылая Выпь.
— Племени не нужны два колдуна! Племени ни к чему старый злобный сморчок! Я — та, кто ведёт вас к богу-ягуару. Пусть люди пипиль сделают свой выбор здесь и сейчас! — воздев руки к небу, возгласила служанка.
Индейцы резко взметнули вверх свои копья.
— Уах-ха! Да здравствуют вождь и колдунья! — закричали они.
Изогнутое Копыто вскочил и, расталкивая толпу, подбежал к грузовику.
— Посмотрите! — завизжал он. — Быстрая Телега Бледнолицых мертва! Она никогда не отвезёт нас к богу-ягуару. Эта женщина морочит вам голову! Она погубит вас всех!
— Ну, это уж слишком! — возмутилась Легкокрылая Выпь.
В два прыжка подскочив к колдуну и схватив его за косы, она хлопнула крышкой капота, намертво прищемив их.
— Бельмопан недалеко, — сказала индианка. — Там мы найдём Голубую Ящерицу и статую Питао-Шоо. За мной!
— Постойте! Освободите меня! Я не могу здесь оставаться! — в отчаянии закричал колдун, наблюдая, как племя, возглавляемое ненавистной конкуренткой, бодрым строевым шагом движется на восток.