Кочевая жизнь странствующих ремесленников не позволяла братьям Сорокиным получить систематическое образование.

Счету, чтению и письму юного Питирима начал учить еще отец, а потом и старший брат Василий. Впоследствии, навещая тетку Анисью, Питирим сам стал передавать знания младшему Прокопию, стараясь при этом придать занятиям игровой, потешный характер.

Первым регулярным учителем Питирима стала одна из грамотных крестьянок деревни Римья, которая собирала вечерами у себя в избе соседских ребятишек и вместе со своими обучала их в течение одной зимы. В этой «кустарной» школе Питирим за успехи в учебе получил свой первый диплом — обертку от леденца с желто-зеленым изображением груши. Сорокин очень гордился этой наградой и даже прикрепил ее в избе тетки Анисьи рядом с образами.

Получив элементарные школьные знания, а с ними и страстный интерес к учению, Питирим занялся самообразованием.

Он «проглатывал» все книги подряд из арсеналов деревенских библиотек, которые попадались на пути его странствований. Отработав целый день с братом Василием, Питирим погружался в необыкновенный мир классической русской литературы. Он открыл для себя произведения Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого и Достоевского. Изредка попадались и зарубежные писатели, из которых самое сильное впечатление произвели Марк Твен и Чарльз Диккенс. Эти самостоятельные чтения приучили Сорокина вы носить личное суждение из вновь узнанного.

Осенью 1902 года братья остановились в селе Гам Яренского уезда, где местный священник Иван Степанович Покровский предоставил им возможность подзаработать. Работы было много, и браться рассчитывали пробыть в селе не меньше года. Как раз в это время в Гаме отстроили новое здание второклассной школы, и был объявлен первый набор.

День вступительных экзаменов стал значительным событием в жизни села. На публичные экзамены собрались не только дети, желающие стать учениками, но и их родители, и просто любопытствующие. Пришли в школу и Питирим с братом.

Когда экзаменатор огласил вопросы, Питирим понял, что для него они не представляют никакой трудности, и ради интереса вызвался попробовать свои силы. Ответы бродячего мастерового произвели фурор, и его зачислили в ученики и даже положили стипендию в пять рублей, которой оплачивались комната и стол в школьном общежитии за целый год.

Так волей случая Питирим Сорокин вступил на путь, который в конце концов и привел его к карьере университетского профессора.

В число предметов гамской школы входили Закон Божий, старославянский язык, чистописание, арифметика, природоведение, русский язык и церковное пение. Питирим сразу же выбился в лучшие ученики и оставался им на протяжении всех трех лет обучения, сохраняя за собой право получать ежегодную стипендию в размере пяти рублей. Особенно проникся юный Сорокин чтением церковных сочинений, а жития святых так захватили его, что одно время пылкий юноша серьезно подумывал о том, чтобы стать лесным отшельником, аскетом и посвятить свою жизнь поискам духовной благости.

Но этим устремлениям не суждено было осуществиться. Питирима переманила другая деятельность — просветительская.

Завоевав лидерство среди учеников гамской школы, Питирим всегда оказывался на первых ролях. Его выбрали руководителем школьным и церковным хорами, он ча сто прислуживал во время религиозных церемоний в Гамской церкви. Зимними вечерами местные крестьяне просили его почитать им церковные книги, парнишка очень толково и доходчиво отвечал на все возникающие по ходу чтения вопросы. Постепенно «богословские» посиделки получили широкую известность по всему Яренскому уезду, кружок слушателей разрастался.

«Наверное, мне действительно удавалась такая деятельность, — вспоминал уже в преклонном возрасте Питирим Сорокин, — иначе крестьяне не приходили бы ко мне и не потерпели бы поучений от мальчишки 9-12 лет. Что до меня самого, то я обожал это занятие. Хотелось бы мне знать сейчас секрет популярности моих первых „лекций и проповедей“!

Возможно, это был первый синдром моей будущей профессии, или безусловный рефлекс, или просто определенная склонность характера, которая позднее полностью проявилась в том, что я стал университетским профессором, педагогом».

Руководство гамской школы, оценив дисциплинированность, упорство и исключительные природные задатки 14-летнего выпускника, позаботилось о нем, выхлопотав ему направление в учительскую семинарию, содержавшуюся за счет Синода.

Пришло время братьям Сорокиным расставаться. Старший Василий решил отправиться в Петербург и там попытать свое счастье. 11-летний Прокопий остался помогать тетушке Анисье, а Питирим в конце лета 1904 года отбыл на учебу в учительскую семинарию, которая располагалась в деревне Хреново Костромской губернии. Он уезжал с твердым намерением вернуться домой сельским учителем, коллегой своих уважаемых гамских опекунов. Будущее казалось ему отчетливо ясным, а мир — идеалистически прекрасным, «в котором Бог и природа, истина, доброта и красота, религия, наука, искусство и этика были объединены в единой гармонизированной системе, не было конфликта между этими ценностями».