Таня сидела в спальне и перебирала материнские вещи: письма, поздравительные открытки, памятные фотографии. Печальное это занятие: вглядываться в дорогое лицо, которого больше никогда, никогда не увидишь.

Гулко и резко прозвучал телефонный звонок. Таня сняла трубку — аппарат стоял тут же, на прикроватной тумбочке.

— Товарищ Дорошина? Татьяна Алексеевна?.

— Да, это я. Слушаю!

— Из милиции говорят, из отдела борьбы с хищениями социалистической собственности. У вас недавно были мои товарищи, но кое-что осталось невыясненным. Ваш адрес — Красногорская, семь «а»? Никуда не уходите, я сейчас приеду.

Звонок в дверь раздался через пятнадцать минут. Таня открыла, не спрашивая, кто. В гостиную вошел коренастый человек в элегантном сером костюме, глаза прикрывали дымчатые очки.

— Капитан Мальцев! — представился он. — Я вам только что звонил. Вот мое удостоверение. — Он вынул из нагрудного кармана красную книжечку и тут же опустил обратно.

— Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.

Гость непринужденно сел в кресло, не спеша вынул пачку сигарет.

— Вы разрешите? — корректно осведомился он. Таня молча кивнула.

— Значит, наши товарищи у вас уже были. Майор Лихарев, курсант Белухин…

— Были.

— И ничего не нашли?

— А что они должны были найти? — не поняла Таня.

Капитан глубоко затянулся, выпустил облачко дыма.

— Вам, конечно, известно, что в сумке вашей матери обнаружена крупная сумма?

— Да, мне следователь говорила. Девяносто шесть тысяч.

— Вот видите — почти сто тысяч. Эти деньги отдал ей на хранение один человек. Мы сейчас устанавливаем, кто именно.

— Он, наверно, и убил мою маму? — с трудом выговорила Таня.

Мальцев снял очки, интеллигентно протер их платочком. Девушка задержала взгляд на его лице, силясь что-то вспомнить.

— Возможно. Но это не входит в мои функции, этим пусть занимается угрозыск. Так вот, Татьяна Алексеевна, нам стало известно, что примерно такая же сумма спрятана где-то здесь, в вашем доме. Вы не знаете, где?

— Нет, я не знаю.

— Подумайте хорошенько! Разве ваша мать не делилась с вами своими секретами?

— Нет, я впервые слышу об этих деньгах.

— Ну-ну, так уж и впервые, — не поверил гость.

— Даю вам честное слово!

— Ну, хорошо, допустим… Я думаю, Татьяна Алексеевна, вам не надо объяснять, что эти деньги необходимо вернуть государству.

— Конечно, я понимаю. Пожалуйста, ищите.

— Отлично. Будем работать. — Капитан пригасил сигарету. — Постановление об обыске остается в силе. Понятых пригласим позже, когда что-либо обнаружится.

Наверху зазвонил телефон. Таня направилась к лестнице.

— Куда, Татьяна Алексеевна? — остановил ее Мальцев. — Нельзя! К телефону подходить и самой звонить во время обыска не положено. Я ни в чем вас не подозреваю, но — таковы правила. Прошу из гостиной никуда не отлучаться.

Девушка послушно села в кресло.

— Итак, с чего начнем? — Мальцев подошел к камину, начал простукивать его в поисках тайника. Ничего не найдя, перешел в кухню, потом спустился в погреб. На аккуратно обструганных полках громоздились банки с грибами, маринадами, вареньем. На полу стояли кадки с квашеной капустой, солеными огурцами, помидорами.

Дорошина-младшая по-прежнему сидела в гостиной, напряженно вспоминая, где она могла видеть человека, осматривающего дом. И вдруг в глубине сознания вспыхнула картинка из далекого детства.

Получив пятерку по математике, Таня спешила домой, чтобы поделиться радостью с мамой. Девочка вбежала в дом сияющая, ликующая, но остановилась в недоумении; ее маму обнимал и целовал какой-то незнакомый мужчина.

Увидев дочку, Полина Гавриловна отпрянула, начала смущенно поправлять волосы.

— Ну что ты, Таня, прямо не знаю. Врываешься, как оглашенная.

Мужчина смотрел на Таню, пьяно усмехаясь.

— А ничего у тебя дочурка, Поля. Такая же глазастая.

— Пойдем, пойдем, Павлик, — заторопилась Полина Гавриловна.

Он обнял Дорошину за талию и повел к лестнице, ведущей наверх. Обернулся, подмигнул дружески:

— Гуляй, Татьяна!

Так впервые увидела она Павла Денисовича, который потом часто гостил в их доме.

Самозваный капитан Мальцев продолжал искать деньги. Теперь он принялся за соленья. Найдя длинную палку, сперва измерял ею высоту бочковой емкости, потом протыкал содержимое насквозь. Кадки с огурцами и помидорами проверку выдержали. В кадке же с капустой палка, не дойдя до дна, во что-то уперлась. Мальцев запустил руку вглубь и вытащил пачку десятирублевок, завернутых в полиэтиленовый пакет. Потом пачку четвертных, еще одну, еще…

В застывшей тишине послышался далекий телефонный звонок. Он выглянул из кухни — Таня на цыпочках, спиной вперед поднималась по скрипучей лестнице. Телефон звонил без передышки.

— Татьяна Алексеевна, милая, куда же вы? — вкрадчивым голосом, медленно и осторожно двигаясь к ней. — А я хотел показать вам кое-что любопытное.

Внешность изменилась, но голос Таня узнала — то был хриплый тенорок Павла Денисовича. Теперь она окончательно поняла, что под видом капитана Мальцева в дом проник грабитель, быть может даже убийца ее матери.

— Мне должны позвонить… Я сейчас… Я только сниму трубку.

— Нельзя, Татьяна Алексеевна, не положено. — Увещевал ласково, а сам продолжал понемногу продвигаться вперед. И вдруг что есть силы рванул к девушке.

Таня птицей взлетела на второй этаж. Вбежала в спальню, успев накинуть крючок, схватила трубку все еще трезвонившего аппарата.

— Коля? Это вы? Мне страшно! Спасите меня, он сейчас…

Бандит вломился в комнату — от сильной тряски крючок вылетел из петли — вырвал трубку, кинул на рычаг.

— Что еще за Коля? Нашла время с хахалями! Схватил за руку и потащил — плачущую, упирающуюся — за собой.

— Пустите! Что вы делаете? Я буду кричать! А-а-а!.. Резкий, ребром ладони удар в шею — она упала без чувств. Бандит снова устремился в подвал. Доставая из кадки все новые пачки денег, рассовывал их по карманам, совал за пазуху, бросал в плетеную кошелку. Мокрый, грязный, весь в сочных капустных ошметках, обезумевший от жадности и лихорадочной спешки, грабитель являл собой зрелище смешное и страшное. Отрезвил его скрип тормозов на мостовой. Из кухонного окна увидел: с милицейского мотоцикла соскочил Белухин и бросился к дому.

Курсант звонил, звонил, потом забарабанил кулаками.

— Таня, откройте! Это я, откройте!

Держа плетеную кошелку, набитую деньгами, в левой руке и увесистый медный пестик в правой, бандит притаился в прихожей, у входной двери.

— Откройте! Милиция! — продолжал молотить кулаками Белухин.

Бесшумно отодвинут засов: дверь распахнулась, и курсант, едва устояв на ногах, ввалился в прихожую. У самого виска мелькнул пестик. Прием самбо: нападавший отлетел в одну сторону, пестик — в другую.

— Гражданин Сизов? Вот вы где! А мы вас в таксопарке ищем.

Сизов, он же Панков, злющими глазами сверлил приближающегося Белухина.

— А ты, значит? тот самый хахаль Коля? Как это я раньше не дотумкал? Ну, иди, иди, уж тебя-то я сделаю начисто…

Они сцепились в яростной схватке. Панков, хоть и втрое старше Белухина, силы бычьей с годами не растерял. В какой-то миг коварным приемом свалил Белухина и остервенело ударил головой об пол. Раз, другой, третий… Потом схватил кошелку с деньгами и стремглав выбежал из дома.

Пошатываясь, держась обеими руками за перила, сходила по лестнице Таня. Увидела лежащего на полу Николая, опустилась перед ним на колени.

— Коля! Что с вами? Очнитесь! Белухин с трудом разлепил глаза.

— Звоните в милицию… ушел… надо догнать… — И снова потерял сознание.