Только выйдя из теплого вагона на заснеженную платформу станции Славино, Бродовский сообразил, что поступил несколько опрометчиво.
«Сергей может подумать черт знает что. Да еще такой скоропалительный отъезд. Как с цепи сорвался. Мальчишество какое-то! - ругался Михаил, медленно бредя вдоль платформы и провожая взглядом уходившие в туманную морозную дымку красные огоньки. - Надо было дать телеграмму, предупредить директора филиала. Списаться заранее. Но ведь можно сослаться на распоряжение Зорина. А вдруг Леночка подумает, что это только предлог».
Бродовский зябко поежился от утреннего мороза, но при воспоминании о поездке в метро, о замыслах, возникших на станции «Ботанический сад», немного повеселел.
- Михаил Николаевич! Да как вы успели? Прилетели вы, что ли?
Навстречу Бродовскому, протягивая ему сразу обе руки, шел маленький полный человек в меховой шубе с шалевым воротником, в пушистой шапке, розовый и веселый.
- Здравствуйте, здравствуйте, дорогой! Вот обрадовали! А я, признаться, волновался - думаю, сможет ли приехать? Вдруг опоздает. Нефтяники приедут, а Бродовский почему-нибудь задержится. Конфуз.
Смущение Бродовского было столь велико, что, пробормотав в ответ на бурные приветствия не очень внятное «здравствуйте», он не мог больше ничего сказать. Кто этот, так радостно встречающий его человек?
Михаил несомненно его где-то видел, молодого, энергичного, болтавшего без умолку. Но где? Глупость за глупостью - опрометчивый выезд, а теперь еще эта странная встреча. До чего неловко в самом деле. Встретивший определенно знал его, а вот он… Сказать прямо: «А кто вы такой?» Бродовский не решался.
- Михаил Николаевич, да вы, кажется, промерзли? - спросил тот, участливо заглядывая в посиневшее лицо своего собеседника. - Идемте, идемте в вокзал. Там вы немного согреетесь.
Бродовский согласился, твердо решив, что уж там он обязательно все выяснит. Он уже хотел было спросить, с кем, собственно, имеет честь… как из уст словоохотливого собеседника опять полилась неумолчная скороговорка.
- Вот досада-то! У меня здесь на станции только одна машина. Вас бы сейчас же нужно отвезти. Неудобно, что вам приходится ждать. Но что поделаешь - через, несколько минут должен прибыть поезд с юга. С ним едут нефтяники. Вместе и поедем. Не возражаете?
Бродовский только хотел было спросить: «А куда ехать-то?» - а собеседник снова сыпал:
- Как удачно получилось - приехал встречать нефтяников, а заодно и вас встретил! Мы ведь не знали, что вы приедете сегодня. Мы ждали вас завтра.
- Завтра? - наконец смог вставить хоть одно слово Бродовский.
- Ну да. Ведь телеграмму-то мы послали вчера вечером. Да, а как же все это получилось, - спохватился толстяк, распахивая шубу. - Михаил Николаевич, как же вы все-таки успели?
- Я - я никакой телеграммы не получал.
- Не получали?!
- Да, а откуда… от кого должна была быть телеграмма?
- От меня.
- А вы-то кто? - не выдержал наконец Бродовский.
- Молчанов, - поднялся со скамьи собеседник Бродовского и на его широком, постоянно расплывавшемся в улыбках лице появилась тень огорчения. - Молчанов, Петр Васильевич, - продолжал он суховато. - Меня познакомил с вами профессор Сибирцев на конференции по…
- Петр Васильевич! - прервал его Бродовский, тоже вставая. - Петр Васильевич, простите, пожалуйста, ей-богу, запамятовал. До чего неловко. Вы уж извините, я Право…
- Ну, что вы, что вы, Михаил Николаевич. Вы ведь видели меня всего несколько минут и, конечно, могли забыть.
- Фух! - выдохнул Бродовский. - Знаете, как гора с плеч. Встречаете вы меня, везти куда-то собираетесь, нефтяники какие-то, телеграмма, а я ничего не соображаю. Лицо страшно знакомое, знаю, что видел где-то и никак не могу вспомнить, а спросить прямо, знаете, неловко. Как только вы назвали свою фамилию, я сразу вспомнил эту конференцию. Если не ошибаюсь, вы недавно назначены руководителем опытной установки в филиале. Решаете здесь проблемы ускоренного размножения микроорганизмов?
- Ну, конечно! - обрадовался Молчанов, снова садясь на скамью и усаживая Бродовского. - Вот эти-то микроорганизмы и требуют вашего непременного присутствия.
- Да что вы говорите! - рассмеялся Михаил. - Я-то зачем им понадобился?
- Как автор биоизлучательной установки.
- Применяете, значит?
- Применяем, - довольно кивнул Молчанов. - Но вот только в последнее время встретились с кучей всяческих затруднений и решили, что без вашего участия не разобраться в них. Дали телеграмму с просьбой приехать, подсобить. Ну, да о делах потом побеседуем. Расскажите лучше, как у вас получилось? Значит, вы не к нам ехали? - догадался Молчанов и вдруг испугался. - Михаил Николаевич, так, может быть, вы заняты и не сумеете побывать у нас?
- Нет, не занят и побывать смогу, - поспешил успокоить его Бродовский. - Мы проедем прямо к вам. Я, правда, приехал познакомиться с тепличным хозяйством…
- А, к Беловой, значит.
- То есть, почему же к Беловой? - Михаил почувствовал, как краска заливает его лицо. - Я хотел… проверить, нельзя ли будет поставить опыты с проращиванием растений без участия энергии Солнца в тепличных хозяйствах.
- Значит, к Беловой, - подтвердил Молчанов. - Она на опытных участках, ведет там работы по направленной изменчивости. Ну, я очень доволен. Приедут нефтяники, и мы попробуем совместно решить все вопросы.
- Петр Васильевич, теперь мне почти все ясно - и куда везти меня собираетесь, и о какой телеграмме говорили, и…
- …и кто я такой, - добавил Молчанов, и они рассмеялись.
- Да, да, и с вами мы второй раз познакомились, а вот о каких нефтяниках говорите…
Свисток паровоза и грохот подошедшего к станции состава заглушили последние слова Бродовского. Молчанов крикнул что-то и бросился к окну. Оно было затянуто морозными узорами, и Молчанов побежал к двери. Бродовский поспешил за ним, но видя, что тот возвращается, остановился.
- Напугали вы меня, - отдувался запыхавшийся Молчанов. - Вспомнили о нефтяниках, а тут еще поезд этот загрохотал, ну я и подумал, что заговорились мы с вами и прозевали. Оказывается, товарный. До прихода нашего осталось минут пятнадцать. Да, так о нефтяниках, - Петр Васильевич немного помолчал и потом медленнее, чем обычно, заговорил. - Открытие Зорина вызвало к жизни биоизлучательные установки, и они, кажется, помогут добывать нефть. Да, представьте себе! Недавно у нас в Москве состоялось интереснейшее совещание нефтяников совместно, как бы вы думали, с кем?.. С радиобиологами! Жаль, что вы не присутствовали на нем. Приезд нефтяников следствие этого совещания. Биоизлучательные установки уже дают возможность ускорять размножение микроорганизмов. Вы помните, конечно, эти работы начались еще в Петровском?
- Там занимался ими Резниченко.
- Да, он ставил первые опыты по размножению дрожжевых грибков, по ускоренному размножению различных бактерий, а это как раз то, что может очень пригодиться нефтяникам.
- Каким образом?
- В нефтяных пластах, на границе нефти с водой или песком, обитают специфические анаэробные бактерии.
- Которые могут обходиться без воздуха?
- Правильно. Эти бактерии обладают свойством превращать серу в сероводород, но, что самое интересное, - расщеплять наиболее смолистые, вязкие составные части нефти. Они уменьшают вязкость нефти и этим самым повышают способность нефтяных пленок отделяться от песка, камня и воды.
- Петр Васильевич, а это и в самом деле интересно! Ведь если удастся…
- Чрезвычайно интересно! Но подождите, я еще не сказал о главном. Подумайте, если удастся ускорить размножение этих бактерий, то можно будет использовать многие уже не пригодные к эксплуатации пласты. Больше того. Определенная разновидность этих бактерий обладает свойством превращать нефть в горючие газы. А значит, в отработанных месторождениях нефти эти бактерии там же, в пластах или в пропитанной нефтью породе, могли бы превращать ее в газ, который ничего не стоит вывести на поверхность.
- Значит, весь вопрос в том, как создать этим бактериям благоприятные условия и заставить их ускоренно размножаться?
- Ну, конечно! К разрешению этого вопроса пытаются-подойти по-разному. Предлагали нагнетать бактерии в пласт с водой, подкармливать их отходами сахарного производства. Все это хорошо, конечно, но если в добавление к этому применить…
- …биоизлучатели, - продолжал Бродовский.
- …То проблема будет решена, - закончил Молчанов. - Страна получит дополнительно миллионы тонн…
- Граждане пассажиры! К платформе номер один прибывает поезд номер…
- Пойдемте, - подскочил Молчанов, оглядываясь на хрипевший репродуктор. - Пойдемте - это подъезжают нефтяники.
В филиале института было два основных отдела. В одном велись работы по ускоренному размножению микроорганизмов, в другом - царили растения. Гордостью этого отдела были «поля под стеклом». Здесь изучались процессы, протекавшие в растительных организмах, и велись работы по направленной их изменчивости.
Обе тематики крайне интересовали Бродовского. Надо синтезировать их, и тогда, применяя биоизлучатели, быть может, удастся выращивать растения сказочно быстро. Путь правильный - от простейших животных и растительных организмов идти к более сложным.
Сам собой разрешался смущавший Бродовского вопрос - встреча с Молчановым облегчила появление в Славино.
Настроение улучшилось и стало яснее, с чего начать. Прежде всего надо ознакомиться с «хозяйством» Молчанова.
Хозяйство, «принадлежавшее» кандидату, биологических наук Молчанову, было обширным, пожалуй, самым крупным во всем филиале. Внушительные корпуса занимают почти всю территорию. Они недавно отстроены и специально оборудованы для проведения опытов в полупроизводственных условиях.
Когда кончилось коротенькое совещание у директора филиала, Молчанов предложил нефтяникам и Бродовскому осмотреть установки. Директор между прочим заметил, что товарищам не мешало бы отдохнуть с дороги и позавтракать, но все дружно запротестовали.
Первые два корпуса они осмотрели довольно быстро. Затем Молчанов пригласил-гостей в аппаратную, получившую у сотрудников филиала наименование «фарфорового зала».
Впрочем, попасть в «фарфоровый зал» в то время, когда тут велся процесс, было невозможно. Осматривать его, наблюдать за аппаратурой можно было только из соседнего помещения, отгороженного от «фарфорового зала» стеной из толстого стекла. Здесь были сосредоточены пульты дистанционного управления.
Ряды фарфоровых аппаратов с отливающими голубизной хромированными металлическими деталями почти не выделялись на фоне стен, потолка и пола, выложенных плотно подогнанными друг к другу молочно-белыми керамическими плитами. Создавалось странное впечатление, будто в воздухе повисла полупрозрачная опаловая дымка. Сходство с опалом усиливалось розоватыми, зеленоватыми и голубыми пятнами света, вливавшимися в белизну зала при вспышках сигнальных плафончиков.
- Процесс протекает нормально, - определил Молчанов, взглянув на приборы.
- Бело и тихо! - медленно произнес инженер-нефтяник. - Какая-то особенная торжественность чувствуется во всем этом «белом безмолвии».
- Да, Ардашес Аршакович, вы правы, - поддержал другой.
- Не забывайте, товарищи, что это «белое безмолвие» полно жизни. Ежесекундно здесь возникают миллиарды живых существ. Это как раз то, Ардашес Аршакович, - обратился Молчанов к нефтянику, - что вам нужно.
- Но, Петр Васильевич, этакая белизна и наша нефть - вещи несовместимые.
- Применительно к вашим условиям, я думаю, все это нужно строить несколько иначе. Главное для вас сам принцип - под влиянием излучения здесь происходит процесс ускоренного размножения микроорганизмов. А насчет белизны… Дело в том, что у нас особые требования. Питательные вещества создаем из воздуха, а это требует…
- Из воздуха питательные вещества?
- Да, да, из воздуха! Воздух - атмосферный воздух - вот основное сырье нашего производства и в результате мы получаем…
- Простите, Петр Васильевич, - запротестовал нефтяник. - Зачем же вы начинаете с результатов? Раз уж вы нас заинтриговали, то попросим рассказать все по порядку. Не так ли, товарищи?
- Разумеется.
- С самого начала? - Молчанов посмотрел на худого, загорелого инженера с большими черными, нависшими над глазами бровями, перевел взгляд на другого нефтяника и Бродовского и продолжал:
- Если хотите с самого начала, то возьмите стулья. Мы сможем превосходно беседовать сидя - ведь начать придется с зарождения жизни на Земле.
- О, тогда действительно лучше сесть. - Бродовский опустился на стул первым, его примеру последовали остальные. Молчанов начал:
- Вы знаете, конечно, что первыми живыми существами на нашей планете принято считать хемоавтотрофные бактерии, которые потребляли только неорганические вещества. Эти вещества и давали им необходимую энергию. В то время, то есть при появлении первых живых существ, атмосфера Земли была насыщена парами, и это мешало синтезу с участием хлорофилла. Появление фотосинтеза, было огромным успехом эволюции автотрофных организмов.
- Авто?..
- Автотрофных, - повторил Молчанов, - то есть таких, которые производят органические вещества из углекислоты атмосферы и простейших соединений азота. Это были первые творцы органических веществ. В их микроскопических телах создавались сложные углеродистые цепочки. В противоположность им гетеротрофные организмы требуют более сложных источников углерода и азота. Даже наиболее простые из них должны получать углерод в виде органических соединений. Гетеротрофные организмы уже утратили биохимический механизм синтеза углеродистых цепочек из углекислоты, и в наше время только зеленые растения осуществляют этот процесс. Но оказалось, что до сих пор сохранились некоторые из автотрофных бактерий. Через сотни миллионов лет они пронесли эту способность из простых соединений углерода и азота творить сложные органические вещества. Отдельные разновидности простых организмов могут использовать даже азот воздуха. Вот за них-то мы и взялись. Их-то и перенесли сюда. - Молчанов кивнул в сторону «фарфорового зала». - Здесь, используя последние достижения науки и техники, мы воспроизводим процессы, которыми характеризовалась жизнь на Земле сотни миллионов лет тому назад. Из далеких глубин прошлого мы перебрасываем мост в будущее!
- Вы, кажется, Петр Васильевич, напрасно предложили стулья. - Молчанов непонимающе посмотрел на Бродовского, и тот пояснил: - От зарождения жизни на Земле и до наших дней, даже до будущего, вы дошли в своем рассказе довольно быстро. Можно было и постоять.
- О Михаил Николаевич, это только введение.
- Введение?!
- Не огорчайтесь, я постараюсь быть кратким.
- Нет, зачем же, - вмешался Ардашес Аршакович, - все это настолько интересно, что мы слушаем с удовольствием. Продолжайте, пожалуйста, Петр Васильевич!
- Посмотрите на эти четыре фарфоровые колонны. Вон там, в правой части зала. В них начинает размножаться выведенная нашим институтом новая раса хемоавтотрофных бактерий. Да, я не оговорился. Именно новая раса. Мы уже научились направленно изменять свойства микроорганизмов благодаря их выгодным для экспериментаторов особенностям. В отличие от высших животных и растений они очень быстро размножаются. В короткий срок дают много поколений, легко меняют свои свойства под влиянием изменившихся условий существования. Вот нам и удалось получить расу бактерий, потребляющих энергию излучения и строящих свой организм из углекислоты и азота воздуха. Мы «перевоспитали» первых жителей Земли. Вернее, закончили их воспитание нужные нам задатки они уже имели. Теперь из «диких» они стали «домашними» и отлично живут в этих комфортабельных белоснежных вместилищах.
- И какая же надобность в этих «домашних животных»?
- Такая же, как в прочих, испокон веков разводимых человеком, - служить кормом. Их участь быть съеденными.
Инженеры переглянулись.
В правой части «фарфорового зала» стояли четыре колонны диаметром около полутора метров и высотой метров пять.
К колоннам подходили большого сечения трубы, выведенные из соседнего корпуса. Белые, как и все остальное в зале, они входили в «фарфоровый зал» на высоте колонн, опускались к их основанию.
- По этим трубам, - продолжал Молчанов, - мы подаем сырье - воздух. Помните установки в корпусах, которые мы осматривали вначале? Это очищающие атмосферный воздух установки. Сюда он поступает уже стерильным. Наше сырье должно быть чистым. В воздухе не должно быть никаких посторонних микроорганизмов, они не должны попасть в выведенные нами чистые культуры. По этой же причине «фарфоровый зал» так тщательно изолирован от внешнего мира. Никто из нас не может входить туда, дабы не внести с собой бактерий. Управление процессом осуществляется отсюда посредством этих пультов.
Молчанов указал на щиты с приборами и рукоятками, за которыми сидели два оператора.
- Колонны заполнены пористым веществом, имеющим огромную доступную воздуху поверхность. Это важно для наших питомцев: чем больше поверхность, тем шире они могут разрастаться. Их питают восходящие токи стерильного воздуха. Время от времени вниз по колонне стекает вода и смывает зародившиеся микроорганизмы в эти плоские агрегаты. Здесь происходит самое главное.
Расположенные один над другим в несколько рядов плоские фарфоровые сосуды соединены между собой трубами. К сосудам подведены никелированные медные шины, от них к пульту управления уходят провода.
- Сейчас облучается третий поток? - взглянув на сигнальные лампочки, уточнил у оператора Молчанов.
- Третий, Петр Васильевич.
- Когда кончается цикл?
- Через сорок пять секунд. После этого начнем снова второй. Остальные потоки не работают.
- Да, да, к сожалению, не работают. Здесь-то, Михаил Николаевич, и понадобится ваша помощь. Надо будет… Ага, вот смотрите - в третьем ряду сигналы синих лампочек. Все готово в агрегатах, и сейчас наши «воспитанники» перекочуют в следующие аппараты.
Оператор сделал переключение на пульте, и по всей цепи агрегатов одна за другой стали гаснуть синие лампочки.
- Сейчас в плоские аппараты поступит новая порция живых существ, пояснил Молчанов. - Оператор включает излучатели и…
На агрегатах начали зажигаться красные лампочки.
- Излучение включено! Сейчас там идет ускоренный процесс размножения микроорганизмов. Излучение, однако, лишь стимулирует деление, но никак не может вызвать его заново. Клетки, в которых не назрела готовность к делению, не могут размножаться под влиянием излучения. В этих агрегатах поддерживается строго постоянная температура, оптимальная для данного вида микроорганизмов, и оптимальная для них среда. Таким образом, используя эти своеобразные химические машины - микроорганизмы, мы фактически осуществляем синтез сложнейших органических соединений. Реакции идут под влиянием энергии излучения аналогично фотосинтезу в растениях, там ведь тоже все дело в лучах красной части спектра.
Теперь во втором ряду агрегатов одна за другой начали зажигаться синие лампочки, и Молчанов объявил:
- Закончился процесс и в этом цикле. Сейчас из плоских агрегатов микроорганизмы поступят в большие фарфоровые чаны, которые вы видите у противоположной стены, слева. Кончился жизненный путь бактерий. В этих чанах их ожидает смерть.
- Как, уже? А где же продукты питания?
- Сейчас только начнут образовываться. В чанах, куда поступают автотрофные организмы, совсем не подходящая среда для их дальнейшего существования. Там они попадают в убивающий их раствор. Раствор конденсируется, и мы получаем среду, пригодную для выкармливания грибков типа дрожжевых. Вот эти грибки и являются прекрасным кормовым веществом. Пока вы видите перед собой, конечно, только полупроизводственную установку. Но опыт получения питательных веществ даже в таком масштабе позволяет надеяться на создание превосходных кормов для скота и птицы. В следующем за «фарфоровым залом» помещении стоят центрифуги. Они отделяют от грибков влагу, в фильтро-прессах происходит дальнейшее обезвоживание и, наконец, ведется изготовление брикетов. Брикеты уже в качестве корма используются на свинофермах соседнего с нами совхоза. Добавка брикетов в пищевой рацион способствует откармливанию отличных кур, гусей и индеек. С осени прошлого года нашими брикетами проводят подкормку зеркальных карпов в прудах. Что же самое ценное во всем этом? Мы получаем высококалорийный питательный продукт в течение всего года. Обратите внимание, товарищи, получаем корма постоянно, независимо от времени года, погоды и других климатических условий. У нас не бывает засух и неурожаев. Хочется думать, что все это только начало. Мы уверены, что наши корма будут внедряться все шире и шире. В самое ближайшее время начнется строительство больших производств по синтезу кормов. Так из воздуха, - Молчанов сделал паузу, прикрыл от удовольствия глаза (от этого его лицо стало еще круглее), - мы получаем питательные вещества.